Текст книги "Добродетель в опасности"

Глава 9

Честити потянулась, потом медленно пошла к повозке, радуясь возможности немножко размяться. Рид возился с лошадьми. Он остановил фургон несколько минут назад. Это была их первая остановка после утренней встречи с двумя всадниками. Девушка подняла голову и взглянула на небо. Она переняла у Рида привычку определять время по солнцу. Всего несколько недель назад, когда она только выехала с цивилизованного востока, одолеваемая сомнениями в разумности своего поступка, этот дедовский способ определения времени казался ей смешным пережитком, но теперь она совершенно освоилась с ним и считала вполне естественным.

Она и сама изменилась, как внутренне, так и внешне. Той бледной девушки со строгой прической, в очках и скучном черном платье, которая совсем недавно села в поезд, идущий в канзасский Калдвелл, больше не существовало. Теперешняя Честити уже не так сурово смотрела на нормы поведения и приличия, и наружу выступили новые грани ее характера.

Честити задумалась. Нет, она не изменилась. Просто из души наконец-то ушел страх. Осталась только надежда. В этом была заслуга Рида. Его присутствие рядом и те эмоции, которые он в ней будил, придавали сил, открывали сердце.

Девушка вернулась мыслями к насущному и опять взглянула на небо. Близился полдень. После утренней встречи с двумя всадниками Рид погнал фургон быстрее. Она чувствовала, как он напряжен, и в ее душе росло беспокойство. Честити знала: он не поверил этим мужчинам, да и сама она почему-то тоже им не верила. Они так странно на нее смотрели… От этих взглядов у нее по спине бегали мурашки. И теперь Рид торопился в миссию, по возможности сокращая число остановок. Эта мысль вызывала противоречивые чувства.

Невольно обернувшись на шорох, Честити испуганно охнула и замерла. Невдалеке, наполовину скрытый кустами, стоял индеец и внимательно разглядывал ее своими темными глазами. С бьющимся сердцем она повернулась к фургону.

– Рид!

Рид поднял голову, тут же подошел и обнял девушку.

– В чем дело, Честити?

– Там индеец… – Она обернулась к кустам, в которых стоял индеец, и округлила глаза. – Его нет!

– Ты видела здесь индейца?

– Да, – только сейчас Честити поняла, что дрожит, – вон там, в кустах. Он ничего не сказал.

Девушка осталась стоять, застыв на месте, а Рид осмотрел кусты. Вернулся он хмурый.

– Он ушел. Догонять его бесполезно. Но ты не волнуйся. Здесь уже давно не было стычек с индейскими племенами.

Честити кивнула, пытаясь справиться с дрожью:

– Да, конечно.

– И все-таки, я думаю, нам нужно ехать. Чем скорее мы попадем в миссию, тем лучше. – Рид замолчал и взглянул на девушку. Она видела в его глазах вину, сочувствие и еще какое-то чувство, которому она не могла подобрать название. – Прости меня, Честити, – прошептал Рид, – я не должен был везти тебя сюда.

– Не говори так, Рид, прошу тебя!

– Честити, если бы я только мог…

Он осекся и решительно зашагал к фургону.

– Поехали!

Слыша тревогу в его голосе, Честити не заставила себя уговаривать. Настороженно оглядевшись по сторонам, она пошла садиться в повозку.

«Честити, если бы я только мог…»

Эта незаконченная фраза не выходила у Рида из головы.

«Если бы я только мог повернуть время вспять и начать все сначала! Если бы я только мог стереть из памяти образ Дженни! Если бы я только мог быть уверенным в том, что не потеряю тебя…»

Они продолжали путь. Лошади мерно катили фургон. Честити сидела рядом, касаясь его ногой. Ее тепло облегчало тупую боль не совсем зажившей раны. И в этом он солгал: сказал, что хотел остановить перестрелку и случайно попал под пулю. На самом же деле он сам и вызвал ее тремя простыми словами: «Теперь ты попался!»

Он поступил опрометчиво: вошел в хижину Маккоя, полагая, что его напарник уехал в город. Эта ошибка едва не стоила ему жизни.

Все-таки он выжил в отличие от Маккоя и сумел доставить его напарника в тюрьму, прежде чем свалиться без чувств. Потом, немного придя в себя, он получил награду, не обращая внимания на то откровенное презрение, с которым шериф отсчитывал деньги. «Интересно, когда Честити узнает всю правду, она будет смотреть на меня с таким же презрением? – подумал Рид. – Что ж, очень скоро я это выясню».

