Текст книги "Суеверия викторианской Англии"

Для того чтобы избежать неприятностей, обращать внимание на все вышеперечисленные приметы было недостаточно. Не меньшую роль играли наблюдения за атмосферными явлениями. Непогоду суеверные умы связывали с проделками Сатаны. Если шел дождь, а на небе сияло солнце, валлийцы говорили, что дьявол колотит свою жену. Если в похожую погоду раздавался гром, значит, нечистый и за матушку свою принялся. Во время грозы Бог преследовал князя тьмы, чтобы загнать того обратно в пекло. Места, куда била молния, приобретали зловещую репутацию, а убитые молнией животные не годились в пищу. Тем, кто подвернется под Божью длань, тоже не поздоровится, поэтому двери и окна запирали при первых же раскатах грома. Подобным образом поступали хозяйки во многих английских графствах.

Ножницы, ножи, зеркала и любые светоотражающие поверхности обматывали тряпками, чтобы эти предметы не притянули молнию. Фаталисты, наоборот, открывали двери нараспашку: если молнии суждено проникнуть в дом, так пусть вылетит поскорее. В Шотландии совали в очаг кочергу и щипцы, чтобы умилостивить огонь, проявлением которого и были всполохи на небе. Само слово «молния» для многих было под запретом. Йоркширские мальчишки уверяли, что если произнести его непосредственно после вспышки, свалятся штаны. Для защиты от молнии на соломенных крышах коттеджей сажали молодило. А с распространением электрического освещения появились новые страхи – вдруг «электрическая жидкость» просочится в комнату, а потом как бабахнет! Вплоть до середины XX века осторожные особы затыкали розетки ватой, чтобы электричество оттуда не вытекало.

В очертаниях лунных кратеров виднелся силуэт мужчины с вязанкой хвороста на спине. Как-то раз он отправился за дровами в воскресенье, тем самым нарушив запрет на работу в святой день. Вот Господь и забросил его прямиком на луну. Добавляли, что за грешником последовал его верный пес, который и поныне лежит у его ног. По внешнему виду луны предсказывали погоду на ближайшее время. Бледная и мутная луна предвещала дождь, красная – грозу с сильным ветром, яркая и блестящая – морозы. Если месяц висел высоко, ожидались заморозки, низко – наоборот, теплые деньки. Одно кольцо вокруг луны указывало на приближение непогоды, двойное кольцо – на бурю.

Человек на луне

С фазами луны сверялись при работах на огороде, забое скота, стрижке волос и ногтей. Длинный свод правил регулировал поведение во время новолуния. На молодой месяц нельзя было смотреть через стекло или левое плечо, а также встречать его с пустыми руками. Молодому месяцу кланялись, делали реверансы, целовали руку – собственную, за неимением оной у месяца, – или приподнимали шляпу. Тыкать пальцем в луну считалось невежливым, и этого жеста избегали. За почтительное отношение, месяц вознаграждал сторицей – посылал удачу или подарок.

Вместе с тем лунный свет считался опасным. Матерям советовали как следует занавешивать окна в детской, чтобы у спящих малышей не помутился рассудок от прямого контакта с лунными лучами. Связь луны с лунатизмом, т. е. бессознательными действиями, совершаемыми во сне, не подвергалась сомнению. Попадание лунных лучей на продукты питания якобы ускоряло процессы гниения.

Появление кометы предвещало катастрофу национального масштаба. Дурным знаком считалось также солнечное затмение. Во время затмений валлийцы закрывали колодцы, чтобы вода не помутнела.

Падающие звезды имели несколько противоположных интерпретаций: по одной версии, они сообщали о рождении мальчика, по другой – о чьей-то кончине, по третьей – предупреждали самого смотрящего о скорой смерти. В XIX веке набирало обороты поверье, что при виде падающей звезды следует загадать желание. Лондонские торговцы в этом случае неизменно выкрикивали «Деньги!».

Так же как и на луну и звезды, не следовало показывать пальцем на радугу. Очень часто ее связывали с удачей, а примета о том, что в конце радуги можно отыскать горшочек золота, наверняка известна всем нашим современникам. Но иные приметы были не такими уж «радужными». Если радуга зависала над домом или же оба ее конца находились на одном острове, чья-то смерть не за горами – так утверждали на Оркнейских островах. В Уэльсе бытовало поверье, что у того, кто пройдет под радугой, может поменяться пол.

Словом, жизнь человека в XIX веке зависела от потрясающего количества самых разнообразных факторов. Куда там нынешним зависимостям от Интернета и сотового телефона!

