Текст книги "История рыцарства. Самые знаменитые битвы"

Но не таков был хитроумный и коварный Педро. Он так «искренне» раскаивался в содеянном, так вдохновенно и ловко играл роль заблудшего, что заставил подданных поверить в «нового» короля. Ликующим повстанцам все же хватило разума принять решение о созыве в столице Старой Кастилии Бургосе кортесов, которые выработают и утвердят условия мирного соглашения. Однако на большее их не хватило. Довольные вельможи, кастильские инфанты и большинство других лидеров мятежной коалиции, посчитав, что война победно завершена, покинули Торо и разъехались по домам. А на кортесы прибыли не участвовавшие в этой запутанной истории, весьма умеренно настроенные люди. Да и жители Бургоса весьма ревниво относились к Новой Кастилии и ее столице Толедо. Поэтому «революционеры» оказались в абсолютном меньшинстве. Кортесы не осудили короля и даже выделили ему средства на формирование и содержание нового войска.

Сторонники Педро начинают вовсю вербовать наемников. Воспользовавшись удобным моментом, лишенный возможности свободного передвижения король во время охоты убегает из-под стражи в Сеговию. Там он встает во главе навербованной армии.

Война возобновилась. Теперь уже его сводные братья под натиском королевской армии вынужденно отступили в Толедо. Но, когда войско подошло к новой кастильской столице, горожане пришли в ужас и беспрекословно впустили Педро в город. Сгоравший от жажды мести, он сразу без суда отправил на казнь более двух десятков своих врагов, а Толедо позволил полностью разграбить. При этом за несколько дней были убиты сотни ни в чем не повинных людей. Королеву Бланку нашли в тайном убежище и вернули на прежнее место заточения в замок Алькасар.

Не знаю уж, как там искусство боя, но искусство бега все братья королевской крови освоили в совершенстве. Благодаря этому родные Энрике и Фадрике укрылись в Торо. Но их настойчивый сводный родственник так хотел их заполучить, что осаждал город почти весь 1356 год. Однако «мастера по бегу» снова улизнули. Старший Энрике, он же – граф Трастамарский, покинул пределы Испании и поступил на службу к французскому королю. Пришлось кастильскому правителю отыграться на одном из младших братишек – Хуане, которого он сумел-таки изловить. Но Педро не был бы Педро, если бы, воспользовавшись такой счастливой возможностью, не попытался овладеть его красавицейженой. Блудливый монарх пообещал ей свидание с мужем. Однако та, хорошо зная королевскую натуру и его манеру обращения с женщинами, скрылась в монастыре. Но разве монастырские стены могли служить преградой желаниям Педро? В отчаянии жена дона Хуана, чтобы отвадить ненавистного преследователя, обезобразила себе лицо. Тогда мстительный король все-таки устроил ей свидание с мужем, но уже с казненным, прислав в монастырь его труп…

Расправившись с внутренними врагами, неуемный искатель приключений начал войну с Арагоном, не побоявшись, что на сторону соседа встали Наварра и Марокко. Не преминул примкнуть к ним и принц Энрике с соратниками из числа ненавидящих Педро I кастильских вельмож. Фадрике же на этот раз решил не идти с родным братом, а, напротив, помирился с королем Кастилии и Леона. Это стало его роковой ошибкой. Монарх любезно пригласил «дорогого» брата к себе во дворец и с иезуитской улыбкой приказал забить его палками. При этом Педро Жестокий наблюдал за экзекуцией до самого конца, пока Фадрике не испустил дух. Затем кастильский тиран сумел отправить на тот свет еще двух своих сводных братьев, а в 1361 году приказал задушить свою жену – королеву Бланку.

Лишь на несколько месяцев пережила ее и единственная любовь короля – Мария де Падилья. В тот момент даже у жестокосердного, хладнокровного убийцы вдруг обнаружились человеческие чувства. Потрясенный Педро сделал заявление, что был повенчан с ней еще до брака с Бланкой. Его слова под присягой подтвердили несколько епископов. Таким образом, очередной Альфонсо, сын Педро и Марии, из бастарда превратился в законного наследника престола. А дочь многолетних любовников Беатриса получила возможность стать невестой арагонского инфанта. Но этому браку не суждено было состояться, так как непредсказуемый Педро, несмотря на предполагаемое родство, неожиданно ввел в Арагон свои войска и окружил город Калатаюд. Старинной крепости не помогло и то, что она была хорошо укреплена, после долгой борьбы гарнизон сдался…

