Текст книги "Rewind without erase"

Почему тело женское, а душа в нем нежного, но все же мужчины? Лин вчера раскрыл Алистеру эту тайну за стаканом виски. Они оба медленно напивались, и алкоголь вскружил непривычные к таким нагрузкам молодые мозги. Но при этом виски помогало спокойнее выслушивать горькую правду…

У Натальи Даниловой родилась тройня. На архивном видео родов, которое Лин как-то умудрился достать из недр научного института нейрофизиологии, была крошечная Кира без одной руки, была неподвижная и белая, как полотно, Алия… И был мальчик, появившийся последним. Мальчик, у которого вообще не было ни рук, ни ног, но он открыл глаза первым и отчаянно заплакал – так, словно в нём была душа, которой в сотый раз отказали в райской визе и выгнали на новый круг земной жизни.

Врачи заставили мечущуюся на допотопном родильном кресле мать подписать какую-то бумагу, уложили Алию и мальчика на отдельный стол… После вставки с какими-то графиками и таблицами мелькнуло безжизненное тельце мальчика, крошечную Алию куда-то увезли в специальной пластиковой камере для недоношенных младенцев. Данилова, рыдая, прижимала к груди Киру.

Бестелесный Алистер внимательно смотрел в глаза своему женскому отражению.

– Мама, почему ты выбрала… умирающую Алию, а не меня? В каком из миров я настоящий и как мне не сойти с ума в красивом, но бесконечно чуждом теле, которое так любят другие?

Нежные, не знавшие тяжёлой работы девичьи пальцы сжались в кулак и одним махом разнесли зеркало на сотни осколков, из которых на рыдающую Алию смотрели чужие тайны.

Алистер влетел в лавку на том же импульсе, с которым всего несколько минут назад разбил зеркало в реальности. Зеркало, что как кадры видеохроники, беспристрастно отражало правду, но не Истину. Она же внутри, верно?

Лавка встретила Алистера запахом нагретого на солнце дерева и свежим морским бризом. Заподозрив неладное, парфюмер кинулся к окну. Лесной чащи не было и в помине, зато почти от самых стен начинался песчаный пляж, а вдалеке, на побережье, плавились в потоках горячего воздуха острые грани небоскрёбов и белый цветок сиднейской Оперы.

Как бы Алистеру не было плохо, он помнил, что никогда не использовал австралийских серверов. Какое там, если Дэн – пусть незаметно и ненавязчиво, но всё же держит под контролем весь интернет-трафик с его, Алистера, стороны, разрешая логиниться только на американские просторы?.. И почему же тогда сейчас словно невидимый якорь удерживает волшебную лавку, не давая ей ускользнуть от чьего бы то ни было внимания?

Алистер метнулся к рабочему столу, теша себя последней надеждой – добраться до модуля ручного управления, скрытого под широкой столешницей, с размаху ткнуть пальцами в три заветных клавиши да крикнуть что-нибудь вроде: «Отдать швартовы, полный вперёд!!»

В следующую секунду парфюмер уже летел на пол, споткнувшись о тощие ноги того, кого уж никак не ожидал увидеть здесь и сейчас. Короткий ошарашенный выдох сорвался с губ упавшего Алистера:

– Ли-ин?..

Лин лежал без движенья. Давно уже разрядились наномашины в ногах. Забытое ощущение полной беспомощности превращалось в пустоту после отпущения грехов, словно в двадцать с небольшим уложено лет восемьдесят и перейдена черта, после которой пенсия удваивается, подачки от неба приобретают вид подарков, а каждый новый знакомый точно обладает нимбом и парой крыльев.

Миниатюрный дисплей, вмонтированный в нижнюю поверхность стола, равнодушно сообщал две новости, как водится – хорошую и не очень. Обмен данными с сервером «НетФикса» прерван извне, а значит – слежки, слава богам Сети, пока не предвидится. Лавка зафиксирована на австралийском серваке, словно бабочка под стеклом у энтомолога или любимая жертва мастера шибари, и наверняка это дело рук сероглазого хакера.

