Текст книги "Проверим на вшивость господина адвоката"

– Лиза, что тебе привезти из Парижа?

– Себя, бабуля!

– Какая жалость, что ты не поехала со мной! Дина тоже очень сожалеет, у нее тут вполне хватило бы места для двоих!

– Бабуля, я хочу купаться в Красном море! Ну все, целую, звони!

Слава богу, бабушка здорова и весела. Чего еще хотеть? И Лиза уснула.

Будильник она поставила на половину седьмого. Сметанин просил ее приехать к половине девятого. Ранняя пташка! Я привыкла ездить на работу к десяти, хорошо, что сейчас рано светает, весна как-никак! А, между прочим, с Лизой Пес придется вставать еще раньше, с ней ведь надо гулять…

…Она приехала, куда ей было сказано, и подошла к современной, элегантной двери, со скромной, но достойной вывеской: «Адвокатская контора Сметанин и сын». Как в кино, подумала она. Но ей страшно понравилась эта вывеска, она таких еще не видела в Москве. Надо же, адвокатская контора. Вот только где сын? И разве у него может быть взрослый сын – адвокат? Или это он сын? Скорее всего! Лиза собралась с духом и позвонила. Сперва за дверью было тихо. Наверное, он еще не приехал. Черт, а на чем же он мог приехать? На такси? Почему не велел мне заехать за ним домой? Из деликатности, наверное, это было бы слишком рано. Лиза растрогалась. Но на всякий случай позвонила еще раз.

– Иду, иду! – донеслось из-за двери. – Это вы? Простите, я в таком виде…

Вид у него и вправду был не слишком авантажный – небритый, глаза красные, и явно спал одетым.

– Елизавета Федоровна! Простите, ради бога, я вчера несколько… расслабился… И вот заночевал тут… Знаете что? Подождите меня в машине, я быстренько приведу себя в божеский вид, и мы поедем завтракать, тут неподалеку есть очень приличный погребок, я часто там обедаю, а заодно познакомлю вас с хозяином, он нам отпускает в кредит, а в конце месяца я с ним расплачиваюсь. Так что…

– Хорошо, – согласилась Лиза, – но, может, вам нужна моя помощь? Ну чтобы переодеться, вам же трудно со сломанной рукой.

Он посмотрел на нее с интересом:

– Вы добрая самаритянка, что ли? Готовы помочь?

– По мере возможности, – сухо ответила Лиза.

– Ну что ж, спасибо, буду рад. Знаете, мне неловко вас просить, но не могли бы вы помочь мне побриться? Левой рукой плохо получается…

– Опасной бритвой? – перепугалась Лиза.

– Да нет, безопасной.

– Я не умею…

– Тут и уметь нечего! Я сейчас намылюсь, а вы осторожненько брейте. Вы вчера не пили, руки не дрожат? Замечательно. Вот вам бритва. Да не бойтесь вы, у вас ведь две руки…

Хорошенькое начало, в панике подумала Лиза. А руки у нее начали дрожать. Но она рассердилась на себя. Если любой кретин умеет орудовать бритвой, то и я сумею, правда, у меня от него голова идет кругом… Нет, надо просто представить себе, что я нашла работу в парикмахерской. И брею первого попавшегося клиента… Хотя сейчас, кажется, в парикмахерской запрещено брить из-за СПИДа… Под пеной лицо босса было словно покрыто маской, и она взялась за дело.

– У вас здорово получается, такая легкая рука… – Он расслабился и закрыл глаза. Сразу стало легче. И она довольно быстро справилась с задачей.

– Замечательно, Елизавета Федоровна! Лучше, чем я ожидал! Вы просто чудо! Беата мне говорила, но я не верил.

А мой план, кажется, удастся осуществить гораздо быстрее, чем я надеялась. Мы движемся вперед семимильными шагами!

Она помогла ему снять и надеть рубашку. При этом у нее кружилась голова от его близости, но все-таки она успела подумать: он явно не таскается по фитнес-клубам и тренажерным залам. Совершенным его торс не назовешь… А кому нужно совершенство? Лично мне несовершенный больше подходит, я и сама далека от совершенства.

– Умираю с голоду, Елизавета Федоровна! Поехали скорее!

– Но тут надо бы прибрать…

– Потом, все потом!

До погребка они доехали за три минуты.

– С добрым утром, Лексо! – подошел к нему немолодой мужчина восточного типа.

