Текст книги "Проверим на вшивость господина адвоката"

– Ой, Алексей Григорьевич, что такое кукабара? Я прошлой ночью вспоминала, не могла вспомнить, полезла в словарь, а там ничего нет про кукабару. Это зверь или птица?

– Я не специалист по австралийской фауне! Свяжитесь по электронной почте с вашим женихом. – В его голосе слышалась злость.

– Непременно.

Какое-то время они ехали молча. Потом Сметанин спросил:

– А где вы с ним познакомились?

– В Испании, я, кажется, уже говорила…

– Только не мне. И что, роковая любовь с первого взгляда?

– Представьте себе.

– Трудно представить…

– Почему это? – возмутилась Лиза.

– Ну если только предположить, что вы в Испании не изображали из себя мымру так старательно, как со мной…

– Что? – ахнула Лиза.

– Объясните мне наконец, зачем вы так упорно строите из себя мымру? Вы же, черт побери, привлекательная женщина, даже, наверное, красивая, если вас немножко подкрасить, причесать по-другому, переодеть… Когда вы ночью ворвались ко мне в комнату в этой рубашонке, которая ничего не прикрывает… Мымры в таких рубашонках не спят! Да и вообще…

– Алексей Григорьевич!

– Ну я еще могу понять, что, вкалывая за рулем, вы предпочли выглядеть страхолюдиной, – это разумно. А в офис ко мне почему так ходили, а? Меня, что ли, опасались?

– Видите ли, у вас репутация такая… А в нашей стране за сексуальные домогательства никто не карает, вот я и решила не…

– Это какая же у меня репутация?

– Бабника, ну как там еще это называется…

– Жеребец! – подсказал он ей.

– Или кобель! А поскольку вы, безусловно, очень привлекательны, а мне ничто человеческое не чуждо, то не хотелось становиться случайной жертвой… подножным кормом…

– Ага, значит, вы в меня втюрились?

– Слава богу, нет!

– Не врите! Если бы не втюрились, не стали бы ждать у подъезда в Марьиной Роще. И признайтесь, этот ваш виртуальный австралиец – плод вашего воображения!

– Думайте как хотите!

Он замолчал. Она тоже. Потом он сказал:

– Ну хорошо… предположим, все так… Но сегодня мы поужинаем вместе?

– По-моему, не стоит. Мы все выяснили.

– А по-моему, мы ничего не выяснили!

– Ну почему? Я мымра…

– Не передергивайте, я не сказал, что вы мымра, я сказал, что вы притворялись мымрой. Согласитесь, это все-таки разные вещи…

– Спорить с адвокатом – плевать против ветра.

– Вот-вот, не надо со мной спорить. Выбирайте ресторан!

– Сами выбирайте!

– Хорошо! Сегодня чудная погода, приятно будет посидеть на свежем воздухе. Я знаю одно хорошее местечко. В восемь заеду за вами на такси. И пожалуйста, покажитесь мне в своем обычном, нормальном виде.

– Алексей Григорьевич, не обольщайтесь, это и есть мой нормальный вид. У меня аллергия на косметику, – сама не зная зачем, ляпнула Лиза. Она чувствовала себя сейчас как начинающий канатоходец, когда каждое движение может стать роковым…

– Вы такая патологическая врунья?

– Да почему? Я правду говорю.

Ни слова не сказав, он схватил с заднего сиденья ее сумку, и не успела она ахнуть, как он высыпал себе на колени ее содержимое, среди прочего там была и довольно пухлая косметичка.

– Что вы себе позволяете?

– Не выношу вранья!

– Ах ты господи! Адвокат, который не выносит вранья! Расскажите кому-нибудь другому!

– Что это вы беситесь?

– Это вы почему-то беситесь! И никуда я с вами не пойду! Хватит с меня! В жизни не видела такого бесцеремонного типа!

– А я в жизни не видел такой дуры!

– Ах вот как? – Она резко затормозила. – Вылезайте и берите такси. Кстати, заплатите мне то, что должны! За сегодняшний день можете не платить. Я ведь его недоработала!

– Чтобы вы потом говорили, что я вам недоплатил? – дрожа от злости, крикнул Сметанин. – Ну уж нет! Вот вам все, что я должен, и еще сто долларов за сверхурочные! Всего наилучшего!