Лин лежал без движения. Это было легко и просто сейчас – смотреть в потолок и вспоминать прошлое, пока рушится настоящее. Все как много лет назад. Инвалидная коляска, полная немота в ступнях и что-то колючее под сердцем. Смешно все обернулось. Еще лет десять назад он искренне ненавидел мир Реки-под-рекой, слово «транскод» больше походило на ругательство. Он не признавал его право на существование. Он стал хакером, чтобы взорвать то, что мешало. Подрывник чертов. Не давать шанса параллельному миру быть, если сам там как собаке пятая нога.

Парфюмер метнулся к своим кладовым, на автопилоте прикидывая, какое из его колдовских варев является самым сильнодействующим в квесте «удержать Лина Вебера в сознании». Только, черт побери, для этого надо понять, кто мне Лин Вебер, ибо для любимого одно лекарство, а для «просто друга» – совсем другое…

Птичьи когти впились в запястье, превратив рывок в сектор спирали, и подорвавшийся на месте Алистер снова смотрел в кристальный серый лед торосной Ладоги.

– Прости, Али, – прошептал Лин, потративший последний заряд на цепкий захват. – Ты свободен теперь… Здесь. В транскоде. Но я хочу тебе дать еще кое-что… Свободу ТАМ.

Алистер тряхнул головой и склонился над хакером еще ниже. Отсутствие свербящего глаза видеосистем наблюдения отрастило за спиной такие крылья, что впору было из кота становиться грифоном.

– Есть деньги… Я нашел клинику, где возьмутся за это… Если хочешь – станешь мужчиной. Хочешь – потратишь их на собственное гнездо, уйдешь от Дэна, – Лин шептал уже в полубреду, силясь уцепиться хоть за одну темную прожилку в зеленой радужке. – Все равно мне – мужчина или женщина, пофиг на тело, понимаешь? Лишь бы ты… был… свободен.

Лин закрыл глаза. Холод давно покинул ноги и подбирался к горлу.

Слова благодарности были уже готовы сорваться с губ парфюмера. Но короткая, до боли ясная мысль стала вырванной чекой в левом виске и мгновенно охватила ледяным пламенем оба полушария.

«Свобода предполагает Выбор».

За короткие секунды обратного отсчета до взрыва глубоководной мины перед глазами Алистера пронеслись отрывки неслучившейся еще видеохроники. Сотни и тысячи судеб, где было принято решение ничего не менять. Миллионы отказов от собственного пути, закрытые лживыми «так будет лучше» и «это всех очень расстроит». И бесконечный бег в вечном страхе выйти за грань порочного круга.

«Выбор предполагает ответственность».

– А если я не хочу выбирать?..

Лин лежал без движения. Где-то совсем рядом метался Алистер-Али. Он-Она проклинали сейчас реальность так же, как когда-то Лин – транскод, не оставляя параллельному миру шанса быть.

Ходим по кругу.

Выбирай, парфюмер, Алистер или Али. Кажется, сейчас тот самый случай, когда одно другому мешает. Мало сказать «просто будь». Надо еще понять, кем быть. Конечно, можно гордо зашить попу и удалиться в закат, но…

Но и из закатных далей тебя выдернут, прострелив гарпуном спину. Потому что нужен не ты. Дэну нужна удобная жена, по совместительству карманный маг, а Лину… нужен сам Лин в роли Спасителя, дарующего свободу обетованную всем, кто её желает или не желает.

Страшная, отчаянная мысль зелёным огнём вспыхнула в глазах парфюмера. Оставив Лина лежать на полу, он метнулся к шкафам с эфирными маслами.

Отработал программу,

На пять отыграл все роли,

вроде как заслужил свободу и ветер в крылья…3838
  Анна Закревская


[Закрыть]

Анис, мелисса, зеленая мята… Алистер зубами выдирал капельницы из флаконов и сливал их содержимое в трёхлитровую стеклянную банку, наполовину заполненную чистейшим спиртом. Некогда ждать, некогда любоваться падением тяжёлых капель всех оттенков янтаря, когда нужно поднять волну, чтобы разметать пусть не прогнивший дворец на горе, а всего лишь собственное логово. И ещё неизвестно, что сложнее.

Распахну ночью раму

И рвану без оглядки на волю.