– С добрым утром, Гоча! Познакомься, это моя новая помощница, Елизавета Федоровна.

– Гамарджоба, батоно Гоча! – произнесла Лиза единственную грузинскую фразу, которую знала.

Гоча всплеснул руками, закатил глаза и поцеловал кончики своих пальцев.

– Это высшая степень одобрения, прошу заметить! – рассмеялся Сметанин. – А вы сегодня другая.

– Ну я же сегодня не просто водила, а вроде как секретарь знаменитого адвоката. Положение обязывает! – весело произнесла Лиза, хотя ей не было весело. В любопытном взгляде Сметанина можно было многое прочесть, кроме одного – мужского интереса. Ну погоди, голубчик, никуда не денешься, ты подпустил меня к себе слишком близко, причем по собственной инициативе, и пенять тебе впоследствии придется только на себя. Ты бабник, я это чувствую, и рано или поздно…

– Елизавета Федоровна, вы что будете? – прервал ее мысли голос Алексея Григорьевича.

– Ах, простите, я отвлеклась… Только кофе…

– Нет, советую съесть хачапури, неизвестно, когда и где придется поесть в следующий раз. А хачапури здесь – сказка.

– Но я завтракала!

– Это первый приказ босса!

– Поняла! Приказы не обсуждаются!

Хачапури и вправду были восхитительными, и Лиза с удовольствием поела. Это тебе не каша «Быстров» и не сыр «Виола»!

Когда они вернулись в офис, Лиза первым делом убрала следы ночевки босса. Интересно, почему он тут остался? Может, с бабой? Но никаких следов женщины не обнаружила. А потом Сметанин усадил ее за компьютер, объяснил, что от нее требуется в данный момент.

– Еще вопросы есть?

– Есть.

– Валяйте.

– Если будут звонить, что я должна отвечать?

– Не понял?

– Адвокатская контора «Сметанин и сын»? Или как-то иначе? Кстати, вы Сметанин или сын?

– Я сын, хотя и Сметанин. Мой отец тоже был очень известным адвокатом, и контору мы открыли вместе. Но он… Ладно, об этом как-нибудь в другой раз. А что касается телефона, отвечайте просто «Алло», и звонящий сам спросит, туда ли он попал. А впрочем, если вам нравится и не лень, отвечайте по первому варианту. И еще одна деталь… Если голос женский, не подзывайте меня сразу, а уточните, кто спрашивает, и громко переспросите, чтобы я понял, кто звонит. Я сделаю вам знак. Понятно?

– Вполне!

– Вот и замечательно.

Рабочий день начался. Ну и тип, подумала Лиза, у него молодая красавица жена, а он боится каких-то баб… Видно, тот еще ходок! Но сколько обаяния и какой голос… А глаза… Умереть не встать. Примерно полчаса они работали. Он копался в бумагах, а она искала в Интернете сведения о какой-то парфюмерной фирмочке. Потом вдруг начал звонить телефон. Но звонили только мужчины. С кем-то Сметанин говорил подолгу, с кем-то обменивался двумя-тремя фразами.

– Елизавета Федоровна, вызовите мне такси, пожалуйста!

– Я могу вас отвезти.

– Нет, вы лучше останьтесь, записывайте все звонки и, если позвонит некто Игошев, скажите, что я буду в четыре ждать его здесь.

– А другим что отвечать? Когда вы вернетесь?

– Не раньше трех!

Черт побери, я была начальницей, потом скатилась до водилы, а теперь опять пошла на повышение – в секретарши выбилась и – все за полтора месяца! – без всякой горечи думала Лиза. Она почему-то страшно нравилась себе в роли охотницы за мужчиной! Такого в ее жизни еще не было. И не потому что мужчины так уж охотились за ней, но просто ей всегда было лень… К тому же она всегда полагала, что мужчина-дичь не может быть ей интересен. А сейчас… Он меня вообще не считает за женщину. Он ведь видел меня во всем блеске и тоже не обратил внимания, то есть в упор не замечал. Почему ж я надеюсь, что теперь что-то изменится? А, ладно, поживем – увидим.