– Я на чай не беру!

– Дура!

– Сам дурак!

Он выскочил из машины и что есть сил хлопнул дверцей.

Лиза дала по газам и уехала. Ее всю трясло. Поговорили, называется. Черт знает что! Еще ни с одним мужчиной ничего подобного у нее никогда не случалось. Интеллигентные люди, нечего сказать! Лиза Пес тихонько скулила на заднем сиденье. Если я сейчас кому-нибудь не расскажу обо всем, я лопну! И она поехала к Инне.

– Господи, что с тобой? Ой, Лизочка, собачка моя милая! Что такое стряслось? Черт побери, как вас различать?

– Зови ее Псюхой! – буркнула Лиза Кот. – Инка, ты в состоянии меня выслушать, не перебивая? А то лопну!

– Попробую!

Она действительно молча все выслушала, а потом бросила только одно слово:

– Жопа!

– Почему?

– По всему! А главное – потому, что не поняла: он же в тебя влюбился!

– Глупости!

– Ничего не глупости, конечно, влюбился, только не сразу это осознал, а когда сообразил, ты уже хвостом вильнула, вот он и взбесился.

– Все, наверное, так, за исключением одного – он не влюбился, просто ему досадно, что упустил меня неоприходованной…

– Теперь это так называется? – усмехнулась Инна. – Что ж, может, ты и права.

– Конечно, права! Как можно влюбиться в такую мымру?

– Эх, Лизка, влюбляются разве в размалеванную рожу, в девяносто – шестьдесят – девяносто, в фирменные тряпки? Любовь – это химия, если хочешь знать… Вот если какой-то твой компонент вступил в реакцию с каким-то его компонентом, тогда в результате может что-то получиться… У меня по химии всегда двойки были, я так до сих пор не поняла, что такое валентность, но я же не знала, что эта противная скучная наука будет иметь отношение к любви… Когда иной раз встретишься глазами с кем-нибудь и тебе сразу ясно: что-то будет, – это секс, а с любовью куда сложнее… И у твоего адвоката, похоже – любовь. Он с тобой глазами не встретился, до секса не дошло, а реакция началась…

Лиза изумленно смотрела на подругу.

– Инка, ты любишь своего венгра, да? У вас компоненты в реакцию вступили?

– Боюсь, что да… У меня, во всяком случае… Только я здесь, он в Канаде, у него там семья… Мне это надо? Слава богу, завтра начнется работа, некогда будет… А ты зря с адвокатом поругалась. Позвони, пока не поздно, извинись, скажи, что придешь на ужин…

– Хрен ему в грызло! – сказала Лиза и заплакала.

Часть вторая

Лиза давно научилась справляться с болью, тем паче что в остальном жизнь радовала ее. Бабушка вернулась из Германии довольная, бодрая, полная впечатлений и с массой подарков, а главное – с первого взгляда влюбилась в Лизу Пес, хозяйка которой пока не подавала о себе вестей.

– Удивительное существо, она все понимает, такая умница, – восторгалась Ксения Леонтьевна по вечерам, когда Лиза приезжала с работы на персональной машине с водителем, к вящей гордости бабушки. Ксения Леонтьевна как будто бы посмеивалась над внучкиным положением, но втайне очень ею гордилась. Однажды Лиза слышала, как бабушка в разговоре со старинной приятельницей ввернула:

– Знаешь, мне теперь стало спокойнее, с тех пор как у Лизы появилась персональная машина с шофером, я не так волнуюсь.

На работе дел было много, но ничего похожего на то безумие, которое сопутствовало подготовке к выходу в эфир в прежней телекомпании. Времени достаточно, по крайней мере в ее епархии. Конечно, весенние рынки телепродукции в Москве и Киеве были упущены, как и будапештский, но Лиза знала, что делать и куда сунуться. Она набрала себе неплохую команду, переманив многих своих прежних сотрудников, и они дружно работали над сеткой и ее программным наполнением. Отсматривая пилотные программы, сериалы – словом, занимаясь своим делом, муторным, нервным, но горячо любимым, Лиза чувствовала себя на своем месте.

А бабушка помешалась на Интернете. В Германии она освоила компьютер в необходимых для этого пределах и теперь часто с горящими глазами встречала Лизу, сообщая той последние новости из самых разных областей. Да еще и переписывалась по электронной почте с подругой из Германии и с новыми знакомыми на юге Франции. Но вот работать на компьютере у нее получалось плохо.

