Текст книги "Цифровая революция. Преимущества и риски. Искусственный интеллект и интернет всего"

За исключением операции ФБР по ликвидации онлайн рынка «Шелковый путь» в сети Tor и еще нескольких незначительных случаев у правоохранительных органов в мире имеется лишь небольшое количество подтвержденных примеров использования криптовалют для отмывания денег и финансирования терроризма. В этой связи у экспертов, изучающих новые формы преступности, часто возникает вопрос, почему киберпреступники и террористы, активно использующие достижения высоких технологий, применительно к криптовалютам ведут себя робко и мало используют эту технологическую возможность?

В исследовании взаимосвязи криптовалют и терроризма, проведенном для Европарламента (май 2018 года), называются террористические акторы, которые должны были бы активно использовать криптовалюты, но не делают этого:

– одиночные акторы, которые не имеют официальных связей с центральными преступными или террористическими группировками, но действуют в соответствии с их призывами. Многие одиночные акторы, особенно в Европе и Северной Америке обладают высоким уровнем компетенций в области информационных технологий и активно используют их для кибернападений;

– небольшие группы и состоящие из них сети, которые связаны с преступными ядрами и центрами террористических группировок лишь посредством онлайн связей;

– организация командования и управления без единого центра. Например, Аль-Каида – группа, контролирующая определенные территории, Боко Харам, Аль-Шааб и т. п. Все эти организации сосредотачивают свою активность в финансовой сфере на следующих операциях:

– сбор средств различными путями, включая криминальный краудфандинг, сбор пожертвований или изъятие средств легальных бизнесов на добровольной либо принудительной основе;

– перемещение средств, в основном путем перевода финансовых ресурсов через международную банковскую структуру или официальные и неофициальные системы перевода наличных средств;

– хранение средств. Например, путем создания резервов наличных денег или размещения безналичных финансовых ресурсов в наиболее защищенных офшорных зонах, типа Лихтенштейна, Арубы и Сингапура.

Согласно данным Европола, из 76 случаев террористических и преступных операций, связанных с использованием оружия в 2015–2017 годах, в 72 фигурировало использование наличных денег, а в оставшихся 4 – перевод на безналичные фиатные счета. Ни в одном из случаев не были использованы криптовалюты.

В Соединенных Штатах на сегодняшний день установлен только один случай использования криптовалют для поддержки терроризма. В июне 2015 года молодой человек из Вирджинии Али Шукри Амин был осужден в США запредоставление материальной поддержки ИГИЛ. Получив информацию из Твиттера о закрытом портале в Tor, он перевел несколько биткойнов на указанный на портале счет ИГИЛ.

Что касается финансировании текущих операций крупных террористических групп, например, таких как Аль-Каида и ИГИЛ, а также организованных преступных группировок, в 2017 – начале 2018 годов не было установлено ни одного случая использования для этой цели криптовалют. Причина этого вполне очевидна. С одной стороны, подобного рода группировки, как правило, получают деньги от взимания своего рода незаконного налога с бизнесов на контролируемых территориях или возглавляемых людьми, симпатизирующими этим организациям. Все это происходит в наличных деньгах. С другой стороны, эти сети давно установили связи с легальными банковскими институтами, через которые и проводят текущие операции. Более того, эксперты полагают, что финансовые институты знают о преступном происхождении средств и, тем не менее, открывают счета таким акторам.

По мнению экспертов Европарламента, главная причина незначительного использования террористами и организованной преступностью криптовалют заключена в нескольких обстоятельствах.

Во-первых, террористы и преступники с подозрением относятся к криптовалютам, поскольку считают биткойн созданием американского разведывательного сообщества, в состав которого входит ФБР. Они подозревают, что одной из целей создания криптовалют является перемещение преступных и террористических транзакций в эту сферу с установлением, в конечном счете, отправителей и получателей денежных средств.

Во-вторых, террористические сети возглавляются людьми, чей средний возраст попадает в основном в промежуток от 35 до 50 лет. Эти люди не понимают сути криптовалют и соответственно испытывают к ним недоверие, а потому отрицательно реагируют на предложения более молодых членов террористических и преступных организаций использовать криптовалюты.

Наконец, в-третьих, ОПГ и террористы видят особо пристальный интерес международных и национальных финансовых организаций и правоохранительных структур к сфере криптовалют. Соответственно они не хотят оказаться в поле зрения их интересов.