Утренние события ясно показали Риду, что Честити необходимо как можно скорее отвезти в миссию, подальше от опасности. Когда они поравнялись с этими парнями – Бартеллом и Тернером, – по его спине пробежал холодок предчувствия, а он научился доверять своим инстинктам. Индеец, который неожиданно появился у дороги и так же внезапно исчез, тоже вызывал опасения.

Рид взглянул на Честити. Она повернула к нему свое сосредоточенно-хмурое лицо. Приобняв девушку, он коснулся ее губ нежным и легким поцелуем, и мысли его побежали дальше.

Он любит ее. Сколько раз он закрывал глаза на эту истину, придумывая самые разные предлоги! Но теперь все они казались не важными. Он должен признаться ей в своей любви, должен сказать эти слова, чтобы она знала…

Рид резко вскинул голову. Впереди на дороге показались какие-то всадники.

Индейцы?

Нет. Рид напрягся, рука его упала с плеч Честити. Лучше бы это были индейцы…

Нагнувшись, Рид поправил револьвер, лежавший на полу под сиденьем, потом нащупал гладкий ствол винтовки, которая была спрятана там же. Он надеялся, что ему не придется пускать в ход оружие.

С напряженным вниманием Рид следил за приближавшимися всадниками. Их было пятеро. Число совпадало. Он пытался разглядеть человека, скакавшего впереди. Это был невысокий мужчина средней комплекции – тоже совпадало. Рид узнал двоих всадников по бокам от него. Это были парни, с которыми он разговаривал утром. Он остановил фургон и стал ждать, когда они подъедут.

Стоило ему поближе взглянуть на лидера, и сомнения сразу отпали. Да, это Морган, подлец и убийца…

– Мистер Джефферсон! Какая приятная встреча!

Услышав неожиданное приветствие Честити, Рид резко обернулся к ней. О Господи! Она мило улыбалась Моргану и смотрела на него с искренней симпатией.

Морган улыбнулся в ответ и приподнял шляпу.

– Я тоже рад вас видеть, Честити. Вот уж не ожидал встретить вас здесь, но это, конечно же, очень приятный сюрприз. Бартелл сказал вскользь, что сегодня утром наткнулся на ваш фургон, и я решил поехать посмотреть, та ли это рыжеволосая красавица, с которой я познакомился в Седейлии. Честити зарделась от удовольствия, и Рид напряженно замер. Ему не нравилось, как Морган смотрел на девушку, и не нравились бегающие взгляды его компаньонов. У него было такое чувство, что они так же, как и он, не имеют понятия о намерениях Моргана.

– Познакомься, Рид, это мистер Уилл Джефферсон, – сказала Честити, оборачиваясь к Риду, – помнишь, я тебе рассказывала про тот случай в магазине мистера Доббса? Это было, когда ты болел… – Она замялась, явно смущенная неприятными воспоминаниями. – Так вот, мистер Джефферсон был там, когда все это случилось. Он мне очень помог.

Рид заставил себя улыбнуться.

– Я рад возможности поблагодарить вас за то, что вы помогли Честити, мистер Джефферсон. Меня зовут Рид Фаррел. Мы с Честити едем в миссию. Ваши люди сказали мне, что я пропустил поворот.

– Да, верно. Однако ваша оплошность – моя удача. Если бы вы не пропустили поворот, я бы вряд ли имел удовольствие еще раз встретиться с вашей очаровательной женой.

Женой… Честити покосилась на Рида. Он угадал мысли девушки. Обманывать было не в ее характере, и она собиралась раскрыть Моргану правду. Рид поспешил предупредить ее реплику:

– А я и не знал, что правительство разрешило пасти скот на этой земле.

– Официального разрешения не было, но у меня договоренность с индейцами. Они меня не трогают.

Рид кивнул, огромным усилием воли сохраняя на лице приветливое выражение.

– Ваша ферма недалеко отсюда?

– Да. Хозяйство у меня маленькое, зато дает неплохой доход.

Насчет этого Рид не сомневался.

Искренняя улыбка Моргана была настоящим произведением искусства.

– Я был бы очень рад, если бы вы остановились у меня на ночь. Моя кухарка не бог весть что, но вполне прилично накрывает на стол, и еды всегда больше чем достаточно.

