Текст книги "Дерзкое обольщение"

– Ах, мой друг, если бы этот вопрос так легко решался, я бы давно уже вызвал вас. Боюсь, Девон, свидетельства, которые я получил из Салтильо, выставляют вашего соотечественника в весьма невыгодном свете.

– И что же это за свидетельства, Антонио?

Почувствовав в голосе Девона резкие нотки, Санта-Анна заговорил нарочито мягко:

– Давайте выпьем по бокалу вина, прежде чем перейти к делу, Девон. Мы ведь друзья, не так ли?

Игра в кошки-мышки, которую явно затеял Санта-Анна, не устраивала Девона, но, чувствуя, что выхода у него нет, молодой человек смирился и изобразил на губах улыбку. Протянув руку, он взял бокал и кивком поблагодарил президента, пристально следя за тем, как холодный и сдержанный Антонио Санта-Анна отворачивается, чтобы налить вина себе. Внимательный оценивающий взгляд президента никак не соответствовал его внешнему беспечному облику. Он жестом предложил гостю стул, а сам устроился напротив. Покончив с формальностями, спокойно проговорил:

– Вы знаете, Девон, что лично я придерживаюсь высокого мнения о полковнике Остине. Я считаю его очень умным и достойным человеком, а посему решение об его аресте я нахожу весьма прискорбным.

– Поскольку мне не удалось выяснить какие-либо подробности ареста полковника, я был бы очень признателен вам, Антонио, если бы вы выразились яснее.

– Хорошо, Девон, – спокойно отозвался Антонио, внезапно посерьезнев. – Первого октября прошлого года полковник Остин заявил исполняющему обязанности президента Фариасу, что если жалобы англоамериканцев не будут рассмотрены в самое ближайшее время, техасцы возьмут ситуацию в свои руки и, таким образом, спокойствие в штате будет жестоко нарушено. На следующий день он выслал письмо городским властям Сан-Антонио-де-Бехара, в котором сообщил, что потерял всякую надежду добиться чего-либо от практически парализованной государственной системы, и посоветовал муниципалитету, не теряя времени, связаться со всеми административными учреждениями в Техасе и убедить их представителей назначить независимое от Коауилы местное правительство, даже если центральное правительство не даст согласия на это. Такое поведение Гомес Фариас и многие другие расценивают как предательство. И я должен добавить, Девон, что эту информацию предоставили нам видные англоамериканцы, проживающие в Техасе.

Потрясенный откровенностью, с которой Санта-Анна передал выдвинутые против Остина обвинения, Девон с минуту колебался, прежде чем ответить:

– А вы беседовали с полковником Остином лично, Антонио? Не пытались узнать его мнение на этот счет? Вы же сами сказали, что это кристально честный человек. Его преданность бывшему правительству ни у кого не вызывала сомнений.

– Нет, Девон, не говорил. Признаюсь, что, хотя полковник и сидит в тюрьме в Мехико, я счел нужным внимательно изучить документы, прежде чем что-либо предпринимать. Я понимаю ваше беспокойство и сочувствую вашему стремлению освободить друга. Однако против полковника Остина выдвинуты слишком серьезные обвинения, чтобы я мог для него что-нибудь сделать.

– Но ведь он не имеет возможности защититься от этих обвинений! Он заключен под стражу… лишен возможности общаться с кем бы то ни было! Разве каждый свободный человек не имеет права на защиту? Я уверен, вы понимаете, насколько это несправедливо!

– Ничего подобного, Девон! – резко возразил Санта-Анна и тут же, почувствовав, что теряет контроль над собой, замолчал, чтобы немного успокоиться. – В то же время я не собираюсь делать вид, что не обратил внимания на вашу просьбу, и поэтому дам вам совет. Положение вашего друга усугубляется еще сообщением главного надзирателя Салтильо о том, что полковник, пребывая в заключении, позволил себе ряд подстрекательских высказываний. Чтобы доказать вам свое сочувствие, я напишу письмо генералу Непочино с приказом оказывать вам всяческое содействие в расследовании этого дела. Если вы сумеете убедить его в том, что он неправильно понял заявление полковника Остина при аресте, то для полковника это будет иметь благоприятное значение. В любом случае, когда вы вернетесь, я позволю вам посетить вашего друга, с тем чтобы вы могли разработать линию защиты для суда.

