Текст книги "Чудовищные сны разума (сборник)"

Укус мамбы[30]30
  Повесть написана совместно с Ильгизаром Буракаевым.


[Закрыть]
^{повесть}

Седой человек шел по улице Ленина, сгорбившись и понурив голову. На лице его застыло безразличное выражение, но вглядевшись в темные, с поволокой глаза, можно было заметить в самой глубине их затаившуюся боль – боль утраты. Это чувство наполняло его душу, терзало разум, отравляло его ядом отчаяния и бессильной ненависти. Он ненавидел мир за то, что тот отнял у него самого дорогого человека. Так прошел месяц, но наступил день, когда судьбе было угодно обратить на него свой надменный взор и подарить надежду.

Пожилой человек свернул на Коммунистическую и вскоре приблизился к внушительному, облицованному мрамором зданию всего в пять этажей, но занимавшему большую площадь. Поднялся по ступеням парадного входа и, мельком взглянув на табличку: «Федеральная служба безопасности РФ. Управление по Республике Башкортостан», – толкнул массивную дверь, облицованную бронзой. Очутившись в холле, направился к охраннику:

– У меня назначена встреча с генералом Бардамшиным.

Тот связался с кем-то по внутренней связи. Вскоре появился молодой человек, проверил документы, пригласил следовать за собой.

Эфесбешник провел посетителя по каким-то коридорам, остановился возле одной из дверей, табличка на которой гласила: «Заместитель начальника по борьбе с коррупцией и организованной преступностью». Войдя, представил гостя, приглашающе распахнул дверь.

Поднявшийся из-за стола человек был невысок, коренаст, с приятным улыбчивым лицом, похож на одного популярного российского актера.

– Лукманов, Ибрагим Ильгизович, – представился посетитель.

– Бардамшин, Альберт Ахатович, – пожал руку гостю хозяин кабинета, – присаживайтесь.

– Я… – Лукманов откашлялся, – меня направил к вам…

Генерал поднял руку:

– Знаю, знаю – Владимир Хамитович. Мы с ним давние друзья, он не раз выручал меня в трудных ситуациях. Да, он вкратце изложил мне суть дела…

Бардамшин выдвинул ящик стола, достал кожаную папку. Открыл ее, пролистал какие-то бумаги.

– Здесь у меня следственное дело по факту пропажи без вести вашей дочери, – он нахмурился, – следствие пока не дало никаких результатов. Зацепок нет, не обнаружена она и среди… гм, неопознанных тел. Хотя было подозрение на обычный уход из дома.

– Моя дочь не такая, – твердо ответил Лукманов, – и ей незачем было уходить из дома. Я уверен – ее убили.

Бардамшин внимательно посмотрел на него, покачал головой:

– Вас не устраивают результаты официального расследования?

– Те, кто его вел – ошиблись. Или просто халатно отнеслись к своим обязанностям.

Гость помолчал, затем продолжил:

– Я прошу у вас помощи – следствие нужно довести до конца и установить истину.

Генерал откинулся на спинку кресла, о чем-то задумался.

– Видите ли, – он тряхнул головой, – наша организация заняться этим делом не может – оно вне нашей компетенции. Единственное, что я могу вам посоветовать – это обратиться к частному детективу…

* * *

Это произошло месяц с небольшим тому назад. Рамиль Мамбетов полулежал на заднем сидении неприметной «девятки», борясь с мучительным желанием закурить. И хотя стекла в машине были тонированными, пренебрегать излишней осторожностью все же не следовало. Машина была припаркована у обочины в ряду множества других легковушек. Их тачку удалось приткнуть часом ранее прямо напротив казино, так что вход в увеселительное заведение был виден как на ладони.

Напарник Мамбетова крутился где-то внутри здания, в разношерстной толпе местных любителей азартных игр. Как только «объект» покинет дом развлечений, они «поведут» его, меняясь с другими «топтунами». Вторая машина с двумя операми из «наружки» застыла метрах в ста от них.

