Текст книги "Узник острова Райкерс Айленд. Американский дневник"

Хоть пища для ума в виде книг и судоку есть. С белым светом новых люминесцентных ламп читается лучше, светят равномерно, глаза не устают. Очень вовремя их поменяли. Скоро ещё одну посылочку с книгами получу, будет что читать.

Пятница 19 ноября 2010.

День проходит очень быстро. Сутки коротки, но дней много. Продуктивных дней мало. Сегодня, слегка вдохновлённый книгой «Луна и грош», проверил свои способности в рисовании. Взял распечатку своих телефонных звонков, сложил её дважды и принялся рисовать на чистой обратной стороне. Нарисовал я спящую дежурную ментиху. Она облокотилась о стол, положила голову на руку и дремала. Недвижимый объект легче рисуется с натуры. Чёрной ручкой за пять минут набросал лёгкий эскиз. Далеко мне до совершенства, я абсолютно забыл, как это делается. Но вышло не так паршиво, как я ожидал.

Молодёжь повально занята рисованием Микки Мауса на обратной стороне конвертов или созданием открыток с любимыми мультперсонажами. Некоторые рисуют на куске материи, укорачивая казённые простыни. Получаются небольшие платочки с рисунком по центру и плетёными краями – сувениры для детей или подруг. Парадокс. Твёрдые пластмассовые ручки держать запрещено, а длинные жёсткие деревянные остро заточенные карандаши можно. Но это не художники, а ремесленники. Рисуют практически одно и то же, зачастую под копирку. Разукрашивают и продают по 2 – 5 баксов. Более продвинутые лепят из мыла небольших медвежат, разрисовывая их бурыми карандашами. Если слепить из мыла макет пистолета и покрасить в чёрный цвет, то это закончится плохо. Уже узнавал, чисто из праздного любопытства. Можно даже раздобыть специальный альбом для рисования с хорошей бумагой и карандашами. Но вот незадача – рисовать то нечего. К рисованию диснеевских персонажей совковая душа не лежит. Разве что притащить сливу из столовой, положить её на упаковку риса, подпереть супом и нарисовать «натюрморт в натуре».

Суббота 20 ноября 2010.

Вчерашним вечером произошла маленькая трагедия. За тот вечер я основательно подъел свои запасы сладостей и псевдоколбасок потому, что кушать больше нечего. Сломался самовар и кипятка больше нет: сухой рис и супы сиротливо покоятся на дне коробки. Но трагедия заключается в том, что новых самоваров на складе нет. И не будет. В связи с кризисом бюджет учреждения сократили. Мало того, планируют сокращать и дальше. С нашего рациона в столовой вскоре пропадёт чёрный перец, а суточную пайку урежут на 500 калорий с 2,5 тысяч до 2 тысяч.

Днём заходила низкорослая бойкая капитанша, смотрела наш самовар. Вместо самовара усмотрела курильщиков в туалете, позабирала у них удостоверения личности. Наверное, их скоро отсюда переселят, или просто отделаются строгим выговором. Бороться с курением в тюрьме бесполезно, капитаны это знают и вынуждены смотреть на это сквозь пальцы. За исключением бойких тётушек. Они любительницы повоспитывать и почитать мораль. Полноватые тётки в летах здесь количественно преобладают.

Вечером из столовой принесли бидон-термос с кипятком, литров 30. Сделал себе крепкого кофе. Днём пил кофе по-гречески, на холодной воде.

Но самая интересная вещь произошла утром: я проснулся со щемящим чувством голода (сладости на ночь глядя не смогли заменить полноценный горячий ужин), поднялся с постели и таки пошёл на завтрак в столовую. Там на всех табличках в графе положенной утренней пайки хлеба уже успели заменить цифру «4» на «2», но всё ещё выдают по четыре ломтя. Я обильно помазал их повидлом и съел. Выпил молоко, пакет хлопьев и сахар забрал с собой. Хлопья это не рис, их можно и так погрызть. Аж 12 человек отправилось сегодня завтракать, бьём рекорды. После завтрака продрых до обеда и встал не выспавшимся и разбитым.

