Текст книги "Гормон счастья и прочие глупости"

– Бизнесом. У него большая строительная фирма. Строит какие-то промышленные объекты. И еще у него контакт с Полиной. Они дружат.

– Ну тут я бы не обольщался.

– Почему?

– Есть такая порода мужиков, которые ищут подход к бабе через детей.

– По-моему, это не тот случай. Думаешь, я не понимаю, что Женя – это лучший выход? Но я Андрея люблю.

– Так прямо и любишь?

– Так прямо… Понимаешь, я даже когда его голос слышу или по телевизору вижу… у меня гормон счастья вырабатывается.

– Узнаю бредни Вовика.

– Ничего не бредни! Со мной такого еще не было, правда.

– Ой, Буська, знаешь старую народную мудрость?

– Какую?

– На гормоне далеко не уедешь. Даже если это гормон счастья.

– А я никуда уже ехать не хочу. Я, кажется, приехала.

И в этот момент запрыгал на столе мобильник.

Андрей!

– Алло!

– Привет, это я. Что ты сейчас делаешь?

– Сижу на кухне с Венькой.

– А… Хорошо вам?

– Вот сейчас о тебе говорили.

– Он сказал, что я тебе не подхожу, да?

– Да. Но я не верю.

– Солнышко мое, я как раз хотел сказать: не верь ему. Мы завтра увидимся?

– Завтра не получится.

– А послезавтра?

– Когда?

– Хорошо бы днем, часа в два. У меня вечером съемки. Но с двух до пяти я свободен.

– Я тоже!

Гормон счастья с неистовой силой поступал в кровь.

– Пойдем куда-нибудь или…

– Приезжай ко мне.

– Договорились. И спокойной ночи.

Я положила телефон на стол.

– Да, сестренка… Плохо твое дело, – констатировал Венька, глянув на мое лицо.

– Наоборот.

– Видела бы ты свою рожу сейчас… Жуть какая-то.

– Почему жуть?

– Потому что ясно как божий день, что ты готова всю жизнь себе переломать и разбалансировать гормональную систему. Но это твой личный гормон. А ты о дочке подумай.

– Да если б я не думала…

– То что?

– Я бы уже бросила все к чертям… Лишь бы быть с ним. Вот так, братик. Но я помню, что я мать и все такое прочее…

Когда Венька ушел и я легла в постель, прежде чем заснуть, я подумала, что пока не произнесла вслух: я его люблю, я еще не отдавала себе в этом отчета. А вот «озвучила» и пропала…

– Светик, спасибо тебе, ты так меня выручила!

– Не за что. Ну как, завтра встречаемся?

– Да! Но после пяти.

– Ты ж говорила, Полина утром уезжает.

– Свет, у меня свидание.

– С ним?

– Да.

– И где?

– Дома.

– У тебя дома?

– Ага.

– Бронь, ты счастливая.

– Думаешь?

– Ты так сияешь… За версту видно, что влюблена. Но ты мне потом все расскажешь?

– Многое. Но не все.

– Почему?

– Я не умею как ты, со всеми подробностями.

– Ладно, подробности я сама из тебя вытяну, ты и не заметишь, – засмеялась она. – А где встречаемся?

– Хочешь, приезжай ко мне часам к шести. Пойдем в наш кабачок поужинаем.

– Годится.

Вечером мы с Полиной складывали вещи.

– Ну куда тебе столько барахла?

– Мам, я не хочу, чтобы папина жена думала, что я плохо одета.

– Уверяю тебя, ты хорошо одета, даже если не возьмешь столько тряпья.

– Ну мама!

– Черт с тобой, бери все. Тебе же хуже. Папа наверняка еще обновок накупит, и куда ты будешь их класть?

– Мам, не занудствуй, скажи лучше, вы меня не дождетесь с обсуждением свадьбы?

– Да не хочу я никакой свадьбы.

– Как?

– Очень просто.

– Ты раздумала, да? Из-за Дружинина? – В голосе Полины слышалось такое возмущение, что мне стало нехорошо.

– Не будь дурой. Просто я не хочу никаких торжеств.

– А, – с облегчением вздохнула Полька. – А то я испугалась. Мам, ну почему? Это так красиво… белое платье, церковь…

– Какая еще церковь? Я некрещеная. А белое платье вообще дурь, в моем-то случае. Отнюдь не юная, не девица, да еще с такой дылдой дочкой. Скромненький светлый костюм – и хватит.

