Текст книги "Мюнхен и Нюрнберг"

Незначительно поврежденная во время Второй мировой войны Глиптотека была вновь открыта в 1972 году, благо экспонаты уцелели, требовался лишь ремонт здания.

Ансамбль Античного собрания, особенно его средняя часть, создан по образцу типичного греческого храма с коринфскими колоннами. По замыслу здесь предполагалось разместить коллекцию, отражавшую самый ранний, античный этап развития искусства малых форм. По сути, это должен быть не музей, а художественно-промышленная выставка, каковой экспозиция Античного собрания являлась изначально. Сегодняшние фонды, наряду с обширной коллекцией, включают в себя керамику, предметы из бронзы, терракоты и множество миниатюрных статуэток. Большинство посетителей приходит, чтобы увидеть такие шедевры, как блюда Эксекезиаса и Диониса или похоронный венок Арменто, с удивительным мастерством выполненный из чистого золота.

Старая пинакотека

Первая пинакотека, ныне именуемая Старой, появилась в Мюнхене в 1836 году, став примером художественным музеям Рима и Брюсселя. Совместное творение Лео фон Кленце и Людвига I своей формой походило на дворец венецианского дожа. Еще прекраснее было содержимое здания, хранившее родовые богатства Виттельсбахов – шедевры немецкой и фламандской живописи, типичные работы художников итальянской, нидерландской, испанской и французской школ. Внимательным посетителям предоставлялась возможность изучить европейское искусство XIV–XVIII веков.

Сразу после торжественной церемонии открытия Старая пинакотека обрела славу самой значительной картинной галереи в Германии. Такой же она считается и сегодня, после тяжелых военных лет, когда 24 памятника знаменитым живописцам на южном фасаде, как и фрески на внутренних стенах стали жертвами бомбардировок; в 1950-е годы музей был восстановлен и вновь заполнен прибывшими из эвакуации фондами. Около 1,5 тысячи картин, как и прежде, расположились по школам в хронологическом порядке в 25 маленьких кабинетах и 9 больших залах, по мюнхенской музейной традиции освещенных единым потоком света, в данном случае льющегося сверху. На первых посетителей Старой пинакотеки наибольшее впечатление производили рисунки древних германцев, по выразительности не уступавшие потрясающим работам Рубенса, которым здесь посвящен отдельный зал.

Авторы старых путеводителей рекомендовали навестить этот музей в первую очередь, с удивлением отмечая, что «здесь под всеми картинами подписаны фамилии художников». В тех же источниках имелся совет: «Для того чтобы получить полное понятие о произведениях одной школы или одного мастера, нужно в одно время с залами осмотреть и смежные кабинеты, где находятся картины меньших размеров».

Ханс Бальдунг Грин. Портрет Кристофа Баденского, 1515. Экспонат Старой пинакотеки

Первый этаж занимает немецкая живопись эпохи курфюрстов, в частности полотна Грина, Пахера, Яна и Питера Брюгелей, Ханса Бальдунга по прозвищу Грин. Экспонаты ближайших к лестнице залов верхнего этажа приглашают зрителя в мир нидерландской старины, представленной работами ван дер Вейдена, ван Лейдена, Дюрера, Альтдорфера. Чтобы поднять настроение до ощущения невесомости, достаточно провести несколько часов в Итальянском зале, где выставлены работы великих Джотто, Леонардо да Винчи, Рафаэля, Тициана. Составить мнение о голландской живописи можно по работам Рембрандта, французской – Буше и Шардена, испанской – Эль Греко и Веласкеса.

На южной стороне Старой пинакотеки находится Ложа, как принято именовать длинную галерею с арками. Протянувшаяся почти через все здание, разделенная на 25 частей, она украшена цельной композицией из фресок с изображением истории живописи Средних веков, причем половина росписи посвящена Италии. Художники, оформлявшие Ложу пинакотеки, трудились под руководством Корнелиуса, который, кроме того, занимался оформлением церкви, воздвигнутой Фридрихом фон Гертнером в стиле романского классицизма и посвященной Людвигу I. Планируя королевский храм, зодчий рассчитывал на восприятие его как торжественное завершение улицы. С этой целью у Театинеркирхе были заимствованы крестообразная горизонтальная проекция и форма фасада, оживленного двумя широко расставленными башнями. В круглых нишах довольно скромной поверхности стояли фигуры Иисуса Христа и евангелистов. Мотив закругленных арок с обеих сторон входа продолжался в сводчатых галереях, создавая связь между культовыми и светскими зданиями данного места.