Она быстро справилась с тем, что он ей поручил, и решила хорошенько освоить офисное хозяйство. Тут имелась роскошная кофеварка, маленький холодильник, микроволновка и электрический чайник. Все это находилось в чуланчике, рядом был туалет. И ни одного цветочка в горшке. Да и вообще, все свидетельствовало о том, что здесь работают мужчины. Неуютно. Официально. Тоску наводит. А ведь сюда люди приходят не с радостью… И почему его жена не навела здесь уют? Интересно, а как у них дома? Лиза осмотрела письменный стол босса. Никаких фотографий. Наверняка он водит сюда баб и не хочет, чтобы они видели его жену. Кстати, диван здесь роскошный, очень подходящий для любовных утех. Ей безумно хотелось открыть ящики стола, но она с детства усвоила – это табу!

Зазвонил телефон.

– Адвокатская контора!

– Кто говорит? – спросил резкий женский голос.

– Помощник адвоката!

– А где адвокат?

– Алексей Григорьевич будет не раньше трех!

– Послушайте, помощник, откуда вы взялись?

– Извините, вы не представились, что передать Алексею Григорьевичу?

– Ничего! Я сама с ним разберусь!

Начинается!

Потом позвонили в дверь.

– Извините, девушка, адвокат есть? – спросил толстый пожилой мужчина. Лицо его было залито потом.

– Нет. Он будет не раньше трех.

– Понимаете, я приехал из Владимира… На улице жарко, вы не позволите тут подождать?

Лиза растерялась. Она не знала, как следует поступить в этом случае.

– А вы записывались на прием? – осторожно осведомилась она.

– Да мы договорились, что я приеду… Моя фамилия Игошев. Владимир Константинович Игошев.

– О, тогда, конечно, заходите, Алексей Григорьевич меня предупредил, что вы будете звонить.

– Да я с утречка звонил, но никто не отвечал, а я уж в Москве, дай, думаю, заеду.

– Но Алексей Григорьевич будет только в три, не раньше.

– Ох, грехи наши тяжкие! Девушка, позвольте, я тут подожду.

– Целых два часа? Ну, пожалуйста, ждите! Хотите кофе?

– Кофе? Хочу! Только у вас кофеварка прошлый раз барахлила. Не починили?

– Понятия не имею, я сегодня первый день тут работаю!

– А! Знаете что, давайте попробуем, и, если она не фурычит, я попытаюсь ее починить, благо время есть.

– Серьезно?

За два с лишним часа Игошев починил не только кофеварку, а еще и подтекавший бачок унитаза, и искрившую розетку в кабинете босса.

Лиза напоила его крепким кофе с вафлями, которые обнаружила на полке.

– А курить позволите?

– Ну конечно! Босс ведь курит.

– Хороший он человек, а уж адвокат просто блестящий! Он два года назад меня спас, ситуация была не приведи бог, все говорили, если пять лет дадут, это будет мое великое счастье, а благодаря Алексею Григорьевичу мне дали два года условно! Есть разница?

– Еще бы! – воодушевилась Лиза. – А сейчас он вам опять понадобился?

– Нет, сейчас не мне, а моему племяннику – его капитально подставили. Обвинили в изнасиловании. А он ни сном ни духом. Просто стерва одна мстить ему вздумала. Гадина! У нее папаша большая шишка тут в Москве… Одна надежда на Алексея Григорьевича. А вы, Лиза, тоже юрист?

– Да нет, я случайно сюда попала и ненадолго, пока Волик в больнице.

– Так вон что! Жалко, с вами тут как-то приятнее стало.

– Правда? – обрадовалась Лиза.

– Ну конечно, совсем другое дело! Женский дух… А то, бывало, придешь, контора и контора. Вы даже кофе как-то иначе подаете. С душой, что ли…

Слышать это было почему-то очень приятно.

Вскоре вернулся Сметанин:

– А, Владимир Константинович! Здрасте-здрасте, прошу вас ко мне, поговорим!

Они проговорили часа полтора. Уходя, Игошев сказал:

– Помощница у вас золотая! Мы так душевно тут поговорили, пока ждали вас…

– Замечательно! Всего наилучшего, Владимир Константинович.

Когда Игошев ушел, Сметанин спросил:

– Вы с голоду еще не умираете?

– Нет, я пила кофе с вафлями, которые тут нашла.

– Но ведь кофеварка не работает!

– Владимир Константинович все починил! И бачок, и розетку у вас.

Сметанин вытаращил свои красивые глаза:

– Вы заставили клиента тут вкалывать?

– Боже упаси! Он сам вызвался! И сам, кстати, сказал, что кофеварка не работает.

