Текст книги "Мюнхен и Нюрнберг"

И Мюнхен хмельной

Если говорить высокопарным языком, мюнхенская жизнь зиждется на трех китах: автомобилях, футболе и пиве. Престижная марка BMW известна миру так же хорошо, как футбольный клуб «Бавария», способный привлечь на свое поле самых дорогих игроков. Не меньшей славой пользуется всеми любимый пенный напиток, благодаря которому два столетия назад появился и до сих пор процветает пивной фестиваль Октоберфест (нем. Oktoberfest – «октябрьский праздник»), где тоже не обходится без передовых технологий.

Считается, что идея устроить народный праздник в день венчания принца, будущего короля Людвига I, принадлежала вовсе не членам королевской семьи, даже не министру, а простому унтер-офицеру. Его командир, кавалерийский майор Андреас фон Далл Арми, рассказал об этом Максимилиану, король одобрил идею и 17 октября 1810 года, по завершении недельного гулянья на Терезиенвизе, согласился устроить то же самое на следующий год. Вероятно, монарха тешила мысль о том, что королевская свадьба еще нигде и никогда не превращалась в застолье для всей страны.

Следующим устроителем выступило «Сельскохозяйственное общество Баварии», которому всенародные торжества предоставили возможность показать народу свои последние достижения. Со временем хмельное братание представителей разных сословий стало традицией, и праздник перенесли без перемены названия с середины осени на ее начало, когда в Германии по-летнему тепло и не предвидится дождей.

В мюнхенской пивной

Октоберфест начинается с шествия трактирщиков

До 1818 года октябрьские празднества финансировались в частном порядке, а затем организацией занялись городские власти, взявшие на себя обязательство устраивать их каждый год без исключения. С 1850 года за пирующими наблюдала бронзовая Бавария, которую в шутку прозвали «надсмотрщица Октоберфеста». Через 30 лет на знаменитые лужайки привезли первое специальное устройство для жарки кур, и с тех пор мюнхенцы не представляют фестиваль без аппетитных ножек и грудок – в данном случае обязательной закуски к пиву.

Торжества начинаются в полдень предпоследней субботы сентября громкой фразой мюнхенского бургомистра: «Пивная бочка вскрыта». Далее на Терезиенвизе вступают одетые в старинные костюмы трактирщики. После шествия люди развлекаются песнями, танцами, всевозможными аттракционами, завершая день за длинными столами. В ходе всенародного пиршества обычно выпивается 6 млн литровых кружек крепкого пива, съедается 800 тысяч особым способом зажаренных кур, примерно столько же приготовленных на углях скумбрий, 120 быков, 500 тысяч сосисок и 2 млн соленых кренделей.

Того, кто впервые оказался за столом вместе с жителями центральной Германии, может охватить священный трепет: порции здесь выглядят так, словно предназначены для Гулливера. Должный эффект производит айсбайн, представляющий собой не что иное, как сваренную в супе свиную ногу, которая подается целиком. С ней принято расправляться с помощью ножа и вилки, но такое происходит лишь в начале трапезы; видя, что мяса осталось совсем мало, истинный немец возьмет кусок в руку и с удовольствием обгложет кость, не стеснясь, поскольку помнит, что так делали его предки. Немалые трудности ожидают человека, заказавшего в германском ресторане шницель, который едва умещается на тарелке. Сибирские пельмени выглядят зернышками по сравнению с маульташен – немецкими мясными пельменями, запеченными с сыром и пряностями.

В ресторанах и закусочных Германии часто слышится фраза «все в одном горшке» (нем. Eintoрf). Чтобы понять ее значение, нужно взять горшок, сложить в него свежую капусту, картофель, грибы, немного шпика и муки, добавить 4 сардельки, посыпать красным перцем и, поставив на огонь, сходить в ближайший магазин за квашеной капустой и бутылочкой пива. Можно не торопиться, ведь традиционное немецкое блюдо готовится так же долго, как и поедается.

Попросив у официанта салат, трудно сдержать эмоции, увидев перед собой гору картофельного пюре, засыпанного шпинатом, цветной капустой, половинками помидоров, огурцов и сладкого перца. Не меньшее испытание выпадет посетителю, пожелавшему всего лишь «попить чайку»: ему, конечно, принесут желанный напиток, но в дополнение предложат полуметровый яблочный штрудель или луковый пирог, который, казалось, забыли разрезать на куски.

