Текст книги "Путь к сердцу"

44

Почти полтора месяца я провела, как в бреду. Я сказала Марату, что уезжаю надолго в другой регион, в открывающийся филиал нашей фирмы, поэтому меня не будет в городе. Он расстроился, но поверил. Это было лучшее, что я могла сделать. Я была просто не в состоянии общаться с ним или с его семьей, как раньше. Меня буквально разрывало изнутри от боли, и я не знала, как эту боль унять.

Веня пытался заставить меня к нему переехать. На время. Потому что он на самом деле беспокоился, что я абсолютно закрылась от всех. В итоге мы договорились, что я никуда не переезжаю, но он ко мне будет приходить в гости. С этим я еще могла смириться. И хотя во время его визитов, говорил в основном только он, кажется, его успокаивало то, что я не спиваюсь, что я не подсела на какую-нибудь дрянь и не вспарываю себе вены. Глупо, на мой взгляд. Я уже не в том возрасте. Моя депрессия была тихой и интеллигентной. Я просто молчала. Выходила я исключительно только на работу, а остальное время проводила на диване.

Только в середине декабря Вене удалось меня вытащить на улицу. Был теплый снежный день. От количества белого рябило в глазах. Было всего три градуса ниже ноля, поэтому я даже шапку надевать не стала. Мы ехали к торговому центру, чтобы Веня мог выбрать подарки для своей семьи.

– Знаешь, – неожиданно сказала я, – я поняла, что не люблю зиму. Это дурацкое время года. Уже второй раз меня пропускает будто через мясорубку, и опять зимой. Что за херня?

– О, – протянул Веня, – ну, я рад, что тебе понадобилось меньше года, чтобы об этом заговорить.

– Очень смешно.

– Ничего смешного. В прошлый раз ты мне все рассказала только через несколько месяцев, и все еще была абсолютно разбита. Я просто не хочу, чтобы ты снова проходила через все это в одиночку, – сказал Веня, периодически переводя взгляд с меня на дорогу.

– Я и сейчас совершенно разбита. И в прошлый раз… – сказала я, сделав паузу, – было все совсем по-другому.

– По-другому? Ты имеешь в виду… хуже? Или хуже сейчас?

– Я имею в виду, что по-другому. Сложно оценить уровень дерьмовости ситуации со стороны хуже или лучше. В прошлый раз и отношения были другими. Черт, мы были вместе пять лет. И это был один сплошной оголенный вечный нерв. Я отдавала всю себя, мало что получая взамен. Может, именно… Саша сделала меня такой. Сама того не зная, она научила чем-то жертвовать, отдавать, быть преданной до конца.

– А сейчас? Ну, в отношениях… Боже, мне так странно произносить это вслух, – усмехнулся Веня. – В отношениях с Ириной Викторовной?

– О, – я невольно улыбнулась, – она… Она отдавала мне себя. Там была взаимность, понимаешь? А это чертовски важно.

– И это была… ну, любовь? То самое и все такое? – неопределенно помахал рукой Веня. – Ты ее по-настоящему любила?

– Я ее по-настоящему люблю, – поправила я друга. – Если от Саши я ушла, потому что хотела спасти себя… образно говоря, то тут… Я ушла, чтобы спасти ее.

– М-м-м, – промычал Веня. – Мать Тереза двадцать первого века. Приятно, что я твой друг.

– Ты – идиот, – вздохнула я. – Веня, какой у меня был выбор?

– Бороться. Разве не очевидно?

– С кем, прости? С Маратом?

– Этот маленький засранец все вам испортил, – пробурчал Веня.

– Эй, полегче. Он всего лишь ребенок. И он хороший парень. Просто у каждого свой взгляд на вещи. Ты тоже был против моих отношений с Бойцовой, если ты помнишь.

– Ничего себе ты сравнила! – возмутился Веня. – Это вообще разные ситуации. Она была, как пиявка. Эмоциональный вампир. Она использовала тебя, манипулировала тобой.

– Может, Марат опасается того же. Ты же не слышал меня, когда я объясняла тебе, что люблю ее. И Марату я не смогла бы объяснить, что мои чувства к его матери абсолютно бескорыстны.

– Тебе было восемнадцать, и ты была глупой девчонкой. Это разное. Сейчас ситуация, в которой две взрослые женщины. Которые любят друг друга. Она же тебя тоже любит? – он повернулся ко мне.

