Текст книги "Личное дело Кати К."

Пятница
Любовь

Сводила Кису к косметологу. Следить за Кисиным лицом – моя обязанность. Киса, со своей стороны, тоже выполняет наш договор: вытаскивает из-под своей двери мои записки, а через некоторое время подсовывает листочки под мою дверь. Листочки все в следах шоколадных пальцев.

Немного странно: когда мы с ней вдвоем или с Котиком, Киса разговаривает со мной на разные, иногда довольно откровенные темы. Например, вчера спросила, почему я вообще вышла замуж за ее папу. Я ответила честно – вышла замуж по расчету, мечтала о постоянном врачебном присмотре.

– А-а, понятно, – разочарованно отозвалась Киса.

А чего она хотела – чтобы я рассказала ей о любви? Не дождется, потому что я стесняюсь.

Вот так мы и беседуем на разные темы.

И вдруг Киса – раз, тявкнет, как щенок, внезапно скажет какую-нибудь гадость.

Дима уверен, что у нас теперь все хорошо, просто замечательно. Меня такая ситуация полностью устраивает: при Диме Киса держится прилично, но холодно. У нас все спокойно, а то, что Киса меня не любит, так и я ведь тоже ее не люблю.

Зато сегодня рано утром я поняла – Дима любит меня как в первый день!

У меня всего лишь насморк, а он перед уходом на работу уже накапал в меня два литра капель и подбирался к тому, чтобы поставить мне горчичники.

– А давай я тебе давление измерю, – интимно прошептал он, обвязав меня крест-накрест пуховым платком, – вдруг низкое…

– Зачем? – удивилась я. – У меня всего лишь насморк.

– Насморк? – горько усмехнулся он. – Всего лишь насморк?..

Сказал, мой насморк может перейти в вазомоторный ринит, ринит в гайморит, гайморит в невралгию тройничного нерва, а там уже недалеко до иннервации. Сказал, что вечером комплексно проведет симптоматическое лечение – горчичники и массивные дозы витамина В.

– Не надо уколов, – попросила я. – Можно обойтись аскорбинкой через рот? Так сказать, перорально?..

– Ладно, посмотрим. Но имей в виду, при развитии симптомов я тебе проведу курс иглоукалывания и УВЧ.

Любит меня, любит, любит!.. Как в первый день!

Вечером Дима измерил мне давление, закапал капли и уехал играть в теннис. Котик лег спать, Киса делала уроки, а я уютно устроилась на кухне с книгой «Трудный подросток».

Вошла Киса со скучным выражением лица.

– Мне нужно с тобой серьезно поговорить, – угрожающим тоном произнесла Киса и сердито нахмурилась.

Я испугалась – сейчас Киса скажет, что все – она больше не может жить с посторонним человеком…

Киса покружила вокруг стола, села, затем опять вскочила:

– Я передумала с тобой разговаривать. Может быть, я поговорю с тобой завтра.

– Скажи, о чем. А то я буду волноваться…

– Ну… в общем, у меня к тебе вопрос. Ловко ты моего папу на себе женила, да?..

– Что ловко, то ловко, – подтвердила я.

Но оказалось, речь сейчас не обо мне, а о Кисе и мальчике Антоне из 10 Б. Киса не стала бы ничего мне рассказывать, но…

– А кого мне еще спросить? Ты умеешь завлекать мужчин, – со склочным оттенком в голосе продолжала Киса.

– Кто? Я? – удивилась я. – А хотя да, умею, а что?

В ходе небольшого допроса выяснилось, что Антон из 10 Б не обращает на Кису никакого внимания.

– Для тебя это очень-очень глубокое переживание… – серьезно сказала я, польщенная неожиданной Кисиной откровенностью. Конечно, Киса поделилась со мной по необходимости, потому что ей больше не у кого получить дельный совет, то есть это не доверие, а расчет. Но ведь я и сама вышла замуж по расчету.

– Ты должна взять себя в руки и достойно пережить это разочарование, – начала я.

– Я уйду… – вдруг печально сказала Киса.

– Из жизни? – в ужасе спросила я.

– Нет… Я сейчас уйду, – неопределенно отозвалась Киса, – мне еще химию учить.

Перед уходом Киса строго велела мне разработать стратегию – как Кисе себя вести, чтобы Антон из 10 Б обратил на нее внимание и полюбил ее навсегда.

И все это я должна успеть подготовить к завтрашнему дню, чтобы перед уходом в школу Киса уже знала, что ей делать.

