Текст книги "Суеверия викторианской Англии"

Эпилепсия, или падучая, внушала суеверный ужас, так как ее возникновение связывали с одержимостью злыми духами. Лечили эту болезнь весьма жестоким способом. Для начала нужно было выяснить, где именно у больного произошел первый припадок. На этом месте резали петуха и поливали землю кровью. Иногда петуха не резали, а закапывали в землю живьем. В 1900 году житель Гебридских островов вспоминал, что у его однокашника припадок начался прямо во время урока. На следующий день в школу пришли отец и дядя мальчика. Они раскопали земляной пол и положили в ямку живого черного петуха вместе с волосами и обрезками ногтей больного. Пол снова выровняли, причем, по словам рассказчика, эпилепсию у мальчика как рукой сняло.

Профилактика эпилепсии была менее жестокой. По окончании церковной службы больной становился на крыльце и собирал пожертвования от прихожан. На вырученные деньги он покупал серебряное кольцо, ношение которого предотвращало припадки. Кольцо, купленное за свои деньги, против болезни не годилось, так что бедняга мог рассчитывать только на милосердие соседей. В Саффолке кольца изготавливали: женщина собирала мелкие серебряные вещицы у двенадцати холостяков, мужчина, соответственно, у двенадцати незамужних девиц. Годились монеты, обломки брошей, булавки и т. д. Серебро затем несли к ювелиру, который выплавлял кольцо. В качестве другого средства от припадков использовали высушенный язык мертворожденного теленка. Язык носили так, чтобы он касался спины.

Укушенному бешеной собакой давали съесть вареную или жареную печень той самой собаки, а на место укуса прикладывали ее шерсть. Отсюда и пошла английская поговорка «приложить шерсть укусившей тебя собаки» в значении «употребить еще одну порцию спиртного, чтобы опохмелиться».

На побережье Уэльса от бешенства лечили следующим способом: укушенного вывозили на лодке в открытое море. Крепко держа его за руки и за ноги, остальные участники экспедиции девять раз с головой окунали его в воду. Каждый раз его спрашивали, страдает ли он от жажды или напился сполна. Как только пациент открывал рот, чтобы ответить, его снова погружали в воду.

Порох применяли как для лечения разных недугов, включая чесотку, так и в качестве абортивного средства. Например, в 1890 году житель Йоркшира рассказывал, что его мать так сильно не хотела детей, что каждый вечер в мыльнице смешивала порох с водой, а потом глотала получившуюся кашицу Судя по тому, что рассказчик все же появился на свет, средство было малоэффективным. Кроме того, порох использовали, чтобы навести порчу. Например, одна колдунья из Девона разравнивала в очаге золу, тонкой струйкой пороха рисовала на ней круг размером с тарелку и, поджигая порох, громко произносила имя того человека, которого желала проклясть.

Всевозможные судороги тоже не прошли мимо народных целителей. Чтобы судорога не сводила ноги, рекомендовалось обвязать их высушенной кожей угря. От судорог, а также от ревматизма помогало кольцо, сделанное из гвоздей или ручек гроба. Кору пробкового дерева клали в постель – под матрас между простынями, и чем больше пробки, тем лучше. Отходя ко сну, следовало также перевернуть обувь подметками вверх – тогда ноги не онемеют во время сна. Когда все средства были исчерпаны, прибегали к заговорам. Английский поэт Кольридж приводил несколько заговоров, выученных еще в школьные годы. Например:

 
Дьявол узел завязал на моей ноге!
Иоанн, Лука и Марк, помогите мне!
 

Этот заговор следовало прочесть, прикасаясь пяткой к холодному полу.

И еще вариант:

 
Нога! Нога! Нога отнялась.
Палец! Палец! Плюнем в грязь.
Пусть боль облегчат три креста,
За двух разбойников и Христа.
 

Проговаривая эти слова, нужно было несколько раз перекрестить ногу. В Корнуолле крест на онемевшей ноге рисовали слюной.