Майору Мамбетову шел тридцать восьмой год, из них восемнадцать он отдал работе в уголовном розыске. Сейчас он возглавлял отдел, но на задания выезжал лично, не чураясь любой работы на улицах. Профессия мента ему нравилась, что и когда бы о ней ни говорили, причем нравилась всегда – в юности до службы в армии, во время первых шагов в «уголовке» и учебы на заочном юрфака, после нескольких ранений. Нравилась она ему и теперь, когда, казалось бы, устаешь от всей той грязи, с которой приходилось иметь дело в лучшие годы своей жизни.

За время работы в органах ему приходилось сталкиваться с множеством преступников всех мастей и рангов – от матерых рецидивистов, ненавидящих Закон и его стражей, до случайных, сбившихся с истинного пути бедолаг, совершивших преступления в порыве отчаяния, от безысходности, и раскаивающихся в содеянном. Многим он глядел в глаза за эти прожитые годы, пытаясь понять – что же толкнуло его подследственных на совершение преступления? Многое перевидал на своем веку опер и пришел к выводу, что и простить можно многое, но ни в коем случае убийства и нанесение тяжких увечий, совершенные в корыстных целях или из хулиганских побуждений. И караться подобные преступления должны не тюремным заключением, штрафами, пусть и огромными, и конфискацией имущества, а исключительно смертной казнью.

Как говорится в Ветхом Завете: «Око за око, смерть за смерть». Христианское же всепрощение Мамбетов не понимал и не принимал – ни умом, ни сердцем. Если негодяй, будь то закоренелый преступник, маньяк или забияка, мнящий из себя крутого, отнял жизнь другого человека по злому умыслу – в силу своего патологически злобного характера, больной психики или неуемной алчности, то он должен быть уничтожен как бешеный зверь, и суд обязан его приговорить к высшей мере наказания. И к черту все эти моратории! А то ведь, в противном случае, когда убийца или насильник помилован, получается, что государство заведомо ценит жизни своих законопослушных граждан намного ниже, нежели жизни подонков и всевозможных социопатов.

Мамбетов был убежден, что потенциальные убийцы, садисты и насильники, зная, что им грозит за совершение смертного греха, лишний раз призадумаются и вовремя остановятся, так и не воплотив свои преступные помыслы в жизнь, а все эти сюсюканья об увечной психике, душевных травмах и невменяемости точно так же неуместны, как оправдание опьянением. Никаких смягчающих обстоятельств не должно быть и в помине! Иначе можно задаться вопросом: а зачем пристреливать взбесившихся животных, ведь они не виноваты? Может лучше закрыть их в помещении и кормить через специальное устройство, пока они сами не издохнут от поразившей их болезни? Но бешеных псов мы уничтожаем, а ведь они, в отличие от человека, не обладают разумом и поэтому не могут контролировать свои поступки. Человек же может контролировать себя, даже если он «взбесился».

Зорко наблюдая за входом в казино, сыскарь раздумывал о том, как сложится судьба очередного следствия по делу «ночного душителя». Еще один маньяк, еще один взбесившийся зверь. Хищники – они повсюду. Намечают и подстерегают очередную жертву, ибо без этого не могут, кровавое пиршество – суть их мерзкого существования.

Это дело не было особенным в череде таких же – о покушениях на жизнь и честь беззащитных граждан, жителей Уфы. Свихнувшийся на психосексуальной почве (по всей вероятности) маньяк-садист. Преступления совершал только в ночное время. Выслеживал жертв – исключительно молодых, привлекательных блондинок, иногда шатенок – заманивал в темный угол, где без лишнего шума (очевидно угрожая расправой) насиловал, а затем безжалостно убивал.

Пять юных прелестниц, пусть и легкого поведения. Пять нереализованных жизней.

Кое-какие улики убийца все же оставил. Отпечатки трех пальцев, несколько капель крови, образцы спермы, пару волосков, нечеткий след мужского ботинка. Это дало возможность установить примерный облик преступника. Теперь они знали, кого искать и где именно.