– Кстати… как ты думаешь? Я не слишком худая? – обернулась Киса в дверях кухни. – Может быть, мне нужно поправиться? Или наоборот, покраситься в блондинку?

Я быстро проглядела книгу «Трудный подросток». Там предлагались разные советы, но, в сущности, все они сводились к двум вариантам – отвести к подростковому психологу или предложить список литературы. К психологу Кисе ни к чему, а вот список литературы – неплохая идея. Есть много книг «про бедных девушек»: они сначала страстно любят, а затем страстно гибнут от любви. Может быть, это отрезвит бедную Кису и она поймет, что Антон из 10 Б – это не навсегда.

Вскоре я услышала бодрый Кисин бас:

– Это лишь минутка, что слеза упала, – распевала Киса по дороге в ванную, – я ведь не сказала, что любовь пропала…

Перед тем как лечь спать, Киса заглянула на кухню:

– Ты только не воображай, что мне нужны твои дурацкие советы! Учти, я бы ни за что тебе ничего не рассказала, если бы ты не была такая… такая…

– Какая?

– Такая опытная соблазнительница…

О Господи, откуда такое слово? Что эта девочка читает – бульварные романы позапрошлого века?!

Я ушла к себе, села за компьютер и принялась разрабатывать стратегию любви.

Мы все хотим только одного – чтобы нас любили. Вот такая складывается ситуация. Но наше с Кисой положение различно – Дима меня уже любит и хочет провести мне курс иглоукалывания, а Киса еще только мечтает, чтобы ее полюбили.

В сущности, Кисе все равно, кто именно ее полюбит, просто она сейчас открыта для любви. У каждого бывают такие моменты, когда он одинок и находится в поиске любви. Как я, когда лежала в больнице с кривой улыбкой, открытая для любви. Как Дима, когда он, совершенно одинокий, вошел ко мне в палату со свитой врачей. Как Карлсон, когда он впервые приземлился на подоконнике Малыша.

И я вдруг подумала: Малыш и Карлсон – это абсолютно идеальные любовные отношения. Нет-нет, ни в коем случае никаких гадостей, никакого фрейдистского подтекста! Но это и в самом деле любовь! Малыш всегда ждет, когда прилетит Карлсон, Малыш считает, что Карлсон лучше собаки, Малыш счастлив уступить ему все лучшее, только чтобы Карлсон был доволен. И все это в обмен на что? Всего лишь на то, чтобы Карлсон БЫЛ с ним.

Разве это не моя мечта – чтобы Дима всегда хотел быть со мной? И делал все, чтобы я была довольна? И всегда считал, что я – единственная, что я даже ЛУЧШЕ СОБАКИ?

Ну вот мне и захотелось посмотреть, как же Карлсон вытягивает из Малыша любовь, словно фокусник ленту из шляпы. Это и будет любовной стратегией для Кисы. Ведь техники привязывания к себе всегда одни и те же – Малыш ли это, невропатолог – главный врач большой больницы или случайный Антон из 10 Б.

Любовная стратегия Карлсона, самая лучшая в мире

Шаг первый

Самое главное – это выделиться из общего ряда. Для этого нужно вызвать к себе мгновенный всплеск интереса. Иначе говоря, необходимо правильно провести самопрезентацию.

– Привет! Можно мне здесь на минуточку приземлиться?

– Да, да, пожалуйста, – поспешно ответил Малыш и добавил: – А что, трудно вот так летать?

– Мне – ни капельки, – важно ответил Карлсон, – потому что я лучший в мире летун! Но я не советовал бы увальню, похожему на мешок с сеном, подражать мне.

Обзываться необязательно, а вот привнести в свое поведение хотя бы одну маленькую загадочность – очень хорошая идея.

* * *

– А тебе сколько лет? – спросил Малыш…

– Сколько мне лет? – переспросил Карлсон. – Я мужчина в самом расцвете сил, больше я тебе ничего не могу сказать.

Малыш в точности не понимал, что значит быть мужчиной в самом расцвете сил.

Карлсон представился Малышу так: «Я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил». И это очень тонкий ход с его стороны, потому что он показывает себя именно таким, каким хочет, чтобы его увидели.