2
Медицина народная и официальная

 
Старуха в Уэксфорде жила, давным-давно жила.
Но мужу старому она другого предпочла.
 
 
Припев:
Пей и пой, дом-дом-дом-дей-ро,
Прозреет и слепой!
 
 
Приходит к доктору она, спросить его совет:
– Лекарство выпишите мне, чтоб муженек ослеп!
 
 
– Пусть высосет из кости мозг и внутренность яйца.
И очень скоро быть тебе супругою слепца.
 
 
Совет несложный получив, ушла домой карга.
А ловкий врач предупредил запиской старика.
 
 
Полакомился муж яйцом и костью мозговой,
Да только встал из-за стола – столкнулся со стеной.
 
 
– Я утоплюсь, – сказал супруг, – слепой смешон для всех!
Жена в ответ: – Давай, столкну. Возьму на душу грех!
 
 
С разбега мужа подтолкнуть намерилась карга.
Но в сторону успел вильнуть супруг на полшага!
 
 
– Тону! Тону! – старуха в крик. – Здесь омут, помоги!
– Увы, – ответил ей старик. – Не вижу я не зги!
 
 
Возможно, кости и яйцо повергнут взор во мрак.
Но хочешь мужа утопить – не разгоняйся так!
 

(«Иге Old Woman from Wexford»)

Эта незатейливая баллада, популярная в XIX веке, предупреждала не только о повадках неверных жен, но и о коварстве докторов. Ни тебе врачебной тайны, ни лекарства от болезни. Разве что угробить кого-нибудь способны.

Соблюдение личной гигиены, знахарство, магические обряды и (в крайнем случае) обращение к врачам – таковы были стратегии небогатых англичан по сохранению своего здоровья. Так что вариантов у нас с вами немного. Причем официальная медицина хотя и вооружалась постепенно строгими научными принципами, все еще несла в себе массу пережитков прошлого и частицу бурного воображения своего прогрессивного века. Хотя к концу XIX столетия медицина окончательно восторжествовала над суевериями, перечень всех лечебных причуд, дошедший до нас как в фольклоре, так и в серьезных научных спорах, заставляет хилых потомков с уважением смотреть на тех сильных духом людей, кто сумел выжить и продолжить род в рискованных для здоровья условиях.

Мы привыкли думать, что здоровье начинается с личной гигиены. Ежедневный уход за собой стал настолько естествен, что сегодня мы нередко считаем своих предков завшивевшими и дурно пахнущими дикарями. Впрочем, викторианская Англия отстоит от нас не настолько далеко, чтобы совсем отказать ей в праве на чистоту. Тогда высокие требования предъявлялись к чистоте моральной, а что же до чистоты физической? И как личная гигиена соотносилась с разнообразнейшими предписаниями из области народной медицины?

Мыть руки, чистить зубы, регулярно принимать ванны – мы и сами-то иногда пренебрегаем такими вещами, что уж говорить о населении Британии на протяжении XIX века! Когда ни центрального водопровода, ни горячей воды из крана! Впрочем, в середине века в ходу уже были зубные щетки, зубной порошок и зубная паста, расфасованная в красивые фарфоровые баночки. Прежде зубы чистили палочкой, один конец которой оборачивали тряпицей. Зубочистки тоже употребляли: от дешевых из расщепленных птичьих перьев до многоразовых металлических, которые некоторые денди демонстративно держали во рту во время прогулок. В 1860-1870-х годах в США начали производство и более привычных нам сегодня деревянных зубочисток.

Юных жителей Ланкашира, Шропшира и Чешира пугали, что если они не будут чистить зубы, их утащит водяное чудовище Дженни Зеленые Зубы. Согласно словесному портрету, в придачу к специфическим зубам у Дженни была зеленоватая кожа, длинные спутанные космы и острые ногти. Кому захочется устроить рандеву с подобной особой! Так что зубы чистить надо. Но прежде, чем заняться этой несложной процедурой, давайте поговорим о зубах вообще.

