Текст книги "Rewind without erase"

У тех, кто решил уйти по-настоящему, пальцы всегда сжаты в кулак. Неважно, что при сканировании ауры они могут положить их на колени, словно первоклашки на школьной фотке. На снимке всё равно окажется кулак.

Крис вздрогнул, отчего-то не смея взглянуть на золотой пепел, до сих пор не убранный с соседнего кресла. Из меня вышел откровенно хреновый некромант, Алекс. Я заставил тебя ждать семнадцать лет твоей настоящей жизни, а потом вытягивал на остатках заряда её жалкую имитацию. Прости.

From: opolovnik

To: nowhere_girl

Можете выбрать три самых любимых аромата. Любых.

Аура нужна в динамике, время съёмки – 5 минут, направление на скан в клинку «Альтея» я высылаю файлом, покажете распечатку, и они сделают вам скидку в половину стоимости.

Причины, побудившие вас обратиться к нам, необходимы, чтобы мы уже сейчас начали работу над проектом.

Из меня и психолог-то так себе, Кира, но отчего-то я не могу поставить тебя в один ряд с безумно, по-настоящему уставшим от жизни Алексом. Что-то надломилось в ваших отношениях с Лином, но до вершины, с которой один путь – камнем вниз, вам ещё очень далеко. Не сдавайся, девочка. Прошу тебя.

From: nowhere_girl

To: opolovnik

Духи: Sweet april;

Narciso Rodriguez bleu noir, Kenzo Electric wave

Скан постараюсь сделать как можно скорее.

Причины…

Уйти, чтобы спасти.

Спасибо за быстрый ответ, Ополовник.

Фрактальная спираль многоходовой операции по спасению эльфийского замка младшего Вебера, которую Овер уже начал выстраивать в своей голове, с отчаянным звоном свадебных бокалов разбилась о замшелый серый камень северного острова.

Уйти. Чтобы. Спасти.

Я надеялся никогда больше не услышать этих слов.

Крис откинул голову на спинку кресла и глухо застонал, словно кто-то невидимый встал за его плечом и накинул терновую удавку на птичью шею. Сердце ушло в разнос, словно только и ждало повода сорваться к чертям, как часто бывало там, на Ладоге, и ещё год после неё.

Кое-как вообразив в полу избушки грубо сколоченный люк, Кристиан рухнул перед ним на колени. Для экстренного выхода сойдёт. Только б найти дома те таблетки, которые…

Последний вдох в транскоде, лицом в соседнее кресло, и мерцающий вольфрамовый прах навсегда остаётся в лёгких старой птицы. Без седого волка по кличке Охотник за мечтой ты, Овер, и вправду не больше, чем птичка ополовник, синица длиннохвостая, уже никакой не сокол и не буревестник. Хватит ли сил у твоих крыльев, чтобы зайти на второй круг? Хватит ли цепкости у твоих лапок, чтобы вытянуть из болота девочку-ниоткуда? И… стоит ли вообще заставлять её жить?

***

«Кто ты, Алистер? Пора знакомиться…» – Лин медлил. Содержимое флешки, добытое в палате, где спал кареглазый красавец, хранило в себе тайну настоящего имени. Зная имя мага, всегда сможешь его найти – так пишут в сказках и фантастических книжках. Сработает ли это правило для хакера-неудачника?

Досье оформлено в виде альбома. На первой же странице – пожелтевшая от времени вырезка из газеты, датированной маем 2063 года.

«Сына посла сбил пьяный водитель, – надрывался заголовок. – Дэни Алексанян, сын посла Урарту, серьезно пострадал и доставлен в нейрохирургическое отделение больницы… посол настаивал на транспортировке в иностранную клинику ХХХ, но не было времени… требуется пересадка спинного мозга и мозжечка, доноров просим… водителю предъявлено обвинение…» Строчки расплывались перед глазами, и Лину пришлось взять себя в руки, чтобы перевернуть виртуальную страницу.