Удовлетворив свой воинственный пыл, кастильский безумец вернулся домой, но «весеннее обострение» 1363 года вновь повернуло его на Арагон. Там его лихие наемники с ходу взяли и разграбили несколько городов и встали лагерем у Сарагосы. Однако, благодаря упорству и энергии несостоявшегося родственника Педро IV Арагонского, столица не пала к их ногам. Король Арагона по своему коварству и жестокости мало чем уступал своему тезке. Только у него было одно отличие, он педантично соблюдал правила этикета, за что получил прозвище Педро Церемонный. Как бы там ни было, Церемонный не позволил Жестокому бесцеремонно обойтись со своей столицей. Тогда кастильский захватчик не стал утомлять себя длительной осадой. Он быстро развернул войска на Валенсию, разграбил там несколько городов и принудил ошеломленных валенсийцев к невыгодному миру, оставив за собой все захваченные крепости…

Но, как говорится, не все коту масленица. Король Арагона делает свой козырной ход. В 1365 году он вступает в союз с Энрике Трастамарским и признает его главным наследником кастильского престола. Первое, что сделали новоиспеченные союзники, – прибегнули к помощи наемников, чтобы выдворить Педро Жестокого со всей территории Арагона. А весной следующего года в монастыре Лас-Гуэльгас состоялось историческое событие. Инфант Энрике Нуньес де Гусман, граф Трастамары был провозглашен королем Кастилии. Ликовала вся уставшая от самодурства и деспотизма Педро страна. Население крупных городов вдруг вспомнило об установленном еще со времен вестготов своем праве избирать королей. Повсеместно монархом признается бастард Энрике.

Между тем приход его к власти в Кастилии при содействии наемников проходил отнюдь не так гладко. Его главные помощники – бриганды из армии Дюгеклена, хоть и носили кресты на своих щитах и плащах, словно участвовали в крестовом походе, на самом деле в большинстве своем были отлучены от церкви. Главнокомандующий, желавший иметь одобрение сомнительного похода для смены власти в Кастилии, вначале направил отряды в папскую резиденцию в Авиньоне. Он рассчитывал получить от понтифика не только благословение, но и финансовую помощь, так как глава церкви, недовольный поведением Педро I, поддерживал его брата Энрике. Когда встревоженные авиньонцы заметили появившуюся на правом берегу Роны наглую толпу солдат, от римского папы в лагерь Дюгеклена тут же прибыл посланник. Он дал обещание, что святой отец снимет отлучение с воинствующих бандитов, если те покинут город. Но наемников мало интересовало церковное прощение. Они бесцеремонно потребовали от папского представителя, чтобы тот принес им золото.

Дюгеклен принял священнослужителя более сдержанно. Он стал убеждать его, что солдаты рискуют жизнями во имя славы христианства и заслуживают поддержки церкви.

– Мы не можем полностью управлять нашими войсками, – лицемерно заявлял военачальник, – и святой отец окажется в большой опасности, если откажется от требования солдат. Мои воины разобщены, дьявол засел в них, и я больше не их командир…

Как ни сопротивлялся Урбан V, угрожая военным бандитам новым отлучением, пришлось ему раскошелиться на пять тысяч золотых флоринов. На фермах и загородных виллах уже начались грабежи, даже полыхали пожары. Нельзя было подвергать Авиньон риску опустошения. С деньгами и отпущенными грехами армия прибыла в Арагон. Там бриганды привычно «взяли за горло» – теперь уже короля Педро IV, пообещав, что пройдут через его страну без грабежей, если, конечно, получат выкуп. Колебания правителя обошлись ему бесчинствами в городе Барбастро. Легионеры врывались в дома, пытали и убивали горожан. Перед уходом они подожгли церковь, в которой заживо сгорели двести человек. Испуганный король дал согласие заплатить разбойникам сто тысяч золотых флоринов, если они немедленно покинут его страну…

В начале марта 1366 года авангард наемного полчища перешел границу с Кастилией. В Калахорре, городе, где давно обосновались сторонники принца Энрике, завидев его знамена, горожане гостеприимно открыли ворота. Здесь-то, на земле Кастилии, Дюгеклен торжественно предложил Энрике де Гусману ее трон.

– Окажите эту честь благородным рыцарям, которые выбрали вас своим полководцем в этой кампании, – произнес французский военачальник. – Дон Педро, ваш враг, не рискнул встретить вас на поле битвы и, таким образом, признает, что трон Кастилии свободен.