– Невероятно! Но с другой стороны… Замечательно! А я купил нам с вами пирожков! Вы с чем любите?

– С капустой!

– С капустой не было. Вот тут с вишнями, с яблоками и с лимоном.

– Сойдет! А вы сластена?

– Есть немножко. У нас, Елизавета Федоровна, всего четверть часа, чтобы выпить кофе и подкрепиться. Потом придет еще одна клиентка.

Лиза быстро сварила кофе. Интересно, на что будет похожа моя фигура, если на завтрак есть хачапури, на обед сладкие пирожки и вафли, а на ужин бабушкины котлеты с соусом ткемали и, разумеется, с куском лаваша? Надо завтра с утра купить йогуртов и фруктов… Она в задумчивости подняла глаза, встретилась взглядом с боссом, и внутри у нее все оборвалось. Он был так хорош! Еще позавчера она не могла и мечтать о том, что будет целый день находиться в его обществе.

– Черт побери, Елизавета Федоровна, почему кофе из кофеварки у вас вкуснее, чем у Волика? Теоретически этого не может быть, но практически так и сеть! Абсурдно, но факт!

Лиза пожала плечами.

– Вам нравятся эти пирожки? – спросил босс.

– Ничего, вкусные.

– А помните, в нашем детстве были замечательные жареные пирожки за пять копеек? Я их обожал.

– С повидлом, наверное? – улыбнулась Лиза.

– Ну да! И с холодной газировкой.

– Я тоже любила пирожки с газировкой…

– С двойным сиропом?

– Нет, с двойным сиропом я брала, только если пирожки были с капустой или с рисом.

– А с мясом?

– С мясом я ела пирожки только из Елисеевского! Мне бабушка запрещала есть на улице пирожки с мясом. Говорила, что неизвестно, чье там мясо…

– А пончики вы любили? Из автомата, с сахарной пудрой?

– Не то слово! Я тут недавно купила, но они какие-то не такие…

– Серьезно? Со мной было то же самое. Видимо, это как книги, которыми зачитывался в детстве. Черт побери, что это меня на воспоминания потянуло? Все, спасибо за кофе и приятную беседу. Пора работать! Все было замечательно!

– Можно один вопрос?

– Пожалуйста!

– А что, если я немножко наведу тут уют? Привезу два-три горшка с цветами, а?

– Делайте что хотите, просто, боюсь, потом Волик их загубит. А вы из тех женщин, которые везде вьют гнездо, даже в номере гостиницы?

– В гостинице – нет, а на рабочем месте – да!

– Замечательно!

Когда явилась клиентка – немолодая, заплаканная женщина, Лиза подала ей чай и позвонила своей бывшей секретарше. Та, услышав голос Лизы, разрыдалась:

– Ой, Елизавета Федоровна, как вы там? А меня тоже увольняют. Тут почти всех увольняют, а многие сами работу ищут… Ой, а вы же тут все вещи оставили, я собрала!

– Спасибо, Наташенька. Я вот еще хотела цветочки свои забрать… Не все, конечно, но… Ты запиши! Драцену возьму, кротон, все фиалки, пеструю крапивку и голландскую традесканцию! А остальное – хочешь себе возьми, хочешь – раздай кому-нибудь…

– Так и раздавать уж некому, Елизавета Федоровна. Вчера еще наших юристок уволили! И Муратову, и Степко!

– Господи, никогда бы не подумала!

– И никто не думал! Совсем плохо…

– Наташенька, ты подготовь там все…

– Вам небось тут и появляться тошно, так я попрошу Юрку все вам привезти!

– Если новое начальство будет возникать по поводу цветов…

– Не волнуйтесь, я найду что сказать! – храбро заявила Наташа.

Лиза почему-то расстроилась. Особенно из-за увольнения юристок. Эти две женщины были классными специалистами, каких в стране по пальцам можно пересчитать, и, с тех пор как они пришли работать в их телекомпанию, всем стало спокойнее. Теперь и их загребли под общую гребенку… И куда все катится?

Алексей Григорьевич вышел проводить клиентку.

– Елизавета Федоровна, поедем и мы! Сперва в прокуратуру, а потом еще в одно место. И тогда все! Да, кстати, вот вам ключи от офиса.

– Спасибо за доверие.

– Пожалуйста, госпожа Кот!

– Откуда вы знаете мою фамилию?

