Текст книги "Только играй"

Глава 5

Анемона – известная ведущая MTV, вцепилась в мой локоть, поволокла в глубь зала и велела занять место под одним из ярко горящих прожекторов.

– Что за сбои у них с этой системой кондиционирования? – ворчала ведущая, поправляя макияж. – Я не могу так работать.

И вправду жарковато. О, а вон и столик с прохладительными напитками.

Навострила лыжи…

– Эй, парень, куда собрался?

– Эм… – пожала плечами и «включила бас-режим». – Попить.

– Успеешь. Встань на место. Сейчас начнём интервью. Не знаю, как ты играешь, – тараторила Анемона, припудривая носик, – но я не могу не взять у такого милашки интервью. Девчонкам ты точно понравишься, а у нас рейтинги, сам понимаешь.

Ну вот и куда засунуть этот приступ нездорового смеха, рвущийся изнутри? Сама Анемона клюнула на удочку! А я стою и улыбаюсь, как полная идиотка: то ли от накатывающего адреналина, то ли потому, что забавно её слушать, то ли от собственного безрассудства!

– Готов? Сейчас начнём. Веди себя естественно, парень.

Бренчание гитар отовсюду мешало сосредоточиться. Разговоры участников и выкрики ассистентов только подливали масла в огонь – боялась растеряться в самый неудачный момент. А ещё это нервозное состояние, граничащее с приступом нездорового смеха… Да уж, пожалуй, эта моя выходка войдёт в историю.

Так. Спокойно.

– Я мужик. Крутой мужик. Суперклёвый парень! – тихо бормотала я себе под нос.

– Перед нами участник номер сто семь! – звонко объявила Анемона, работая на камеру, и протянула микрофон к моему лицу. – Милый, представься, пожалуйста?

«Милый?»

Боже… да ладно вам!

Анемона выразительно поиграла бровями, затем резко выдохнула и велела оператору опустить камеру.

Уставилась на меня:

– Что непонятно?

Я замотала головой. Челюсти уже болели от напряжения в попытках сдерживать смех.

– Малыш, – вздохнув, обратилась ко мне ведущая. – Давай по-честному. Ты хоть и выделяешься на общем фоне брутальных мачо, но знаешь, какое количество интервью мне сегодня ещё предстоит провести? И мне абсолютно не важно, сообразительный ты или глупый, как пробка. Просто чеши языком – это всё, что требуется.

Камера вновь направилась на меня.

– Итак, – расплылась в улыбке ведущая. – Как зовут нашего прелестного ангелочка?

Боже. Запустите в неё кто-нибудь ботинком!

– Ми-мики, – из-за подкатывающего к горлу смеха слова вылетали отрывками, но, видимо, Анемона решила, что это я так сильно нервничаю.

– Так, ладно. Успокойся. Мы это вырежем. Глубоко вдохни. Теперь медленно выдохни, – она похлопала меня по груди, отчего я тут же выгнула спину колесом, – молодец. А теперь спокойно, уверенно отвечаем на вопросы. Хорошо? Вот и зайка.

«ЗАЙКА?»

– Мики? – прервала мой смех Анемона, резко опустив микрофон. – Да что с тобой такое? С головой не дружишь? Ты на интервью, парень! Дверью не ошибся? Или обнюхался чего?

Так, а вот это уже не очень смешно.

«Мики. Мики. Думать о Мики».

Глубоко вздохнула и приняла сосредоточенный вид:

– Что вы там спросили?

– Стандартные вопросы. Откуда ты?

– Из Лос-Анджелеса.

– Что привело тебя на шоу «Только играй»?

Я не совсем поняла вопрос. Пожала плечами и прибавила голосу баса:

– То же, что и всех. Меня отобрали для первого тура. Разве в этот раз не так всё происходит?

Анемона искусственно улыбнулась шире и непонимающе захлопала ресницами:

– Что ты имеешь в виду?

«А мы вообще об одном и том же тут толкуем?»

– То, что меня отобрали представители агентства. И вот я здесь. Та-дам! – Я всплеснула руками и натянула на лицо вежливую улыбку.

Анемона выдержала паузу и продолжила говорить на эту же тему, глядя в камеру:

– Музыкальное шоу «Только играй» – это шанс для каждого талантливого музыканта. Независимо от возраста, цвета кожи и того, насколько вы привлекательны…

Ну-ну. Что-то подобное я читала в пригласительном. Вот же чушь. Заученный текст. Дезинформация. Называйте, как хотите.