– А фата?

– Вот будешь выходить замуж, тогда и наденешь фату, а меня увольте.

– Женя не согласится. Он тоже хочет с фатой, с платьем и в церкви.

– Тогда пусть ищет себе другую невесту.

Она очень внимательно на меня посмотрела и тихо сказала:

– Имей в виду, если ты Женю бросишь, я уеду жить к папе. Он согласится.

И с этими словами она ушла к себе в комнату.

А я осталась в некотором ошалении. Вот это ультиматум…

Утром за Полиной заехал отец. Я посмотрела на него и не поняла, как могла когда-то в него влюбиться. Не потому, что он был как-то нехорош, нет, вполне импозантный мужик, но уж настолько чужой…

– Отлично выглядишь, Славочка.

– Ты тоже такой стал матерый…

– Скоро сорок, что ты хочешь. Это ты у нас молоденькая. Полину небось все принимают за твою сестру?

– Бывает. Только прошу тебя, Сереж, не очень ее там балуй, а то потом мне с ней не справиться. И главное – не покупай ей сахарную вату. Она ее обожает, а у нее аллергия.

– Ты предлагаешь мне не давать ей денег и водить на коротком поводке? – сразу полез в бутылку экс-супруг.

– Ну вообще-то хотелось бы думать, что она не будет шляться одна где попало, да еще с деньгами.

– Что ж мне, по-твоему, голодом ее морить?

Я только зубами заскрипела. Ну не в состоянии я с ним разговаривать. Как все-таки правильно выходить замуж уже взрослой, самостоятельной, а то иной раз видишь эти ранние браки – и только диву даешься. Вот сейчас я уже вполне сознательно выйду за Женю. А я разве выйду за него? Вероятно, это будет правильно. А Андрей?.. Всю жизнь на гормоне счастья не продержишься. А на разумном решении? Черт его знает. По крайней мере, с Андреем о браке пока и думать смешно.

В аэропорт я не поехала, не могла долго быть с бывшим супругом. Полька это знала и не обижалась. Едва за ними закрылась дверь, я кинулась приводить в порядок квартиру. Потом спохватилась, что надо бы его хоть чем-то накормить. В холодильнике ничего подходящего не было, и я понеслась в расположенный неподалеку «Седьмой континент», купила свежее филе судака, аппетитными розоватыми пластинами лежавшее на мелко колотом льду. Я знала, что он любит рыбу. Купила еще всякой зелени на салат и какое-то аппетитное мороженое, бутылку белого вина. Все скромно, достойно, необременительно для меня и для желудка. В половине второго я была уже одета, причесана, слегка подкрашена, надушена. Гормон счастья от одного только предвкушения встречи поступал в организм бесперебойно.

В половине третьего мне стало тревожно. В три я всерьез забеспокоилась и решила ему позвонить. Мобильный был заблокирован. Дома никто не отвечал. Неужели с ним что-то случилось? Что-то такое, что не дает ему возможности даже позвонить? Я проверила, не пропустила ли звонка на мобильный, когда бегала в магазин или мылась? Нет, непринятых звонков не было. Ну и что теперь делать? Плюнуть и растереть? Вероятно, это лучший выход. Но ведь это легко сказать. Я стояла на балконе, сжимая в руках мобильный, и смотрела вниз. Иногда во двор въезжала машина, я напрягалась, но всякий раз меня постигало горькое разочарование. Один раз зазвонил телефон. Я бросилась в комнату, но это оказалась мама:

– Бронюшка, дорогая, ты что-то совсем пропала. Когда ты к нам приедешь?

Мама с мужем жила в Литве.

– Мамочка, я страшно закрутилась, только сегодня отправила Полину отдыхать с отцом. А в понедельник лечу в Швейцарию.

– По работе?

– Ну конечно.

– А отпуск когда?

– Мамочка, ничего пока не могу сказать.

– А почему у тебя такой неживой голос? Что-то случилось?

– Нет, мама, все в порядке. Просто после встреч с Сергеем у меня начинается мигрень.

– А, понятно. Но ты здорова?

– Вполне.

– А как Полюшка? С какими отметками перешла?

– С хорошими, мама. Она хорошо учится. Папа уверяет, что она очень умная. Я тут ему ее подкидывала, когда уезжала надолго, он ею весьма доволен.

– А может, ты потом пришлешь ее к нам? У нас же есть дачка у моря. В этом году я буду свободна. Я скучаю по ней.