На фотографии мальчик в бинтах на каталке. Черты лица узнаваемы. Лин готов был поклясться, что прикоснулся именно к этим губам через столько лет. Пронырливый журналист успел сделать снимок перед операцией… И мальчик смотрел прямо в объектив серьезно, с горечью. В его глазах читался вполне взрослый вопрос – «За что вы отняли у меня будущее?» Так трудно выдержать этот пытливый взгляд, застывший в вечности.

Выписки из медицинской карты. Очевидно, из той, больничной… что ни слово – приговор. Невозможно читать эту историю, написанную равнодушными терминами, половина из них непонятна, но в одном сомневаться не стоит – Алистер —Дэни так же безнадежен, как и Алия. Он был настолько плох и так мало было шансов его спасти, что врачи сделали нечто беспрецедентное. Подключили мозг мальчика напрямую к сетевому кабелю, отправили сознание в транскод. Это была первая операция в России по сохранению сознания таким способом. Поскольку она прошла удачно, позже врачи смогли точно так же спасти и Алию. Лучшие программисты работали над созданием среды, в которой разум Дэни смог бы развиваться дальше и не застыть на уровне пятилетнего ребенка. Ссылки на интерфейс, адреса… Интересно туда наведаться.

Лин оказался у виртуального здания клиники, так похожего на собирательный образ всех современных медучреждений. Безликие сияющие стены, чистый холл с банкетками, бот-регистратор за стойкой. Нет, через парадное мы входить не будем, нас интересует только черный ход. Комната Алистера на третьем этаже, и она не единственная. Больничный коридор похож на тюремный – все двери заперты снаружи, и стены в помещениях, где живут и развиваются дети, нельзя разрушить силой мысли. Зачем такие строгости?

Лин заглянул в окошко на двери, к которой его привела путеводная нить из досье. Защита от взлома выглядела здесь намного серьезнее, чем у остальных камер. Пустая квадратная комната. Ни окон, ни игрушек. У стены замер старомодный робот, такой же, как у Алистера, но со странной модификацией – в живот вмонтировано подобие монитора и выдвижной клавиатуры. Кровать, впрочем, совсем не для ребенка – судя по всему, на ней совсем недавно лежал взрослый человек. Это было очень странно – Алистер рассказывал, что сбежал из этой клиники с помощью своих роботов. Тогда чья это комната, чей робот и почему внутри темной волной поднимается тревога? В поисках ответов Лин покинул виртуальную клинику и вернулся к чтению досье.

«У Дэни неординарные способности к программированию виртуальной реальности. Проявились рано… родители всячески старались их развивать. Попал под машину, когда торопился на очередную олимпиаду и не посмотрел по сторонам…» Теперь понятно, почему робот похож на допотопный компьютер. Но что-то не сходится…

Алистер всегда подчеркивал, что не помнит свою семью, не знает, где родился. Клиника была его домом с рождения. А у этого мальчика совсем другая история. Родители. Обеспеченная семья. Кстати, вот и объяснение, почему его тело так охраняют в реале… Если Дэни – не Алистер, то какого черта вообще происходит? Или… у него были причины отречься от своих родителей хотя бы здесь, в Реке-под-рекой?

***

Бутылка элитного коньяка, вручённая Кристианом Вебером лично в руки врача-энергодиагноста, стала последним доводом в пользу того, чтобы он согласился уступить своё рабочее место легендарному хакеру, который вдобавок оказался знаком с его начальником.

– Но имейте в виду, вся ответственность на вас, – произнёс врач дежурную мантру очистки совести перед тем, как отчалить в коридор.

Крис молча кивнул. Боги Сети, настолько уже привык к этой фразе за полвека своей жизни, что впору начертать её на гербе… И молнию подрисовать сверху.

Кира вошла в соседнюю комнату, где доктор встретил её, галантно принял пальто и сунул пациентке ворох бумажек, ждущих подписи в том, что она всё ещё не передумала сканировать ауру и тэ дэ, и тэ пэ. Скрытый за рольф-шторой в сумраке пультовой, Крис не мог оторвать взгляда от бледного, осунувшегося лица девушки. За те жалкие полтора месяца, что они не виделись, Кира постарела минимум на год.

