Текст книги "История рыцарства. Самые знаменитые битвы"
Автор книги: Екатерина Монусова
Жанр: История, Наука и Образование
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)
Победа при Лепанто
Литературное сражение
Крупнейшая морская битва XVI века не только положила конец турецкому превосходству в Средиземном море, но и поставила под сомнение известное выражение Inter anna silent musae – когда говорят пушки, музы молчат. Ведь не произойди этого сражения, возможно, и не стал бы его участник Мигель де Сервантес Сааведра величайшим писателем Испании. Во введении к своим «Назидательным новеллам» Сервантес напишет о себе в третьем лице: «В морской битве при Лепанто выстрелом из аркебуза у него была искалечена рука, и, хотя увечье это кажется иным безобразием, в его глазах оно – прекрасно, ибо он получил его в одной из самых знаменитых битв, которые были известны в минувшие века и которые могут случиться в будущем...» В тот день, 7 октября 1571 года, еще не писатель, но уже настоящий воин прозаично заболел лихорадкой. Однако он обратился к командирам с просьбой, чтобы ему разрешили участвовать в битве. «Предпочитаю, даже будучи больным и в жару, сражаться, как это и подобает доброму солдату… а не прятаться под защитой палубы». Эти его слова сохранила история, а обращение не осталось без внимания. Мигелю поручили во главе двенадцати солдат не допускать врага к лодочному трапу. В бою его нашли не одна, а целых три пули. Две попали в грудь, последняя – в предплечье. Мировой литературе повезло – рана не оказалась роковой. Но с той поры Сервантес уже не владел левой рукой, как сам он шутил – «к вящей славе правой»…
Битва при Лепанто
Европа ликовала. Победу над Турцией одержала созданная папой Пием V Священная лига, в которую вошли сам понтифик, Испания, Португалия, Мальтийский Орден, Венеция, Генуя, Сицилия, Неаполь, Савойя, Тоскана и некоторые другие государства. Все они воспринимали эту викторию не просто как военную, а как победу христианства над исламом. Продолжая линию искусства, связанную с этим сражением, скажем, что великий итальянский живописец Вечеллио Тициан создает в его честь картину «Испания, пришедшая на помощь религии». На ней испанский король Филипп II олицетворяет орудие неба, карающее неверных и еретиков. Еще немало талантливых художников развернут морскую баталию при Лепанто на своих грандиозных полотнах. Два из них, кисти Паоло Веронезе и Андреа Вичентино, можно увидеть во Дворце дожей в Венеции. Крупнейший испанский поэт того времени Фернандо де Эррера пишет восторженную «Песнь о победе при Лепанто».
Даже воспитуемый в протестантизме малолетний сын Марии Стюарт, будущий шотландский, а потом и английский король Яков, посвящает торжествующей битве свою поэму. Ее издание в 1591 году вызвало нешуточный конфликт короля с шотландской кальвинистской церковью. Она заявила, что «весьма несоответственно его сану и религии, подобно наемному поэту, писать поэму в честь иностранного папистского бастарда». Английское bastard применительно к людям означает не что иное, как незаконнорожденный ребенок. Но если дело касается особы королевской крови, то это же слово используется и как почетный титул. Так вот, тот, к кому относилось определение шотландских церковников, сочетал в себе и то, и другое. Речь шла о командующем европейским объединенным флотом доне Хуане Австрийском, принце, побочном сыне императора Священной Римской империи Карла V от его фаворитки Барбары Бломберг, известной своей красотой и элегантностью. Этого ставшего знаменитым в результате Лепантской битвы военачальника воспели и десятки других поэтов Испании и Италии.
Следующий факт еще более поразителен. Да, это было поистине «литературное» сражение. Ведь дон Хуан Австрийский не кто иной, как «Дон Жуан (Хуан)» – реальный прототип знаменитого покорителя женских сердец. Удивительно только, что «Дон Жуана» написал не Сервантес. Ведь они оба участвовали в нашумевшей баталии, и будущий писатель был подчиненным будущего литературного героя. Однако совсем другой, «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», прославил первого, но какие имена возвели на пьедестал второго!