Не сомневаясь более в том, что Санта-Анна готов использовать малейший шанс, только бы оттянуть решение этого вопроса, Девон изо всех сил старался сдержать бушевавший в нем гнев.

– Завтра, Антонио? Салтильо находится по меньшей мере в двухстах милях отсюда. Мне хотелось бы иметь в запасе побольше времени на подготовку к столь длительному путешествию.

– Мои люди уезжают завтра в четыре часа утра. У них очень ответственное поручение, которое не терпит отлагательств. Я уверен, Девон, что сейчас в Мехико нет вопроса важнее, чем судьба вашего друга!

Санта-Анна смотрел на Девона вызывающе, словно подстрекая его сказать, что тот же самый вопрос почему-то не казался никому важным в течение четырех месяцев с момента ареста полковника. Молодой человек сдержался. В ожидании ответа президент продолжал рассматривать Девона, и от его внимательного взгляда не укрылось, как напрягся подбородок техасца, когда он обманчиво спокойным голосом проговорил:

– Да, вы правы, Антонио, нет ничего важнее судьбы моего друга, а посему в Мехико меня ничто не держит. Завтра утром я уеду вместе с вашими людьми.

– Отлично! – Явно обрадованный тем, что так легко достиг цели, Санта-Анна решительно поднялся со стула. – В таком случае вам сейчас лучше вернуться домой, чтобы собраться в дорогу. Поезжайте с Богом, друг мой. Как только вернетесь, сразу же свяжитесь со мной, и я устрою для вас встречу с полковником Остином.

Коротко пожав протянутую ему руку, Девон сухо проговорил:

– Будьте уверены, Антонио, я именно так и поступлю.

Чувствуя, как по телу разливается теплое чувство удовлетворения, Санта-Анна проводил глазами высокую фигуру техасца, пока за ним не закрылась дверь. Ему снова удалось провернуть дело с выгодой для себя… снова он одним выстрелом убил двух зайцев. А дело заключалось в том, чтобы убрать Девона Говарда из Мехико. При воспоминании о том, какими нежными интимными взглядами Моргана обменивалась с Девоном накануне в доме генерала Эскобара, президент переменился в лице. Да, надо было пораньше навестить Моргану, но он не делал этого из соображений приличий. Техасец нагло попытался втереться в доверие к Моргане, пока та выздоравливала. Раньше Антонио замечал, что молодые люди находятся в состоянии вражды, но не придавал этому значения. Теперь же, когда Говарда не будет в городе в течение по меньшей мере четырех недель, он получит возможность вытеснить его из мыслей девушки. Да, он давно уже решил, что ни с кем не будет делить Моргану Пирс – красивая американка должна принадлежать ему одному. И он не потерпит вмешательства в свои планы. Президента не волновало, что Говард догадался об истинной причине столь резкой перемены в деле полковника. Это лишний раз доказывало безраздельную власть Санта-Анны над всеми и всем в этой стране. Говард не осмелится противоречить из опасения повредить репутации молодой девушки. Да, Антонио Санта-Анна неуязвим. Он, как всегда, на коне.

Легкий прохладный ветерок шелестел густой листвой деревьев за окном, наполняя гостиную сладким ароматом спелых фруктов. Проникавшие сквозь ветви солнечные лучи сплели причудливый кружевной узор на блестящих каштановых локонах Морганы, придав ее красоте особое очарование. Ясные карие глаза невидящим взглядом смотрели на сидящего напротив мужчину. Не вслушиваясь в его слова, она поднесла руку к горлу. Дотронувшись до края заживающей раны, девушка поморщилась и нахмурилась. Доктор Савелл несколько дней назад разрешил ей ходить без повязки, но она до сих пор не могла привыкнуть к этому. Моргана немного смущалась тонкого шрама, тянувшегося через всю шею, но решила, что повязка слишком напоминает ей об ужасном происшествии и будет лучше, если она обойдется без нее.

