Текст книги "Как не стать деструктивной личностью. Эрих Фромм о воспитании и самовоспитании"

Человек с орально-садистским характером также считает, что все ему необходимое должно поступать извне, а не быть результатом его собственных усилий. В отличие от обладателя орально-рецептивного характера такой человек не ожидает, что окружающие будут удовлетворять его потребности добровольно, и пытается добиться этого силой; такой характер – хищнический, эксплуататорский.

Третий тип характера – анально-садистский. Такова структура характера человека, считающего, что ничто новое создано быть не может, что единственный способ иметь что-то – это сохранять имеющееся. Он смотрит на себя как на своего рода крепость, которую ничто не должно покинуть. Его безопасность лежит в изоляции. В таких людях Фрейд обнаружил три черты: аккуратность, бережливость и упрямство.

Полностью развившийся, зрелый характер – это характер генитальный… Фрейд описывает его как основу способности любить и трудиться»[179]179
  Фромм, Э. Величие и ограниченность теории Фрейда / Теория Фрейда: Миссия Зигмунда Фрейда. Величие и ограниченность теории Фрейда. – С. 198–199.


[Закрыть].

Э. Фромм считал, что концепция характера, предложенная З. Фрейдом, является его выдающимся достижением. Поясняя свое отношение к этой разработке основателя психоанализа, Э. Фромм указывал на то, что З. Фрейду первому в истории психологии удалось показать, как описанные им четыре базовые ориентации характера связаны со способами контактирования человека с миром. Человек, вступающий в коммуникацию с миром, может быть ориентирован: 1) на то, что блага бытия ему будут даны (орально-рецептивная ориентация); 2) на то, что эти блага должны быть им отняты (орально-садистская ориентация); 3) на то, что они (эти блага) должны быть накоплены и сохранены (анально-садистская ориентация); и 4) на то, что блага жизни должны быть произведены (генитальная ориентация). Психоаналитический подход З. Фрейда, связывающий ориентацию характера человека со способом его бытия в мире, Э. Фромм, в целом, разделяет. Вместе с тем он отмечает: избыточная концентрированность З. Фрейда на изучении сексуальной стороны жизни людей, на том, как специфика сексуального взросления отпечатывается на характере человека, не дала ему возможности обстоятельно разглядеть то, как человеческий характер формируется социальными условиями его бытия.

З. Фрейд счел, что характер человека, формирующийся в детские годы, преимущественно определяется сексуальным содержанием его повседневной жизни, тем, какова семья ребенка, кто его родители, какое раннее воспитание он получает. З. Фрейд исходил из теоретических установок, согласно которым все чувства человека имеют либидозную природу, а функции семьи одинаковы во всех культурах и человеческих сообществах. Он не обратил внимания на то, как сходными социальными обстоятельствами жизни выковываются у людей сходные социальные характеры. «Фрейд не пришел к концепции „социального характера“, потому что на таком узком базисе, как секс, такая концепция развиться не могла… Социальный характер – это структура характера, общая для большинства членов общества; его содержание зависит от потребностей данного общества, придающих ему такую форму, что люди хотят делать то, что они должны делать для обеспечения должного функционирования общества. То, что они хотят делать, зависит от доминирующих в их характере чувств, которые были сформированы нуждами и требованиями особой социальной системы. Различия, вызванные разницей семейных ситуаций, незначительны по сравнению с дифференциацией, создаваемой различными структурами общества…»[180]180
  Фромм, Э. Величие и ограниченность теории Фрейда / Теория Фрейда: Миссия Зигмунда Фрейда. Величие и ограниченность теории Фрейда. – С. 207.


[Закрыть].

