Текст книги "Популярная история музыки"

Поп-музыка стала значительным социально-культурным явлением XX столетия, оказавшим значительное влияние на эстрадную музыку многих государств мира.

Авторская песня

Авторская, или бардовская, песня представляет собой современный жанр устной, так называемой поющейся, поэзии, появившейся на рубеже 1950 – 1960-х годов в неформальной культуре молодых интеллектуалов и студенчества.

Сама по себе поющаяся поэзия является древнейшим видом творчества, встречающимся в культуре практически всех народов мира, однако в разных странах поэты-певцы назывались по-разному: в Древней Греции – лириками, на Руси – гуслярами, на Украине – кобзарями, в среднеазиатских странах – акынами и т. д.

В настоящее время за представителями авторской песни закрепилось название «барды». В древности так называли народных певцов древних кельтских племен, превратившихся в дальнейшем в профессиональных поэтов-песенников. Долгое время барды оставались бродячими артистами, лишь немногие из них становились придворными княжескими музыкантами в Ирландии, Уэльсе и Шотландии.

Сегодня авторов-исполнителей называют бардами исходя из того, что, как и древние поэты, они перелагают свои стихи на музыку и исполняют песни под собственный аккомпанемент на струнном инструменте, обычно гитаре. Это внешние, но не всегда обязательные признаки жанра.

Термин «авторская песня» был введен Владимиром Семеновичем Высоцким с определенной целью: подчеркнуть личностный характер произведений этого жанра, отделить их как от песен, исполняемых на профессиональной эстраде, так и от городского музыкального фольклора и непритязательных самодельных песенок, сочиняемых для узкого круга людей из своей компании, своего института (именно в этих последних и лежат истоки бардовской песни).

Смысл авторской песни заключается в утверждении свободного авторского мироощущения, самостоятельной жизненной позиции, неподвластной цензуре (греческое autos переводится как «сам»). Каждой своей песней автор словно хочет сказать: «Это – мой крик, моя радость и моя боль от соприкосновения с действительностью».

Слова, принадлежащие выдающемуся барду Булату Шалвовичу Окуджаве, наиболее точно выражают сущность авторской песни, которая не пишется по заказу, а рождается спонтанно и является свободным выражением потребности высказаться, поделиться наболевшим. Об этом фраза из одной песни того же Окуджавы: «Каждый пишет, как он дышит, не стараясь угодить…»

Авторская песня насквозь пронизана личностным началом, которое определяет все – от содержания песни до манеры ее преподнесения, от сценического облика автора-исполнителя до характера лирического героя. Таким образом, современная поющаяся поэзия представляется глубоко интимным, в некоторой степени даже исповедальным искусством, в котором мера доверия и открытости превосходит нормы, допустимые в профессиональном творчестве.

В отличие от популярной эстрадной песни поющаяся поэзия адресована далеко не всем и каждому. Она понятна лишь тем, кому автор доверяет, кто душевно расположен к нему и способен разделить его мысли и чувства. Следовательно, аудитория, ее состав, настрой и даже размеры являются важной составляющей жанра бардовской песни.

Автор-исполнитель предстает неотделимой частью этой аудитории, его отношения со слушателями вряд ли можно назвать концертными: бард не демонстрирует себя и свое творчество, он не просто исполняет песни, а ведет со слушателями доверительную беседу, рассчитывая на ответную реакцию.

Атмосфера взаимопонимания и доверия, возникающая в ходе подобного разговора, переживаемое слушателями чувство общности и единения с другими людьми является одним из главных признаков авторской песни, делающим ее особой «формой духовного общения единомышленников», как говорил Б. Окуджава.

Авторскую песню, зародившуюся в тесных дружеских компаниях, вернее было бы назвать не концертным, а бытовым музыкальным жанром, ведь с самого начала она была рассчитана на теплоту неформального общения в кругу «избранных». Этим объясняются некоторые сложности концертного существования бардовской песни, которой в принципе противопоказаны сцена, любая формализованная публичность и дистанция, создаваемая концертной сценой между участниками песенного общения.