– Ой, мама, я не знаю. Я уже не могу ею распоряжаться… Но не исключено. У меня в июле свадьба, мама. Так, может, ты приедешь?

– Боже мой, что ж ты молчала? Ты выходишь замуж? Какое счастье! За кого?

Я объяснила.

– Он какой, расскажи мне. Высокий?

– Да.

– Брюнет? – Мама обожает брюнетов.

– Светло-русый.

– Голубоглазый?

– Нет, сероглазый.

– Интересный?

– Ну мам, я не знаю. Дело вкуса.

– Но тебе нравится?

– Нравится. А главное – он нравится Полине.

– Ах, это так важно!

У мамы поначалу были конфликты с дочерью ее второго мужа. И только когда дочь вышла замуж и уехала в Канаду, мамина жизнь вошла в нормальную колею.

– А как его зовут?

– Женя. Евгений Николаевич.

– Ты сегодня с ним увидишься?

– Если он вернется. Он уехал по каким-то делам.

– Ну расскажи, Бронечка, как ты с ним познакомилась.

– Мама, вот приедешь – и расскажу. Международный разговор недешево стоит, разоришься.

– Не разорюсь. Не каждый день единственная дочь выходит замуж.

Разговор с мамой действовал на меня успокоительно, и по мере рассказа о Жене во мне крепло решение выйти за него и не думать ни о каких дурацких романах, гормонах и прочих глупостях. Вот выйду за него, потом брошу работу и буду заниматься домом, а главное – Полиной, у которой начинается самый трудный возраст. Женя хочет, чтобы мы жили за городом? Отлично, там куда легче будет уберечь ребенка от глупостей и опасностей огромного города. Разведу сад, цветы, купим вожделенного лабрадора, заведем двух кошек. Все это вполне реально, и чем не счастье? В постели с Женей мне хорошо. Ну пусть не так волшебно, как с Андреем, ну и что? Женя ревнивый, но отходчивый, умеет признать свою ошибку. К нему можно прижаться… На него можно рассчитывать. Так это и есть счастье, и при чем тут гормоны какие-то? Это «голубенький» Вовик сбил меня с толку. Не знала бы я про гормон – и жила бы себе нормально.

Андрей так и не объявился. Зато пришла Светка с букетом бледно-розовых кустовых гвоздичек, которые я очень люблю.

– Я не рано? – игриво осведомилась она.

– Нет, в самый раз.

– Ты чего такая?

– Да ничего. Кинул он меня.

– Как?

– Вот так. Не пришел, не позвонил, мобильный заблокировал, дома телефон не отвечает. Это вся информация – и мы закрываем тему.

– А ужинать пойдем?

– Нет. Я тут приготовила…

– Ничего подобного. Что приготовила, съешь сама, хочешь – со слезами, хочешь – с соплями, а мы идем в кабачок. Две молодые, интересные бабы с высоким ай-кью, знанием иностранных языков и неплохой зарплатой! Вперед и с песней!

– А вдруг с ним что-то случилось?

– Ну прямо! Охота тебе, покопайся вечером в Интернете. Он личность известная.

И мы ушли. Светка требовала, чтобы я оставила дома мобильный, но мне должна была позвонить Полина. Она действительно позвонила. А потом позвонил и Женя:

– Привет, я в Москве. А ты где?

– Да мы тут ужинаем с подругой.

– А если я к вам присоединюсь? Я голодный.

– Присоединяйся! – даже обрадовалась я. Видно, судьбе угодно выдать меня замуж за него.

– Может, он еще и заплатит за нас? – хмыкнула Светка.

– Можешь не сомневаться, – заверила я ее.

– Бронька, плюнь ты на артиста. Это, конечно, шикарно – роман с таким мужиком, но для жизни…

– Да все понятно, Свет, он сам на меня плюнул.

– Знаешь что, ты, пока твой Женя не приехал, расскажи мне, как у вас с Дружининым завязалось.

– Ну вот еще!

– Ты не права, надо рассказать. Ты, пока будешь говорить, перечувствуешь все еще раз и во многом разберешься. Чтобы нормально рассказать, надо же все как-то упорядочить, многое тогда уляжется в голове как надо. А то от эмоций рехнуться можно. Ты думаешь, почему я всегда все так подробно рассказываю про Виктора?

– Слушай, это мысль!

