Текст книги "Путь к сердцу"

16

Понедельник пролетел невероятно быстро. Мы должны были закончить работу к среде, поэтому работали в авральном режиме. Зато во вторник стало ясно, что мы успеваем в срок, поэтому я решила позволить себе такую роскошь, как обед. Веня уже вовсю поглощал «первое», когда я еще только стояла в самом конце раздачи. По счастливому стечению обстоятельств Ирина Викторовна стояла впереди меня и рассматривала содержимое жестяных дымящихся контейнеров с едой. Я взяла вилку и ложку из стоящих стаканчиков и стала спокойно ждать, когда двинется очередь. Ирина, видимо, вспомнив, что она так и не взяла приборы, потянулась за вилкой. Я в очередной раз убедилась в том, что просто находиться рядом с этой женщиной опасно, потому что она несет хаос и разрушения. Вилка, которую выбрала директорша, по всей видимости, зацепилась зубчиками за другую. Потому что через пару мгновений после того, как рука Ирины Викторовны оказалась над стаканчиками с приборами, все вилки оказались рассыпаны по стойке. Директорша замерла с несчастной вилкой в руке, а ее глаза расширились от удивления.

Увидев, как ее щеки постепенно приближаются к цвету ее блузки, становясь ярко-розовыми, мне стало ее искренне жаль. Поэтому, недолго думая, я пододвинула ее и собрала все вилки обратно в стакан, отставив его подальше от края стойки. На всякий случай.

– Спасибо, – Ирина Викторовна смущенно наморщила нос, отчего сразу стала выглядеть на несколько лет моложе.

– Да не за что, – весело улыбнулась я, стараясь не засмеяться в голос.

– У меня сегодня все из рук валится, – пробормотала директор, продвигаясь вперед.

– Только сегодня? – честно, я даже не подумала, прежде, чем открыла рот.

Я увидела, как ее щеки вспыхнули, а сама она явно собиралась дать мне отпор. Но увидев мою улыбку, тоже улыбнулась и ответила:

– Ладно. Кого я обманываю? Я иногда бываю настоящей катастрофой. Это у меня с детства. Если я о чем-то задумаюсь, то вокруг все летает, падает и ломается.

– Тогда я понимаю желание Марата готовить. Должно быть, когда вы на кухне – впору вызывать заранее МЧС и «скорую», – хихикнула я. – Ножи, колюще-режущие предметы и все такое.

– Очень смешно, – Ирина Викторовна шутливо нахмурилась и уперла одну руку в бок. – Между прочим, я довольно неплохо готовлю. И мой сын до сих пор в порядке.

– Счастливец судьбы, – пробормотала я, усмехаясь.

– Ты… – Ирина Викторовна покачала головой, явно подыскивая слова. – Вот я возьму и принесу завтра что-нибудь, что приготовлю сама. Сегодня как раз моя очередь. И тогда ты поймешь, как была не права.

– А откуда мне знать, что это не Марат сделал? Какие гарантии? – мне все больше нравился наш шутливый спор.

– Придется поверить на слово.

– Хорошо. То есть если вы завтра не придете на работу, то считать, что эксперимент не удался? – продолжала я веселиться.

– Ты пожалеешь о своих словах. О-о-очень пожалеешь, – покачала она головой, подходя к стойке с супами.

– Буду ждать с нетерпением.

Это мини-пари очень воодушевило меня. Я не была любителем соревноваться, но, как ни крути, азарт давал о себе знать. Но, судя по реакции Ирины Викторовны, она была из тех, кто из кожи вон вылезет, чтобы доказать свою правоту и поставить оппонента на место.

* * *

2006

Я стояла в толпе девчонок по команде, поправляя лямку купальника и вполуха слушая наставления тренера. Двести пятьдесят метров кролем для меня было весьма посильной задачей. Я была лучшей в команде по этой технике, поэтому все надежды тренера возлагались на меня. И все бы ничего, если бы я могла сосредоточиться именно на соревнованиях. Но у меня перед глазами так и стояло улыбающееся лицо Саши, освещенное светом от лампы с соседнего подъезда. Потом ее улыбка сменялась извиняющимся выражением лица, а следом появлялась физиономия Алисы. Мне определенно надо было что-то делать. Это было похоже на помешательство. Она не выходила из моей головы, и я не знала, как ее оттуда выкинуть.