Триумфатор Лепанто, незаурядный полководец, генералиссимус и даже какое-то время король Туниса, дон Хуан Австрийский прожил всего тридцать один год. Но на разных языках остался в веках, прежде всего, как вольнодумец и великий соблазнитель. Таким на зависть мужчинам его сделали гениальные немцы Фридрих Шиллер и Эрнст Гофман, россиянин Александр Пушкин, англичанин Джордж Байрон, французы Жан Батист Мольер, Проспер Мериме, Жорж Санд, итальянец Карло Гольдони… Даже сегодняшний президент Украины Виктор Ющенко может гордиться, ведь его землячка Леся Украинка создала драматическую поэму «Камiнний господар» на чистой «державной мове». Правда, Гилберт Честертон в балладе «Лепанто» все же на первое место поставит боевое искусство Хуана Австрийского, назвав его «последним рыцарем Европы».
Но как в этом мире все переплетено! До нас дошло подлинное высказывание дона Хуана о том, что он убил бы себя, если бы ему удалось встретить человека, любившего славу и женщин столь же страстно, как и он сам. Единственным проигрышем, постигшим его на пути завоевания славы (или женщин), была неудавшаяся попытка освобождения из английской тюрьмы все той же шотландской королевы Марии Стюарт, по слухам не равнодушной к его чарам. Брак с ней дал бы ему шанс получить шотландскую корону, а значит, возможно, лишить трона сына Марии – Якова, восторгавшегося в детстве боевыми подвигами дона Хуана. Просто клубок хитросплетений! Но злодейкасудьба творила историю по своим правилам. Она прервала его далеко идущие планы, пустив в ход чуму, жертвой которой и стал знаменитый повеса в 1578 году.
Однако битва со столь известными участниками сама заслуживает отдельного рассказа. В 1565 году громкое поражение султана Сулеймана Великолепного у берегов Мальты, все лето осаждавшего рыцарский остров, на какое-то время приостановило разгул турецкого флота в Средиземном море. Короткую передышку римский папа Пий V постарался максимально использовать для создания оборонительного союза, получившего название Священная лига. Для общего святого дела понтифику даже удалось примирить извечных торговых соперников – Венецию и Геную. Вместе с Испанией, папским государством, другими участниками содружества они собрали огромный флот, главнокомандующим которого и назначили двадцатичетырехлетнего дона Хуана Австрийского. Выбор папы был отнюдь не случаен. С шестнадцати лет юный Хуан, которого за год до смерти официально признал родной отец, неоднократно участвовал в походах испанского флота против турок и пиратов. Уже тогда он поражал опытных мореходов отчаянной смелостью, которая в то же время сочеталась с мудрой рассудительностью и точностью в принятии решений.
Борьба между морскими державами за господство в Средиземном море разворачивалась с новой силой. В 1570 году турецкий султан Селим II развязал Кипрскую войну, желая захватить солнечный остров и уже оттуда совершать набеги к берегам Италии и Испании. 17 сентября 1571 года христианская армада более чем из двух с половиной сотен кораблей с пятидесятитысячным экипажем и тридцатью тысячами рыцарей и солдат на бортах взяла направление к острову Корфу. Прибыв туда, участники похода узнают о зверствах османов на Кипре. Взяв последний очаг обороны острова – город Фамагусту, турки жестоко убили всех оставшихся в живых его защитников. Так они решили отомстить за былое поражение на Мальте. Но эта кровавая расправа оказалась не последним неприятным известием, полученным рыцарями. На помощь к огромному и без того турецкому флоту шел самый известный после Драгута пират и работорговец, бей Алжира Улуг-Али. Он тоже решил поживиться богатыми христианскими трофеями.
Молодой главнокомандующий дон Хуан хорошо понимает, что предотвратить усиление османского флота кораблями нового союзника можно только немедленным началом сражения. Рассчитывая на скорейшую встречу с врагом, корабли Священной лиги в ночь с 6 на 7 октября ушли от Корфу в море по направлению к Лепанто. Однако и измотанные предыдущими боями турки, хоть и не желали немедленного столкновения, но, зная о приближающейся христианской армаде, хотели использовать фактор внезапности. Командующий турецким флотом Муэзин-Заде-Али (Али-паша) разворачивает свои галеры на запад, к Патрасскому заливу Ионического моря, где происходило и еще произойдет не одно крупное сражение. Там, у мыса Скрофа, неподалеку от крепости Лепанто, и состоялась величайшая морская битва в истории Средиземноморья.