В то же время эксперты Европарламента полагают, что буквально в ближайшие годы положение изменится. Террористические сети и международные преступные группировки имеют распределенный характер и действуют не только в разных странах, но и на разных континентах. Одним из главных направлений блокчейн-технологий является резкое удешевление при сохранении высокого уровня надежности межгосударственных финансовых транзакций. Для террористических и преступных организаций, так же как и для законного бизнеса, является весьма ощутимой разница между 5–7 % и 1,5–2 %, которые берут за перевод соответственно банки и традиционные процессинговые компании – с одной стороны, и платежные системы, базирующиеся на Ripple и Stellar, – с другой. В первую очередь использование террористами и организованной преступностью криптовалют будет происходить по линии платежных систем, базирующихся на блокчейне.

Кроме того, из-за слабой подготовленности правоохранительных органов к работе в сфере криптовалют международная общественность, возможно, не знает о том, что организованная преступность и террористы уже активно вовлечены в сферу криптовалют, но не как пользователи технологии блокчейна, а как хозяева групп, которые в 2016–2018 годах провели ICO. Согласно оценке Банка Международных Расчетов, примерно 90 % ICO носили либо мошеннический, либо дилетантский характер. При этом только в 2017 году за счет ICO было извлечено $8 млрд. Поскольку ICO никак не регулировались, то команды, проводившие ICO, не понесли никакой ответственности перед лицами, вложившими деньги.

Всего в 2017–2018 годах была сделана попытка реализовать почти 960 проектов ICO. 194 проекта не справились и закрылись либо на стадии предпродажи токенов, либо сразу после проведения неудачного ICO. 282 проекта перестали обновлять свои сайты, публиковать новости в блогах, не отвечают на контакты. Таким образом, половина проектов ICO приказала долго жить. По данным экспертов, включающим и первый квартал 2018 года, сумма прямых потерь инвесторов составила $140–150 млн. Почти две трети блокчейн-проектов, осуществивших ICO, либо уже мертвы, либо отправятся в ближайшее время на цифровое кладбище.

Политические экстремисты гораздо чаще, чем террористы, используют высокие технологии. По данным ФБР на конец 2016 года, ультраправые американские экстремисты активно использовали биткойны и анонимные криптовалюты для сбора средств. В докладе Европола о ситуации с терроризмом, выпущенном в 2017 году, отмечалось, что правые политические нерелигиозные экстремисты собирают пожертвования на закрытых сайтах в биткойнах и Dash.

Террористов и организованных преступников, помимо дешевизны, к подобного рода сервисам влечет отсутствие регулятора. Не только банковские и карточные платежные сервисы предусматривают контроль со стороны центральных банков либо министерств финансов, но и такие платежные электронные сервисы, как PayPal. Блокчейн-платежные сервисы реализуются в протоколах Р2Р и не позволяют правоохранительным органам или органам банковского контроля отслеживать, а тем более блокировать подобного рода транзакции. Наибольшую опасность в этом плане представляют беженцы из районов Ближнего и Среднего Востока – от Сирии до Афганистана.

Что касается высокотехнологичного бизнеса, то здесь ситуация следующая. Например, ФБР стало известно, что мексиканский наркокартель Зетас, основное ядро которого составляют бывшие военные и полицейские, контролирует сеть из нескольких десятков банкоматов, где можно обменять биткойны и другие криптовалюты на мексиканские песо. Известно, что колумбийские наркоторговцы в 2017 году зондировали вопрос о приобретении базирующейся в Польше криптовалютной биржи. Благодаря усилиям польской полиции и Европола эта попытка была пресечена.

Мир криптовалют давно оставил позадиволну ICO 2017–2018 годов, но Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC) продолжает преследовать отдельные проекты. SEC может вмешиваться в ICO, если это необходимо. После того, как создатель Telegram привлек $1,7 млрд в ходе ICO в 2018 и 2019 годах, SEC подала экстренный иск и получила временный запретительный судебный приказ, заявив о незаконной деятельности со стороны команды разработчиков. В марте 2020 года Окружной суд США Южного округа Нью-Йорка вынес предварительный судебный запрет, и Telegram было приказано вернуть инвесторам 1,2 млрд долларов и выплатить гражданский штраф в размере 18,5 млн долларов.