Мне вдруг нестерпимо захотелось рассказать ей все, что случилось со мной в этот месяц. Женя появится не раньше чем через полчаса. Он звонил из дому, оттуда даже в субботу езды не меньше получаса. И скорее всего, он заедет на бензозаправку.

– Ну? – поторопила меня Светка.

– Ладно, слушай.

И я начала с того, что безумно себе надоела.

– Ох, как я тебя понимаю. Со мной это часто бывает.

– Светка, не перебивай, а то до приезда Жени не успею – и ты останешься недовольна.

– Все, молчу.

Но когда я сказала о Венькином безумном предложении и о моем согласии, она вытаращила глаза:

– Так ты что, ничем не болела?

– Нет.

– Ты… гастролировала?

– Светка!

– Молчу-молчу!

И когда я завершила свой рассказ, она воскликнула:

– Бронька, я даже не знаю, что сказать. Ты или полная дура, или героиня.

– Почему? – засмеялась я. Мне, как ни странно, и вправду полегчало. И стало ясно, что я выйду за Женю.

– Отказаться от артистической карьеры…

– По-твоему – петь в ресторане это артистическая карьера?

– Ну и что? Многие так начинали.

– Да, но не в моем возрасте.

– В любом возрасте можно так начать. Хотя… Черт его знает… Значит, Дружинин не импотент?

– Даже рядом не сидел.

– А кто кому свидание назначил, ну сегодняшнее?

– Он. Позвонил позавчера вечером, у меня Венька сидел, особо распространяться при нем не хотелось. Назначили встречу, и все.

– Ты говоришь, он не дурак выпить?

– К сожалению.

– Ну так, скорее всего, он напился вчера и все проспал или забыл спьяну. А когда вспомнил, понял, что поступил как последняя скотина, ему стало стыдно, и он лег на дно. Через несколько дней, когда ты остынешь, по его расчетам, он объявится, наплетет с три короба, посмотрит своими глазищами и…

– Я к тому моменту могу уже замуж выйти.

– И хорошо. Пусть кусает локти.

– Пусть!

Светкино объяснение показалось мне вполне правдоподобным, и стало противно. Я представила себе, как он сидит и пьет с каким-нибудь приятелем. Может, даже рассказывает, как трахнул одну бабенку… И вспоминает, что обещал быть у нее. На мгновение ему станет стыдно, но он махнет рукой и скажет: «А ну ее в жопу! Все они одинаковы».

И тут в дверях, как спасение, появился Женя.

В понедельник я с шефом улетела в Женеву, где в течение трех дней график был такой напряженный, что я вставала в семь утра и в полном изнеможении добиралась до своего номера во втором часу ночи. Не то что думать об Андрее, мне даже дышать было некогда. На обратном пути шеф посмотрел на меня и сказал, покачав головой:

– Завтра на работу не выходите. Отдыхайте три дня. В конце следующей недели летим в Париж. Но там будет легче.

В аэропорту меня встречал Женя.

– Боже мой, что случилось? – испугался он.

– Ничего, – бодренько улыбнулась я. – Много работы было.

– С этим надо кончать. Пиши заявление об уходе. Посмотри, на кого ты похожа!

– Ничего, отойду. Завтра на работу не надо. Три дня отдыха – не так плохо.

Он отвез меня домой, всячески за мной ухаживал, заказал из ресторана шикарный ужин и деликатно ушел, сказав, что сегодня мне надо отдохнуть. Я эту деликатность оценила и, едва закрыв за ним, провалилась в сон.

Утром проснулась от звонка Полины:

– Мама, у нас все клево! Мы были в Риме и в Неаполе, завтра едем во Флоренцию на два дня, а потом на Сардинию, вот! Там будем отдыхать. А как ты?

– Нормально.

– А Женя?

– Что – Женя?

– Когда ты его видела?

– Вчера. Он меня встречал.

– Кайф! Ты, значит, не раздумала? А мы с папой купим тебе свадебный подарок! Мы уже присмотрели, но я тебе не скажу! Суперский! Ты пропрешься!

Слышать ее такой веселый и бодрый голос было приятно. Ну что ж, она для меня главное в этой жизни. А мужики… ну их. Помню, когда я разводилась с Сергеем, моя супер-интеллигентная бабушка-профессор, выслушав меня, покачала головой и сказала: «К сожалению, Бронечка, жизненный опыт показывает, что х… на х… менять – только время терять». Тогда мне показалось это дикостью, я подумала, что бабушке в ее семьдесят лет просто так кажется, она уже все забыла, а сейчас я думаю – может, она была права? Не в этом суть. Главное, чтобы человек, с которым ты живешь, тебя не раздражал поминутно, а все остальное… Стерпится – слюбится. Женя меня не раздражает. И хватит. Об Андрее даже думать не хотелось.