Зябко передёрнув плечами, девушка скинула протез на кушетку и исчезла в недрах аппарата, похожего на огромное белое яйцо. Крис, к тому моменту уже не раз помянувший Лисовского с его феерическими экспериментами, до упора вдавил кнопку старта сканирования и закрыл глаза. Когда-то давным-давно он сумел вытворить нечто очень похожее, но тогда это было прямое подключение – практика нелегальная и опасная, просто не было иного выхода, да и он был моложе, так что на повторный успех ставить было бессмысленно. Что ж, попробуем режим воображаемого друга. Активация имплантов, вход в общее ментальное пространство. Осторожно, очень осторожно…

– Кира Вебер? – мягкий голос выплыл из темноты бархатным пледом.

– Да, это я, – ответила Кира, внезапно осознав, что губы её неподвижны, а ответ дан в мыслях.

(Сканирование: 3%)

– Для корректной записи образа вам нужно снять верхнюю одежду, – сообщает голос.

Кира с удивлением смотрит на свои руки – как же, она только что разделась там, при входе, но на ней оказывается старый школьный пуховик, под ним – странного вида клетчатая жилетка со следами от чужих соплей, а под ней – стыд, позор! – детская распашонка, которая мала настолько, что рвётся по швам.

Кира остервенело скидывает с себя пуховик, жилетку и распашонку (сканирование 7… 10… 12%) и вдруг понимает, что осталась совсем нагой. Ну и ладно, чёрт возьми. Это всё игра воображения, красивая метафора, и даже если до неё, безрукой и беспомощной, сейчас будет домогаться доктор, оставшийся где-то в комнате, не всё ли уже равно? Когда никому нет дела до души, тело становится не более чем куском мяса, которое можно раздать голодным и…

Невесомые прохладные руки легли на дрожащие плечи Киры, за спиной сомкнулся тёплый пух чужих крыльев. Кто-то невидимый, но до боли родной держал девушку в двойных объятиях, ничего не требуя, не торопя, не утешая.

(Сканирование: 37%)

– Не думай сейчас ни о чём, Кира, – прошептал голос. – Дай себе время отдохнуть и во всём разобраться.

Кристиан знал, на что идёт. Пресвятой апдейт, со времён рождения сказки про белого бычка ничего не изменилось. Скажи, что выпускное сочинение можно писать на свободную тему, и приготовься удержать в ладонях поток расплавленной стали, который выльется из загнанного, сгорающего сознания Киры через три… две… одну…

– Зачем разбираться, если и так видно, что я пятое колесо в телеге? Лину я мешаю, интересно знать, уж не тем ли, что готовлю-убираю-работаю-заочно учусь, пока он там со своим Алистером в Сети болтается, а?! Мама заболела раком, а я ни черта не могу сделать, хотя сто раз говорила ей – не переживай ты по пустякам, я и так ничего не делаю, за что можно было б переживать… даже флаер в угоду ей водить перестала, хотя так мечтала сдать на разряд… И Лину об этом я тоже не хочу говорить, он её на дух не переносит, а теперь что же, ему чувством долга душу рвать, когда…

(Сканирование: 79%)

– …когда он сам скоро отцом станет? Не вышло у меня по-человечески выносить ребёнка, пришлось извернуться с пересадкой, а врач мне ещё тогда сказал, что, мол, какие-то гены у вас не активны, короче, не всем дано быть хорошими матерями… Ну бывают же лишние люди, профнепригодные там… Так что, чёрт возьми, дайте мне сдохнуть уже. Как говорится, пора было ещё вчера.

(Сканирование: 85%)

– Тушку для мамы…

(Сканирование: 91%)

– а сына для Лина. Не нужен – отдаст папе, у него большой опыт с этим своим детсадом. И уже никто…

(93%)

– …не посмеет…

(95%)

– …упрекнуть меня…

(96%)

– …в том, что я…

(97%)

– …мешаюсь под ногами или заставляю выбирать.

(Сканирование: 100%: завершено).

Проникновенно матерится врач, у которого компьютер внезапно уходит на бесперебойники, из последних сил выплёвывая распечатку результатов. Незримый Кристиан за стенкой оседает на пол, до крови прокусив зубами собственное запястье, чтобы только не завыть в голос от отчаянной, смертной тоски, которую он по собственной воле разделил с Кирой, даже не догадываясь, сколько скелетов успели распихать два его любимых стрижа по зеркальным хай-тековским шкафам в квартире с видом на Обводный канал.