Неожиданно ровное течение мыслей Мамбетова прервало появление на крыльце заведения молодой, привлекательной особы. Стройные ноги в черных, в сеточку, колготках, черная, не доходящая до колен на ширину двух ладоней, кожаная юбка – впечатляюще обтягивающая аппетитную попку. Темно-зеленая блузка эффектно подчеркивала высокую грудь. Картину довершала копна роскошных белых волос, уложенных в замысловатую прическу. Девица была крайне привлекательна. Небрежно отклонив очередное предложение подвезти, исходящее от галантного с виду, но слишком уж пузатого лысого дядьки, она осмотрелась по сторонам и не спеша направилась вдоль освещенных неоновым светом витрин салонов и бутиков.

Мамбетов разом подтянулся, провожая взглядом ладную, сексапильную фигурку красавицы и одновременно отдавая приказ по рации. Это и был их «объект», а точнее подсадная утка – переодетая сотрудница горуправления внутренних дел. Операцией по поимке преступника под кодовым (и немудреным) названием «Приманка» руководил Рамиль Мамбетов, а его самого уже контролировали высокие чины из МВД республики, прокуратуры и даже лично мэр города, которые все вместе взятые были сильно обеспокоены серией половых преступлений маньяка-одиночки. На Мамбетова давили, он злился, но не срывал свою досаду на подчиненных, как это нередко делают руководители, а весь выкладывался на работе, где буквально дневал и ночевал – то в своем кабинете, то где-то на улицах миллионного города. Семьи у него не было – неудачный первый брак, окончившийся разводом. Мамбетов был измотан до предела, еще немного и он пошлет всех, в том числе и придурка-маньяка, к черту, а то и куда подальше.

Внезапно рядом с машиной возникла внушительная фигура водителя-оперативника. Старший лейтенант Валерий Быстрицкий обладал уникальной способностью появляться неожиданно в любых местах, подобно материализовавшемуся призраку. Каким образом ему это удавалось, несмотря на мощное телосложение, – бесшумная походка, быстрая реакция, стремительность в движениях – Мамбетов так и не смог уразуметь, хотя тот проработал в его группе без малого шесть лет, начав с простого сержанта.

Усевшись за руль, Быстрицкий, не оборачиваясь, негромко произнес:

– В здании все чисто, никого из подходящих под описание. Как обычно вокруг нее сегодня тусовалась разная шушера. Однако не исключено, что он держался где-то поблизости и наблюдал за ней.

– Ладно, поехали потихоньку, – так же тихо скомандовал майор и поднес к губам рацию.

* * *

Лукманову опять приснился гнетущий сон, в котором он стоит на краю широкого поля, а с другого края ему машет, зовет его дочка. Ее фигурка в летнем платьице еле различима. Лукманов бежит к ней, но всегда, как только приближается, налетевший откуда ни возьмись вихрь вздымает клубы пыли, за которыми дочь пропадает.

Тяжело поднявшись с постели, Ибрагим Ильгизович направился в ванную и там, бреясь, внезапно понял, кто ему сможет помочь. Его дальний родственник, бывший мент из угрозыска. Рамиль был настоящим профессионалом – он не откажет, поможет своему двоюродному дядьке. От этих мыслей стало легче на душе, даже появился аппетит. Разделавшись с завтраком, он решил привести в порядок свою квартиру, в которой не убирался уже месяц – все время опускались руки.

* * *

Они вели подсадную утку до границ следующего квартала, затем передали ее коллегам. Через квартал снова поменялись. Доехали до угла, за которым их переодетая сотрудница скрылась. Они же проехали дальше по ходу движения, зная, что там ее сопроводят ребята из третьей машины.

Мамбетов по рации вызвал их. В ответ тишина. Что за нафиг – майор повторил вызов. Напарник с тревогой посмотрел на него. Неожиданно на связь вышли опера из второй машины, скороговоркой сообщили, что третья машина была снята по распоряжению начальства в самую последнюю минуту.

– Они что, охренели! – взорвался Рамиль.

– Шефу понадобилась тачка с нашими – чего-то там перевозить ему на дачу.

– Сука коррумпированная! – прорычал майор и не глядя бросил товарищу, – гони Валера скорее.