– Да. Но ты прав. Отчасти. Ситуации, может, и разные, но восприятие одно и то же. И называется это – непринятие. Я не могу заставить человека думать по-другому. К этому он приходит только сам.

– Ой. Я все равно считаю, что вы могли бы найти выход из ситуации.

– Ага. Когда придумаешь, какой, сообщи мне. Я открою бутылочку «Кристалл», отпраздновать.

– Очень смешно. Тормози тут. Сейчас тот парень отъедет и встанем на его место, – Веня показал рукой на большой черный джип, который сдавал задом, чтобы выехать с парковочного места.

– Да, мой великий штурман. Как скажете.

– Ты стала более язвительной, – недовольно заметил Веня и почесал лоб, отодвигая шапку.

– А ты более изнеженным. Как девчонка.

– Иди в задницу, Марина.

– Сразу, как ты покажешь дорогу.

* * *

Мы обошли, кажется, сотни три магазинов в четырехэтажном торговом центре. Ну, ладно, может, штук десять, но мне казалось, что их было не меньше трехсот. В каждом была невероятная уйма народу. Люди спешили сделать покупки по акциям и скидкам, набрать подарков на всех родственников и просто поглазеть на прилавки.

Веня нес около пяти пакетов в руках и два еще сунул мне. Мы проходили мимо ювелирного магазина, когда я почувствовала, как Веня схватил меня за руку и потащил внутрь.

– Я хочу купить себе браслет, – сказал он, осматриваясь вокруг. Он напоминал мне ястреба, ищущего добычу.

– Вон там они, – я указала свободной рукой в сторону прилавка, стоящего сбоку.

– О, отлично, – он в два шага оказался у стойки с цепями и мужскими золотыми браслетами, а я продолжила расхаживать вдоль магазина, разглядывая изделия. Мое внимание привлекло очень красивое кольцо – оно было не слишком толстым, а благодаря нескольким линиям, которые переплетались в виде цветочных стеблей, удерживая внушительный бриллиант, выглядело очень женственно. Я на автомате вспомнила о нашем разговоре с Маратом. Да. Определенно, именно такое кольцо я бы хотела ей подарить. Хотя почему «хотела бы»? Я же могу это сделать. Есть курьерская служба, в конце концов. Она даже не увидит меня. Или не стоит? К чему лишний раз напоминать о себе?

Пока я раздумывала об этом, то не заметила, как уже подошла к кассе и достала карту. Через несколько минут я держала бархатную коробочку с кольцом.

– Это что? – Веня тут же оказался рядом. Как он умудряется все подмечать?

– Кольцо, – рассеянно пробормотала я.

– Мне? – хихикнул он. – Я думал, это мужчины должны делать предложение женщинам.

– Идиот, – вздохнула я. – Это… У Иры день рождения скоро.

– О. Ты приглашена? – брови друга взмыли вверх.

– Конечно, нет, Веня. Я думаю, может, послать курьера. Или не послать. Я еще не решила, – пробормотала я.

– Ну, детка, кольцо-то у тебя уже в руках, – многозначительно пошевелил он бровями. – Мне кажется, ты уже все решила.

– Это вообще ты виноват. Ты столько напокупал, что я как-то даже не поняла, что я делаю, – прошипела я и ударила его в грудь.

– Ой, больно же. Конечно, вини меня во всех своих неудачах.

– Ты выбрал браслет? – спросила я, пытаясь как можно скорее закончить этот разговор.

– Нет, тут все какие-то не фонтан.

– Отлично. У меня где-то валялась цепь от старого сливного бачка. Могу дать, – ответила я, убирая коробочку в сумку.

– Ой, как смешно, пойдем, – Веня снова схватил меня за руку и потащил к выходу.

– Давай помедленнее, – воскликнула я и, пытаясь сохранить равновесие с двумя пакетами и сумкой наперевес, вырвала свою руку из медвежьей хватки Вени. – Тут слишком много наро… – я в кого-то врезалась, и мои, точнее, Венины, пакеты разлетелись по полу. – Черт. Извини… те, – пробормотала я, уставившись на человека, в которого я и вписалась.

– Марина? – Марат хлопал глазами, будто думал, что у него галлюцинации.

– Эм… Привет, Марат, – неловко улыбнулась я.

– Ты же говорила, что ты уехала?

– Я? Я… да. Я уехала. Вот, вернулась буквально на пару… Пару дней… чтобы в магазин сходить, кое-какие дела сделать, – сказала я и почувствовала, что начинаю потеть.