Едва Кира вернула протез на место, сгребла со стола распечатки вместе с фирменной одноразовой флешкой клиники и пулей вылетела за дверь, свет вырубился окончательно. Крис выполз из своего укрытия, сделал пару шагов почти вслепую и рухнул в кресло посетителя, ещё хранившее следы тепла девушки. Врач уставился на медленно угасающий экран, а потом на ощупь ухватил бутылку коньяка, отработанным движением свинтив тугую крышку.

– Можно узнать, – принцип «не задавай лишних вопросов» отказал у доктора под напором отчаянного «сейчас или никогда». – Что… вы… там сделали, Кристиан э-э…

Серая тень, сидевшая в кресле, внезапно оказалась за спиной энергодиагноста. Крис вперился взглядом в трёхмерную модель Киры. Свечка на ветру, да и только, а воображаемых рук целых три, и две плотно обхватили шею девушки, перекрывая кислород, но третья всё ещё тянется, отчаянно тянется к безмолвным небесам.

– Кристиан Энгель Вебер, если угодно, – выдохнул Овердрайв. – Н-неважно…

***

Отчаявшись понять причины глухой, почти враждебной замкнутости Киры, Лин решился на смелый эксперимент. Жизнь в две смены. Днём – образцовый муж, верный друг в фоновом режиме постоянной готовности, готовый уловить и исполнить любое пожелание жены ещё до того, как оно оформится в слова. Помыть посуду? Уже сделано. Мусор вынесен. Билеты на мюзикл забронированы. Я заметил, что твой любимый шампунь заканчивается и купил такой же, новый… Спасибо за прогулку на лыжах, а теперь засыпай, родная, ты просто молодец, что решила не бросать учёбу.

Самое сложное – пролежать, не шелохнувшись, промежуток с часу до двух ночи. Вырубает немилосердно, и лишь одна мысль не даёт красной ниточке пульса утонуть в тёмном омуте сновидений. Я целый день был таким, каким нужен Кире. Тем, каким должен быть ради неё. Так заслужил я пару часов без галстука на шее? Заслужил я встречу с Алистером, которая теперь похожа на свидание в приёмный день в колонии строгого режима?

Ушёл к северным рубежам снежный фронт зимы, март готовился сдать вахту апрелю, и Алистер чувствовал себя совершенно здоровым. Приступы его больше не беспокоили, тошнота окончательно исчезла, а обоняние вернулось в привычную колею, и на этой волне начался небывалый творческий взлет. Формула следовала за формулой, все новые пробники выстраивались в специально отведенной для этого ударопрочной коробочке – Лин постарался, помня о необъяснимой февральской истерике, чуть не стоившей им друг друга.

Алистера смутно беспокоили изменения в характере Лина. Они начались недавно – молодой хакер с каждым днем становился все тревожнее и напряженнее, мрачнел и замыкался в себе. Порой он застывал в кресле, уставившись в пустоту, и оставалось только гадать, в какой реальности он сейчас и что так захватило его мысли. Возможно, это было связано с той странной ночью, когда обессиленный Лин возник на пороге лавки, и весь его вид кричал о том, что идти больше некуда, что он на грани и готов на крайности, если его оттолкнуть. Семья не отпускала окончательно юркого стрижа…

Алистер пошел ва-банк. «Никого не подпускай слишком близко. Не давай доступ по умолчанию в лавку. Все способно измениться в одночасье, а осколки души так и будут ранить тебя…» Лин уже предал однажды, возможно, предаст и снова. Но за месяцы счастья, тепла и взаимопонимания можно отдать любую цену. Перебороть при случае памятью память…

Накануне вечером Лин предупредил, что уходит, возможно, на несколько часов, и привычно свернулся на кровати. Алистер поцеловал его в светлый лоб и вернулся к своим разработкам.