Искусство концертного исполнения авторской песни заключается именно в преодолении так называемого эффекта рампы, в сокращении неизбежной в этом случае дистанции между исполнителем и аудиторией.

Достигается это не только доверительной интонацией песни, ее безыскусной музыкально-поэтической лексикой, но и непрофессиональным, «таким, как у всех», голосом автора – исполнителя, подчеркнуто простой одеждой, свободной манерой общения с залом, комментариями к песням и прочими, казалось бы, незначительными мелочами.

Личностный характер песен, свойственный им нонконформизм, невостребованность среди широкой публики, а также способность объединять вокруг себя круг неравнодушных к происходящему, прогрессивно мыслящих людей – все это сделало бардовскую песню не столько художественно-эстетическим, сколько социокультурным явлением и предопределило ее особую роль, которую она сыграла в процессе смены ценностных ориентаций 1950 – 1970-х годов.

Точнее сказать, авторская песня была порождена этим процессом и стала одной из наиболее действенных форм самосознания и самовыражения социально-активного поколения «шестидесятников».

Всплеск творчества поющих поэтов на Западе – таких, как Жорж Брассенс, Жак Брель, Боб Дилан, Джоан Баэз, Джон Леннон, Фил Охз, – пришелся на период роста антивоенных настроений и студенческих волнений. Однако особого внимания заслуживает творчество отечественных бардов.

Формирование авторской песни в России совпало по времени с хрущевской «оттепелью», периодом начавшегося тогда процесса реабилитации личности, превращения бездумных «винтиков» государственной машины в самостоятельно мыслящих индивидуумов, готовых взять на себя ответственность как за свои действия, так и за судьбы мира, за все происходящее вокруг.

С этим процессом тесно связано широкое распространение среди молодых интеллектуалов так называемых дружеских компаний, внутренне свободных, небольших групп, спаянных общими интересами и межличностными отношениями, которые противопоставлялись официальным формам коллективности. В этих объединениях создавались подходящие условия для становления и реализации личностных качеств, не находивших применения в общественной жизни.

Вероятно, характерный для России 1960-х годов всплеск самодеятельного туризма и альпинизма был обусловлен все теми же потребностями реализации личностных качеств, а не неожиданно проснувшейся тягой к познанию красот природы.

Вдали от городского шума и привычной суеты, в неординарных, порой даже экстремальных условиях проверялась на прочность и верность избранным принципам дружеская компания и каждый входящий в нее человек. Именно об этом говорится в одной из известнейших песен Владимира Высоцкого: «Кто здесь не бывал, кто не рисковал, тот сам себя не испытал, пусть даже внизу он звезды хватал с небес».

И отнюдь не охотой «за туманом и за запахом тайги» объясняется распространенная среди молодежи тех лет тяга к перемене мест и жизненных обстоятельств, стремление к первопроходничеству в широком смысле слова, к знакомству с новыми людьми, уводившее многих в геологические экспедиции и туристические походы. Молодые, прогрессивно мыслящие романтики старались таким образом познать себя и обрести свой круг преданных друзей.

В таких дружеских компаниях, связанных общностью мировоззрения, существовали свои законы, отличные от общепринятых нормы поведения и система ценностей, сложившаяся в ходе ожесточенных споров отцов и детей, физиков и лириков, романтиков и практиков.

Противопоставляя официальным коллективным организациям свой союз самоценных свободолюбивых личностей, а жесткой иерархической структуре, дисциплине и догматизму – дружбу, верность, нетерпимость к фальши и ответственность, поколение «шестидесятников» стремилось доказать всему миру истинность своих суждений, своего образа жизни.

Формирующая ядро группового сознания система ценностей нашла выражение в творчестве так называемых молодых поэтов, сумевших воплотить в стихах новое мироощущение и возродить ценность неподцензурного устного слова и непосредственного общения.

Тем не менее основной формой группового самосознания явилась авторская песня с ее доверительной интонацией, выразившей эмоциональную доминанту нового кодекса поведения, и мыслью, почерпнутой из «молодой поэзии».

В музыкальном отношении бардовская песня опиралась на хорошо знакомые всем интонации бытового романса, народного, студенческого и дворового фольклора (в том числе и блатной песни), популярной танцевальной музыки, песен профессиональных композиторов.