– Тогда почему вокруг нет ни одного толстого, ни одного низкого, прыщавого или лысого? – не имея в виду ничего осуждающего, усмехнулась я.

Анемона смерила меня гневным взглядом и незаметно ущипнула за правый бок – за синяк, полученный от удара бампером лимузина, и я тут же пискнула, как девчонка, впервые увидавшая сороконожку.

Откашлялась, строго взглянула на ведущую и вновь заговорила басом:

– У меня кожа чувствительная.

– А у нас тут съемка, между прочим. – Красные губы Анемоны недобро поджались, и она взглянула на оператора: – Это не снимай. Мики. Всё, что от тебя требуется, это отвечать на элементарные вопросы односложными ответами. Поверь, в тот момент, когда твоё глупое, но милое личико появится на экранах, никто даже слушать не станет, что там вылетает из твоего ротика. Так что сделай одолжение, не напрягайся, мальчик. Никому не нужны твои правдивые ответы и тем более твоё мнение насчёт участников первого тура. Говорю тебе это не чтоб обидеть, а потому что так оно и есть.

А вот тут я зависла.

– Ещё один идиот, – вздохнула Анемона, оглядывая зал для выбора новой жертвы. – Откуда вы только берётесь такие?

Я невесело усмехнулась:

– В таком случае вот вам моё идиотское мнение. Если никто не будет меня слушать, как вы говорите, могу ли я прямым текстом заявить на камеру, что корейский лейбл R. Q. Entertainment не из тех, кто будет довольствоваться кем попало на своём отборе? А ещё о том, что кастинг в Лос-Анджелесе был организован с целью отвода глаз от падения FB с лидирующих позиций со всех чартов, потому что их штат композиторов облажался по всем пунктам? Или это секрет?.. И да, вы совершенно правы, что стать новым гитаристом может даже престарелый грязный попрошайка с улицы, умело бьющий по струнам! Ведь FB совершенно ни к чему свежее лицо для привлечения фанатов. А ещё стоит заметить, что и у ведущей MTV дела идут совсем неважно или по какой ещё причине она вдруг стала такой стервой?

Лицо Анемоны застыло со вздёрнутыми на лоб бровями и застывшей полуулыбкой на губах, уголок которых подёргивался. Камера в руках оператора медленно опустилась. А я продолжала невинно улыбаться, нисколько не смущаясь того, что сказала.

Меня ведь всё равно никто не будет слушать.

– Интервью закончено? – Всё так же вежливо улыбаясь, я подхватила с пола гитару и зашагала прочь от прожектора. – Пойду водички попью.

– Эй, парень! – прозвучал вдруг голос Анемоны. Я обернулась. – Ты вообще знаешь куда пришёл?

– На кастинг гитариста для FB. Разве нет?

Анемона приблизилась ко мне, сложила руки на груди и потешно усмехнулась, приподняв голову, так как ростом с трудом доставала до моего подбородка:

– А разве не ты пару секунд назад сказал, что песни FB и всё их агентство – дерьмо собачье?

– М-м… я не совсем так сказал.

– Суть не меняется. – Бровь Анемоны озадаченно изогнулась. – Вот я и спрашиваю: как тебя сюда занесло?

– Тёплым ветерком Лос-Анджелеса, – я пожала плечами, и вдруг ведущая предостерегающе улыбнулась.

– Таким, как ты, здесь не место, парень. Только не в FB. Там твоя правда никому не нужна. Послушай добрый совет.

Мои брови невольно нахмурились:

– Таким, как я?

– Именно, – кивнула Анемона. – FB принадлежат R. Q. Entertainment, а директор этого лейбла о-о-очень не любит тех, кто не соблюдает правила. Так что не трать зря время. Тебе здесь не выжить. И да… за идиота прости. Погорячилась.

Получила у ассистента анкету участника, заполнила и устроилась на одном из пластиковых стульев ожидать своей очереди. Опустила гитару на пол и украдкой оглядела парней.

Как хорошо, что у меня есть Мики. Представить страшно, какое количество слюней пролилось бы на пол, окажись я здесь свободной девушкой. Ещё ни разу в жизни не видела столько красавчиков в одном месте!

Уткнулась взглядом на свои руки. Да, вот так гораздо лучше. Нечего соблазняться.