Не могу вот сейчас, так прошу, забирай мои силы…3939
  Анна Закревская


[Закрыть]

Лакрица, дягиль, кориандр, валериана. Становится тяжело дышать, перед глазами всё плывёт, пальцы предательски дрожат, но Алистер не останавливается. Это в Веберах, похоже, способность выбирать закладывается с пеленок, вместе с любовью к свободе. Посмотрим, кому из вас я буду нужен после того, как… не достанусь никому.

До конца, без остатка,

За то, что щелчок зажигалки

Всё никак не раздастся в руках моих рядом с мостами…4040
  Анна Закревская


[Закрыть]

Эстрагон, иссоп, экстракт бузины. Никак не мог найти ему применение, а получается, что он ждал своего часа, и час пришёл. Бывают же такие ароматы – странные, не подобрать им окружения, а всё потому, что они – сами в себе целый мир, и добавить к ним что-то ещё означает перегрузить композицию, зря потратить драгоценные экстракты. Так зачем сейчас привязываться к Дэну, убеждая себя, что сможешь стать примерной жёнушкой? Зачем рваться на плечо к Лину, ведь там тебе тоже нет места, ибо на левом у него – Кира, а на правом – новорождённый сын?

Мы уйдём без оглядки,

Когда мир станет рушить не жалко,

И увидим транскод в деревянной рассохшейся раме4141
  Анна Закревская


[Закрыть].

Полынь. Два редких вида полыни, а сверху – малая капля абсолюта меда, редкость из редкостей в этом ядерном коктейле, от которой он моментально мутнеет, и сладкая горечь едва не переполняет края банки. Тяжело, до безумия тяжко рушить всё, во что вложил свою душу, но если трусишь сделать Выбор, то хотя бы наказание за это выдай себе сам.

И впервые за свою короткую жизнь на два мира Алия-Алистер совершает то, на что у Криса Вебера и его сына ушли месяцы тренировок. Тонкая окровавленная рука Алии рывком распахивает стеклянную дверцу бара Дэна, срывает крышку с бутылки, на дне которой плещется прозрачная зелёная жидкость. Ловкие пальцы Алистера в тот же миг подхватывают трёхлитровую банку, взбалтывают, держа под контролем бурю за стеклом, и широкая волна цвета апрельской зелени льётся на деревянный пол волшебной лавки.

– Жги, Лин!

Это не просьба, а самый настоящий приказ, и хакер, силком выдернутый из тяжёлого забытья, почти не узнаёт голос Алистера. Этому новому голосу остаётся только подчиниться немедленно, иначе будет ещё хуже.

Абсент, зеленый, как глаза парфюмера-неудачника, горел в бокале, по атомам разлагая все, что было светлого, доброго, вечного. Коротко выдохнув, Алия залпом выпила чашу огня до дна и упала на колени. Пусть он выжжет всё лишнее или… сожжёт без остатка. Пусть огонь выберет за меня, и будь что будет.

От самообладания Лина остались жалкие крупицы, он не в силах противостоять воле Алистера, да и просто не находит слов, чтобы остановить его. Что же, хакер, ты клялся, что примешь любой выбор друга, так не меняй коней на переправе, иначе все твои красивые фразы так и останутся новогодней мишурой, которую навесили поверх червоточины в несущих опорах твоего жалкого мирка…

Короткая белая искра самоходом срывается с птичьих когтей. Пламя взвивается до самого потолка, охватывая бревенчатые стены, картины в незатейливых рамках, от жара одна за другой лопаются склянки с бесценными тинктурами…

– Почему, А-а-али? – тихо стонет Лин, мало-помалу освобождаясь от колдовского дурмана. – По-че-му?..

– Уходи, – закрыв глаза, Алистер замирает перед стеной огня, и вдруг кидается к хакеру, с неожиданной силой хватает его под мышки и вышвыривает прямо в окно. Надтреснутый звон стекла сопровождает полёт обессиленного стрижа, Лин падает спиной в прибойную морскую волну, и адский жар чужого самоуничтожения сменяется отрезвляющей прохладой. Лин выныривает из воды, отфыркиваясь, рвётся к берегу, но каждое движение даётся ему с непомерным трудом, словно на ногах пудовые гири. А на берегу сгорает домик парфюмера по имени Алистер Кроу, огонь уже съел слово «Never» на входной табличке, и осталось короткое «give up».