– Спасибо за любезное приглашение, – с трудом выдавил Рид, – но мы с Честити торопимся в миссию.

– Очень жаль! – Морган посмотрел на девушку и обратился к ней напрямую. В душе Рида бушевала ярость. – Прошу вас, Честити, уговорите вашего мужа изменить свое решение. В здешних краях белые люди редкость, и мне не часто выпадает случай провести время в приятной компании.

Девушка нерешительно обернулась к Риду.

– Прошу прощения, – сказал тот и твердо добавил: – я не могу сознательно затянуть поездку еще на день.

Улыбка Моргана померкла, и Рид, нагнувшись, начал почесывать голень. Оружие было под рукой. Ненависть владела всеми его помыслами. В этот момент он даже мечтал о том, чтобы Морган выхватил свой револьвер.

– Ну ладно. Я вижу, вы ни за что не уступите, – заявил Морган, примеривая еще одну подкупающую улыбку, – надеюсь, вы не будете возражать, если я заеду в миссию после того, как вы устроитесь.

– Конечно, заезжайте, – Рид медленно выпрямился, – путь в миссию не заказан никому.

– Спасибо, преподобный отец.

Рида уже тошнило от этого обмена лицемерными любезностями. Он чувствовал, что долго не выдержит.

– Мне очень жаль прерывать эту встречу, но нам нужно ехать.

– Мне тоже очень жаль, мистер Джефферсон, – в голосе Честити звучали нотки искреннего сожаления, – надеюсь, мы с вами еще увидимся.

– Непременно увидимся, мэм.

Морган приподнял шляпу, и Рид резко стегнул лошадей поводьями. Упряжка испуганно рванула с места и понеслась вперед.

Рид видел напряженную позу Честити и знал, что ее молчание продлится недолго.

Морган быстро стер улыбку с лица и проводил взглядом удалявшийся фургон. Его люди переглянулись, и Уолкер рискнул прервать напряженное молчание.

– Только зря потеряли время, – проговорил он.

Морган резко обернулся к нему.

– Ты так думаешь? – процедил он сквозь зубы. – А по-моему, все получилось прекрасно.

Щетинистые усы Уолкера раздвинулись в усмешке.

– Может быть, ты заметил что-то такое, чего не заметил я, но мне показалось, этот пастор дал ясно понять: ему не понравилось то, как ты смотрел на его женщину.

– Я на него не обращал внимания. Я смотрел на его жену… а она смотрела на меня. Было совершенно очевидно, что она рада меня видеть.

Уолкер пожал плечами:

– Что верно, то верно.

– Она выглядит еще лучше, чем в день нашей первой встречи. В ней есть что-то такое… – Грудь Моргана начала медленно вздыматься. – Мне кажется, огонь этой женщины заключен не только в цвете ее волос. Она хотела познакомиться со мной поближе… и я предоставлю ей такую возможность.

– Да, если пастор не будет возражать.

– Он не будет возражать.

После этих слов Моргана повисла гнетущая тишина. Наконец Уолкер осторожно спросил:

– Неужели ты хочешь…

– Индейская земля – место дикое, – Морган вскинул свои темные брови, – здесь всякое бывает.

Уолкер оглядел остальных мужчин, стоявших рядом. Они удивленно смотрели на Моргана и наверняка думали о том же, о чем и Уолкер.

– Ты шутишь? – вскричал он. – Сейчас мы спокойно делаем свое дело, и все идет тихо-мирно, но если ты убьешь этого пастора, начнутся неприятности. По всей индейской территории будут рыскать конные шерифы.

Морган покачал головой:

– Вряд ли.

Уолкер передернул плечом:

– А Кончита? Как она это воспримет?

– Мне плевать на нее.

– Эта баба умней, чем ты думаешь. Тебе придется следить за ней в оба глаза!

Лицо Моргана вдруг стало свирепым.

– Нет такой проблемы, с которой я не мог бы справиться. Эту мексиканскую шлюху я просто выгоню, пусть ищет себе пристанище в ближайшем борделе!

– Какой же ты все-таки черствый мерзавец!

– Возможно… – Морган вновь посмотрел на дорогу – туда, где скрылся фургон, – но у меня такое чувство, что Честити может меня смягчить.

– Не нравится мне твоя затея, – наконец вступил в разговор Симмонс, – я не хочу принимать в этом участие.

Морган гневно сверкнул глазами:

– А кто тебя спрашивал?

