Текст книги "Сверхъестественное. Обряд посвящения. Свежее мясо. Врезано в плоть"

Глава 29

Сумико нажала на кнопку сброса звонка и уставилась на телефон.

– Голосовая почта, – недоверчиво проговорила она. – Райан, серьезно?

Отложив мобильник, Сумико начала барабанить ногтями по письменному столу – нервная привычка, которая проявлялась в моменты, когда она не знала, что делать дальше.

Райан огорошил ее заявлением об отце, а потом отказался об этом разговаривать. Если честно, в их отношениях более разговорчивой была Сумико. Райан все держал в себе. И только что узнал, что вырастивший его человек не приходится ему родственником и что родился он в результате изнасилования.

Сумико схватила телефон, поняла, но не хочет читать многочисленные сообщения от друзей и источников о разрушении стадиона, потом снова вернула мобильник на место.

Райан сказал, что ему нужно время, чтобы все обдумать. Нужно уважать его желания. Правильно? С другой стороны, голос у него был ужасно грустный, может, даже опасно грустный.

«А если он попытается…»

Нет, так нельзя. Если ему нужно время подумать, Сумико даст ему это время. Но можно выступить его подстраховкой, просто на всякий пожарный. Включив компьютер, она вошла в свой аккаунт на «Покажи, где мой друг», и перед ней развернулась карта с несколькими миниатюрными фотографиями, которые соединялись стрелками с зелеными точками. Ее фотография наслоилась на мамину, потому что их телефоны сейчас находились в одном доме. Несколько друзей, с которыми она обменялась возможностью отслеживать телефоны, показались в разных местах по всему городу. Точку Райана Сумико обнаружила в нескольких километрах от своего дома и увеличила масштаб карты, просматривая названия улиц.

– Пиццерия «У Тони», – вслух проговорила она. – Ему там нравится. Стресс заедает. Наверное, хороший знак.

«Если только это не его последняя тра…»

– Прекрати, – выбранилась она на саму себя.

И тут точка начала двигаться.

Через несколько минут Сумико заинтересовалась, куда бы мог податься Райан. За пиццерией располагался коммерческий район, который закономерно опустел, когда торговый центр перетянул всех покупателей на себя. Многие магазины разорились. Проект обширного коттеджного поселка заморозили, когда обвалилась экономика и иссякли кредиты. Территорию расчистили бульдозерами и позже, во избежание несчастных случаев и судебных исков, огородили. Привинченная к ограде табличка «Скоро в продаже» выглядела иронично, учитывая, что указанная дата минула вот уже почти как год.

– Почему именно эта часть города?

Внутри начало нарастать беспокойство. Сумико взяла телефон и запустила приложение «Покажи, где мой друг». Потом схватила ноутбук, спустилась вниз и попросила у матери разрешения воспользоваться ее «Хондой Одиссей».

«Не могу я его страховать на расстоянии в восемь километров».

* * *

– Какого черта, Сэм?

Они вошли в хижину Роя Демпси. Сам Рой, судя по серебристому «Доджу Рэм» на подъездной дороге, уже вернулся.

– Ты устраиваешь отпуск с Люцифером в ту самую секунду, как на нас напали? Он нас чуть не сжег и забрал женщину.

– Дин, я…

Рой сидел на табурете в кухне и расправлялся с чуть ли не полуметровым бутербродом, который требовал от него предельной сосредоточенности, учитывая только одну руку. Дин и так злился после провала с о́ни, а тут у него еще и в животе заурчало. Рой поскреб щетинистый подбородок и уставился на Дина.

– Не смотри на меня так, – буркнул Дин. – Я кормил твоего жуткого кота.

– Что бы у вас там ни было, – Рой махнул рукой на братьев, – я об этом знать не хочу.

– Точно, – не сдержался Дин. – А то аппетит испортится.

– Я еще три купил, – ровно проговорил Рой. – В холодильнике.

– Да быть того не может! – Дин мгновенно повеселел и распахнул холодильник. – Точно! Я тебя совершенно недооценивал.

– Вы же не разнесли мой дом, – отозвался Рой. – Решил показать себя с лучшей стороны.

Дин вытащил бутерброды из холодильника.