Гораздо большую озабоченность вызывает феномен блокчейн-преступности. Сегодня с полным основанием можно говорить о том, что наряду с киберпреступностью появилась блокчейн-преступность. Блокчейн-преступность, строго говоря, не является частью киберпреступности. Объясняется это тем, что блокчейн – это не только программное решение, относящееся к киберсреде, но и одновременно финансовая, организационная, бухгалтерская и даже правовая инновация. Кроме того, в отличие от киберрешений, блокчейн фантастически привлекателен для поколения 20–30-летних как способ быстрого делания денег.

Для того чтобы дать представление о масштабах и темпах роста блокчейн-преступности, приведем некоторые цифры. В феврале 2018 года журнал Forbes опубликовал данные анализа ICO-проектов. Согласно данным анализа 960 наиболее крупных ICO, почти половина изначально носила мошеннический характер, либо организаторы проектов не обладали достаточными компетенциями для их практической реализации. Согласно данным Европейского центра анализа киберпреступности ЕС, проекты, которые изначально носили характер мошеннических преступлений или же непредумышленной халатности и безответственности, привели в 2017–2018 годам к потерям инвесторов в размере $1,4 млрд. По данным Британской банковской ассоциации за 2012–2017 годы, инвесторы из-за краж платежных кошельков или взломов криптобирж потеряли средства, приближающиеся к $2,5 млрд. В том же исследовании Британской банковской ассоциации указывается, что в 2015–2017 годах объем преступлений, связанных с блокчейн-проектами, рос темпами 370 % в год. Приведенные данные показывают, что, по крайней мере, сегодня и на ближайшую перспективу главная проблема это – не использование террористами блокчейн-технологий, а использование блокчейн-технологий высокотехнологичными преступниками. Криптоэкономика, подобно любому экономическому сектору, создала возможности для появления внутренней преступности, которая действует в самом секторе, глубоко зная его писаные и неписаные традиции, и разбираясь в хитросплетениях инноваций на порядок лучше правоохранителей.

В значительной степени сегодня для преступников и террористов возможность воспользоваться преимуществами децентрализации зависит от готовности блокчейн-предприятий, прежде всего, криптообменных бирж, принять на себя требования, предъявляемые к финансовым институтам в той или иной юрисдикции. Наибольший оборот криптообменов осуществляется на биржах США, Гонконга и Японии. Практически все эти биржи приняли на себя обязательства реализовывать правило «знай своего клиента» (KYC)и предоставляют по требованию правоохранительным органам данные о транзакциях.

В то же время вызывают опасение планы создания криптообменных бирж в регионах, где не соблюдается международное законодательство и плохо реализуются меры по борьбе с офшорами. В первую очередь это относится к Центральной Америке и некоторым Латиноамериканским странам. Приведенные выше случаи, а также статистические данные свидетельствуют о небольших пока масштабах и спорадическом использовании криптовалют террористами, политическими экстремистами и низкотехнологичными организованными преступниками.

В настоящее время основные риски развития преступности лежат не вовне, а внутри блокчейн-экономики. Сама по себе блокчейн-экономика достаточно криминализирована. Террористические акторы, стремящиеся работать в онлайн средах, требующих комбинации анонимности и децентрализации, пока предпочитают пользоваться допотопной Хавалой и другими подобными схемами, а не технически сложными, требующими квалификации блокчейн-решениями. Однако это положение неизбежно в ближайшее время изменится.

По состоянию на первое полугодие 2018 года ЕС имеет наиболее развитое и непротиворечивое законодательство по блокчейн-экономике. Главная направленность этого законодательства – блокировка возможностей для высокотехнологичных преступников развернуть в Европе блокчейн-преступность или использовать криптовалюты в операциях киберпреступников или террористов.

ЕС и Европол поддерживают и, более того, считают необходимым, создание в ближайшее время общеевропейских и национальных частно-государственных партнерств содействия блокчейн-экономике. Одной из главных функций этих партнерств должно стать очищение отрасли от криминала, связей с терроризмом и недопущение превращения криптоэкономики в базу блокчейн-преступности. Имеется в виду, что такой подход позволит сочетать имеющиеся у правоохранительных органов информационные, расследовательские и силовые возможности с программно-аппаратной базой и финансовыми ресурсами, которыми располагает блокчейн-отрасль.