– Я возвращаюсь в лагерь.

– Нет, ты останешься. Сначала нам надо найти бычков и позаботиться о деле, – он обернулся к Тернеру, – а Тернер поедет первым и покажет дорогу.

Скуластое лицо Тернера напряглось.

– Я уже говорил тебе: бычки убежали ночью. Сейчас они, наверное, разбрелись кто куда.

– Ты знаешь, где они! – Взгляд Моргана стал зловещим. – Просто тебе было лень опять собирать их и перегонять в лагерь. Но на этот раз не отвертишься. Мы сейчас же поедем за бычками и без них в лагерь не вернемся. Показывай дорогу!

Тихо выругавшись, Тернер резко развернул свою лошадь и погнал ее быстрым галопом.

Морган скакал сзади, глядя Тернеру в спину. Мысли его вернулись к той женщине, которая сейчас ехала в противоположном направлении. «Черт возьми, она опять ускользнула! Но ничего, это ненадолго. Осталось подождать самую малость», – успокаивал себя Морган.

– Тебе он не понравился, да? – спросила Честити, едва шевеля губами.

Фургон быстро катил по дороге. После встречи с Морганом прошло уже несколько часов. Все это время они почти не разговаривали друг с другом.

Рид ответил не сразу. Как он мог объяснить ей всю опасность ситуации? И опасность эта усиливалась одним непредвиденным обстоятельством, о котором Честити, похоже, не подозревала. Морган хотел ее. Рид видел вожделение, спрятанное за показной любезностью, и в душе его полыхала едва сдерживаемая ярость. Она и сейчас еще не остыла.

– Рид?

Смеркалось. Рид обернулся к Честити. Причудливые краски заката освещали нежные контуры лица девушки, и сердце Рида замерло при виде этой волшебной красоты.

– Рид…

Он с трудом справился с волнением.

– Кто не понравился?

– Ты отлично знаешь, о ком я говорю.

Рид решил промолчать.

– Ты был резок с ним.

– Разве?

– Да.

– Но мы не могли затянуть поездку еще на один день. У нас мало времени.

– Ты вел себя грубо.

– Раз ты так считаешь, я не буду с тобой спорить.

– Но почему? Он помог мне, Рид! Тогда, в магазине, он дал понять мистеру Доббсу, что в случае чего защитит меня. Не знаю, как бы все обернулось, если бы не он.

– Ты слишком доверчива, Честити.

– Как прикажешь тебя понимать?

Рид больше не мог скрывать свой гнев.

– Ты не замечаешь очевидного, того, что прячется за любезной улыбкой, – рявкнул он.

Честити застыла.

– Ты хочешь сказать, что мистер Джефферсон ведет себя неискренне?

Крепко сжав поводья в кулаке, Рид обернулся к Честити и в упор посмотрел ей в глаза:

– Да, но это еще не все.

– Что же еще?

– Он хочет тебя, Честити!

Девушка охнула. Щеки ее запылали.

– Ты ошибаешься! В его поведении нет ничего, кроме вежливой учтивости. Ты же с ним разговаривал и видел! Этот человек – настоящий джентльмен.

Ответ уже рвался с уст Рида, но он вовремя прикусил язык.

Лицо Честити неожиданно смягчилось.

– Конечно, я польщена, что ты считаешь меня такой привлекательной, – она еще больше раскраснелась, – но ты судишь предвзято, Рид. После того, что между нами было, ты смотришь на меня не так, как большинство мужчин. Мистер Джефферсон был ко мне по-дружески приветлив, и только.

Рид с досадой возразил:

– Тебе придется мне поверить, Честити. Я сотни раз видел подобные вещи и знаю, что говорю.

– Ты ошибаешься.

– Нет, не ошибаюсь.

– Я не хочу с тобой спорить, Рид, но я также не хочу, чтобы ты из-за меня грубил мистеру Джефферсону. Обещай мне, что больше не будешь так себя вести.

– Я не могу тебе этого обещать.

– Ну почему ты такой упрямый?

Рид сжал зубы.

– Ты что, не хочешь мне ответить?

Он продолжал молчать, и Честити сердито вздохнула:

– Когда мы остановимся на ночлег?

– Мы не будем останавливаться.

Честити посмотрела на него, удивленно открыв рот.

– То есть как?

– Мы будем ехать всю ночь.

– Но уже темнеет. Скоро мы не увидим дороги.