– Знаешь, чего не хватает для полного счастья? Пирога. – Он передал один Сэму. – Я думал, ты держишь свои видения с Люцифером под контролем.

– Я и держу, – нахмурился Сэм. – Обычно. На этот раз стало хуже.

Дин откусил кусок от переполненного начинкой бутерброда.

– Это все колдовство на неудачу! – проговорил он между укусами. – У меня зажигалка не сработала, а ты отправился в «Сумеречную зону»[31]31
  «Сумеречная зона» – популярный американский сериал 1959–2003 гг., смесь фэнтези, научной фантастики, драмы и хоррора.


[Закрыть]. Мужик нам банановые шкурки под ноги кидает. Как справляться будем?

Сэм взял бутерброд, вытащил из него какие-то не одобренные им ингредиенты и с задумчивым видом принялся за еду.

– Легенды говорят, что от о́ни оберегает остролист. А что, если…

Рой странно на него посмотрел.

Дин вытащил из холодильника и раздал несколько бутылок пива.

– Что? Что-то надумал? – спросил он у Сэма.

– Со всей той информацией насчет изгнания о́ни из города…

– Бобовое конфетти?

– Точно. Я подумал, что остролист не дает ему войти, – пояснил Сэм. – А раз он уже здесь, так какой смысл? Но что, если остролист оберегает от его сил?

– А если сравняем шансы, – кивнул Дин, – то, может быть, получим возможность сражаться.

– Но он по-прежнему неуязвим.

– Так что прибить его не получится.

– Остролист? – переспросил Рой едва слышно.

– Что?

– Вам нужен остролист для о́ни? – повторил Рой.

Братья одновременно кивнули.

– За домом растет куст остролиста.

– У тебя совершенно случайно растет остролист за домом? – переспросил Дин.

– Но это не значит, что я в деле, – сказал Рой.

– Конечно, – вставил Сэм. – Разумеется, не в деле.

– Восемнадцать лет назад, – начал Рой, отхлебнув пива. – До того как погибла Салли и… – Он приподнял левую руку. – Я думал, что по городу разгуливает о́ни.

– Что? – недоверчиво переспросил Сэм.

– И ты это нам сейчас рассказываешь?

– Слушай, я не знал, на что вы там охотитесь, и это положение меня совершенно устраивало. У нас была сильная эпидемия гриппа, поезд сошел с рельс, фабрика взорвалась и всякие прочие странности. Все за несколько дней. Я изучал предания, но тут все пришло в норму. И все-таки я купил в местной теплице куст американского остролиста и посадил на заднем дворе. Был тогда в модусе бойскаута.

– Всегда готов, – кивнул Дин. – Это экономит нам время.

В дверь вошел Бобби, который выглядел, пожалуй, даже хуже, чем после недавней встречи с лобовым стеклом. Щурясь, он добрался до кухни. Дин вручил ему третий бутерброд.

– Спасибо, Рой.

– Сингер, выглядишь так, будто сейчас на запчасти развалишься.

– А чувствую себя, как булфайтер[32]32
  Булфайтер – человек, который отвлекает быка после падения ковбоя на родео.


[Закрыть] похмелья.

Сэм рассказал Бобби про остролист и возможное появление о́ни восемнадцать лет назад.

– Возможно, это тот же самый, – проговорил Бобби. – Но зачем ему возвращаться?

– Просто скажите мне, как его прикончить. – Дин окинул всех вопросительным взглядом. – Варианты?

Бобби вздохнул:

– Если б со мной были мои книги. Дайте мне ноутбук, может, я обнаружу что-нибудь, что мы проморгали.

– Что произошло, Сингер? – спросил Рой. – Ты на каждом шаге морщишься. Тебе бы отсидеться. Или с катушек слетел?

– У меня и справка есть, – криво ухмыльнулся Бобби. – Но работа не закончена.

Рой тяжело вздохнул:

– Должно быть, я такой же псих, как и ты, Бобби.

– А, так теперь Бобби?

– Ай, заткнись, пока я не разозлился, – парировал Рой. – Не знаю, поможет ли, но о́ни происходят из японского фольклора, и разные ответвления этой монструозной семейки между собой не ладят. Обакэ – японские шейпшифтеры. Они принимают облик животных и иногда даже защищают людей. Обакэ и о́ни друг другу не доверяют.

