Текст книги "Проснуться драконом"

Глава 16

– Я ее заберу, не возражаешь? – спросил Старый, когда оба мужчины прочихались, отряхнулись от пыли, а кое-кто и поднялся на ноги, держа меня под мышкой, точно нашкодившего кота.

Я свесила лапы, хвост и крылья, старательно делая вид, что вообще не понимаю происходящего. Потом подумала: не слишком типичное поведение для маленького любопытного дракончика, и принялась старательно вертеть головой, изображая, что мне очень-очень интересно все вокруг, но не как шпиону, а как маленькому ребенку, желающему попробовать на вкус все, что под руку-лапу подвернется.

– Зачем тебе? – с иронией поинтересовался мастер на вопрос Старого. – У тебя уже есть один дракон, больше не положено.

Сразу видно, что эти двое друг друга давно знают, постоянно шутят и подтрунивают. Однако какие новости: у Старого есть свой дракон. Или не только у него?

– Да вот хочу подружку своему Тору подыскать, а то что-то он привередливый больно, – отшутился мужчина.

Как ни старалась изображать маленького глупого дракончика, но тут не сдержалась. Задрав голову, попыталась заглянуть Старому в лицо. Надеюсь, он это не всерьез?

– Маловата она еще для подружки, – насмешливо заметил мастер и тут же отбросил шутливый тон. – Я не собираюсь сейчас портить отношения с советником, не раньше, чем будет принято окончательное решение. Так что фамильяра мы вернем по первому требованию.

– Твоя уступчивость его только насторожит, это совсем на тебя не похоже. Лучше потяни время, потребуй выкуп. Намекни, что нам интересно, отчего вдруг фамильяр советника оказался в этом доме, никак шпионит?

– Не смеши меня, какой из дракона шпион? – отмахнулся Трагат (вспомнила наконец, как его зовут) и, в последний раз взглянув на обвалившийся потолок, направился вон из комнаты. – Драконы что дети: ни на какую серьезную деятельность не способны. Тут же забудут, что им поручили, и играть побегут.

– Для того чтобы запомнить все, что видишь и слышишь, много ума не надо, – возразил Старый, следуя за своим младшим другом и, похоже, по совместительству начальником. Или я чего-то в этой жизни не понимаю, или он занимает при мастере должность начальника службы безопасности.

– Зато чтобы не попасться – надо. Впрочем, в чем-то ты, несомненно, прав. Если правильно обучить да убедить дракона, что это тоже игра, вероятно, и получится сделать из фамильяра шпиона. Но не думаю, что у советника было время на это, насколько я знаю, он не так давно обзавелся драконом. Забудь.

– Как скажешь, – пожал плечами Старый, не став спорить с начальством. Однако у него определенно имелось свое мнение по этому поводу, и оно мне совершенно не нравилось. Стереотип, что драконы милые и ограниченно разумные, чуть умнее собаки, неспособные заниматься серьезными делами в силу своей детской непостоянности, мне только на руку. – Так я ее все-таки заберу? Пока ты будешь улаживать с советником вопрос о выкупе.

Они уже вышли из комнаты, мастер обернулся. Лицо не слишком довольное. Я затаила дыхание: сейчас откажет или хотя бы поинтересуется, зачем это надо, не в шутку, а по-настоящему. Потому что дружба дружбой, но ни один начальник не станет потакать ничем не обоснованным просьбам подчиненного.

– Зачем тебе?

– Потом расскажу, клянусь. Хочу все-таки проверить, можно ли научить фамильяра шпионить, у меня давно такая мысль была.

– Это глупость…

– Пусть так, но дракон от этого нисколько не пострадает, – быстро вставил Старый.

Трагат задумался, несколько мгновений скользя по мне рассеянным взглядом – я мало того что не дышала, так еще и постаралась стать как можно меньше, – кивнул:

– Хорошо, но вернешь по первому требованию в целости и сохранности.

– Конечно.

Судорожно перевожу дыхание, а мужчина крепче сжимает меня под мышкой, не давая никакого шанса сбежать. Ой, как же мне все это не нравится! Почему такое нехорошее чувство, что этот человек догадывается, что я тут делала? И главное, зачем я ему все-таки нужна и как теперь выбираться? Только бы Ингельд не пошел прямо сейчас меня забирать, выдаст же обоих. Этому ушлому седовласому дядечке, чую, только подтверждение его подозрений и нужно, а если Ингельд знал, куда я улетела, значит, не сбежала и заблудилась случайно, а сам послал. С другой стороны, слишком мало времени прошло с тех пор, как мы из этого дома вышли, куда б я еще могла полететь?