Также Европол и ряд комиссий ЕС полагают необходимым ввести в официальный оборот тщательно отредактированный термин «блокчейн-криминал», выделив его из киберпреступности. Блокчейн-криминал имеет собственные отличительные черты, сферу деятельности – блокчейн-экономику, и специфические формы реализации – мошеннические ICO, манипуляции рынками токенов, кражу клиентских средств и т. п.

По мнению Европола, определение, а тем более борьба с блокчейн-преступностью, не должны быть делом исключительно правоохранительных и судебных органов и структур ЕС. К этой работе изначально должны быть привлечены, как равные партнеры, представители блокчейн-бизнеса, университеты и исследовательские центры, анализирующие криптоэкономику и подготавливающие новые решения в области одноранговых транзакций, криптографии, юридических решений, связанных со смарт-контрактами, и т. п.

Анализ практики развития криптоотрасли предполагает, что законодатели и правоохранители должны перестать видеть в криптоиндустрии неизбежное зло, с которым надо бороться всеми возможными методами, непрерывно ужесточая законодательство и практику правоприменения. Сегодня, а тем более завтра, главной задачей становится вычленение внутри криптоиндустрии технологий, сегментов и практик, которые использует уже сформировавшаяся блокчейн-преступность, и в которых заинтересована киберпреступность, традиционные ОПГ, коррумпированное чиновничество, отмывающее деньги, и террористы всех мастей. Отрасль уже накопила эмпирические данные, позволяющие правоохранительным и законодательным органам вести целевую адресную работу по сокращению, а в идеале – по пресечению блокчейн-технологий и организационных решений, порождающих криптопреступность, и необходимых для террористов и организованной преступности.

Криптоотрасль развивается на основе комплекса сложных технологий, которые должны регулироваться принципиально новыми правоохранительными нормами и процедурами. К сожалению, приходится констатировать, что на сегодняшний день незаконные субъекты, прежде всего, криптопреступники, адаптируются, и более того, в каком-то смысле развивают блокчейн-технологии существенно быстрее, чем правоохранительные и законодательные органы вникают и понимают эти технологии, а соответственно принимают решения.

Поэтому сегодня крайне важно, в том числе и для России, чтобы государство обеспечило эффективную работу по повышению уровня компетенций сотрудников правоохранительных органов в области блокчейн-экономики. Необходимо разработать учебные программы и практические базовые технические курсы для всех правоохранителей, занятых борьбой с блокчейн-преступностью. Следует поддержать предложения Европола сформировать в полиции государств Европы специализированные группы или межведомственные команды по борьбе с блокчейн-преступностью, укомплектовав их специалистами, обладающими профессиональными знаниями блокчейн-технологий. Целесообразно на международном и национальном уровне создать постоянно пополняемые базы данных, касающиеся всех аспектов блокчейн-криминала, как в плане используемых технологий, так и в контексте субъектов преступности, включая ОПГ и отдельных криптопреступников.

Наряду с учетной и информационно-аналитической компонентами повышения уровня готовности правоохранителей противодействию блокчейн-преступлениям и использованием криптоотрасли террористами, большое значение имеет разведывательная работа. Благодаря специфике блокчейн-отрасли у правоохранителей есть все необходимые предпосылки для качественного улучшения разведывательной работы и повышения уровня осведомленности.

В блокчейн-отрасли, как ни в одной сфере высоких технологий, популярны локальные и глобальные, закрытые и открытые, онлайн и оффлайн симпозиумы, конференции, хакатоны по различным аспектам криптоиндустрии и блокчейн-экономики. Кроме того, существует множество медиа и распределенных социальных площадок для обмена мнениями по вопросам криптоэкономики иблокчейн-инвестирования. До настоящего времени правоохранительные органы явно недостаточно используют возможность работы в открытой среде. Без изменения положения создать обширную, постоянно пополняемую и детальную базу данных по блокчейн-криминалу и сращиванию блокчейн-индустрии в лице отдельных ее представителей и команд с ОПГ и криминалом не представляется возможным. Поэтому наряду со сквозным обучением, созданием информационным банков, оперативно-розыскная деятельность должна стать третьим основным направлением работы в ближайшее время.