– Он боится животных? – недоверчиво переспросил Дин.

– Если подозревает, что животное может представлять для него угрозу, – согласился Бобби. – Обакэ.

– А МакКлэри не может привлечь к работе К-9[33]33
  К-9 – название кинологических отрядов.


[Закрыть]? – предложил Сэм.

– Может, они его и отпугнут, но не убьют, – сказал Дин.

– Если он уберется из моего города, – проговорил Рой, – с меня довольно и этого.

«А что насчет соседнего города? – мрачно подумал Дин. – Мы должны покончить с ним раз и навсегда».

* * *

Райан первым добрался до «Хоторна», местного универмага, ставшего очередной жертвой экономики. Брошенное здание уже некоторое время оставалось в продаже, но покупателей не предвиделось. Закрывающую окна фанеру испещряли граффити. Внутри помещение было абсолютно пустым. То, что не распродали из-за банкротства, позже выставили на аукцион.

Райан понятия не имел, зачем его сюда позвали. Он озадачился еще больше, когда к нему подошел Дальтон Рурке. Но когда Джесс Трамболл подъехал в красном «Додже Дуранго», вошел в здание и остановился рядом с ними, все стало ясно. Райан заметил бугорки у них на лбу, хотя они предприняли слабую попытку скрыть их – вязаной шапочкой и капюшоном соответственно. У корней волос проглядывал рыжий цвет, ногти потемнели. Они все стояли рядом, и их почти одинаковый рост – чуть выше метра восьмидесяти – стал последней деталью головоломки.

– Братья, – тихо проговорил Райан.

– Что? – переспросил Дальтон.

– Вы мои братья.

– Он прав, – раздался низкий голос.

К одному из деревьев, высаженных в рамках ландшафтной планировки, прислонился высокий мужчина в темном костюме. Райан заметил его только сейчас, но когда мужчина вышел из тени, стали видны рога у него на голове.

«Это они и растут у нас», – понял Райан.

– У меня три сына, – проговорил отец. – От трех разных женщин. Я Тора.

Райан, сжав кулаки, шагнул вперед:

– Ты… ты изнасиловал мою мать.

– Это человеческие проблемы, – сказал Тора. – Для вас пришло время стать выше человеческого. Процесс уже начался, я уверен, вы все заметили физические изменения. Тем не менее вы должны по собственной воле совершить последний обряд посвящения, чтобы превратиться в о́ни.

– А что, если мы не хотим превращаться в о́ни? – возразил Дальтон.

– За себя говори, – зло бросил Джесс.

– Выбора у вас нет. Если не совершите ритуал, останетесь мертворожденными – наполовину о́ни, наполовину людьми. Мучительный конец. – Он помолчал, чтобы подчеркнуть сказанное. – Взамен я предлагаю вам власть над человеческим стадом, возможность обрести принадлежащую вам по праву судьбу.

– И мы станем такими же могущественными, как и ты? – уточнил Райан.

Ведь тогда он сможет направить кипящий внутри гнев в нужное русло и убить этого человека… этого о́ни, который убил его мать. Пусть даже ее смерть стала причиной его существования.

– Однажды – да, – заверил его Тора. – Но времени у нас мало, и сперва я хотел бы познакомить вас с женщиной, которая станет моей супругой и вашей матерью, заменит ваших хрупких человеческих матерей, которых вы никогда не знали. Завтра мы станем единым целым, одной семьей. Но сегодня, дети мои, вы станете о́ни!

«Фигушки», – горько подумал Райан.

Когда о́ни выводил их через взломанную дверь, Райан заметил, как Дальтон и Джесс переглянулись и улыбнулись.

«Боже, – в ужасе подумал он. – Они в самом деле этого хотят».

* * *

Припарковав автомобиль матери через улицу от «Хоторна», Сумико хотела было выйти, когда Райан остановился перед универмагом, но тут к нему присоединился Дальтон Рурке, а затем и Джесс Трамболл подъехал в украденном, должно быть, внедорожнике. Так что Сумико только сделала несколько снимков на смартфон, но получить четкую фотографию беседующего с ними мужчины не удалось.