Легко сказать: мы ДОЛЖНЫ думать, что мы красивые, умные, в самом расцвете сил. Но это же просто слова, а КАК это сделать, если мы себя такими не чувствуем? Многие из нас кажутся себе недостаточно красивыми или не в меру упитанными, даже те, кто выглядит очень уверенным в себе. А уж про нас с Кисой и говорить нечего… Киса хочет поправиться и покраситься в блондинку, а я хочу похудеть. Кстати, может быть, мне тоже покраситься в блондинку, в яркую блондинку, в такую блондинку, что Дима, увидев меня дома или на улице, оглянется и подумает: «Вот это женщина!» Посоветуюсь с Кисой.

Так вот, получается, что мы с Кисой – не лучшие в мире Карлсоны, а две закомплексованные личности, недовольные своим весом и цветом волос.

Но даже если мы считаем, что могли бы быть и покрасивей, это не мешает нам поступить, как Карлсон, и во время самопрезентации стараться заинтриговать, вызвать к себе интерес и все такое.

* * *

– <…> У меня там, наверху, несколько тысяч паровых машин…

– Где это у тебя там, наверху?

– Наверху, в моем домике на крыше.

– У тебя есть домик на крыше? – переспросил Малыш. – И несколько тысяч паровых машин?

– Ну да. Уж сотни две наверняка.

<…>

– Подумать только, дом, набитый паровыми машинами! – воскликнул Малыш. – Две сотни машин!

– Ну, я в точности не считал, сколько их там осталось, – уточнил Карлсон, – но уж никак не меньше нескольких дюжин.

– И ты мне дашь одну машину?

– Ну конечно!

– Прямо сейчас?

– Нет. Сначала мне надо их немножко осмотреть, проверить предохранительные клапаны… ну, и тому подобное. Спокойствие, только спокойствие! Ты получишь машину на днях.

Вот только не знаю, получится ли у нас с Кисой?..

Карлсону-то, конечно, хорошо, а вот у нас с Кисой нет паровых машин, мы не лучшие в мире рисовальщики петухов и укротители домомучительниц. Но с другой стороны, каждый человек уникален, не только Карлсон! И у нас с Кисой тоже есть какая-нибудь фишка!

Возьмем, к примеру, Кису. У нее тонкие руки и ноги, хрупкие плечики и неожиданно тяжелые черные волосы – сейчас у всех стрижки, а у Кисы коса. Еще Киса не любит читать (тут она, конечно, не одинока, но она как-то особенно это ненавидит). Зато она знает наизусть все песни «Машины времени» и всего Чуковского. Когда Киса рассказывает Котику в лицах, она всегда за Крокодила или за Тараканище, а Котик – за всяких маленьких бедных зверюшек.

Еще Киса не ест пиццу, презирает эстраду. У нее аллергия на мед… Что еще? Еще она любит приодеться панком или готом, хотя на самом деле не является ни тем, ни другим. Так что, если хорошенько подумать, вполне уникальная Киса, не хуже Карлсона.

В дополнение можно еще кое-что присочинить самому насчет своей уникальности, тем более для Кисы приврать – одно удовольствие.

Теперь возьмем, к примеру, меня. Я тоже очень уникальная: я консультант по питанию. Это хорошая профессия, не такая, конечно, интересная, как укротительница тигров, но зато полезная, – сейчас модно питаться. Не говоря уж о том, что я знаю наизусть всего «Винни-Пуха».

Киса считает, что я – коварная соблазнительница, ловко затягивающая в свои сети мужчин. Возможно, Киса права и мужчины слетаются на меня как на мед. Например, пока я лежала в больнице, у меня завязалось множество близких отношений, – один медбрат и двое пациентов из соседней палаты рассказали мне всю свою жизнь.

И все же чем же я привлекла Диму? Думаю, уникальностью своего организма: у меня крайне плохо восстанавливались функции лицевых мышц. Для восстановления симметрии лица мне понадобилась не пара недель, как обычным рядовым пациентам, а больше месяца. В ответ на Димин вопрос, согласна ли я выйти за него замуж, я криво улыбнулась и подмигнула ему одним глазом.

…Ох, жужжит, а я… А у меня почти закончилось печенье, остались только пряники и здоровое питание, что делать?

– Приходишь в гости, рассчитывая хотя бы на самое примитивное гостеприимство, – ворчал Карлсон, – а кое-кто сидит за компьютером и бубнит себе под нос «уникален-уникален»…

Изучив поднос с едой, Карлсон недовольно сказал:

– А ты жадновата, дружок! Никогда не видел, чтобы давали так много здорового питания и так мало печенья!

Шаг второй

При первой встрече взорвать паровую машину или учинить еще что-нибудь яркое и запоминающееся.