Днём немного поиграл в карты с молодым индусом (24 года, мой сверстник), а потом часок-другой подремал. Читаю книги, решаю судоку. С сегодняшнего дня начали крутить рождественскую музыку по многим радиостанциям. Этот Новый год мне доведётся провести на этом острове. Вероятно, впервые за последние два года увижу снег. Предпоследний Новый год я встретил на маленьком острове Кос, затерянном на окраинах Эгейского моря. Последний я встретил в Курдало, центральной тюрьме Греции. Сейчас грядёт первый в моей жизни трезвеннический Новый год, без капли спиртного. Подумать только – греки по большим праздникам раздавали в тюрьмах по баночке пива или по стакану вина. Американцы ничего не дают, а только думают, что и где бы им урезать. Не то что пива – вскоре и чёрного перца не дождёшься. Безвкусная пища станет ещё более безвкусной. В который раз вспоминаю греческую тюремную кухню: там два раза в неделю давали жидкое – супы, похлёбки. Еда была солёной, перчёной и вкусной. Здесь жидкой пищи практически не бывает: раз в неделю дают фасоль, плавающую в собственном соку. Здешний генетически модифицированный картофель есть невозможно, макароны скверные. Постоянно приходится кушать спаржу и отварной овощной набор. Начал кушать шпинат, вспоминая о моряке Папае. Витамины встречаются в тёртой моркови (конечно же, она несладкая и безвкусная, как трава. Я сомневаюсь, что она вообще видела землю), нарезанной капусте (греки поливали капусту оливковым маслом, здесь капуста голая без ничего) и листьях салата (дают раз в две недели). Взял за правило сначала съедать всё полезное, а потом доедаю остальное, что в меня влазит – мясо, фасоль и тому подобное. В одиннадцать часов обедаем в столовой, в два я делаю себе супчик, в пять ужин в столовой, в 10—11 вечера – опять обильно готовлю, заливая рис, суп и кушаю рыбные консервы (таиландский тунец, хвосты лосося). На ночь глядя или с утра кушаю овсянку. В общем слежу за своим питанием и здоровьем. Скоро ещё больше похолодает и начнётся сезон гриппа.

Понедельник 22 ноября 2010.

Так и не рискнул выйти прогуляться на улице. Выйдя придётся целый час торчать на открытом воздухе. Воздух сырой и холодный, +14С. Ради чего, спрашивается, рисковать? После похода в ларёк я решил вздремнуть. Не вышло – пришла делегация в составе восьми человек для замены лампочек. Незамененными остались 3 лампы, по 2 лампочки в каждой. Процесс с разговорами и непонятно чем занял у мастеров практически час. Отрабатывают работочасы. Самое поразительное, что и при полном безделии мастера умудряются непонятно, как шуметь. Я отбросил тщетные попытки заснуть и отправился с утра пораньше в душ. Вода обжигающая, благо два душа из шести оборудованы смесителями.

Вчера и сегодня питьевую горячую воду нам приносят из столовой. В коридоре уже с самого утра стояла ёмкость с кипятком, что невероятно порадовало. С удовольствием заварил себе здоровенную чашку крепкого горячего кофе. До обеда внимательно и с интересом читал «Братьев Карамазовых». Где ещё можно так углубиться в русскую литературу как не в Америке!

Вечером нам принесли новый блестящий самовар. Он кипятит воду гораздо быстрее прежнего и вода с него течёт очень и очень горячая. Одна деталь в нём непривычна и неудобна: в прежнем самоваре для добычи кипятка из его недр рычажок крана требовалось опускать, а в этом наоборот – поднимать опущенный. Всё время складывается ложное впечатление, что он стоит пустым, понуро опустив свою чёрную ручку.

Вторник 23 ноября 2010.

Утром, согласно графика, намечается смена постельного белья. Проснулся я с лёгким неожиданным для себя ощущением голода. Мне снилось, как я жарю шашлыки. Не знаю, к чему это такое приснилось. Сменил простыни, а затем приготовил себе овсянку. Вода настолько горячая, что теперь невозможно удержать за дно одноразовую пластиковую мисочку с овсянкой – обжигает пальцы.