– Я думал, ты зайдешь в гости… Или позвонишь, на крайний случай, – нахмурился он.

– Я… Я собиралась, – соврала я, почесывая голову.

– Марина, нам нужно поговорить, – сказал Марат, и его лицо стало серьезным.

– Поговорить? О чем? – я осмотрелась по сторонам, надеясь, что не увижу тут Ирину Викторовну. Я просто не могла даже предугадать, как бы я себя повела, встреть я ее сейчас. Я слишком по ней скучала и слишком хотела к ней. Но, к счастью, казалось, что Марат был здесь один.

– О тебе и… о маме, – сказав это, он выжидательно уставился на меня.

– Марат, я бы рада с тобой поболтать, правда, но… Мне надо идти, – сказала я, глядя, как Веня машет мне рукой из соседнего магазина.

– Марина, что происходит? Скажи правду, ты никуда не уезжала? Ты просто не хочешь со мной общаться, из-за того, что я тогда тебе сказал? – он так походил на свою мать, что я просто ужаснулась. Он выглядел так же, как и она, когда Ирина думала, что каким-то своим комментарием оскорбила меня.

– Нет, Марат, все нормально. Просто… Мне нужно идти. Давай, я потом тебе позвоню, и мы поговорим, ладно? – я потрепала его по голове и поспешно зашагала прочь.

– Кто это был? – Веня стоял у стойки с рубашками и разглядывал совершенно нелепую модель в крупный разноцветный горох.

– Это разве не женский отдел?

– Ха. Ха. Что это за паренек? После женщин ты решила переключиться на детей? Я не одобряю. От мужчин одни проблемы, а чем они моложе, тем проблем больше.

– Спасибо, мужчин мне хватает в лице тебя. Это был Марат.

– Марат, – Веня произнес его имя, будто пробуя на вкус. Потом его лицо приобрело странный оттенок, и он уставился на меня. – В смысле, тот самый? Ты имеешь в виду, тот Марат? Сын?

– Ага.

– А я думал, что у нас большой город. И что этому маленькому разрушителю сердец было нужно? – Веня достал следующую рубашку, настолько пеструю, что у меня заболели глаза.

– Если ты возьмешь хоть одну рубашку из этих, я перестану с тобой общаться, – сказала я, подняв бровь.

– Боже. Зачем я с тобой пошел в магазин? – проворчал Веня, разворачиваясь к отделу с брюками. – Так что ему было нужно?

– Не знаю. Я сказала ему, что уехала, а он встретил меня в магазине. Вполне естественно, что у него появились вопросы, – пожала я плечами.

– Понятно. Понятно, что ничего не понятно. Ладно, пожалуй, хватит на сегодня. Поехали домой. Наедимся какой-нибудь дряни, выпьем какую-нибудь дрянь, и посмотрим какую-нибудь дрянь, – решительно сказал Веня и направился к выходу.

– Забыл добавить «в компании дряни», – усмехнулась я.

– Ну, ты же это сама поняла, – широко улыбнулся он и ускорил шаг, когда увидел, как я занесла руку для удара.

* * *

Веня остался у меня, и пока он храпел на диване, я думала о том, что произошло днем. О чем хотел поговорить Марат? Он сказал, что ему нужно поговорить обо мне и Ирине Викторовне. Но что он мог сказать? Он что-то узнал? Маловероятно, он же не предсказатель.

Я вспомнила наш последний разговор с Ириной. Она позвонила где-то через неделю после той нашей встречи в кафе. Голос у нее был очень грустный, и мое сердце просто разрывалось. Но я решила, что все делаю правильно, и сказала ей больше не звонить. Она не стала. И вот, спустя полтора месяца я встретила Марата, с которым за это время изредка обменивалась сообщениями, так как я наплела про то, что нахожусь в другом часовом поясе, тут жуткий роуминг и все такое. И теперь я снова мучаюсь мыслями о том, что же он хотел сказать.

Но ничего не изменилось. Ни я, ни он, ни невозможность наших отношений с его матерью. Может, мне действительно стоило куда-нибудь уехать?