«Если, – пишет Э. Фромм, – кто-то не считает себя обязанным считать все человеческие страсти имеющими корни в сексуальности, его нельзя заставить принять объяснения Фрейда; возможен более простой и, как мне кажется, более точный анализ чувств человека. Можно различать биологически заданные потребности, удовлетворение голода и секс, служащие выживанию индивида и расы, и страсти, обусловленные социально и исторически. Испытывают ли люди преимущественно любовь или ненависть, покоряются или борются за свободу, оказываются прижимистыми или щедрыми, жестокими или мягкими, зависит от социальной структуры, отвечающей за формирование всех потребностей, за исключением биологических… Существуют культуры, в которых в силу их социального характера преобладает стремление к кооперации и гармонии – например, культура североамериканских индейцев зуни, и другие, отличающиеся чрезвычайными собственническими устремлениями и деструктивностью, как добу… Для понимания того, как экономические, географические, исторические и генетические условия приводят к формированию различных типов социального характера, требуется подробный анализ социального характера, типичного для каждого данного общества. Вот пример: в племени, у которого слишком мало плодородной земли и недостаточно продуктов охоты и рыболовства, скорее всего разовьется воинственный, агрессивный характер, потому что единственная надежда на его выживание заключается в том, чтобы ограбить или обокрасть другие племена. С другой стороны, в племени, не производящем заметных излишков, но обеспечивающем всех своих членов достаточным количеством средств к существованию, имеет шанс развиться дух миролюбия и взаимопомощи. Такой пример, конечно, слишком упрощен; вопрос о том, какие условия приводят к появлению определенного типа социального характера, труден и требует тщательного анализа всех релевантных и даже кажущихся таковыми факторов. Это область социальных и исторических исследований, которые, я уверен, имеют большое будущее, хотя до сих пор были заложены лишь основы этой ветви аналитической социальной психологии.

Исторически обусловленные чувства бывают настолько интенсивны, что могут оказаться сильнее биологически необходимых для выживания – утоления голода, жажды и стремления к продолжению рода»[181]181
  Фромм, Э. Величие и ограниченность теории Фрейда / Теория Фрейда: Миссия Зигмунда Фрейда. Величие и ограниченность теории Фрейда. – С. 203–204.


[Закрыть].

Введение в научный оборот понятия «социальный характер» – один из шагов предпринятой Э. Фроммом ревизии психоаналитического учения З. Фрейда.

Переосмысление в трудах Э. Фромма получила и знаковая для всего психоанализа проблема, касающаяся понимания природы сновидений и их истолкования.

Феномен сна многократно приковывал к себе внимание ученых. История науки изобилует разными толкованиями данного явления. Взгляды на сновидение, его структуру и функции, предложенные представителями науки, порой радикально отличаются друг от друга, совпадая лишь в том, что сновидение – это субъективное восприятие образов (зрительных, тактильных, обонятельных, слуховых и вкусовых), оживающих в сознании спящего человека. Сходятся ученые и в том, что сон следует понимать как особый тип реальности, как то, что присуще человеку и характеризует его бытие, но то, что еще далеко не познано в полной мере.

З. Фрейдом было предложено оригинальное понимание сути этого загадочного явления. Опора на это свое понимание и позволила ему разработать метод толкования сновидений, который стал одним из главных отличительных признаков психоанализа, демаркирующих его от других направлений в психологии.

Основатель психоанализа настаивал на том, что сон и сновидения не следует рассматривать только лишь как явления физиологические. Сновидения должны рассматриваться как психические феномены, как продукты психической деятельности человека, которые даны ему в его сознании. И потому только видевший сон человек знает о тех образах, которые возникли во время сна в его сознании, и о тех событиях, которые были разыграны на сцене его внутреннего мира. Человек, видевший сон, может поведать о его содержании другому лицу, но у другого нет и не может быть прямого доступа к явлениям, происходившим в сознании рассказчика. Видевший сон может знать, может догадываться, а может и не иметь ни малейшего представления о том, что на особом образном языке было сообщено ему сновидением. С помощью психоаналитика, которому было доверительно сообщено о том, что было пережито во время сна, тайна сновидения (суть содержащихся в нем смыслов) может быть раскрыта. Но только в одном случае: если психоаналитик владеет методом толкования сновидений. Это скрупулезно разработанный метод перевода того, что явно открылось человеку во время сна (явное содержание сновидения) на язык смыслов и значений.