– Дорогая… ваши мысли где-то далеко.

Покраснев от справедливости замечания, девушка взглянула в темные глаза Антонио Санта-Анны.

– Ох, простите, Антонио… Стоит мне дотронуться до шрама, как я вспоминаю… – Девушка осеклась, закусив губу в раскаянии за свое невежливое поведение. С тех пор как неделю назад президент впервые навестил ее, он почему-то взял за правило каждый день провожать дядю Мануэля до дома, чтобы справиться о ее здоровье.

Забота Антонио глубоко трогала девушку, и тем более ей было стыдно, что она постоянно отвлекалась. Не в силах подобрать слов, она умоляюще взглянула на президента.

Наклонившись вперед с выражением безграничной нежности на серьезном лице, Антонио погладил девушку по щеке, глубоко поразив ее интимностью этого жеста.

– Ничего страшного, querida, не волнуйтесь. Я до сих пор виню себя зато, что допустил нападение на вас в своей стране. А еще я отношусь к вам с искренней теплотой, потому и навещаю каждый день.

Остро ощущая, как гладкая мужская ладонь продолжает ласкать ее щеку, Моргана с улыбкой ответила:

– Вы слишком добры и заботливы, Антонио. Не можете же вы отвечать за поступки каждого жителя вашей прекрасной страны.

– Ах, querida, теперь вы слишком добры.

В темных глазах, скользнувших по лицу девушки, зажегся странный блеск, от которого кровь прилила у нее к щекам. Тетя Изабелла с дядей Мануэлем вышли из комнаты несколько минут назад, предоставив племяннице в одиночку развлекать именитого гостя. А она не оправдала доверия тетушки, позволив себе предаться собственным мыслям во время разговора с президентом Санта-Анной! Она в последнее время вообще была очень рассеянной…

– Я чувствую, вас что-то беспокоит, querida. Только скажите, и я постараюсь сделать все, чтобы помочь вам. За те несколько недель, что мы знакомы, вы стали мне очень дороги, Моргана…

Недовольная тем, что ее мысли так легко можно прочесть по лицу, Моргана увернулась от ладони Антонио:

– Нет, все в порядке. Мне кажется, я просто начинаю уставать от безделья. Мне так хочется прокатиться верхом… прогуляться по солнцу… почувствовать, как теплый ветер овевает лицо… Хотя с моей стороны это черная неблагодарность, правда, Антонио? Я хочу сказать, что стыдно чувствовать себя обделенной, когда тетя и дядя так стараются ради меня.

– Совсем наоборот, Моргана, вы молоды, и для вас естественна тоска по более активному образу жизни, чем тот, что вы вынуждены были вести в последние несколько недель. Просто вы были больны, querida, поэтому ваши тетя с дядей решили подстраховаться. – Улыбнувшись, он мягко продолжил: – Но я попрошу донью Изабеллу поговорить с доктором и, если он позволит, завтра же пришлю вам лошадь из своей конюшни, чтобы вы могли покататься.

Тронутая его щедростью, Моргана подыскивала слова, чтобы как можно искреннее выразить свою благодарность, когда следующая реплика президента окончательно сбила ее с толку:

– Но разумеется, есть одно условие, при котором я позволю вам пользоваться моей конюшней, querida. – Внимательно следя за реакцией девушки, Антонио медленно закончил: – И оно заключается в том, что вы позволите двум офицерам из моей охраны сопровождать вас… вместе со мной…

– Антонио, мне очень лестно, что вы согласились выкроить для меня время.

Не скрывая удовольствия, он широко улыбнулся:

– Больше ничего не говорите, querida. Я считаю, что каждый день надо заниматься физическими упражнениями для поддержания формы, а что может быть приятнее, чем конная прогулка в компании прекрасной сеньориты…

Не понимая, почему удовлетворенное выражение лица Санта-Анны вызвало в душе легкое беспокойство, Моргана выдавила из себя вежливую улыбку:

– Антонио… я… я счастлива принять ваше предложение. Вы правда очень добры ко мне.