– Знаешь, меня компьютер отвлекает, – говорила она Лизе, – вероятно, сказывается привычка всей жизни – когда вожу пером по бумаге, я лучше соображаю.

Вскоре после приезда Ксения Леонтьевна спросила:

– Лиза, а ты не хочешь пригласить своего адвоката на рыбу под бешамелью?

– Не хочу! – мрачно ответила Лиза.

– А почему? Он тебе разве не нравится?

– Нет!

– Почему? Что-то произошло? Ты не хочешь мне рассказать?

– Нет, не хочу ворошить эту историю. Могу сказать одно, бабушка, я хотела стать «женщиной с игрой», ты всегда говорила, что мне не хватает игры… Ну и заигралась! А дальше неинтересно!

Ксения Леонтьевна внимательно посмотрела на внучку. Похоже, девочка потерпела фиаско и не надо бередить ее рану, решила бабушка. Но все-таки это ненормально, что умная, интересная, еще молодая женщина живет одна, без мужчины, и с этим надо что-то делать… Но что?

…В середине августа Ксения Леонтьевна сказала, глядя на Лизу с неодобрением:

– Ты плохо выглядишь!

– Просто устала!

– Значит, надо отдохнуть!

– Сейчас попью чаю и завалюсь спать.

– Это не поможет, – довольно сурово заметила бабушка.

Лиза удивленно подняла глаза:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что тебе необходимо отдохнуть, и не надо рассказывать мне про Египет, в котором ты не была!

– И не собиралась. Но я не могу сейчас никуда поехать, мне просто не дадут отпуск.

– Дадут!

– Сильно сомневаюсь!

– Лиза, я говорила с твоим Булатовым, он обещал дать тебе десять дней в самое ближайшее время.

– Ты звонила Булатову? – совершенно ошалела Лиза.

– Боже меня сохрани! Но я встретилась с ним во французском посольстве, ты же помнишь, я третьего дня ходила на прием…

– Там был Булатов?

– Был, а что тут удивительного? Кстати, очаровательный человек! Знаешь, он очень мне напомнил того прелестного актера, ну такой крупный, с украинской фамилией, он еще прекрасно поет…

– Степанченко, что ли?

– Да-да, Степанченко!

– Пожалуй, есть сходство… Значит, ты познакомилась с Булатовым и потребовала у него отпуск для внучки? – развеселилась Лиза.

– Я ничего не требовала, и, если хочешь знать, он первый ко мне подошел и спросил, правда ли, что Елизавета Федоровна Кот моя внучка? Ему кто-то сказал… Ну, мы разговорились, и я даже пригласила его в гости.

– Ты с ума сошла! Зачем это?

– Он очень милый и к тому же разведенный.

– Бабушка!

– Ты успокойся, он в ближайшее время не обещал прийти, сказал, что до выхода в эфир у него нет никакой возможности, но потом он почтет за честь. Он хорошо воспитан, надо сказать. И очень тепло о тебе отозвался!

– О господи!

– Не закатывай глаза! Тебе действительно надо отдохнуть!

– Где, когда, с кем?

– Ну где – это мы придумаем, когда – в середине сентября, Булатов сказал, что это возможно, а с кем… Это уже твое дело. Но я лично считаю, что на недельку можно поехать и одной. Если в принципе ты согласишься, я этим займусь, пошукаю в Интернете…

– Займись! – махнула рукой Лиза. Она знала, что лучше не спорить, авось бабушка воодушевится какой-нибудь другой идеей.

Но надежды были напрасны. Каждый день бабушка выкладывала перед ней распечатанные на принтере рекламные проспекты отелей в разных концах света. Но все они нагоняли на Лизу тоску. А однажды она заявила:

– Бабушка, успокойся. В сентябре я еду в Канны.

– Ну и что? Ты каждый год туда ездишь, но на этом телерынке ты только устаешь как собака! Съезди в Канны, а потом на недельку езжай, к примеру, на Канары. Ты же не была на Канарах, а все говорят, там просто рай!

– Говорят… Слушай, а давай поедем вместе! Побываешь на Канарах, будет здорово!