Сдавайся.

***

«Гнездо», как ласково окрестил Дэн свой дом в американской глуши шаговой доступности к скоростной автостраде, вопреки ожиданиям в этот вечер не встретило его ни мягким светом зажженных ламп, ни ароматом свежей пахлавы, ни ласковой Алией на пороге.

Дэн уронил сумку с джентльменским набором командировочного на нарядный мраморный пол прихожей. Не разуваясь, проследовал на кухню без остановок и нырнул в недра холодильника. Так-так, странно… Обычно Алия к его возвращению готовила какой-нибудь приятный сюрприз. Большую миску любимого салата, котлеты, курицу с айвой. Но сегодня там было пусто, лишь одинокий рыбный соус притаился на самой верхней полке. Похоже, Алия заигралась в Алистера в своей лавке… Нужно скорее вытащить ее оттуда и напомнить о простых человеческих потребностях, первая из которых – покушать, вторая – защитить свое, и третья… возможно, хоть сегодня ночью дверь ее спальни гостеприимно откроется перед ним.

И пока воображение уходило во все тяжкие, выдумывая десяток причин, в которых неизменно звучало слово «Вебер», ноги уже сами несли Дэна по темной парадной лестнице наверх. Разогнавшееся тело обгоняло датчики движения и отклик светодиодных лент, зарабатывая от лепнины на стенах синяк за синяком.

Дом молчал, и Дэн ворвался на второй этаж в комнату для гостей. Он ожидал увидеть любимую на кровати погруженной в транскод, и тем сильнее был шок от разгрома, царившего в комнате. Повсюду были осколки зеркала, на полу – капли крови. Дэн мысленно прикинул цену восстановления шкафа и решил списать ее со счета Алии, раз уж она позволяет себе такие бурные истерики в его отсутствие. Беспокойство погнало его дальше по коридору в поисках девушки, и наконец он нашел ее на полу в своем кабинете. Алия лежала ничком у распахнутого бара, рядом валялись бутыль с абсентом и разбитый хрустальный кубок.

– Тьфу ты, алкоголичка чертова. – Дэна аж передернуло от омерзения, стоило только подумать, что будущая жена в его отсутствие повадилась на частые свидания с баром. – Так нажралась, что забыла приготовить мне поесть? – Он слегка ткнул лежащую носком ботинка под ребра. – Вставай давай. Я схожу за алкозельцером.

Алия лежала молча и ни на что не реагировала, и это стало последней каплей. День и так не задался – началось все с не очень удачных переговоров, потом отложили рейс, теперь вот пустой холодильник и пьяная в хлам на полу. Дэн рывком развернул к себе безвольное тело и понял, что недооценил масштаб проблемы. Остекленевшие глаза Алии уставились в потолок, радужки были зеленовато-горчичными. Пустая оболочка без души.

– Дьявол трранскода тебя раздери, Алистер, все твои штучки! – Дэн разжал руки, и та, кого он так мечтал заполучить, мешком рухнула на ковер. Скорее залогиниться в транскод, зайти в лавку, надавать этому зарвавшемуся…

Error 404: page not found.

На все попытки попасть в ускользнувшую из лап программиста лавку выдавался один и тот же безнадежный ответ. Дэн поднял логи следящих устройств и чертыхнулся – они были отключены им же самим позавчера, когда он только выехал в аэропорт. Что происходит, в своем уме он бы никогда этого не сделал… Опять Вебер? Да когда ж он сдохнет наконец…

На огромном табло информационного сайта замелькали кадры, и Дэн невольно присмотрелся к пылающему деревянному домику на пляже Сиднея. Сложно было придумать нечто более чужеродное морскому берегу, чем эта лесная избушка. Стоп. Это же…

Тем временем звучный голос бота-диктора невозмутимо вещал:

– Никто до сих пор не взял на себя ответственность за взлом и уничтожение сайта «Лавка Магуса». По свидетельствам рыбаков, владелец лавки находился внутри во время пожара и сгорел вместе с ней. Он успел выбросить какого-то клиента наружу через окно, но тот отказался разговаривать со спасшими его рыбаками и разлогинился. Подробности после рекламной паузы…

Дэн был больше чем уверен, что Алистер сам поджег свою лавку и никакими террористами там не пахло. Но зачем? Чего ему не хватало? Ведь он получил прекрасное тело, богатый дом, его, Дэна, любовь… которую так и не принял в себя полностью. До капли.