– De nada, querida[18]18
  Не стоит благодарности, дорогая (исп.)


[Закрыть]. – Взяв руку девушки и поднеся к губам, он неожиданно добавил: – Я с нетерпением ожидаю возможности провести время в вашем обществе.

Несколько часов спустя Моргана, сжимая пальцами ноющие виски, вспоминала собственные слова. Темнота за окнами спальни была какой-то давящей. Да, она бы с удовольствием удрала из дома завтра утром на несколько часов и прокатилась верхом. Быть может, свежий горный воздух очистит ее разум от странного смущения, которое владело им. Да, Антонио был очень добр, очень щедр по отношению к такой неблагодарной идиотке, как она. Но этот проклятый Девон! Почему он не сказал, что собирается в Салтильо? Почему только от дяди Мануэля она узнала о том, что разрешение на встречу с арестовавшим полковника Остина генералом было получено за неделю до его последнего визита? Почему он продолжал скрывать истинное содержание своей миссии после того, как они снова стали близки? Хотя, конечно, следовало признать, что поступки Девона вполне соответствовали его взбалмошному характеру. И чему ей удивляться? Почему же она должна страдать из-за его отъезда, тем более что он даже не удосужился предупредить ее о том, что покидает Мехико на неопределенный срок?

Бесшумно подойдя к высокой мягкой кровати посередине комнаты, Моргана скинула тапочки и отрешенно опустилась на край постели. Потом наклонилась и задула лампу. Потом, откинувшись на прохладные белые простыни, глубоко вздохнула и решительно закрыла глаза. Она больше не будет ни о чем думать… она постарается как можно быстрее заснуть. Однако знакомый образ вновь встал у нее перед глазами. Высокий сильный гибкий мужчина вошел в ее мысли медленной небрежной походкой, и суровое выражение словно высеченного из гранита лица смягчилось ленивой обворожительной улыбкой. Будь он проклят… будь проклят этот Девон Говард! Лучше бы она никогда с ним не встречалась!

Теплые ищущие губы прижимались к его губам, искушенное в любовных ласках мягкое женское тело извивалось под ним. Тяжелый мускусный аромат ее кожи сводил с ума своей чувственностью. Девон Говард, которого почему-то эти искусные ласки мало трогали, сознавал, что его голова работает отдельно от тела. Продолжая удовлетворять физическое желание женщины, он думал о том, что неспроста по дороге в Салтильо в одной карете с ним оказалась столь прекрасная и распутная попутчица. Тут явно не обошлось без помощи Антонио Санта-Анны.

Оторвавшись от ненасытных губ, Девон бросил быстрый взгляд на конвоиров, которые держались на почтительном расстоянии от красивой кареты, повернувшись спиной и обеспечивая пассажирам максимум уединения. Не прошло и трех дней с начала путешествия, а хорошенькая сеньора Консуэло Рамерес де Артега уже оказалась в его объятиях. Имея друзей среди высокопоставленных особ, молодая богатая женушка одного из старейших представителей аристократической мексиканской семьи вела в столице распутную жизнь. Поговаривали даже, что она какое-то время была любовницей самого Антонио Санта-Анны, и судя по тому, как фамильярно она вела себя с личной охраной президента, слухи были небеспочвенны. Надо же, как удачно вышло, что сеньора запланировала поездку, совпавшую по времени с путешествием Девона…

С трудом подавив закипавший в груди гнев на президента, так ловко устранившего его из борьбы за благосклонность Морганы, он хрипло прошептал:

– Ты красивая женщина, Консуэло. Не понимаю, как твой муж позволяет тебе путешествовать так далеко одной… в сопровождении только горничной и нескольких охранников. Будь я твоим мужем, не выпускал бы тебя из поля зрения.

Черт, это правда, подумал Девон, с трудом удержавшись от сардонической усмешки, которая могла бы придать его словам более прозрачный смысл.