По статистике, самый популярный в Германии продукт питания – колбаса (нем. Wurst). В целом жители страны отдают предпочтение наиболее простому ее варианту, то есть жареной колбасе (нем. Bratwurst), обычно дополняющей другой символ немецкой кухни – капусту. В каждой земле и даже в каждой деревне используются собственные рецепты и способы приготовления колбасы.

«Нельзя познать Мюнхена, не попробовав белую баварскую колбаску», – вовсе не шутят местные жители. По-немецки это замечательное блюдо называется «Weisswurst», то есть так, как захотел Мозер Зепп, владелец пивной на Мариенплац, который его придумал и представил соотечественникам 22 февраля 1857 года. Основной ингредиент таких колбасок – парная телятина, дополненная небольшим количеством свинины, жира, лимонной цедры, яичного белка, лука, белого перца и свежей петрушки, необходимой для того, чтобы продукт имел аппетитный вид.

Уважающий себя повар пользуется только этим утвержденным полвека назад рецептом, а так же относящийся к себе гость употребит его шедевр не отходя от столь же строгих правил. Баварская колбаска – утреннее блюдо, поэтому наслаждаться ею можно до полудня. Гурманы поливают ее сладкой горчицей и закусывают кренделем-бретцелем, посыпанным крупной йодированной солью. Правильному употреблению можно научиться у соседей по столу и, если улыбнется удача, освоить каждый из двух принятых способов: нарезку или откусывание. Деловой, утонченно воспитанный человек нарежет колбаску вдоль, удалит оболочку, намажет горчицей и отправит в рот. Столь же культурные, но никуда не спешащие люди используют более сложную технику, согласно которой очередной кусочек отрезается под углом 45° и только после этого освобождается от оболочки. Не отягощенный образованием, вольный в выборе времени баварец в течение жизни учится съедать колбаску без ножа, то есть зубами извлекать мясо из оболочки, всякий раз обмакивая зажатый в кулаке продукт в миску с горчицей. Известны случаи, когда споры о том, как правильно есть Weisswurst, заканчивались серьезными конфликтами, хотя добродушный немецкий нрав не приемлет большего, чем истошный крик. Одним словом, едят немцы основательно, не отдавая свои завтраки, обеды, полдники и ужины ни друзьям, ни врагам. В местных традициях – долгие застолья, желательно в большой компании, причем раньше, чем поест последний гость, пусть даже он пришел к десерту, из-за стола никто не выйдет. Впрочем, немец не заскучает, даже если тарелка пуста, а живот полон. В такие моменты вялый разговор превращается в оживленную беседу, порой с песнями и притопыванием. Нордического вида молчуны развлекаются пивом, которое с заметным удовольствием отхлебывают из огромных бокалов, сдувая пену таким же движением губ, каким дули в свои каменные кружки их прадеды.

Завершением пивного праздника служит обильное возлияние, в котором принимают участие все жители Мюнхена. С немецкой карикатуры

Справедливости ради стоит заметить, что каждый год в начале сентября на две недели Мюнхен превращается в самый хмельной город планеты. Однако до разгула жители баварской столицы не опускаются, праздник получается добрым, как и сами участники, размягченные обильной едой и превосходным вкусом древнего напитка. Никто никогда не замечал здесь агрессивности, даже банально нетрезвый человек будет чужим на этом очаровательном празднике. Неписанные правила требуют от каждого гостя Октоберфеста быть умеренным либо покинуть торжество, пока хмельные пары окончательно не затуманили сознание. Истинные знатоки пива ограничиваются 1–2 кружками напитка, легкой закуской, зато взамен получают чувство единения с соотечественниками, причастности ко всему тому, чем живет нация. К вечеру всех охватывает эйфория коллективного веселья, долгого и раскованного, но ни в коем случае не «до упаду», поскольку в эти дни каждый баварец надевает свой лучший, чаще традиционный, костюм и старается сохранить его чистым до конца праздника.