Инфант сдерживал волнение. В глубине души он понимал, что не иностранцы-разбойники должны возлагать на него корону Кастилии. Но, когда сами жители города шумно поддержали предложение бригандов, принц милостиво уступил. Раздались громкие возгласы: «Да здравствует король Энрике! Кастилия для короля Энрике!» Повсюду кастильцы радостно встречали нового монарха. Настал черед бежать Педро I. И, заслуженно покинутый всеми, он отправляется сначала в Португалию, а затем в Галисию. Вельможи ее столицы Сантьяго-де-Компостелы сначала даже изъявили желание помочь Педро и выступить на стороне низложенного короля. Но, жадный до чужого добра, безжалостный деспот даже на чужбине остался самим собой. Позарившись на церковные сокровища, он убивает галисийского архиепископа, и возмущенные хозяева изгоняют «венценосного монстра» из страны.

Сумев прихватить с собой лишь незначительную часть сокровищ, Педро бежит в Гиень. Этот город, хотя и раскинулся в прекрасной французской долине Луары, но владели им в ту пору англичане. Там испанец заключил договор с сыном английского короля Эдуардом Черным Принцем, пообещав ему за свое возвращение на кастильский трон пятьсот тысяч флоринов и Бискайю – провинцию на севере Испании. Черный Принц, прозванный так за пристрастие к черным доспехам, невзирая на молодость, был одним из выдающихся полководцев своего времени. Под его командованием находилась лучшая в Европе армия, которую он и направил на Пиренеи… Такова весьма запутанная предыстория знаменитой битвы при Нахере (второе название – битва при Наваретте), о которой, собственно, идет речь. Итак, непримиримая кровавая борьба за корону кастильских братьев Энрике и Педро разделила на враждующие лагеря пол-Европы. На помощь первому пришло посланное королем Франции Карлом V войско Бертрана Дюгеклена. Второй рассчитывал на воинское искусство англичанина Эдуарда Черного Принца. Сойтись армии двух прославленных полководцев должны будут на широкой равнине у двух Нахер – одноименных города и реки. Однако историческое сражение, как это часто бывает, ни одному, ни другому полководцу ничего хорошего не принесло…

…Почти неделю обе армии в нерешительности стояли друг против друга. Противников разделяла водная преграда. Король Энрике уже решил форсировать реку и вынудить неприятеля к сражению. Но 2 апреля 1367 года войска Черного Принца сами пересекли каменный мост и выдвинулись на равнину, почти идеальную для конного сражения. Здесь они построились в боевой порядок. На переднем плане расположились английские и бретонские латники, с лучниками по флангам. Формально ими командовал молодой Джон Гонт, четвертый сын короля Эдуарда III. Однако все его распоряжения контролировались умудренным боевым опытом и даже потерявшим глаз рыцарем Джоном Чандосом, а также двумя маршалами. За авангардом темной тучей виднелись основные армейские силы, состоявшие из гасконцев. В центре под руководством самого Эдуарда Черного Принца готовы были вступить в схватку рутьеры. Эти головорезы – профессиональные наемники – ничем не отличались от бригандов Дюгеклена. Вне военных действий они были такими же обычными грабителями и бандитами. Третьим, состоявшим из гасконцев, эшелоном руководил король Мальорки.

^{Битва при Наваретте}

Опыт Дюгеклена, хорошо знавшего боевые способности английской конницы, подсказывал ему, что двухтысячная авангардная линия его войска должна наступать пешим строем. В нее входили прошедшие не одно сражение французские рыцари и их оруженосцы. Тяжеловооруженные кастильские всадники, а также арбалетчики стояли сзади и должны были накатывать второй волной. Центральную полуторатысячную тяжелую кавалерийскую группировку готов был бросить в бой сам король Энрике. Фланговые отряды по нескольку тысяч всадников должны были осуществлять окружение противника.

Между прочим, армия Черного Принца насчитывала всего около двадцати пяти тысяч человек и по своей численности почти втрое уступала войску Бертрана Дюгеклена и короля Энрике. Но принц верил в удачу и свое умение руководить крупными сражениями. Ранним утром 3 апреля его всадники внезапно оказались на левом фланге армии противника. Бертран Дюгеклен, напротив, масштабных баталий не любил и совсем не ожидал атаки с этой стороны. Он был вынужден спешно разворачивать линию своих войск для отражения удара. Авангардные отряды сумели выполнить маневр достаточно быстро. Но вторая линия фронта пришла в замешательство и даже панику. Всадники из кастильской легкой кавалерии один за другим стали покидать поле боя. Так как чувством долга среди наемников мало кто отличался, то многие просто переходили на сторону врага. За кавалерией ринулись пехотинцы. Бывавший в переделках Дюгеклен, видя, что арьергардные отряды выходят из-под контроля, решает, что оборона даже на выгодной позиции грозит ему неминуемым поражением. И отдает приказ французским и кастильским латникам, стоявшим на первой линии, перейти в атаку на англичан.