В любом случае лучше бы ему отложить мои поиски на время, а потом заплатить выкуп. Или мне удастся сбежать раньше. Только вот договориться об этом заранее мы позабыли, обоим почему-то всерьез в голову не пришло, что я могу попасться, даже мне, хотя и опасалась этого. Оставалось надеяться, что Ингельд сам все поймет. Я очень старательно об этом думала, даже проговаривала про себя, как бы ведя несуществующий диалог. Как будто хотела донести эти мысли до Ингельда. Иногда мне казалось, что такой способ и в самом деле с ним срабатывают, но, скорее всего, лишь потому, что наши с ним мысли нередко совпадают, а вовсе не из-за моих выдающихся телепатических способностей. В которые я нисколько не верю. Однако в этот раз – показалось, может быть – как будто получила слабый отклик.

Наконец мы покинули этот злополучный разваливающийся дом. К седому подошел один из ранее заседавших на кухне охранников и что-то сказал негромко, я навострила несуществующие уши в надежде подслушать, но меня тут же передали Трагату с просьбой держать крепко и не отпускать. Сами они отошли подальше, так что мне даже с драконьим слухом тихий разговор хоть и было слышно, но слов разобрать почти не удавалось. Нет, все-таки этот Старый точно меня в чем-то подозревает, иначе бы и не подумал такие тайны разводить в моем присутствии.

Потом, закончив все дела и разговоры, мы сели в подъехавшую к самым воротам карету. Ну ладно, они сели, а меня занесли, как котенка. Или хорошо упитанного отъевшегося кошака, как моя Манька, если сопоставлять размеры. Воспоминания о кошке, оставшейся в той жизни, вызвали легкую грусть и сильный дискомфорт. Я уже успела привыкнуть к своему драконьему телу настолько, что с некоторым трудом вспоминаю, каково оно – быть в человеческом, однако иногда воспоминания прорываются даже сквозь драконью жизнерадостность и неспособность зацикливаться на плохом. В такие моменты весь мир вокруг начинает казаться сюрреалистическим сном, который остро конфликтует с «правильной реальностью». Вот и сейчас на какой-то миг я показалась себе неестественно маленькой на коленях у крепко держащего меня мужчины, а все вокруг ненормально большим и подавляюще выпуклым. Как в кривом зеркале, когда смотришь на свое отражение, а там маленькая голова на неестественно распухшем туловище, или же наоборот: огромная голова на маленьком. Только в данном случае весь окружающий мир был таким искаженно-гигантским. К горлу подкатила тошнота, я поспешно зажмурилась, всего лишь на секунду, но, когда открыла глаза, все вновь стало нормальным. Фух, надо бы поменьше вспоминать о прошлом и сравнивать с собственной кошкой, а то так и с ума сойти недолго. Но вот так и начинаешь время от времени сомневаться в реальности этого мира, если он выкидывает такие фортели, как зависающая программа.

Я бы с удовольствием отвлеклась от неприятных мыслей, посмотрев в окно, но оно, к сожалению, было плотно занавешено: сквозь узкую щелочку, образующуюся меж плотных штор при движении кареты, можно было разглядеть лишь хлопья снега. Зима уже совсем наступила.

Недовольно насупившись, принялась отвлекать себя всякими разными размышлениями. Например, о том, к кому же я попала. То, что эти люди как-то связаны с криминалом, сомнений не вызывало, но с каким именно? Любопытно, но непонятно, рассказать об этом Ингельд мне позабыл. И вообще, какие-то они тут все интеллигентные… нет, не то слово. Воспитанные. Вот эти двое – так точно. Не дошел здешний прогресс до блатных бандитов, может быть, тут даже благородные разбойники не перевелись, если они, конечно, вообще где-нибудь когда-то существовали.

Так и развлекала себя совершенно бессмысленными размышлениями, стараясь не думать о том, что буду делать дальше, пока карета не остановилась и Старый, уже привычно подхватив меня, не вышел наружу. Остановились мы, оказывается, перед высокими воротами, которые молча открыл сухонький сморщенный старик, пропуская хозяина во двор дома. Большой такой домик, из серого камня. Выложенный брусчаткой двор и почти никакой растительности, кроме низких кустов, напоминающих самшит, и те выстроенные как по линейке, присыпанные снегом, – и вовсе похожи на высокий бордюр. Минимализм, однако.