Сделав последний мазок в росписи «Страшный Суд», уподобленной одноименной фреске Микеланджело в Сикстинской капелле, Корнелиус завершил свою деятельность и в Людвигскирхе, и вообще в Баварии. Однако, возможно, ему довелось работать и в Институте слепых. Трудно сказать, почему обычная богадельня имела столь высокий статус, но по распоряжению Людвига обиженные судьбой люди жили в удобном и красивом здании во флорентинском стиле.

Выражаясь языком романтиков, Корнелиус как художник родился в Риме, где долго жил среди назарейцев и, так же как они, пытался вернуть современное искусство к духовным основам. Сюжеты его ранних полотен напоминали о средневековой цеховой культуре, о чистоте и наивности ранней итальянской живописи. Среди немецких коллег Корнелиус прослыл философом, склонным к абстракции, мастером, который поклонялся идеальным линиям и формам. С королем его сблизила тяга к монументальности стиля и содержательности идейных замыслов, что требовалось для новой баварской архитектуры. В музеях Мюнхена хранятся уникальные труды мастера, оставившего после себя не только фрески, но и серию картонов, а также, казалось, невероятную живопись без красок, мощную по рисунку и вселенскую по замыслу. Более четверти века Корнелиусу пришлось провести в Берлине, вдали от любимого Мюнхена и родного Дюссельдорфа. Судьба распорядилась так, что последние годы жизни он потратил на работу, несовместимую ни с его талантом, ни с радостным взглядом на жизнь, а именно на проект росписей для берлинского кладбища, который к тому же не был осуществлен.

Вскоре после открытия пинакотеки оказалось, что ее просторные залы не вмещают накопленные Виттельсбахами культурные богатства. Людвиг решил построить еще одно здание, которое стало отдельным музеем, названным Новой пинакотекой. Отличаясь от старой галереи размером, она была почти вполовину меньше и содержала в себе картины современных на тот момент живописцев, преимущественно мюнхенской школы. Расписанный масляными красками фасад выглядел внушительно, представая взору дважды, в реальности и на эскизах, выставленных в одном из 14 кабинетов. Гости начинали осмотр буквально с порога, ведь в большом вестибюле стояла уменьшенная копия колесницы Баварии с Ворот Победы. В соседних залах были помещены фарфоровые вазы с росписью, скопированной с картин из старых мюнхенских музеев. Здесь тоже имелся Антиквариум, где гости могли увидеть коллекцию малых скульптурных форм.

Новый облик Новой пинакотеки

Из-за сильного повреждения во время Второй мировой войны здание Новой пинакотеки пришлось снести, но к 1981 году на его месте появилось другое, с тем же названием. Галерея, возрожденная по оригинальному проекту Александра фон Бранка, стала самым крупным музейным зданием послевоенной эпохи. Ее смелая постмодерновая архитектура контрастирует с симметрично-дворцовым видом Старой пинакотеки, отнюдь не являясь чужеродным элементом в сложившемся ансамбле. Зодчий сторого следовал традиции освещения залов сверху, через стеклянную крышу. Музейное пространство группируется вокруг двух внутренних залов, образуя в плане диагонально лежащую восьмерку. Сегодняшнее собрание Новой пинакотеки включает в себя около 550 живописных работ и 50 скульптур, созданных в XVII–XIX веках, до прихода модерна. Более 50 тысяч предметов современного собрания (XX век) соответствуют международному уровню и охватывают такие актуальные сферы, как промышленный дизайн, графика, прикладное искусство. Отдыхая в прохладных, залитых мягким светом залах, зрители могут сравнивать различные художественные течения, школы, отмечать особенности почерка великих мастеров: французских импрессионистов Мане, Сезанна, Тулуз-Лотрека, австрийского символиста Климта, сумасшедшего голландца Ван Гога, пламенного испанца Гойи, ранних немецких романтиков во главе с Каспаром Давидом Фридрихом и поздних, представленных вполне реалистичными работами мюнхенца Карла Шпицвега.

Монументальная Людвигштрассе была заложена в качестве аллегории Баварского королевства. Начинаясь на севере у Ворот Победы, она завершается Аркадой полководцев, или Фельдхернхалле, как немцы называют величественное сооружение в южной части улицы. По замыслу Кленце всему, что здесь располагалось, надлежало иметь классический вид, но не строгий, а с включением форм раннего итальянского Возрождения. Второй зодчий, оформлявший улицу на северном конце, придал своим творениям мрачный романский облик.