К дверям в зал прослушивания меня пригласили спустя два часа. Я даже подремать успела. Это, кстати, одна из моих вредных привычек: могу уснуть где угодно и под какой угодно шум. Разбудила меня девушка-ассистент с сообщением о том, что номер сто семь уже как несколько минут назад зажегся на электронном табло над дверью.

Вытерла слюни с подбородка и бодренько поднялась на ноги.

Девушка-ассистент весело захихикала и не сводила с меня глаз, пока провожала до дверей в зал прослушивания:

– А ты в себе уверен.

– О чём это ты?

– Ты, наверное, единственный парень из всех присутствующих, который, вместо того чтобы упражняться на гитаре, решил поспать, – и она вновь захихикала.

– А, ты об этом, – улыбнулась я ей. – Мне это ни к чему.

– Судьи ждут, – девушка кивнула на дверь. – Удачи!

– Спасибо. – Что это было? Она заигрывала со мной? Ох, японский бог, до чего ж я докатилась.

И уже положила ладонь на дверную ручку, как голос ассистентки раздался вновь:

– Да, совсем забыла. Тот парень, – она кивнула на кого-то в толпе, – просил передать слова благодарности за то, что ты одолжил ему гитару порепетировать.

– Что?! – Я прощупала свой чехол с гитарой. На месте.

Я что-то пропустила?

Глава 6

– Номер сто семь, – поприветствовал меня один из судей, приглашая наконец переступить через порог и закрыть за собой дверь.

В глаза ударил свет от двух высоких прожекторов. Рядом несколько камер, готовых к съёмкам. Нахожусь по центру небольшого помещения со светлыми стенами и широкими окнами. Прямо передо мной длинный, но узкий стол в виде буквы C. А за ним восемь человек, и все внимательно смотрят на меня.

Я сделала глубокий вздох, приводя себя в чувства.

Судьи по правую от меня руку заметно оживились и даже начали переговариваться. Вот тут-то моё зрение наконец пришло в норму. Божечки, да это же FB собственной персоной! Я одна не знала, что они будут в жюри? А расфуфыренные-то какие! Все в белом, и для причёсок лака точно не пожалели.

– Это шутка такая? – Ин Хо выглядел недоумевающе. Толкнул Джареда локтем в бок и, не сводя с меня глаз, добавил: – Разве наша группа в большей степени не рассчитана на женскую аудиторию? Кто пригласил представителя секс-меньшинств?

«Чего-о-о? Кем это меня только что обозвали?!»

– Эй, Патрик, ты своего младшего брата на кастинг привёл?

– Почему ты всех блондинов называешь моими братьями? – прорычал Патрик, а Джаред тихонько посмеивался в кулак и, судя по блестящему взгляду, был готов повеселиться. Наслышана я об этом инфантильном парне с иссиня-чёрными волосами. Говорят, с годами вообще не меняется – детство в попке так и играет, хоть и за плечами магистратура одного из лучших корейских университетов.

– Решили утомить судей ожиданием, номер сто семь? – поинтересовалась у меня жалкая пародия на Элвиса Пресли. Мистер Вонг собственной персоной восседал за столом по центру, рядом с Калебом и перевёрнутым в мою сторону для чего-то открытым ноутбуком, и изучающе скользил глазами по моей фигуре.

«Хм… может, представители секс-меньшинств среди нас и присутствуют».

Я прочистила горло, покрепче вцепилась пальцами в чехол с гитарой, чтобы не дай бог не заметили, как дрожат руки, и максимальным басом ответила:

– Уснул.

– Уснул вместо того, чтобы репетировать? – Брови единственной женщины среди судей недоумевающе вздёрнулись. Понятия не имею, кто эта тощая блондинка средних лет с алыми губами и ярким макияжем, но на первый взгляд – довольно неприятная особа.

– Да. Со мной такое часто бывает, – я пожала плечами и внезапно встретилась взглядом с Калебом.

Лучше бы не встречалась.

Какая муха его укусила? Смотрит так, будто я ему минуту назад пинка под зад дала.

Калеб небрежно провёл рукой по волосам, тяжело и безрадостно вздохнул и, откинувшись на спинку стула, переложил верхний лист бумаги в самый низ толстой стопки.

«Уж не мою ли это анкетку забраковали?»