– Ах, Девон, мой муж старик. Его больше интересуют поместья и деньги, чем молодая жена. А я так хочу повидать семью в Салтильо…

– А Антонио столь щедро предложил тебе воспользоваться помощью его личных охранников…

– …а еще дал мне в попутчики привлекательного мужчину, Девон…

– Ты всегда так быстро сходишься с людьми, Консуэло?

– Только если это отвечает моим намерениям, Девон.

Он медленно скользнул взглядом по гладкой коже оливкового оттенка, большим черным глазам с потяжелевшими от страсти веками. Три дня изнурительного путешествия по отвратительным дорогам никак не отразились на ее красоте.

– А какие у тебя намерения, Консуэло?

– Извлечь максимум удовольствия из длинного путешествия… забыть на несколько недель о том, что придется вернуться в постель к человеку, который мне в деды годится. – Сверкая глазами, она добавила хриплым голосом: – И провести время так, чтобы мы оба еще долго вспоминали об этом, мой прекрасный техасец.

В очередной раз взглянув на конвоиров, Девон еле слышно осведомился:

– Там охрана и твоя горничная… ты же не будешь открыто заводить временную интрижку, Консуэло?

– Моя горничная предана мне, Девон, а охранники президента, особенно эти, весьма благоразумны. Мне приходилось иметь с ними дело. Можешь быть уверен, что они сохранят все в тайне.

Осознав, что он не первый мужчина, которого Консуэло де Артега развлекала по приказу президента, Девон чуть было не оттолкнул ее от себя в порыве отвращения. Значит, эта несчастная женщина должна была послужить ему утешением за потерю Морганы! Да просто смешно думать, что эта не первой свежести шлюха может ее заменить!

– Ты злюка, Девон, – промурлыкала низким голосом Консуэло, потершись об него гибким телом. – Ты ведь умный человек, мой прекрасный техасец. Тебе не потребовалось много времени, чтобы понять, что Антонио нашел себе другую подружку, а мне вежливо предложил развлечь своего соперника. Но тебе нечего попусту гневаться, любовь моя. Антонио очень непостоянен в своих привязанностях. Ты получишь ее назад… может быть, даже очень скоро… а в это время давай сполна насладимся плодами неожиданной щедрости президента.

Сердито нахмурившись, Девон высвободился из нежных рук молодой женщины, с трудом скрывая отвращение.

– И ты позволяешь пользоваться собой, Консуэло? Ты красивая женщина из знатной семьи… ты слишком хороша для того, чтобы вот так себя растрачивать.

Нежные и такие доступные губы насмешливо изогнулись:

– Но я действительно еду к своей семье, Девон. Ты разве не заметил? У меня есть право выбора… заводить с тобой интрижку или нет, это дело вкуса. И в данном случае внутренний голос подсказывает мне, что следует познакомиться с тобой поближе. В конце концов, мне это только на руку, разве нет? Я бездетная женщина. У меня большое состояние и, учитывая мои необычные обстоятельства, я пользуюсь большой свободой. Единственное, чего мне не хватает, так это стимула к жизни, и я надеюсь, что ты поможешь мне этот стимул обрести.

– А если в отличие от тебя я не стану вступать в отношения, которые могут негативно сказаться на моей миссии, ты очень расстроишься, Консуэло?

Высокая бровь сердито приподнялась, и Консуэло вперила в молодого человека удивленный взгляд черных глаз:

– Ты меня не хочешь, Девон?

Усмехнувшись, Девон ответил, осторожно подбирая слова:

– Я мужчина, Консуэло, и я уверен, что ни один нормальный мужчина не сможет устоять против такой прекрасной женщины, как ты. Однако гнев и злоба душат желание. Я ненавижу, когда мной помыкают, и меня злит то, с какой легкостью Антонио удалось использовать нас обоих в своих целях.

Морщины на лбу молодой женщины разгладились, и Консуэло озабоченно взглянула на спутника:

– Ох, Девон, ты говоришь так красиво и убедительно, что я начинаю разделять твое мнение. Техасское правительство выбрало нужного человека для столь важной миссии.