Пользуясь численным превосходством, он наносит мощный удар на боевые порядки двух Джонов – Гонта и Чандоса. Но сплав молодости и опыта оказался достаточно прочным.

Немного отступив под многотысячным натиском, английские латники сумели устоять и сдержать атаку. И тут в дело вступили английские фланговые лучники. Тучи стрел расстроили атакующий напор Дюгеклена. Затем два крыла армии Черного Принца из отборных гасконцев стали окружать французов. Кастильская кавалерия Энрике Трастамары попыталась прорваться им на помощь. Но их также встретил смертоносный рой стрел английских луков. Тогда новоиспеченный король Кастилии поворачивает отряды в обход фланга англичан и гасконцев и навязывает бой Черному Принцу в центре его второй линии. Однако лучники стали главными героями этой битвы. Между прочим, разрабатывая план сражения, Бертран Дюгеклен предупреждал, что фланговые маневры нужно проводить, оставаясь на расстоянии чуть больше полета стрелы. Это помешало бы Черному Принцу эффективно задействовать свою главную боевую силу. Однако лошади тяжеловооруженных кастильских латников падали от стрел десятками. А всадники не очень-то умели сражаться пешими.

Отказываясь поверить в поражение, король Энрике все бросал и бросал в схватку свою кавалерию, но так и не смог прорвать монолитный строй английских спешенных рыцарей. А беспощадные лучники уже нашли другую цель и массово косили кастильскую пехоту. Свежие силы гасконцев, ведомые королем Мальорки, тем временем подошли и врубились с левого фланга в центральную группировку французов, где сражался Дюгеклен.

Черный Принц сумел так построить бой, что главные силы кастильской армии попросту так и не приняли в нем никакого участия. А его резервная арагонская конница и перешедшие в наступление латники Гонта и Чандоса обрушились на кастильцев с двух сторон. Теперь их бегство стало просто массовым. В полном беспорядке и всадники, и пешие уходили с равнины к Нахере. Их единственной спасительной возможностью оставался мост. Многие, кто не успевал до него добраться, прыгали в реку, покрасневшую от крови. Английские конники настигали беглецов и рубили как сорную траву, а лучники густо засыпали их стрелами. Те, кому удалось достичь городских стен, прятались в домах, но, в конце концов, оказались в плену. Королю Энрике ничего не оставалось, как, покинув поле боя, самому искать спасения. Лишь наступившая темнота и желание победителей поскорей приступить к любимому занятию – грабежам – спасли кастильскую армию от окончательного уничтожения.

Французские наемники, окруженные в самом центре, рубились яростно. Шансов спастись бегством у них не было никаких. Они отчаянно сражались, пока не полегла примерно треть рыцарей и солдат. Желая сохранить жизнь хотя бы остальным, Бертран Дюгеклен прекратил сопротивление и протянул свой меч противнику. Такого тяжелого поражения полководец не знал никогда. Когда на следующее утро солнце осветило равнину, она была усыпана мертвыми телами. Армия, защищавшая нового короля Кастилии, потеряла более шестисот рыцарей и около семи тысяч пехотинцев. Причем произошло это, в основном, во время панического отступления. В войске Черного Принца потери оказались ничтожны – погибли четыре рыцаря, сорок тяжеловооруженных всадников и двадцать лучников…

Но, как известно, победа в битве не влечет за собой окончательной победы в войне. Вернувший себе трон руками Черного Принца, Педро I Жестокий по привычке вероломно обошелся со своим благодетелем. Еще задолго до расчетов по договору Эдуард воочию увидел, с кем он имеет дело. Когда завершилось сражение под Нахерой, Педро рыскал по равнине, разыскивая Энрике. Ему встретился один из прежних соратников, попавший в плен Лопе де Ороско. Король, не задумываясь, вонзил ему меч прямо в сердце. Откровенное убийство безоружного привело Черного Принца в негодование. Затем Педро выкупил других кастильских пленных. Всех их обезглавили на его глазах. Но самое большое разочарование ждало Черного Принца, когда он понял, что восстановленный на престоле король даже не помышляет рассчитаться с ним и его наемниками. Казна была пуста, и платить тому было нечем. Армия прождала напрасно четыре месяца. Среди солдат началась эпидемия чумы, и Черный Принц покинул Кастилию. От полностью уцелевшей в сражении армии едва осталась лишь пятая часть. Без войска, весь в долгах и болезнях, Эдуард вернулся в Гиень.