Заснуть не получилось. В голову закралась шальная мысль – не пойти ли сегодня на улицу? Днём обещали до 17 градусов тепла, но это днём, а сейчас ещё раннее утро. Светит солнце. Оно не похоже на южное солнце Греции. О, нет, это скорее солнце, освещающее Киев в 10-ти градусный мороз. Коварное солнце, я ему не доверяю. В хате тепло, но это заслуга работающих кондиционеров, а не небесного светила. Нет, не пойду. Закончив завтрак, чищу зубы и залажу под одеяло. Зовут на прогулку, выходят три человека. Спортсмены – им не холодно. Я дремлю. Увы, спать получается лишь короткими отрывками. Дежурный мент зовёт на «сик лист» (кто-то записался на посещение больницы), потом на «медикэйшен» (приём лекарств для нуждающихся), а в самом конце, в 9 утра начинается «вэйк ап фор скул». Все вызовы идут с интервалом в полчаса. После каждого я просыпаюсь (подозреваю не я один). Попытки подъёма нерадивых школьников, которые упорно не хотят идти в школу окончательно разбудили меня. Встал с постели разбитый и, странное дело, не выспавшийся. Кофе не помогло. Второе кофе не помогло тоже. На чтении сосредоточиться не получается, слушаю радио до обеда. После обеда перестают работать телефоны. Жду, когда они заработают. Безрезультатно.

Чтение Достоевского пробуждает во мне аппетит. Делаю рис с супом и псевдоколбаской. Их я накупил целых 20 штук, вместо 10, на случай длительного отсутствия самовара. Также я хотел купить 5 пачек кукурузы (её не надо заливать кипятком и можно есть просто так), но её не оказалось в наличии и тем лучше. После второго обеда полагается вздремнуть. Выпитое накануне кофе не содействует. Наелся до отвала, а сон не идёт. В хате тихо. Телефоны пустуют. Чувствую усталость и сытость, а уснуть не могу. Ну, что ж, значит, буду бодрствовать.

Лежу на животе, укрывшись одеялом до плеч, читаю Достоевского. Новые лампы освещают всю комнату приятным для глаз белым светом. К трём часам нас посещает почтальонша. Я на неё никак не реагирую, так как писем ни от кого не жду. Тем не менее, она называет моё имя и фамилию, причём первыми. Удивительно! Раскрываю одеяло, опускаю ноги в кроссовки и топаю к столу, попутно доставая из кармана «айди». На столе среди писем лежит небольшая посылочка с полсотней почтовых марок, наклеенных на целлофановую упаковку Укрпошты. Пришли очередные книги, причём неожиданно быстро. Буквально 10 дней прошло. Почтальонша вскрывает при мне посылку, лениво и невнимательно перелистывает книги, подталкивая их ко мне по столу по мере просматривания. Батарея марок на посылке приковывает всеобщее внимание. Вместе с книгами мне достаётся и разорванный пакет с марками и адресом. Пакет я выбрасываю, книги отношу на кровать. Достоевский откладывается на потом. Набоков, Розанов, Леви, Фицджеральд и несколько других, более развлекательных книг. Пролистываю «Дар» Набокова. С абзацами автор не слишком дружил, диалоги расписаны в кавычках вместо привычных тире на каждой новой строчке – на манер английского языка. Собственно, это я и хотел увидеть. Теперь мне мои диалоги в кавычках совершенно не режут глаз, можно писать и так, мне почему-то так легче. Нутром чую – надо расширять кругозор в сторону русскоязычных писателей эмигрантов. Ведь и я, в некоторой степени, сейчас эмигрант, хоть и поневоле.

Дозвониться домой и отрапортовать о прибывшей посылке так и не получилось. Трубки телефонов упорно пищат, АТС не работают. Прошёл слух, что будут повышать тарифы на телефонные разговоры. Гудок в трубке раздался ровно в 8 вечера, вызвав доселе невиданный ажиотаж и толкучку у телефонов. Где-то в это время я пошёл в душ, а затем провёл пару часов за карточной игрой. Играем в «джин». В воздухе витает идея об игре в Пиковую Даму, она же Ведьма. Вчетвером играть не так интересно, а пятого игрока всё никак не найдём, он вечерами работает на кухне.

Среда 24 ноября 2010.

Начал реально ощущаться дух Нового Года. Сегодня на обед давали молоко у которого срок годности до 2-го декабря. Декабрь на носу! Как же быстро и бестолково пролетел (почти пролетел) ноябрь.

Читаю Набокова, всё вдохновляюсь что-нибудь написать. Вместо этого, к сожалению, лишь бесцельно дрыхну.