– От Беаты. А вы думали, я возьму помощницу в офис просто с улицы, ничего не проверив? Так что я теперь многое про вас знаю! Не сердитесь, я же не мог купить кота в мешке… Ох, простите! – засмеялся он. – Кстати, вы не первая женщина с такой фамилией, с которой я столкнулся. Когда-то в молодости я повредил ногу, и меня буквально спасла замечательная хирургеса по фамилии Кот. Это не ваша родственница?

– Нет.

– Подумать только, а теперь я сломал руку – и мне опять помогает дама по фамилии Кот… Как вам кажется, это символично?

– Понятия не имею!

…Пока Лиза ждала босса у прокуратуры, ей позвонила Рита.

– Лиза, я могу привезти вам вашу тезку?

– Я еще не освободилась. Боюсь, раньше восьми не получится.

– Тогда позвоните мне, как освободитесь. Знаете, она чует что-то, волнуется, бедняжка. Но думаю, вам она обрадуется.

– Рита, вы, пожалуйста, напишите на бумажке, чем ее кормить, когда и сколько…

– Да я уж вам целую тетрадку исписала… Телефоны ветеринаров на всякий случай… и вообще…

– Спасибо!

В этот момент появился Сметанин:

– Поехали домой! Сегодня уже нет смысла куда-то соваться. Да и рука вдруг разболелась. Я вас, наверное, замучил?

– Да нет, ничего страшного.

– Замечательно!

Домой Лиза добралась уже еле живая – и не столько от усталости, сколько от впечатлений. Я, кажется, по-настоящему влюбилась, это уже не игрушки… А дальше будет только хуже. Он такой милый… А Инка говорила, что все адвокаты сволочи. Ну ничего, скоро привезут Псюшу, мне станет повеселее.

Едва она успела переодеться и достать из холодильника бабушкины котлеты, как на лестнице раздался собачий визг и тут же громкий звонок. Она бросилась к двери. Лиза Пес рвалась с поводка и визжала.

– Псюшенька, милая! – обрадовалась Лиза Кот.

– Она уже внизу волноваться начала, а уж как из лифта вышла, совсем с ума сошла от радости! Учуяла, наверное, вас! Знаете, это смешно, но я даже ревную!

– Да бросьте, Рита, все нормально, поживет у меня, соскучится – и с восторгом вернется домой.

– Я надеюсь! Лиза, вот тут я накупила корма, все вам расписала. А вот еще деньги на всякий случай, а тут витамины, их надо давать раз в день.

Рита долго ее инструктировала, потом всплакнула и умчалась. А две Лизы остались.

– Псюша, пойдем погуляем, а? Не возражаешь? А то утром долго гулять не получится.

Лиза Пес не возражала. Погуляв минут сорок, они вернулись и легли спать. Псюше Лиза постелила в прихожей.

Проснулась она оттого, что кто-то лизал ее высунувшуюся из-под одеяла пятку.

– Это ты? Собака, что ты делаешь? Который час?

Псюша завиляла задом и коротко взлаяла.

– Ну чего тебе? Гулять, что ли?

– Ууууу!

– Понятно объясняешь! Хорошо, что сейчас весна…

Лиза вскочила, натянула джинсы, носки, влезла в старые кроссовки и накинула плащ. На часах было самое начало седьмого.

– Ну ты и сука, Псюшка! Хотя для тебя это не оскорбление, а констатация факта, – бормотала Лиза, выходя на лестницу. – Тогда, значит, ты просто сволочь!

Лиза Пес начала скулить.

– Ты обиделась, да? Ну извини, я просто не привыкла в такую рань выходить… Ничего, привыкну, – вздохнула она. – Только ты уж постарайся побыстрее свои дела сделать. Хотя мне же не надо теперь наводить марафет. Полюбите нас черненькими, да, Псюша?

Но гулять пришлось довольно долго.

– Лиза, здравствуйте, какая прелестная собака! – подошла к ней мать Леонида. – Это ваша?

– Да, – ответила Лиза, – жених подарил!

– В самом деле?

– Ну да. Я думала, он мне что-то вроде дикой собаки Динго подарит, а тут бульдог.

– А как его зовут?

– Тоже Лиза!

– Как трогательно! Ваш жених назвал ее в вашу честь?

– Да нет… Случайно получилось.

– Поразительно симпатичная морда! А когда же свадьба, Лиза?

– Осенью! У них там будет весна. А у вас когда свадьба?