– С ума сошла? Туда лететь семь часов и нельзя курить! Я же рехнусь! Мне и два-то с лишнем часа до Германии было невмоготу, а до твоих Канар я совсем спятить могу! И потом, нам не с кем оставить Лизу! А вот ты поезжай, я присмотрела чудный отель, на берегу океана, там, кажется, черный песок, это на Тенерифе… Ты подумай, детка, когда ты родилась, никто в стране и помыслить не мог об отпуске на Канарах…

– Бабушка, давай тогда поедем куда-нибудь поближе, а Псюшу подкинем Инке…

– Чтобы она сожрала у нее всю мебель? Ерунда! И вообще, в моем возрасте менять климат не рекомендуется. А ты поезжай!

– Вот вернусь из Канн, тогда и решу!

– Тогда решать будет поздно! Ты думаешь, в сентябре много свободных мест в отелях? Глупости! Немедленно свяжись с туристическим бюро! Предстоит тяжелая работа, надо набраться сил!

Спорить с бабушкой иногда бывает так утомительно, что Лиза сдалась. В конце концов, чем я рискую? Это не так уж дорого… И всего одна неделя. Пока прилечу, акклиматизируюсь, а там уж и назад пора, даже не успею соскучиться. Сметанин как-то говорил, что бывал на Канарах… Как странно, он практически никогда не упоминал о жене. Я даже не знаю, как ее зовут, с удивлением сообразила Лиза. После безобразной ссоры она запретила себе вспоминать о нем, да и не до того ей было, а сейчас вся история представлялась достаточно комичной… И почти не было боли. Так, чуть-чуть шевельнулось что-то в области диафрагмы… Да, он никогда сам не заговаривал о жене, только если я что-то спрашивала. А я впрямую и не спрашивала, разве что походя… Даже не знаю, есть ли у него дети и какая по счету эта безымянная жена… Однако это странно… Конечно, я могу позвонить Беате, только зачем? Сыграла в дурацкую игру, поняла, что это не мое, и довольно. Вот поеду на Канары, может, там и найду свою любовь… Вон нашла же Инка канадского венгра в Доминиканской Республике. Чем я хуже? Но Инка, она сексуально озабоченная, а я нет… С одной стороны, это лучше, спокойнее, а с другой – мужики не чувствуют призыва… Ну и черт с ними, от них одни неприятности, а кстати, Адка что-то исчезла, не прислала приглашения, и вообще от нее ни слуху ни духу… Может, у нее что-то стряслось? Надо бы узнать, связаться с ней по электронной почте… Хотя чем я отсюда смогу помочь? И все равно поездку в Австралию я не потяну, да и Рой Шелли, наверное, уже женился. И слава богу! Трудно придумать что-то более чуждое, чем австралийский Рой Шелли. Даже канадский венгр как-то ближе, все-таки общие корни, один соцлагерь в прошлом…

На другой день Лиза заехала в туристическое агентство, выбрала себе отель на Тенерифе и привезла бабушке весьма завлекательную картинку: четырехэтажный, не слишком большой, но совершенно белый отель на берегу океана, весь увитый бугенвиллеями. Правда, в агентстве ей объяснили, что на самом деле отель стоит на некотором возвышении, а чтобы искупаться в океане, надо спуститься и пройти еще ряд ресторанчиков и кафе. Но Лизу это уже не смутило. Ей захотелось туда, в городок под названием Лас-Америкас! Но до этого еще предстояла утомительная, ответственная поездка в Канны, когда не то что насладиться красотами знаменитого города, но даже спокойно поесть не всегда представляется возможность. К тому же в этот раз с ней должен поехать заместитель Булатова с подозрительной фамилией Стырин. А при новом начальстве не расслабишься. Так что отдых от всего и всех «в синем и далеком океане» уже казался сказкой.

– Знаешь, мне не понравился твой адвокат, – заявила как-то вечером бабушка.

– Что? – не поняла Лиза. – Какой адвокат? О чем ты?

– Его показали в передаче «Человек и закон». И он мне не понравился.

– Мне тоже, – покривила душой Лиза.

– Слишком красивый и самодовольный.

– Пожалуй.

– Но неглупый, надо признать. И весьма красноречивый. Только все время говорит «замечательно»!

– Ты тоже заметила? – оживилась Лиза. – Меня это иной раз доводило до белого каления!