– Времени в обрез. Давайте продолжим, – мужчина с впалыми щеками уткнулся взглядом в мою анкету и велел всем последовать его примеру. Тот самый, который был вместе с Вонгом на нашем выступлении в клубе, графа Дракулу напоминает. И, как и ожидалось, ни один, ни другой не озадачены переменами во внешности Мики. Значит, совершенно его не помнят.

– Начинаем съёмку. – Мистер Вонг вперился в меня внимательным взглядом. – Номер сто семь. Представьтесь, пожалуйста.

– Ал… – «Чёрт. АЛ?! Что я несу?!» – …лекс.

– Что-что, простите?

– Ал… лекс, – тупо повторила я, мысленно поздравляя себя с самым фееричным и молниеносным провалом в жизни.

– Алекс? – переспросил четвёртый судья – блондин лет пятидесяти, очень похожий на одного известного музыкального критика. – Но в вашей анкете указано, что вас зовут… простите, Микеланджело Харпер?

– Эм… ну да. Это… вроде как моё имя, – до боли покусывая нижнюю губу, я оглядела телячьим взглядом каждого из судьей. – Алекс это… псевдоним. Сценический. Иногда… иногда им пользуюсь.

– Ещё бы, – не сдержал смеха Патрик, покусывая передними зубами карандаш, – я бы с таким имечком вообще из дома не выходил. Без обид, чувак.

– Всё путём, чувак, – я взмахнула рукой в реперском стиле и, слегка втянув шею в плечи, качнула головой. Всё, как Эстер учила.

Судя по конскому смеху Джареда – глупое вышло зрелище.

– Кто этот пришелец? – гоготал он, тыкая в меня пальцем.

– Это ваше настоящее имя? – игнорировали веселье FB взрослые судьи.

– Да, – кивнула я.

И я не вру. Родители Мики в самом деле назвали сына Микеланджело, это не шутка. И вы ещё не слышали полного имени Эстер. Вот там уж точно хохма!

– Обращайтесь ко мне просто Мики. Так будет проще.

– Мики, – кивнул Вонг, делая пометку в анкете. – Что ж, хорошо. Следующий вопрос…

– Я буду Леонардо! – донёсся до ушей приглушённый спор Джареда и Патрика.

– Нет, я буду Леонардо, а ты Рафаэль! – стоял на своём Джаред. – Ин Хо Донателло назначим.

– А Калеба?

– Он не поймёт. Слишком тонкий юмор.

– А-а-а…

– Мики, – обращался ко мне мистер Вонг, скользя глазами по анкете, – родом из Лос-Анджелеса, полных двадцать два года, окончил музыкальный колледж искусств, учился на композитора современной музыки. Так. С этим хорошо… м-м… в данный момент является ритм-гитаристом и фронтменом калифорнийской панк-рок-группы… «Адские пончики»?

– Всё верно, – ответила я на удивлённый взгляд Вонга.

– Занимательное название.

– Мне всё больше и больше нравится этот чудик, – усмехался Джаред с Патриком на пару.

Сбоку послышался раздражённый вздох Калеба:

– Может, перейдём уже к делу?

Ещё ни разу при мне этот парень не улыбнулся как следует своей фирменной белоснежной улыбкой полной доброжелательности. Помнится мне, именно эта деталь в его образе и покорила сердце Эстер. И где же сейчас его улыбка? В Корее забыл?

– Хорошо, – мистер Вонг отложил анкету в сторону и кивнул на мою гитару. – Что будете исполнять?

– The Jimi Hendrix Experience «Voodoo Child».

И вдруг воцарилась поразительная тишина. Даже смешки Джареда прекратились.

– О, прошу, давайте без этого, – первой заговорила судья-блондинка, ударив своими длинными ногтищами по глянцевой столешнице. – Пустая трата времени. Не хочу слушать, как кто-то в третий раз пытается повторить легендарного гитариста. Это просто смешно. И бесполезно. – И она, как и Калеб недавно, переложила мою анкету в самый низ стопки.

И тут началась возня.

– Мы должны его послушать, – уверял всех Вонг. – Он полноправный кандидат.

Кажется, мистер Вонг только что заработал от меня плюсик в свою карму.

– Да этот парень проснулся две минуты назад! – стояла на своём блондинка, посмеиваясь. – Даже не порепетировав! И замахнулся на самого Джимми Хендрикса! Вам что, ни капли своего времени не жаль?

– Мы сейчас тратим больше времени на споры, – вступил в разговор музыкальный критик и взглянул на меня: – Прошу, доставайте инструмент и приступайте.