Скульптурное изображение льва у Аркады полководцев

Аркада полководцев представляет собой открытый 20-метровый в высоту зал-галерею с дугообразными арками, созданный по подобию Лоджии копий во Флоренции. По указанию короля каждый день ровно в полдень перед ее широким крыльцом играл духовой оркестр. Звуки марша создавали торжественную атмосферу, необходимую для осмотра интерьера аркады, где стояли бронзовые статуи баварских полководцев Вреде и Тилли. Скульптурный портрет самого Людвига появился в Мюнхене намного позже, в 1862 году, когда король уже утратил корону и жил как частное лицо. Конная статуя изображает монарха со всеми регалиями власти, в окружении пажей и аллегорических фигур Религии, Поэзии, Искусства, Промышленности. Из надписей на пьедестале можно узнать, что памятник воздвигнут на средства города. Кроме того, соотечественники отдали Людвигу дань уважения, попросив скульптора начертать его девиз «Справедливость и постоянство».

Такая почтительность со стороны жителей Мюнхена сама по себе неудивительна. Странно, что уважение выказывалось монарху, который был осмеян и буквально изгнан из Баварии, причем не заговорщиками, а собственным народом. Наступление старости не уменьшило романтического пыла Людвига I. Любвеобильный в молодости, в преклонные годы он, однако, увлекался не столь часто, но гораздо более серьезно. Примерно в 1846 году король попал под влияние красивой ирландки Элизы Гильберт, которая всюду представлялась испанской танцовщицей Лолой Монтес. Ей удалось, как заявляли журналисты, «победить Лойолу» – эта фраза означала свержение клерикального правительства и переход к умеренному правлению министра Маурера. Говорили, что королевские чиновники отчитывались перед так называемым министерством Лолы, что вызывало даже не осуждение, а откровенные насмешки со стороны германской интеллигенции. Всеобщая ненависть к авантюристке выразилась в стихотворении Генриха Гейне «Хвалебная песнь королю Людвигу», в котором известный поэт высмеял многие, казалось бы, даже положительные черты монарха. Наряду с фривольным поведением, критике подверглись его страсть к строительству, меценатство, любовь к поэзии.

Бывший дворец Тёринга, а ныне городской почтампт на Максимилианштрассе

Два года господства Лолы завершились политическими беспорядками, вылившимися в «мартовские восстания» по всей стране. Не сумев справиться с революционным настроением подданных, Людвиг был вынужден отказаться от короны и передать престол своему сыну Максимилиану. Перестав быть правителем, он поселился в «готическом» дворце Виттельсбахов, который построил сам словно для того, чтобы провести остаток дней среди красоты, как оказалось, любимой им больше всего остального.

Максимилианеум

Почти все члены именитых династий отличаются какими-либо внешними и внутренними качествами. Виттельсбахи славились не длинными носами или большими ушами, а миролюбием и тягой к искусству. В большинстве своем чуждые воинской доблести, они проигрывали на поле боя, но зачастую одерживали победы с помощью резца и кисти, которыми так мастерски владели их подданные. Именно такой случай произошел в Тридцатилетнюю войну, когда шведский король Густав Адольф, без труда заняв Мюнхен, буквально сложил оружие, изумленный величием, изяществом и тонкостью отделки дворца сбежавшего курфюрста. Узнав, что здание строил сам Максимилиан, король-победитель пожелал встретиться с ним и принять в Стокгольме уже как гостя.

Чашеобразный фонтан со статуями античных богов. Именно такие источники украсили Мюнхен во времена правления Максимилиана II

Третий баварский король был не только сторонником Наполеона, но и страстным любителем искусства, не жалевшим средств на приобретение мраморных изваяний и обогащение картинной галереи. Его сын Людвиг I тратил немало денег на постройку зданий, ставших лучшим украшением Мюнхена. Он страстно любил живопись, не считая за труд покровительствовать художникам. Революция, а главным образом промахи в политике и личной жизни, стали причиной того, что он лишился престола. Его сыновья Максимилиан, Оттон, Адальберт и Луитпольд, обладая похвальными качествами предков, несли в себе и родовой недуг, который стал причиной упадка династии.