Вечером в очередной раз шумно и весело играли в Пиковую Даму. Зрители, увлечённые ходом игры, присоединились к нам после второй сыгранной партии. В целом количество игроков выросло аж до шести. С трудом удалось разместиться вокруг одной кровати. Чем больше игроков, тем на дольше затягивается одна партия. Пиковая Дама успевает сделать несколько кругов, накаляя атмосферу. Все с весёлым видом блефуют, перетасовывая свои карты в руке. Я так заигрался, что даже чуть не забыл поужинать. За пол часа до отбоя сделал себе супчик. Игра продолжалась до выключения света. Думаю, завтра игра продолжится.

Четверг 25 ноября 2010.

Погода лондонская. Пасмурно, туман, моросит мелкий дождик. Кондиционеры работают на ура, иссушая воздух. Ночью проснулся от жажды, нащупал под кроватью вчерашнее молоко (первая вчерашняя упаковка ушла на кофе, на ужин дали ещё одну). Оно не успело прокиснуть за ночь на холодном полу. Все окна в хате с внешней стороны, за стеклом заставлены в два ряда упаковками молока. Снаружи, на улице около 10-ти градусов тепла. Я не люблю пить холодное молоко, оставил свою пачку просто под кроватью. Утолил жажду и уснул.

Проснулся я от необычной суеты в хате. Одновременно как-то непривычно пусто и шумно. Поднялся, умылся, выпил кофе, окончательно расчухался и «въехал в тему». С праздником вас, уважаемые пилигримы! Оказывается сегодня День Благодарения. Индейка и всё такое. Очередь к телефонам с самого утра, человек 15 отправились на свиданку (вот почему так пусто). Вместо наших обычных дежурных ментих работают какие-то чужие, подменяющие. Распространяются слухи о праздничном обеде. Индейкой меня не удивишь – и так едим её каждую неделю. Пока мне не сказали, что в макаронах находится перемолотая индейка, я и не знал, что ем индейку, думал обычная курятина. Вкуса абсолютно не имеет. Предвкушаю царский обед (нет, подумать только – сам не верю, что вспоминаю Грецию и те греческие обеды.) Там в тюрьме на Рождество давали по пол-индейки! Навскидку полтора-два килограмма мяса! Одна порция! Плюс картофель фри, свежий греческий салат, стакан вина и ещё что-то. Индейка зажаренная, вкусная со специями и не из супермаркета, а выращенная прямо на острове. Мы эту индейку успешно кушали на протяжении нескольких дней, благо холодильник был. Ножку, крылышко, грудку… Посмотрим, повлияло ли на сегодняшний обед сокращение бюджета или нет.

К 11-ти часам нас зовут на обед. Наша хата никогда не собиралась в предбаннике так быстро. Шеренга предвкушающих топает в столовую. Внутри пахнет чем-то приятно-сладким. Сидящие за столами обитатели других хат уже съели свои порции, понять заранее по дороге до окошка выдачи, что там дают, не получается. Получаю поднос с пайком – тяжёлый, но ничего экстраординарного. Наливаю себе чашку псевдосока, присаживаюсь и начинаю изучать содержимое подноса. Шпинат в одной секции соседствует с мармеладом в другой секции. Ещё одна небольшая секция вмещает в себя кусков шесть отварной тыквы. Основное блюдо что-то страшное, ужасное, политое соусом, неприглядное и несъедобное на вид. На двух кусочках хлеба в крайнем отделении покоится заманчивый белый бумажный пакет с горячим содержимым. Разворачиваю – внутри белое мясо индейки. Заворачиваю и прячу в карман. Такое впечатление, что её специально подготовили на вынос. Почти все засовывают эти пакетики в карманы, некоторые кушают всё на месте. Мой сосед через стол высыпал индейку на хлеб, а бумажным пакетом прикрыл страшнючее основное блюдо. «Не могу смотреть на него – портит аппетит». Улыбки. Под хлебом обнаружился тонкий кусочек кекса. Кекс с изюмом и тёртой морковью. Вероятно, вершина кулинарного искусства американской кухни. Съедаю тыкву, мажу мармелад на хлеб и съедаю его, закусываю кексом. Индейка приятно греет бедро в кармане. Сочтём это завтраком, а не обедом. Не успел я доесть кекс, как нас уже поднимают со столов. Действительно, нереально всё съесть за отведённые 10 минут, а тем более насладиться едой. Несолёной едой. Здесь в столовой не кушают, а потребляют отведённые дневные калории. Техническое поглощение безвкусной пищи, а не трапеза. Полный аскетизм.