Достойна похвалы организация медицинской помощи: врачи и медсестры дежурят в крошечных строениях с воздушными шарами на крышах, о назначении которых свидетельствуют красные кресты. Безопасность обеспечивают камеры слежения частных и государственных служб. Здесь никто не впадает в панику, если, например, потерялся ребенок, поскольку беспризорными детьми занимаются сотрудницы специальной службы. Утопающие в цветах и зелени, огражденные от толпы и праздничного шума, детские уголки наполнены игрушками. Сюда принимают малышей любого возраста: родители доверяют своих чад милым девушкам, чтобы немного отдохнуть с друзьями, поговорить, медленно потягивая пиво из огромной кружки, или отлучиться по деликатному делу, что на пивном фестивале весьма актуально.

Мест общественного пользования здесь много, все они бесплатные, чистые, оборудованные указателями. Тропинку к заветной кабинке легко найти по плакатам, где изображены стрелочки с двумя нолями, а само заведение отмечено своеобразным рисунком: улыбчивые амуры, восседающие на ночных горшках. Для тех, кто слишком увлекся весельем, всюду развешены яркие таблички с напоминанием: «Здесь можно и нужно, когда захочется…».

По праву завоевав мировое признание, мюнхенский Октоберфест удостаивается различных эпитетов, от самых лестных до саркастических. Одни считают его просто народным гуляньем, другие относят к национальным традициям и оставляют без оценки, третьи, смущенные идеей коллективного возлияния, употребляют такие сильные выражения, как «грандиозная пьянка». Тем не менее поклонников сентябрьского празднества больше. В самом деле, несмотря на отдельные недостатки, Октоберфест воплощает в себе преемственность хороших традиций – культурных, патриотических, но прежде всего семейных, что нередко вызывает зависть у иностранцев. Немцы веками поддерживают свои обычаи, не впадая в крайности и удивительным образом избегая ошибок. Первым из множества поучительных моментов можно назвать отсутствие примитивного пьянства и тем более хулиганских выходок, коими нередко сопровождаются массовые мероприятия в других странах. Вопреки утверждениям тех, кто ни разу не посещал торжества на Терезиенвизен, здесь нет ни вакханалий, ни даже гастрономического излишества, а для многих великий хмельной праздник обходится и вовсе без спиртного.

Столица Баварии во время пивного фестиваля Октоберфест

На сентябрьском празднике, за исключением стрельбы в 1980 году, не было ничего, что могло бы представлять опасность. Организаторы следят за порядком очень строго, в чем их поддерживают люди, которые приходят сюда, чтобы получить удовольствие от общения. Кого-то может удивить нереально уютная, почти идиллическая обстановка, но так задумывалось изначально, а нынешние устроители Октоберфеста, будучи истинными баварцами, с этим согласны и ничего не собираются менять.

Нюрнберг

Жители Нюрнберга считают свой город самым красивым, причем не только в Баварии, но и во всей Европе. Немного уступая Мюнхену по величине, он действительно поражает воображение. В первую очередь удивляет обилие готической архитектуры, а затем взгляд привлекает древняя, но все еще крепкая крепостная стена, окружающая романский замок на горе. Горожане бережно сохраняют кривые мощеные улочки, заботятся о старых домах с покатыми черепичными крышами, гордятся множеством лютеранских церквей, что для католической Баварии отнюдь не является нормой.

Старый Нюрнберг – это обилие готической архитектуры и романский замок на горе

Многие из родившихся в Нюрнберге людей – крестоносцы, купцы, святые мученики, основатели монастырей, ученые, строители, художники, поэты, философы – известны всему миру. Немного найдется мест, где бы одновременно жили и работали такие великие личности, как живописцы Дюрер и Альтдорфер, скульптор Адам Крафт, сладкоголосый певец-мейстерзингер Ганс Сакс, мастер художественного литья Петер Вишер, гуманист Вилибальд Пиркгеймер, географ-путешественник Мартин Бехайм, математик Региомонтан, органист Пахельбель, чья музыка до сих пор звучит в католических храмах города. Благодаря им в Нюрнберге возникло, быстро распространившись по Германии, искусство немецкого (северного) Ренессанса, которое вызывало споры изначально, а теперь считается полноценным и, что немаловажно, высоким стилем.