Они на полной скорости обогнули квартал и въехали с другой стороны на улицу, по которой пролегал дальнейший маршрут «объекта». Стемнело, лишь скудный свет уличных фонарей освещал погруженную в полумрак дорогу и тротуары. Улица выглядела безлюдной.

Мамбетов прикинул, какое расстояние успела прошагать девушка с тех пор, как они упустили ее из виду. Проехав полпути, они замедлили ход.

– Здесь я выйду, – промолвил майор, – ты доезжай до начала и начинай прочесывать оттуда.

Выйдя из машины, опер бесшумной походкой двинулся вдоль домов и газонов. Тишина, безлюдье, полумрак дворов. Мамбетов заглядывал в полутемные уголки двориков, блуждал меж гаражей. Никого…

Вот глухой тупичок меж домами и еще какими-то строениями – в темноте и не разберешь. Сердце майора пустилось в бешеный галоп, норовя выскочить из прутьев грудной клетки. Стараясь ступать бесшумно, он вдоль стеночки прокрался вперед. Слева глухой забор, справа то ли задний дворик магазина, то ли еще что. Мамбетов достал пистолет, передернул затвор, снял оружие с предохранителя.

Метнулся вперед, влетев в темень дворика. Увидев ЭТО, сглотнул, инстинктивно поднимая ствол. Темных тонов одежду девушки было не различить, но роскошная копна белоснежных волос светлым пятном выделялась на чернеющем пятне асфальта. Двадцатилетняя сотрудница Горуправления сломанной куклой валялась под ногами убийцы.

Опер успел заметить показавшийся ему неестественно огромным нож – настоящий мясницкий тесак, а еще издевательскую ухмылку на смутно белеющем в темноте лице человека в куртке. В следующее мгновение нож выпал из рук, лязгнуло о камень лезвие. Темная фигура шагнула к оперу, протягивая сведенные вместе руки – бери меня.

В голове майора полыхнуло, чей-то голос прошептал: «Он не болен, все понимает, хочет жить». «Я сам теперь болен», – успела мелькнуть мысль. Сыскарь вскинул руку выше – целясь прямо в скалящуюся рожу. Тишину разорвал гневный раскат грома. Тело медленно, как показалось оперу, очень медленно падало навзничь – тело врага, подонка, убийцы-душегуба!..

Тяжело дыша, подбежал Быстрицкий с пистолетом в руках, с ужасом оглядел полутемный пятачок дворика.

Потом было дознание, были мытарства. Начальство, прокурорские, нюхачи из Управления собственной безопасности – всем хотелось попить крови строптивого опера. Не прошло и недели – и его вышибли из органов за превышение должностных обязанностей.

Месяц Рамиль не просыхал – пил по-черному. Но наступил день, когда он понял, что жизнь продолжается, а он еще не стар и полон сил. Он решил завязать с горькой и заняться своей дальнейшей судьбой. Тут и родственник нагрянул. Рамиль, конечно, слышал о горе дядьки Ибрагима, но ничем не мог тому помочь – к тому времени не вылезал из запоев.

* * *

Поздоровались.

– Понимаешь, – начал Лукманов, – я ни на секунду не сомневался – моя дочь не собиралась ни при каких условиях убегать из дома, и пропасть просто так тоже не могла – только, если ей в этом кто-то помог.

Из его рассказа Мамбетов узнал, что восемнадцатилетняя девушка внезапно исчезла – ушла как обычно на занятия и не вернулась. Оперативно-розыскные мероприятия ничего не дали. Следаки склонялись к тому, что девица смылась от навязчивой родительской опеки, а потом, возможно, наложила на себя руки. Впрочем, розыск продолжался, но это уже так, проформы ради. У сыскарей забот выше крыши и без сбежавшей студентки.

Но сломленный горем отец погибшей не смог согласиться с официальной версией, полагая, что его дочь просто никогда бы не стала совершать такой ужасный поступок. Айгуль, так звали девушку, отличалась жизнерадостным, достаточно сильным характером, хорошо училась, была умна, начитана, красива, пользовалась большим успехом у подавляющего большинства тех, кто ее окружал.