Мои внутренние терзания прервала команда тренера. Мы прошли на скамейку и уселись в ряд, замотанные в полотенца. До начала соревнований оставались считанные минуты, табло в центре стены обнулилось, судьи за столами о чем-то перешептывались, а сверху с балконов по всему периметру бассейна то и дело доносились выкрики и редкие аплодисменты. Я знала, что Веня и папа должны быть где-то там. Я начала глазами блуждать по сидящим наверху людям. Увидела несколько знакомых лиц – родственников моих «сестер по команде», пару работников бассейна. Наконец, мои глаза нашли улыбающегося отца, который приветливо помахал мне рукой. Я улыбнулась в ответ и, не обнаружив на пустом месте рядом с ним Веню, одними губами спросила, где он. Отец указал куда-то в сторону. Я перевела взгляд и окончательно потеряла дар речи. Веня стоял сбоку от сидений и, красный от возмущения, что-то выговаривал… Саше. Я не поверила глазам. Что она здесь делает? Как она узнала? И что они обсуждают?

Через пару минут Веня, фыркнув, развернулся и направился к моему отцу. Саша направилась за ним. И вот, через пару мгновений я уже наблюдала их троих, сидящих, как курочки на шесте, и впивающихся глазами в меня. Я видела только робкую улыбку Саши. Она выглядела так, словно извинялась за то, что она здесь. Помотав головой, я отвернулась, переведя взгляд на тренера и пытаясь сосредоточиться на его словах. Но, честно говоря, я была рада и польщена тем, что она пришла. Может, все же есть для меня место в ее жизни?

Звеня медалькой на шее, я вышла из бассейна. Натянув шапку на уши и замотав потуже шарф, я спустилась по ступеням.

– Ты просто ракета! – заорал Веня и, схватив меня, поднял и начал кружить, весело смеясь.

– Поставь меня на место, Веня! – завизжала я, когда поняла, что у меня уже начала кружиться голова.

– Ты просто молодец! – он поставил меня на землю и поправил мою шапку. – Ты слышала, как я орал с балкона? Я чуть горло не надорвал.

– Этот девчачий визг было трудно не расслышать, – я ткнула его в бок и перевела взгляд на стоящих чуть дальше отца и Сашу.

– Дочь, я всегда тобой гордился, но сегодня особенно, – папа подошел ко мне и тоже крепко обнял.

– Спасибо, – улыбнулась я, возвращая объятие и смотря через его плечо на Сашу. По ее лицу было трудно определить, о чем она думает.

Я отстранилась от отца и посмотрела на нее.

– Поздравляю. Ты всех там порвала, – улыбнулась она, одним ботинком ковыряя все еще промерзшую землю.

– Спасибо, – кивнула я, и тут же воцарилось неловкое молчание.

– Ну что, – к счастью, папа понял, что надо как-то спасать положение, – может, все к нам? Отметим твою победу? Заедем, купим большой торт и объедимся им. Что скажете?

– Я «за», – с готовностью кивнул Веня.

– Я бы с удовольствием, но у меня репетиция, – ответила Саша, не сводя с меня глаз.

– Какая жалость, – сухо ответил Веня и развернулся, чтобы пойти к машине.

– Александра, давай мы тебя подвезем, – предложил папа, не понимая реакции моего друга.

– Не надо, спасибо, мне еще за инструментами надо заехать и все такое, – неопределенно махнула рукой Саша, но я поняла, что она врет.

– Ну, тогда вы тут попрощайтесь, а мы будем в машине, – кивнул отец и, шутливо пихнув Веню в бок, повел его за собой.

Когда мы остались одни, Саша еще несколько мгновений изучала взглядом землю под ногами, прежде чем подняла глаза на меня.

– Ты молодец. Правда. Я и не знала, что ты настолько хороша в плавании.

– Спасибо. Тебе, правда, надо на репетицию и за инструментами?

– Ну… На репетицию – да. А инструменты… Я просто не хочу, чтобы мы с твоим дружком подрались в машине. Мы не можем никак поладить, – она виновато пожала плечами и улыбнулась.