Средневековые соборы и светские здания исторического центра города, тщательно реконструированные либо возрожденные из руин, относятся к разным эпохам. Сохранившиеся лучше или хуже, они тем не менее представляют интерес если не исторический, то художественный. Также к местным достопримечательностям относятся места, напоминающие о громких событиях прошлого, например старые станции железной дороги, появившейся здесь в 1835 году, раньше, чем в остальных землях Германии.

Горожане бережно относятся даже к тому, что не вызывает гордости. В относительной целости и сохранности стоит не избалованный туристами стадион, где проходили съезды нацистской партии. Не слишком охотно вспоминают местные и о Нюрнбергском процессе. Зато, если возникнет разговор о здешних пряниках, темном пиве, карандашах или игрушках, приезжему лучше откланяться, чтобы не потратить на беседу целый день. К счастью, мрачные времена Третьего рейха не повлияли на жизнерадостную атмосферу города, где почетным гражданином является не Гитлер, а мастер Дроссельмайер, создавший Щелкунчика, где ежегодно шумит, привлекая сотни тысяч соотечественников, самая большая в Европе рождественская ярмарка.

Исторический центр Нюрнберга невелик, однако бродить по нему можно очень долго. Еще больше сил и времени потребуется тому, кто пожелает разгадать тайну его происхождения, благо жители будут ему очень благодарны, поскольку это пока не удалось никому.

История старого города

По самой романтической версии название Нюрнберга (в древности Норимберг) возникло из-за горы Норис, а та заимствовала имя у сказочной птицы с женской головой и роскошной грудью. Сторонники этой весьма туманной теории приводят в доказательство символику германских городов, в частности гербы, на которых в основном красуются силуэты крепостей, рычащие львы, орлы, холодное и горячее оружие. На гербе Нюрнберга никаких пушек нет, зато на зрителя смотрит женское лицо с мягкими славянскими чертами. Последнее становиться понятным, если вспомнить, что до прихода германцев здесь около 500 лет обитали племена лужичан. В свою очередь слово «норис» в переводе с древнеславянского языка означает всего лишь камень, точнее пористый (пронизанный норами) песчаник, какой в большом количестве залегал по берегам здешней реки Пегниц.

Гораздо ближе к правде историки, относящие основание Нюрнберга к римлянам. Вполне вероятно, что легендарный полководец Нерон Клавдий Друз во время одного из походов привел сюда свои легионы, приказал разбить лагерь и, осознав удобство местности, пожелал иметь здесь укрепленный пункт. Небольшая крепость с единственной башней в самом деле издавна стояла на холме, получившем название Неронберга (гора Нерона), несмотря на то что в округе не было другой возвышенности. Согласно третьему преданию вначале здесь обосновались переселенцы из римской провинции Норикум и дали своему поселению латинское имя Норис, которым люди античного мира наделяли все вновь основанные города.

Нюрнбергский Дом на воде, возведенный на цоколе из пористого песчаника

Может быть, именно так выглядела деревня Норимберг

Почти во всех исторических трудах Нюрнберг, будучи центром края, чаще фигурирует в качестве вольного города, в свое время приглянувшегося императору. Долгая и тесная связь со Священной Римской империей началась 16 июля 1050 года, когда деревня Норимберг впервые была упомянута в официальных документах. Знаменательное событие произошло из-за неизвестной провинности крепостной девушки Сигены, попытавшейся купить милость рыцаря Рихольфа. Оказавшийся рядом император Генрих III возмутился таким отношением к дворянину, выбил деньги из девичьих рук, но вместо наказания приказал составить вольную. Подписанная им грамота об освобождении Сигены поныне хранится в городском архиве Нюрнберга.

Считается, что незадолго до того (предположительно в 1040 году) поселение получило права на широкую торговлю, а чуть позже обрело славу святого места. На рубеже тысячелетий в нюрнбергских лесах скончался отшельник Себальд, на могилу которого стали приходить паломники, сначала изредка и поодиночке, затем толпами и регулярно. Постоянное скопление народа способствовало торговле, чем объясняется быстрое развитие Нюрнберга в пору раннего Средневековья, когда другие города старались просто выжить. Святой Себальд навеки остался покровителем города, впоследствии богомольцы поклонялись ему в церкви – первом в городе большом храме, возведенном на могиле пустынника.

