Текст книги "Астро. Любовник Кассиопеи"

Что может быть страшнее женщин, которым отказали в любви?

Тем более если они и так прилетели с миссией пресечь нашу историю и отбросить человечество на тысячу лет назад.

Мобилизация или, точнее, угон двенадцати-пятнадцатилетних девочек в так называемые накопители – старые бомбоубежища, ангары опустевших аэропортов и брошенные солдатские казармы – происходил теперь повсеместно.

А церемонию приношения присяги покорности «Николь Кидман» позаимствовала из фильмов «Орда», «Чингисхан» и телесериалов, посвященных власти монгольских ханов над Древней Русью с 1243 по 1480 годы. В Вашингтоне на Капитолийском холме, прямо перед зданием Конгресса был установлен огромный, из чистого золота шатер, перед ним вниз с холма была намеренно узкой дорожкой выстрижена трава, а из проложенных по обеим сторонам этой дорожки газовых форсунок поднимались стены огня. И как восемьсот лет назад русские князья, босые и безоружные, должны были сквозь такой «очистительный огонь» взойти к шатру монгольского хана, чтобы получить от него ярлык, то есть письменную грамоту на правление своим княжеством, так теперь на глазах и телеэкранах всего мира президент Соединенных Штатов Америки шел к шатру инопланетной «Николь Кидман». Конечно, у него не было альтернативы – как записал древний русский летописец, когда один из русских князей отказался пройти «сквозь огонь и поклониться кусту и огневи и идолам их», хан Батый счел это личным оскорблением и приказал убить его.

И все же было что-то не только унизительное, но и оскорбительное для нас, американцев, в том, как теперь наш президент босыми ногами шел по этой колюче-пыльной дорожке на поклон к безжалостной инопланетянке. Впрочем, ему, похоже, было к этому не привыкать. Едва став президентом и нашим главнокомандующим, он в одном из своих первых зарубежных визитов прилетел в Саудовскую Аравию, и весь мир с изумлением, а мы в военно-морском флоте с ужасом увидели на телеэкранах, как наш главнокомандующий в пояс кланяется арабскому шейху! Никогда за всю историю нашей страны ни один наш президент не кланялся ни королям, ни царям. Больше того – разве не ради того, чтобы избавиться от владычества английской короны, была наша война за независимость? И вдруг президент великой сверхдержавы сгибает спину и в пояс кланяется какому-то шейху! При том что перед этим он побывал в Канаде и нескольких других странах и нигде не кланялся ни президентам, ни премьер-министрам, а в Эр-Рияде то ли в силу своего мусульманского воспитания, то из трепета перед богатством арабского правителя согнулся почти до пола. А тот надел ему на шею массивное золотое ожерелье, и уже назавтра чуть ли не все газеты мира вышли с заголовками «В САУДОВСКОЙ АРАВИИ ПРЕЗИДЕНТА США “ПОСАДИЛИ” НА ЗОЛОТУЮ ЦЕПЬ».

Вручая этот цепной орден, арабский монарх заявил, что такую награду получают лишь «немногие друзья короля, и он [наш президент], несомненно, один из них». На что комментаторы тут же процитировали старую поговорку: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». И хотя в Белом доме назвали этот контакт президента с исламским миром «историческим», на «Джоне Кеннеди» случился настоящий бунт – мы опустили флаг в знак протеста и траура. Словно почувствовали, что, «единожды склонившись», наша страна будет теперь ублажать саудовских шейхов, устраняя их соперников в арабском мире – Мубарака в Египте, Каддафи в Ливии и Асада в Сирии…

Правда, в отличие от восстания на броненосце «Потемкин», о котором был сделан эпохальный фильм, про наш бунт даже в прессе не было ни строчки. Просто весь экипаж авианосца «Джон Кеннеди» был тут же расформирован и разбросан по другим кораблям и службам, в силу чего я сначала попал на Аляску в радиолокационную береговую охрану, а через год, когда закончилось тайное расследование зачинщиков бунта, и вовсе уволен из военно-морских сил.

Что ж, как говорит Радий Хубов, «лиха беда начало» – на сей раз нашему президенту пришлось склониться куда ниже, чем перед арабским шейхом. Выйдя из своего золотого шатра, златоволосая и трехметроворостая «Николь Кидман» надменным жестом указала ему на две книги, лежащие по обе стороны от ее высоченных ног в кожаных ботфортах, – Библию и Коран.