Когда Сумико увидела этих троих вместе, первая мысль была: «Между ними нет ничего общего».

Относительно близко она видела их лишь один раз: во время эвакуации из-за якобы подложенной в школу бомбы. А так, насколько она знала, они были друг другу совершенно чужими. Но теперь, когда они стояли плечом к плечу, стало ясно, что они не только одного возраста, но примерно одного роста и телосложения. Сумико начала что-то подозревать.

Она открыла ноутбук, пролистала блог и посмотрела фотографии из отсканированных школьных альбомов. Некоторые черты вполне себе совпадали: лоб, нос, подбородок. Райан красился в синий цвет, но изначально был рыжеволосым. Джесс тоже, судя по старым фото, сделанным до того, как он начал бриться наголо. Включив переносную точку доступа, Сумико вышла в Интернет, проверила СМИ, вбила имена и узнала, что парни родились в пределах одной недели. А еще Сумико знала, что мамы Райана и Дальтона умерли родами.

«Странное совпадение, – решила она. – А как насчет Джесса?»

Сумико позвонила своей подруге Бреннан Кеннеди, которая подрабатывала в городской библиотеке, и попросила ее поднять старые газеты. Через двадцать минут Бреннан перезвонила и подтвердила подозрения Сумико: мать Джесса тоже умерла во время родов.

Сумико подумала, а не тройняшки ли они, разлученные после рождения, но матерей определенно было трое.

«А что, если они на самом деле сводные братья? То есть у них один и тот же отец. Тот мужчина, с которым они встретились около “Хоторна”?»

Она открыла страницу блога и напечатала заголовок: «Что общего между этой троицей?» Затем разместила фотографии Райана, Джесса и Дальтона в рядок, чтобы стало видно сходство между ними.

«Если этот мужчина – отец Райана, то он преступник».

Преступник, который встречается с сыновьями около заброшенного здания. У Сумико появилось плохое предчувствие, что Райан впутался во что-то опасное. Не связано ли это как-то со смертельными случаями, происходящими по всему городу? Как защитить Райана, не предав его?

Она опубликовала запись.

Потом вспомнила о человеке, который связался с ней через блог и не стал высмеивать ее сверхъестественные теории о странностях в городе. Может быть, он выслушает ее и не предложит отдохнуть подольше в психушке. Возможно, его даже воспримут всерьез, если он обратится в полицию. Сумико начала набирать электронное письмо, но тут заметила движение на другой стороне улицы.

Джесс Трамболл, сгорбившись в своей серой толстовке и засунув руки в карманы, быстро подошел к своему автомобилю. Перед тем как забраться внутрь, он оглядел парковку – Сумико пригнулась, чтобы остаться незамеченной.

Хотя спускались сумерки и свет тускнел, а тени теряли четкость в подкрадывающейся темноте, Сумико готова была поклясться, что подбородок Джесса был в крови.

«У них там какой-то бойцовский клуб?»

Джесс развернул машину и припарковал ее перед задней дверью. На переднее сиденье забрался высокий мужчина. Дальтон сел на заднее пассажирское сиденье. Райан, опустив голову, обошел автомобиль сзади и уселся за Джессом. Спустя мгновение красный внедорожник сорвался с места, выехал со стоянки и покинул опустевший торговый район.

Через несколько секунд Сумико развернула машину и последовала за ними.

«Райан, во что ты ввязался, черт побери?»

Глава 30

Райан сидел позади Джесса, уперев локти в колени и спрятав лицо в ладонях, и пытался унять гул в голове. Создавалось ощущение, что под кожей жужжат десятки тысяч пчел. Было тяжело сидеть, тяжело думать, тяжело даже вспомнить самого себя. Ради мести – мести за погибшую мать – он позволил себе попробовать кровь о́ни. А теперь она жгла изнутри, прогоняя разумные мысли и заменяя их жаждой крови.

Когда Райан вслед за остальными вошел в темный зал «Хоторна», им руководила лишь одна цель – убить этого чужака, который как-то пробрался в его разум и заставил прийти сюда. Но этот чужак не был человеком. Он был о́ни, что бы это ни значило, каким-то мифическим существом, которое, очевидно, оказалось не таким уж и мифическим.