Английский фольклор относился к зубам очень серьезно. Их рост и форма играли большую роль и в определении судьбы человека. Если у ребенка верхние зубы прорезались раньше, чем нижние, – не к добру. Слишком раннее появление зубов у младенца тоже озадачивало родителей. На севере в этом видели намек на то, что в семье вскоре родится еще один малыш. Не менее распространенным было поверье, что в таком случае ребенку уготована скорая смерть. Когда выпадал первый зубик, дырку от него натирали солью, а сам зуб сжигали. Если просто выбросить зуб, его может погрызть какое-нибудь животное. Как следствие, вместо обычного зуба у ребенка вырастет звериный клык! В 1860 году сассекская собирательница фольклора миссис Латем записала рассказ о старике с кабаньим клыком. В своем уродстве он винил родную мать, которая по глупости бросила его молочный зуб в свиное корыто. Иметь зазор между верхними передними зубами считалось удачным – счастливца ожидали богатство, везение во всех делах или захватывающие путешествия. Но в Шотландии это было отличительной чертой распутника. Именно это поверье имел в виду средневековый поэт Джеффри Чосер, когда наделил сластолюбивую Батскую ткачиху (персонажа «Кентерберийских рассказов») зазором между зубами.

Тщательный уход за зубами был единственным способом избежать мучительной боли. И сегодня визит к стоматологу вызывает страху большей части населения. Что уж говорить о временах, когда зубы удаляли без анестезии, а тем, кто не мог воспользоваться услугами врача, предлагались способы и того хуже? Взять, к примеру, такой рецепт: две кварты крысиного бульона смешать с одной унцией (1 кварта = 946 мл, 1 жидкая унция = 29,5 мл) камфары и одной унцией эссенции гвоздики. Принимать по чайной ложке три раза в день. Крысиный бульон ни в коем случае нельзя заменять куриным. Для лечебного эффекта требовалось животное, способное прогрызть все на своем пути!

Те, кто не отваживался пить эликсиры, уповали на защитную силу амулетов: в кармане носили сушеную кошачью кожу, кроличьи зубы или череп ежа. Годился и зуб, откушенный от черепа мертвеца. Если эти средства не спасали, приходилось прибегать к кардинальному лечению – десну царапали гвоздем, который потом забивали в кору дуба. Острота гвоздя и крепость дерева должны были укрепить зуб и избавить от боли страдальца. В Корнуолле больным предлагали вырвать зубами из земли первый папоротник, проклюнувшийся по весне. Хорошо, если при этом больной зуб вылетит из десны. А вот если еще и здоровые поломаешь? При стоматитах в рот больному задували пепел от сожженной алой ткани или давали пососать живую желтую лягушку.

Лечили от зубной боли и заговорами, например: «И сказал Господь Петру: „Петр, что у тебя болит?“ И ответил Петр Господу: „Господи, меня измучила зубная боль!“ И сказал Господь Петру: „Не печалься, Петр. Зубная боль отойдет от тебя“. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь. Аминь. Аминь». Другой вариант звучал как целая проповедь: «Когда наш Господь и Спаситель Иисус Христос шел по Гефсиманскому саду, он увидел плачущего Петра. Господь позвал его и спросил: „Петр, отчего ты плачешь?“ Петр отвечал: „Господи, я тяжко страдаю от зубной боли“. Господь сказал: „Если уверуешь в меня и слова мои пребудут в тебе, то исцелишься от боли в зубе твоем“. Петр сказал: „Верую, Господи, помоги неверию моему!“ Во имя Отца, Сына и Святого Духа, да исцелит Господь (имярек) от зубной боли».

Много тонкостей касалось не только чистки зубов, но и умывания. Для этой процедуры пользовались кувшинами и тазами, плескаться в которых многим предстояло по очереди. Вспомните хотя бы Джейн Эйр в Ловудском приюте, где ученицам полагался один таз на шестерых, а вода в кувшине за ночь превращалась в лед. Подобную картину можно было застать и в многодетных рабочих семьях. Причем к самой воде для умывания тоже следовало присмотреться. Нельзя умываться водой, в которой варились яйца, – поглупеешь. А ведь как соблазнительно использовать уже нагретую и вполне прозрачную воду! Шотландцы заявляли, что после того, как умоешься в тазике, нужно плюнуть в воду, чтобы ею не мог воспользоваться другой человек. Иначе вы с ним поссоритесь. Еще одна распространенная примета запрещала вытираться полотенцем одновременно с кем-то еще. Если двое одновременно вытрут руки одним и тем же полотенцем, то и на паперти стоять будут вместе.

А теперь поговорим о мытье как таковом. Как просто в наши дни принять ванну! Но в XIX веке водопровод был доступен немногим. Например, в 1840-х годах в Бирмингеме только в 20 % домов был проложен водопровод, а в Нью-Кэстле – в 10 %. Специальные комнаты под ванные стали строить с 1870-х годов. До этого состоятельные люди мылись в сидячих ваннах, которые слуги приносили прямо в спальню. Начиная с 1840-х годов в богатых домах появилась горячая вода, а с 1870-х она стала доступна и среднему классу.