Младший из братьев не выдержал бремени регентства, средний лишь короткое время и очень неудачно правил Грецией, относительно Адальберта хронисты вообще не распространяются дальше частной жизни. Более или менее заметный след в истории оставил Максимилиан, который в 1848 году стал пятым королем Баварии. Поддерживая семейную традицию, новый правитель благоволил к людям искусства, хотя больше внимания уделял детям, особенно талантливым. Он тоже украсил Мюнхен новыми прекрасными зданиями, оставив после себя четко спланированный центр города с огромной парадной площадью, столь же величественной улицей Максимилианштрассе и так называемый Максимилианеум, где сейчас заседает Баварский парламент. Этот король впервые в истории Германии позволил собраться на таком высоком уровне представителям народа. Вначале они размещались в главном зале Паульскирхе, где прошли многодневные дебаты, в результате которых Бавария, опять же первой из германских земель, получила свободу печати, суд присяжных, разрешение на проведение индустриальной выставки, сделавшей Мюнхен городом международных ярмарок.

Национальный музей

Строительная деятельность Максимилиана II началась с оформления площади Максимилиана-Иосифа, возникшей во времена первого баварского короля, носившей его имя и украшенной его памятником, который нынешние мюнхенцы называют просто Максимонументом. Расположенный в очень выигрышном месте, он привлекает толпы туристов, спешащих сфотографироваться рядом с монархом и увидеть панораму города. Виды, открывающиеся отсюда, особенно хороши с высоты постамента, куда иностранные гости забираются, невзирая на запрет.

Благодаря второму в роду Виттельсбахов Максимилиану-Иосифу площадь приобрела более привлекательный и современный вид, а себя монарх увековечил в прекрасной архитектуре Максимилианштрассе – улицы, открытой для проезда в 1854 году и украшенной величественными зданиями в модном стиле. Творение короля до сих пор является самой представительной магистралью Мюнхена. По прошествии полутора веков она уже не изумляет экстраординарностью, но, напротив, умиротворяет, лаская взор сдержанным декором классических и модернистских построек, а кроме того, привлекая блеском витрин дорогих магазинов. На участке бывшей городской границы улица расширяется, образуя бульвары, которые тянутся по обеим ее сторонам, наполняя воздух свежим ароматом зелени.

Основанный Максимилианом II Национальный музей вначале не украшал и без того красивую улицу Принцев-регентов, а находился в мрачных залах крепости Максимилиана-Вильгельма V, где с 1579 года жили герцоги Баварские. К тому времени коллекцию составляли римские, кельтские, германские и романские древности, среди которых имелись такие бесценные вещи, как мраморный лев из местечка Сент-Зено, 15 сидячих статуй из Вессобрунна, византийская живопись и русские иконы того же периода, сохранившиеся с давних времен орудия пыток. Среди готических вещей внимания заслуживали фрески из Ребдорфской обители, надгробные камни гогенбергских и бикенбахских рыцарей, потолок из резиденции магистра тевтонского ордена в Нюрнберге, шпалеры из замка герцогов Нассау, герб Милана с изображением ландскнехтов, поддерживающих щит.

В 1867 году, уже после смерти короля, ценности были выставлены в специальном здании на Максимилианштрассе, позже ставшего Музеем этнографии. Парадный вход этой постройки венчала цинковая статуя Баварии со львом и надписью: «Моему народу, честь и пример». Пышный декор фасада дополняли кариатиды, всевозможные статуи и барельефы. На первом этаже была устроена историческая галерея, включавшая в себя собрание фресок, кратко иллюстрирующих развитие Баварии и других связанных с ней районов Германии – Пфальца, Франконии, Швабии. Большинство картин написано мюнхенскими мастерами, и хотя не все они обладали высокой художественной ценностью, выставка производила ошеломляющее впечатление. В ближайшем к выходу зале посетители могли рассмотреть модель понтонного моста на одной из германских железных дорог, в вестибюле размещались рельефные планы Мюнхена и других крупных городов королевства. Завершением экскурсии служил осмотр модели памятника Максимилиану II.

В левом флигеле хранилась коллекция керамических изделий, от произведенных 500 лет назад кирпичей до моделей современных на тот момент судов. Правый флигель был заполнен оружием и разнообразной атрибутикой, хотя бы косвенно относящейся к войне. Здесь хранились бархатные костюмы фельдмаршала Тилли, походный алтарь курфюрста Максимилиана, восточные кинжалы, седла, платье австрийской императрицы Марии-Терезии, жилет и трость прусского короля Фридриха Великого, шпага Наполеона, доставленная в Мюнхен из сокровищницы Бамбергского собора.