Осознание накрыло тяжелой волной и мутило разум, как наркотический приход. Да просто не нужен ему ты, Дэн. А с Вебером он быть не может. Потому что слишком порядочный, если можно назвать порядочным человека, согревающего в своей постели всякого, кому не повезло родиться с кучей проблем.

Дорогой телефон полетел в стену и разбился. Ту же участь разделили и настольная лампа с ноутбуком. В бешенстве Дэн крушил все, что подворачивалось под руку. Бил кулаком стекла в баре, книжных шкафах, швырял с размаху бутылки и пинал осколки. Его не заботило, что Алия может пострадать – все потеряло смысл в одночасье. Прошлое разрушено. Будущего нет. Настоящее невыносимо…

Когда пик ярости пройден, осталось только самому осесть на пол. Сомкнуть бесполезные руки на ее тонкой шее, вглядываться в бессмысленные застывшие глаза и надсадно кричать, звать по имени того, кто посмел уйти и забрать с собой мечту:

– Алистер! Алистер…

Ветер транскода не помнит

Имя свое и погоду

В день безвременной смерти.

Стал он частью природы,

Лицо человека утратив.

Память однажды нахлынет

Соком берёзовым пьяным…

Вспомнить себя – гуманно?

Лучше беспамятным сгинуть.

Эпилог. April Dream

В кофейный коктейль от души положили мяты и корицы. Кира бы порадовалась такой щедрости, а Лину буйство специй напомнило то, что он отодвинул в сокровенный уголок памяти. В лавке Алистера порой так пахло, когда парфюмер экспериментировал с напитками и варил для Лина настоящую масалу по индийскому рецепту на молоке или отваживался попробовать тибетский чай с маслом. И мяту, не входившую в классический рецепт, добавлял по собственной инициативе, чтобы посмотреть, что будет. Чистая алхимия в восточном духе – смешать разные вкусы и испугаться результата. Масала вышла вкуснейшей, а вот тибетский чай пришлось вылить, и они долго смеялись над этим нелепым экспериментом.

Воспоминание отозвалось глухой болью. Кирлец только через час вернется из кружка по робототехнике, и сейчас можно погрустить в кафе в одиночестве и не рисковать вызвать на себя бурю вопросов взволнованной жены «Что с тобой? Тебе плохо? Я могу помочь?». А еще хуже бывает, когда маетной ночью с губ во сне срывается непрошенное «Аааали» на выдохе. И Кира просыпается, приподнимается на локте и вглядывается в лицо мужа, так и не отпустившего мертвеца до конца. Притворяться спящим легко, но ее не проведешь – она чувствует по дрожи ресниц, по дыханию, что ты обманщик. Ваше взаимное доверие было подточено восемь лет назад, и с тех пор вы относитесь друг к другу особенно бережно.

Ты не можешь поделиться с Кирой тем, что гложет тебя изнутри. Нечестно причинять ей боль снова и снова, произнося имя, негласно запрещенное в вашем доме. Она похоронила сестру, и память об Алистере усилием воли тоже загнала под крышку гроба.

Лин задумчиво пожевал стебелек мяты. Вспомнился день, когда они хоронили тело Алии. Бледный, молчаливый Дэн прилетел из Америки на своем самолете и привез гроб с драгоценным грузом внутри. Никто не пожал ему руку, но и не попытался оскорбить или ударить. Слишком заметно было, что за пламя пожирает изнутри несостоявшегося супруга. В зале прощания Кира плакала в голос и гладила сестру в последний раз по щекам, взяла невесомую ладонь со следами порезов в свою и не хотела отпускать. Никто не выполнил обещания защитить, показать настоящий мир, дать возможность выбора, сделать счастливой… И от этого всем собравшимся вокруг гроба было еще больнее.