Рабочие в английских городах мылись раз в неделю, а то и реже. За водой ходили к платному насосу несли ее в ведре домой, вплоть до нескольких миль, взбирались на верхний этаж по крутой и шаткой лестнице. Ту воду, которая не шла на готовку, стирку или мытье пола, наливали в жестяную сидячую ванну. Затем надо было несколько раз ополоснуться, потереть спину щеткой – и все, пора уступать очередь следующему. Боду в ванной не меняли, просто каждый член семьи мог долить себе кипятка. Главное – смотреть, что наливаешь, и не перепутать кипящую на плите воду с бульоном в другой кастрюле.

Чтобы не маяться с купанием в домашних условиях, можно было сходить в баню. Муниципальные бани существовали почти в каждом крупном городе. Особенно ими славился Лондон. Например, в 1846–1848 годах в бане из района Сент-Панкрас побывало 280 000 человек и еще 90 000 воспользовались прачечной при бане. Каждый час в общественной бане стоил пенни, мыло и мочалку приносили с собой. Во многих женских банях, например в лондонском Вестминстере, была раздевалка, в которой женщины могли простирнуть свое нижнее белье. Некоторые приносили в баню чистый костюм, надевали его сразу же после мытья, а грязную одежду уносили домой в бауле. Интереснейшие сведения о банях можно почерпнуть из мемуаров Дороти Сканелл: «Когда мама уже не могла купать нас в жестяной ванночке, каждую пятницу мы начали посещать баню вместе со взрослыми. Нужно было прийти пораньше, потому что в зале ожидания всегда собиралась большая толпа, как только люди возвращались с работы. Невозможно было заскочить в баню перед танцами и так далее, потому что иногда приходилось ждать пару часов, прежде чем удавалось принять ванну. Мы всегда захватывали с собой что-нибудь почитать и разглядывали местных невест, которые обязательно приходили в баню накануне свадьбы». У каждой ванны был свой номер, и при необходимости можно было окликнуть банщицу и попросить кипятку или, наоборот, холодной воды в номер такой-то. Но робкая мисс Сканелл стеснялась лишний раз просить о чем-то суровых банщиц: «Когда банщица выкрикивала „Номер… поторопитесь“ я думала, какой же смелой должна быть особа в той ванне, чтобы так замешкаться. Иногда хотелось просто полежать в теплой воде и чтобы никто не стоял над душой».

Возле уличного насоса

Слабое знание причин заболеваний и недостаточное внедрение гигиенических навыков отразилось в таком своеобразном фольклорном пласте, как городские легенды о паразитах. Повсеместно считали, что если хлебнуть воды из пруда, можно проглотить головастика, а то и змею, которые поселятся в желудке и начнут расти. У зараженного человека якобы развивался неутолимый голод, ведь всю еду съедал паразит, да еще и добавки требовал. Выманить паразитов можно было, подержав миску с молоком у рта или подышав вонючими парами.

Но даже этих средств, по мнению пессимистов, было недостаточно. В 1926 году в журнале «Фольклор» процитировали небылицы о подобных паразитах: «В 1905 году фабричная работница из Ист-Энда (уроженка Лондона) рассказала мне о том, как старательно она избегала есть перезрелые фрукты: „На нашей улице жила девочка, которая как-то раз съела целый фунт слив – да, вроде бы это сливы были – а в них оказались черви. И они начали прямо внутри нее расти. Ее забрали в больницу, но ей уже ничем нельзя было помочь. Тогда было получено разрешение задушить ее!“ В 1909 году уборщица из Лондона рассказывала, что люди проглатывают лягушек и тараканов, когда едят водяной кресс-салат или во время питья. Она лично знала девушку, которая слегла с горячкой, а на ночь для нее оставили стакан молока на полу возле кровати. Вместе с молоком она, видимо, проглотила несколько жуков, „а как померла, доктора вскрыли ее и увидели, что внутри полным-полно дырок и тараканов!“ В 1926 году схожую историю рассказала образованная и культурная молодая женщина (уроженка Ливерпуля). Она приходила в ужас от тараканов и особенно опасалась за своего малыша. Дело в том, что ее мать рассказала ей о следующем происшествии: ребенка оставили ползать по кухонному полу, „и он, должно быть, поймал таракана и проглотил его. Родители пригласили для него сиделку, потому что он разболелся, но никто не мог понять, из-за чего именно. Медсестра же сразу все выяснила. Она выключила свет на десять минут, а затем внезапно его включила. Как раз в этот момент из уха ребенка выползал огромный черный таракан! Кажется, мама говорила, что потом ребенка задушили. Началось расследование, а во время вскрытия оказалось, что внутри его тело кишело тараканами!“».