Многие историки подчеркивают: насколько ее в тот момент желали христиане, настолько же не хотели мусульмане. Корабли Османской империи уже более шести месяцев бороздили морские просторы. Войска понесли немалые потери в прибрежных осадных сражениях. Особенно нуждался турецкий флот в новых абордажных отрядах. На галерах же Священной лиги находились прекрасно подготовленные, хорошо вооруженные, а главное, не обессиленные боями войска, во главе с лучшими в ту пору воинами Европы – испанцами. Но, повинуясь велению султана, Али-паша пошел навстречу флоту ненавистных христиан.
Даже боевое построение кораблей противников было символичным. Не берусь судить, насколько оно было оправданным в тактическом отношении. Но около трехсот турецких боевых галер и вспомогательных судов выстроились полумесяцем. Напротив них в форме латинского креста встали корабли Священной лиги. Залп с флагманского корабля османов возвестил о начале битвы. На мачту взлетел зеленый мусульманский штандарт с изображением полумесяца. Флагман Священной лиги, по общепринятому ритуалу, ответил двумя выстрелами…
Статистика в различных источниках расходится в определении количества боевых кораблей противников. Однако в среднем каждая из сторон имела их около трех сотен. Число галер было примерно одинаковым, но у турков было больше галиотов, а союзники превосходили галеасами. Построенные по одному принципу совмещения гребли с парусами, суда отличались лишь размерами или, по морской терминологии, – водоизмещением, глубиной посадки, влияющей на скорость и маневренность, количеством мачт, а главное – орудий. Кстати, венецианцы в сражении при Лепанто впервые ввели галеасы в практику морского боя. Этот корабль был достаточно крупным – длиной до восьмидесяти и шириной около девяти метров. Он имел один ряд вёсел и три мачты с косыми парусами. Галеас мог вместить до восьмисот человек (чего, конечно, не было в этом бою), семьдесят пушек и имел надводный таран. Словом, «аппарат» для того времени – серьезный. Европейцы сумели создать своим судам и другие качественные преимущества. Они сгладили галерам носы и укрепили на них щиты и траверсы. Мощь союзнической судовой артиллерии также превосходила османскую. Кроме того, все солдаты под началом дона Хуана получили не только огнестрельное оружие, но и добротное защитное снаряжение. Али-паша же мог рассчитывать лишь на две с половиной тысячи аркебузиров, остальные были вооружены только луками…
Словом, предпосылки для победы союзного флота были основательные. Но бой есть бой, точно предсказать его результат мог разве что Господь Бог. Когда закончилось построение, в центре турецкой армады стояли девяносто галер и пять галиотов, ведомые флагманом самого Алипаши. На правом крыле ждали сигнала суда правителя Александрии Мегмета-Сирокко, слева выстроилась почти сотня кораблей, которые все-таки успел привести алжирский король Улуг-Али. Был оставлен и небольшой резерв из тридцати судов…
В часовне галеры дожа Генуи перед образом Божьей Матери Гваделупской шли моления о победе. Дон Хуан выдвинул вперед мощные галеасы с крупной артиллерией и многочисленной командой и сам возглавил центр группировки. Справа встали корабли генуэзца, графа Дории, слева – венецианца, графа Барбариго. Тридцать галер маркиза де Санта Круза остались «в запасе».
Сигнал «к бою» был поднят ровно в полдень. Османский и европейский флоты двинулись навстречу друг другу. Турецкий фронтальный авангард встретили мощные заградительные залпы передовых галеасов союзников. Огонь был таким сокрушительным, что сразу семь галер Али-паши пошли ко дну, многие получили серьезные пробоины и вынуждены были выйти из сражения. Однако правофланговая генуэзская группировка Дории слишком быстро ушла вперед, и оторвалось от центра, а восемь галер сицилийского капитана Кардона, наоборот, отстали. Дон Хуан сразу понял, что их ударные силы могут распылиться. Он отдает приказ снять оковы с гребцов-христиан и вручить им оружие. Спустившись в шлюпку, главнокомандующий направляет ее вдоль линии своих судов. Подняв над головой крест, принц старается поднять моральный дух солдат. От имени папы он обещает им отпущение всех грехов. Не думаю, что такой стимул мог бы подвигнуть на подвиги сегодняшних бойцов. Но в Средние века – кто знает?..