– Жень, – сказала я вечером, когда он приехал ко мне, – давай не будем устраивать многолюдную свадьбу. Устроим обед в ресторане, позовем только самых близких и потом сразу уедем. Куда-нибудь к солнышку, хоть на три дня.

– Почему? Ты не хочешь настоящую свадьбу? С венчанием, с кучей гостей?

– Жень, о венчании речь вообще не идет. Я некрещеная.

– Ну и что? Пойди да покрестись.

– В моем возрасте это надо делать по душевной потребности, а я не испытываю ее.

– Но сейчас все крестятся…

– Это их дело. Мне кажется, что многие хотят как-то задобрить Боженьку. Мол, я крещусь, а ты мне за это пошли здоровья, денег, счастья… Это получается как торговля. Вот если у меня действительно возникнет душевная потребность…

– Ты, значит, атеистка?

– Да, вероятно. А тебе атеистки не нравятся?

– Ты мне нравишься, даже когда скачешь по сцене с той дикой прической. Знаешь, почему я так взбесился тогда? Потому что представил себе, что все мужики в зале должны тебя хотеть… и рехнулся от ревности. А еще испугался, что ты теперь станешь актрисой или певицей и публика будет на тебя глазеть, а я не люблю делиться своими женщинами.

– Так ты что, собираешься меня на ключ запереть?

– Конечно нет. Но ты же не актриса, слава богу.

– Слава богу, и ты не актер.

– Ты почему это сказала? – вдруг встревожился он.

– Потому что никогда не хотела замуж за актера.

– А за меня правда хочешь?

– Правда, – сказала я.

– Хорошо, не будем венчаться, не будем устраивать пышное мероприятие. Поедем к солнышку. Все будет по-твоему. Ты прекрасно мне все объяснила насчет торговли с Господом. Ты умница. А куда девать Полину, когда поедем к солнышку?

– Мама ее заберет к себе, у них дом в Паланге, там море…

– Хочу познакомиться с твоей мамой.

– Она тоже жаждет.

У меня все было хорошо. Не было только гормона счастья. Погода стояла ужасная – дожди, холод, солнца не видно. Ранним арбузом отравилась Инна Геннадьевна. А к помидорам я глубоко равнодушна.

В понедельник я вышла на работу. Светки не было. Она с коммерческим директором фирмы улетела в Стокгольм на переговоры. Светка специалист по скандинавским языкам. Я обрадовалась – никто не будет бередить начавшую затягиваться рану.

Она явилась в среду.

– Привет, – мрачно бросила она, входя в комнату. – Надо поговорить. Очень.

– Говори.

– Здесь не дадут. Давай после работы посидим где-нибудь.

– Давай.

Наверное, что-то с Виктором. И ей надо выговориться.

День был суматошный, три иностранные делегации. С двумя работала я, с третьей Светка. Но к счастью, в семь часов мы освободились.

– Куда двинем? – мрачно спросила она.

– Что предлагаешь?

– Какое-нибудь нетусовочное место, где можно тихо поговорить и выпить.

– Светка, у тебя что-то случилось?

– У меня? Нет.

Я посмотрела на нее с удивлением. Но Светка иногда бывает мрачной без всяких объективных причин.

Неподалеку от нашей конторы есть небольшой ресторан. Зимой там бывает людно, но летом картина меняется. И сейчас в довольно просторном зале сидела всего одна пара. Мы сели в уголке у окна.

– Ну что там у тебя? – спросила я.

– У меня ничего. Давай сначала закажем, а уж потом…

– Светка, кончай интриговать меня. В чем дело?

Но тут подошел официант.

– Нам две лазаньи болоньезе. Два зеленых салата. А еще триста грамм «Довгань. Дамской» Яблочной. – распорядилась она, даже не спросив меня.

– Светка, ты что командуешь? Какая водка? Я за рулем. Да и лазанья вечером – это разврат.

– Немножко такого невинного разврата нам сегодня необходимо. А эта водка – супер! Легкая, вкусная, прелесть просто! Тебе сегодня в самый раз! В крайнем случае возьмем такси.

– Слушай, я сейчас встану и уйду!