Помимо занемевших конечностей заговаривали ожоги и кровотечения. При занозе читали особую молитву: «Господа нашего Иисуса Христа пронзили терниями. Кровь его на небо вернулась, тело его не загноилось, не сгнило, не разложилось, так пусть и мое не гниет. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь, аминь, аминь». Ожог от крапивы натирали листьями щавеля, приговаривая: «Войди, щавель, уйди, крапива». Упоминание об этом народном средстве можно найти еще в поэме Джеффри Чосера «Троил и Крессида». Чтобы вылечить паронихию (воспаление кожи вокруг ногтя), палец совали в кошачье ухо. Кошку при этом приходилось удерживать, ведь в ее ухо переходила вся боль из пальца.

Обмороженные участки кожи натирали снегом и обмывали мочой больного. В конце XIX века своим универсальным средством от обморожений славилась знахарка из Кембриджшира. Как с гордостью заявляла старушка, главными ингредиентами снадобья были первое молоко коровы после отела и последняя моча умирающего. Неизвестно, насколько эффективным являлось это средство, но его состав внушал пациентам священный трепет.

Стаффордширские школьники лечили обморожения еще проще: валили страдальца на снег и держали, пока один из них хлестал колючей веткой остролиста по обмороженной конечности. Обморожение исчезало быстро… да и дружба, пожалуй, тоже.

К ожогам прикладывали красную фасоль или листья мушмулы, натирали их свежими сливками и пюре из репы. Чтобы унять боль, читали следующий заговор:

 
Три ангела с Востока придут.
Три ангела дары принесут.
Один ангел – жар унесет,
Другой ангел – холод вдохнет,
Третий ангел – боль уймет.
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
 

Кровь останавливали, приложив к порезу паутину – чем чернее и гуще, тем эффективнее. Кровотечение можно было заговорить, например, такими виршами:

 
Господь наш Иисус в Вифлееме рожден,
Господь наш Иисус в Иордане крещен.
Река была дикой и шумной,
А Он был добрым и мудрым.
Как воду в реке, слово Божье
Пусть кровь остановит тоже.
 

Девонширцы, чтобы избежать воспаления, споласкивали рану крепким рассолом и мыли горячей водой с мылом. Но это – только первая, не основная, стадия лечения. Чтобы исцелиться окончательно, девять дней напролет требовалось есть сырую говядину. Применялись и магические способы. Согласно древнему поверью, предмет, нанесший ранение, становился так тесно связан с раной, что его можно было обрабатывать вместо пореза. Поэтому заживляющими мазями порой натирали гвозди и ножи, а сами раны не трогали – авось и так заживут!

Кровь из носа воспринималась как предсказание. Внезапное кровотечение означало присутствие или врага, или любимого человека или же скорую смерть. Подобные толкования бытовали в XVI–XVII веках, но и в викторианской Англии они нет-нет да встречались. В качестве образца подобных суеверий можно привести гадание, записанное в 1830-х годах в Восточной Англии. Девушки засовывали в нос тысячелистник, ожидая, что, если любовь взаимна, из ноздри потечет кровь. При должном старании можно было рассчитывать на обильное кровотечение. А вот для того, чтобы остановить кровь из носа, к спине прикладывали холодный ключ. Также надо повисеть, вцепившись руками в дверь или ветку дерева.

Но этого мало. В Девоне кровотечения из носа лечили порошком из печеных жаб. Рецепт, записанный в 1900 году, рекомендовал взять двух жаб (старых и крупных, а не каких-нибудь заморышей), посадить их в холодную печь и нагревать ее до тех пор, пока жабы не покроются хрустящей корочкой. Бурую обугленную массу оставшуюся от бедняжек, нужно растолочь в ступе, пересыпать в табакерку и нюхать как табак.