И президент США, став на колени, двумя руками оперся на эти святые Книги, произнес «Ваше величество, присягаю на покорность и послушание!» и поцеловал носок ее ботфорта. А она, усмехнувшись, жестом приказала одному из своих жуков-опричников надеть ему на шею «ярлык покорности» – цепочку с электронным чипом, принимающим ее телепатические приказы. При этом, конечно, цепочка была уже отнюдь не золотая…

После этой церемонии, продемонстрированной всему миру по ожившему ради этого телевидению, истребление земных мужчин зелеными летающими стервятниками стало еще беспощадней. По приказам обозленных FHS, которым я отказался выбрать земных любовников, в каждом городе были построены новые «пирамиды Кукулькана» для ежедневных кровавых экзекуций с отрезанием тысяч голов и пожиранием тысяч сердец. Таков был избранный пришельцами радикальный способ пресечения развития homo sapiens на Земле и возвращения нас в доисторические времена.

Часть пятая

— Все фантасты – особенно голливудские – стращали нас космическими монстрами, роботами, трансформерами и еще бог знает какими мерзкими гадами. Никто даже не предполагал, что сюда явятся такие же люди, ну, или, точнее, гуманоиды, как мы с вами…

– Вот именно – «гуманоиды»! А насколько они люди, это, знаете, еще очень дискуссионно! Да, индустриально они опережают нас. Но если учесть, что технический прогресс развивается по параболе, то опережают лет на сто, не больше. А что касается интеллекта и духовного развития, то они остались на уровне дикарей, толтеков! Пить человеческую кровь! Брррр!..

– Они уже собрали миллион земных девушек! Но как они собираются транспортировать их на Кассиопею? Неужели у них есть транспортные «летающие тарелки» типа столыпинских вагонов?

Кочегарка Российской академии астрофизики была единственным местом, где несколько стариков-интеллектуалов, еще не истребленных летающими монстрами, могли отвести душу, не боясь повсеместных радио– и телепеленгаторов пришельцев. Огромное восемнадцатиэтажное здание академии было надежно экранировано еще до высадки кассиопян, а кочегарка и вообще находилась под зданием на глубине шестнадцать метров. К тому же здесь было не холодно. Хотя из-за отсутствия мазута, который с прилетом «Н-3» перестал поступать в Москву с сибирских нефтепромыслов, топки московских кочегарок не работали, кирпичные стены академии еще хранили какое-то тепло, и это помогало новым московским подпольщикам проводить тут свои политические дискуссии, подогреваемые домашним самогоном и лабораторным спиртом.

– Арабы издревле враждовали с евреями. Из чувства противоречия они создали Аллаха без десяти христианских заповедей и отрезают головы всем иноверцам, не зная комплексов Алеши Карамазова, Дон Кихота и Пьера Безухова. То же самое эти пришельцы, – излагал яйцеголовый физик-бородач в шерстяном свитере с оленями, вышитыми крестиками на груди. – У них нет комплексов, потому что у них не было ни Моисея, ни Христа, ни Будды. Ни Петрарки, ни Моцарта, ни Достоевского. Думаю, что у них не было даже Омара Хайяма и Фирдоуси, поскольку поэзия Хайяма – это тоже от комплекса вины за пристрастие к алкоголю. А эти не знают комплексов, они пьют нашу кровь не ритуально, а просто как энергетический напиток, как Red Bull…

Сидя в промятом кресле, Радий Хубов молча кутался в зеленую штормовку с надписью «GBT – Green Bank Telescope» и согревался остатками виски, запасливо прихваченного им из Западной Вирджинии. Волшебным образом телепортированый оттуда в Москву, Радий так угодил крупнокалиберной «Натали Портман» своими энциклопедическими знаниями поэзии, мощью своего интеллекта и еще кое чего, что она не только спасла от уничтожения его родителей, но даже переселила их в «Горки-2» – бывшую дачу Иосифа Сталина на Рублевском шоссе в сорока километрах от русской столицы. После Сталина и до приземления пришельцев здесь обитали сначала генеральные прокуроры СССР, а потом генеральные прокуроры ельцинской России, но как только в Москве высадился межпланетный «Н-3», летающие нелюди первым делом и даже с каким-то плотоядным удовольствием сожрали не только всех ученых, но и прокуроров. Причем последних они находили совершенно безошибочно – наверное, просто по запаху крови на их руках…