– Серьёзно? – откровенно насмехалась блондинка. – А что скажет лидер группы? Ему это надо? – И все взгляды устремились на Калеба.

Тот с мрачным видом откинулся на спинку стула и, сложив руки на груди, одарил меня незаинтересованным взглядом:

– Мне без разницы, как он играет. Его типаж нам не подходит.

Я злобно сощурила глаза.

– Согласен с Калебом, – поддержал его Ин Хо. – Он на девчонку похож.

Мистер Вонг шумно вздохнул и вновь взглянул в мою анкету:

– С какого возраста, вы говорите, играете на гитаре?

Мики играет едва ли не с самого рождения, а я с шести лет. Можно сказать, с того самого дня, когда Эстер впервые пригласила меня к себе домой и там состоялось моё знакомство не только с её старшим братом (с которым мы, к слову, много лет ненавидели друг друга), но и с их дедушкой. Он-то и учил меня игре на гитаре втайне от моих родителей. Великий был музыкант. Три года назад его не стало, и я продолжила свои занятия уже с другим человеком – с наставником Мики из колледжа, тоже втайне от предков, но могу с уверенностью заявить, что всё, что я знаю и умею, заслуга дедушки Мики. Он-то и разглядел во мне талант к музыке, в то время когда родители устраивали мою спортивную карьеру.

– С шести лет, – ответила я честно.

– Давайте уже его послушаем, – предложил Граф Дракула. – Поверьте, так мы быстрее со всем разберёмся.

– Согласен, – уверенно заговорила я, расчехляя гитару, – давайте я вам просто сыграю…

– На чём? – вдруг раздался смех Ин Хо. – На порванных струнах?

Вот и конец моему «гениальному» плану.

Мне порвали струны. Все пять струн на винтажном Gibson Les Paul – оригинальной гитаре времён 80-х, с корпусом цвета океана и характерным рисунком в виде ряби. Эту гитару подарил мне дед Мики незадолго до смерти. И, думаю, мне одной известно, сколько сил и любви он вложил в этот инструмент, чтобы сохранить одну из своих любимых гитар в целости и сохранности. Это не просто гитара. Нет… Это целая история! Это наследие! Легенда! И бесценный подарок учителя своему ученику.

И кто-то порвал на ней все струны. Безжалостно! Словно кусачками перекусил!

Просто возьму и убью эту сволочь.

– Вы не проверили инструмент перед походом на отбор? – посмеивалась блондинка, глядя на меня, как на самое жалкое существо на свете. – Ну, это уже, знаете, верх безответственности!

– Мне их порезали уже здесь, – едва слышно просипела я, растерянно глядя то на гитару, то на судей.

– Нам не нужны ваши оправдания, – строго изрёк Граф Дракула. – Сюзи права. Вы проявили себя крайне безответственно. Неважно, кто повредил ваш инструмент, неважно, как вы сыграете, ваши личные качества нам не подходят. Вы должны понимать это. Всего доброго.

«Вот и отчитали, как котёнка. Подремала, называется! Так. Спокойно. Главное, что с гитарой всё в порядке – струны можно заменить. А вот отборочный тур… Ну да, здесь я с треском провалилась. Как выйду за дверь, отсалютую сама себе».

– Это ведь Gibson Les Paul Custom, если не ошибаюсь? Года эдак восемьдесят седьмого? – музыкальный критик заинтригованно глядел на мой инструмент. – Неужели оригинал?

– Восьмидесятого года выпуска, – поправила я внезапно севшим голосом.

Глаза критика вспыхнули, как бриллианты на солнце:

– Бог мой! Да это же эталон среди соло-гитар! Жирный закомпрессированный звук, сочные обертона и длительный сустейн вкупе с высокой читаемостью нот делают этот инструмент недосягаемым для большинства существующих моделей. Позвольте спросить, почему в вашей группе вы исполняете роль ритм-гитариста, а не соло?

Но ответить мне не дали. Может, и хорошо.

– О, Валдис, прошу, избавьте нас от этого, – застонала Сюзи, обмахиваясь листом бумаги. – Это уже не имеет никакого значения. Спасибо, молодой человек, вы можете быть свободны. И в следующий раз, если такой случится, советую не спать, когда вокруг столько конкурентов. Мир шоу-бизнеса жесток, знаете ли. Нужно быть хитрым и умным, а вы… слишком очевидны и просты.