– Ладно, я вообще-то хотела тебя подготовить, но раз ты настаиваешь…

Она открыла объемистую сумку и хлопнула на стол две газеты:

– Вот, наслаждайся!

На первой странице был портрет Андрея. И броский заголовок: «Лариса Дружинина ушла от мужа, потому что хочет иметь ребенка».

На первой странице другой газеты была фотография Ларисы и шапка: «У Андрея большие проблемы в постели».

– Боже мой, какая сволочь! – вырвалось у меня.

– А теперь погляди на число! – потребовала Светка.

– На какое число?

– Посмотри, когда эти газеты вышли. Ровнехонько в день вашей свиданки.

От омерзения, жалости к Андрею и страха за него у меня тряслись руки, внутри тоже все дрожало.

– Гадина, гадина… Разве так можно…

– Теперь все понятно, да? – мрачно спросила Светка.

– Да уж…

– Ну читать эти статьи нет смысла, только сблеванешь. – Она выхватила у меня газеты и сунула в сумку. – Бронька, с этим надо что-то делать.

– Что? Убить ее? Я бы с удовольствием.

– Позвони ему! А для храбрости дерни «Дамской».

– Если бы я была ему нужна, он сам позвонил бы. И потом, он-то знает, что у него этих проблем нет. И знает, что я знаю.

– Но ты в состоянии себе представить, каково ему?

– Херово ему, это и козе понятно. Хотя цену таким публикациям все знают.

– Дура ты. Неужели не понимаешь, что теперь у него как раз могут эти проблемы начаться… И потом, вполне вероятно, что с ней у него и были проблемы. А с тобой нет.

– Но она дура… Неужели не понимает, что симпатии будут не на ее стороне? Он потрясающий… Талантливый… А она просто шлюшка, которая мстит ему за свою собственную бездарность. Но я понимаю, как ему тошно…

– Ужас! Бронька, ты должна, ты просто обязана что-то сделать.

– Но что?

– Не знаю. Но должна.

– Может, ты и права. А вдруг он меня шуганет?

– Он не такой.

– О, очень даже такой. Так шугануть может… – И я залпом выпила рюмку «Дамской». И вправду вкусно!

– Ну и что? У тебя есть к кому шугануться. А в этой ситуации, даже если и шуганет, его можно простить. Сама подумай, что с мужиком сделали.

Она протянула мне свой мобильник:

– На, звони! – Она тоже выпила. Очевидно, за компанию, для храбрости, и пробормотала: – В следующий раз виноградную попробуем. Да бери же телефон!

– Зачем? У меня свой есть.

– Ты дура? Он может не ответить на твой звонок. Да ты по голосу все сразу поймешь.

– Слушай, Свет, а чего ты так печешься о нем?

– Жалко. Его и тебя тоже.

– Но тебе же вроде Женя понравился?

– Ну одно другому не мешает.

– Думаешь?

– Звони, черт бы тебя взял!

– Куда?

– Не придуривайся. Звони домой, на сотовый, куда хочешь, только звони!

– Светка, ты почему так толкаешь меня к нему?

– Потому что много думала.

– Ну надо же! Обо мне, что ли, думала?

– О тебе, о себе… Бронька, не надо выходить за Женю.

– Почему?

– Потому что это не твой выбор, а Полькин.

– Ну и что? Если она выбрала себе отчима…

– Ты что, и вправду такая наивная дура?

– Что ты хочешь сказать?

– Ты позвони Андрею, а я потом тебе все объясню.

– Нет, Андрей подождет. Говори, что хотела.

– А то, что перспективы у тебя в этом браке хреновейшие.

– Почему?

– По кочану. Объясню для недоразвитых. Полька твоя сама как кошка влюблена в этого Женю.

– Ты ошизела?

– Ни капельки! Она, может, еще и не отдает себе в этом отчета, она еще ребенок и понимает только, что хочет быть поближе к нему и жаждет выдать тебя за него замуж. Но это пока… А потом начнется ревность и вообще всякая пакость… Ты можешь потерять дочь и мужа одновременно.

– Не желаю даже слушать такую мерзость!

– Это не мерзость, это жизнь… Если хочешь знать, я говорю это на основании собственного опыта.

– Ничего не хочу знать!