* * *

Двадцать восьмого декабря я сидела на кухне и гипнотизировала часы, висящие на стене. Была половина шестого вечера. Пятница. И сегодня был день рождения Ирины Викторовны. Передо мной на столе лежала бархатистая коробочка с кольцом, которое я купила пару недель назад. Марат мне звонил несколько раз за эту неделю, но я категорически не брала трубку, отписываясь смсками, что я занята на работе. Я даже однажды поймала себя на мысли, что проще было бы ему все рассказать, чтобы он возненавидел меня и перестал видеть во мне друга. Но я не хотела портить их отношения с матерью. Ни он, ни она не виноваты в том, что произошло. Даже я не виновата, что влюбилась в нее. Так просто случилось. Это просто произошло.

Когда я в очередной раз взялась за телефон, чтобы снова передумать звонить в курьерскую службу, раздался звонок в дверь. Я вздрогнула от неожиданности и посмотрела на дверь, словно могла увидеть гостей через непроницаемый металл. Отодвинув коробочку, я пошла открывать.

– Привет.

– Эм… Привет. Что ты здесь делаешь? – я во все глаза смотрела на своего гостя.

– Я могу зайти?

– А, да. Конечно, – я отошла, пропуская его внутрь квартиры. – Как ты сюда добрался?

– Знаешь, мне уже двенадцать, и я вполне умею пользоваться телефоном и такси, – сказал Марат, снимая ботинки.

– Ну да. Извини. Чай будешь?

– М-м-м… да, не откажусь, – Марат прошел на кухню и сел на стул, пока я включала чайник.

– У меня ничего нет из еды, – виновато пожала я плечами.

– Ничего страшного, я не голоден, – сказал Марат. – Мне нужно поговорить с тобой о маме.

– Но где-то были печеньки, – я открыла дверцу верхнего шкафа, игнорируя его слова.

– Марина, ты меня слышишь? Вы должны помириться.

– Они точно где-то были, – бормотала я, бессмысленно глядя на содержимое шкафа.

– Марина, я все знаю, – вздохнув, сказал он, а я замерла на месте. – Теперь ты можешь со мной поговорить?

– О чем, Марат? – я закрыла шкаф и осталась стоять спиной к мальчику.

– О маме. О… вас.

– Что ты хочешь узнать? – вздохнула я.

– Ты ее любишь?

Я повернулась к нему и, глядя в его глаза, твердо ответила:

– Да. Я ее люблю. И тебя тоже. И она любит тебя. Мы все любим тебя, и у нас у всех все хорошо.

– Правда? У тебя все хорошо? – он вздернул подбородок вверх и вызывающе уставился на меня.

– Чего ты хочешь? Как ты вообще узнал… все это? – я оперлась поясницей о кухонный гарнитур и сложила руки на груди.

– Она мне рассказала, – при этих словах мои глаза чуть не выпали от удивления.

– Она? Но… зачем?

– Потому что я спросил, – спокойно ответил он, потом слегка отвел взгляд, – точнее, я много раз спрашивал. В общем, я как-то пришел домой с прогулки, был выходной, и зашел к ней, а она сидела спиной к двери. Она, конечно, улыбалась, как всегда, но глаза ее были красные. Когда я спросил, почему она плакала, она сказала, что это просто от усталости. Что она не плакала вовсе. Сначала я поверил. Но когда я начал замечать это регулярно, стало понятно, что что-то не так. А потом она и улыбаться почти перестала. Вернее, мне-то она улыбалась, но глаза ее были по-прежнему грустные. И когда она не видела, что я смотрю, она всегда о чем-то думала, и сразу выглядела расстроенной. Я много раз спрашивал, что не так. Думал, может, на работе что-то случилось. Она же очень любит свою работу, и если что-то там идет не так, то она очень переживает по этому поводу. И как-то раз я уже не выдержал – это было пару недель назад, когда я тебя встретил в торговом центре – и сказал, что не уйду, пока она мне все не расскажет. И она рассказала. Все сошлось. Ее рассказ, твой якобы отъезд. И все вот это.

– И что ты хочешь от меня? – устало вздохнула я. – Мы прекратили все наши отношения, когда я узнала твое мнение по этому поводу. Послушай, Марат, твоя мама ни в чем не виновата. Не наказывай ее за то, что произошло…

– В смысле? – перебил меня Марат. – За что я ее должен наказывать?

– Ну, за то, что мы… Ну, ты понял.

– А, ты об этом, – усмехнулся он. – Знаешь, мое мнение как бы поменялось. Мне немного… – он почесал затылок и улыбнулся, – мозги вправили, что ли. Виктория Павловна.

– Боже. Она что, тоже обо всем знает? – я вытаращилась на мальчика.