Впервые за много дней на лице Девона появилась искренняя улыбка. Он смущенно пробормотал:

– Я знаю людей, которые могли бы с тобой не согласиться, Консуэло, причем весьма категорично…

– Но только не я, Девон. – Ловко подхватив его под руку, Консуэло приблизилась к нему. – Я, наоборот, разделяю ваши убеждения и намерена потратить оставшееся в пути время на то, чтобы изучить их поподробнее. – С этими словами она потянула Девона туда, где их уже дожидались конвоиры и горничная. – Да, Девон, все предстоящие нам дни и ночи я потрачу на то, чтобы подробно изучить твои взгляды. Но ты должен обещать… – Консуэло улыбнулась, и в ее темных зрачках появился странный блеск. – Пока я буду размышлять над твоими словами, сообщи мне, если передумаешь…

В глубине рощи было прохладнее: обжигающие лучи яркого утреннего солнца касались плеч девушки лишь изредка, проникая сквозь густые кроны деревьев. Почувствовав, как разом улучшилось настроение, Моргана пришпорила лошадь и галопом понеслась вперед. Ее радость омрачало лишь осознание того, что двое охранников, державшихся на почтительном расстоянии от нее, также ускорили шаг. Влажный лесной воздух развевал ее непослушные локоны, отбрасывая их с лица, возбуждая чувства Морганы своим мягким свежим ароматом. Впервые за последние две недели подавленное состояние, в котором она пребывала все эти дни, отступило перед великолепием этого утра.

Моргана и не надеялась, что Антонио так быстро добьется от доктора Савеллы разрешения на прогулку. Кроме того, она втайне радовалась тому, что получила возможность покататься одна, только в сопровождении охранников. Ей почему-то хотелось на время вырваться из стен дома, чтобы почувствовать себя свободной. В течение всей последней недели дядя Мануэль всячески выказывал свое неодобрение по отношению к Девону Говарду, причем делал это как-то незаметно и исподтишка. Эгги, похоже, укрепилась в своих подозрениях относительно загадочного техасца, и даже тетя Изабелла была менее, чем когда-либо, склонна защищать его. В самом деле, разве можно было придумать оправдание человеку, который исчез, не сказав ни слова, после того как все время до этого заботливо выхаживал Моргану? Хотя она, конечно, совершила ошибку, позволив себе рассчитывать на постоянное присутствие Девона и его привязанность, ошибку, которая однажды уже привела к весьма плачевным результатам. И почему она решила, что Девон изменился?

Тряхнув головой в надежде избавиться от навязчивых мыслей о техасце, ради чего она, собственно, и затеяла эту прогулку, Моргана осадила лошадь. Нехорошо в первый же день загнать лошадь Антонио, хотя девушке почему-то казалось, что прекрасной вороной кобыле такой темп нипочем. Моргана вспомнила, какой восторг испытала, впервые увидев эту сильную красавицу. Взглянув на изящную выделку седла, щедро украшенного серебром, девушка не удержалась от потрясенного возгласа. Никогда еще ей не доводилось встречать столь великолепной лошади и такого богатого седла, и девушка искренне пожалела, что рядом не оказалось Антонио, которому она могла бы выразить свою горячую благодарность.

На время отвлекшись от своих размышлений, Моргана обнаружила, что въехала на конную тропу. Очевидно, ею давно не пользовались, потому что тропинка слегка поросла травой… странно, если учесть, что слуги Антонио почти настаивали на том, чтобы она выехала из города именно в этом направлении. Правда, против красоты окружающего пейзажа ей было нечего возразить. Всего в нескольких милях от центра Мехико притаился тихий, напоенный ароматами уголок, который пусть на время, но все же восстановил гармонию в ее душе.

Ласково подбадривая кобылу, которая начала подъем на небольшой земляной холм по каменистой дороге, Моргана улыбалась, наблюдая за тем, как лошадь осторожно пробовала почву под ногами, прежде чем сделать шаг. Похлопав животное подлинной, блестящей от пота шее, Моргана наклонилась к моментально навострившимся ушам и прошептала:

– Si, muchacha! Es un tarea muy bueno! Eres muchacha muy buena![19]19
  Да, девочка! Отличная работа! Ты замечательная лошадка! (исп.)