– Надо было ему сказать!

– Господи, зачем? Какое мне дело до его лексики?

– Тоже верно. И он, конечно, страшный бабник – нет сомнения, так что не стоит о нем жалеть, детка.

– А я и не жалею. Просто был в жизни такой эпизод, причем довольно интересный, и кончился. Что толку сожалеть об эпизоде?

А ночью ей приснился идиотский сон: Елена Арнольдовна, сияя красотой, сидела за столиком кафе и с удовольствием ела торт большой ложкой, прямо из коробки, и после каждой ложки жмурилась от наслаждения и облизывалась. А рядом с коробкой лежала крышка, обычная крышка от торта с надписью «Торт Сметанин»! Проснувшись, Лиза подумала: какой примитивный, какой прямолинейный бездарный сон! Конечно, такая особа вполне может кого хочешь сожрать, только мне-то какое до этого дело?

Через два дня они со Стыриным улетели в Канны, где и в самом деле некогда было даже вздохнуть, не то что любоваться городом и морем. Почему-то сидя с начальником в ресторане, Лиза все время опасалась, что он непременно что-нибудь стырит – вилку, пепельницу, подставку… Но он оказался довольно приличным человеком и, разумеется, ничего не стырил. Мои ассоциации столь же примитивны, как и мои сны, грустно думала Лиза, вероятно, телевидение мало-помалу дебилизирует всех, кто с ним близко соприкасается, особенно если от Бога отпущено так мало ума, как мне. После истории со Сметаниным Лиза сильно упала в собственных глазах.

В самолете, когда они летели обратно в Москву, Стырин сказал:

– Елизавета Федоровна, класс! Я за вами наблюдал, вы классно держались, даже не ожидал. И вообще… вы классная!

– Что? – оторопела Лиза от некоторой интимности в его голосе.

– Ну вы красивая… Умная… И ноги у вас… просто классные!

– Боже, где вы видели мои ноги?

– Ну у вас вчера на приеме было платье с разрезами… Я глаз не мог оторвать… Классное платье, между прочим!

Что на это ответишь? Лиза промолчала, но подумала: интересно, у того было одно слово «замечательно» на все случаи жизни, у этого «классно», а где же наш великий и могучий? Совсем скукожился? Но говорить этого начальству она не стала. Неужели Стырин теперь начнет за ней ухаживать? Вот не было печали… Хотя сейчас он просто выпил на халяву, да и вообще не в меру возбудился в Каннах, в Москве ему будет не до этого. Но, значит, я еще могу внушать какие-то чувства? Впрочем, это не чувства, а ощущения… Но типы, знающие только слово «классно», в таких тонкостях не разбираются! А те, у которых любимое слово «замечательно»? Бог весть!

Через три дня она уже летела на Канары.

К счастью, в самолете рядом с нею сидела молодая влюбленная пара, и на Лизу они внимания не обращали. Она недоуменно листала навязанную Инной книгу Коэльо и проклинала все на свете. Ей совершенно не хотелось это читать. Она не понимала, почему люди так помешались на этом авторе, – ей было скучно и даже немножко противно. А другие книги лежали в багаже. И Лиза предпочла заснуть.