Особое значение для подготовки интонационной почвы этого музыкального жанра имела лирика военных лет и такие, казалось бы, малозначительные факторы, как безыскусное кинопение Марка Бернеса и Николая Крючкова, «задумчивый голос» Монтана, впервые познакомившего советских людей с французским шансоном.

Из этого находящегося постоянно на слуху и периодически пополняющегося интонационного словаря брали музыкальные фразы для своих незамысловатых мелодий барды «первого призыва» – Булат Окуджава, Юрий Визбор, Владимир Высоцкий, Новелла Матвеева, Александр Городницкий, Юлий Ким, В. Берковский, В. Вихорев, Е. Клячкин, А. Якушева, С. Никитин, А. Дулов, Ю. Кукин, Б. Рысев и другие авторы-исполнители.

Их не заботила оригинальность музыки, среди них не было ни одного профессионального музыканта, более того, лишь некоторые из них получили признание как поэты, в основном же все они являлись либо студентами, либо представителями молодой интеллигенции (учителя, инженеры, ученые, журналисты, актеры, спортсмены), т. е. выходцами из той среды, в которой возникла и для которой существовала авторская песня.

Излюбленными героями этих авторов-исполнителей являлись альпинисты, геологи, моряки, летчики, солдаты, спортсмены, циркачи, «короли» городских дворов и их подруги, т. е. отважные, рисковые люди. Они немногословны, сообразительны, ироничны, по-своему нежны, но главное – на них можно положиться в трудной ситуации, им можно доверять, зная наверняка, что они не предадут.

Здесь групповые ценности воплотились в конкретных, легкоузнаваемых образах: это ребята «с нашего двора», «с нашего курса», «из нашей компании», то есть одни из друзей-единомышленников. Именно в этой особенности жанра заключается секрет большой убедительной силы песенных образов, которые легко идентифицируются как с личностью самого автора, так и с каждым из слушателей, создавая ощущение внутреннего родства.

В развитии авторской песни выделяют несколько этапов. Первый из них, пронизанный романтическими идеалами, соответствующими не только возрасту слушателей, но и настроениям всего общества, длился примерно до середины 1960-х годов. Несомненным лидером этого периода был певец «детей Арбата» Булат Шалвович Окуджава.

Происходившие в годы «оттепели» события – развенчивание культа личности, крушение старых догм, пробуждение от долгого сна если уж не инако-, то, по крайней мере, разномыслия, а также изменения во всех сферах жизни – порождали надежды на восстановление нарушаемой на протяжении долгих лет справедливости и веру в светлое будущее.

Практически все представители мыслящей интеллигенции, и в первую очередь молодежь, пребывали в состоянии радостной эйфории от ожидания перемен к лучшему. Авторская песня не могла никак не отреагировать на всеобщее настроение социального оптимизма, в этом истоки ее светлого мироощущения, лиризма, беззлобного юмора и напевная, романсная по происхождению интонация. Эти же настроения становились причиной идеализации первых послереволюционных лет, Гражданской войны, создания романтических образов «комиссаров в пыльных шлемах», «маленьких трубачей» и др.

И все же главной сферой реализации романтических устремлений общества была так называемая песня странствий, центральными образами-мифологемами которой являлись образы друга или дружбы и дороги как линии жизни, как пути испытаний и надежд, пути к познанию себя, пути в неизведанное. Именно по такой дороге уходили в бессмертие «мальчики» Окуджавы и «шел на взлет» Серега Санин из песни Визбора, «мчался в боях» персонаж из «Гренады» В. Берковского, шли туристы, карабкались на горы альпинисты, ехал «полночный троллейбус», трогался вагончик, плыли бригантины, каравеллы и бумажные кораблики.

«Песня странствий», называемая иногда «туристской», что не совсем верно, охватывала многие жанры – от философской лирики до веселой шутки, от незамысловатой костровой песни до хрупких романтических фантазий Новеллы Николаевны Матвеевой. В сборниках лирики и песен этой знаменитой поэтессы («Кораблик», 1963; «Душа вещей», 1966; «Ласточкина школа», 1973; «Река», 1978 и др.) романтические фантазии органично сочетаются с поэтизацией обеденной жизни, создавая проникновенные, полные реализма образы.