Сновидение транслирует человеку глубинные смыслы, которые порождены происходящими в его психике неосознаваемыми процессами. Эти глубинные смыслы облачены в символические образы, ставшие элементами психики человека еще в детском возрасте. Бессознательное ведет диалог с сознанием человека с помощью языка, которым он пользовался, когда был ребенком и находился на детском уровне интеллектуального развития. Знание психоаналитиком грамматики этого архаичного и символического по своей сути языка и дает ему возможность постичь те потаенные смыслы послания, которое бессознательное адресует сознанию человека в виде сновидения.

В начале XX века З. Фрейд, пишет Э. Фромм, «подтвердил древнюю концепцию: сны полны значения и важны; нам не снится ничего, что не было бы значимым отражением нашей внутренней жизни; все сновидения могут быть поняты при наличии ключа. Интерпретация сновидений – via regia[182]182
  Via regia – царская дорога (лат.).


[Закрыть], главная дорога к пониманию бессознательного и тем самым к самой сильной мотивирующей силе как патологического, так и нормального поведения»[183]183
  Фромм, Эрих. Забытый язык. – Москва, Издательство АСТ, 2017. – С. 37.


[Закрыть]. Э. Фромм подчеркивает и то, что З. Фрейд на протяжении всей своей творческой жизни «выразительно и непреклонно защищал одну из самых старых теорий: сон – исполнение иррациональных страстей, подавленных во время бодрствования»[184]184
  Там же. – С. 37.


[Закрыть].

Отмечая, что «фрейдовское толкование сновидений есть … самый значительный вклад в современную науку интерпретации сновидений», Э. Фромм разъясняет, в чем же заключено своеобразие подхода основателя психоанализа к толкованию содержания снов. «Фрейдовское толкование снов, – пишет он, – основано на том же принципе, что и вся его психологическая теория: концепции, согласно которой мы обладаем устремлениями, чувствами и желаниями, которые мотивируют наши действия, но ими не осознаются. Он называл такие устремления „бессознательными“ и считал, что мы не только не осознаем их, но от их осознания нас защищает могущественный „цензор“. По многим причинам, самой важной из которых служит страх потерять одобрение наших родителей и друзей, мы подавляем такие устремления; осознание их заставило бы нас чувствовать вину и боязнь наказания. Однако вытеснение бессознательных побуждений из сознания не означает, что они перестают существовать. На самом деле они остаются настолько сильными, что находят выражение в самых разных формах, но так, что мы не осознаем их появления, так сказать, через черный вход. Наше сознание полагает, что избавилось от таких нежелательных чувств и желаний, оно ужасается тому, что они могли бы продолжать существовать в нас; поэтому, когда они все же возвращаются и проявляют свое присутствие, они оказываются искаженными и завуалированными до такой степени, что сознанию не удается узнать их истинную сущность…

Сон выражает бессознательные побуждения, которые мы не позволяем себе осознать, и таким образом удерживаем вне сознания, когда полностью контролируем свои мысли. Эти вытесненные идеи и чувства оживают и находят выражение, когда мы спим, и называем их снами…

Мотививирующими силами нашей жизни во сне являются наши иррациональные желания. В сновидении оживают импульсы, существование которых мы не хотим или не осмеливаемся признать наяву. Иррациональные ненависть, амбиции, ревность, зависть, и в особенности непристойные или извращенные сексуальные желания, которые мы изгоняем из сознания, находят выражение во сне. Фрейд полагает, что все мы носим в себе такие иррациональные желания, подавляемые в силу требований общества, но от которых полностью избавиться не можем. Во время сна сознательный контроль ослабевает, и эти желания оживают и делаются слышимыми…