– Хорошая тачка, Трамболл, – заметил Дальтон. – Украл?

– Одолжил, – ответил Джесс. – Сосед уехал в отпуск. Я забрался в его дом и взял ключи. Он не хватится машины до понедельника.

Райан цеплялся за свою личность – старую личность, а не за того чудовищного мутанта, которым он стал, – и пытался не думать о предстоящих резне и превращении. Он силился вспомнить то, что произошло в универмаге, чтобы найти силы бороться со всепоглощающим желанием убивать…

Когда о́ни отвел их в глубь магазина, Райан заметил растрепанную женщину, привязанную к опорной колонне на нижнем уровне. Женщина выглядела помятой и потерявшей всякую надежду, она едва держалась на ногах. Райан гадал, прошла ли его мать через то же самое. Райан хотел было развязать ее, но о́ни поймал его за плечо широкой ладонью и сильно сжал. Улыбнулся и проговорил:

– Она не твое дело, юноша.

– Но она…

– Меня это глубоко огорчит, – ровно проговорил о́ни, все сильнее сжимая пальцы, – но я вырву твой хребет.

Райан поморщился.

Затем Тора выстроил их в ряд и объяснил, что необходим ритуал на крови, чтобы превратить их из полукровок в о́ни.

– Глоток моей крови наполнит вас силой, превосходящей человеческую. – о́ни расхаживал перед ними и потирал руки, на поясе у него болталась трость. – Став сильнее, вы пойдете к месту собрания людей и возвестите о своем превосходстве кровопролитием. В вашем распоряжении будет оружие, но по меньшей мере один смертельный удар должен быть нанесен частью о́ни, которой вы сейчас располагаете, – прорезавшимися клыками или затвердевшими ногтями. Когда вашу кожу окропит кровь жертв, начнется последняя стадия превращения. К рассвету вы родитесь заново.

– А если… если мы не справимся до рассвета? – спросил Райан.

– Ваше тело отвергнет двойную натуру. В буквальном смысле разорвет себя. Мышцы будут сокращаться, пока не переломятся кости. Органы по очереди откажут. Вы испытаете мучительные судороги, а в мозгу произойдет кровоизлияние. Но я уверен, что под моим руководством вы все справитесь.

О́ни проговорил что-то на гортанном языке и своим нечеловеческим ногтем рассек себе запястье.

– Отведав моей крови, – продолжал он, – вы получите небольшую часть моих силы и неуязвимости. Достаточно, чтобы вынести жестокость ритуала. Если все получится, к утренней заре внутри вас зародится сила.

О́ни мазнул своей кровью по их губам: Джесс, Дальтон и, наконец, Райан – все они по очереди отведали ее. И это был словно электрический разряд. Райан ощутил поток силы, почувствовал, будто мог бы пробежать сквозь кирпичную стену и не испытать боли.

Райану была омерзительна сама мысль о том, чтобы отведать крови о́ни, но предложенную ею силу он принял. Что угодно, лишь бы оно дало преимущество над тварью, что совершила насилие над его мамой. Но едва кровь коснулась его языка, Райану пришлось признать, что он жаждал силы так же, как голодный алкает пищи. Физическое превращение уже началось, и из-за него гнев едва удавалось держать под контролем, он был словно пороховая бочка, готовая взорваться. А теперь Райан хотел взорваться.

«Но я не стану убивать, – сказал он себе. – Я не стану чудовищем».

Он тряхнул головой и попытался сосредоточиться на нынешней ситуации. Он не мог изменить то, что произошло в «Хоторне», но мог сдержать данное себе обещание. Надо быть настороже, чтобы воспользоваться любой возможностью дать отпор.

– Нам нужно скопление людей? – спросил Дальтон. – Много народу в ограниченном помещении?

– Да, – отозвался о́ни. – Есть что-то на примете?

– Еще как, – ухмыльнулся Дальтон. – Чеширский театр.

Джесс почему-то рассмеялся:

– Я его отлично знаю.

Райан посмотрел на одного, потом на другого и попытался не сверлить взглядом о́ни, боясь, что ненависть в его глазах будет очевидной.

О́ни расстегнул стоящую в его ногах сумку и вручил каждому по длинному изогнутому ножу.