В доме присутствовал тот же стиль: минимум мебели, никакой вычурности, никаких растений в древних вазах, золотых статуй или украшений на стенах, ковров и оружия тоже не наблюдается. Сами стены затянуты дорогими шелковыми обоями однотонных пастельных оттенков. Интересный человек этот Старый: вот так посмотришь на его дом, и сразу становится понятно, что не любитель он бессмысленного бахвальства и излишних украшательств. Могу поспорить, в этом доме всегда все стоит на своих местах и пыль протирают два раза в день. Не представляю, как здесь можно жить. Тем не менее выглядит стильно.

Но одна комната, именно та, куда меня несли, оказалась удивительно уютной, несмотря на лаконичную обстановку. Такой симпатичный гибрид гостиной и библиотеки. Наверняка не потому, что в доме мало места для хранения настоящей библиотеки, но, видимо, хозяин предпочитает держать самые любимые книги поблизости, там, где их можно почитать с комфортом. Например, у камина. Да, камин тоже имелся, несоразмерно громадный по сравнению с остальной довольно изящной обстановкой. Вообще, стоит, наверное, описать подробней. У правой стены, если от двери смотреть, средних размеров книжный шкаф и длинная кушетка с живописно разбросанными по ней подушками в количестве трех штук, рядом с кушеткой этакий странный гибрид подсвечника и торшера на десяток свеч, которые должны прятаться в стеклянные колбочки, видимо, чтобы пожара не случилось. На левой стене – огромное окно до пола, французский балкон. Креслице возле него невысокое, на тонких резных ножках, и под стать ему миниатюрный круглый столик на одной ноге. Пол паркетный, а посредине перед камином чья-то белая шкура небрежно брошена, и полный простор. Этакая варварская роскошь посреди почти аскетичного минимализма. И вся мебель.

Зато главная достопримечательность возлежит, по-другому и не скажешь, в позе сфинкса на фоне пылающего пламени камина. Будто бы какой-то зверь расстался со своей белоснежной шкурой только ради того, чтобы оттенить золотой блеск чешуи. Эффектно, черт возьми! Теперь я точно знаю, что и среди драконов бывают пижоны. А на пушистой шкуре лежал именно дракон, золотой, как новенькая монета, с медными подпалинами. Отсветы пламени на чешуе играют, аж блики по стенам разбрасывают, а он так и лежит, словно та самая статуя сфинкса, из чистого золота отлитая. Крупный дракон, я таких еще и не видела, если обычно взрослые дракончики размером с хорошо отъевшегося добермана, то этот и на бычка потянет. Я рядом с ним что моська рядом со слоном. Не знаю, откуда такое, наверное, драконьи инстинкты сработали на сородича, но вот есть у меня ощущение, что золотой этот ох как немолод.

Человек опустил меня на пол.

– Тор, я тебе подружку привел, пообщайтесь пока, вернусь поздно. Присмотри за ней, дружище.

Дракон степенно кивнул, повернул голову и воззрился на меня немигающим взглядом. Смотрю в ответ, но подходить не спешу, очень уж здоровый, страшновато мне к нему приближаться. Да и настораживает его поведение – драконы, они ведь живые такие, непосредственные, даже те, что крупные. Одно слово – дети. А этот лежит, точно статуя золотая, и взгляд почти змеиный. То ли вековая мудрость в этом взгляде таится, то ли вовсе полное отсутствие каких-либо мыслей, вот так с ходу и не поймешь. Но страшно. А седой ушел, и щелчок закрывающегося замка заставил меня невольно вздрогнуть. Час от часу не легче.

– Подойди ближе.

А я стою и с места не двигаюсь, лихорадочно пытаюсь сообразить, что дальше делать. На свой хвост могу поспорить, что он разумный. Радоваться бы стоило, но я только больше испугалась. Ведь понятно же, зачем меня Старый сюда привез – подтвердить подозрение, что я тоже разумна, а значит, шпионила за ними. И что тогда будет? Так, ладно, без паники. Я маленький глупый дракончик или хотя бы не глупый, а просто маленький. На том и стоим.

– Иди сюда, малышка, не бойся. – Золотой, кажется, тоже решил, что я маленькая и глупая. Вот и прекрасно.