А что же сам Пий V, главный вдохновитель вступившей в сражение коалиции? Он повелевает духовенству всех римских церквей совершать непрестанные моления о победе Христовых воинов. А ночь перед решающей баталией проводит в молитвенном бдении. Он беспрерывно читал так называемую молитву Святого Розария, проводимую по традиционным католическим четкам. Они собраны из заключенных в кольцо разных наборов бусин и креста. По ним чередуются молитвы «Отче наш», «Радуйся», «Мария» и «Слава», с размышлениями о тайнах евангельских событий. Еще не получив никаких донесений, вечером 7 октября, папа внезапно прерывает текущую работу. Он отворяет окно и возводит глаза к небу. Своему казначею Бартоломео понтифик говорит: «Сейчас не время заниматься делами, надо воздать благодарение Богу за то, что наш флот атаковал турок и победил их…»
Это было действительно так. События разворачивались стремительно. После того как галеасы центра дали первый отпор туркам, а корабли графа Дории ушли вперед, внезапно возникла трудная ситуация на левом фланге. Плохое знание акватории адмиралом Барбариго привело к тому, что венецианские суда не сумели прижаться к отмели и позволили османским галерам обойти их с тыла и навязать абордажный бой. Впрочем, это уже была ошибка турецкой стороны. Помните, мы говорили об острой нехватке у них абордажных отрядов. Хорошо вооруженные, превосходящие по численности европейцы просто растерзали мусульман.
В это время вернувшийся на свой корабль дон Хуан вел бой с флагманским судном Али-паши. Хотя в центре у турок было больше сил, результат оказался столь же для них плачевным. Сдались не только десятки галер, но и флагман главнокомандующего. Сам Али-паша погиб в бою. Насаженная на копье его голова и впервые сорванный с мачты зеленый флагманский штандарт окончательно подорвали боевой дух янычар.
Правда, алжирский правитель Улуг-Али попытался изменить ход сражения. Все корабли левого крыла турецкой армады – а это ни много ни мало – более шестидесяти галер и тридцати галиотов – резко развернулись и нанесли удар по правому флангу центральной группировки христиан. Алжирцам даже удалось захватить флагманский корабль Мальтийского Ордена. Преимущество действительно могло перейти на сторону мусульман. Но дон Хуан, расправившись с вражеским флагманом, бросился на помощь терпящим бедствие своим судам. Одновременно он вводит в бой резерв маркиза Круза. Граф Дория тоже, наконец, сориентировался и упорядочил боевое построение венецианских галер. Они начали теснить алжирцев с юга.
Опасаясь попасть в плен, Улуг-Али решил спешно ретироваться с остатками уцелевших судов. Их оказалось тринадцать. Из окружения удалось вырваться еще тридцати пяти турецким галерам. К шестнадцати часам битва при Лепанто завершилась полной победой Священной лиги. Полторы сотни турецких кораблей оказались потоплены, более ста попали в плен, а с ними десять тысяч воинов. Погибла почти половина турецкого войска – тридцать тысяч солдат и командиров.
Зато свободу получили свыше двенадцати тысяч невольников-христиан, отбывавших каторгу на турецких галерах. В рядах союзников тоже пали более восьми тысяч воинов, не считая убитых гребцов. «Победа у Лепанто положила конец реальному комплексу неполноценности христианства и не менее реальному турецкому преимуществу», – напишет французский историк Фернан Бродель. В папском Риме и во всех городах Европы прошли процессии и торжественные благодарственные службы. Христианский мир славил Деву Марию, умилостивленную усердной молитвой Розария самого папы, и ниспославшую им победу. Любопытно, что участники битвы тоже докладывали сенату Венеции: «Non virtus, non arma, non duces, sed Maria Rosarii Victores nos fecit» – «Не сила, не оружие и не командующие, но Мария Розария привела нас к победе…»
Что ж, им, безусловно, виднее.