– Я знаю, ты можешь помочь, – пожилой человек крепко сжал руку двоюродного племяша.

И Рамиль решил взяться за это дело, превратившись в частного детектива – но без лицензии и вообще без права совершать дознание.

Прежде всего он нанес визит к следаку, ведущему расследование по факту пропажи – тот был его хорошим знакомым. Приятель подтвердил все факты, по старой дружбе любезно предоставив детективу возможность ознакомиться с материалами. Самой важной уликой, подтверждающей версию официального следствия, была написанная рукой Айгуль (это подтвердила графологическая экспертиза) записка – как полагалось, непосредственно перед уходом и решением свести счеты с жизнью. Она гласила: «Любовь моя, прости меня за все. Я покидаю тебя, Я ухожу навсегда, потому что больше так жить не могу и не хочу. Еще раз прости. Твоя Гуля».

Бывшего опера насторожил тот факт, что в письме она не указала имя адресата, хотя вполне логично было предположить, что им является ее парень, Алексей – других любовников у нее не было. Но так ли это?

* * *

Мамбетов, пару дней потолкавшись среди бывших своих коллег и ничего толком не нарыв, решил зайти с другого конца. Прихватив «трофейный» ствол, он оделся «по-братковски» и отправился по хазам и малинам – трясти наркош и мелких жуликов. На первой же точке, где тусовались наркоманы и уличные наркоторговцы, его приняли за крутого – залетного бандита. «Ты чё, брателла, у нас все схвачено, и крыша своя есть – перетирай с ними». Рамиль «нарезал» двоим самым шустрым, но так ничего и не выяснил, попросту забыв от злости, зачем вообще предпринял этот вояж.

Ближе к вечеру, усталый и взвинченный он направился в больницу, где лежала Гузель, та самая юная милиционерша. Слава Богу, она осталась жива – преступник пырнул ее несколько раз в бок, но жизненно важные органы не задел. Неделю девушка провалялась в реанимации, затем оклемалась и была переведена в палату. Но до поправки было еще далеко.

– Как ты, котенок? – улыбнулся ей бывший опер, кладя на тумбочку кулек с фруктами.

– Тебя увидела и лучше стало, – слабо улыбнулась измученная интенсивной терапией красавица. Потом нахмурилась и прошептала, – операцию нужно делать, Рамиль, иначе останусь бездетной. А она очень дорогая, нужны большие деньги…

– Сколько? – Рамиль подался к ней.

Она назвала нужную сумму. У битого сыскаря едва челюсть не отвалилась – таких денег ему никогда не достать, он ведь не «поднимал реальные бобы», как вся эта новорусская шелупонь. Хотя…

– Не бери в голову, – он крепко сжал ее ладошку, – бабки будут. Я обещаю…

На следующий день новоявленный частный детектив, прикинувшись отмороженным «быком», пошел по известным ему точкам, где навел шорох, где орудуя кулаками, где угрожая стволом, а где пустив в ход оба аргумента. Наркошушера и хулиганье с воришками после столь «весомых доводов» охотно делились неправедно нажитыми «хрустами» с грозным дядей Бармалеем. За день Рамиль насшибал приличную сумму. Но и эта добыча составляла лишь треть нужной на операцию суммы.

Что делать? Если пройтись еще разок по прежним адресам – не встретят ли его там «гоблины» из названых дуриками крыш? Все же новоиспеченный рэкетир решил рискнуть. Каково же было его удивление, когда неделю спустя он насобирал еще почти столько же – и ни одна сволочь не посмела пикнуть, да и бычар на горизонте не видно было.

За это время Мамбетов расклеил повсюду в людных и не очень местах листки с фото пропавшей и контактным номером мобильника для связи. Пока никто по существу не звонил, не считая пары-тройки звонков от каких-то то ли дебилов, то ли малолетних шутников. Зато ему удалось сколотить небольшую команду из бывших сослуживцев, коих, проводя очередную чистку, выгнал все тот же ретивый шеф-полковник. Ребята крепкие, бывалые, все младшие офицеры – опера, не один год топтавшие улицы. Один из них сообщил Рамилю, что сынок-то полкаша оказывается сам в завязках с наркоторговцами, продает дурь через мелких посредников и имеет с этого приличные бабки.