– Прячьте их, пока не войдем внутрь, – велел он. – А потом убейте столько людей, сколько сможете. Но не забудьте придержать минимум одного каждый – для применения ваших ногтей или клыков.

– Почти на месте, – сказал Джесс.

Райан взял нож и уставился на поблескивающее лезвие. Он представил, как вонзает в кого-нибудь нож, и вздрогнул от предвкушения. И крепко зажмурился.

«Не стань чудовищем. Не… стань чудовищем…»

* * *

Сумико следовала за красным внедорожником, потом притормозила, когда Джесс остановил машину на правой стороне улицы. Когда четверка выбралась из автомобиля и направилась куда-то по тротуару, она поняла, что нужно принимать решение. Райан в жизни бы не причинил ей вреда, но и без него оставалось трое очень крупных мужчин с нехорошим прошлым, а она была всего лишь худенькой девушкой-подростком, любопытной сверх всякой меры. Сумико осталась в машине и проехала мимо, прикрывая лицо рукой, если им вдруг вздумается бросить на нее взгляд.

За перекрестком она посмотрела в зеркало заднего вида и с удивлением обнаружила, что они вошли в Чеширский театр. Судя по афише, ставили «Скрипача на крыше», два показа ежедневно.

«О Райан, нет!»

Она развернулась в неположенном месте, вернулась к театру и припарковалась на другой стороне улицы.

«Пожалуйста, скажи, что не помогаешь им ограбить это заведение».

Сумико метнулась через четыре полосы, вызвав надрывный хор гудков машин.

Положив ладонь на ручку резных деревянных дверей театра, она замерла, не зная, что делать дальше. Она могла отговорить от идиотского криминала Райана, но не троих остальных. Может, вытащить отсюда Райана, и черт с…

Изнутри донеслись крики.

Сумико отскочила от двери как ужаленная.

«Слишком поздно. Господи, я опоздала…»

Продолжая пятиться, она похлопала по карманам, вспомнила, что оставила телефон на пассажирском сиденье, и, едва загорелся желтый, через четыре полосы побежала обратно. Водителю, который намеревался проехать на тот же свет, пришлось ударить по тормозам, чтобы не сбить ее. Под визг шин бампер задел ее бедро, чуть не свалив с ног. Водитель налег на руль и из окна осыпал ее бранью вперемешку с сомнениями относительно ее умственных способностей. Не обращая на него внимания, Сумико запрыгнула в салон и набрала 911.

Связь была ужасной. Статика заглушала голос оператора и проглатывала целые слова. Сумико выкрикнула:

– Ограбление в Чеширском театре! Быстрее!

Зажав ладони с телефоном между колен, она принялась раскачиваться вперед-назад и бормотать:

– Райан, что ты наделал? Что же ты наделал?

* * *

После того как Рой показал куст американского остролиста, Бобби с Дином взяли садовые ножницы и позаимствовали два десятка веточек с красными ягодами. Бобби намеревался попросить МакКлэри раздать какое-то их количество назначенным под его командование патрульным. Защита от сверхъестественных несчастных случаев, неуклюжести и сбоев оборудования немного выровняет шансы и, хотелось надеяться, уменьшит количество жертв при следующем столкновении с о́ни. Но остролист не победит его.

Сэм остался в доме, заново просматривая легенды в поисках того, что мог проглядеть раньше, либо того, что можно было интерпретировать по-другому. Заодно он заметил два обновления в школьном блоге. В первом посте содержалась информация относительно обрушившегося стадиона и имена нескольких жертв – ничего, что Сэм бы не знал или не испытал лично. Самый свежий пост привлек его внимание, потому что как-то не вписывался в общую тему. Три лица – все молодые люди, в рядок, почти как на фото для документов. Сэм просмотрел пост. Все трое родились в пределах одной недели, восемнадцать лет назад, у трех разных женщин, погибших родами.

«Странное совпадение, – подумал Сэм. – Хотя нет».

Сэм перебрал факты: сводные братья, разные матери, один отец. Зачаты приблизительно восемнадцать лет назад.