На данном этапе бардовская песня не выходила за рамки породившей ее среды и передавалась от одной дружеской компании к другой либо в магнитофонных записях, либо в устной форме.

На исполнение своих произведений для широкой публики авторы решались очень редко, поэтому песни пелись почти исключительно «в своем кругу» – в самодеятельных студенческих «обозрениях», «капустниках» творческой интеллигенции, на закрытых вечерах всевозможных НИИ, а также на туристических слетах, постепенно превращавшихся в фестивали авторской песни. Заметим, что один из самых известных и авторитетных бардовских фестивалей, так называемый Грушинский, уходит корнями именно во времена подобных туристических слетов.

В те времена власти относились к авторской песне как к чему-то незначительному и считали ее проявлением самодеятельного творчества, неотъемлемой частью интеллигентского и студенческого быта. В действительности так оно и было, поскольку ни своим содержанием, ни внутренним строем, ни характером воздействия на человека бардовская музыка не причиняла беспокойства властям.

Изменение политической обстановки в середине 1960-х годов, ознаменовавшееся крушением надежд на гуманизацию общественного устройства и строительство «социализма с человеческим лицом», оказало значительное влияние и на культурную жизнь государства.

Эйфория социального оптимизма сменилась в то время апатией и цинизмом, кроме того, в среде прогрессивно мыслящих личностей наблюдалась так называемая социальная шизофрения, сопровождавшаяся расщеплением сознания на публичное, подчиняющееся общественным нормам, и частное, предназначенное для использования среди «своих». Именно в этом последнем и концентрировалась духовная жизнь индивида.

В результате всего происходящего неофициальная культура, наполнившаяся богатым содержанием, стала практически единственным островком духовной свободы. В эту ставшую «катакомбной» культуру были перенесены поруганные идеалы и духовные ценности, именно здесь нашли спасение интеллектуалы-шестидесятники.

Бардовская песня, свободная по своей природе, превратилась в неотъемлемую часть этой культуры, стала главным средством проявления демократических устремлений прогрессивно мыслящих людей. С этого времени можно говорить о начале второго этапа авторской песни, продолжавшегося до начала 1980-х годов.

Как известно, «поэт в России – больше, чем поэт», еще большую власть над аудиторией имеет поэт-певец. В те годы, когда устная, читаемая авторами поэзия была поставлена под жесткий контроль государственной цензуры, «поющаяся поэзия», не нуждающаяся для своего распространения ни в каких иных средствах, кроме записанного на магнитофон голоса поэта и аккомпанемента гитары, оставалась свободной. И это несмотря на запреты и преследования властей. Более того, именно годы «застоя» стали временем превращения творчества непрофессиональных поэтов-исполнителей в авторскую песню, которая, достигнув зрелости и жанровой определенности, сумела стать явлением высокой культуры и оставить далеко позади породившую ее самодеятельную песню. Непрофессиональный голос барда, превратившись в голос совести больного общества, был в итоге услышан всеми, в том числе и правительством.

Официально авторской песни как бы не существовало: она не исполнялась на концертной эстраде, не звучала по радио и телевидению, не выпускались грампластинки с песнями бардов. Только изредка, по недосмотру официальных властей, она попадала в качестве фоновой музыки в кинофильмы и спектакли. Тем не менее авторская песня являлась важным элементом каждодневного бытия человека.

Благодаря магнитоиздату, одной из самых доступных форм самиздата, голоса любимых авторов-исполнителей раздавались повсюду, в каждом доме пели и слушали бардовские песни, их знали все, даже высокопоставленные партийные чиновники. Организовывались и публичные выступления бардов перед многотысячной аудиторией: на ставших традиционными туристических фестивалях, а также на неофициальной, «левой», эстраде – за закрытыми от посторонних глаз дверями клубов, институтов и Дворцов спорта.