Впрочем, порошок из жабы – не худшее лекарственное средство. К примеру, некоторые йоркширцы готовили следующее снадобье против глистов: настойку из тысячелистника, сорванного с могилы девственницы, наливали в стакан и добавляли туда столько растертого стекла, сколько умещалось на четырехпенсовике. Полученное лекарство давали детям, чтобы те выпивали его по утрам натощак. Возможно, детишки и правда избавлялись от всех паразитов, зато сами едва не становились пищей другим червям, теперь уже могильным. Гораздо более щадящим средством была живая форель, приложенная к животу. Ее резкие движения нагоняли на глистов такой страх, что те немедленно эвакуировались из приютившего их организма. Если же черви заводились не в кишечнике, а в голове, то в ухо больному клали еще теплый костный мозг коровы, чтобы червь выполз «привлеченный его сладостью».

От изжоги золу от сгоревших устричных раковин смешивали с отваром из червей, причем не простых, а выкопанных на кладбище и оттого вдвойне целебных. Вода с мелом тоже годилась, но пить ее не так интересно, как бульон из червяков. Овечьи катышки, сваренные в молоке, считались отличным лекарством от камней в почках. Скорее всего, учуяв запах этого снадобья, пациент заявлял, что абсолютно здоров и больше в лечении не нуждается!

От различных болезней можно исцелиться, если переступить через камень с дыркой или же пролезть сквозь расщелину в дереве. Иногда детей протаскивали через расколотое молодое деревце, которое затем перевязывали. Когда ствол зарастал, ребенок исцелялся. Такой способ лечения считался особенно эффективным при переломах.

Популярное поверье гласило, что во время Страшного суда всем воскрешенным придется отчитаться за части тела, утраченные при жизни. Суеверные люди могли попросить, чтобы их ампутированную ногу похоронили вместе с ними. Доходило до абсурда – некоторые сохраняли даже зубы, утраченные при жизни, чтобы после смерти коробочку с зубами положили в их гроб. На Страшном суде ее можно будет предъявить Господу.

Боль в ушах и глухота причиняли массу неудобств, особенно при попытках от них излечиться. В народе практиковалось такое средство – наполнить устричную раковину голодной слюной, оставить на двое суток на куче навоза, после чего закапать перебродившую жидкость в уши и заткнуть их черной шерстью. Валлийки, страдавшие от боли в ушах, перевязывали голову мужскими кальсонами. Точно так же поступали валлийцы, но брали соответственно нижнюю юбку, чулок или еще какую-нибудь пикантную деталь женского туалета.

С большей эффективностью боль в ухе лечили горячей печеной луковичкой, вставленной в ушное отверстие. Лук можно было заменить чесноком. В отличие от жителей Восточной Европы англичане не приписывали чесноку какие-либо чудодейственные свойства, но в качестве лекарства он годился. Заливали в уши и сок, выдавленный из улитки, теплый жир ежа или виски, иногда вдували табачный дым. Считалось, что, проколов уши, можно улучшить зрение. В 1877 году в «Газете Эксетера и Плимута» появилась заметка о женщине, собиравшей пенни на покупку сережек. Причем монеты она должна была собрать исключительно у мужчин, не говоря им «пожалуйста» или «спасибо». Наверняка это затрудняло задачу – невежливой попрошайке кто подаст?

Во время икоты задерживали дыхание, складывали пальцы определенным образом или произносили короткий стишок, например: «Икай, икай. Три капли – весь чай». Очень обстоятельно к лечению икоты подходили в Корнуолле: на носке левого ботинка три раза выводили крест пальцем, смоченным в слюне, и повторяли молитву «Отче наш» задом наперед. Традиционные средство от икоты – напугать беднягу как следует. Пугали по-разному, иногда просто гаркнув в ухо, иногда более изобретательно. К примеру, обвиняли страдальца в каком-нибудь проступке, а пока он будет оправдываться, забудет про икоту. Люди были только рады поскорее избавиться от этой напасти, особенно в Дамфрисшире (Шотландия), где причиной икоты считалась совершенная кража.

Поскольку вера в то, что большая часть болезней насылается колдовством, в XIX веке не угасла, бытовало множество способов защиты от порчи и сглаза. Не важно, существовали ли на самом деле практикующие колдуны или они были вымыслом все тех же деревенских «хитрецов» и знахарей, но люди действительно верили в то, что на них могут наслать порчу.