Победа и в самом деле оказалась скорее моральной – далеко идущих материальных последствий она не имела. Захваченный османами еще до начала битвы при Лепанто Кипр так надолго и остался под владычеством турок. Улуг-Али спокойно дошел до Алжира. Союзники, вместо того чтобы добить врага и отвоевать потерянные ранее территории, никуда, кроме споров о возможных дальнейших действиях, не продвинулись. Напрасно простояв целый месяц, все разошлись по родным портам. Турецкий султан незамедлительно приступил к восстановлению флота. К весне 1572 года в строю уже стояло двести двадцать его галер. Они снова вышли в Средиземное море под командованием Улуг-Али, которого Селим II за решительные действия в битве при Лепанто встретил как героя и произвел в великие адмиралы турецкого флота. Священная лига как-то сама собой распалась. Через год правитель Венеции подписал с Османской империей договор, по которому уже официально уступал Кипр туркам. Де-факто они итак им владели. Кроме того, венецианцам еще пришлось выплачивать немалую контрибуцию. Восток Средиземноморья вновь прогибался под турецким господством…
А что же христианские герои, с которых мы начали рассказ? Мигель де Сервантес с тяжелыми ранениями оказался в госпитале в Мессине. Там он пролежал более шести месяцев и вышел только в конце апреля 1572 года. Несмотря на полную неспособность действовать левой рукой, герой Лепанто ни за что не хотел оставлять военную службу. Его зачисляют в полк Лопе де Фигероа, командира испанской армии, который тоже храбро сражался в битве при Лепанто, а еще во Фландрии и в Португалии, участвовал в войнах против морисков. Примечательно, что испанский классик драматургии Педро Кальдерон вводит Лопе де Фигероа в две свои пьесы. Просто какая-то военно-литературная мистика!
Некоторое время Сервантес вместе с полком проводит на знакомом острове Корфу. А ровно через год после Лепанто участвует в морском сражении при Наварине. По счастью, в этот раз обошлось без ранений. Но беспокойный характер снова приводит его к своему бывшему командиру дону Хуану Австрийскому. В составе экспедиционного корпуса, возглавляемого неутомимым жизнелюбом, Сервантес попадает в Северную Африку, а затем – в Италию, где несет гарнизонную службу в Сардинии, а позднее – в Неаполе.
Осенью 1575 года Мигель вместе с братом Родриго, который тоже нес военную службу, на галере «Солнце» отплывает из Неаполя в Испанию. Судно захватывают пираты. От смерти и каторжного труда Сервантеса спасают рекомендательные письма к королю. Но братьев все равно продают в рабство в Алжир. В неволе будущий знаменитый писатель проводит пять лет. Он неоднократно пытался бежать, но удача ему не улыбалась, наоборот – окунала во все более тяжкие рабские условия. В конце концов Мигелю повезло. Даже не подозревая, что спаса ют грядущее светило испанской литературы, его выкупили из плена монахи братства Святой Троицы…
Мигель Сервантес де Сааведра
Литературный дебют Сервантеса в виде четырех опубликованных стихотворений состоялся в Мадриде. В 1585 году он женился на девятнадцатилетней красавице – дочери землевладельца Каталине де Салазар. В приданое она получила крохотный виноградник и небольшой участок оливковых деревьев, а также два матраца, подушку, две кастрюли, два кухонных горшка, две лестницы, шесть мер муки, четыре улья и сорок пять кур. Приложением для души служили две статуэтки Девы Марии из алебастра и серебра, распятие и изображение святого Франциска. Сервантес между тем выпускает пасторальный роман «Галатея». Ни вклад жены, ни творчество мужа богатства семье не приносят. Не собирают зрителей и его пьесы, которые, тем не менее, часто ставятся в мадридских театрах.