Фрейд … связывает теорию сновидений с функцией сна. Сон является физиологической необходимостью, и наш организм старается оберегать его как можно лучше. Если бы мы чувствовали интенсивные иррациональные желания во сне, это нас встревожило бы, и мы бы проснулись. Таким образом, желания препятствовали бы биологической потребности продолжать спать. Что же мы делаем, чтобы сохранить сон? Мы представляем себе, будто желания исполнились; поэтому мы испытываем чувство удовлетворения, а не беспокоящую нас фрустрацию. Таким образом, Фрейд приходит к заключению, что сутью сна является галлюцинаторное исполнение иррациональных желаний; его функция – сохранение состояния сна»[185]185
  Фромм, Эрих. Забытый язык. – С. 66–67, 70–72.


[Закрыть].

Утверждение, что сон – это галлюцинаторное исполнение желаний, только на первый взгляд может показаться сомнительным. Э. Фромм, во многом разделяя позицию З. Фрейда по этому вопросу, дает ей следующее пояснение: «Это … легче понять в тех случаях, когда желание не носит иррационального характера и когда сновидение не искажается, как происходит с обычным сном, согласно Фрейду. Предположим, что человек перед сном съел очень соленое блюдо и ночью испытывает сильную жажду. Ему может присниться, что он ищет источник воды, находит колодец и пьет много прохладной вкусной воды. Вместо того чтобы проснуться, чтобы напиться, человек получает призрачное удовлетворение от фантазии, будто он пьет, и это позволяет ему продолжать спать. Мы все знакомы со сходным галлюцинаторным удовлетворением, когда нас будит звонок будильника; в этот момент нам сниться, что мы слышим звон церковного колокола и думаем, что это воскресенье и рано вставать не нужно. В таком случае сновидение выполняет функцию охраны сна»[186]186
  Там же. – С. 72.


[Закрыть]. Таким же образом происходит во сне и галлюцинаторное удовлетворение иррациональных желаний, говорит Э. Фромм, подтверждая тем самым свою солидарность с З. Фрейдом в понимании этого процесса.

Раскрытие роли детских иррациональных желаний в формировании картины сна выступает важнейшей составляющей теории сновидений З. Фрейда.

Ребенок – носитель различных асоциальных желаний, он ощущает в себе биологические потребности и удовлетворяет их теми немногими способами, которыми располагает. Он еще мал и не имеет ни малейшего представления о том, какие способы реализации желаний приветствуются обществом, а какие нет. И потому ребенок не испытывает необходимости в психологической защите себя от одолевающих его асоциальных намерений и переживаний. Приобретенный в детстве опыт удовлетворения биологических потребностей, опыт, который абсолютно не учитывал социальных предписаний, становится неотъемлемой частью его психической жизни. Лишь только повзрослев, ребенок узнает, что считается дозволенным в обществе.

Если попытаться непредвзято разобраться в том, как ребенок удовлетворяет свои биологические влечения, то станет вполне очевидным, говорит З. Фрейд, что никакие социальные и моральные правила не оказывают существенного влияния на его поведение. В этот период своей жизни – он существо асоциальное и аморальное.

Э. Фромм говорит, что с этим можно согласиться лишь в одном случае, когда идет речь о сексуальных влечениях ребенка. Действительно, «у младенца сексуальная энергия (либидо) концентрируется вокруг рта, затем она связана с дефекацией, а со временем сосредоточивается вокруг половых органов. Маленький ребенок обладает интенсивными садистскими и мазохистскими влечениями. Он эксгибиционист, а также испытывает нездоровое любопытство и любит подглядывать. Ребенок отличается нарциссизмом и любит только себя. Он чрезвычайно ревнив и переполнен разрушительными импульсами в отношении соперников. В сексуальной жизни маленького мальчика и маленькой девочки властвуют кровосмесительные влечения. Они испытывают сильную сексуальную привязанность к родителю противоположного пола»[187]187
  Фромм, Эрих. Забытый язык. – С. 74.


[Закрыть].