– Понимаю, что не хочешь, но должна. Мать с моим отцом разошлась, когда мне было семь лет. Долго никого не заводила, а потом у нее появился мужик просто невероятного обаяния. Он не был красавцем, не был как-то особо талантлив, нет, в нем было просто невероятное обаяние. Все бабы в него влюблялись. И я в том числе. Мне тогда было двенадцать, как твоей Полине. Он влюбился в маму, и они поженились. Как я сперва этого хотела, я не понимала еще ничего и поначалу была счастлива. Но я росла, взрослела, созревала и постепенно начала ревновать. И вскоре возненавидела маму. Мучилась просто невероятно. Мне было и стыдно, я ведь понимала, что это ужасно, и больно, я боролась с собой, но мы жили в одной квартире. Помню, как-то был мамин день рождения, вечером ждали гостей, и она отправила меня по магазинам… Короче, когда я вернулась, он был дома, и они явно только что вылезли из койки… Что со мной сделалось… И я приняла решение отбить его у нее. Думала, я же молодая, невинная, прекрасная, а она уже старая – и, следовательно, победа будет за мной… Но к счастью, на день рождения приехала бабушка, мамина мать. Видно, она сразу просекла ситуацию и забрала меня к себе, в Москву. Мы-то жили в Новосибирске, в Академгородке. Конечно, я не хотела ни за что. Но мне сказали, что это временная мера, что у нас затевается большой ремонт. К тому же дело было в начале июня, и речь шла только о летних каникулах. Короче, так я попала в Москву. И больше домой не вернулась. Тебе, Бронька, либо надо сбыть Польку с рук к бабке…

– Никогда!

– Правильно, дочь должна быть дороже мужика. А я на этом мать потеряла. Или она меня.

Светкины слова повергли меня в такое смятение, что я забыла и думать об Андрее.

– Ты сама-то в состоянии отказаться от Жени?

– Как два пальца… Я в основном из-за Полины… Но как я это им объясню?

– Ей – откровенно. Скажи, что все поняла и не хочешь ей мешать. Мол, она скоро вырастет, и уж если у них такая дружба, то вполне возможно, что годика через четыре он ей достанется.

– Бред!

– Допускаю. Но ничего лучше придумать не могу. А что касается Жени… Спровоцируй его на скандал – большое дело, придерись к случаю…

– Свет, а может, это совсем другая история? Может, ей просто хочется, чтобы у нее мать была замужем…

– Запросто. Но я не верю в это. Именно из-за собственного опыта.

– Да, задала ты мне задачку… И хотела бы я отмахнуться от нее, но, боюсь, не получится.

– Подумай, Бронька, я к тебе хорошо отношусь и желаю добра. Присмотрись к Полине. А сейчас звони Андрею.

– Как-то мне сейчас не до него, сказать по правде.

– Бронька, тебе его не жалко?

Она выхватила из сумки газету с его фотографией:

– Посмотри, какой он…

При виде его глаз даже на дрянной газетной бумаге что-то шевельнулось во мне. И я позвонила. Дома никто не ответил. И на мобильном тоже.

– Не судьба, значит.

– Глупости. Позвони двоюродному брату.

– Зачем?

– Ты говорила, что вы с ним друзья, ты для него вон что сделала, так пусть он теперь тебе поможет. Посоветуйся с ним насчет Польки. Ты мне можешь не доверять…

– Погоди, ты о чем сейчас? Об Андрее или о Польке?

– И о том, и о том. Ты, может, думаешь, что я тебе завидую…

– Ага, есть чему! Дочка влюблена в моего жениха, а любовник на всю страну объявлен импотентом. Обзавидуешься.

– Да плевать, кем он там объявлен, тебе-то что? Ты же убедилась уже, что он не импотент. А вот он может с собой что-то сделать, тем более у него бывают депрессии. И сейчас он наверняка чувствует себя в глубокой жопе. А что, если он думает, что ты ему не звонишь…

– Да я же ему звонила, что ты несешь!

– Звони Вениамину! Пусть узнает, где он, что с ним! Принимай меры, не сиди как последняя корова!

И вдруг у меня зазвонил мобильник.

– Алло, Бронечка? – раздался голос Гордиенко.

Я безмерно удивилась:

– Юрий Митрофанович? Здравствуйте, рада вас слышать.

– Бронечка, детка, тут такая история… Короче, мне звонила мать Андрея…

У меня упало сердце.

– Да?

– Ты, вероятно, в курсе этой омерзительной истории…

– Ну в общих чертах…

– Извини, но она, мать Андрея, спрашивала твой телефон. Однако без твоего разрешения я не мог… Ты позволишь?