Власти, зная об огромной силе воздействия авторской песни на массы, особенно на молодое поколение, предпринимали всевозможные меры для нейтрализации этого влияния: тщетные попытки запретить «крамольные» песни сменялись безрезультатными попытками создания под покровительством комсомола так называемых КСП (клубов самодеятельной песни). Однако чем сильнее оказывалось административное и идеологическое давление, тем свободнее, откровеннее и жестче становилась авторская песня, подпитывавшаяся энергетикой осознанного противостояния государству.

Повзрослевшие барды «первого призыва» продолжали работать в лирическом жанре. Но это уже была не светлая лирика прошлого пятилетия, в ней отчетливо слышалась ностальгия по прошлому, ощущалась горечь потерь и предательств, стремление сохранить свои идеалы и редеющий дружеский круг. В одной лишь строчке «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке» Булат Окуджава сумел выразить общее настроение – тревожное ожидание будущего.

Как говорилось ранее, немногие из бардов получили официальное признание в поэтической среде. Однако имена таких представителей авторской песни, как В. Высоцкий, Б. Окуджава, Ю. Визбор и Ю. Ким, вошли яркой страницей в русскую литературу XX столетия.

Булат Шалвович Окуджава (1924 – 1997) является одной из главных фигур в данном жанре музыки. В своих многочисленных стихах и авторских песнях (сборники «Март великодушный», 1967; «Арбат, мой Арбат», 1976; «Посвящается вам», 1988; «Милости судьбы», 1993) он старался скрасить будничную жизнь, проверяемую высокими нравственными ориентирами, романтическими красками. Все произведения Окуджавы проникнуты тонким лиризмом и доверительными интонациями, объединяющими автора с аудиторией.

Популярный представитель бардовской песни, известный поэт, актер и сценарист Юрий Иосифович Визбор (1934 – 1984) также внес значительный вклад в развитие авторской песни, став выразителем идеалов прогрессивной общественности. Его полные лиризма сочинения, проникнутые доверительными интонациями, оказывали большое воздействие на слушателей. Визбором написано несколько сценариев для документальных («Челюскинская эпопея», 1974; «На полюс», 1980) и художественных фильмов («Год дракона», 1982), он снялся в картинах «Июльский дождь», «Возмездие», «Начало» и «Семнадцать мгновений весны».

Еще большей популярностью у студенчества и передовой интеллигенции пользовался Владимир Семенович Высоцкий (1938 – 1980), выразитель эстетики «песни протеста», выступающий против абсурдности «совкового» существования. В этом человеке весьма удачно соединились все необходимые качества – выдающееся поэтическое дарование и актерский талант, острый ум и мужественная внешность, энергичный голос с хрипотцой и многое другое, что позволило ему придать авторской песне новый облик.

Творческое наследие Высоцкого представлено трагическо-исповедальными стихами, балладами, а также романтическо-лирическими, комическими и сатирическими песнями (сборники «Нерв», 1981; «Я, конечно, вернусь» (1988).

Легкая смена социальных масок, легко узнаваемых за гротескными натуралистическими зарисовками, отличает его комические произведения, в других стихах и песнях звучит неприкрытая боль и тоска по справедливости. Беззлобный юмор ранних бардовских сочинений превратился здесь в гнев, сарказм, неприрыкры-тую издевку и иронию над существующим общественным и государственным строем.

Владимир Высоцкий

Спокойная романсная мелодика сменилась рваными, произносимыми сквозь зубы, напористыми фразами, напоминающими речитатив. Высоцкий значительно обогатил интонационный словарь: в его музыке можно заметить характерные особенности всех жанров – от традиционной народной песни до рока, от цыганского романса и блатной песни до брехтовского зонга, но главной интонационной находкой этого талантливого барда можно назвать распевание согласных, благодаря чему появляется выразительная энергетика высказывания.

Обогатился и поэтический язык бардовских сочинений, в который вошел обширный пласт сниженной лексики. Вернув в песню сюжет и диалог, Высоцкий превратил ее исполнение в настоящий микроспектакль, привлекательный для аудитории своей зрелищностью и смысловой выразительностью. Это лишь некоторые новаторские черты творчества выдающегося представителя авторской песни, развитые его последователями.