Так как через эту стадию детского развития проходят все, то и у всех в психике запечатлеваются асоциальные и аморальные переживания, связанные с прохождением этого жизненного этапа. Обнаруживаются следы таких переживаний и у взрослых людей. В образно-символическом виде они и дают о себе знать в сновидениях. Оживление инфантильных переживаний, происходящее у взрослого человека во время его сна, – это галлюцинаторное возвращение в детство, в ту пору, когда было дозволено все, когда никакие социальные и моральные требования не стояли на пути удовлетворения желания.

Искусство толкования сновидений, согласно психоаналитическому учению З. Фрейда, заключается в умении разбираться в том, как детские асоциальные и аморальные переживания, облаченные в символические наряды, окрашивают картину сновидения, и понимать то, какие иррациональные (преимущественно сексуальные) желания исполняет сновидение. Так как сновидение – это символическое послание, отправленное сознанию человека неосознаваемыми им глубинными влечениями, то знание строя символического языка, на котором говорит бессознательное, позволяет осуществлять перевод образного содержания сна на язык, который используется сознанием. З. Фрейд предпринял масштабную попытку дешифровки языка бессознательного и детально описал в своих произведениях, что обозначают его символы.

Э. Фромм был убежден, что, даже если бы З. Фрейд «не создал теорию неврозов и методов их лечения, он все равно остался бы одной из самых выдающихся личностей в научном мире благодаря тому, что он дал миру методику трактовки сновидений»[188]188
  Фромм, Э. Величие и ограниченность теории Фрейда – С. 102.


[Закрыть]. Вместе с тем Э. Фромм считал методику толкования сновидений, предложенную З. Фрейдом, одномерной, избыточно сфокусированной на выявлении либидозного (сексуального) содержания психической жизни индивида, и потому взялся за ее пересмотр[189]189
  Э. Фромм констатирует, что для З. Фрейда символический язык – это тот язык, «который выражает только определенные примитивные инстинктивные желания. Огромное большинство символов имеют сексуальную природу. Мужской член символизируется палками, деревьями, зонтами, ножами, карандашами, молотками, аэропланами и многими другими предметами, которые представляют его благодаря или форме, или функции. Женский половой орган аналогичным образом представляется пещерами, бутылками, коробками, дверями, шкатулками с драгоценностями, садами, цветами и т. д. Сексуальное удовольствие изображается такими действиями, как танец, верховая езда, восхождение в горы, полет. Выпадение волос или зубов – символическое представление кастрации». – Фромм, Эрих. Забытый язык. – С. 92–93.


[Закрыть].

«Мои определения сновидений и всех разновидностей психической деятельности во время сна, – пишет Э. Фромм, – хотя и основаны на фрейдовской теории сновидений, во многом резко расходятся с нею. Я полагаю, что сновидения могут быть выражением как низших и самых иррациональных, так и высочайших и самых ценных функций нашего разума»[190]190
  Фромм, Эрих. Забытый язык. – С. 65.


[Закрыть]. «Сны, – продолжает он, – обязаны своим существованием обеим – как иррациональной, так и рациональной – сторонам нашей природы и … цель искусства толкования сновидений – понять, когда во сне говорит наша лучшая часть, а когда – животное начало»[191]191
  Там же. – С. 179.


[Закрыть].

Произведения Э. Фромма изобилуют примерами того, что сновидения – это не только ожившее прошлое и иррациональное по своему содержанию, но и нечто, свидетельствующее о желаниях человека реализовать свои устремления к разумным целям и свои способности.