Остров Тенерифе встретил ее сказочной погодой. И отель оказался даже лучше, чем на картинке, что бывает нечасто. Там пахло цветами! Время было к вечеру, а в отеле ей полагался только завтрак. Она была голодна и, бросив вещи в номере неразобранными, подкрасила губы и вышла из гостиницы. Вокруг было несметное множество ресторанов и кафе, манивших аппетитными запахами, уютными столиками, а кое-где и громкой музыкой. По-южному внезапно опустилась темнота. Лиза решила зайти в пятый по счету ресторанчик. И не ошиблась. Ей подали сказочную рыбу в горчичном соусе. К рыбе она заказала белого вина, которое ей налили в бокал, только что вынутый из холодильника. Она отпила глоток, вино было отличное. Как хорошо! Лиза вдруг безумно понравилась себе. Одинокая, еще довольно молодая женщина, не растерявшаяся под напором обстоятельств, не утратившая жизнерадостности, несмотря ни на что, сидит одна на острове Тенерифе и пьет вино. Она красива и загадочна. Наверное, мужчины должны недоумевать, отчего такая женщина одна, – вероятно, кого-то ждет… Украдкой оглядевшись, она заметила пожилого мужчину, который и вправду не сводил с нее глаз. Ему было далеко за шестьдесят, и перед ним стояла громадная кружка пива. Встретившись глазами с Лизой, он ласково улыбнулся. Она слегка улыбнулась ему в ответ, просто из вежливости. И хотя он ничем ее не заинтересовал, ей было приятно, что в первый же час пребывания на острове на нее кто-то уже обратил внимание. Она, правда, тут же отвернулась во избежание недоразумений. Мало ли что этот старый хрыч может вообразить… Она заказала мороженое со взбитыми сливками и фруктами, показавшееся ей невероятно вкусным. Даже захотелось съесть еще порцию, но она решила сдержаться. Лучше я погуляю полчасика, а потом зайду куда-нибудь и закажу еще мороженого… Но, выйдя на улицу, она вдруг ощутила такую усталость, что смогла лишь кое-как доплестись до отеля и рухнула в постель, даже не приняв душ. Она только успела подумать: хорошо, что бабушка не согласилась сюда лететь, ей это было бы не по силам.