– А я и не боюсь!

– Что же ты тогда стоишь там? Подойди, я не сделаю тебе ничего плохого.

Ага, сам-то, может, и не сделаешь, да вот стоит только на чем-то проколоться – тут же своему хозяину доложишь. А уж что он сделает… совершенно неизвестно.

Но любопытно, черт возьми! Нет, не реакция человека, а этот дракон мне крайне любопытен. Откуда он? Почему живет с человеком, если разумен? Тоже некуда податься или этот ритуал, который люди проводят с драконами, подействовал на него сильней, чем на меня? Потому что я-то, чувствую, легко смогу покинуть Ингельда… если, конечно, у меня будет хоть какой-то смысл делать подобную глупость. Эх, сколько вопросов, и не задать их никак!

Золотому тем временем надоело дожидаться, когда я хоть что-нибудь решу, он неторопливо поднялся, очень грациозно, кстати: в отличие от моих порывистых движений, взрослый дракон двигался очень плавно – так вот, подошел ко мне и, взяв под мышку, отнес на шкуру. Нет, что за мода меня все время под мышкой таскать, и почему все такие большие, а я такая мелкая?! Зато движения дракона мигом утратили всякую грациозность, со мной в охапке он стал похож на хромую утку. Не сдержавшись, хихикаю над таким сравнением, за что меня тут же роняют в пушистый мех спиною вниз. Мягкие шерстинки приятно защекотали чувствительную кожу крыльев. Дракон навис надо мной, низко опустив крупную, увенчанную рогами голову, блеснули в усмешке не такие уж и маленькие клыки.

– Веселишься, шкода маленькая?

Показываю ему язык. А что? Раз изображаю ребенка, так будем дурачиться по-честному, тем более что настроение почему-то вдруг резко скакнуло вверх. Мне уже вовсе и не страшно, больше любопытно и весело. А еще на самом деле хочется немножко пошкодить. И с чего бы это вдруг, интересно?

– Ну, – дракон сел так, что я оказалась ровнехонько между его лап, и почти по-собачьи наклонил голову набок, разве что задней лапой не почесался за ухом, за неимением последнего, надо полагать, – рассказывай, ребенок.

Делаю наивные глаза. Интересно, как долго я смогу играть в эту игру, пока меня не раскусят? Глупой-то притвориться невелика сложность, но тут, боюсь, требуется нечто другое, моего актерского таланта не хватит.

– О чем рассказывать?

– Обо всем рассказывай, – веско ответил дракон, положив мне когтистую лапу на живот, не давая перевернуться или сдвинуться.

И отчего же мне опять нисколько не страшно, еще один драконий инстинкт, заставляющий поверить, что старший дракон не обидит малыша? Ведь глупость же, понадобится – еще как обидит. Или нет?

Ох, что-то я уже сама себя не понимаю, однако упрямо продолжаю строить наивные глазки. Между делом еще поскребла когтем золотую чешую, надо же, блестит прямо, как настоящий металл, а на ощупь конечно же, как и у меня, то ли хитин, то ли еще что.

Дракон посмотрел на меня насмешливо и скептически, словно спрашивая, долго ли еще собираюсь дурачиться, по глазам вижу, не верит ни на грош. Не знаю, где я ошиблась, а только он с самого начала все знал. И как теперь быть, дальше продолжать попытку его обмануть или?..

– Есть хочешь? – внезапно спросил он.

Я, слегка ошарашенная резкой сменой темы, растерянно кивнула. Есть и в самом деле хотелось, не так чтобы сильно, но зато появится небольшая пауза, дающая время сообразить, как быть дальше.

Дракон – Тор, так его назвал Старый, – вновь поднялся и неторопливо пошел к закрытой двери, сложенные за спиной крылья напоминали дорогой плащ. А как он открывать будет, если нас снаружи заперли? Но Тор всего лишь довольно громко постучал когтем по косяку. Я заинтересованно ждала – что же будет дальше? Откроют? А что, если… я ведь быстрей его, намного быстрей, и уж тем более быстрей любого человека, успею проскочить, когда откроют дверь? Нет, с такого расстояния точно не успею, комната большая, значит, надо подобраться поближе.

Идея провалилась в самом начале: стоило мне только спуститься со шкуры на пол, когти клацнули по паркету.

– И не думай даже, – тут же отреагировал дракон.