– Восемнадцать лет…

Сэм постучал ручкой по столу и вспомнил, что сказала им Ким Джейкобс относительно планов о́ни: «Не будет выбора, кроме как прийти к нему, отцу… О́ни должны утратить свое человеческое лицо».

– Дин! Бобби! – закричал Сэм.

Он встретил их у задней двери – с Роем и парой наполненных остролистом сумок.

– Он вернулся за семьей, – сказал Сэм.

– Постой. Что? – нахмурился Дин. – В городе семья о́ни?

Сэм объяснил свое предположение: о́ни пришел в Лорел-Хилл восемнадцать лет назад и три разные женщины забеременели от него.

– Подростки – полукровки. Должно быть, на семнадцатом году они вступили в пору зрелости. О́ни вернулся, чтобы забрать их или провести через трансформацию.

– Так это все же был о́ни, – проговорил Рой. – Проклятье.

– А что с похищенной женщиной? – спросил Дин. – Она должна стать его супругой?

– Ритуал демонических врат должен ее изменить, – ответил Сэм. – Похоже, человеческие женщины не переносят процесс рождения.

– Чудненько, – прокомментировал Дин. – О́ни, готовый завести семью.

– Чьи семейные ценности заключаются в вырезании людишек пачками, – угрюмо добавил Бобби.

У него зазвонил телефон.

– МакКлэри, – пояснил Бобби и ответил на звонок: – Да. Все чертовски болит. Как запястье? – Несколько секунд он слушал. – А, черт… Нет, это, должно быть, он. Нет, пока никаких магических пуль, только остролист… И вышли пару отрядов К-9. Потом объясню.

– Где? – спросил Дин.

– Чеширский театр, – сказал Бобби. – Кажется, все плохо.

– Десять минут езды отсюда, – проговорил Рой. – Пять, если не обращать внимания на красный.

– Рой, – возразил Бобби, – это не твоя битва.

– Черта с два. – Рой взял ключи. – Надо было прикончить ублюдка восемнадцать лет назад.

* * *

Райан проигрывал борьбу с внутренним демоном.

О́ни провел их в театральный вестибюль. Орудуя тростью как смертельным сочетанием меча и биты, он расправился с отдыхающими там сотрудниками.

– Попадете внутрь, – наставлял он, – перегородите выходы. Не позвольте никому уйти.

– Чур, балкон мой, – с нездоровым весельем сказал Дальтон.

Двери на обеих сторонах вестибюля вели в зал, так что Тора велел Джессу и Дальтону войти справа, а сам схватил Райана за руку и потащил его к двери слева. Должно быть, о́ни чувствовал его неуверенность, потому что наклонился совсем близко к лицу Райана, оскалил острые зубы и проговорил:

– Силой своей крови я приказываю тебе. Никого не выпускай через пожарный выход.

Упоминание крови о́ни и воспоминание о ней на своих губах и языке подействовали, словно электрический разряд. Фраза будто запустила постгипнотическое внушение. Когда все разошлись, Райан метнулся к левому проходу и занял место у пожарного выхода.

Свет был выключен, так что сотни зрителей едва ли заметили их появление и расстановку. Большая часть актеров изображала на сцене крупную свадебную церемонию – близился конец первого акта.

Первые вопли послышались, когда Джесс запрыгнул на сцену и начал перерезать актерам глотки, одну за другой. Несколько людей попытались остановить его, но безуспешно. Зрители разом бросились к выходу, но там их поджидал о́ни со своей смертоносной тростью в одной руке и мясницким тесаком в другой. Когда люди попытались добраться до второй двери, ведущей в вестибюль, с балкона посыпались трупы – работа Дальтона, – ударяясь о спинки кресел и бордовое ковровое покрытие.

Расправившись с оркестром, Джесс, с жуткой непринужденностью кромсая налево и направо, пробрался сквозь толпу и встал у противоположной двери.

Райан до этого мгновения в немом шоке стоял у пожарного выхода, так и не замарав рук. Но он чувствовал, что внутри разгорается яростный огонь, и боялся того, что случится, едва кто-нибудь приблизится к нему. Нужду броситься на что-то – на кого-то – сдерживала тонкая-тонкая ниточка.

– Пожарный выход! – заорал плотный мужчина в заляпанном кровью темном костюме-тройке и по левому проходу повел с десяток людей в сторону Райана.