…Раздался громкий взрыв, и паровой машины не стало, а обломки ее разлетелись по всей комнате.

– Она взорвалась! – в восторге закричал Карлсон, словно ему удалось проделать с паровой машиной самый интересный фокус. – Честное слово, она взорвалась! Какой грохот! Вот здорово!

Стратегию Карлсона полностью подтверждают Настоящие Научные Исследования.

Если показать человеку фотографию одной персоны, а затем довести испытуемого до стресса и затем опять показать ту же фотографию, та же самая персона покажется ему куда более симпатичной. Во многих случаях испытуемые после стресса даже просили дать им телефон этой персоны.

Это научный факт – в экстремальных ситуациях любовь приходит гораздо быстрее, чем в рутинных. Иногда даже почти мгновенно приходит.

Так что пусть Киса взорвет паровую машину Антона. Если у Антона не будет при себе паровой машины, это может быть любое эмоционально яркое событие.

Шаг третий

Вовремя отступить и намекнуть на то, что у нас полно своих дел, в общем, на перерыв в отношениях.

– Представляю, как рассердится папа, – озабоченно пробормотал Малыш.

Карлсон удивленно поднял брови:

– Из-за паровой машины? Да ведь это же пустяки, дело житейское. <…> Так и передай своему папе. Я бы ему это сам сказал, но спешу и поэтому не могу здесь задерживаться… Я должен слетать домой, поглядеть, что там делается.

– <…> Ты еще когда-нибудь залетишь сюда?

Конечно, нас еще не полюбили, но уже очень нами заинтересовались.

«Я прилечу за тобой приблизительно часа в три, или в четыре, или в пять, но ни в коем случае не раньше шести… Уж никак не позже семи, но едва ли раньше восьми… Ожидай меня примерно к девяти, после того как пробьют часы».

Малыш ждал чуть ли не целую вечность, и в конце концов ему начало казаться, что Карлсон… всего лишь выдумка…

Как только мы покажемся любимому человеку выдумкой – все, это уже любовь…

Антон из 10 Б должен ждать, вдруг Киса прилетит. А Киса будет не часто прилетать, Киса будет часто занята. Кстати, я легко могу ей это устроить: пусть ходит со мной в бассейн, занимается бальными танцами (танцы не только развивают пластику, но и повышают самооценку), вот и будет у нее в отношениях с Антоном полезная для любви неопределенность.

Шаг четвертый

Правильно поссориться.

Ссора, как любая драматическая сцена, должна иметь завязку, кульминацию и развязку. А в финале ссоры персонажи, пережившие эмоциональный стресс, должны быть уже не совсем такими, как в начале.

Во время завязки нужно рассердиться и озадачить партнера по ссоре.

– А где моя башня? Кто разрушил мою прекрасную башню и где моя тефтелька? <…> Я просто вне себя, – проворчал Карлсон, – ну просто выхожу из себя!

Малыш совершенно растерялся. Он стоял, не зная, что предпринять. Молчание длилось долго.

* * *

Вот именно – молчание длилось долго… Если уж мы взяли паузу, необходимо ее держать долго, иначе зачем все это затевать, ведь наша цель состоит вовсе не в том, чтобы нас просто посчитали склочными. Во время долгой паузы наш партнер по ссоре переживает широкую гамму чувств – недоумевает, раскаивается и боится нас потерять.

Когда мы выдержали паузу, нужно показать любимому человеку, что все это еще не окончательно и у него еще есть шанс добиться прощения и восстановления наших чудных отношений.

В конце концов Карлсон сказал грустным голосом:

– Если я получу какой-нибудь небольшой подарок, то, быть может, опять повеселею. Правда, ручаться я не могу, но, возможно, все же повеселею, если мне что-нибудь подарят… <…>…Если ты мне дашь этот фонарик, я постараюсь хоть немножко повеселеть.

И теперь очень важное! САМОЕ ВАЖНОЕ В ССОРЕ.

– <…> Ура! Горит! – вскричал Карлсон, и глаза его тоже загорелись. <…>

Эти слова доставили Малышу большую радость…

Самое главное, что мы должны сделать после того, как завладели фонариком, – это так обрадоваться примирению и так бурно помириться, чтобы у любимого человека наступило не изнеможение и опустошение, а счастье, что мы у него есть.

Ведь наша цель в ссоре – совсем не фонарик. Ну, или не только фонарик.