Днём у телефонов светопредставление, очереди дикие, все хотят поздравить своих домашних, а телефонов всего три. Мне не к спеху. Ложусь читать книжку. Часам к двум делаю себе рис, раскрываю пакет с индейкой. Холодная она не выглядит привлекательной. Крошу её чистыми пальцами в рис. По цвету и фактуре она напоминает древесину. Несолёная отварная безвкусная индюшатина. Специи от супов спасли положение, придав получившейся смеси вкус курятины. На вечер осталось полпакетика индейки. Стараюсь не вспоминать Грецию. Звоню домой. На Украине непонятно почему тоже пытаются праздновать День Благодарения. Как говорится «а повод всегда найдётся». На ужин дали салат из тунца. Наверное, это самое дорогое и вкусное блюдо всей здешней кухни. Более поздним вечером, глядя на недоеденные запасы индюшатины, мы поужинали ещё раз. Много мяса, майонеза, мало риса и вермишели. Наелись до отвала. И не мы одни: вся хата исступлённо доедала индюшатину. Свет не потушили, время около 11 вечера. Тишина. Многие уже спят – вот что сытость творит с людьми.

Пятница 26 ноября 2010.

Игра «Пиковая Дама» покинула наш скромный кружок и распространилась по хате, как эпидемия заразного вируса. Вечером часть вовлечённых в игру удалилась играть в игровую комнату, вызвав там ещё больший интерес у зрителей. Новые зрители не могли спокойно наблюдать за столь весёлой игрой и незамедлительно к ней присоединялись. Играющих стало семеро. Игра длилась с пяти вечера до полуночи. Под конец игроков стало восьмеро и играли они стоя, обступив плотным кольцом свободную кровать. Всю соль, весь дух и все захватывающие эмоции игре придают афроамериканцы. Без них игра была бы скучной. Она пробуждает в них некие первобытные инстинкты, бурно вырывающиеся наружу. Игрок, вовремя соскочивший из игры, на радостях искренне вопит и прыгает на месте. А за ним второй, третий… Они тут же начинают не зло подтрунивать над оставшимися в игре. Это в комплексе и привлекает всё новых игроков.

По аналогии эту игру можно сравнить с подобием некоей безопасной русской рулетки с одним проигрышным патроном в обойме. Никто не верит, что участь проигравшего может выпасть именно ему – ведь игроков то много. Посмотрим, что будет завтра. А сегодня я лежу и читаю Набокова. На улице пасмурно и холодно. Скорей бы увидеть снег и перезимовать.

Из интересных событий: сегодня произошла задержка обеда. Нас разбудили в пол-одиннадцатого, обычно к одиннадцати мы отправляемся обедать. В этот раз мы ждали, ждали и снова ждали. В час с копейками, наконец-то, пошли обедать, приобретя к этому времени зверский аппетит. Утром в столовой не работали кондиционеры, там было холодно. В холодное помещение нас вести трапезничать не решились – вот и ждали. Ужинали как обычно.

Пятница 29 ноября 2010.

Раннее солнечное утро. Комната освещена косыми лучами зимнего солнца. Скромные ларёчные закупки уложены в коробку. Расходов всего навсего на 17 баксов. После праздника «чёрной пятницы» и последовавших ажиотажных распродаж в наличии практически ничего не осталось: ни рыбы, ни шоколада, ни ханибанов, ни многого другого. Появилось какао, взял пачку на пробу.

Наша хата не спит. Многие развязывают узлы на простынях, выбрасывают хлам, перепаковывают вещи – готовимся к шмону. Со вчерашнего дня объявлена тревога, здание закрыто. В столовой между собой подрались какие-то латиносы из разных хат. Во избежание будущих эксцессов будут шмонать все хаты, и искать оружие. Похоже, что я дописываю последние строчки своей замечательной, но так и не успевшей закончиться ручкой. Утром на 15 минут нам разрешили быстренько помыться в душе (я вчера успел ещё до тревоги), а также открыли игровую и рекомендовали забрать свои вещи, чтобы потом не выискивать их в общей куче.