– Ага, – улыбнулся он. – И она сказала мне одну очень хорошую вещь… Я ее запомнил. Она сказала: «Я надеюсь, что тебе никогда не придется выбирать между своим личным счастьем и счастьем своего ребенка. Потому что ты выберешь своего ребенка». И я очень много об этом думал. И понял, что когда вы… ну, когда вы… общались, то она действительно была счастливой. Ты делала ее счастливой. Я был дураком, я признаю. И я прошу у тебя прощения. И у меня есть еще одна просьба.

– Какая? – спросила я, затаив дыхание. Этот разговор оказался для меня полной неожиданностью, и я уже не знала, чего мне ждать еще.

– Сделай мою маму счастливой. Если я исправлю то, что неосознанно разрушил… – он покачал головой. – Это будет лучший подарок от меня ей на день рождения.

Я смотрела на него, и чувствовала, как к горлу подступает комок.

– Лучший подарок? Решил меня переплюнуть, да? – усмехнулась я и поднялась на ноги, чтобы обнять мальчика, который только что дал шанс моему сердцу вновь быть счастливым.

* * *

Когда я села в ожидающее Марата такси, я чуть не потеряла дар речи. В машине сидела Виктория Павловна, которая в своей соболиной шубе и меховой шапке была похожа на крейсер.

– Виктория Павловна?! – я не смогла скрыть своего удивления.

– Я не хочу сейчас с тобой разговаривать, Марина, – строго сказала она. – Ты пропала так надолго, и совсем извела нас всех, – тут ее взгляд стал мягче, – но я все равно рада тебя видеть.

– Я вас тоже, – улыбнулась я. – И… спасибо вам.

* * *

Я стояла перед дверью в квартиру Ирины Викторовны и переминалась с ноги на ногу. Марат с Викторией Павловной остались в машине, чтобы дать нам возможность поговорить без свидетелей. Я глубоко вздохнула и нажала на звонок. Мои ладони вспотели, и я их вытерла о карманы куртки.

Когда дверь открылась, я собиралась улыбнуться. Но не смогла. Я смогла только смотреть на нее и пытаться не перестать дышать. Мне хотелось только одного – обнять ее и больше никогда не выпускать из своих объятий. Вообще никогда. Даже на работу. Но я знала, что должна сначала все ей объяснить.

– Привет, – наконец, промямлила я, криво улыбнувшись.

– Марина? – она смотрела на меня во все глаза.

– Да. Я тут… – договорить я не успела, так как Ирина Викторовна кинулась мне на шею, крепко стиснув объятьях. Я была не против. – С днем рождения, кстати, – пробормотала я, обнимая ее в ответ и вдыхая запах ее волос, по которому так скучала.

– Спасибо, – тихо ответила она и чуть отстранилась. – Зайдешь? – в ее глазах была какая-то больная надежда, что мне захотелось самой себе врезать, потому что это я довела ее до этого.

– Конечно, – решительно кивнула я. Пока я шла в гостиную, я поняла одну простую вещь – если она позволит мне быть с ней, я сделаю все, чтобы эта тоска и грусть навсегда исчезли из ее глаз. Я землю переверну, горы разберу по камушкам, лишь бы она улыбалась, как раньше.

– Тебя, наверное, интересует вопрос, что я здесь делаю, и где твой сын и Виктория Павловна? – спросила я, усаживаясь рядом с ней.

– Ну, они сказали, что поехали в магазин, – нерешительно пробормотала она.

– Ага. Почти. Только если в моей кухне не открыли ларек, – усмехнулась я.

– В каком смысле? – нахмурилась Ирина Викторовна.

– В прямом. Твой сын приехал ко мне, все рассказал, и… В общем, я люблю тебя. И я хочу быть с тобой. И он не против такого положения вещей. Поэтому если ты тоже не против, мы могли бы обсудить возможность… – договорить я снова не смогла, так как самые сладкие губы на свете прикоснулись к моим. Знакомые жаркие поцелуи всколыхнули в моем сердце и душе застывшее состояние счастья, которое было возможно только рядом с ней.

– Это значит «да»? – спросила я, еле заставив себя оторваться от нее.

– Это значит «да». Это лучший день рождения в моей жизни, – прошептала она мне на ухо, а я сильнее сжала ее в объятиях, уткнувшись носом в ее мягкую нежную шею.

– Кстати, твой сын и его няня у подъезда.

– О, Боже! – воскликнула она. – Они стоят там? На улице двадцать градусов мороза!