Как бы то ни было, следует честно отметить, что трудовая повинность за спасение своей семьи была для Радия не очень обременительна – ну, пару часов лирической поэзии перед любовными ласками не с кем-нибудь, а, между прочим, с самой «Натали Портман» (точнее – с ее увеличенной копией)! Но как я не спасовал перед исполинской «Миллой Йовович», так и Радий… – ладно, еще одно признание, раз уж на то пошло! Там, в Вирджинии, мы с Радием были лишь двумя одинокими «вахтовыми» мужиками на весь Грин-Бэнк, в свободное от работы время штудировали не только астрономические и физические журналы, но и литературу по «Дао любви» и другие схожие науки. Теперь я применял их с FHS-77427, а Радий с FHS-45672 – «Натали Портман», после чего она счастливо засыпала, а Радий мог покидать «Н-3» – правда, c навигационным чипом-браслетом на левом плече, чтобы эта «Натали», проснувшись, могла тут же вызвать его к себе с новой порцией стихов или для другой лирической надобности.

Конечно, после двух недель исполнения своих обязанностей Радий похудел килограммов на десять. Но зато он был на родине, и это чувство – вместе с американским виски – грело его молодое сердце.

– Да, в архитектуре, и вообще в технике, они выше нас на порядок, – говорил тем временем Ян Замански, тот самый астроном из подмосковной обсерватории, который одновременно с пятнадцатилетним Сиднеем Бэрроу принял послание пришельцев и позвонил в Грин-Бэнк Кену Келманну. – Но я думаю, что и свои звездолеты они построили, как египетские пирамиды, – без Эйнштейна и теории относительности. Они же не люди, а гуманоиды. К чему я это говорю? К тому, что технически мы победить их не можем…

– Дело не в технике, а в оружии, – нервно перебил бородач в шерстяном свитере. – Они уничтожили всё оружие! Вообще всё! Не с ножами же воевать с ними!..

– Вот именно, – подхватил Замански. – И значит, у нас есть только два пути. Первый – путь их медленного, через ассимиляцию в следующих поколениях, растворения в человеческой расе. Думаю, это займет лет сто или двести…

– А если не мы, а они нас растворят? – заметил Хубов.

– Да, такая опасность реальна, – ответил Замански. – Но если они произведут только несколько тысяч себе подобных – пусть даже миллион! – этот миллион растворится в трех-четырех поколениях. А вот если они посеют на земле миллиард себе подобных – всё, нам конец.

– А второй путь? – спросил темнолицый татарин – не то кочегар, не то астрофизик, удивительно похожий на Ленина-Ульянова, который сто лет назад именно в таких кочегарках внушал России свои коммунистические идеи.

– А второй путь сложнее, но надежнее, – сообщил яйцеголовый физик-ядерщик с седыми, как у композиторов, сальными космами, свисавшими до плеч. – Нужно их гуманизировать. Нужно привить им интерес к музыке и поэзии и через это подвести их к Христу и к человеческим чувствам. И тогда мы обогатимся их знаниями и технологиями. Поймите, гуманизм – это единственная фора, которую мы имеем. И мы должны эту фору использовать. Впрочем, если кто-то придумает более радикальный путь – я отдам ему свою Нобелевскую премию.

– А я предлахаю заразить их сихфилисом! – вдруг сказал еще один бородач из глубины кочегарки, и Хубов по ярко выраженной «Х» вместо «Г» понял, что это гениальный Криворучко, украинский Эйнштейн и автор теории струнного натяжения Вселенной.

– Каким образом? – повернулся к нему яйцеголовый.

– Ну, нэ знаю, – ответил «Эйнштейн». – Послать к ним сифилитичек из вэндихспансэра…

– Слушайте, а ведь это мысль! – вдохновился косматый астроном. – Ну, не сифилис или СПИД, конечно, а напустить на них, скажем, тиф. А? Или холеру, бубонную чуму. Малярию, наконец! Наверняка у них нет антибиотиков!

Хубов допил из бутылки последние капли виски, досадливо крякнул, не в силах больше слушать этих «пикейных жилетов», поставил пустую бутылку на пол и по железной лестнице пошел прочь из полутемной кочегарки. Было четыре утра, ночная октябрьская темень накрывала русскую столицу, и, едва Хубов вышел через черный ход на Ленинский проспект, морозный предрассветный ветер тут же забрался под тонкую американскую штормовку. Радий передернул плечами и посмотрел вверх. Теперь, когда в городе нет электричества, огромные звезды в совершенно немыслимом даже для астронома количестве горели в черном небе. Машинально отыскав ковш Большой Медведицы и еще два десятка первостепенных звезд, Хубов вспомнил об утраченном космическом радиотелескопе «Астрон», сотнях потерянных спутников и о космонавтах, погибших при вынужденной посадке космической станции «Мир».