«О, да. Это точно. Знала бы ты, что у меня грудь куском тряпки перемотана!»

– Потрясающе… – музыкальный критик не сводил блестящих глаз с моей гитары. И, надо сказать, не один он. Теперь понятно, к чему этот сноб Калеб неравнодушен. Гитарка-то моя ему приглянулась. В отличие от её владельца.

– Мики, – сочувственно заговорил Вонг. – Мне жаль, но вы не проходите дальше. Можете быть свободны.

– Но если вы дадите мне другой инструмент… – я всё ещё пыталась бороться, – любой! Играть-то ведь я всё ещё могу…

– Не обсуждается, – затрясла головой Сюзи. – Давайте не будем больше тратить время друг друга.

И больше никто не встал на мою защиту.

Дерьмовый у меня оказался план.

Пойду поищу бар.

Застегнула чехол с гитарой и направилась к двери, как тут…

– Постойте! Это правда? – Огромными глазами Вонг глядел в мою анкету. – То, что здесь написано, правда? У вас… абсолютный музыкальный слух?

– Ну да, – я пожала плечами в стиле: «А что тут такого?»

– И почему вы раньше не сказали?!

Я замешкалась. Если честно, как-то и не думала этим хвалиться. Я хотела играть для них, чтобы продемонстрировать свои умения, ведь абсолютный слух ещё не говорит об уровне техники гитариста.

– Так вы поэтому не репетировали в зале ожидания? – усмехнулся музыкальный критик, принимая расслабленную позу в кресле, и тут краем глаза я заметила, как Калеб плавным жестом достал мою анкету из самого низа стопки и пробежался по ней глазами.

– Абсолютный слух – не показатель уровня игры, – вновь не дала мне ответить блондинка.

– Верно, – согласился Граф Дракула, – но что-то мне подсказывает, что если бы этот парень не умел играть и сделал ставку лишь на наличие у него такого редкого дара, то он сообщил бы нам о нём в первую очередь, ещё до заявления музыкальной композиции.

«Браво, Граф Дракула! Вы заслуживаете аплодисментов!»

– Ещё не факт, что этот дар, как ты говоришь, у него есть, – скептически заметила Сюзи.

– Но мы просто обязаны это проверить! – ответил ей Вонг.

«Ага. Всем доброе утро!»

– По статистике абсолютным слухом от рождения обладает лишь один человек из десяти тысяч, – проинформировал всех музыкальный критик. – Это действительно большая редкость. А если у этого парня ещё и талант к игре на гитаре… – Он поднял руки ладонями вперёд. – Тут я сдаюсь!

Сюзи фыркнула.

– Давайте поступим вот как, – с энтузиазмом предложил Вонг. – У нас ведь есть гитары. Так почему бы ими не воспользоваться? Калеб, ты должен нам помочь.

Моя анкета, как и руки Калеба, медленно опустились на стол, и лидер FB одарил Вонга тяжёлым недовольным взглядом.

– Сыграй для нас отрывок из соло-партии вашей новой песни. Любой, – продолжал Вонг, бесстрашно глядя Калебу в лицо. – Главное, чтобы никто её не знал и не слышал прежде. А Мики попробует повторить её исключительно по слуху. Таким образом мы проверим и его технику, и достоверность информации, указанной в анкете.

Судьям ещё некоторое время пришлось уговаривать Калеба. Уверена, конкурсанты за дверью уже давно меня проклинают! Но в итоге в руках Мистера-как-же-вы-меня-все-достали оказалась одна из предложенных ему электрогитар, а у меня одна из новеньких моделей Ibanez.

– Чтоб ты знал, – произнёс Калеб негромко, холодно глядя мне в глаза, – как бы ни сыграл, исход будет один. И не в твою пользу.

– Потому что я тебе не нравлюсь?

– Не нравишься? – жестко усмехнулся Калеб. – Ты и не должен мне нравиться. Я уже сказал: твой типаж не подходит группе. На этом всё. Ничего личного.

Калеб ударил по струнам, и в этот же момент мне положено было отвернуться, но я помедлила. Не знаю почему. Я сама гитарист и тысячи раз видела, как на электрогитарах играют другие люди, но сейчас, стоило этому парню коснуться струн, и мой слух будто обострился, тело напряглось, а по коже невольно побежали мурашки.