Тело, повинуясь выработанной привычке тянет ко сну. Разум пытается бодрствовать. Ни чашка кофе, ни чашка какао окончательной бодрости не принесли. Читаю Набокова, Набоков в свою очередь читал Розанова, Достоевского, Чернышевского и много чего другого. И я буду читать. А пока аккуратно раскладываю свои книжки под матрасом. После выбрасывания старых газет там освободилось много места, которое я тут же приспособил. Чем бы ещё себя занять перед обыском? Писать лень, спать бессмысленно. Читаю, пью кофе.

«И-и-гор!» – зовёт меня дежурный мент. Оборачиваюсь к нему. «Ю хэв видеоколл». Щось у лiсi здохло. Адвокат проявил инициативу и решил всё-таки связаться со мной. Ну и времечко он выбрал! Допиваю одним залпом кофе, надеваю свитер, выхожу в предбанник с пристёгнутым на груди бейджиком. Пропуска мне не выписывают и просят подождать. Снимаю свитер, ложусь на кровать и жду. От выпитого кофе стало жарко. Кладу в карман кусочек бумаги и карандаш, вдруг придётся что-нибудь записать. Хоть на свежую голову пойду общаться, и то хорошо. Снова зовут. Пропуска так и нет, вместо него заходит мент со списком ожидающих звонка (набран крупным шрифтом, увидел в нём издалека своё имя) и забирает меня лично. Эскорт. Ах да, мы же в состоянии тревоги. К сожалению, ведёт он не одного меня. Сначала идём налево в 16 хату, где я скучно и нудно дожидаюсь его в коридоре. Выведенный оттуда инмэйт интереса для беседы не составляет. По дороге подбираем ещё несколько инмэйтов. Конец нашего пути завершается камерой ожидания в интейке.

Сначала нас было трое, потом шестеро, десятеро. И вот начали уводить по одному на видео-свидание с адвокатами. Эх, как я не догадался захватить с собой книжку. Некоторые догадались, сидят на скамейках с книгами и журналами. Вызывают меня, третьего по счёту. Вхожу в комнату видеосвязи. Полноватая темнокожая ментиха «в летах» (а таких здесь большинство) придирчиво разглядывает моё удостоверение личности, силясь прочитать загадочную фамилию. Кабинка намбэр уан. Адвокат выглядит воодушевлённым, как будто использование этой современной технологии само по себе вызывает у него непроизвольный и весьма бурный прилив эмоций. Готов биться об заклад – однозначно этим своим «передовым умением» он должен хвастаться в компании других адвокатов или даже друзей. Качество связи ужасное: на экране полосы, в динамиках противный свист. Полноценной беседы не получилось. Ключевой момент – он спрашивает у меня, хочу ли я идти на трайал. Предложение прокурора ещё в силе, это он подослал ко мне адвоката повторить его «замануху в никуда» («последнее китайское предупреждение», с моей точки зрения). Точно ли на мне нет никаких материальных улик, точно ли я уверен в том, что следует идти на trial – судебное разбирательство. С уверенностью заявляю, что да, иду на суд. Связь скверная, слово через слово тонет в писке и шуме. Адвокат говорит, что лучше нам обсудить эту тему тет-а-тет, встретимся на следующей неделе в MDC. Что же, теперь-то наглухо застряв в одном помещении, я совсем не против прокатиться. Мы кое как успели попрощаться и связь прервалась. Веб-камера автоматически отворачивается от меня к стенке, экран здоровенного пузатого телека тухнет. В кабинке загорается свет. С минуту жду дежурную ментиху, которая отправляет меня в интэйк. Успеваю занять там хорошее сидячее место, на котором можно опереться спиной о стену.

Хм, почему адвокат так интересуется тем, есть ли против меня улики или нет? нездоровый интерес, быть может. А может он просто хочет заранее подготовиться ко всем возможным ситуациям, даже самым плохим. Конечно же, ему гораздо проще, чтобы я просто принял вину на себя, и на этом его работа окончится. Но ему придётся поработать, ой как придётся… Время захода в интэйк 9:50 (подсмотрел на часах эскортирующего мента). Обед я застал в камере интэйка. Народу набралось много, сидячих мест на лавках на всех присутствующих не хватило. Один из нововошедших инмэйтов возмущался: «В здании объявлена тревога, а нас, обитателей различных дормиториев, так тесно разместили в одной клетке – небезопасно». Менты на это ничего не ответили.