Чуть глупо не ляпнула: что именно не думать? Потом сообразила, конечно, нетрудно было догадаться, что при первой же возможности я попробую сбежать.

– Вот ты и попалась, девочка, – усмехнулся дракон. – Здешние глупые малыши и не стали бы задумываться о причине запрета. Попытаешься сойти со шкуры – и я прикажу, чтобы сюда принесли клетку. Общаться это нам не помешает.

– Вот блин! – Стало ясно, что долететь до двери прежде, чем она захлопнется перед моим носом, я с такого расстояния не успею.

Этот дракон, конечно, крупнее меня и двигается медленней, но с чего я решила, что у него реакция хуже? Я же этого не видела, в любом случае он быстрее человека, а попытка сойти со шкуры теперь приравнивается к побегу. В клетку мне не хотелось, так шансы на побег будут еще меньше. Пришлось вернуться обратно на шкуру.

Вскоре замок на двери щелкнул, и в образовавшейся щели, в которую я при всем желании все равно не протиснулась бы, показалось сморщенное лицо того самого дедули, что открывал ворота. Дракон сделал ему какой-то знак лапой, и тот исчез. Интересно, у них так все отработано, и когда только успели договориться? Можно подумать, каждый день разумных драконов в плен берут. Но, чтобы принести еду, дедуле все равно придется открыть дверь пошире и хотя бы на несколько мгновений встать в проеме, а он невысокий. Рискнуть проскочить над головой?

Ага, сейчас! Тор вернулся и без церемоний прижал меня увесистой лапой к шкуре. Предусмотрительный, зараза.

– Давай ты не будешь делать глупостей? – предложил он спокойно. – Ничего тебе здесь не грозит, и никто обижать не собирается.

– Ты, может, и не собираешься, а твой хозяин?

– И он тоже, кстати, не хозяин, а друг.

– Ну да, – хмыкнула я скептически. – Вот так возьмет и отпустит?

– Посмотрим, – уклончиво ответил дракон.

Да кто бы сомневался!

Спустя еще какое-то время вновь клацнул замок, старичок внес широкий поднос, заставленный разнообразными тарелочками и мисочками, поставил его на шкуру, поближе к камину. Я внимательно наблюдала за его действиями, прижатая тяжелой лапой. Вообще-то держал меня дракон довольно деликатно, но чувствовалось, что легко пресечет любую попытку двинуться без разрешения. Самое простое, если я все-таки выскользну, это поймать за крыло. Будет довольно болезненно и, если слишком сильно дернуться, то может и до перелома дойти. Потому я даже и не пыталась. Потом буду искать способы сбежать, когда меня перестанут так сторожить.

– Угощайся, – гостеприимно повел лапой дракон, когда старик ушел и дверь опять громко щелкнула замком.

На подносе было много всего, но в основном фрукты и мясо, привычный рацион драконов, как я успела убедиться. Наверное, в природе они только этим и питаются.

Втянув носом вкусные запахи, поняла, что на самом деле здорово проголодалась. Столько всего сегодня произошло, уже ночь на улице. Ладно, что я, в самом деле, тушуюсь, меня же тут травить не собираются.

Это было даже забавно и в какой-то степени приятно. Мы лежали на мягкой шкуре друг против друга, таскали с подноса еду наперегонки, уютно потрескивало в камине пламя, а за окном в темноте неторопливо падали крупные хлопья снега. Елки не хватает. Новогодней, с огоньками.

– Познакомимся для начала? – предложил дракон. – Как тебя зовут?

– Катя. Катерина. – Я представилась настоящим именем, потому что дурацкая кошачья кличка надоела ужасно, пусть хоть кто-то называет настоящим именем.

– Меня, как ты уже, должно быть, знаешь, Тор. Спрашивай.

– О чем? – Я настолько удивилась, что даже есть перестала.

– У тебя наверняка множество вопросов, можешь их задать.

Вопросов у меня, разумеется, имеется уйма, однако я как-то не ожидала, что мне на них будут отвечать. Ну раз сам предлагает… я мысленно потерла лапки, теперь с этого дракона не слезу, пока не узнаю все, что мне нужно.

– Первое, что меня давно интересует, это разумные драконы. Почему почти все, то есть до тебя фактически все, кого я встречала, сумели развиться максимум до уровня маленьких детей? Теперь я понимаю, что существуют и разумные драконы, сколько нас и в чем причина таких отличий? – Про переселение сознания я упоминать не стала, вероятно, что это вообще единичный случай.