– Как ты узнала о соревнованиях? – что они не могут поделить с Веней, я узнаю позже. Сейчас меня интересовало то, зачем она пришла.

– Я искала тебя, пошла к тебе домой, твой отец как раз собирался ехать сюда. Я поехала с ним.

– Зачем ты искала меня? – я нервно сглотнула, мысленно надеясь, что она не видит того, как я волнуюсь.

– Хотела… поговорить, наверное. Я вчера не объяснила тебе ничего… Не хотела, чтобы ты злилась.

– Ты не должна мне ничего объяснять. Это твои дела и твоя жизнь, – нет, объясни, пожалуйста, скажи, что у вас ничего нет с этой Алисой, прошу тебя, скажи, что вы просто сидели и болтали.

– Нет, должна, – решительно кивнула Саша.

– Хорошо. Ты… Ты все еще встречаешься с Алисой? – я с трясущимися руками ждала ответ.

– Мы никогда не встречались, мы просто…

– Да-да, я помню. Просто общение и все такое, – нетерпеливо оборвала я ее. – Вы до сих пор так общаетесь?

– Ты имеешь в виду… – Саша вопросительно посмотрела на меня, а я окончательно потеряла терпение.

– Боже. Ты спишь с ней?! – выпалив это, я надеялась на то, что не звучала слишком громко.

– Нет! Я… Раньше – да. Но уже нет, – сказала Саша, смотря мне прямо в глаза.

– Тогда что вы делали в гараже? Вдвоем?

– Мы… разговаривали. Она хотела возобновить… все это. Говорила, что любит меня и все такое, – я, кажется, впервые увидела, как Саша покраснела.

– А ты что?

– Сказала «нет». Послушай, я не хотела, чтобы это выглядело так… хреново. Просто мне нужно было ей объяснить. Я знаю, что опять повела себя, как идиотка, но… Я постараюсь, чтобы это случалось как можно реже, – она улыбнулась и наклонила голову. – Ты извинишь меня?

Яркие глаза смотрели в мои, и, конечно же, я не могла сказать «нет». Я никогда не могла сказать ей «нет».

– Я извиняю тебя, – кивнула я.

– Спасибо. Слушай, завтра пятница, будет небольшая вечеринка, приходи к нам?

– А…

– Алисы не будет, – прервала меня Саша, словно прочитав мои мысли.

– Хорошо. Тогда я приду.

– Отлично. Тогда я буду ждать. Ладно, тебя уже ждут. Твой друг скоро из окна вывалится, – сказала она, и я посмотрела на машину. Веня торчал в окне и, нахмурившись, смотрел на нас. – Пока, красавица, – она потянулась и слегка сжала мою руку в своей.

– Пока, – пробормотала я ей вслед.

Когда я шла к машине, мое настроение было в разы лучше, чем даже после победы на соревнованиях.

17

Среда встретила меня дождем и довольно промозглым воздухом. Поэтому, оказавшись на работе, я вливала в себя кофе литрами, параллельно заполняя все необходимые бумажки. Мы поставили современное ПО на всю сеть компьютеров фирмы Ирины Викторовны, обновили защиту и дело оставалось только за документацией. Я понимала, что уже завтра у меня не будет возможности наблюдать за тем, как эта женщина-катастрофа «разносит» вокруг все и вся, и от этого было немного грустно. Она, безусловно, была обаятельной. Помимо внешней привлекательности, она излучала какую-то теплоту. Рядом с ней было спокойно. Именно спокойно. Когда я в детстве читала книги, я предпочитала выбирать приключенческие романы. О странниках, ищущих клады и сокровища, о капитанах, бороздящих неизведанные просторы океана, о людях, которые отправлялись куда-то в поисках счастья. И всегда радовалась, когда книга заканчивалась на той счастливой ноте, что ищущий находил то, что искал и оставался жить в каком-нибудь красивом месте, окруженный спокойствием и умиротворением. И я понимала, что именно это чувство и держало даже самых отъявленных путешественников. Они обретали дом. Рядом с Ириной было похожее ощущение. Будто не нужно больше никуда бежать, ничего искать. Словно все, что необходимо, сосредоточено здесь. Может быть, ее искренняя природная доброта производила такой эффект, может, она просто была чертовски обаятельной, но с ней всегда было легко и уютно. И я подумала, что мы вполне можем стать друзьями.