– Через неделю! Я уж не дождусь. Они такая красивая пара! Лиза, я вам очень благодарна…

– Господи, за что?

– Вы ведь поговорили с Леней. Он, кажется, что-то понял.

– Слава богу!

– Лиза, вы простите меня…

– Да за что? Все правильно, мне бы тоже не понравилось, если б мой сын ухлестывал за взрослой теткой. Дай Бог, чтобы у вас все утряслось. В таком случае можно говорить «ни пуха ни пера»?

– К черту, к черту, к черту!

В лифте Лиза сказала:

– Псюха, ты извини, что я тебя объявила каким-то австралийским подарком, но это ложь во спасение Лени.

Едва она собралась принять душ, как раздался звонок.

– Кто? – спросила Лиза.

– Лизавета Федоровна, это Юра, цветочки ваши привез!

Юра был шофером в их телекомпании и мужем Наташи.

– Я сейчас спущусь!

Вдвоем они перегрузили цветы из его машины в «Фелю».

– Юра, а вас хоть не уволили?

– Ну пока вроде нет… А там кто их знает… Ох, Лизавета Федоровна, я даже рад, что Наталью мою уволили, а то она в последнее время вся исплакалась. Как приходит домой, так в слезы. Новые люди кругом, говорит, все хамы какие-то, злые, не то что раньше. Ничего, пока как-нибудь перебьемся, а потом найдет Наташка работу.

– Конечно, найдет, у нее голова и руки на месте.

– А вы сами-то без работы?

– Да нет, нашла кое-что, но временно.

– Ну уж вы-то без работы не останетесь! А куда цветочки-то повезете?

– На новую работу.

– Вот и хорошо, раз цветочки везете, значит, вам там по кайфу! Ох, пора ехать за новым замом генерального. Противный тип, надо сказать. Не то что наш Паша был…

Лиза хотела огорчиться из-за этого разговора, но потом передумала.

Утром она отвезла Алексея Григорьевича в суд. Когда он вышел к машине, элегантно одетый, причесанный, гладко выбритый, у нее засосало под ложечкой. Интересно, его жена брила? – шевельнулась ревнивая мысль.

– Елизавета Федоровна, вы меня не ждите! – заявил он у здания суда. – Я либо приеду на такси, либо позвоню вам. Неизвестно, сколько я тут пробуду.

– У вас процесс? – осведомилась Лиза.

– Да!

– Важный?

– Более или менее.

– Ох, извините, вечно я задаю дурацкие вопросы.

– Вы еще не задали ни одного дурацкого вопроса, – улыбнулся Сметанин. – Если будут звонить клиенты, на пять можете назначить.

– А если будет два клиента?

– Тогда на пять и на семь. Трех точно не будет! – предупредил он ее вопрос. – А может и ни одного не быть. И обязательно заезжайте к Гоче. Он вам даст пакет с едой. Поешьте сами и мне что-нибудь оставьте. И не вздумайте с ним расплачиваться! Я сам плачу в конце месяца!

Через час офис совершенно преобразился. Лиза захватила из дому еще две красивые пепельницы, два дымчатых стакана, в которые поставила ландыши, купленные по дороге у станции метро. Один букет на стол боссу, второй себе.

– Ну вот, совсем другое дело! – с удовлетворением заметила Лиза, любуясь делом своих рук.

В этот момент в дверь позвонили.

– Кто там? – спросила Лиза.

– Клиентка к господину Сметанину!

Лиза открыла. На пороге стояла… Елена Арнольдовна в потрясающем алом костюме, совершенно ослепительная.

– Здравствуйте, – ошарашенно пробормотала Лиза. Но дама, похоже, ее не узнала.

– А господина Сметанина нет?

– Нет. Он в суде.

– Вы и есть его новая помощница?

Господи, неужто она его жена? – с ужасом подумала Лиза.

– Временная помощница.

– О, я смотрю, тут стало попригляднее. Даже и ландыши стоят на столе у шефа. Ваших рук дело? Не советую!

– Что?

– Тратиться на цветочки. Он таких вещей не ценит! Вы уж небось втюрились по уши? Но вам тут ничего не светит, – неприятно усмехнулась красавица.

– Вы извините, но что передать Алексею Григорьевичу? – Лиза не хотела напоминать противной бабе об их знакомстве. Впрочем, знакомством это никак нельзя назвать.