Поразительно, что при всей, как мы полагали, технической, индустриальной и военной мощи человечества никакого серьезного сопротивления ни одна страна этим нелюдям так и не оказала. Как только они выключили Интернет и радиосвязь, вся мировая экономика рассыпалась, как карточный домик. С исчезновением Интернета рухнули не только империи Майкрософта, Фейсбука, Гугла и прочих IT-монстров, но и Нью-Йоркская, Лондонская, Парижская, Сингапурская, Московская и прочие биржи, а вместе с ними крупнейшие банки и финансовые империи Уоррена Баффетта, Майкла Дэлла, Ларри Эллинсона, Михаила Прохорова, Романа Абрамовича и прочих новых ротшильдов. А поскольку коллапс экономики не знает географических границ, то без радионавигации омертвели нефтеналивные танкеры и вообще все морское и океанское судоходство. Оставшись без горючего, миллионы и даже миллиарды машин стали металлоломом. Прекратили работать электростанции, а без электричества трубопроводы и газопроводы перестали качать нефть и газ. В мелких городах обезлюдели все дома выше четвертого этажа, а Нью-Йорк, Чикаго, Сан-Диего, Майами, Москва-Сити и все остальные многоэтажные конгломераты, гордившиеся своими небоскребами, подземным и наземным транспортом, супермаркетами и торговыми моллами, превратились в кладбища архитектурных амбиций и заброшенные трущобы, которые тут же заселили миллионы крыс.

Не только правительство США, но и правители остальных стран стали заискивать перед новоявленными хозяевами планеты – лишь бы остаться у власти хотя бы формально. А простые люди, первыми понявшие истинные размеры катастрофы, на последних каплях бензина и даже пешком бежали из городов в провинции, чтобы питаться от земли со своих (и чужих) огородов и садов. Бандитизм, мародерство, рэкет, грабежи и убийства стали нормой жизни и были ограничены только полным отсутствием огнестрельного оружия. Зато ножи, топоры, кинжалы и даже сабли и кортики вновь стали повседневным и обязательным дополнением одежды. Каждая семья старалась завести коров, коз, свиней и кроликов, посадить на своем (или захваченном) участке земли картофель, помидоры, огурцы, кукурузу и пшеницу. Гусей и уток, которые раньше вольно летали с юга на север и обратно, тут же переловили и съели. Главными орудиями производства стали топоры, пилы, плуги, лопаты и мотыги, а главными средствами передвижения – телеги, брички, подводы и кареты. Лесные и парковые деревья пилили на дрова, в домах, превращенных заборами в крепости, заводили сторожевых собак и кирпичные печи. А самым большим дефицитом и богатством стали лошади и мулы. Бродяги, психически больные и юродивые, кликуши и нищие снова заполнили дороги…

Да, мир опрокинулся в двенадцатый век, и выбраться из него к новым Коперникам, Микеланджело и Рафаэлю у него уже не было надежды – хищными стражами тьмы и варварства летали над ним зеленые исполинские пришельцы, сильные, как навозные жуки, и беспощадные, как янычары.

Вздохнув и запахнув штормовку, Радий медленно побрел в сторону центра, думая дойти до храма Христа Спасителя, стоявшего напротив Кремля над Москвой-рекой. Сколько раз за последние недели он слышал эти пустые разговоры о гуманизации зеленых пришельцев! В то время, как мир катится – нет, не катится, а стремительно летит в тартарары средневековья и даже еще дальше, эти пустомели несут очередную маниловщину про гуманизацию пришлых чудовищ. Человечество потратило миллион лет на то, чтобы достичь цивилизованного уровня, но ему не потребовалось и месяца, чтобы рухнуть в средневековье.