– Ночь ясная, к тому же полнолуние. Если понадобится, я пойду впереди с фонарем, а ты поведешь фургон.

– Это безумие!

– Так надо:

– Это из-за Джефферсона? Я правильно тебя поняла?

– Ситуация изменилась, и здесь уже небезопасно.

– Из-за мистера Джефферсона… или из-за того индейца? – Пунцовые щеки девушки вдруг сделались белыми. – Ты торопишься, потому что… потому что боишься нападения индейцев?

– Нет.

– Тогда в чем дело?

Рид не ответил.

– Ты торопишься из-за мистера Джефферсона. – Честити покачала головой. – Что с тобой, Рид? Он обычный ковбой и, как все ковбои, пытается заработать себе на жизнь, выращивая скот.

– Нет, все не так.

– Что не так? – Она схватила руку Рида и грубо ее встряхнула, заставив его натянуть поводья. – Скажи мне!

– Ладно, скажу! – прохрипел Рид, чувствуя, как в душе нарастает раздражение. – Рано или поздно тебе придется это узнать. Он не Джефферсон, а Морган, Уилл Морган. И вовсе не ковбой, зарабатывающий на жизнь выращиванием скота. Он вор, преступник.

– Откуда ты это знаешь? – спросила Честити, задыхаясь от волнения. – Он же с тобой не знаком.

– Я видел плакаты с объявлениями о розыске.

– Плакаты?

– Полиция Техаса разыскивает его за кражу скота… и за убийство.

– За убийство? – Честити на мгновение зажмурилась. Ее трясло как в лихорадке. – Нет, я не верю! Ты ошибся. Ты, как и я, недавно приехал в эти края и никого здесь не знаешь. Этот Морган, о котором ты говоришь, просто похож на мистера Джефферсона.

– Послушай меня, Честити! – Рид схватил ее за плечи, заставив посмотреть ему в глаза. – Здесь нет никакой ошибки. Это Морган! Я знаю, потому что уже больше года иду по его следу.

– Идешь по его следу? – Девушка удивленно округлила глаза, но взгляд ее постепенно озарился догадкой. – Так, значит, – медленно проговорила она, – мистер Джефферсон вовсе не Джефферсон, а Морган. – Она вскинула подбородок и сказала, повысив голос: – Надо ли это понимать так, что и ты не Рид Фаррел? Кто же ты, Рид?

– Честити, прошу тебя…

– Ты не священник, верно, Рид?

Он смотрел на нее в упор.

– Нет, я не священник.

– Тогда кто? Кто ты такой?

Рид почувствовал близкую истерику.

– Не бойся меня, Честити, пожалуйста, – прошептал он, – меня зовут Рид Фаррел, как я тебе и говорил.

– Ты полицейский, да?

– Нет.

– Тогда кто же ты?

Он крепче стиснул ее плечи.

– Я охотник за преступниками.

Девушка содрогнулась под его рукой. Он хотел прижать ее к себе, но она стала отбиваться, крича:

– Убери руки! Пусти меня!

Рид отпустил ее и прошептал:

– У нас нет времени, Честити. Можешь думать про меня что хочешь, но нам надо ехать дальше. Мы должны поскорее выбраться отсюда. Здесь опасно!

Честити отпрянула. Ее напряженные плечи подрагивали.

– Как же я сразу не догадалась? Пулевая рана в ноге… ты сказал, что пытался остановить перестрелку, но ведь это не так?

– Нет.

– Это не случайная пуля. В тебя стреляли! А тот, кто стрелял, остался жив?

– Нет.

– О Господи…

Рид протянул к ней руку.

– Нет! – вскрикнула Честити и помолчала, тяжело дыша. – А тот человек, мистер Дженкинс, он не федеральный агент по индейским вопросам?

– Нет. Он принес мне карту, на которой отмечена дорога к убежищу Моргана. Оно совсем близко отсюда.

– Так вот зачем ты сюда приехал!

– Да.

– Все, что ты говорил мне о себе, было ложью. Тебя не ждут в миссии. Ты не пастор. Тебе нет дела до индейских детей и учительницы, которая им так нужна, – Честити издала истерический смешок, – ты все это придумал!

Рид молчал.

– Ты все придумал, да?

– Да.

– Зачем?

– В миссии ждали пастора с женой.

Честити смотрела на него во все глаза.