– Нет-нет, – засмеялась я. – Они в такси.

– А, – выдохнула Ирина и снова прижалась ко мне. – Тогда они смогут посидеть там еще пару минут.

– Согласна.

Эпилог

– И, значит, захожу я в комнату, а там сидят эти гаврики, – папа головой показал на нас с Веней, – и у каждого во рту лампочка. Сидят и ревут оба. Все в соплях, слюнях, ужас. Ну, что, пришлось везти в больницу. Врач сказал, что в том году был какой-то бум на эти лампы, каждую неделю им привозили минимум по одному ребенку, который пытался ее запихать в рот.

Все громко рассмеялись, слушая папин рассказ, а мы с Веней лишь хмуро переглянулись. Но я была рада, что «Топ-100 глупых историй» были теперь не только про меня.

– Кстати, – я решила разбавить внимание в нашу сторону, – Ира, расскажи нам свою историю про лампочку. Марат как-то заикнулся о ней, но я до сих пор ничего не знаю об этом.

Все, как по команде, повернулись к Ирине Викторовне. Она покраснела и начала теребить салфетку. Под всеобщее улюлюканье, она вздохнула и опустила голову:

– Ладно. Черт с вами. В общем, Марату было лет семь, я полезла на стремянку, чтобы поменять лампочку, я вкрутила ее, все было нормально. Он придерживал стремянку. И когда я уже слезала вниз, то зацепилась юбкой за какой-то крючок на ней. В итоге – юбка порвалась, а стремянка начала падать. Я ее поймать не успела, и она упала на Марата. Я испугалась, и вызвала «скорую». В итоге, врачи прибыли, осмотрели его, сказали, даже синяка не будет, зря волновалась. Причем приехали и врачи, и ученики, стажеры. Была целая бригада. И когда только я закрыла за ними дверь, то поняла, что все это время щеголяла перед ними в кофточке и… без юбки, – она закрыла глаза ладонью, когда всеобщий смех превратился в сплошной грохот.

– Может, тебе стоило попробовать себя в стриптизе? – тихо хихикнула я, чуть наклоняясь к ней.

– Может, и попробую, – пробурчала Ирина, сжав мою ногу.

– О, тихо-тихо, – сказал Веня, поднимая палец кверху. – Сейчас президент будет поздравлять.

– Мальчики, наливайте шампанского, – тут же отозвалась Татьяна.

– Звоните бабушке, – присоединилась Виктория Павловна.

– Марат, тащи бумажки, желания загадывать будем. Веня, с тебя шампанское, папа, набирай бабушке, – распорядилась я.

Бабушка нас всех удивила в этом году, когда заявила, что отправляется на новогодние праздники с соседом в санаторий. Мы же решили не менять традиций и поехали всей компанией к ней в деревню, чтобы отметить Новый год.

Папа, Татьяна, Веня, Виктория Павловна, Марат и я с Ириной Викторовной – мы сидели за большим столом и искренне веселились. Под столом сидел Рейден, периодически получая вкусняшки от кого-нибудь. Я была безумно рада, что этот праздник я встречаю с людьми, которые всегда были моей семьей и которые стали моей семьей. Папа, Веня, Татьяна – все были счастливы узнать, что у меня теперь есть и своя семья. Потому что именно семьей я считала женщину, которую я люблю, и ее сына. И Викторию Павловну.

Марат принес бумагу и ручки. Все разобрали их, чтобы написать свои желания. Я же сидела, уставившись в салат. Я почувствовала на своей спине теплую ладонь и повернулась к Ирине.

– О чем задумалась? – тихо спросила она меня.

– Я поняла, что мне совершенно нечего загадать, – честно призналась я ей, – у меня есть все, что я хотела. И даже больше.

– Странно, но мне тоже, – задумчиво протянула она. – Значит, мы счастливые люди.

– Определенно, – кивнула я, улыбаясь, когда она нежно поцеловала меня в щеку.

– Хотя знаешь, – она задумчиво постучала пальцем по своему подбородку, – я придумала одно желание.

– И какое?

– Загадать долго и счастливо.

– Долго и счастливо?

– Чтобы мы были долго, и чтобы мы были счастливы.

– Тогда давай перефразируем – «счастливо и навсегда».

– Отличная идея.

Я улыбнулась, глядя на суматоху вокруг, слушая заливистый смех друзей, и поняла, что, кажется, зима – это прекрасно. И, похоже, мое сердце все же сделало правильный выбор.