…Утром после традиционного курортного завтрака она устремилась на пляж. Знаменитый черный песок оказался, разумеется, просто серым. Но он был мелким и шелковистым. Море слегка волновалось, но купающихся было много. И вдруг до Лизы дошло – это же не море, это океан! Атлантический океан! Принципиальной разницы она не увидела, но психологически это на нее действовало. В любое море она всегда входила без страха, а тут отчего-то ей было немного боязно. Может, лучше искупаться в бассейне, трусливо подумала она. Но тут же сама себя пристыдила: идиотка, потом будешь жалеть! Смотри, дети купаются, а ты… И она решительно вошла в воду, а потом долго не могла вылезти: теплая вода, легкие волны, освежающий ветерок – блаженство, да и только. День сегодня явно жаркий, но, видимо, остров хорошо продувается. Тут постоянный сквозняк. А она любила сквозняки. Но вскоре солнце все-таки припекло, и она предпочла уйти. Забежала в номер переодеться и отправилась гулять. Лиза всегда привозила подарки самым близким людям и подходила к этому очень ответственно. Не любила покупать второпях, в последний момент, а, наоборот, предпочитала сделать это в первый же день. И пробежаться по курортным магазинчикам, когда никуда не спешишь, – одно удовольствие. Она уже поняла, что не будет гнаться за обилием впечатлений, тратить драгоценные дни отдыха на групповые поездки в автобусе. У меня всего неделя, буду отдыхать на всю катушку. Год выдался тяжелый, и неизвестно еще, когда и где придется отдохнуть в следующий раз. А кроме подарков надо купить новые шорты, достойные «потрясающих» ног! В третьем по счету магазинчике она обнаружила именно такие шорты. В примерочной зеркала не было, и она вышла в зал, где висело большое старое зеркало. В этот момент в магазин вошел высокий, крупный мужчина в темных очках. Лиза не обратила на него внимания, только приметила смешные шлепанцы с золотым крабом на синем фоне. Шорты сидели идеально! Стоили, правда, недешево, но все же не настолько дорого, чтобы от них отказаться. К шортам была куплена еще потрясающая трикотажная рубашка с вырезами на плечах и спине. До чего пикантная штучка, вот бы Сметанин меня в ней увидел, понял бы тогда, что никакая я не мымра… Впрочем, он и так это понял. Боже, до чего же глупо все получилось! Какой безобразный неинтеллигентный финал у этой истории. Нет, я не буду вспоминать. К черту, к чертовой матери, к чертовой бабушке и какие там еще у черта родственники! Интересно, а можно в жару прийти в такой рубашечке на работу? Нет, разумеется, нет! Интересно, как отреагировал бы Стырин? И Булатов… Он разведенный, сказала бабушка с намеком. А что, он милый, умный, добродушный и по-своему очень привлекательный, хоть и толстый. Ну и что, хорошего человека должно быть много… И у него приятный голос… Но он говорил, у его дочки аллергия на животных… Значит, дочка живет с ним? Э, Лиза, ты что, рехнулась? – одернула она себя. Бабушка упомянула, что он тепло обо мне отозвался… А почему бы ему обо мне отзываться холодно? Нет, я точно рехнулась… Просто так хочется любви… Мало ли кому чего хочется. Интересно, есть женщина, которой не хочется любви? Наверное, есть, я вот до встречи со Сметаниным и не думала… И что я все о нем вспоминаю? Не надо, Лиза, не надо! Накупив еще каких-то курортных прелестей – пляжную сумку, очаровательную косынку с козырьком и, разумеется, подарки, она решила зайти в кафе, поесть мороженого, авось оно окажется не хуже вчерашнего. Но к выбору кафе тоже надо подходить с умом. И она нашла очень милое заведение на открытой веранде с видом на океан. И мороженое оказалось восхитительным! За соседним столиком сидели две девушки, красивые, шикарные и говорили по-русски. Основной темой их разговора был целлюлит. И, разумеется, способы борьбы с ним и с лишним весом. На Лизин взгляд, у этих девушек не было ни граммулечки лишнего веса, но, судя по их словам, они так не считали. Лизиного слуха то и дело касались термины, от которых ее кидало в дрожь, – липосакция, мезотерапия… Чего только она не узнала за четверть часа – что после мезотерапии по всему телу остаются точки от уколов, а после липосакции, даже проведенной высококлассным хирургом, начинается депрессия, результаты становятся заметны только через месяц, а после операции надо ходить в каких-то кошмарных резиновых штанах, – одним словом, хотелось только удавиться! И непонятно, как после всех мытарств можно еще жрать мороженое? Господи, в моей юности никто даже не слыхал о целлюлите! Интересно, а у меня есть целлюлит, а если есть, надо ли с ним бороться? Ценою таких мучений? И ради чего? Или ради кого? Кому вообще нужен мужчина, который способен сказать женщине: «Знаешь, дорогая, у тебя целлюлит, и потому я женюсь на Эльвире, у нее нет целлюлита…» Тьфу! Неужели есть такие? Разговор за соседним столиком перешел на татуаж. Лиза толком не знала, что это такое, но вскоре уловила, что одна из красоток сделала татуаж бровей, а вторая контуров губ. Я бы на месте мужчин от таких баб просто шарахалась, там же нет ничего натурального, и эти бедняжки еще платят бешеные деньги, чтобы подогнать себя под какой-то стандарт, который неминуемо скоро изменится, и что тогда? В этот момент пакет с покупками упал с соседнего кресла, Лиза нагнулась, чтобы его поднять, и тут же обнаружила рядом мужские ноги в синих шлепанцах с золотыми крабами. Мужчина первый поднял пакет и протянул Лизе. Ноги у него были загорелые и красивые. Она подняла глаза. Обладатель ног был весьма эффектен, и лицо его показалось Лизе знакомым. Какой-то актер, решила она. Вот бы закрутить роман со знаменитым актером, или даже не роман, достаточно просто сфотографироваться с ним – и послать карточку Сметанину. Все это вихрем пронеслось у нее в голове, пока она благодарила незнакомца со знакомым лицом. Кто же это? Черт, я этих нынешних звезд по фамилиям почти не знаю, только уж самых-самых, а самые-самые не таскаются по Тенерифе в шлепанцах с крабами. Она улыбнулась как можно зазывнее.

– Добрый день, Элизабет, – сказал он по-английски. И широко улыбнулся, демонстрируя искусство голливудских стоматологов.

Ей показалось, что она ослышалась.

– Добрый день.

– Вы меня не узнали, Элизабет?

– Нет, простите… Мы разве знакомы?

– Заочно. Я Рой Шелли!

Сказать, что она удивилась, – значит ничего не сказать! Она вытаращила глаза и спросила по-русски:

– Кто?

Он, очевидно, понял ее состояние и повторил по-английски:

– Элизабет, я Рой Шелли, сосед вашей подруги Ады. Я страшно рад вас видеть, вы позволите присесть?

– Да-да, конечно, – ошеломленно кивнула Лиза.

Он, смеясь, смотрел на нее, в его синих глазах и вправду читалась радость.

– Вот это номер! – пробормотала Лиза по-русски и тут же перешла на английский: – Извините, но я никак не ожидала… Вы специально сюда приехали?

– Разумеется. И не жалею!