– А сама как думаешь?

– Эй, – возмущаюсь, – вообще-то это я у тебя спрашиваю.

– И все же, мне интересно узнать, до чего ты додумалась сама, возможно, и объяснять ничего не придется.

– Ну… ладно. Первое время я думала, что одна такая, уникальное стечение обстоятельств. Но теперь я вижу тебя, а значит, это предположение было ошибкой, где два, там и три, а где три, там и сотня. Теперь у меня еще один вопрос: ты ведь из Заповедника?

– Да. – Тор с интересом наблюдал за ходом моих рассуждений.

– Это было второе мое предположение, – киваю собственным мыслям. – Заповедник – некое уникальное место, дающее драконам возможность обрести разум. У меня только некоторые мелочи не стыкуются: почему люди до сих пор не знают о разумности драконов, ведь браконьеры никуда не делись? Да, с ними жестко борются, да, поймать и продать дракона нелегко, но ведь это происходит регулярно. Почему же люди тогда считают, что драконы из Заповедника еще более неразумные, чем те, которых выводят в питомниках, к тому же не приручаемые? Тут у меня версии. – Поощрительный кивок Тора, и я продолжаю: – Первое предположение: не все драконы даже в Заповеднике обретают разум. И второе: они просто не хотят иметь дело с людьми. Оба имеют слабые места.

Делаю небольшую паузу, чтобы глотнуть уже остывшего сладкого отвара из чашки.

– Ну-ну, продолжай, – подбадривает Тор, – пока все верно.

– По первому предположению, не может быть, чтобы в руки браконьеров попадались только неразумные. И потом похищают, вероятно, малышей и яйца – и транспортировать проще, и приручаются легче. Должны быть какие-то исключения, вот как мы с тобой. По второму предположению то же самое, малыши и яйца, которые, между прочим, и постоянно в официальные питомники для разведения берут. Ни те ни другие пока что себя излишней разумностью не выдали. Можно сделать вывод, что совсем маленькие дракончики ничем не отличаются от тех, что разводят люди, разум они обретают уже потом, когда подрастут. Правда, непонятно, как сюда я вписываюсь. Вот так вот, и какая из этих версий верная, не знаю, я в растерянности.

– Вторая, ты почти все верно поняла. Как правило, для того чтобы новая душа вошла в тело новорожденного дракончика, нужно некоторое время – от двух недель до двух месяцев. Однако это крайние сроки, скорее исключение, вероятно, ты как раз в него попала, обычно же месяц-полтора…

– Погоди-погоди, – прервала я, – ты что, хочешь сказать, что все разумные драконы когда-то были людьми?!

– Отчего же, не все, меньше половины…

– А…

– Остальные принадлежали к другим разумным видам, часто даже не гуманоидным.

– Ой!

– Да, к сожалению, сами драконы как биологический вид настоящего разума так и не развили, – продолжал Тор, словно не замечая моего изумления. – Те, что живут с людьми, получают некий его суррогат через ментальную привязку. Мы же живем взаймы.

– Слушай, а как же те, которые не гуманоиды, к новому телу привыкают? – перебила я.

– Да так же, как и мы, – пожал плечами Тор, вынул из вазочки краснобокий мохнатый персик и с удовольствием его обнюхал. Почти как собака, а ведь я и сама так теперь делаю. – Надо полагать, все мы в прошлой жизни обладали высокой адаптивностью. А возможно, душа, срастаясь с новым телом, подстраивается под его потребности.

– А?

– Бранд вернулся, теперь, думаю, пришла твоя очередь отвечать на вопросы, – не дал мне ничего сказать дракон.

Я не сразу сообразила, кого он мог назвать Брандом, а когда сообразила, тут же вспомнила, что вообще-то тут в плену, и попалась на шпионаже, и хозяин этого дракона не кто-нибудь, а самый настоящий бандит. Стало как-то грустно.

– Погоди, – поспешила задать последние вопросы, пока еще есть время. – Почему драконы дают людям такие возможности, защиту от яда и прочее?

– Побываешь в Заповеднике – и все сама узнаешь.

– А ты мне не скажешь?

– Нет.

Замок на двери клацнул, меня тут же прижали лапой к шкуре, а в комнату вошел Старый.

– Ну что, пообщались?