– Не надо ничего говорить. Я просто проходила мимо, и мне стало любопытно, какую это помощницу нанял господин адвокат. Что ж, я вполне удовлетворена. А кстати, его жена в курсе, что вы тут цветочками балуетесь?

У Лизы камень с души свалился. Значит, это не жена!

– Извините, я не в курсе, ввел ли господин Сметанин свою жену в курс дела! – довольно ядовито заметила Лиза.

– О, у вас, я смотрю, язычок подвешен…

В этот момент зазвонил телефон.

– Адвокатская контора «Сметанин и сын»!

– А Волика можно?

– Волик болен. Я вместо него.

– Извините! – Девушка на другом конце провода повесила трубку.

Пока происходил этот короткий разговор, Елена Арнольдовна вертела в руках изящную пепельницу, привезенную когда-то из Эстонии.

– Ваша?

– Это имеет значение?

Дама смерила Лизу презрительным взглядом:

– Пожалуй, в данном случае нет. Всего наилучшего!

И она ушла, надменно раздувая ноздри.

Интересно, что она хотела сказать? У тебя такая рожа, что ты никакой опасности не представляешь? Так, что ли? И кто, собственно, она ему? Любовница? Похоже на то… Куда я лезу? Жена красавица, любовница просто ослепительная, хоть и стерва… А кстати, к кому это она ездила в Грохольский? Голову дам на отсечение, что к любовнику. Но не к Сметанину? Он живет в другом месте. Или там у них любовное гнездышко в чужой квартире? Фу, гадость… И как он может с такой? Хотя кто сказал, что там был именно он? У нее может быть целая рота любовников. И если это был не Сметанин, то милейшая Елена Арнольдовна ошибается, полагая, что я не представляю для нее опасности. Еще какую… Хотя не стану же я доносить на нее. Ни при каких обстоятельствах так не унижусь. Лучше язык себе откушу! Но мое дело, пожалуй, безнадежно… Хотя если вокруг одни сплошные красавицы, то его от них может и затошнить в какой-то момент. В голову лезли какие-то литературные ассоциации. Вспомнился любимый рассказ О. Генри «Третий ингредиент», где управляющему универсального магазина некрасивая Хетти Пеппер показалась островком спасения в бурном море приторной красоты. А еще вспомнился бабушкин старый анекдот: Мадам Коти спрятала своего любовника в шкафу, полном образцов парфюмерной продукции фирмы Коти. Бедняга до полуобморока надышался восхитительными ароматами и, когда его выпустили на волю, простонал: «Дайте хоть кусочек говна!» Вот я тоже в этом своем обличье стану вожделенным кусочком говна для господина Сметанина, не без горечи подумала Лиза. Он оценит мой интеллект, мою душу, мой ангельский характер и подумает: она такая милая, добрая, умная, жаль только, совсем неинтересная… А тут я появлюсь при полном параде, и от неожиданности он обалдеет. И влюбится смертельно! Я, конечно, далеко не красавица, но во мне есть изюминка, есть частичка черта и… как там еще называется женская привлекательность… Господи, как хорошо, что меня уволили с телевидения и у меня появилось время вспомнить, что я женщина, а не только программный директор, с которого все с ножом к горлу требуют контент! Когда говоришь с нормальными людьми, они вздрагивают и испуганно вопрошают: что такое контент? А я объясняю – программный продукт. И то и другое не имеет отношения к нормальному русскому языку… Программный продукт… Какая мерзость!

Опять зазвонил телефон. На сей раз это был босс.

– Елизавета Федоровна, через часок приезжайте к суду.

– Есть, шеф!

Сообщать о визите Елены Арнольдовны Лиза не стала. Зачем? Это же не деловой визит, а вполне праздное любопытство ревнивой любовницы. То есть сугубо частное дело господина Сметанина. А какое мне дело до его частных дел, ведь правда? Фу, сколько повторов в одной фразе, проснулась в ней внучка известной переводчицы. И она ничего не сказала шефу.

Вечером, выйдя из лифта, Лиза сразу услышала громкие стенания за своей дверью. Бедняжка Псюша!