И тут до нее дошло! Так вот почему Адка не прислала приглашение, вот почему бабушка так старательно выпихивала ее на Канары! А великолепный Рой Шелли тайком таскался за нею, чтобы решить, стоит ли себя обнаруживать. И все-таки решил, что стоит. А бабушка какова! Связалась с Адкой, и они провернули это мероприятие… Черт бы их побрал, а меня кто-нибудь спросил? Может, мне этот тип сто лет не нужен! – возмущалась Лиза, впрочем, про себя. Рой Шелли и впрямь был великолепен, но совершенно не в ее вкусе. Хотя если он будет вести себя нормально, то почему бы и не пообщаться с ним здесь, все-таки веселее…

– Элизабет, вы уже пришли в себя? – смеясь, осведомился он.

– Более или менее. Значит, вы не поленились приехать сюда, чтобы познакомиться со мной?

– Как видите! Ваша бабушка писала, что вам лучше сделать сюрприз…

– Бабушка? Кому это она писала? Вам или Аде?

– Мне! Мы довольно долго переписывались с вашей бабушкой по электронной почте.

– Какое свинство!

– Почему?

– Знаете, у нас в России говорят: без меня меня женили!

Он только смеялся, с явным удовольствием глядя на нее.

– Ну чего лыбишься? – спросила она по-русски.

Он продолжал улыбаться.

– Козел! – сказала она с милой улыбкой.

– Что вы сказали, Элизабет?

– Простите, я еще не опомнилась от удивления! Это так, междометие.

– Я предлагаю немножко выпить за знакомство, шампанского например?

– Нет, слишком жарко.

– Тогда, может, пива?

– Нет, я не пью пива!

– О, тогда мы выпьем сангрии! Самый подходящий напиток в такую погоду. Согласны? Вы знаете, что такое сангрия?

– Конечно, вино с фруктами. Да, пожалуй, сангрию я выпью!

– Очень хорошо! Элизабет, вы впервые на Тенерифе?

– Да.

– В таком случае мы сегодня же должны составить программу!

– Какую программу? – испугалась Лиза.

– Я взял напрокат машину и хочу показать вам остров. А завтра вечером мы поедем в замок Сан-Мигель на рыцарский турнир, я уже заказал билеты. Почему-то мне кажется, что вас в первую очередь должен заинтересовать парк попугаев. Я не ошибся?

– Да, конечно, но ведь вам-то попугаи, наверное, не слишком интересны, у вас их там… – Ей хотелось сказать «до фига и больше» или что-то позабористее, но она сказала по-английски: – Очень много!

– Знаете, я вообще в жизни много чего повидал – и в Австралии, и в других странах, но увидеть все это с вами мне будет интересно!

– То есть я буду смотреть на попугаев, а вы на меня, так?

– Элизабет, не надо сердиться! Мы с вашей бабушкой думали, как лучше устроить наше знакомство… чтобы вас… чтобы вы заранее не были настроены против меня. Может быть, я действовал не очень ловко, но вы должны меня извинить… Просто, когда я сегодня зашел за вами в магазинчик, где вы примеряли шорты… У меня голова закружилась, и я решил не оттягивать знакомство. Ведь у нас не так много времени…

– Ага, значит, вас привлекли мои ноги?

– Нет, сначала меня привлекло ваше лицо и еще то, что я узнал о вас от Ады и вашей бабушки. Ну а ноги… Ноги у вас и вправду красивые, но сами по себе ноги не могли бы меня заинтересовать…

– Очень мило с вашей стороны, – пробормотала Лиза. И подумала: черт знает что!

Им подали сангрию в запотевшем кувшине и замороженные пустые бокалы. Рой Шелли, элегантно орудуя ложкой, наполнил бокалы фруктами, налил вино. Пока он все это проделывал, Лиза заметила весьма заинтересованные взгляды обеих «целлюлиток», девицы, не стесняясь, пялились на Роя Шелли. А я им, наверное, кажусь не стоящей внимания старой кошелкой. Целлюлитной, не ведающей ни мезотерапии, ни липосакции… А он и вправду хорош! Один разворот плеч чего стоит! Да и вообще – великолепный экземпляр, вскормленный экологически чистыми продуктами! Но надо заметить, руки у него красивые, и золотистые волоски на загорелой коже выглядят очень сексуально… И грудь широкая, к такой груди можно прижаться, и совсем даже не фигурально и не виртуально…