– И ты решил прикинуться этим пастором? А тут еще я так удачно подвернулась под руку – наивная дура! Я верила каждому твоему слову. – Она поднесла дрожащую руку ко лбу.

Рид огляделся. На дороге быстро темнело.

– Сейчас у нас нет времени на разговоры, Честити. Мы должны уехать отсюда и как можно скорее попасть в миссию. Там ты будешь в безопасности.

– Раньше ты не волновался о моей безопасности.

– Да, но сейчас ситуация изменилась. Я не знал, что ты уже встречалась с Морганом, и не ожидал, что он поедет тебя искать. Я не мог предположить, что он…

– Что он меня захочет? – Честити судорожно вздохнула. – Кто ты такой, Рид? Сейчас ты говоришь мне правду? Я уже не понимаю, где правда, а где ложь. Ты притворялся, когда держал меня в своих объятиях?

– Нет.

– Ты все это время смеялся надо мной?

– Нет!

Рид протянул к ней руки, но она отпрянула.

– Не трогай меня!

В глазах девушки стояла такая невыразимая боль, что Рид не выдержал и опять потянулся к ней. Но Честити неожиданно подалась назад и, со всей силы взмахнув кулаком, ударила его.

Рид видел выражение неподдельного ужаса, мелькнувшее на лице девушки. Потом она отвернулась, спрыгнула на дорогу и исчезла в темноте. Несколько секунд спустя Рид тоже выпрыгнул из повозки.

– Честити! Не убегай от меня, пожалуйста!

Голос Рида звучал в темноте у нее за спиной. Его тяжелые шаги приближались. Она метнулась в окутанные мраком кусты и начала пробираться сквозь густые придорожные заросли.

С каждой минутой становилось все темнее, но темнота не пугала Честити. Теперь она вообще не знала, чего ей бояться. Правды не существовало, кругом была одна ложь. Рид говорил ей, что она нужна ему, и это была неправда. Каждое ласковое слово, каждый взгляд, каждое прикосновение – все, все было ложью!

Честити побежала быстрее. Дыхание ее сделалось хриплым и прерывистым. Только услышав собственные рыдания, девушка поняла, что плачет. Ну нет, она не будет лить слезы! Конечно, она глупая и доверчивая, но не слабая! Ей не нужен Рид и вообще никто не нужен! Она сама доберется до города, поедет туда, куда собиралась с самого начала, и забудет весь этот кошмар!

Тяжелые шаги за спиной звучали все ближе. Честити оглянулась… и не заметила крутого склона оврага впереди. Нога ее скользнула в пропасть, она упала и кубарем покатилась в темноту.

Рид остановился и прислушался. Грудь его тяжело вздымалась, раненая нога пульсировала болью. Быстрые шаги Честити впереди стихли. Он вглядывался во тьму, тщетно пытаясь что-нибудь рассмотреть.

– Честити, где ты? – крикнул он, охваченный тревогой.

Тишина.

– Отзовись, Честити. Не бойся, прошу тебя!

Опять никакого ответа.

«Что-то случилось! Она не стала бы от меня прятаться», – подумал Рид.

Тут он вспомнил, что оставил оружие в фургоне. Тихо выругавшись, он медленно пошел вперед.

– Отзовись, Честити!

Неожиданно перед ним возник обрыв. Рид остановился, пронзенный страшной догадкой.

– Честити, что с тобой? – крикнул он и начал спускаться по склону.

Горло Рида сжал спазм. Чувство тревоги не покидало его. Скользя и падая, он продвигался все ниже, продолжая звать девушку, и наконец добрался до дна оврага.

До ушей его донесся тихий стон. Рид замер на месте. Стон повторился, и тут в нескольких ярдах от себя он увидел лежащую на земле Честити. Рид бросился к ней. Она попыталась сесть.

Лицо девушки было в тени, и он не мог как следует ее рассмотреть.

– Как ты, Честити?

Дрожащей рукой он отвел прядь волос с ее лица.

– Это ты, Рид? Это действительно ты? – сипло спросила она, и Рид услышал надлом в ее голосе.

В следующее мгновение она была уже в его объятиях. Он целовал ее в исступлении, говорил, что любит ее… что всегда будет рядом с ней… что для него нет ничего важнее, чем заботиться о ней, что он никогда ее не отпустит.

Но Честити оставалась безучастной к его ласкам. Он отпрянул.

– Тебе плохо, Честити?