Процедура колдовства описывалась примерно так: чтобы нанести кому-то вред, из воска или глины изготавливали фигурку, символизирующую этого человека. Дальше все зависело от фантазии колдуна. Например, восковые фигурки клали у огня, где они медленно таяли. В этом случае жертва должна точно так же истаять от продолжительной болезни. Глиняные фигурки протыкали иголками и клали на горячие угли, пока глина не пойдет трещинами и не рассыплется в прах. По аналогии здоровье несчастного должно постепенно разрушаться. Подобную восковую куклу лепит Сьюзен Нонсеч, героиня романа Гарди «Возвращение на Родину», чтобы проклясть гордячку Юстасию Вей.

Внезапное беспокойство, депрессия, перемены в настроении считались «болезнями сердца». Ответственности за них несли ведьмы, а от болезней, вызванных магией, обычные лекарства не помогали. Требовались куда более радикальные меры, тоже магические. Для начала нужно поставить точный диагноз. В ход шли вода и свинец, причем сама процедура была достаточно древней – о ней упоминается еще в «Молоте ведьм». В общих чертах ритуал проходил так: больной преклонял колени, на голову ему ставили сито, на сито – миску с водой. В воду лили расплавленный свинец через железо – например, через дужку ключа. Застывшие капли свинца придирчиво разглядывали, выбирая ту, которая напоминала по форме сердце. Если в свинцовом сердце обнаруживалась дырка, значит, страдальца действительно кто-то сглазил. Свинец снова переплавляли и лили в воду до тех пор, пока ни на одной капле не оставалось дырок. Надо полагать, все это время пациент старался не дрожать, иначе свинец мог натечь за шиворот. После такого лечения нервные расстройства как рукой снимало. Кому охота провести пару часов на коленях, в то время как ожоги разной степени тяжести маячат в перспективе?

В XIX веке ритуал со свинцом проводили исключительно в Шотландии. Ирландцы и валлийцы предпочитали более щадящее средство – овсянку. Пациента сажали на низкую скамейку в руки ему давали чашку с овсяной крупой. Знахарь поднимал одну прядь волос у него на голове и, держась за нее, обходил вокруг пациента, бормоча заклинания. Если заболевание было подлинным, а не выдуманным, овсянка в чашке начинала уменьшаться в объеме, пока не оставалась на донышке. Остаток овсянки сжигали, а сам ритуал проводили три дня подряд поутру перед восходом. Все это время больной должен был поститься. Во время процедуры он тоскливо взирал на исчезающую овсянку и наверняка давал себе зарок больше не нервничать.

Особенно часто ведьм и колдунов подозревали в сглазе детей. Заподозрив порчу, родители обращались к знахарке. В Шотландии проводили, например, такой ритуал: захворавшего ребенка сажали на стул возле пылающего очага. Шестипенсовиком, одолженным у соседей, знахарка зачерпывала соль и растворяла ее в столовой ложке воды. Ступни и ладони ребенка три раза натирали соленой водицей, давали малышу выпить немного, а уж потом знахарка окунала в нее палец и проводила им по его лбу. Остатки воды выливали в огонь.

Иногда для исцеления от сглаза прикасались ко лбу подозреваемой ведьмы. Правда, в таком случае его царапали до крови всем, что под руку попадется. Годился и ржавый гвоздь, ведь о здоровье ведьмы никто в тот момент не пекся. Главное, чтобы перестала докучать. Даремские матери, чтобы обезопасить от колдовства своих детей, протыкали бычье сердце булавками и жарили на медленном огне. Хорошо, если в тот момент в дверь стучалась соседка с просьбой о глотке воды. Сразу становилось ясно, кто именно заколдовал дитя.