Сам транскод нашептывал ему, направлял руку в выборе склянок да пузырьков. Драгоценная серая амбра – квинтэссенция невозможного, недостижимого сокровища. Соленая и щемяще-сладкая одновременно, невыразимо сложная. Особый сорт кедра, древесный и в то же время вмещающий в себя простор морского побережья, свободу, по которой так тоскует любая птица, гладкость обкатанных волнами камней… Запах высохшего плавника. Редчайший сорт полыни с фруктовым привкусом… И в довершение – строгий, спокойный дуэт сочного лимона и экзотического прохладного юзу. Капелька твоей крови, Алистер, добавила в этот волшебный эликсир жизнь…

– Лин, ты весь можешь поместиться в нескольких каплях аромата. Таким я вижу тебя – свободным, порывистым, чужаком в мире удушливых мускусов да ванильных цветочных букетов… Настоящая свобода – быть не похожим ни на кого, не оглядываться, не бояться идти сквозь осуждающие взгляды и разбивать любые цепи. Я вижу в тебе эту разрушительную и в то же время созидающую силу. Только не сломай, пожалуйста, и меня одним нечаянным жестом.

Алистер нырнул бы в получившийся аромат до дна, навеки остался бы в нем. Получилось нечто большее, чем портрет Лина. Все, что было жизнью парфюмера, что было ему дорого – да что там мелочиться, весь транскод уместился в один-единственный пузырек. Мир на ладони.

– И этот мир я подарю тебе, душа моя. – Так трудно сдержать сильнейший порыв немедленно броситься в спальню, нанести новые духи на запястья и ключицы Лина и убедиться в том, что он не ошибся и идеально сойдутся половинки – человеческая и только что созданная ароматная.

Алистер уже наблюдал однажды это редчайшее явление у себя в лавке, когда юноша с волосами цвета серебра не мог выпустить из рук флакон в форме ивового листа, а его спутник застыл рядом, готовый перевернуть весь мир при малейшей возможности подвоха.

Неужели история повторяется? С той лишь разницей, что сейчас он сам готов был разучиться дышать, лишь бы не спугнуть чудо.

Счастье накатывало волнами, и волшебная лавка дышала в такт, превращалась в нежную колыбель для двоих, в которой можно было забыть обо всем на свете… Даже если потом это волшебство обернется большими потерями, если наступит время, когда придется жалеть о порыве и полете, сейчас хотелось остановить время и вечно впитывать безмятежность и излучать безграничную любовь.

И каждая минута застывала в памяти слепком собственного выдоха над белым лбом стрижа, так внезапно свившего гнездо в лавочке, где девизом было never give up.

И я не сдамся, Лин.

Никогда не сдамся.

LinStrangeR: online

Лин вздрогнул, забыв, как дышать. Пресвятой коннект, уже в который раз я засыпаю там, в питерской квартире, пожертвовав одеяло гусеничке-Кире, а просыпаюсь здесь, укутанный пушистым пледом, а надо мной двумя разрешающими железнодорожными огнями горят твои глаза, маг, и я готов заблудиться в зелёных лесных дебрях твоей радужки.

Но почему же, троян дери, почему всегда так: если на одном фронте хорошо, то на другом обязательно должно быть хреново? «Не везёт мне в картах – повезёт в любви»2828
  «Ваше благородие, госпожа Удача», фильм «Белое солнце пустыни»


[Закрыть], да?

– Али… – в горячке шепчет Лин, уже не находя ни сил, ни желания оттормозить себя, – если я стану свободен… от всего… И твоё пробуждение пройдёт благополучно… Ты согласишься жить со мной там, в моём мире?

Впервые за долгое время Алистер растерялся. Нет, в нём не было страха, а смесь бергамотовой дружбы, лавандового обожания и единственной капли пережитой полынной горечи уже давно выстоялась в его душе. Всколыхнулась только тревога, порождённая неуверенностью в собственных силах: если я ещё не знаю, кто я в реальности Лина, смогу ли я защитить эту хрупкую птицу так же, как способен сделать это сейчас?

– Если буду нужен тебе, Лин, – тихо шепчет Алистер в плечо другу.