«Римская» крепостная стена с глухой аркадой

К концу XII века, уже при Фридрихе Барбароссе, в целом завершилось строительство имперского замка на горе. Стихийно образовавшееся поселение у подножия единственного в округе холма упоминался хронистами под названием Пфальц. Немецкое слово «Pfalz» произошло от латинского «palatium», как римляне обозначали императорский дворец на Палатине. В средневековой Европе так именовалась укрепленная резиденция сначала каролингских, а затем германских правителей. Первые такие сооружения, будучи надежными крепостями, строились по римским планам. Позже регулярная планировка сменилась свободной, но в любом случае пфальц включал в себя дворец со сторожевыми башнями и хозяйственными постройками. Вполне может быть, что в нем размещалась охрана, к которой постепенно присоединились ремесленники и купцы. Так или иначе, но к началу XIII столетия вблизи замка находился город, пока небольшой, но уже имевший государственное значение.

Фридрих Барбаросса заложил основу экономического расцвета Нюрнберга. Согласно подписанному им в 1219 году Большому письму о свободе, значительные торговые привилегии получил сам город, а также купцы, которые в нем жили и работали. Людвиг Баварский устроил в Нюрнберге резиденцию, и здесь же пребывал следующий император, Карл IV Люксембург. Его заслугой стала знаменитая Золотая булла от 1356 года, которой регулировалось избрание правителей Священной Римской империи семью германскими князьями (курфюрстами). В том же документе говорилось, что каждый вновь избранный кайзер должен проводить свой первый рейхстаг в Нюрнберге.

Сторожевая башня пфальца

О торжественной церемонии выборов Карла IV можно узнать из хроник, но лучше взглянуть на фасад нюрнбергской Фрауенкирхе, украшенной часами, развлекающими горожан механическим спектаклем «Бег курфюрстов». Каждый день после полуденного боя в них показываются фигурки семи князей-избирателей: вначале осторожно выглядывая, они, на радость собравшейся внизу публике, поочередно перебегают через циферблат. Созданная в 1509 году, сегодня эта непритязательная сцена является излюбленным зрелищем туристов, привлекая внимание едва ли не большее, чем сама церковь.

Замечательная организация под названием «Священная Римская империя германской нации» (лат. «Sacrum imperium Romanum nationis teutonicae»), несмотря на туманную сущность, сохранялась в течение десяти веков, причем в исконной форме и с извечными притязаниями. По происхождению она была и церковной, и германской. Заимствовав форму из античной традиции господства Вечного города, первый рейх имел всеобъемлющий и, в общем, отвлеченный характер государства – главы западного христианского мира.

Начало Священной Римской империи относится к 800 году, когда папа увенчал Карла Великого короной римского императора и объявил его преемником низложенного византийского владыки Константина VI. После этого акта король франков стал официальным защитником церкви, получив в свое распоряжение империю вместе с Римом как ее столицей. Вторичное ее восстановление свершилось благодаря истинному германцу Оттону Великому, тоже коронованному папой и к тому же наделенному титулом Августа. Власть императора тогда сравнивалась с властью папы, то есть сфера его деятельности ограничивалась светскими заботами, тогда как понтифику оставались духовные дела. Отношения между ними были аналогичны связи души с телом: «Как на небе только один Бог, так и на земле только один папа и один император». Сама церемония коронации, как и титулы, указывает на стремление придать императорской власти божественный характер. Он считался представителем и главой христиан, был покровителем Палестины и защитником католической веры, а кроме того, превосходил достоинством всех европейских королей.

Значительной силы достигла империя при Генрихе III, который воспользовался слабостью папы и стал полновластным господином Италии. Он распоряжался судьбой Священного престола, чем вызвал нежелательную реакцию со стороны духовенства, что, как известно, погубило Генриха IV. После смерти следующего правителя, Генриха V, римскую корону ослабила официально признанная самостоятельность германских князей и баронов. В пору раннего Средневековья император был истинным властителем только в Германии. К XIV веку ему подчинялись одни немцы и то лишь теоретически, поскольку германскими землями управляли феодалы.

В следующем столетии императоры активно преследовали династические цели, столь же ревностно заботясь об умножении родовых владений. К тому времени от их былых привилегий остался только пышный титул. Князья прибрали к своим рукам все имперские земли, оставив правителю почетные права ленного господина. Императоры этой эпохи закладывали короны, продавали города, кочевали по чужим замкам, унижались перед папой, продолжая именовать себя наследниками цезарей и повелителями христианского мира.