В окнах английских коттеджей изредка можно было увидеть разноцветные стеклянные шары. Их использовали в качестве своеобразного термометра, но вместо температуры они показывали присутствие враждебных сил. Если над домом повисало проклятие, «ведьмин шар» тускнел. Кроме того, шары нейтрализовали сглаз, отражая взгляд ведьмы или зачаровывая ее причудливой игрой красок.

В прежние времена популярны были «ведьмины бутылки», хотя в XIX веке их уже считали пережитком старины. Этот талисман не выставляли на обозрение, а прятали подальше от глаз. Бутылку наполняли мочой пациента, в болезни которого подозревали ведьму, добавляли обрезки его волос и ногтей, приправляли получившуюся смесь гвоздями, затыкали пробкой и зарывали у порога или очага. При наличии такой бутылки любая попытка сглазить обитателей дома доставила бы ведьме невероятные мучения. В 2009 году, во время строительных работ в лондонском районе Гринвич был обнаружен поистине уникальный керамический сосуд XVII века. С первого взгляда его можно принять за кувшин с вином, однако строители не стали его откупоривать и передали на лабораторный анализ. И правильно сделали, ведь находка оказалась самой настоящей «ведьминой бутылкой».

Форма ее тоже была не случайна. Подобные керамические кувшины изготавливали в Рейнской области Германии. Каждый кувшин украшал оттиск бородатого лица, что символизировало достаток и благополучие. Во второй половине XVI века начался массовый экспорт рейнской керамики в Англию. Трактирщики хранили в прочных немецких кувшинах английский эль. Со временем повышенный спрос на рейнскую керамику привел к ухудшению ее качества, так как гончары не справлялись со всеми заказами. Изображение бородача становилось все более стилизованным и оттого несколько жутковатым. В Англии этот вид керамики окрестили «беллармином» в честь кардинала Роберта Беллармина, ярого противника протестантизма. В ходе ожесточенной полемики английский король Иаков Первый обозвал его «антихристом». Кличка приклеилась сначала к кардиналу, а потом в силу ассоциаций перешла на кувшины. А раз уж кувшины оказались такими сатанинскими, решено было использовать их по принципу «клин клином вышибают». Большинство «ведьминых бутылок» XVII века являются именно «белларминами».

Содержимое бутылки из Гринвича оказалось несколько необычным. Помимо основного ингредиента, т. е. мочи, в ней лежали человеческие волосы, обрезки ногтей и девять гнутых гвоздей, на один из которых был нанизан кусок кожи в форме сердца. Все это было сдобрено серой, тоже слывшей мощным антидотом от колдовских чар. Особый интерес исследователей вызвали обрезки ногтей. Еще сохранившие следы маникюра, они ничем не напоминали грубые ногти простого труженика. Следовательно, их обладатель был как минимум человеком среднего достатка, но и таким людям суеверия были не чужды.

От нашествия ведьм помогало как серебро, так и ртуть, которая по-английски называется «живым серебром» (quicksilver). Уроженец Сомерсета в 1922 году вспоминал историю из детства: как-то раз в местную аптеку пришел мужчина, утверждавший, что его околдовали. Ночи напролет он ворочался и никак не мог уснуть. Чтобы избавиться от этой напасти, он решил купить немного ртути и носить ее на шее в кожаной ладанке. Аптекарь оказался знатоком фольклора и предложил заменить дорогостоящую ртуть на асафетиду (Ferula assafoetida) – пряность, получаемую из корней одноименного растения, дым от которой якобы тоже действовал на ведьм.

На всякий случай запасались амулетами: верили, что кусочек алебастра, отколотый от статуи в церкви, принесет удачу. Главное, чтобы за этим процессом вас не застал священник, иначе эффект от алебастра будет прямо противоположным.

Для защиты от неприятностей на бумажке писали слово «абракадабра» и носили ее с собой в качестве талисмана.