Хрипит и воет ветер, начиная обратный отсчет до момента, когда откроются зеленые глаза Дэни – Алистера. Глубже, хакер, глубже. Транскода тебе уже тоже мало. Ты готов закрыть глаза на шрамы и швы, ты готов стереть с собственного жесткого диска все последние месяцы, ты готов на все, чтобы и в реальности он был только твоим. Лин горько рассмеялся, от душевной боли царапая горло. Ты адская смесь, Лин-Чужак. В тебе поровну генов Веберов и воспитания Охотника за мечтой. Оверхантер, мать его за ногу…

Все слишком просто.

Взрываешься, как Охотник.

И утаскиваешь Алистера в какую-нибудь глушь, как Овер.

5

Д/Н устроился в своем временном убежище – одной из безликих ячеек временно пустующего склада. Чтобы не выследили, приходилось менять локации раз в несколько дней и появляться на них как можно реже. Желательно было телепортироваться прямо туда, чтобы случайные арендаторы не увидели подозрительную личность в кожаной куртке, ныряющую в узкий проем и активирующую за собой гибкую перепонку входа.

Пару месяцев назад сознание парня, задавленное транквилизаторами по воле его родственников, начало проясняться. То ли расплата за давнюю попытку побега окончилась, то ли стоило в этом затишье ждать ещё более разрушительной бури. Как бы там ни было, самое время действовать.

Прежде всего, глянуть из-под потолка на собственную тушку, наверняка кое-как возмужавшую за пять лет ждущего режима. И попробовать пробиться к другу, который, хочется верить, как минимум жив, а как максимум – всё ещё лежит по соседству с ним.

Сдув толстенный слой пыли с защищённого канала связи, Д/Н перехватил сильными пальцами штурвал управления скрытыми камерами клиники, и на экране планшета, пусть чёрно-белое и чуть размытое, появилось лицо его-настоящего. Гордый профиль орлёнка, который успел превратиться в орла и готов был взмыть под облака, чтобы начать охоту.

Теперь Алистер. Пять лет назад в его клетушке не было даже раковины, не то, что камер видеонаблюдения, но, слава богам Сети, что-то в мире умеет меняться к лучшему. Д/Н растопырил пальцы над экраном, давая трёхкратный зум, и чуть не подавился от удивления.

Алистер. Был. Девушкой.

Несколько секунд Д/Н удерживал перед глазами видеопоток – юркая медсестра переодевает женское тело в чистую сорочку, и за её спиной ниже пояса Алистера ничего не видно, но, чёрт возьми, девичью грудь сложно с чем-то спутать.

«А с каких это пор ты, сосунок, научился разбираться в дамских прелестях?» – ударил по затылку воображаемый голос отца, и Д/Н выпустил штурвал из ослабевших пальцев, только на сетчатке всё равно успел высветиться стоп-кадр, который отныне невозможно было смыть ни слезами стыда, ни кровавым потом самобичевания за неведомую раньше сладкую судорогу где-то под рёбрами, за тянущий, но приятный спазм в животе. Пресвятой транскод, я познал твою душу, Алистер, и мы стали друзьями в эфемерной виртуальности, в мире, где зеркала пропускают сквозь себя ветер с Реки. Но для того, чтобы выйти вовне, нужен гораздо более мощный стимул. Влечение, порыв, вектор на уровне инстинкта. И отныне я обрёл этот вектор.

Долгое вынужденное воздержание от транскода отзывалось сейчас звенящей слабостью и головной болью. Подхлестнув себя коротким «ты что, слабак?», Д/Н с размаху пробил тонкую картонную стенку, отделявшую поле видеоплеера от колонки с файлами истории болезни его и Алистера.

Обновления действительно были, но Д/Н успел прочесть только имя – Алия, и выделенный красным комментарий особой важности: «Статус донора для трансплантации желудка с 19.05.2075. По запросу родственника первой очереди». И ссылка – Данилова Наталья Андреевна. Мать… Рак желудка. Направление из областной больницы…

– Дьявол трранскода тебя раздери! – Кулак проткнул серебристый экран с ненавистными строками насквозь. – Вот оно как, значит. Мамочка бросила тебя на произвол судьбы и приползла за набором запчастей, когда приперло невмоготу.