4.2. Судьба криптовалюты

Криптовалюты, когда-то малоизвестные и в основном связанные с финансированием незаконной деятельности, сегодня стали мейнстримом. В последние годы в мире наблюдается стремительный рост рынка криптовалют. Совокупный объем их капитализации в декабре 2021 года достигал 2,3 трлн долларов, что соответствует примерно 1 % глобальных финансовых активов. Хотя доля платежных транзакций, приходящаяся на криптовалюты, ничтожно мала по сравнению с показателями для традиционных платежных систем, но благодаря анонимности криптовалюты активно используются для расчетов в рамках противоправной деятельности.

Поскольку все больше и больше людей инвестируют в криптовалюты и торгуют ими, правительства всего мира обращают на них свое пристальное внимание. Ряд стран уже ввел запрет на использование крипто валют (прежде всего Китай) или планирует ввести такой запрет (например, Индия), некоторые страны (например, Китай, Иран) установили также запрет на осуществление майнинга. Некоторые страны разрешают работу криптовалютных бирж, но планомерно ужесточают к ним требования.

Недавно Центральный банк России предложил запретить использование и майнинг криптовалют на территории России, сославшись на угрозы финансовой стабильности, благополучию граждан и суверенитету денежно-кредитной политики. Россия годами выступала против криптовалют, заявляя, что они могут использоваться для отмывания денег или финансирования терроризма.

Центральный банк заявил, что спекулятивный спрос в первую очередь определяет быстрый рост криптовалют и что они несут характеристики финансовой пирамиды, угрожая финансовой стабильности и гражданам. Банк предложил запретить финансовым учреждениям проводить какие-либо операции с криптовалютами, и разработать механизмы для блокировки транзакций, направленных на покупку или продажу криптовалюты за фиатные деньги.

Однако в российском правительстве подготовили «дорожную карту» по регулированию операций с криптовалютами и выступили против их запрета в России. Вице-премьер Д. Чернышенко утвердил «дорожную карту». Документ, по данным СМИ, предусматривает разработку механизмов регистрации и отчетности организаций, через которые проходит обращение виртуальных активов в России, определение ответственности за преступления с использованием криптовалют и создание механизма проверки достоверности предоставляемых сведений о владении цифровыми валютами, а также возможное «приземление» криптоплощадок в России.

Глобальный подход к регулированию криптовалют пока окончательно не сформирован, во многих странах деятельность по обращению криптовалют находится в «серой» зоне, но в целом можно отметить тренд на ужесточение регулирования.

В этой связи интересен опубликованный в декабре 2021 года Обзор Европола «Криптовалюты: прослеживание эволюции преступных финансов». Обзор содержит основные определения, примеры дел и подробности проблем, с которыми сталкиваются органы власти в борьбе с незаконным использованием криптовалюты.

В Обзоре, в частности, отмечается, что криптовалюты – это техническая и финансовая инновация, которая обладает высоким потенциалом для мировой экономики. В то же время они также используются в преступных целях в отсутствие эффективного регулирования. Использование виртуальной валюты для преступной деятельности и получения прибыли выросло за последние годы не только с точки зрения объема, но и сложности.

Инструменты, облегчающие использование криптовалют, в настоящее время широко доступны, а услуги, предназначенные для получения преступной прибыли, эффективно зарекомендовали себя. Как следствие, преступное использование криптовалюты больше не ограничивается киберпреступной деятельностью, а теперь относится ко всем видам преступлений, которые требуют передачи денежной стоимости.

В Обзоре Европола отмечено, что частные исследовательские компании сообщают, что незаконное использование криптовалют составляет небольшую часть их общего использования – всего 0,34 % транзакций. Однако, исследователи из академических кругов оценили транзакции криптовалют, связанных с преступной деятельностью, в гораздо большую цифру – около 23 %. Существенная разница в оценке может быть частично обусловлена различными подходами и методологиями в анализе транзакций. Исследователи сходятся во мнении, что доля использования криптовалюты, связанной с незаконной деятельностью, по сравнению с законным использованием уменьшается со временем, в то время как абсолютная сумма продолжает расти. Незаконное использование криптовалют преимущественно связано с целями отмывания денег, (онлайн) торговлей незаконными товарами и услугами, и мошенничеством.