К двум часам дня в дверь серверной постучали. Я оторвала глаза от документа с отчетом и несколько раз моргнула. Мерное гудение аппаратуры помогало погружаться в работу и «выпадать» из реальности. На пороге стояла Ирина Викторовна, и мне показалось, что она слегка смущена.

– Привет, – она неловко махнула рукой и зашла внутрь, обводя взглядом помещение, ставшее моим временным офисом.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась я, с интересом за ней наблюдая.

Она прошла чуть дальше, рассматривая стойки с коммутаторами.

– Вы сегодня уже заканчиваете? – женщина потрогала несколько проводов, постучала пальцем по железу и, наконец, перевела взгляд на меня.

– Да. Я как раз доделываю отчет. Еще полчаса и все. Вам на подпись и вперед, помогать следующим, – усмехнулась я.

– Понятно, – она кивнула и уставилась на стол, за которым я сидела.

Мы провели в неловкой тишине почти минуту, прежде чем она снова заговорила.

– Слушай, мы вчера с тобой немного поспорили…

– Да? – я подняла бровь, не совсем понимая, о чем она говорит.

– Ну… Насчет готовки, – Ирина Викторовна неопределенно махнула рукой и, задев, уронила деревянного человечка из «Икеи», что стоял на краю стола. – Ой. Извини, – она тут же поставила его на место и отошла на полшага назад, улыбаясь.

– Да, я вижу, что наш спор был не зря, – я тоже улыбнулась, умиляясь ее легкому румянцу на щеках.

– Так вот… Ты… Ты обедала? – она посмотрела на свои ногти, а я удивилась – неужели она и правда смущена?

– Нет еще. А вы что-то приготовили все-таки?

– Да, – уверенно кивнула она.

– И все живы? – я усмехнулась и наклонила голову набок.

Она повторила мое движение и ответила:

– Более чем. Я собираюсь перекусить, если хочешь, ты можешь присоединиться.

– Как я могу упустить такую возможность? Тем более, я действительно должна попробовать.

– Хорошо, – она снова улыбнулась, – тогда приходи ко мне в кабинет, как закончишь. После трех на офисной кухне обычно пусто.

– Договорились, – кивнула я и проводила взглядом уходящего директора.

После каждого нашего диалога я продолжала поражаться тому, насколько мне с ней легко общаться. Я не была самым коммуникабельным человеком на свете, но с ней не было вообще никаких проблем. Все было так непринужденно, с юмором, небольшим подшучиванием – это было действительно приятно.

* * *

2006

Пока мы ехали в машине, Веня хмуро смотрел в окно, даже не поворачиваясь в мою сторону. Мы периодически переговаривались с папой короткими фразами, но мой друг в беседе не участвовал. Когда отец остановился у магазина и вышел из машины, я повернулась на переднем сидении и посмотрела на Веню:

– Эй, ты чего там надулся?

– Ничего, – пробурчал Веня, не смотря на меня.

– Если бы ты был девчонкой, я бы подумала, что у тебя «эти дни», – хихикнула я, в надежде шуткой немного разрядить обстановку.

– Тебе бы это наверняка понравилось, – фыркнул Веня, и я увидела, как его рука сжалась в кулак.

– Прости? – я в недоумении моргнула.

– Забей. Ничего важного, – он еще дальше отодвинулся от меня к окну.

– Нет, объясни, пожалуйста. После соревнований все было нормально, а сейчас ты сидишь с таким видом, будто я тебя чем-то обидела.

– Ничем ты меня не обидела.

– Веня, перестань себя вести, как идиот, – не выдержала я. – В чем твоя проблема?

– Моя – ни в чем! Марина, эта твоя новая подруга – нехороший человек. Она курит, пьет, ее компания – это сборище уголовников, и тебе это нравится! Я просто не понимаю! – воскликнул Веня, и я увидела его сердитые глаза. Впрочем, мои стали такими же.

– Ты ничего о ней не знаешь, – прошипела я.

– А ты знаешь? – парировал он, скроив такую мину, что мне захотелось его стукнуть.