Было что-то ещё, но перегруженное сознание юноши стремительно проваливалось в пропасть спасительного сумрака, успев выхватить лишь видение тонкой серебряной нити, протянувшейся от сердца Алистера-Алии к некоей туманной фигуре, поименованной в медкарте как «Лин Вебер». На ощупь нить казалась тёплой и пушистой, но Д/Н уже не успел проверить свою догадку. Сон навалился на него, словно медведь-шатун, и горы ещё долго вторили эху последних слов, выкрикнутых в никуда:

– Ты мой, Алистер!..

***

Месяц. Кира тихо взвыла. Ополовник из «Птичьего братства» сказал, что целый месяц придётся ждать, пока скомпилируются духи. Значит, ещё целых тридцать дней отыгрывать перед Лином «всё в порядке, мы идеальная семья», когда ни черта уже не будет в порядке, и ни словом, ни взглядом не выдать свою боль… Что ж, я учусь у тебя, хакер. Преподносить факты не в виде пустых разговоров о намерениях, а уже после того, как они свершились.

А теперь – отвлечься чем угодно. Вот, например, венок сонетов висит незаконченный… И ещё какое-то письмо. Хм, компания «Медный всадник». Не знаю такую.

From: PeterI

To: nowhere_girl

Добрый день, Кира! Ваши контакты мне оставил представитель компании «Синтон», с которой вы сотрудничали в прошлом году, и посоветовал вас как хорошего программиста в сфере создания интерактивных обучающих приложений. Мы сейчас создаём электронные версии новых (и хорошо забытых старых) методик психологического тестирования. Хотелось бы получить на выходе красивую, понятную и дружелюбную программу, и я рассчитываю на продуктивное сотрудничество с вами, чему свидетельство – счёт на оплату работы. Половина из этой суммы превратится в аванс в случае вашего согласия. Срок – два месяца, но если понадобится, мы готовы будем немного подождать.

С уважением,

Пётр

Кристиан закусил кончики пальцев, уведя взгляд в расфокус. Бухгалтер из меня ещё более хреновый, чем психолог и некромант, но я постарался рассчитать максимальную стоимость курса химиотерапии по высшему разряду и прикинуть, что у твоей матери не очень хорошо с деньгами, а значит, ты должна покрыть три четверти расходов. Я не вправе требовать, не властен что-то изменить, так же как не мог обратить время вспять и спасти Алекса, но пожалуйста, Кира, дай сейчас шанс мне и себе. Понимаю, до ужаса хочется кинуться очертя голову в омут, взорвав перед этим все мосты. Но, как говорил мне дед, ещё заставший времена советского дефицита, «мы прожили с твоей бабушкой до золотой свадьбы потому, что нас учили чинить, а не выбрасывать».

From: nowhere_girl

To: PeterI

Согласна. Присылайте ТЗ.

Слава богам Сети и отцам транскода.

Крис с невыразимым облегчением улыбнулся и откинулся в кресле. Почуяв гречишные поля будущего кода, над которыми можно вспомнить полузабытые фигуры высшего пилотажа, пчёлка Кира с головой уйдёт в работу. И совсем не важно, что прога, коли уж она будет сделана, осядет в недрах моего компа янтарным ожерельем до востребования. А тебя, Лин, я выловлю сегодняшней ночью. Ровно в три-сорок пять, на которые у тебя уже целую неделю приходится время открытия онлайн-сессии в избушке «Птичьего братства».

***

Совсем не так Дэн представлял себе отношения с Алистером. Он хотел ворваться в его жизнь солнечным вихрем еще много лет назад, но планы родных помешали этому. Теперь же солнце ушло в тень. То, что друг оказался девушкой, стало ценным подарком судьбы. Может, это юмор у нее такой – дать компенсацию за пять лет неподвижности и смазанного сознания в виде готовой невесты, которая примет тебя таким, как есть. Дремлющим в той же клинике молодым телом, разлученным с сознанием зрелого человека, заточенным в транскоде навечно… Или до появления сверхпроводника, способного все изменить. Ведь и Алия там, в обычном мире, никому не нужна. Раз за все эти годы о ней вспомнили только как об инкубаторе…

Отвергнутые должны держаться друг друга. С этими мыслями Дэн потянулся к планшету.