Но когда она открыла дверь, взгляду ее предстала столь поразительная картина, что все ласковые слова застряли в горле. На полу прихожей валялись клочья толстого джутового коврика, телефон лежал на полу и провод был перекушен, а главное – у любимого бабушкиного столика карельской березы была перегрызена ножка, и он завалился набок. А виновница этого кошмара, очевидно понимая, сколь тяжкое преступление она совершила, не бросилась к Лизе, а забилась в угол, таращила свои невозможные скорбные глаза и дрожала, словно в ожидании кары, и из-под нее вытекала лужа.

– Да, дела! – только и смогла сказать Лиза Кот, в изнеможении опускаясь на банкетку. Хорошо еще банкетка цела. – Псюха, ты что же натворила?

Лиза Пес продолжала дрожать крупной дрожью.

– Тебе было так фигово, да? Бедная скотина… Ну иди ко мне!

Собака с громким визгом кинулась к Лизе и уткнулась носом ей в колени, виновато виляя задом. Казалось, она говорила: ты не сердишься? Знаешь, мне было так плохо, так одиноко и страшно…

– Да ладно, – потрепала ее по холке Лиза. – От одиночества чего не сотворишь. Не огорчайся. Коврик все равно был старый, лужу убрать – раз плюнуть, вот бабушкин столик починить будет непросто, но что-нибудь мы придумаем, правда?

Казалось, Лиза Пес поняла каждое ее слово. Она подняла голову и посмотрела на Лизу с такой любовью, что та чуть не разрыдалась. Господи, я бы все на свете отдала, чтобы он хоть раз так на меня посмотрел…

– Псюха, подожди минут пять, все равно ты уже тут напрудила… Я сейчас переоденусь, уберу все – и пойдем гулять. Черт, придется еще телефонного мастера вызывать… Какого черта ты шнур-то перегрызла? Удовольствия не получила, тебе ж это на один зуб, а вред большой… То ли дело ножка из карельской березы… Куча кайфа небось…

Утром Лиза закрыла все двери, убрала из прихожей все, что можно испортить, и уже стала прощаться с тезкой, но та начала рыдать.

– Ну что ты мне душу рвешь, собака? Не могу же я взять тебя на работу!

Лиза Пес продолжала рыдать, и на глазах у нее выступили настоящие слезы.

– Ну что, наказанье божье? Он же меня выгонит вместе с тобой! И будет прав, между прочим.

Лиза Пес понурила голову, тяжко вздохнула и забилась в угол. На морде отразилось отчаяние и обреченность.

Лиза Кот не выдержала:

– Черт с тобой, поехали! Проверим на вшивость господина адвоката. Если ты не проймешь его своей рожей, значит, он нам не нужен! Значит, он просто блядун и бесчувственный чурбан. Поехали!

Лиза Пес восторженно взвизгнула и, слегка подпрыгнув, лизнула Лизу в лицо, благо та сидя надевала туфли.

Когда Лиза открыла дверцу машины, восторгу собаки не было предела.

– Ох, Псюха, как пить дать он нас шуганет. Но видно, такова судьба. Все равно это временная работа, а сохранность дома для меня важнее. Не стану же я разрушать наш с бабушкой дом из-за него… В конце концов, эту идиотскую любовь я в большей степени придумала. Да и шансов у меня – ноль… Как ты считаешь?

Лиза Пес ничего не ответила, только ткнулась башкой в Лизин бок. Не робей, мол!

Заезжать за Сметаниным сегодня было не нужно. И Лиза решительно ввела Псюшу в офис. Здесь теперь стало так уютно. И пахло сигаретами «Питер Стьювизант», которые курил адвокат. Этот запах почему-то всегда страшно ей нравился и волновал. Когда-то она говорила Адке: «За мужчиной, который курит «Питер Стьювизант», я готова идти на край света…» Может быть, именно из-за этих сигарет я в него и втюрилась? Но видно, невелика любовь, если я готова ею пожертвовать из-за чужой собаки. Ох, с этой любовью сам черт ногу сломит…

У нее зазвонил мобильник.

– Алло!

– Елизавета Федоровна, вы где? – поинтересовался шеф.

– В офисе.

– Замечательно! Пожалуйста, в среднем ящике моего стола должна лежать зеленая пластиковая папка.

Лиза подошла к столу:

– Да, лежит!

– Пожалуйста, Елизавета Федоровна, достаньте оттуда дискету.

– Достала!

– Минут через двадцать за ней придут. Молодой человек, очень высокий и тощий. Его зовут Валентин Зубов. Никому другому ни под каким видом не отдавайте! Наврите что угодно, но не отдавайте!

– Поняла!