Вот один из этих многочисленных примеров: толкование Э. Фроммом сновидения о «переходе через реку». Сон приснился избалованному мальчику, единственному ребенку в семье. «Родители ему во всем потакали, восхищались им как будущим гением, все ему обеспечивали, так что от самого мальчика не требовалось никаких усилий – от завтрака, который мать утром приносила ему в постель, до отношения учителей, которых отец уверял в необыкновенной одаренности сына. Оба родителя безумно боялись всякой опасности для мальчика; ему не разрешали плавать, ходить в походы, играть на улице. Иногда ему хотелось восстать против стеснительных ограничений, но с чего жаловаться, когда он получает все эти замечательные вещи: восхищение, обожание, столько игрушек, что их можно было бы выбрасывать, и почти полную защиту от всех внешних опасностей? Мальчик и в самом деле был одаренный, но ему так и не удалось встать самостоятельно на ноги. Вместо того чтобы освоить какое-то дело, он видел цель лишь в том, чтобы заработать аплодисменты и восхищение. Так он стал зависимым от других – и боязливым.

Однако сама потребность в похвалах и страх, когда их не было, сделали его раздражительным и даже жестоким. Молодой человек начал психоаналитическое лечение из-за затруднений, связанных с детскими претензиями, зависимостью, страхом и жестокостью. Через шесть месяцев занятий с психоаналитиком ему приснился следующий сон.

„Я должен переправиться через реку. Я высматриваю мост, но его нет. Я еще маленький, мне пять или шесть лет, плавать я не умею. [Пациент действительно научился плавать в восемнадцать лет.] Потом я вижу высокого темноволосого человека, который знаком показывает мне, что может перенести меня через реку на руках. [Река имеет в глубину только около пяти футов.] В тот момент я радуюсь и позволяю ему взять меня на руки, но когда он меня поднимает и начинает идти, меня неожиданно охватывает паника. Я знаю, что если не высвобожусь, то умру. Мы уже ступили в реку, но я собираю все силы и прыгаю с рук того человека в воду. Сначала я думаю, что утону, но потом начинаю плыть и скоро добираюсь до противоположного берега. Тот человек исчезает”.

Накануне молодой человек был на вечеринке и неожиданно понял, что все его интересы сводятся к тому, чтобы добиться восхищения и симпатии. Он почувствовал – в первый раз, – как по-детски он себя на самом деле ведет и что он должен принять решение. Да, он мог продолжать оставаться безответственным ребенком, но мог и совершить болезненный переход к зрелости. Он почувствовал, что не должен больше себя обманывать, будто все идет так, как должно, и ошибочно принимать светский успех за реальное достижение. Эти мысли совершенно потрясли его, но вскоре он уснул.

Понять этот сон нетрудно. Переправа через реку – это решение, которое должен принять пациент: переправиться с берега детства к берегу зрелости. Но как может он это сделать, если считает себя пяти-шестилетним ребенком, не умеющим плавать? Человек, предложивший перенести его через реку, олицетворяет многих: отца, учителей, всякого, кто готов ему помогать, подкупленный его очарованием и обещаниями. До сих пор сновидение в точности символизирует внутренние проблемы пациента и то, как он разрешает их снова и снова. Однако теперь возникает новый фактор. Пациент понимает, что если снова позволит себя перенести, то погибнет. Это яркое и отчетливое прозрение. Он чувствует, что должен принять решение, и прыгает в воду. Он осознает, что на самом деле умеет плавать (ему уже в сновидении, очевидно, не пять-шесть лет) и может добраться до другого берега без посторонней помощи. Это снова символизирует исполнение желания, но, как и в предыдущем сновидении, пациенту открывается цель взрослого человека; он ясно понимает тот факт, что привычный способ – быть перенесенным кем-то другим – ведет его к гибели; более того, ему известно, что на самом деле он умеет плавать, если только ему хватит смелости прыгнуть»[192]192
  Фромм, Эрих. Забытый язык. – С. 218–221.


[Закрыть].