Во имя гигиенических целей принято подстригать волосы и ногти. Но в английском фольклоре существовала масса условий, как, когда и почему это необходимо делать. По волосам определяли как характер, так и судьбу человека. Узнать свою долю можно было с помощью простого гадания: послюнить большой и указательный пальцы, после чего пропустить между ними волос. Если он завьется – вы разбогатеете, останется прямым – так вам и прозябать в бедности. Признаком грядущего богатства были волосатые руки как у мужчин, так и у женщин. Особо зловещей приметой считался «вдовий пик», т. е. треугольный мысок волос на лбу. По своей форме он напоминал острый выступ на старинном вдовьем чепце, отсюда и неприятные ассоциации. «Вдовий пик» мог внезапно появиться на лбу как мужчины, так и женщины, и предвещал не что иное, как скорое вдовство.

Поскольку волосы, как и обрезки ногтей, могли стать материалом для колдовских ритуалов, их нельзя было оставлять без присмотра. Помимо ведьм на выпавшие волосы покушались птицы: если они совьют гнездо из чьих-то локонов, их бывший владелец всю жизнь промается от головной боли. Опасно было глотать волосы, иначе проглоченный волос обовьется вокруг сердца. Столь же вредной слыла кошачья шерсть, которая якобы не растворяется в желудке и тоже приводит к смерти. Англичане предпочитали сжигать выпавшие волосы, чтобы ни ведьмы, ни пернатые воры не сумели до них добраться. К волосам, горящим в огне, следовало присмотреться внимательно: если горят ярко – это к долгой жизни. А шотландцы утверждали, что если волосы вообще не горят, тот, на чьей голове они росли, утонет.

В некоторых случаях, наоборот, считалось желательным, чтобы волосы достались птицам. В середине XIX века на севере Англии подобным образом лечили кашель: сбривали волосы у больного на макушке и вешали их на кусте, полагая, что, забрав волосы, птицы унесут болезнь. По такому же принципу волос больного ребенка закладывали между двумя кусками хлеба и скармливали собаке.

Дети находили выпавшим волосам другое применение. Поскольку телесные наказания практиковались повсеместно, школьники клали волос посередине ладони или натирали ладони луком. Считалось, что в таком случае трость при ударе о ладонь переломится или же наказанный не почувствует боль.

Особые правила регламентировали, в какой день следует стричь ногти и какие будут последствия. Стихотворение, записанное в 1830 году в Восточной Англии, гласит:

 
Срезать в понедельник – здоровью быть!
Срезать во вторник – богатство добыть!
Срезать в среду – к добрым вестям.
Срезать в четверг – к новым туфлям.
Срезать в пятницу – будет страданье.
Срезать в субботу – будет свиданье.
А в воскресенье нарушишь покой —
Дьявол семь дней будет рядом с тобой!
 

В целом, пятница считалась крайне неудачным днем для любых занятий, в воскресенье же следовало уделять внимание духовным, а не мирским делам. Молиться надо, а не ногти стричь.

Свекрови тщательно присматривались к тому, как стрижет ногти невестка: если молодая жена может с легкостью постричь ногти на правой руке левой рукой, она будет помыкать мужем. Огромное значение имели ногти новорожденных. Пока младенцу не исполнится 12 месяцев, нельзя было состригать ему ногти ножницами, только обкусывать. Если мать нарушит этот запрет, ребенок вырастет вором. Уж слишком легкими и проворными станут его пальчики!

Коренное различие между людьми XXI и XIX веков пролегает в отношении к плевкам. Трудно переоценить роль слюны в повседневной жизни английской провинции. Чтобы первые заработанные монеты не стали последними, на них нужно было плюнуть. Для скрепления сделки на ладонь плевали и уже затем пожимали руки. Шотландские горцы облизывали большие пальцы и терлись ими – в таком случае договор считался нерушимым. Подражая взрослым, дети скрепляли договор, три раза плюнув на землю. Перед началом драки один мальчишка плевал на пуговицы другого. После такого оскорбления схватки было не избежать, иначе мальчишка с заплеванными пуговицами прослыл бы трусом.