Иногда мимо нас проходил отряд СВАТА в бронежилетах и касках. Трое СВАТОВцев вели под узцы (с руками, сцепленными сзади с одноразовыми пластиковыми наручниками) одного уличённого в ходе обыска. Обыски продолжаются. С интервалом в 15 – 20 минут проводят ещё одного, затем другого. Их размещают в дальней камере, нам их не видно. Интересно, нашу хату уже обыскивают или нет? Привели третьего, более интересного субъекта. СВАТОВец бросил на стол дежурной капитанши металлическую заточку. «Он обронил это в ходе обыска». «Нет, это не моё, он врёт» – уверенно заявляет приведённый. «Лайер» – говорит ему капитанша. Его уводят в отдельную камеру. «Вы не можете доказать, что это моё» – раздаётся вслед. И в этой сказанной фразе сквозит железная самоуверенность человека, привыкшего постоянно выкручиваться и воевать с системой.

Обед давно забыт, а мы всё сидим. На время обеда нас разбросали по двум клеткам, так как в одной, сидячих мест на всех для трапезы ну никак не хватало. Понемножку, не спеша начинается слухообмен. Общими усилиями выясняется окончательная версия драки: два латиноса подрезали друг друга на кухне. Несерьёзно, но повода так и не выяснили. К двум часам, когда все не только успели повидать своих адвокатов, но и заскучать, перечитав свои журналы, нас наконец-то, забрал мент. Шли мы налегке, без мента. В коридорах опять шумно, снуют инмэйты с пропусками. Тревога закончилась. Эх, сейчас придётся заново раскладывать свои вещи и наводить порядок. Как там моя ручка поживает? Захожу. На удивление шмона у нас не было, телефонные трубки висят, но сами телефоны ещё не включили. От утреннего подъёма и бесцельного сидения с переживаниями чувствую усталость. Ложусь немного подремать. Звонить домой и докладывать новости буду завтра.

Днём спал трижды: до ужина, после ужина и уснул, чуть ли не перед самым отбоем. От этого беспорядочного сна начала слегка побаливать голова. На кровати индуса в «Пиковую даму» играют человек пять. Играющие просят научить их игре «Дурак». Кое-как пишу несколько вялых строчек в дневник. Завтра появится более детальное описание сего насыщенного, но бестолкового дня.

Вторник 30 ноября 2010.

Просыпаюсь затемно. Хата спит. Чувствую себя окончательно выспавшимся. Ещё бы – столько проспать вчера днём. Бесцельно кручусь в постели. Что ли радио послушать? Зовут на завтрак. Идти или не идти? Встаю, одним из первых, чищу зубы и окончательно решаю – иду. Итого 10 человек: семеро на суд, трое на завтрак. Все удивляются чего это я так рано встал? В столовую входим первыми. Пусто, тихо, ничем не пахнет. Окошки выдачи еды закрыты. Ждём. Окна открываются, приходят заспанные капитанши и начинается обычная суета нового дня.

Хлопья, молоко, хлеб (3 ломтя, хотя вообще-то сократили с 4-х до 2-х), повидло, пакетики сахара и яблоко. Хлопья, яблоко, сахар – в карман, остальное – в желудок. Непривычно видеть за столом всего лишь двух человек. Пустынно. Позавтракали, вернулись обратно, снова чищу зубы. Читать темно, рассветом и не пахнет. Музыку слушать неохота – ой, как редко здесь услышишь тишину. Нет ничего приятней уху, чем тишина, странно, но никто не храпит. Что остаётся делать? Спать до обеда.

И спал бы, если бы не школьники. Пришла группа учителей и начала скандалить над головами упрямо дрыхнувших школьников. Обругали не только их, но и дежурного мента. Толстяк ленивого и неповоротливого типа заменял одну из наших привычных боевых тёток. Они то, как никто другой умеют поднимать школьников, ему же этого не удалось. В итоге он виновато оправдывался перед училками: «Ну я же их побудил, согласно правил, а они опять позасыпали».

При виде одного из молодых школьников всё становится ясно: неухоженные патлатые волосы, уйма татуировок, бесцельный взгляд, навеки затуманенный постоянным употреблением марихуаны. Нет, школа здесь уже бессильна помочь. «Поздно пить боржоми». Не пригодные ни к чему люди. Вспоминается Ницше. Печально.