Мысли у Рамиля в голове загудели, закрутились словно молочный коктейль в миксере. Если грамотно провести операцию, то можно схватить полковника – коррумпированную тварь – за одно место, заодно и сыночка закрыть в кутузку. Но сейчас забот у него хватало и без этого – надо во что бы то ни стало найти Айгуль – живую или мертвую.

* * *

Рим Аюпов, молодой и сильный, недавно дембельнувшийся из десантуры парень, работал несколько месяцев на одного бугра, или, как теперь принято говорить, криминального авторитета, приторговывавшего и наркотой, и оружием, и живым товаром – девочками для постельных утех всех желающих и готовых платить за удовольствие. Все бы ничего, платили ему реальное, конкретное бабло, да вот совесть его замучила с недавних пор. А дело было так.

Ехали они с боссом по безлюдной полуденной улице, точнее не ехали, а мчались на своем бегемотоподобном мерсе. Тут на очередном перекрестке, когда им уже мигал желтый – который они конечно же проигнорировали, выскочила девчонка-студентка и прямо им под колеса. Риму врезалась в память искаженная от ужаса мордашка симпатичной в общем-то ляльки… Потом визг тормозов, резко крутанувшийся руль и несильный удар правым крылом о живую плоть. Перепуганный водила выскочил из драндулета, подбежал к распростертой на земле девушке. Та внезапно вскочила и давай визжать во весь голос. Шеф-бандюган распорядился: неси в машину, в больницу отвезем, мол. Рим схватил орущую и брыкающуюся девчонку в охапку, закинул на заднее сиденье, закрыл и, прыгнув за руль, дал газу.

Пока ехали, девица в гневе пообещала, что засадит их обоих за решетку. Пахан лишь ухмыльнулся и кивнул водиле – давай к нам, на дачу. Короче, привезли девку в загородный дом и заперли там, в подвале, под охраной братка-сторожа Дылды.

«Сучку определим в бордель, – пояснил на обратном пути шеф, – в ближнее зарубежье».

Муторно было на душе у Аюпова, не мог он перешагнуть через остатки своей совести. Как быть-то теперь? Начнет рыпаться, шуметь, его в два счета успокоят – на дне какого-нибудь озерца в окрестностях Уфы. Но и девчонку жалко, она-то без вины виноватая оказалась. На кой ляд он вообще связался с бандитами – все деньги эти треклятые!..

Поставив тачку в гараж босса, Рим решил пройтись пешком до хаты, которую снимал за три куска в месяц. Шел себе шел и нарвался на объявление о пропавшей без вести. Мать честная, да это же та самая девушка, которую они сшибли, и которую гад-пахан определил в шмары.

Сердце бухало в крепкой широкой груди, посылая толчки крови в голову – и от этого башка наливалась свинцом. Ну уж нет, баста, больше он молчать не будет, позвонит по указанному номеру и все выложит подчистую – естественно, не называя себя. А те, кто ищут, пусть сами с его криминальным начальством разбираются.

Так он и сделал. Отзвонился с таксофона, объяснил мужику на том конце провода, что к чему, и бросил трубку. И после этого жизнь уже не казалась в копеечку – так славно на душе стало.

* * *

– В общем так, мужики, – Рамиль обвел своих архаровцев испытующим взглядом, – я могу только просить вас о помощи. На этот раз дело не ограничится наружкой или проникновением со взломом. Возможно и пострелять придется. Нужно вызволять девчонку… Кто со мной – век обязан буду, ну и бабки приличные заплачу – без базара.

Согласились все четверо – взыграла мужская гордость вкупе с солидарностью, да и деньги были не лишними. Поздним вечером, на двух машинах поехали по указанному адресу. А до этого пару дней вели скрытое наблюдение за дачей местного наркобарона. Каково же было удивление доморощенных пинкертонов, когда они установили, что «объектом» был не кто иной, как Хужа – сынок их бывшего начальника-иуды. Так что, настроение у всех было боевое – взыграла жажда мести.