Какая жуткая, вязкая грязь под ногами! И вообще, во что теперь превратилась Москва, еще недавно не уступавшая лучшим городам Европы иллюминацией, шиком витрин и luxury cars! Без электричества, неоновой рекламы и потоков «мерседесов», которых в Москве было больше, чем в Берлине, город разом превратился в грязную нищенку и помойку. Ржавеют и гниют вереницы авто, брошенных вдоль тротуаров. Выбитыми окнами зияют оставленные на мостовых троллейбусы, автобусы и трамваи. Рваные рекламные щиты и полотна свисают с черных зданий. Ветер раскачивает мертвые светофоры. Нигде ни огонька, ни света! И всюду мусор, запустение, грязь и грязь! Так не было даже в 1991-м, когда рухнула советская власть и в Москве вдруг исчезли коммунистические плакаты и транспаранты, обнажив гнилые фасады социализма…

Странно, что над городом нет ни одного из этих рогатых чудовищ. Обычно они с утра до ночи патрулируют каждый квартал, заставляя бригады женщин хотя бы подметать с улиц мусор и убирать конский навоз. Мужчин-то уже почти всех сожрали – за исключением подростков, которых эти твари откармливают на вырост, и дряхлых стариков, плотью которых они просто брезгуют, боясь заразиться их старческой немощью и импотенцией. Причем, если в начале нашествия варварские экзекуции с пожираем сердец, печени и мозга своих жертв были только публичными, на пирамиде из гранитных плит Мавзолея Ленина, то теперь эти казни-убийства стали повсеместными, и по ночам зеленые стервятники просто коршунами бросаются с неба на любого прохожего, нарушившего введенный ими комендантский час. Прямо на месте у человека, еще живого, ударом нечеловеческой силы вспарывают кинжалом грудь, хищной рукой буквально вырывают еще пульсирующее сердце и горячую печень и тут же пожирают с жадностью доисторических гурманов. Только электронный браслет с паролем фаворита FHS-43716 спасал Хубова от этих ублюдков и заставлял их послушно доставлять его к «Натали Портман» на «Н-3» по его первому требованию.

Но теперь, этой ночью, этих рогатых летающих тварей не было ни в воздухе, ни на земле, и Радию вдруг стало тревожно от этого. Если никто не патрулирует город, то в любой момент своя собственная московская шпана оккупирует улицы. И еще неизвестно, что хуже – комендантский час, введенный пришельцами, или разгул акселератов – юных большевиков, анархистов и черносотенцев…

Увидев издали золоченый, но уже изрядно загаженный купол храма Христа, Хубов перекрестился. Нет, пожалуй, он не дойдет сегодня до храма – какой в этом смысл, если пришельцы, едва приземлившись, его закрыли? Да и холодно. Черт побери, октябрь только начался, а уже минус восемь по Цельсию! И – крысы! Господи, черные крысы, огромные, как коты, и наглые, как инопланетяне, выползли из подвалов и метро и по-хозяйски снуют по улице от дома к дому…

Радий поежился от отвращения, наклонился к своему левому плечу, прижал подбородком кнопку браслета и сказал негромко:

– Патруль! Патруль! Я – Радий, я – Радий. Вызываю транспортировку на «Эйч-Три»!..

Согревшись горячим душем, он осторожно нырнул в огромную, величиной чуть ли не со стадион, кровать, на другой стороне которой шелковое одеяло круто вздымалось над большой, как виолончель, женской фигурой. И, лежа на спине, затаился, мечтая тут же заснуть. Да не тут-то было! Не просыпаясь и не открывая глаз, крупнотелая «Портман» сонно перекатилась к нему, ткнулась жаркой грудью в плечо, а тяжелой горячей ногой разом накрыла его пах и бедра.

– Где ты был? – сонно сказала она ему прямо в ухо.

– Гулял, как всегда…

– С кем?

– Да ни с кем. Один.

– А почему твой браслет был «вне зоны»?

– Я замерз и зашел в нашу Академию, а она экранирована.

– Замерз? – «Портман» удивленно открыла глаза.

– Ну, да! – сказал Радий. – У нас уже морозы, октябрь. Твои орлы вообще не летают. Мне пришлось пешком сюда тащиться.

– Как «не летают»? – «Портман», разом проснувшись, испуганно села в кровати. – А где они?

– У тебя под кораблем. Там целый муравейник…

Отшвырнув одеяло, FHS-43716 голяком вскочила с кровати и щелкнула пальцами. И тут же пол ее капитанских покоев превратился в экран, а еще одним коротким жестом она включила все сорок прожекторов в днище своего «H-3».

И фантастическая картина открылась перед ними – сто, если не больше, тысяч предолюдей в сморщенных зеленых комбинезонах действительно гигантским муравейником жались друг к другу, пытаясь согреться, как французы в 1812 году. Правда, тогда их «согрел» Кутузов, но сейчас, слава богу, никаких пожаров еще не наблюдалось.

– Это я! Я виновата! Я не включила подогрев! – воскликнула FHS-43716 и бегом побежала прямо на стену своих покоев. Но не ушиблась и не наткнулась на нее, поскольку стена сама раздвинулась перед ней.