– Побольше твоего. Она хороший человек. Просто у всех в жизни есть свои трудности. У нее не самые лучшие отношения с родителями. Она думает, что никому до нее нет дела…

– Очевидно, кроме тебя? – перебил меня Веня.

– Знаешь, что? – я жутко негодовала и уже не могла сдерживать злость, что так просилась наружу. – Думаю, необязательно нам ехать домой и есть торт. Мне кажется, у тебя есть дела поинтереснее, раз ты такой умный и знаешь все лучше всех.

– Ты меня выгоняешь? – Веня прищурился и слегка вздернул подбородок.

– Я просто не хочу с тобой разговаривать. Потому что ты ведешь себя, как настоящий придурок.

– Отлично, Марина. Ты меня выгоняешь и из-за кого? Из-за девчонки, которую знаешь всего-ничего. Отлично. Но, знаешь, я сделаю, как ты хочешь. Видимо, у тебя теперь новые друзья, – сказал Веня и, взяв свой рюкзак, открыл дверь.

– А ты, видимо, только и можешь, что критиковать других. Ты даже не попытался узнать ее, как человека, – сказала я ему в спину. Но Веня закрыл за собой дверь, ничего не ответив.

Я развернулась обратно на сидении и уставилась в окно. Во мне кипели злость, непонимание, негодование и обида. Я с силой стукнула по панели перед собой и зарычала вслух.

– А где Вениамин? – папа с удивлением посмотрел на пустое заднее сидение, когда передал мне торт.

– Ушел домой, – буркнула я.

– Поругались что ли? – отец завел машину и повернулся ко мне.

– Нет. Просто он придурок, – я отвернулась в окно, всем своим видом показывая, что не собираюсь ничего больше обсуждать.

– Ладно. Как скажешь, – пробормотал отец и нажал на газ.

Это была первая крупная ссора между мной и Веней за много лет дружбы.

18

2006

Саша, держа меня за руку, провела через весь гараж к их импровизированной сцене.

– А где все? – спросила я, оглядываясь и понимая, что мы с ней здесь одни.

– Скоро придут. Я хотела тебе кое-что показать, – она отпустила мою руку, только когда подвела меня к сиденью и, слегка подтолкнув, кивнула. – Присаживайся. Я кое-что сочинила. Хочу, чтобы ты услышала это первой.

Я послушно села на сидушку машины, которая была укрыта каким-то пледом, и с интересом уставилась на Сашу.

Девушка прошла к стойке с инструментами и села за синтезатор. Пододвинув стул, быстро взглянула на меня. Она пару раз провела пальцами по клавишам, словно настраиваясь, потом выдохнула и закрыла глаза.

Мелодия была бешеной, дикой, необузданной. Перед моими глазами разворачивались события, вызванные слиянием фантазии и музыки. Я видела цирковую арену. Вокруг была натянута металлическая сетка, которую поднимают во время выступления с животными. Вокруг были толпы людей, но их лиц я не видела. Мое внимание было сосредоточено на происходящем на манеже. Будто сильный дикий зверь метался по клетке, уворачиваясь от ударов хлыста дрессировщика. Израненное животное пыталось остаться непокоренным, старалось отвоевать хоть малую толику свободы. А руки дрессировщика, которые когда-то дарили тепло и нежность, наносили удар за ударом.

Я поняла, о чем эта музыка. Это была сама Саша. Смесь свободы и отрицания правил. Непокорности и желания быть нужной. Бравады независимости и необходимости быть любимой. Боль и нежность.

Когда она остановилась, то несколько минут не поднимала на меня глаз. А я с трудом могла дышать.

– Ну, как тебе? – наконец, хрипло выдохнула она.

– Это… Это было волшебно, – еле проговорила я. – Это ведь ты, не так ли?

– Что ты имеешь в виду? – наконец, она посмотрела на меня, а ее голубые глаза, прикрытые челкой, слегка блестели.

– Ну, эта мелодия. Она напомнила мне тебя, – пробормотала я, неожиданно почувствовав себя неловко.

– Как ты это делаешь? – тихо спросила Саша, продолжая смотреть на меня. Казалось, ее глаза вот-вот заискрятся, и я увижу молнии.