– Да-да, конечно! Что за вопрос! Юрий Митрофанович, ради бога, скажите, с ним что-то случилось, да?

– Пока нет, но он в ужасном состоянии. И если бы ты могла помочь… Ирина почему-то вбила себе в голову, что ты сможешь.

– Я звоню ему, но…

– Он у нее на даче скрывается. Там нет телефона. Значит, я дам твой номер?

– Господи, конечно!

– Гордиенко, что ли, звонил? – догадалась Светка.

– Да. Мать Андрея разыскивает меня.

– Интересно, а почему он сам не дал ей твой телефон?

– Мои телефоны у него в мобильнике. Может, он потерял его… Или выбросил…

– Дура!

– Кто?

– Ты! Он своей матери о тебе рассказывал, он, наверное, любит тебя, а ты…

– А что я?

У меня уже голова шла кругом. Но тут мне подали лазанью, и я накинулась на нее так, будто не ела по меньшей мере трое суток.

Светка тоже с жадностью набросилась на еду.

– Видишь, – проговорила она с полным ртом, – я знала, что заказывать. И давай еще «Дамской» дернем. Вкусно и помогает… Житейская мудрость, этого у меня не отнимешь.

Я хотела что-то возразить, но она мне не дала.

– Я знаю, ты хочешь сказать, что оно и видно, как я в жизни устроилась, но любовь – штука иррациональная – и житейская мудрость ни при чем. А потом, я уже не уверена, что в наше время надо вообще выходить замуж.

– Я тоже не уверена. Особенно после твоих житейских мудростей.

И тут опять зазвонил телефон.

Очень приятный женский голос произнес:

– Бронислава, это вы?

– Да, я. – Сердце ушло в пятки.

– Это мама Андрюши Дружинина. Меня зовут Ирина Борисовна. Мне очень нужно поговорить с вами. Андрей в плохом состоянии, и мне показалось, что… Короче, мы могли бы встретиться?

– Да, конечно. Где и когда?

– Чем скорее, тем лучше. Сейчас, например?

– Да, сейчас я могу. Я на машине и…

– Может быть, вы приедете ко мне?

– Да, приеду. Где вы живете?

– В районе Белорусского вокзала. На Второй Брестской.

– Хорошо. Я выеду через десять минут. Скажите ваш адрес.

– Записывайте!

– Светка, прости, я уйду.

– Да понятное дело. Только приведи в порядок морду. Ты должна ей понравиться. На вот!

Она вытащила из сумки какой-то спрей.

– Это что?

– Такая хитрая штука. Побрызгаешь на усталую рожу – и сразу преображаешься. Коллагеновая фигня. Пойди в сортир и приведи себя…

– Не до того!

– Глупости. Мать в любом случае будет смотреть на тебя как на женщину сына. И какого сына! Ты должна соответствовать.

– Опять житейская мудрость?

– А как же!

Светкина брызгалка и впрямь здорово освежила усталое лицо.

– Ну что я говорила, совсем другой коленкор!

– Где такое берут?

– Я тебе подарю. Но обещай никому про это не говорить.

– Почему?

– Не надо, и все. И вот еще пожуй кофейные зернышки. Я официанта попросила… Ладно, езжай уже! Хорошо, поесть успела. Ни пуха тебе!

У Белорусского вокзала я попала в жуткую пробку. Состояние у меня было такое, что хоть бросай машину и беги. Но я взяла себя в руки. Интересно, зачем я понадобилась матери Андрея? И почему он рассказывал ей обо мне? Может быть, в связи с кольцом, которое я помогла ему выбрать? Скорее всего. Он тогда еще намекнул мне, что его мать о чем-то догадалась. Ну это понятно. Но зачем она разыскивала меня? Звонила Гордиенко… Значит, он, Андрей, не хочет меня видеть? Но Гордиенко сказал, что Андрей скрывается у матери на даче. То есть разговор с Ириной Борисовной будет с глазу на глаз… А мне это зачем нужно? И что из этого может выйти? Одному Богу известно. Но это ладно, а вот то, что сказала Светка относительно Полькиной влюбленности в Женю… Я припомнила восторженное выражение ее лица в его присутствии… И этот ультиматум на прощание… Да, история… Похоже, что Светкина житейская мудрость в данном случае не обманывает ее. Ну и как быть?

Однако в этот момент пробка стронулась с места, и через десять минут я подъехала к дому Ирины Борисовны.