Последовательно приводя различные примеры, Э. Фромм раз за разом доказывает, что далеко не все сновидения являются отражением бушующих в глубинах психики переживаний, связанных с историей детства человека и его иррациональными влечениями. Он соглашается с З. Фрейдом в том, что многие сны порождены человеческими слабостями, желанием быть свободным в удовлетворении своих биологических потребностей и стремлением не зависеть от социальных и моральных норм и регламентов. Однако есть и такие сновидения, утверждает Э. Фромм, которые свидетельствуют о высших переживаниях, о стремлении человека к достижению самой важной для него цели – обретение себя, достойного собственного уважения. Нет оснований, считает Э. Фромм, соглашаться с З. Фрейдом в том, что все сюжеты сновидений можно свести к переживаниям, уходящим своими корнями в процессы биологического существования человека. Многие сюжеты сновидений – это отнюдь не манифестация физиологического в людях, а свидетельство поиска ими высших ценностей бытия, поиска ответов на вопросы: как жить и кем быть. И нужно уметь, говорит Э. Фромм, отличать одни сновидения от других, и знать, как анализировать и те и другие.

Осуществив ревизию базовых положений классического психоанализа (о бессознательном в психике человека, роли детства в жизни людей, представлений об Эдиповом комплексе, о трансфере, нарциссизме, становлении характера, возможности толкования сновидений и др.), Э. Фромм пришел к аргументированному выводу, согласно которому обновленный психоанализ имеет большую область прикладного использования, чем психоанализ ортодоксальный.

По убеждению Э. Фромма, сложившееся отношение к психоанализу как методу избавления человека от психических недугов – однобокое и принципиально неверное. После ревизии ряда основных положений у психоанализа появилась новая функция, выводящая его за границы исключительно лечебной процедуры. Эта новая функция была названа Э. Фроммом «транстерапевтическим анализом». «Он может начинаться, – сообщает Э. Фромм, – как терапевтический психоанализ, но не заканчиваться с излечением симптомов, а продолжаться для решения новых задач, выходящих за пределы терапии; или же он может сразу начинаться с транстерапевтическими целями – при отсутствии значительных психопатологических проблем, которые необходимо решить. Важнейшим здесь является то, что цели такого анализа идут дальше восстановления пациента до „нормального“ состояния…

Целью транстерапии является самоосвобождение человека через оптимальное самосознание, достижение благополучия, независимости, способности любить и критически мыслить без иллюзий…»[193]193
  Фромм, Эрих. Искусство быть: [сборник] – Москва: Издательство АСТ, 2017. – С. 266–267.


[Закрыть].

Если человек под руководством психоаналитика может добиться такого результата, то может ли он достичь такого состояния самостоятельно, – задается вопросом Э. Фромм. Психоаналитическая практика и жизненный опыт мыслителя позволяют ему дать на этот вопрос положительный ответ. Человек может быть обучен тому, как анализировать самого себя. «Несомненно, это очень сложно», утверждает Э. Фромм, и предпочтительно, чтобы человек «осваивал практику самоанализа посредством аналитической работы с опытным психоаналитиком»[194]194
  Фромм, Эрих. Искусство быть. – С. 269.


[Закрыть]. Но если у человека нет возможности приобрести навыки самоанализа под руководством психоаналитика, то это не означает того, что у него нет никакой перспективы овладеть умением разбираться в себе, в своих потаенных переживаниях и вытесняемых сознанием мыслях.

О том, как человек, не обремененный душевными недугами, может научиться самоанализу, освоить методики его проведения, Э. Фромм повествует, в частности, в эссе «Искусство быть». По существу, мыслителем предлагается пошаговая педагогическая программа овладения тонким искусством самоанализа. Самоанализ – это «плодотворный метод поисков самоосвобождения»[195]195
  Там же. – С. 292.


[Закрыть], – это метод гигиены души, который позволяет человеку в любых жизненных обстоятельствах сохранять свое человеческое лицо. Именно поэтому, настаивает Э. Фромм, освоение этого метода может быть рекомендовано каждому.