Владимир Высоцкий был не только гениальным поэтом и автором – исполнителем песен, но и талантливым актером. С 1964 года он работал в Московском театре драмы и комедии на Таганке, где сыграл роль Хлопуши в «Пугачеве», поставленном по С. Есенину, Гамлета в шекспировском «Гамлете», Лопахина в «Вишневом саде» А. Чехова и др. Кроме того, прославленный бард снимался в кино: роли в художественных фильмах «Вертикаль», «Короткие встречи», «Интервенция», телефильмах «Место встречи изменить нельзя» и «Маленькие трагедии» сделали его всемирно известным.

Отличаясь мощным темпераментом и неутомимой творческой энергией, Высоцкий старался и своего героя сделать сильной личностью. Бунтарь-одиночка, сознающий в полной мере свою обреченность, но даже не допускающий мысли о капитуляции, – вот подлинный герой его сочинений.

Официальное признание Владимир Высоцкий получил только после смерти, однако еще при жизни он заработал высокий титул всенародного барда. По сей день его творчество остается эталонным и необычайно популярным.

Еще одним выдающимся представителем жанра бардовской песни является Юлий Черсанович Ким (родился в 1936 году), работавший в 1960 – 1980-е годы под псевдонимом Юлий Михайлов. Его проникнутые юмором и тонкой иронией авторские песни, многие из которых написаны вместе с М. Г. Гладковым, В. С. Дашкевичем и А. Л. Рыбниковым, продолжают традиции литературных стилизаций со свойственными им элементами пародирования и сатиры.

Юлий Ким

Творческое наследие Ю. Кима представлено многочисленными песнями (сборник стихов и пьес «Творческие вечера»; диск-гигант «Рыба-кит», 1986; сборник песен «Летучий ковер», 1990; компакт-диски «Театр Юлия Кима, №1 – 3», 1990 и «Девятнадцатое октября», 1994), текстами песен и вокальных номеров к театральным пьесам, кино– и телефильмам, в том числе и к «Бумбарашу», а также пьесами «Ной и его сыновья» (1985) и «Московские кухни» (1990), первая из которых проникнута антивоенными настроениями, а вторая повествует о диссидентах-шестидесятниках.

В середине 1980-х годов авторская песня превратилась в легальное профессиональное творчество. Тем самым ознаменовалось начало нового, третьего этапа бардовского искусства.

После всплеска всеобщего интереса к этому музыкальному жанру, как ко всему, не так давно еще находящемуся под запретом, в его развитии наступил период относительного спокойствия. В те годы число поющих поэтов значительно увеличилось, выросло и их исполнительское мастерство, кроме того, появлялись всевозможные бардовские общества, организовывались концертные выступления и фестивали, издавались многочисленные сборники, кассеты и компакт-диски любимых авторов-исполнителей, однако в творческом отношении не наблюдалось ничего принципиально нового.

Легализация бардовского искусства и исчезновение столь плодотворного для него ощущения сопротивления, противостояния официальной «совков-щине» способствовали исчезновению творческого импульса его развития.

К сожалению, сегодня и старые, и более молодые авторы-исполнители, среди которых особой популярностью пользуются А. Суханов, К. Тарасов, Г. Хомчик, Л. Сергеев, дуэты А. Иващенко и Г. Васильева, Вадима и Валерия Мищуков, используют в своем творчестве новаторские приемы бардов прошлых лет и все больше превращаются в обычных эстрадных исполнителей. Таким образом, авторская песня в настоящее время испытывает творческий кризис.

Стоит отметить, что лирико-романтическое направление в бардовском искусстве было продолжено в творчестве таких выдающихся авторов-исполнителей, как С. Никитин, А. Розенбаум, В. Долина, А. Дольский, а также в песнях бард-рокеров А. Макаревича, Б. Гребенщикова и многих других.

Однако ведущей линией творчества в период расцвета авторской песни была не романтическая песня странствий, а песня протеста, признанным лидером которой в те годы был В. С. Высоцкий. В 1990-е годы протест получил новое звучание в творчестве таких разных по значимости, но довольно известных авторов-исполнителей, как А. Галич, Ю. Алешковский, А. Башлачев, В. Цой, Е. Летов, Ю. Шевчук, К. Кинчев и др.