– У меня болит голова.

– Ты можешь встать? – Голос его осип от внезапного страха.

Рид помог ей подняться. Она качнулась, и он подхватил ее на руки.

– Не надо меня нести, Рид.

– Надо.

Когда он наконец подошел к фургону, голова девушки безвольно приникла к его груди. Он отнес ее к заднему борту и положил в повозку, потом залез туда сам и зажег фонарь. Взяв фляжку, Рид смочил тряпочку и стер грязь с ее лица. На щеке девушки темнел синяк, лоб был поцарапан, но она еще никогда не казалась ему такой красивой, как сейчас.

Нежно коснувшись ладонью ее щеки, он прошептал:

– Я люблю тебя, Честити.

Она смотрела на него влажными от слез глазами.

– Это правда… или ложь? – спросила она срывающимся шепотом.

Сдернув с шеи пасторский воротничок, Рид отбросил его в сторону.

– Сейчас можешь мне верить, Честити. Клянусь, я никогда не лгал, когда прижимал тебя к своей груди.

Честити не ответила, но попыталась сесть.

– Что ты делаешь?

– Ты сказал, что нам надо ехать дальше, что здесь оставаться опасно.

– Да, мы поедем, – Рид с усилием улыбнулся, – но не сейчас. Я не хочу выпускать тебя из своих объятий.

Честити постепенно расслабилась, и Рид крепче обнял девушку, чувствуя, как стихает ее дрожь.

Фонарь освещал повозку мерцающим светом.

– Я люблю тебя, Честити, – снова прошептал Рид. Слова эти сорвались с его губ так же легко и естественно, как весенние капли дождя срываются с ветки, – я люблю тебя.

Когда утренняя заря осветила небо, Морган проснулся и обвел спальню полусонным взглядом. Тесная комнатка была завалена разным хламом: ненужной одеждой, всевозможными предметами конской сбруи и жалкими пожитками Кончиты. Морган недовольно нахмурился. Надо сказать мексиканке, пусть наведет здесь порядок и устранит все следы своего пребывания. Честити – благородная леди, и, если узнает, что перед ней в его постели была какая-то жалкая бродяжка Кончита, она этого не потерпит.

Морган осторожно сел. После того как они разъехались с фургоном, дела пошли плохо. Тернер привез их к тому месту, где лежали растерзанные хищником бычки. Они поехали на поиски остального стада, нашли его неподалеку и пригнали в лагерь. Морган велел немедленно приступить к клеймению. Мужчины возмутились, но вынуждены были подчиниться приказу и работали дотемна.

Вечером, вернувшись в хижину, все заметили, что Кончита необычно молчалива. После ужина, когда Морган ушел к себе в спальню, она даже не попыталась войти к нему. Морган понял, что Уолкер отчасти был прав: Кончита оказалась умнее, чем он думал. Она понимала, что между ними все кончено и спорить бесполезно. Но и Морган не ошибся насчет нее. «При всем своем уме, – размышлял он, – эта мексиканка все-таки обыкновенная шлюха. Она знает свое место и знает, когда надо уйти. Конечно, она хорошо готовит и кормит мою банду…» На этой мысли Морган задержался, вспомнив гладкие белые руки Честити. «Вряд ли от нее будет толк в работе, – подумал он, – зато эти ручки умеют творить другие чудеса».

Морган резко встал. В соседней комнате было тихо. В такую рань Кончита еще не возилась у очага. Ребятам не захочется идти работать, не позавтракав, но они пойдут, никуда не денутся! Парни знают: с ним лучше не спорить, особенно когда он что-то задумал. А задумал он нечто необычное.

Морган улыбнулся своей мальчишеской улыбкой. Сейчас они быстро закончат клеймить скот, решил он, он продаст бычков, расплатится с ребятами, а потом возьмет Честити и увезет ее, куда она пожелает. Вряд ли муж-пастор дал ей вкусить хорошей жизни. Это сделает он, Морган. Он будет потакать всем ее прихотям, ублажать ее, и в конце концов она не сможет ему противиться.

Конечно, продолжал мечтать Морган, она благородная дама, и, наверное, потребуется время, чтобы добиться ее. Но он чувствовал: игра стоит свеч. Он уже ощущал вкус ее теплых губ, уже чувствовал под собой ее гладкое тело, уже слышал, как она шепчет его имя в порыве любовной страсти.