Особую роль в магических обрядах Англии играли известные еще с древности колодцы и источники. До христианизации Британских островов колодцы посвящались местным божествам, но даже в XIX веке источники по-прежнему наделяли сверхъестественными характеристиками. Иногда их называли входами в волшебную Страну фей. К сожалению, во время Реформации многие из целебных колодцев замуровали в рамках борьбы с замшелыми католическими суевериями. Но те, что сохранились, даже в викторианские времена оставались популярными местами для чудесных исцелений, снятия порчи или исправления судьбы. Отчаявшиеся матери приносили к чудотворным источникам своих захворавших малышей. Маленьких пациентов омывали водой из колодца, после чего дети бросали в колодец символическое пожертвование – камешек или мелкую монету. В некоторых деревнях ребятишек раздевали догола и окунали в колодец вниз головой, крепко держа за ноги. В Шотландии родители отрывали лоскуток от детского платья и привязывали к кустам возле колодца.

Множество таких источников находилось в Херефордшире – например, колодец Святого Иоанна в Беркхэмстеде, возле которого были построены часовня и странноприимный дом. Изобиловал святыми колодцами Корнуолл. К примеру, крещение водой из колодца Святого Лудгвана уберегало дитя от конопляной петли. В прежние времена этот колодец творил и не такие чудеса.

При жизни святого сила колодца якобы была настолько велика, что любой младенец, окропленный водой из него, начинал внятно говорить, а иногда и латинские словечки вворачивал. В колодце деревни Гулвал можно было разглядеть лицо суженого, а пузыри на поверхности воды сулили удачу. Целебные колодцы специализировались на лечении разных недугов. Для исцеления зубной боли шотландцы совершали паломничество к колодцу в Кенморе, а в колодец Святого Катберта окунали рахитичных детей.

Родник Святой Тэглы на севере Уэльса прославился многочисленными случаями излечения от эпилепсии. Другое дело, что глотка воды оказывалось недостаточно. Пациенту предстоял сложный ритуал. После заката больной омывал руки и ноги в роднике неподалеку от церкви, трижды обходил вокруг родника и трижды повторял «Отче наш». Затем он отправлялся в церковь, прихватив с собой живого петуха. С петухом в корзине паломник забирался под алтарь. Под голову ему клали Библию, укрывали его сукном и оставляли до восхода. Все это время корзина с петухом находилась поблизости. Уходя из церкви, паломник оставлял шестипенсовик и злосчастного петуха. Если птица вскоре умирала, вместе с ней уходил и недуг.

Некоторые колодцы позволяли заранее прикинуть шансы на исцеление. Так, в колодец Святого Освальда в Йоркшире сначала бросали рубашку больного. Если она всплывала, можно продолжать лечение, если тонула, целебная вода уже не поможет. Еще более действенный способ предлагал Девичий источник в графстве Уигтоншир (Шотландия). Если больной был безнадежен, родник отказывался течь ему навстречу.

И по сей день существуют «колодцы желаний», которые, по преданию, могут донести любую просьбу до высших сил, способных ее исполнить. Загадав желание, в них бросали монеты или погнутые булавки. Помимо «колодцев желаний» существовали «деревья желаний». Особой святостью славилось дерево на крошечном островке посреди Лох-Мари – озера на северо-западе Шотландии. В 1877 году с визитом в эти края пожаловала королева Виктория и, к удовольствию местных жителей, тоже оставила у дерева подношение. Какое желание она при этом загадала – осталось тайной.

Однако некоторые колодцы действовали по противоположному принципу. Один такой «колодец проклятий» находился в Лланелиан-ин-Рос (Уэльс). Если написать на бумажке имя врага, обернуть ею камень и бросить в колодец, врага ожидают неприятности. Рассказывали про гневливую жену, заподозрившую супруга в неверности и решившую отомстить. Из воска она слепила фигурку, истыкала ее иголками в районе груди и опустила в колодец на неделю. Муж промучился болями в сердце, но жене и этого было мало! Подняв восковую куколку из воды, она вытащила булавки и воткнула их уже в голову куколке. Еще неделю муж сходил с ума от мигрени, в то время как супруга-садистка придумывала, куда бы воткнуть булавку в следующий раз. Издевательства длились несколько месяцев, пока жена не решила, что изменник наказан достаточно.