К сожалению, уже через несколько лет существования Национального музея выяснилось, что за эффектным фасадом скрывались неудачно спланированные помещения. Здание конструировал и строил зодчий Эдуард Ридель, видимо, не обладавший достаточным опытом в создании подобных сооружений. В документах отмечались недостатки в архитектуре и низкий уровень техники безопасности, что потребовало возведения другого здания.

Карл Шпицвег. Выезд серениссимуса, 1870. Баварское государственное собрание живописи

Карл Шпицвег. На стропилах, 1882. Баварское государственное собрание живописи

Строительство на улице Принцев-регентов началось в 1894 году по планам Габриэля фон Зайдля, а к началу нового века комплекс был готов к приему первых гостей. Журналисты, присутствовавшие на торжественном открытии, отметили эффектную отделку фасадов, современное оснащение сотни внутренних помещений, с похвалой отозвались о том, насколько гармонично сочетался декор с представленными экспонатами. Средневековые предметы искусства размещались в романских и готических залах восточного флигеля, Ренессанс и эпоха барокко царили в западном крыле и средней постройке с башней, изящество рококо в полной мере ощущалось в центральной части здания.

Сегодняшнюю коллекцию музея можно разделить на два больших отдела: художественно-исторический и народного искусства. Первый занимает все верхние этажи, располагаясь в залах, соответственно оформленных лишь частично. Тем не менее свои эпохи представляют древняя скульптура из дерева и слоновой кости, баварская гончарная посуда, росписи по стеклу, итальянская майолика, эскизы в стиле барокко, серебряный прибор «Хильде», измерительные приборы и часы, Аугсбургская ткацкая комната и зал фламандских гобеленов, великолепные залы Рименшнайдера и Ляйнбергера, очаровательно оформленные сцены из крестьянской жизни – мебель, ясли, посуда, одежда и всевозможная утварь, расставленные так, как раньше они располагались в сельских домах.

Прогулка по залам с доисторической коллекцией повествует о Баварии каменного века, о временах античности и варварских племен. Вещи каждой эпохи выставлены в отдельном зале, где обзор реликвий дополняется фотоальбомами, фильмами, реконструкцией, картами, моделями. Все это позволяет гостям воочию представить, как, например, римляне жили в Регенсбурге или какими инструментами пользовал соплеменников кельтский врач.

Живопись Национального музея (Баварское государственное собрание живописи) выставлена в художественной галерее, названной именем Адольфа Фридриха фон Шака, чье собрание составило основу современной коллекции. Здесь, посетив 6 кабинетов и большой зал, можно составить мнение о романтике в немецкой живописи XIX века, оценив работы лучших ее представителей – Бёклина, Ленбаха, Феербаха, Марэ.

Наивные сцены из жизни бюргеров, как в старой Германии называли постоянных обитателей городов, представлены на полотнах Карла Шпицвега – художника, родившегося в Мюнхене и посвятившего ему свое творчество. Он не касался серьезных тем, избегал большого формата, хотел казаться легкомысленным, за что, видимо, и поплатился карьерой. Сына богатого торговца с дипломом фармацевта не приняли в баварскую Академию художеств, а звание академика присвоили уже знаменитому мастеру, которого давно знали и любили всюду, только не в родном городе. Признание пришло к Шпицвегу через несколько десятилетий после смерти, вслед за сенсационной выставкой в Берлине, где посетителям открылся иной, совсем не королевский Мюнхен, какого не знали, вернее, не замечали, даже сами мюнхенцы. На картинах предстал очаровательный в своей простоте город, чьи площади, узкие улицы и старинные здания служили фоном для столь же непритязательных историй. Однако Шпицвег рисовал не только то, что видел вокруг себя. Много путешествуя, он старался отразить впечатления от европейских столиц, но воссоздавал только атмосферу, изображая, например, испанских музыкантов среди барочных домов Мюнхена.