Тачки оставили за километр до цели, отогнав в придорожные кусты. Быстрым шагом преодолели разделявшее от «фазенды» расстояние, через облюбованное место проникли на территорию дачи. Собак – двух черных как ночь доберманов – нейтрализовали накануне, подкинув начиненного снотворным мясца. Вскрыли замки входной металлической двери, просочились внутрь. Свет горел лишь в комнате на первом этаже, где на широком диване возлежал с пивной банкой в руке и пялился в телевизор дюжий охранник. Его вырубили махом, крепко связав по рукам и ногам. Не забыли заклеить рот и глаза непрозрачным скотчем.

Кинулись в подвал – там пусто. Обшарили весь дом – то же самое. Пришлось уматывать не солоно хлебавши. Но перед этим учинили подлинный погром – ломали, били, резали, рвали. Все самое ценное прихватили с собой. Наутро приедет хозяин и, надо думать, не обрадуется, сучий выкормыш. Зато спишет разгром на выходки отморозков и не насторожится.

Но Рамиль был недоволен – проблема не решена, где теперь искать девушку?.. Придется взяться вплотную за Сынка – так мамбетовские детективы величали мафиозника меж собой. Другой вопрос – по зубам ли он им? Как бы самих не урыли мимоходом.

* * *

Мамбетов с помощью своих новообретенных соратников узнал, кто именно подходит на роль козла отпущения в бригаде Сынка – им оказался помощник наркоторговца, так сказать правая рука авторитета по разным темным делишкам. Кроме торговли дурью, этот вурдалак занимался в их ОПГ силовыми акциями, и на счету у него, как считалось, но не было доказано, имелось несколько загубленных жизней.

Рамиль понимал, что придется идти на риск, но другого выхода не оставалось, необходимо было решать все в темпе – сроки поджимали.

Криминального «адъютанта» они взяли тепленьким, когда мафиозник забавлялся у себя на хате аж сразу с двумя ночными бабочками. Ворвались в спецназовском камуфляже, лица скрыты масками. Бросили тому шмотки – одевайся шеметом и не глупи. Заклеили рот, завязали глаза, на руки нацепили браслеты, по-быстрому вывели и затолкали в фургон.

Довезли до заранее выбранного укромного уголка за городом, пинками вытолкали из машины, по пути хорошенько накостыляв тому – никто жалеть бандюгана не собирался.

Затем привязали за руки за ноги к дереву, сорвали повязку.

Мамбетов достал из багажника бензопилу, не спеша подошел к пленному. Тот открыл было рот, чтобы покачать права, но тут заметил пилу и осекся. Кое-кто из переодетых спутников детектива впервые увидел, как человек бледнеет и седеет на глазах.

Рамиль поднес зубчатое полотно к носу душегуба и ласково так произнес:

– Фильм есть один хороший – не знаю, видел ли? «Лицо со шрамом» называется… Так я что хочу сказать – есть там один эпизод в начале, как бедолагу одного распиливают нехорошие парни. Чуешь, куда клоню, а?..

Уставившись расширенными от ужаса глазами на орудие убийства, тот лишь замычал в ответ. Бывший опер резко сорвал с губ бандита полоску скотча.

– Братаны, реальные «бобы» забашляю – много… только в живых оставьте!..

Рамиль усмехнулся:

– А че мне твои «бобы», ты нам фуфло не гони, давай колись, где и какие завязки у вас имеются. А бабки мы и сами себе поднимем – твой бугор на нас работать скоро станет… Нет, если ты, конечно, на белый свет посмотреть еще хочешь…

И с этими словами Мамбетов, облаченный как и все остальные в маску, дернул за шнур. Бензопила взревела режущим слух воем, от которого похищенный вжался в дерево.

Спустя полчаса, когда адъютант Сынка весь излился искренними признаниями, Рамиль отозвал своих в сторонку, спросил, что с мудаком делать будем? Могучего телосложения бывший лейтенант из ОБЭПа пробурчал:

– А чего тут думать – замочить мерзавца, и дело с концом.