Семейная жизнь, как нередко бывает в таких случаях, не задалась. Из Мадрида они переезжают в Андалусию. Писателю удается устроиться на службу сначала поставщиком флота, а затем – сборщиком налогов. Но где уж ему, витающему в своих рифмах и сюжетах, было аккуратно и четко выполнять такие обязанности! Финансовая недостача в 1597 году приводит Сервантеса в тюрьму. Кто знает, не будь у него этого принудительно-свободного времени, может, и не родился бы на свет «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». В 1605 году, выйдя на свободу, писатель сразу же публикует первую часть романа. Книга имеет бешеный успех.
Последние девять лет жизни Сервантес провел в Мадриде. Здесь выходят его сборник «Назидательные новеллы», а в 1615 году – вторая часть «Дон Кихота». Через три дня после завершения романа «Странствия Персилеса и Сихизмунды», 23 апреля 1616 года, отчаянный воин и великий писатель умер, так и не сумев толком разбогатеть… Как-то еще при его жизни французский посол в Мадриде, герцог Дак Майен, в присутствии придворных высокопоставленных особ стал восхищаться Сервантесом. «Мне так бы хотелось с ним познакомиться!» – горячо произнес француз. «Но он же стар, неинтересен и беден», – услышал он в ответ. «И такого гениального человека вы не содержите на государственные фонды?» – поразился дипломат. Увы, такова была судьба не одного таланта в мире…
Другой герой нашей истории – принц крови, дон Хуан Австрийский в деньгах так не нуждался. Точнее, ему был необходим другой уровень независимости. Еще перед битвой у Лепанто рыцарь дал обет – если вернется из схватки живым и здоровым, то совершит паломничество в Лоретто. Из Неаполя он отправился в святое место. Там он поблагодарил Деву Марию за то, что не оставила его заступничеством и сохранила во время сражения с неверными от всех опасностей. Выполнив моральный долг, принц с чистой душой стал пожинать плоды своей славы.
Наделенному массой достоинств и талантов Хуану всегда недоставало самой малости. Сын императора, но рожденный в Германии вне брака, он принадлежал по отцу к династии Габсбургов. Однако первые годы жизни мальчику пришлось провести на ферме богатого крестьянина. Ко двору испанского короля он был допущен только в девятилетнем возрасте по завещанию признавшего его, но почившего отца. Благодаря уму, ловкости и силе, он тут же становится предводителем компании юных царедворцев. А компания была неслабой – будущий полководец Александр Пармский, племянник Хуана – наследник престола, инфант Карлос (Дон Карлос – еще один будущий популярный персонаж многих пьес – мистика продолжается…).
Сводный брат Хуана, король Испании Филипп II, сначала относился к нему по отечески, все же разница в возрасте – двадцать лет. Потеряв собственного сына, он даже какое-то время видел в бастарде будущего наследника. (Известные всему миру одноименные драма Фридриха Шиллера и опера Джузеппе Верди «Дон Карлос» поведали о печальной судьбе этого неуравновешенного юноши. Он умирает в тюрьме, куда был брошен по приказу собственного отца.) Филипп II даже устроил для Хуана собственный двор и предоставил ему привилегии, обычно даваемые инфантам. Но рождение Филиппамладшего сводит его шансы на нет. А громкая слава после битвы при Лепанто вообще сыграет с ним злую шутку. Успех вскружил принцу голову и довел честолюбие до крайних пределов.
Охладевший к борьбе на Востоке, испанский король все с большей подозрительностью смотрел на своего младшего брата, жаждавшего независимости и самостоятельного высочайшего положения. Осенью 1573 года дон Хуан с испанской эскадрой высадился на африканский берег, взял Тунис и разрушил его пиратскую базу – город Бизерту. Он уже лелеял планы создания здесь собственного государства. Однако, когда обратился к брату признать его королем Туниса, получил от Филиппа надменный отказ…
По окончании войны король назначает сводного брата генерал-губернатором Милана, а с 1576 года – королевским наместником в Нидерландах. Ставший тщеславным и заносчивым, дон Хуан убежден, что эти посты слишком мелки для него. Он все еще желает видеть себя, сына императора, главой собственного государства. Отношения с Филиппом II еще более ухудшаются, а война все чаще проходит на «амурном фронте». Победы над женщинами следуют одна за другой, а на дуэлях от его руки гибнут десятки ревнивых мужей.