Судьба предоставила художнику возможность прожить почти весь XIX век. Ему довелось стать свидетелем становления Баварии как королевства, ее развития и конца в 1871 году, когда, утратив независимость, она вошла в состав Германской империи. Баварцы, конечно, предчувствовали это событие, но не каждый мог выразить свое отношение к нему публично. Шпицвег, как всякий истинный художник, высказался с помощью кисти. Единство сделало Германию сильнее, богаче, хотя и привело к утрате самобытности, прежде всего небольшими городками, подобными тому, какой показан на картине «Выезд серениссимуса». Латинским словом «serenissimus» немцы называли правителей княжеств – герцогов, князей или курфюрстов. В эпоху империи они уже не имели реальной власти, зато само их присутствие придавало месту значимость, отчего светлейшего чтили и берегли, как руины старой крепости. Шпицвег изобразил одного из них в виде светлого пятна, едва различимого в глубине кареты. По сюжету курфюрст объезжает владения, люди приветствуют его, почтительно склоняют головы, не замечая, что сам правитель стар, беден, жалок и довольствуется свитой из двух лакеев.

В Мюнхене того времени уже давно не существовало крепостной стены, но дома все еще стояли настолько тесно, что владельцы верхних квартир не могли видеть происходящего на улице. Зимой с верхних, мансардных, этажей открывался скучный вид на сбегающие навстречу друг другу крыши. Летом пространство между небом и землей преображалось: на балконах и подоконниках появлялись горшки с зеленью, клетки с птицами, люди выглядывали из окон, чтобы полить цветы, поговорить с соседями, покормить голубей. В теплое время года каскады черепичных крыш напоминали вавилонские сады. Впечатление восточной сказки создавали желтоватые стены домов, безлюдные проулки, маленькие площади с фонтанами посередине, залитые солнцем горы, ведь седые вершины Баварских Альп не скрывались даже за самыми высокими зданиями.

Баварская коллекция батальной живописи большей частью представлена в Максимилианеуме, которым завершается Максимилианштрассе. Вблизи королевского монумента знаменитая улица выходит к Изару, понимается к мосту, названному Максимилианбрюке в честь короля, и далее тянется вдоль крутого берега реки, направляясь туда, где стоит здание, не случайно отнесенное к памятникам пятому баварскому королю. Когда-то в нем жили, обучаясь по специальной программе, одаренные дети, которых выискивали по всей стране сотрудники учрежденного Максимилианом II фонда. Монарх выделял немалые средства на воспитание юных подданных. Первым его делом в этой области стал огромный, похожий на дворец Эрциунгсинститут. Максимилианеум был вторым заведением подобного рода и, по сути, являлся училищем, созданным для подготовки должностных лиц. В отличие от первого сюда принимали не благородных девиц, а юношей, иногда из неблагородных семей.

Площадь перед Эрциунгсинститутом. Гравюра, середина XIX века

Торжественный вид зданию придавала лестница с широкими круглыми перилами, плавно поднимавшаяся к главному корпусу. Он возвышался на террасе, начинаясь с двойной аркады. К центральной постройке примыкала боковая, немного углубленная, тоже оформленная арками, но уже открытыми с обеих сторон и дополненными маленькими башенками. Главная часть Максимилианеума была увенчана бронзовой статуей Победы и расписана по всему фасаду. На одной из множества картин, слившихся в единую композицию, представал император Людвиг Баварский, преподносящий дары монахам-бенедиктинцам. Сцена по левую сторону образно рассказывала об основании ингольштадского университета Людвигом Богатым, а с другой стороны было изображено состязание мейстерзингеров в Вартбурге.

Великолепие интерьеров дополняла лестница с гранитными ступенями, залитая светом, льющимся из стеклянного купола вестибюля. Среди множества спален, мастерских и учебных классов, конечно, нашлось место художественной галерее. Стены трех верхних залов украшали картины большого формата, лучше подходившего для королевских портретов и сцен из всеобщей истории. Выставка живописи была доступна и воспитанникам заведения, и тем, кто их навещал. Король направлял сюда полотна, вызывавшие чувство восхищения предками, в чем, по его мнению, нуждались будущие служители отечества: «Саламинское сражение» Каульбаха, «Александр Великий» Мюллера, «Век Перикла» и «Фридрих Барбаросса и Генрих Лев» Фольца, «Победа Оттона Великого над венграми» Эхтера, «Людовик Баварский» Крелинга и «Цорндорфская битва» кисти Адама. В Максимилианеуме получали блестящее образование молодые люди из бедных семей, которые соответствовали трем письменно утвержденным критериям, то есть были баварцами, католиками и проявляли способности к наукам. После войны здание передали Парламенту для заседаний ландтага и сената. Однако сам фонд, сменив место обитания, сумел пережить тяжелые времена, и теперь помощь одаренным детям распространяется не только на юношей, но и на девушек.