From: D/N

To: Alastair LeMagus

Пора нам встретиться, кудесник. Приходи ко входу в Парк Отражений 15 июня. Узнаешь меня по манипулятору.

Алистер нервничал, как будто собирался на первое свидание. Шутка ли – после стольких лет знакомства только по переписке, после пяти лет молчания D/N предложил встретиться, увидеть друг друга… Интересно, как он выглядит, сколько ему лет? Может, он очень взрослый, а может, ровесник… И что одеть, чтобы понравиться? Эта мысль годилась бы скорее для восемнадцатилетней влюбленной девчонки, чем для успешного юноши-парфюмера, владельца целой лавочки и разработчика уникальных формул.

Вот эта шелковая рубашка как раз подойдет… Длинные рукава с узкими манжетами, красиво подчеркивающими запястья. Необычный воротник – можно завязать бантом, можно оставить свисать на грудь свободными лентами для легкого налета небрежности. Но лучше всего деликатный узор ткани – ветви омелы с серебристыми ягодами на серо-зеленом фоне. Наряд для особого случая… И случай наступил. Пора выйти из кокона навстречу новому дню.

To: D/N

Буду там с пипеткой Пастера в руках. До встречи!

Алистер пришел к воротам парка первым. Мимо него шли веселые нарядные люди. Парочки, целые семьи, болтливые стайки подруг… Пока не было ни одного мужчины, хоть отдаленно напомнившего бы D/N. Алистеру казалось, что он бы узнал его и без опознавательного знака. Интуиция ни разу не подводила. Не подвела бы и сегодня…

Парфюмер настолько глубоко задумался, что подпрыгнул от неожиданности, когда жесткая птичья лапка поскребла его по плечу. Кто-то подошел со спины и застал его врасплох. Обернувшись, Алистер увидел высокого темноволосого мужчину в черной косухе и казаках. В его руке медно блеснул манипулятор от робота – не птичья лапка, а старая добрая клешня ОР-6778-ТКВ. Белозубая улыбка, черные глаза незнакомца лучатся от счастья узнавания.

– Али. Какой ты сегодня нарядный. Дай полюбоваться тобой!

– Здравствуй… – Алистер запнулся, подбирая нужное обращение, и мужчина поспешил на помощь.

– Я Дэни. Для друзей – и в первую очередь, для тебя – Дэн.

– Здравствуй, Дэн! Я так рад тебя видеть!

Столько слов скопилось в голове, столько вопросов и предложений, но они хотели высвободиться все разом, и Алистер молчал, сдерживая поток эмоций и любопытства, рвавшийся наружу и грозивший смыть собеседника, если дать ему волю.

– Предлагаю найти уголок потише и побеседовать там. – Инициатива Дэна спасла Алистера от затянувшейся паузы, и они направились к ближайшей тропинке, уводившей в сторону от неоновых огней центральной аллеи, модной музыки и толп отдыхающих.

Они устроились в ажурной беседке на берегу пруда с кувшинками. Алистер любовался птицами, садящимися на воду, Дэн достал из сумки-планшета кисет с табаком, набил трубку и вкусно попыхивал вишневым дымом. Безмятежный вечер, приятная компания. Они оба о таком мечтали.

– Дэн… Где ты пропадал эти пять лет? Я очень скучал по тебе.

В черных глазах собеседника промелькнула тоска и злость.

– Мои добрые родственники очень постарались, чтобы я не мог сбежать. Их очень напрягло то, что тебе это удалось, и они заплатили персоналу клиники, чтобы меня регулярно накачивали по самое небалуйся сильными транквилизаторами.

– За что? Как они могли так поступить? – Алистер задохнулся от негодования.

– Я – единственный наследник достаточно известной семьи. Им выгодно, чтобы я был жив, но не нужно, чтобы я вышел из-под контроля и доставлял неприятности. То, что я оказался в этой клинике, само по себе подорвало их планы на меня… Они прочили мне блестящую карьеру дипломата или программиста, на худой конец. И авария все перечеркнула. Должно быть, они сильно меня ненавидят. – Лицо Дэна было мрачнее тучи.