Хубов, любопытствуя, встал с постели и тоже прошел через оставшийся открытым проем.

Здесь оказался командный отсек, больше похожий на корабельную рубку океанского лайнера, чем на пилотскую кабину. FHS-43716 – по-прежнему совершенно голая – стояла перед большим, в полстены вогнутым экраном, заполненным, как на мониторе компьютера, маленькими цветными иконками, и уверенно тыкала в них сразу двумя руками.

«А ведь действительно, они не так уж далеко от нас ушли…» – успел подумать Хубов, но тут FHS-43716, даже не повернув головы, крикнула:

– Сюда нельзя!

– Но я уже тут, – ответил он, следя за ее пальцами и видя, слыша и чувствуя, как от нажатия каждой иконки что-то случается в гигантском туловище «Н-3» – включаются какие-то фотонные двигатели, плазмовые коллайдеры, электростанции…

В принципе, никаких особых тайн «Н-3» для Хубова уже не представлял. Еще два десятка лет назад один из корифеев астрофизики предположил, что при поиске контактов с внеземным разумом нужно ориентироваться не на цивилизации нашего уровня, а на более высокоразвитые, и разделил все цивизации на три типа. К первому (нашему) он отнес цивилизации с энергопотреблением порядка 10¹³ Вт, ко второму – цивилизации с энергопотреблением порядка 10²⁶ Вт, то есть порядка всей мощности, излучаемой Солнцем, а к третьему типу – цивилизации с уровнем энергопотребления 10³⁷ Вт, равным суммарному излучению всех звезд Галактики. В перерывах между чтением стихов и любовными ласками растаявшей от этих стихов «Натали Портман» Радий исподволь расспросил ее и понял, что прибывшая на нашу землю команда сестер FHS представляет цивилизацию второго типа – вокруг их Солнца, красивой двойной звезды Эта-Архид в созвездии Кассиопеи, построена так называемая полная сфера Дайсона, которая поглощает и аккумулирует энергию двух этих звезд. Это дает их цивилизации на искусственном, величиной с нашу Луну, спутнике возможность отправлять в космос корабли с энергетическим зарядом немыслимой для нас мощности. Во всяком случае, плазма, образованная термоядерной реакцией вокруг их «летающих ульев», способна создавать так называемые кротовые норы, то есть так закручивать пространство-время, что через образовавшуюся воронку их корабли, как на машине времени, проходят любое космическое расстояние.

Впрочем, соотнести всю эту информацию с массой приборов в капитанской рубке «Н-3» Радий не успел.

– Вон!!! – резко повернулась к нему FHS-43716, и в ее глазах он вдруг увидел то, что никакая реальная Портман никогда не играла и не сыграет, – холодный, безжалостный и злобный, как у кобры, огонь.

Он повернулся и вышел из командного отсека, стена за ним тут же затворилась. Чувствуя кожей, как держится мороз, прошедший по его спине от взгляда FHS-43716, он подошел к большому и забитому бутылками бару, налил себе Hennessy и выпил одним глотком.

Тем временем под по-прежнему прозрачным полом покоев капитана «Н-3» все разительно изменилось: освещенные прожекторами нелюди вдруг зашевелились, как пробужденные навозные жуки, их сморщенные комбинезоны расправились от подключенного из корабля обогрева и энергетического допинга, и, словно трутни из улья, они стали тут же взлетать целыми многотысячными эскадрильями.

Тут вошла FHS-43716 – Радию показалось, что она просто прошла сквозь стену. Но, главное, она была совершенно другой – никакой не коброй и не FHS-43716, а снова огромным ласковым котенком по имени Портман с мурлычаще-заискивающим голосом:

– I’m sorry… Нам запрещено кого бы то ни было пускать туда, – произнесла она по-русски и по-английски и подошла к нему, привлекла к себе. – Я прошу прощения…

Прямо под ними, под прозрачным полом ее корабля продолжал разлетаться гигантский улей летающих убийц – мощной, как у Метерлинка, двойной, тройной и даже четверной струей. Холодный октябрьский рассвет над Москвой загустел от их хищных черно-зеленых роев, и Хубов в ужасе представил себе, сколько людей сожрут сейчас эти твари, оголодавшие за ночь.

Радий резко отвернулся:

– Не сейчас…

Но ее большие теплые руки властно обхватили его и развернули к ней.

– Ну, пожалуйста, – нежно произнесла она на манер земных женщин…