Как он это делает?! Словно и не инструмент в руках держит, а живое существо, нежно поглаживая его по холке, настолько впечатляюще это выглядит. Аж волосы встали дыбом!

И что за ощущения такие странные?..

Возглас Сюзи отрезвил моё сознание, и я тут же отвернулась.

Соло, проигранное Калебом, длилось не более пятнадцати секунд, и не сказала бы, что оно было сложным. И дело не в моём абсолютном слухе, который практически сразу обнаружил во мне дед Мики, дело в аккордах и простоте партии. А-а… ну конечно, зачем ему напрягаться, если для меня и так всё решено?

Не оборачиваясь, без проблем повторила за Калебом. Точь-в-точь, как сыграл он. Это сложно объяснить – чувство в момент, когда запоминаешь ноты. Всё получается будто бы само собой – неконтролируемый процесс. Ты вроде бы и сосредотачиваешься, стараешься не упустить ни одной мелочи, в то время когда эти мелочи сами записываются на корочку мозга, а пальцы следом всё воспроизводят. Это как магия, говорил дедушка Мики. И, пожалуй, я с ним соглашусь, даже несмотря на то, что для меня эта способность едва ли не обыденность. Это как один раз научиться ездить на велосипеде.

– Отлично! – одобряюще воскликнул Вонг. – Думаю, молодой человек, вы только что подтвердили достоверность информации, указанной в анкете. Потрясающе! Калеб, не мог бы ты сыграть что-нибудь более сложное?

И вновь этот тяжёлый, как груда кирпичей, взгляд лидера FB ударил в Вонга. А тот продолжал миленько улыбаться.

Калеб сыграл ещё одно соло. И на этот раз оно оказалось более сложным в исполнении. А ещё… нереально красивым.

Прежде чем повторить, хмуро поглядела на Калеба. Тот сардонически усмехнулся, решив, что подобного мне не воспроизвести. Но дело было не в этом. Мне вдруг захотелось спросить у него, почему в их новом провальном альбоме не было подобной музыки, а одна попса голимая? Из какой песни этот отрывок? Кто это написал? И почему, чёрт возьми, по моей коже до сих пор бегают мурашки?!

Разумеется, ничего такого спрашивать не стала. Моё прослушивание и без того затянулось. Так что просто сделала то, что должна была сделать, – повторила сыгранное Калебом соло. Один в один – для меня это не проблема. Я тысячи песен таким образом повторила за дедом Мики. Моя техника и слух, не сочтите за хвастовство, практически идеальны.

Калеб ещё долго не сводил с меня жесткого взгляда.

– Неплохо, – наконец произнёс он и вернулся на своё место за столом.

– Приступаем к голосованию! – воодушевлённо объявил мистер Вонг. – Я безоговорочно ЗА!

Музыкальный критик следом поднял руку. Сразу после него вверх взметнулись руки Джареда и Патрика. И на этом… на этом всё. Сюзи отрицательно качнула головой. А Граф Дракула заявил, что мои личные качества им не подходят, несмотря на талант. Ин Хо, соответственно, тоже был против смазливого кандидата на роль гитариста. И дело осталось за Калебом.

Сердце в груди застучало так быстро, что на миг перед глазами всё поплыло.

– В случае если голоса разделятся поровну, – сообщил мистер Вонг, – мы будем вынуждены принять окончательное решение в зависимости от того, как проголосовал лидер FB. Так что сейчас голос Калеба решающий.

«Ну же, дай мне шанс! – мысленно подталкивала его я, практически не дыша. – Один шанс! Ведь на прошлом шоу ты славился своей справедливостью по отношению к конкурсантам».

Но мысли мои ему не передались.

– Я уже сказал о своём решении, – сухо произнёс Калеб, без стеснения глядя мне в глаза. – Твой типаж нам не подходит. Я против.

– Против талантливых участников? – недоумевающе уставился на него Вонг. – Калеб, я…

– Я не изменю своего решения. И думаю в интересах группы, так что давайте начистоту: женоподобный гитарист потянет нас ко дну. Это факт. И он не единственный талантливый участник. Ты свободен, парень. Дверь там.

– Ко дну? – цинично усмехнулась я, глядя на Калеба. – Проснись, вы уже там.

Вот так была поставлена жирная точка во всём моём гениальном плане!

Вышла за дверь и отсалютовала самой себе.

Ко второму туру меня не допустили.

Это шоу-бизнес… Кому нужен чёртов талант?