Осенью 1423 года кайзер Сигизмунд Люксембургский передал городу коронационные регалии вместе с имперскими сокровищами «на вечные времена, безвозвратно, неоспоримо». Однако вечность продлилась немногим больше 500 лет – именно столько времени регалии хранились в храме богадельни Святого Духа. Через несколько лет после передачи регалий вместо разрушенной капеллы на южном берегу Пегница была заложена Лоренцкирхе, завершенная уже в следующем веке и надолго ставшая самой большой и наиболее значимой церковью Нюрнберга. После ее освящения столица империи целое столетие процветала и богатела, определяя политическую обстановку далеко за пределами своей земли, все еще не относящейся к Баварии.

Крепостная башня с часами и надежно укрепленным входом

Средневековый Нюрнберг был одним из самых развитых городов Германии. Являясь посредником в торговле с Италией, он служил перевалочным пунктом для восточных товаров, расходившихся отсюда по всей Европе. Местные негоцианты торговали почти со всем светом, часто имея конторы в крупных торговых центрах Европы. Вряд ли хотя бы еще один германский город мог похвастать такими успехами в технике. Ремесленники Нюрнберга славились как превосходные оружейники, создатели ветряных мельниц, точных измерительных приборов, компасов, больших механических часов, красовавшихся на древних башнях крепости. Здесь же появились первые миниатюрные ходики. Оком и ухом Германии назвал Нюрнберг Мартин Лютер, имея в виду школу математики и блестящее состояние печатного дела.

Стремительный упадок Нюрнберга связан с Тридцатилетней войной. Жестокая битва европейских народов началась с религиозного конфликта и постепенно превратилась в борьбу за господство на территории континента. Главными ее участниками были с одной стороны Испания и Австрия, а с другой – Франция и Швеция. Не имея прямых интересов, германцы невольно предоставили «титанам» место для сражений, отчего понесли самые тяжелые потери. Описывая ужасы тех лет, даже хронисты не скупились на выразительные фразы, поэтому легко представить, настолько эмоциональны были поэты:

 
Ныне мы полностью разорены! Пришли чужеземцы!
Наглая разноязычная банда с ревущими трубами.
Их скользкий от крови меч и огненные ядра
Истребили плоды нашего пота и тяжкого труда.
Башни на крепости уничтожил огонь, церкви разрушены.
Ратуша лежит в руинах, сосед-здоровяк разрублен на куски,
Девушки лишились невинности; повсюду, куда ни посмотришь,
Пламя, чума и смерть гнетут сердце и душу
 

(Андрес Грифиус).

Герой книги Ганса Якоба Гриммельсгаузена «Симплициссимус» путешествует с отрядом фуражиров, казалось, имевших намерения лишь «рыскать по деревням, красть и отнимать все, что сыщется, пытать и разорять крестьян, позорить их служанок, жен и дочерей. Когда же иной бедный мужик проявлял неудовольствие или набирался дерзости вернуть свое добро, то его зарубали насмерть либо пускали на дым хижину». Такое обращение терпели все жители Германии, невзирая на социальное положение и достаток. Впрочем, толстый кошелек тяготил очень немногих, тогда как большинство просто выживало, а некоторые в отчаянных попытках сохранить жизнь опускались до каннибализма.

Подобно другим германским городам, Нюрнберг потерял около трети населения, практически перестал вести торговлю, заниматься ремеслом и превратился в бледную тень того, чем был в довоенные времена. Апогей несчастий пришелся на середину войны, когда под стенами крепости, вблизи Фюрстерских ворот, со шведами сражались отряды католической партии во главе с герцогом Валенштайном. В конце войны, несмотря на великие опустошения, имперская столица удивила расцветом культуры. Основанное в 1644 году и, кстати, существующее поныне литературное общество сделало Нюрнберг городом не только читающим чужие труды, но и создающим свои, многие из которых узнала вся Германия. Тем не менее в первые мирные годы общее положение не улучшилось, город стал жертвой масштабной бойни, чумы, долгов и стремления властей к самостоятельности, что в том удручающем положении привело лишь к изоляции.