Если нас уже полюбили

Если нас полюбили, мы не должны расслабляться и превращаться в рутину. Любимый человек не будет со страстным нетерпением ждать нас для того, чтобы наконец-то вместе поскучать. Ему должно быть с нами интересно, волнующе, загадочно даже в самых повседневных делах. ПОТОМУ ЧТО НЕТ НИЧЕГО ХУЖЕ ДЛЯ ЛЮБВИ, ЧЕМ СОВМЕСТНАЯ СКУКА!

– Тебя сегодня уже пылесосили?

– Нет, – признался Малыш.

Карлсон взял в руки шланг и двинулся на Малыша.

– Ах эти женщины! – воскликнул он. – Часами убирают комнату, а такого грязнулю обработать забывают! Давай начнем с ушей.

Никогда прежде Малыша не обрабатывали пылесосом, и это оказалось так щекотно, что Малыш стонал от смеха.

<…>

– Вот именно это и называется «генеральная уборка», – заявил Карлсон.

Это нетрудно – не превратиться для любимого человека в рутину. Для этого достаточно много знать, или много читать, или много петь и танцевать, или просто быть интересным оригинальным человеком.

…Вот тут я в себе полностью уверена, Диме со мной не скучно. Во-первых, он почти всегда играет в теннис, и там, на корте, ему НЕ скучно. Кроме того, я иногда притворяюсь, что у меня головная боль или бессонница, и тогда он измеряет мне давление и проверяет рефлексы. Но настоящие отношения на одном притворстве не построишь, поэтому иногда у меня по-честному бывает насморк или авитаминоз.

Да, и еще одно. Нужно научиться отказывать. Так отказывать, чтобы не оттолкнуть, а, наоборот, сохранить к себе интерес. Например… Сейчас все так быстро взрослеют… Как бы мне осторожно внушить Кисе, что целоваться можно, а со всем остальным лучше подождать?

– <…> А нельзя ли мне подняться с тобой на крышу? <…>

– Конечно, можно, – ответил Карлсон, – само собой разумеется. Ты будешь дорогим гостем… как-нибудь в другой раз.

– Поскорей бы! – воскликнул Малыш.

Вот теперь, кажется, все… Киса + КТО-НИБУДЬ = любовь.

…Ф-фу, все!

…Никогда не видела, чтобы ЧТО-НИБУДЬ ТАК БЫСТРО ИСЧЕЗАЛО ИЗ-ПОД ДВЕРИ. Листочки как будто затянуло в Кисину комнату пылесосом.

Понедельник
Склоки

У Кисы в последнее время слишком уж много желаний. И ни одно из них она не может удовлетворить.

Киса хочет взять собачку. Подговорила меня и Котика. Против собачки только Дима. Киса скандалила, требовала, рыдала, но Дима сказал решительно – ни за что. Единственное, на что Киса может рассчитывать, – это рыбки. Но рыбки Кису как-то особенно оскорбили.

– Я рыбу не люблю, я никогда ее не ем! – кричала Киса.

И теперь Киса поссорилась с Димой и не разговаривает с ним. Дима тоже с удовольствием с ней не разговаривает – у меня такое ощущение, что он от нее отдыхает.

Еще Киса хочет на каникулах поехать на дачу к подруге и жить там одним, без взрослых. Я против. Киса скандалила, требовала, рыдала, но я сказала решительно – ни за что. Так что со мной Киса тоже не разговаривает. Я с ней разговариваю, а она со мной нет.

Киса демонстративно беседует только с Котиком. Говорит:

– Котик, скажи ИМ, что всех отпустили на дачу. Спроси ИХ, почему я одна должна сидеть дома.

Или:

– Котик, скажи Диме, что собачка такая маленькая, что он ее даже не заметит.

Когда Киса наконец обратилась ко мне со словами «Отдай мне свой белый свитер! Тебе он все равно мал. Быстро говори, да или нет, а то я с тобой не разговариваю» – я не выдержала и рявкнула:

– Нет! Не отдам! Нужно вежливо просить белый свитер, тогда есть шанс его получить, а так нет!

…Белый свитер я положила в пакет и подсунула ей под дверь. Не то чтобы я иду у Кисы на поводу. Я же всегда смогу взять его поносить.