Когда-то полон романтики, любитель острых ощущений теперь и с женщинами становится расчетливым и бессердечным. Остается одна мечта – Мария Стюарт и шотландский трон. Но, как мы уже знаем, сбыться ей не суждено. В Нидерландах, правителем которых назначается дон Хуан, все шло к освобождению от испанского владычества. Снискав вначале расположение голландцев, которые помнили и уважали его отца, принц вместе со свитой все чаще слышат в свой адрес одни оскорбления. Он требует у брата денег и возвращения в Нидерланды испанских войск, обещая навести там порядок.
В июне 1577 года он покидает Брюссель и, возглавив небольшую, но отлично оснащенную армию, легко овладевает важными крепостями Намюром и Шарльмоном. Все-таки своих блестящих полководческих качеств Дон Хуан не растерял. Так он создает плацдарм для укрепления испанской власти. Эффект оказался обратным. Католическое дворянство Нидерландов, на чью поддержку продолжал рассчитывать правитель, потребовало от Филиппа II его отзыва из страны. И король, невзирая на заслуги и старания сводного брата, назначает генерал-губернатором восставших провинций Маргариту Пармскую, еще одну внебрачную дочь своего отца Карла V. Она воспитывалась в Брюсселе и хорошо знала нидерландские обычаи. Но Генеральные Штаты (высшее сословно-представительское учреждение Нидерландов) уже призвали на эту должность австрийского эрцгерцога Матвея, будущего императора Священной Римской империи, и заключили союз с королевой английской Елизаветой.
Вот, что сообщает о завершении всей этой запутанной истории словарь Брокгауза и Эфрона: «…Дон Xуан собственной властью ввел опять испанские войска в Нидерланды и 31 января 1578 года при Жамблу разбил наголову нидерландские войска, потеряв всего десять или одиннадцать человек. Большая часть Фландрии, Брабант и Геннегау были в руках победителя, который рассчитывал скоро взять и столицу; но для этого ему нужны были деньги и разрешение короля („Денег и Эскобедо, Эскобедо и денег!“ – писал он в это время в каждом письме). Филипп, однако, не хотел доверить ему денег, а Эскобедо, как государственный преступник, был убит 31 марта 1578 года по приказу короля. (Жуан Эскобедо – доверенное лицо Дона Хуана, которого он прислал в Испанию, чтобы хлопотать в пользу задуманного им предприятия против Англии. – Е. М.) Дела в Нидерландах пошли хуже. Елизавета Английская и пфальцграф Казимир привели на помощь кальвинистам пятидесятитысячное войско, валлоны призвали на помощь французов, а у Дона Xуана было только семнадцать тысяч солдат. Он делал невероятные усилия, чтобы не быть задавленным надвигавшимися отовсюду врагами. Покинутый королем, в горьком сознании неудавшейся жизни и полного крушения всех желаний, он легко поддался заразной болезни, которая свирепствовала среди его войск, и умер на тридцать втором году жизни»…
Так неразборчивая чума оборвала полную приключений жизнь неутомимого покорителя кораблей, крепостей и женских сердец.
Папа Пий V установил торжество Божьей Матери в день победы, 7 октября 1571 года. Он учредил братства Святого Розария и даровал им множество привилегий и индульгенций. Его преемник папа Григорий XIII ввел в первое воскресенье октября обязательный для всех этих братств праздник Божьей Матери Святого Розария, так как битва при Лепанто произошла именно в первое воскресенье месяца. Наконец, еще один папа, Иннокентий XII, сделал этот день обязательным праздником для всего христианского мира.
В 1971 году со строительной судоверфи в Барселоне сошел необычный для двадцатого века корабль. Это была украшенная великолепными скульптурами, резьбой и позолотой точная копия флагманской двухмачтовой галеры «Сфинкс», на которой главнокомандующий союзными войсками выиграл знаменитую битву. Только название судно получило другое – «Дон Хуан Австрийский». Вы и сегодня можете его увидеть в барселонском Национальном морском музее. Так испанцы, спустя четыре столетия после сражения при Лепанто, выразили благодарность своему полному противоречий, но все же великому земляку.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.