– Что делаю?

– Как тебе удается меня… чувствовать? – она слегка нахмурилась и отвела взгляд.

– Ну… Я… Я не знаю, – я не могла понять, нравится ей это или нет, но для себя я поняла одно – я действительно ее чувствовала. Между нами определенно была какая-то неосязаемая связь, происхождение, суть и назначение которой еще только предстояло познать.

– Ты пугаешь меня, Марина, – Саша встала со стула и нажала на кнопку выключения синтезатора. – Ты чертовски меня пугаешь, потому что мне кажется, что ты всегда знаешь, что я чувствую.

– Это так плохо? Когда есть человек, который тебя знает?

– Ты не знаешь меня, – резко ответила Саша. Даже более резко, чем собиралась, потому что следом, уже чуть мягче, она добавила: – По крайней мере, не полностью.

– Я хочу узнать, – тихо сказала я и сглотнула странный комок, появившийся в горле.

Саша спустилась ко мне и протянула руку. Я ее приняла и поднялась на ноги.

– Знаешь, что сказал мне твой друг тогда? В бассейне? – мы стояли друг напротив друга, и тишина вокруг казалась пронзительно громкой. Я молча покачала головой, а Саша грустно усмехнулась.

– Что я не достойна и минуты твоего внимания. Что вся я не стою даже твоего мизинца.

– Послушай, Веня, он…

– Нет, подожди, – прервала она меня, покачав головой. – Он прав. Знаешь, он прав. Ты абсолютно не похожа на тех людей, с которыми я привыкла общаться и проводить время. У тебя есть цели, свои мечты, ты занимаешь собой, развиваешься… А я… Я не такая.

– Ты – самый удивительный человек из всех, с кем мне доводилось иметь дело, – искренне сказала я.

– Иметь дело? – Саша иронично подняла бровь и усмехнулась. – Теперь это так называется?

Я покраснела и отвела взгляд.

– Ну, ты поняла, о чем я.

– О, да, – она расхохоталась и наклонила голову. – Ты такая милая. Но я не договорила. Я хочу сказать, что хочу стать достойной твоего общества. Ты заставляешь меня внутренне расти. И мне это нравится. Это непривычно, но мне это нравится. С тобой я чувствую себя по-другому. Будто я сама другая. Не девчонка с крашеными волосами и пирсингом, которая только и делает, что проводит дни в гараже с банкой пива, а та, которая действительно чего-то стоит.

– Ты и есть та девчонка, которая чего-то стоит, – улыбнулась я. Это были, наверное, самые приятные слова, что я слышала за всю свою жизнь. Знать, что я невольно заставляю ее чувствовать себя лучше и смотреть на себя не сквозь призму бесконечной критики – это дорогого стоит.

– Спасибо тебе.

Саша молча смотрела мне в глаза, а руки ее спокойно лежали у меня на талии. И в этот момент мне как никогда захотелось ее поцеловать. Но мне было страшно. Я все еще не привыкла к мысли о том, что теперь поцелуи с девушкой, похоже, для меня становятся делом все более привычным.

Саша, видимо, поняв мои сомнения, сама наклонилась вперед, и когда до прикосновения ее мягких губ оставались считанные миллиметры, в двери громко провернулся ключ.

– Черт, – прошипела Саша, и мы только и успели, что отодвинуться друг от друга на полшага, как металлическая дверь открылась, и на пороге появились парни.

– О, Марина-мандарина, привет! – радостно поприветствовал меня Гера, заходя внутрь и двигаясь в сторону, чтобы и остальные могли войти.

– Привет всем, – улыбнулась я, слабо махнув рукой.

– Надеюсь, ты захватила платочки, потому что сегодня мы непременно зажжем! – Гера потер ладони и подошел к нам.

– Да-да, как я уже говорила, пора привыкнуть, что как только вы берете инструменты в руки, мои глаза тут же начинают слезиться, – нервно усмехнулась я, все еще не отойдя от разговора с Сашей.

– Я уверен, ты когда-нибудь привыкнешь, – Гера улыбнулся и, странно посмотрев на непривычно молчаливую Сашу, развернулся к Стасу и Игорю, чтобы сказать им, куда ставить пакеты с едой и выпивкой.