– Замочить, может, и следовало бы, – задумчиво протянул их предводитель, – только мы-то ведь не бандиты. А потому сделаем по-другому – убить не убьем, но накажем по всей строгости.

Он в двух словах обрисовал им свою задумку. Обо всем необходимом для осуществления ее он обеспокоился заранее.

Вернувшись к связанному «быку», они вкололи ему усыпляющий препарат. Затем, дождавшись, когда тот отключится, сняли с дерева, жгутом туго перевязали правую руку выше локтя. Приготовили перевязочные материалы, обеззараживающее. Вновь взвизгнула бензопила…

Спустя минут десять, когда управились, Мамбетов мстительно процедил сквозь зубы, обращаясь к бесчувственному наркоторговцу:

– Без правой кисти вряд ли ты станешь строить из себя джигита.

Погрузили того в фургон, довезли без приключений до города и аккуратно положили на скамейку в безлюдном в этот час сквере неподалеку от городской клинической больницы.

* * *

Огромная автофура мчалась по трассе из Уфы на запад. На очередном повороте водитель резко затормозил – дорогу перегородили две машины ГИБДД с включенными мигалками. К кабине подбежали омоновцы в камуфляже с короткими автоматами наперевес, распахнули дверцы, выволокли наружу водилу и охранника. Подскочил крепыш с погонами лейтенанта, принялся кричать:

– Где людей держите, суки! Ну ты, урод, быстро показывай!..

Молодой бычок получил несколько чувствительных ударов по почкам, после чего, согнувшись в три погибели, ведомый дюжим омоновцем, затрусил к задним дверям фургона. Рамиль в маске проследовал за ними. Залезли внутрь. Мамбетов оттолкнул перепуганного охранника, раскидал какие-то ящики, коробки, в самом дальнем углу в полутьме разглядел сжавшиеся на полу три девичьи фигурки. Повернулся и точным ударом в челюсть сшиб «бычару» с ног.

Когда дрожащих несчастных девиц вывели на свет, Рамиль разочарованно отвернулся – сестренки среди них не было. Он кивнул своему приятелю летехе-омоновцу – спасибо, мол, дальше действуйте сами – и потопал к ожидавшей его неподалеку машине с товарищами. Те группкой стояли возле мамбетовской «восьмерки», курили в ожидании шефа.

– Это не те – Айгуль среди них нет.

И не удержавшись, зло выругался вслух.

* * *

Рамиль достал мобильник, набрал номер дядьки – тот не отвечал. Через минуту повторил – снова безрезультатно…

– Что за день такой дерьмовый, – сплюнув через окно машины, пробормотал он недовольно.

Что делать – остается только ехать к себе, ребят он отпустил. Только зашел к себе, не успел плюхнуться в кресло, затрезвонил городской телефон.

– Алло, кого надо?! – зло поинтересовался он, но, узнав голос родственника, подобрел. – Ибрагим-агай, ты куда подевался?..

– Рамиль, мне позвонил Бардамшин – ну, тот, из ФСБ – сообщил, что нашлась Айгуль…

– Как! – Мамбетов аж привстал с кресла.

– Да я и сам чуть с ума не сошел. Помчался по адресу – это больница. Девочку без сознания подобрали на вокзале – голодный обморок…

– Так что, где она?!..

– Тише ты, не кричи в трубку. Короче, не она это оказалась – какая-то беженка из Таджикистана, кстати, очень похожа на нашу Айгульку. В-общем, паспорт у ней дочкин оказался…

– Какого черта! – прорычал Рамиль.

– Да вот, купила, говорит, на рынке у своего земляка, а тот темными делишками занимается. И уже вроде успел смыться из города. Ну, его сейчас ищут… Одним словом, и эта надежда рухнула.

На том конце провода послышался всхлип. Рамиль так сжал трубку, что та жалобно затрещала.

– Вот и у меня, агай, прокол – не нашли сестренку.

– За что аллах так карает меня – на старости-то лет! Чем провинился – всю жизнь трудился, не покладая рук, не воровал, не убивал, на чужих жен не засматривался…