[Закрыть]

– Я бесконечно счастлив, что сумел вам угодить, Моргана.

Подпрыгнув от неожиданности при звуках знакомого голоса, Моргана подняла голову и увидела Антонио Санта-Анну, восседавшего на своем любимом королевском белом жеребце. Сняв из-за невыносимый жары сюртук, президент остался в темных брюках и жилете. Белая рубашка, цвет которой резко контрастировал с глубоким оливковым оттенком кожи, подчеркивала широкие плечи и мускулистую грудь, поросшую темными волосами. Столь неожиданно простой наряд лишний раз демонстрировал мужественность Антонио, придавая ему почти юношеский облик, несказанно поразивший Моргану.

– Антонио! – Отметив краем сознания, что охранники остановились в некотором отдалении, она с искренней теплотой продолжила: – Когда сегодня утром ваши люди привели Грильо, я решила, что вы слишком заняты. Как я рада, что вы здесь!

Промелькнувшая в темных глазах вспышка смутила девушку, устыдившуюся своей несдержанности. Взяв себя в руки, Моргана проговорила уже более спокойным тоном:

– Да, это просто замечательная лошадь, Антонио, и вы проявили большую щедрость, позволив мне покататься на ней.

– Да, но просто Грильо – это единственная лошадь, которая вам подходит… единственная, достойная вашей красоты и неукротимого духа, Моргана. Я с самого начала знал, какую из моих красавиц отправлю вам. А теперь, когда я увидел вас вместе, прошу оказать мне честь, приняв Грильо в качестве подарка, потому что я уж точно не позволю никому кататься на ней после вас.

Потрясенная неожиданным заявлением президента, девушка на миг утратила дар речи:

– Антонио… я не могу принять такой подарок! Грильо – потрясающее животное… слишком ценное для того, чтобы отдать его просто так…

– Но теперь это ваша лошадь, Моргана.

Антонио произнес это решительным тоном. Попавшись в ловушку его щедрости, Моргана лихорадочно пыталась подобрать нужный слова:

– Но… но я не стану держать ее в доме дяди Мануэля. В конюшне нет места, и я не могу возложить на плечи дяди расходы по содержанию лошади. С моей стороны это было бы слишком…

Темные глаза понимающе потеплели, и Санта-Анна спокойно проговорил:

– Это не важно. Я и дальше буду заботиться о Грильо наравне с другими своими лошадьми. Но она будет принадлежать вам, querida, и вы можете делать с ней все, что захотите. Если вам захочется прокатиться, просто отправьте за ней кого-нибудь из слуг. Кроме вас, на ней никто больше не будет ездить, так что не забывайте устраивать ей хорошие тренировки. И еще я надеюсь, что вы будете время от времени навещать Грильо… так что мы с ней оба будем иметь возможность наслаждаться вашим обществом…

– Антонио, вы слишком щедры… – С трудом веря, что теперь эта красивая сильная лошадь будет принадлежать ей одной, Моргана едва сдерживала навернувшиеся на глаза слезы. Когда пришлось продать отцовские конюшни, чтобы расплатиться с долгами, она и представить себе не могла, что когда-нибудь станет хозяйкой столь великолепного скакуна.

Явно польщенный ее реакцией, Санта-Анна небрежно отмахнулся от ее изъявлений благодарности:

– Поехали, Моргана, мне хочется вам кое-что показать здесь неподалеку. Следуйте за мной.

Что-то в его голосе неуловимо переменилось. Президент обернулся и отдал короткий приказ охранникам:

– Ждите здесь! Мы с сеньоритой скоро вернемся.

Не дожидаясь ответа девушки, Санта-Анна тронул поводья и быстрым уверенным шагом потрусил вперед по заросшей тропинке. Полностью сосредоточившись на том, чтобы не отстать от него, Моргана не заметила, сколько они проехали и на какую высоту успели подняться, как вдруг Антонио резко осадил лошадь. Повернувшись в седле, он уверенно проговорил:

– Не знай я, что вы прекрасная наездница, никогда бы не решился совершить такой подъем, Моргана. Он слишком труден для обычных женщин, но вы справились с ним блестяще. Этим вы лишний раз подтвердили мою веру в вас. – При виде его удовлетворенной улыбки по спине девушки пробежал холодок. Не понимая, почему так реагирует на комплименты этого мужчины, она отвернулась и принялась разглядывать окрестности.