Но и свирепствовавший по всей стране коварный Педро почивал на лаврах недолго. Сумевший скрыться экс-монарх Энрике снова получил денежную и военную помощь от короля Франции Карла V. Снарядив новое войско, в том числе выкупив многих французов и кастильцев, попавших в плен у Нахеры, он опять вторгся в свою страну. Там к нему присоединились многочисленные добровольцы, ненавидящие кровавого самодура Педро. А его армия, после ухода Черного Принца, была совсем малочисленной. К весне 1368 года в руках Энрике Трастамарского находилась вся северная Кастилия. Тогда Педро заключает союз с мавританским королем Гранады, который послал к нему тридцатипятитысячную армию.

В 1369 году между братьями состоялось еще одно судьбоносное сражение, теперь уже – при Монтиэле. Выкупленный французским королем у Черного Принца вместе с шестьюстами воинами Бертран Дюгеклен, что пришел на помощь Энрике, на этот раз наголову разбил армию Педро. Но проходимец по привычке рассчитывал снова выйти сухим из воды. Он стал переманивать французского военачальника на свою сторону. Укрывшись в замке, король послал лазутчика к Дюгеклену, предлагая ему золото и земельные наделы, если тот поможет ему спастись…

^{Битва при Монтиэле}

Бертран Дюгеклен вошел в историю не только как один из великих полководцев. Сохранились свидетельства, что он всегда служил образцом истинного рыцаря, хотя внешне этому «званию» совсем не соответствовал. Бертран не отличался высоким ростом и красотой, был неграмотен, в общении весьма груб и совсем не любил пышности турниров. Зато он был благочестив и всегда держал данное слово. Рассказывали, что как-то он поклялся начать сражение не раньше, чем съест три миски винной похлебки в честь Пресвятой Троицы. Еще один странный обет не есть мяса и не снимать платья, пока не овладеет городом, он тоже выдержал. При этом Дюгеклен отнюдь не придерживался традиционных рыцарских правил. Он всегда использовал наемников, закрывая глаза на их неуемное мародерство. Однако в бою требовал жесткой дисциплины. Военачальник не был мастером крупных сражений, предпочитая побеждать, устраивая мелкие стычки и засады. Вероятно, поэтому он потерпел поражение у Нахеры. Хотя его военная методика принесла немало пользы Франции в Столетней войне…

Зная, с кем имеет дело, Дюгеклен не спешил открыто ответить Педро отказом, но сразу честно рассказал Энрике о полученном предложении. Вместе они и разработали план, как, наконец, покончить с братом. Командующий пригласил Педро к себе для тайных переговоров. Ночью, в сопровождении нескольких приближенных, король выехал из крепости. Копыта лошадей всадники тщательно обернули тканью. В тишине они добрались до палатки Дюгеклена. Но, когда вошли, их окружили вражеские рыцари. Одним из них был Энрике Трастамара. Братья встретились лицом к лицу впервые за пятнадцать лет. Энрике выхватил кинжал и бросился на Педро. Началась борьба, но никто из присутствующих не мешал давним неприятелям разобраться друг с другом. Король оказался сильнее и повалил брата. Пока он доставал кинжал, чья-то рука схватила его за ногу и, сильно дернув, повернула так, что сверху оказался Энрике. Легенда рассказывает, что «спасительная десница» принадлежала Дюгеклену. При этом он тихо произнес: «Я не убиваю королей, но я служу моему сеньору». Энрике не упустил шанса и вонзил кинжал в сердце Педро Жестокого. Отрубленную голову брата, на радость кастильцев, он отослал в Севилью…

В 1370 году Карл V пожаловал Бертрану Дюгеклену титул графа де Лонгвиль и назначил его коннетаблем Франции. Десять последующих лет тот вел почти беспрерывные войны, пока не освободил юг Франции от англичан. Погиб он как воин, при осаде крепости Шатонеф-де-Рандон, и был удостоен высшей посмертной почести: погребен в церкви Сен-Дени – усыпальнице французских королей, в ногах своего сюзерена Карла V.

В четырнадцатом веке в Западной Европе назывались имена девяти героев, служивших образцами рыцарства. Среди них – три языческих: Гектор, Александр Македонский, Юлий Цезарь, три иудейских – Иисус Навин, царь Давид, Иуда Маккавей и три христианских – король Артур, Карл Великий и Годфруа Бульонский. В период Столетней войны во Франции к этому своеобразному рыцарскому «культу девятерых» был добавлен десятый – великий коннетабль Бертран Дюгеклен…