Завариваю на пробу чашку какао. Вкусно, можно брать, потом, конечно же, чесаться. От низкокачественного шоколада уже расчесал аллергию под коленями. «Всё возвращается на круги своя». После обеда звоню домой, сообщаю подробности видео-звонка и обстановки. Дошло моё письмо аж за 9 дней. Рекорд. Через недельку можно будет дожидаться посылки с новыми книгами.

Играю в карты с 24-х летним индусом, попутно подозревая в нём агента секретной службы (я теперь до конца моего пребывания в Америке буду всех и вся подозревать). Читаю Набокова, с удовольствием перечитывая по несколько раз особо смачно написанные моменты.

Четверг 2 декабря 2010.

Последний месяц уходящего года без особых фанфар вошёл в последнюю страницу моего самодельного календаря. Вчера был проливной дождь, сегодня светит солнце. Европу засыпало снегом. Утренние подъёмы школьников становятся всё труднее. Пятеро учеников ну никак не хотели покидать свои постели. Пришла учительница, принесла метлу. Кого пощекотала, на кого покричала, кому в шуточной форме пригрозила метлой. В общем, бесплатное юмористическое представление с самого утра. Все не спят, все смеются. В результате чего день прошёл тихо. Невыспавшиеся за утро обитатели хаты совершенно не шумели.

Прочитал до конца Набокова, читаю Розанова. Почему дни стали пролетать так быстро и неэффективно – не знаю. Даже читаю как-то медленно, зато вдумчиво.

Ко мне сегодня прицепился молодой новоявленный философ. Лет 19-ти, латинос. Первым его вопросом (довольно неожиданным от такого субъекта) было «верю ли в Бога». Ответ его не интересовал. Его самого от и до переполняли кипящие эмоции, спешившие поскорее вырваться наружу. Он тут же с жаром, пылом и воодушевлением безумца начал рассказывать мне о Боге, Библии, своей жизни и, как он стал на путь истинный, благодаря чтению Ветхого и Нового Заветов. Теперь он не нюхает кокаин и не продаёт оружие. Каждый день молится, благодаря чему с него сняли два обвинения из трёх (блажен тот, кто верует в такого рода причинно-следственные связи). Говорит и говорит, взахлёб, рот не закрывается. Мои попытки покивать с умным видом и затем его проигнорировать ни к чему не привели. Очевидно, он ждёт от меня похвалы или чего-то в этом роде. Советую ему придерживаться того же пути, раз он ему помогает. Мимо меня проходит негр и поддакивает молодому оратору. Найдя новые уши, он переключается на пожилого негра, рассказывая ему всё заново и втягивая в разговор. Собеседники удаляются в игровую, воцаряется тишина.

Хм, а ведь я и без Библии знал, что нюхать кокаин плохо, особенно в юном возрасте. Бедные неокрепшие умы! Нищие духом однозначно нуждаются в костылях, в устойчивости, в точке опоры, в «опиуме для народа» – религии. Без религии они упадут на дно, лишённые сил не только выкарабкаться оттуда, но и не упасть туда. Их засасывает глубокая трясина жизни, в которой они абсолютно лишены способности самостоятельно разобраться и уразуметь что к чему. Нехватка жизненного опыта, знаний, и мировоззрение из-за этого сверх ограниченное. Что такое хорошо, что такое плохо? В школах следует преподавать азы Уголовного кодекса, а не Библию, там, по крайней мере, есть точное определение понятия «плохо» и насколько это плохо, от и до (исчисляя в годах). К сложной жизни и жизненным реалиям готовит, прежде всего, школа, но я и забыл, что в Америке бывают неучи, не имеющие ни малейшего понятия о школе и ни разу там не побывавшие. Быть может бездумное битьё челом и выполнение готовых предписаний, предотвращающее необходимость самостоятельного мышления и принятия решений – единственно возможный правильный путь для подобного контингента. Открываются широкие возможности манипулирования дремучими тёмными массами… что-то я опять расфилософствовался. Наверное, это от переизбытка лишнего времени и от полного отсутствия каких-либо интересных событий. Разум вынужден играть сам с собой, подпитываясь идеями из книг и окружающей действительности.