Мужчины были в костюмах и при галстуках, женщины – в нарядных вечерних платьях: сейчас вся эта одежда не вязалась с бойней, в которую превратился театр.

– Прочь с дороги, парень! – крикнул мужчина Райану.

«Стой на месте!»

Голос в голове прозвучал барабанной дробью.

Райан подобрался.

– Я… не могу, – проговорил он.

Часть его – Райан-человек – хотела броситься бежать и оказаться как можно дальше от театра. Но другая часть – темная волна, вздымающаяся на поверхности сознания, – хотела драться… и убивать.

– Двигай! – заорал мужчина и бросился…

Прямо на острое лезвие, которое машинально вскинул Райан.

Когда на Райана навалилось тяжелое тело, он ощутил, что нож входит в плоть слишком легко. Темная кровь хлынула на сжатые пальцы. Райан толкнул мужчину, тот отшатнулся и свалился на пол.

– Ах ты сволочь! – Женщина в изумрудном платье взмахнула руками, пытаясь вцепиться ногтями ему в лицо.

Защищаясь, Райан свободной рукой схватил ее за горло и – не успев себя остановить – сжал пальцы. Темные ногти вонзились ей в шею так же легко, как нож в грудь ее мужа. Кровь из артерии брызнула Райану в лицо. В это мгновение он понял, что проиграл.

Голову пронзило жгучей болью, когда изо лба наконец пробились рога. Райан скривился от боли, и заострившиеся зубы поцарапали нижнюю губу. В центре лба нарастала и спадала тупая боль. Райан-человек – если какая-то его часть все еще существовала – ударился в панику. Торжествующая темнота внутри пришла в движение и выплеснулась на всех, кто оказался рядом.

Следующие несколько минут утонули в тумане. Краткие всплески ясности освещали ужасающие сцены резни, а затем все снова затягивало пеленой ярости. Джесс порвал несколько шей ногтями, еще несколько – зубами. Жертвы Дальтона продолжали падать с балкона. В какое-то мгновение сотрудник попытался включить освещение, но тут до него добрался Джесс. Теперь зал погрузился в сумрак, будто свет так и не смог одолеть тьму.

Люди боялись приближаться к дверям. Крики сменились всхлипами, на полу и сиденьях стонали и корчились раненые. Кто-то пытался позвонить и позвать на помощь, но оказалось, что мобильные телефоны не работают.

Всех, кто очутился в пределах досягаемости, о́ни протыкал тростью или мощными взмахами окровавленного ножа отрубал руки и головы.

Больше сотни людей умирали или погибли к тому времени, как прибыли первые полицейские. Поначалу те застыли в полном шоке, но вскоре им пришлось оправиться, чтобы сражаться уже за свою жизнь. Они принялись стрелять в о́ни, кое-кто даже в упор, но не могли ранить его.

Пуля попала в Джесса. Он вскрикнул, отшатнулся на пару шагов и опустил взгляд на грудную клетку. Рассмеялся. Пуля пробила толстовку и футболку над сердцем, но скорее напугала, чем причинила вред. Джесс бросился на полицейского, воткнул ему нож в живот и рванул лезвие вверх.

Райан вспомнил, как о́ни обещал, что его кровь подарит сыновьям неуязвимость, по крайней мере на несколько часов. Он дернулся, когда пуля ударила его в предплечье. На месте удара осталось красное пятно и только. Пуля даже кожу не пробила. Еще несколько выстрелов – большая часть попаданий ощущалась не болезненней осиных укусов.

О́ни принялся за открывших огонь полицейских, убивая их одного за другим. Остальные неумышленно прикончили друг друга перекрестным огнем и рикошетами. Пистолеты давали осечки. Полицейские спотыкались или поскальзывались на крови и падали. Один отрубился, рухнув на спинку кресла. Некоторые пытались вызвать подкрепление, однако из раций доносились лишь писки и треск помех.

Райан понял, что все это – несчастные случаи, неловкость полицейских, неработающие мобильники и полицейские рации – вина о́ни. Райан-человек – потерявший право голоса и ускользающий в небытие – знал, что люди обречены. Никто в этом театре не переживет бойню.