* * *

– Мясная запеканка, хороший выбор, – пробормотала я, запихивая в себя уже не первую по счету вилку.

– Я же говорила, – самодовольно улыбнулась Ирина Викторовна, поставив на стол офисной кухни две чашки.

– И сколько из этого сделал Марат? – усмехнулась я, продолжая потешаться над женщиной. Мне безумно понравилось ее дразнить. По-доброму, с подколами, с незлым юмором.

– Это все полностью мое творение, – она подняла ложку вверх для убедительности. – Хотя он порывался помочь, когда узнал, что я поспорила с тобой.

– О, даже так.

– Да. И передавал тебе привет, – чуть смущенно добавила она, насыпая сахар в чашки. – Тебе сколько сахара?

– Одну. Спасибо. Ему тоже передавайте привет, он славный мальчик.

– Он вообще про тебя после зоопарка трещал весь вечер. Говорил, что раз у тебя такой… цитирую: «Шикарный вкус в музыке, значит, с тобой есть, о чем поговорить».

– Не думаю, что на самом деле это показатель, но мне приятно, – улыбнулась я, наблюдая за тем, как явно нервничающая Ирина Викторовна насыпает уже далеко не первую ложку сахара мне в чашку.

– Да. И еще… Он сказал, что ты… очень красивая, – на этих словах женщина густо покраснела, но, махнув головой, попыталась скрыть свое смущение за упавшими на лицо волосами.

– Правда? – я улыбнулась еще шире.

– Да, – тихо сказала она. – Черт. Кажется, я переборщила с сахаром.

– Ага, – кивнула я, ухмыляясь, – кажется, ложек на шесть больше, чем нужно.

– Черт, – Ирина Викторовна начала черпать из чашки сахар обратно в чашку. Руки ее слегка подрагивали. Меня это немного удивило. Она ничего такого непристойного не сказала, с чего бы ей так нервничать?

– Кстати, насчет Марата, – я решила ей помочь и немного сменить тему. – У меня есть два билета в цирк на ближайшие выходные. Там много выступлений с животными, думаю, ему будет интересно. Хочу вам предложить сходить с ним.

– О… – женщина отвлеклась от своего занятия и посмотрела на меня. – Это… Это замечательная идея, но я все выходные буду работать. У меня в понедельник важное совещание с инвесторами, я просто не успею. В субботу буду весь день в офисе, а воскресенье нужно подготовить доклад и отчеты.

Я видела по ее лицу, что она расстроена. Еще бы, цирк – это же так весело. А теперь, вместо того, чтобы провести отличный день с сыном, ей придется корпеть над бумажками.

– Ну, может, с ним кто-то может сходить? Родственники, бабушки? Няня? Неужели никого нет? – спросила я, увидев, как она расстроенно качает головой. Я специально не стала задавать вопрос про отца Марата, так как она сама ни словом про него не обмолвилась, а на пальце у женщины не было обручального кольца.

– Есть няня, но она приедет только в воскресенье вечером. Боюсь, что больше никого нет, – она налила кипятка в чашки и поставила одну передо мной.

– Ну, тогда… – я пожевала губу, мысленно борясь с голосом разума. – Если вы доверите мне сына, я могла бы с ним сходить.

Ирина Викторовна молча смотрела на меня так, будто у меня вырос второй нос. Через пару мгновений она моргнула и затараторила:

– Нет, Марина, спасибо, но это уже чересчур. У тебя явно есть свои дела, я не могу тебя об этом просить, ничего страшного, мы сходим сами в другой раз, правда…

– Ирина Викторовна, – оборвала я ее, – вы меня не просите, я сама предлагаю. Мне не сложно. У меня нет никаких особых дел. Я бы просто валялась на диване с книгой или играла бы в компьютерные игры. Мне будет полезно выйти на люди, правда. К тому же, компания Марата мне нравится. Честно.

Она еще несколько секунд изучала мое лицо, пытаясь по нему что-то прочитать, и, наконец, произнесла:

– Ну, ладно. Только если у тебя действительно не было никаких планов.

– Уверяю вас, – улыбнулась я, чувствуя внутри какое-то успокоение.

Это было приятное ощущение. Давно забытое, но приятное.