Обучение методике самоанализа должно начинаться с выработки в себе умения сосредоточиваться и «сохранять неподвижность» (по терминологии Э. Фромма). Только затем можно приступать к наблюдению за конкретными чувственными проявлениями в своем внутреннем мире. Наблюдение за чувственными проявлениями не должно, подчеркивает Э. Фромм, подменяться думаньем, умственными размышлениями о том, что они есть и какую информацию эти переживания адресуют сознанию. Правильное фокусирование внимания на чувственных переживаниях должно привести к обнаружению того подсознательного опыта, который стоит за наблюдаемыми чувствами. Обнаружение этого подсознательного опыта и последующее осмысление его – путь к пониманию того, что является источником тех чувственных проявлений, которые стали предметом наблюдения.

То, что этот алгоритм работы со своими переживаниями действенен, Э. Фромм подтверждает рядом примеров. Вот один из них. «Мужчина влюбился в девушку. Через несколько месяцев он вдруг испытывает усталость, депрессию, апатию. Он может попытаться найти всевозможные объяснения, например, что у него проблемы на работе (и это действительно может вызвано теми же причинами, что и усталость) или что он расстроен и разочарован политическими событиями. Или же он может серьезно простудиться, что вроде бы дает утвердительный ответ. Но если он прислушается к своим чувствам, то сможет заметить, что в последнее время выискивает мелкие недостатки в своей девушке, что он видел сон, где у нее было отвратительное лицо и она ему изменяла. Или он может заметить, что хотя раньше он всегда с радостью с ней виделся, то теперь находит причины, чтобы отложить запланированную встречу. Эти и многие другие незначительные признаки могут показать ему, что в их отношениях что-то не так. Если же он сосредоточится на этом ощущении, то может неожиданно обнаружить, что ее образ изменился, что в состоянии первого порыва эротического и сексуального влечения он не заметил определенные отрицательные черты и ее милая улыбка теперь кажется расчетливой и холодной.

Он сможет проследить эти изменения в своих оценках до того вечера, когда он как-то вошел в комнату и смотрел, как она разговаривает с другими людьми до того, как она его заметила. В этот момент ему стало плохо, но он поборол это чувство как „невротическое“ и иррациональное, но потом, на следующее утро, проснулся с чувством депрессии, от которого страдает уже несколько недель. Он попытался подавить новое осознание и свои сомнения, потому что на уровне сознательной жизни сценарий любви и обожания все еще выполнялся. Конфликт проявлялся лишь в косвенной форме, в ощущении безысходности, апатии и депрессии, поскольку он не мог ни искренне продолжать свой „роман“, ни разорвать отношения, так как подавил осознание изменений в своих чувствах. Как только его глаза откроются, он сможет восстановить свое чувство реальности, ясно понять, что же он чувствует, и, испытывая настоящую боль – но без депрессии – прекратить эти отношения»[196]196
  Фромм, Эрих. Искусство быть. – С. 276–277.


[Закрыть].

Осуществляя самоанализ, выковывая в себе навыки его проведения, желательно, говорит Э. Фромм, опираться и на ряд других многократно проверенных в психоаналитической практике методик работы с материалами внутреннего мира.

Знаковое место среди этих методик занимает методика свободных ассоциаций. Человек позволяет себе без ограничений думать обо всем, что возникает в его сознании, перестает контролировать свои мысли, даже если они асоциального и аморального содержания. А затем путем тщательного исследования этого неконтролируемого разумом потока мыслей выявляет глубинные причины, вызвавшие их появление в сознании.

Еще одна методика, использование которой дает повысить эффективность процедуры самоанализа, была названа Э. Фроммом «автобиографической». Согласно этой методике, человек, осуществляющий самоанализ, должен соотносить наблюдаемые им чувственные переживания с событиями своего раннего детства. Человек должен задавать себе вопросы: от кого я завишу, каковы мои страхи, какими были мои жизненные цели, когда я был ребенком, какие перипетии случились со мной, когда я был еще мал, какие усилия в детстве я прилагал для того, чтобы добиться желаемого. Опора на автобиографическую методику дает возможность пролить свет на то, как сегодняшнее состояние внутреннего мира человека связано с его прошлой жизнью.