– Что вы хотели мне показать, Антонио?

Легко спрыгнув на землю, Санта-Анна отпустил поводья. Без малейшего усилия приподняв девушку, он, глядя ей прямо в глаза, проговорил тоном, от которого краска бросилась ей в лицо:

– Я всегда стараюсь окружить себя лучшим из того, что может предложить жизнь, querida… это ум, красота, преданность, образованность. Надеюсь, эти качества передадутся и мне… помогут мне в общении с людьми… в моей личной жизни. Такой метод никогда еще не подводил меня.

Остро чувствуя, что Антонио до сих пор не убрал руки с ее талии, Моргана испытывала странный дискомфорт. Из-за утренней жары она надела только легкую блузку и юбку от амазонки. Блузка была сделана из тончайшего батиста, и жар от пальцев Антонио ощущался так, словно его ладони касались обнаженной кожи. Силясь избежать его пристального взгляда, под которым она мигом покраснела, девушка с деланным интересом рассматривала окружающий пейзаж. Голосом, который даже ей самой показался неестественным, она осведомилась:

– Так что вы все-таки хотели мне показать, Антонио?

Не заметив веселой усмешки, скользнувшей по темному красивому лицу Санта-Анны, девушка вздохнула с облегчением, когда он убрал руки с талии и взял ее маленькие ладошки в свои.

– Пойдемте, querida, я готов удовлетворить ваше любопытство.

Осторожно проведя девушку через заросли низкого кустарника и выйдя из леса, Санта-Анна почти сразу же остановился. Впереди лежало несколько футов бесплодной земли, заканчивавшейся резким обрывом, за которым открывался самый потрясающий вид из всех, что Моргане доводилось наблюдать! Уступая в размерах величественным горным вершинам, мимо которых девушка проезжала по пути в Мехико, он во много раз превосходил их красотой. У подножия этой миниатюрной гряды бежала быстрая извилистая речушка, переливавшаяся всеми цветами радуги в лучах утреннего солнца. Дикие цветы всех оттенков и ароматов окаймляли опушку леса, разбавляя зеленый ковер травы. Невооруженным глазом невозможно было различить следы человеческого жилья, а птицы, чьи красота и грация не поддавались описанию, парили в воздухе под приглушенную музыку теплого утреннего ветерка.

Завороженная этим зрелищем, Моргана разом забыла о мучивших ее минуту назад опасениях и восторженно проговорила:

– Антонио, это удивительно! Настоящее чудо…

Девушка обратила на внимательно наблюдавшего за ней президента взгляд, преисполненный искреннего восхищения.

– Спасибо, что поделились со мной этим чудом. Сама бы я никогда не поднялась на этот холм…

– Не за что, Моргана. Я сам давно мечтал показать вам эту чудесную картину. С тех пор как я впервые встретил вас в седле в Манга-де-Клаво, увидел, с каким восторгом вы любуетесь роскошной красотой, дарованной Господом моей прекрасной земле, я принял решение привести вас сюда.

Искренне тронутая его словами, Моргана с огромной теплотой посмотрела в красивое лицо Антонио:

– Вам несказанно повезло, что вы правите страной, которой можете гордиться.

– Ах, querida, дело не только в этом. – В глазах Санта-Анны появился странный блеск, и он горячо продолжил: – В глубине души я всегда знал, что рожден управлять этой страной, и именно этому я посвятил всю свою жизнь. Все в Мексике дорого мне – ее красота, ее народ, – и я не сомневаюсь, что мое предназначение в том, чтобы привести мой народ к счастливому будущему. – Вытянув вперед руки ладонями вверх и растопырив пальцы, Санта-Анна с чувством проговорил: – Судьба многих людей заключена в моих руках, querida, и осознание этого тяжким бременем лежит у меня на душе.