«О да, игра стоит свеч… но, черт побери, я не стану ждать ни одной лишней минуты, чтобы овладеть ею», – сказал себе Морган.

Подгоняемый жаркими мыслями, он быстро оделся и вышел в соседнюю комнату, где в походных постелях спали его люди.

– Пора вставать! – громко объявил он. – Сегодня утром мы начнем пораньше. Покупатель в Седейлии не будет ждать вечно, а у нас еще полно работы.

Пока мужчины с ворчанием просыпались, Морган прошел к очагу и увидел там готовый кофе. Он взглянул на Кончиту, которая снимала с огня противень с бисквитным печеньем, и довольно усмехнулся. «Расторопная баба! Что ни говори, а эта шлюха знает свое место. Наверное, мне все-таки будет ее не хватать».

Рид заворочался во сне и крепче обнял лежавшую рядом женщину. Он вдохнул запах ее волос, погладил ее мягкое тело… и, вздрогнув, проснулся.

Сквозь парусиновый полог в повозку проникал солнечный свет. Рид изумленно моргал. Неужели он проспал всю ночь? Он покосился на Честити, спавшую рядом, и тихо выругался. Синяк у нее на щеке потемнел, а на лбу образовалась шишка. После падения блузка и юбка девушки были грязными, а в огненно-рыжих кудряшках запутались листья. Он вспомнил, как испугался, когда она исчезла в темноте, и как обрадовался, найдя ее. Потом они вернулись в повозку, и он обнял Честити. Ему так не хотелось ее отпускать!

Веки девушки затрепетали, и Рид затаил дыхание. Она открыла глаза, ясные, незамутненные, и попыталась пошевелиться, но тут же застонала и схватилась за лоб.

– В чем дело, Честити?

– Голова болит.

Рид нахмурился. Он винил себя в случившемся.

– Прости меня, Честити. – Он попытался улыбнуться. – У тебя на лбу шишка, и, мне кажется, твоя голова пройдет не сразу.

Честити взглянула на солнечный свет, проникавший в повозку.

– Уже утро.

– Да.

– Ты сказал, что хочешь ехать ночью.

– Знаю.

Она судорожно вздохнула:

– Нам надо ехать.

– Нет, не сейчас. Сначала я должен кое-что тебе сказать.

Вдруг, растерявшись, Рид замолчал. Он все сказал ей вчера вечером, но в ее глазах осталась тень сомнения. Это нельзя было так оставлять.

Сердце отчаянно колотилось в груди, а горло сдавило от волнения. Ему было трудно говорить.

– Я не хотел тебя обманывать, Честити, но так получилось, и теперь ты не знаешь, можно ли мне доверять. Наверное, я заслужил это. Но я даю слово, что больше никогда не буду лгать тебе, как бы горька ни была правда. И часть этой правды состоит в том, что нам надо как можно скорее добраться до миссии.

– Это очень далеко?

– Не думаю. Мы должны приехать туда к вечеру.

– А что ты будешь делать потом?

– Убедившись, что ты в безопасности, я вернусь за Морганом.

– Нет, тебе нельзя сюда возвращаться! – Честити вскинула голову, сморщившись от боли, – Их много, а ты один!

– Послушай меня, Честити. – Риду понадобилась немалая сила воли, чтобы произнести: – Я не в силах изменить прошлое. Именно оно привело меня сюда. – Он перешел на шепот. – Если бы я только мог его изменить! Единственное, что я бы оставил, – это любовь к тебе.

– Рид…

Он приподнялся, встал рядом с ней на колени и поправил одеяло у нее на груди.

– Поспи немножко. Еще рано, и у тебя болит голова. – Он помолчал. – Я люблю тебя, Честити. – Эти слова вышли из самого сердца.

Честити взглянула на него, и в ее прекрасных глазах вдруг заблестели слезы. Когда она заговорила, голос ее дрожал:

– Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, Рид.

– Засыпай, Честити. Когда ты проснешься, тебе будет лучше. Я никуда не уйду.

Он поцеловал девушку. Губы ее были мягкими и теплыми, но Рид заставил себя оторваться от них. Выйдя из фургона, он поднял голову и взглянул на ясное утреннее небо. «Честити не сказала, что любит меня, – грустно подумал Рид. – Она не хочет, чтобы со мной что-то случилось. К сожалению, обещать это я ей не могу, ибо сам не знаю, чем закончится моя погоня за Морганом».