Утром нашла пакет с белым свитером под своей дверью. Почему Киса подсунула его обратно, не понимаю. Какая все-таки тяжелая девочка…

Вторник
У него кто-то есть

Сегодня днем я уже совершенно точно поняла: у него есть кто-то, кроме меня. Ревность – ужасно гибельное чувство, потому что, прежде чем разрушить наши отношения, она полностью разрушит мою самооценку. Я все утро сижу и думаю: глупо было надеяться, что я могу привлечь его навсегда… Вокруг столько юных прекрасных девиц, а я…

К тому же я иногда бываю рассеянной, невнимательной, не готовлю по своим рецептам здоровое питание, тайком увлекаюсь пирожными…

Но не стоит сосредотачиваться на своих недостатках. Лучше я сосредоточусь на ЕГО недостатках. Это гораздо легче.

Итак, он эгоистичен, невнимателен ко мне, ведет тайную от меня личную жизнь и никогда, ни разу в жизни не сказал, как я ему дорога…

…Ох, наконец-то! Жужжит!

…Ну вот, уже слуховые галлюцинации начинаются. Послышалось…

Ну ладно, погоди! Пусть только прилетит, я ему все скажу специальным едким, как горчица, голосом! Начну так:

– Если бы ты относился ко мне, как я отношусь к тебе…

Или нет, лучше так:

– Если бы ТЫ сидел у окна и ждал, когда я прилечу…

Или лучше так:

– А ты, наверное, весело провел время… – И укоризненно покачаю головой.

И тогда он устыдится и признается, что я ему очень дорога. Так что я буду вести себя как ангел, тихо сидеть у окна и ждать.

Но одно дело решить вести себя как ангел, а другое – сидеть у окна печальным ангелом и напряженно прислушиваться. К тому времени, как я услышала жужжание, я так злилась, что уже нисколько не обрадовалась.

Карлсон как ни в чем не бывало уселся на подоконник.

– Привет! Вот и я, очень больной и несчастный, – виноватым голосом сказал он, свесив с подоконника толстенькие ножки. – Я… в общем, не найдется ли у тебя аспирина?..

Карлсон просто манипулирует мной, хочет вызвать у меня жалость к нему, такому больному и несчастному. Болезнь – это вранье, аспирин – тем более вранье. Вот сейчас принесу аспирин, и пусть выпьет на моих глазах, и это будет ему наказание!

– Ты не мог бы в следующий раз предупреждать, чтобы я не ждала напрасно? – поинтересовалась я.

– Не мог бы, – рассеянно ответил Карлсон, оглядывая комнату в поисках подноса с едой. – Может быть, я уже не имею права заняться своими делами?

Хм… почему он так невежливо мне отвечает?..

– А ты не расскажешь мне, где ты был? – ревниво спросила я.

– Не расскажу.

Ну, все. Он мне уже ничего не рассказывает…

– Не хочешь ли ты немного подкрепиться? – иронически поинтересовалась я.

– Не хочу… То есть, наоборот, хочу… Это я сначала машинально сказал.

Я хотела дальше склочничать, но… вдруг у него действительно жар? На всякий случай решила: не буду упрекать его и будить в нем чувство вины. Когда он со мной, ему должно становиться лучше, а не хуже.

– Угадай, что у меня есть? – Я посмотрела на Карлсона преданными глазами. – Торт со сливками, вот что! А?.. Ну как?

– Мне уже немного лучше… Тащи скорей! – обрадовался Карлсон и похлопал меня по плечу: – Я смотрю, я все-таки тебе немножко дорог, а?..

– Немножко дорог?!.. Очень даже дорог! – заторопилась я. – А я, я тебе… я тебе хоть немножко дорога? Да? Да?

– Так дорога, что и сказать не могу, поэтому и говорить об этом не буду.

Ура, ура, ура! Я так ему дорога, что он и сказать не может! Ура! Зачем мне тогда самооценка?..

Больше не буду ревновать и печалиться. Наоборот, буду вести себя как ангел. Если Карлсон опять долго не прилетит, то, когда он все-таки прилетит, он всегда найдет у окна новую меня – без всякой самооценки, зато с преданными глазами и тортом со сливками.

Просто у меня от обиды совершенно испортился характер. Киса все еще со мной не разговаривает, Карлсон не прилетал… И я даже забыла простое правило – нельзя начинать фразу с «не». Потому что человек мгновенно настраивается на отказ и сразу же, не думая, отвечает «не могу, не хочу, не буду». Карлсон даже почти что отказался подкрепиться, а это о многом говорит.

– Ты можешь в следующий раз предупреждать, чтобы я не ждала напрасно? – исправилась я.

– Могу, сколько угодно, – миролюбиво кивнул Карлсон.

– Расскажешь мне, где ты был?

– Расскажу, почему бы не рассказать, – ответил Карлсон, – только чур, сначала торт со сливками.