Молчаливый Крис держал на руках маленького Кирлиана, и тот весело гулил. А Наталья рвалась обнять Алию и не хотела верить, что ее девочка умерла. Лин тоже не верил в это до конца. Смерть казалась дурной шуткой, розыгрышем вполне в духе Дэна. Надежда, что вот сейчас Алия откроет изумрудные глаза, засмеется и сядет в гробу, теплилась до последнего. Но крышка опустилась, чуда не произошло. Гроб отправился в пламя крематория, и никто не возразил, когда распорядитель через некоторое время вынес урну с гравировкой «Алия Румянцева» и датами жизни и смерти и вручил ее Дэну. И именно в этот момент осознание необратимости случившегося накрыло Лина. Алии больше нет на земле. Алистер сгорел в транскоде. Все кончено.

Запах меда стал сниться Лину по ночам вместе с неоновыми светлячками глаз. Алистер не произносил в этих снах ни слова. Только садился рядом, протягивал руку, но она словно наталкивалась на невидимую преграду. Хакер просыпался на мокрой от слез подушке и чувствовал, что часть его навсегда ушла. Другой бы запил, нырнул бы с головой в работу, нашел бы себе еще какой-нибудь способ глушить нестерпимую боль. Но Лин не хотел так осквернять память друга. Живи, как посчитал нужным. Люби Киру. Воспитывай сына. Именно этот смысл вложил Алистер в последний рывок, когда понял, что никакие слова не убедят отчаянного стрижа, одержимого идеей осчастливить всех. Почти восемь лет самоистязания. Никому бы такого не пожелал, даже Дэну…

Лин передернул плечами, будто сгоняя надоедливого комара. Как ни странно, Дэн так и не женился. Не замечен с женщинами. Однолюб? Вроде бы наладил отношения с родственниками и так и живет в Америке. А еще он учредил фонд имени Алистера Кроу в поддержку всех, кто лежит в камерах физиостаза, пока сознание блуждает в транскоде. И клиника NetFix по-прежнему ищет лекарство для таких бедняг, способ вернуть их в реальный мир… Бывшие соперники иногда встречались в барах сети, пропускали стаканчик-другой и сидели рядом молча, вспоминая того, кто невольно объединил их.

Кстати, о транскоде. Там сейчас конец апреля, и так хочется снова вспомнить беззаботные дни, вдохнуть леденцовый запах облаков и пройтись по парку не спеша, не давая себе заданий и не ныряя работы ради за очередной ценной информацией…

Лин надел зеркальные очки и устроился на кожаном диванчике поудобнее. Залогинился и вдохнул сочный апрельский ветер, вспомнил свою мечту и чуть не пожалел, что все-таки поддался искушению. В парке было безлюдно – в будни все в основном на рабочих сайтах, на почтовых серверах, в недрах социальных сетей… Нагретая солнцем скамейка с видом на пруд словно ждет, пока на нее сядут. Устроиться поудобнее и ни о чем не думать… не думать…

Тонкие, но сильные руки обвивают твою талию. Знакомый голос шепчет в затылок: «Лииин, не отпущу. Я здесь. Всегда рядом. Внутри тебя…». Обернись – ветер невидим, солнце греет так же сильно и достоверно, как его реальный прототип. И вкус меда на губах как наваждение. Запах таволги щекочет нос… Это сладкая пытка. Алистер, весь транскод пропитан тобой, ты – его дыхание.

И словно в ответ с дерева неторопливо падает скрученный лист, описывает над Лином круг почета и приземляется ему на колени. Обретает объем, вес, цвет… И вот уже это никакой не листик, а… флакон в форме листа сирени. Зеленого сердечка. Лин не верит себе, это невозможно, ведь некому больше совершать такие чудеса… А транскод смеется ему в ответ кронами деревьев, и из флакона нежно пахнет запредельным медом, и хакер уверен, что там, в кафе, он очнется с особым подарком в ладони.

– Боги транскода… как это возможно? – шепчут губы, глаза отказываются верить, а сердце обгоняет их всех и все глубже прячет запретную истину, что Алистер – один из них, всевидящих, всемогущих, всепрощающих богов реки-под-рекой.