Текст книги "Как не стать деструктивной личностью. Эрих Фромм о воспитании и самовоспитании"

Концептуальные зарисовки здорового общества представлены Э. Фроммом во многих его произведениях. Вот одно из них: «Какое же общество соответствует… цели душевного здоровья человека и какова должна быть структура здорового общества? Прежде всего, общество, в котором ни один человек не является средством для достижения целей другого человека, а всегда и исключительно является целью сам по себе; общество, где никто не используется и не использует себя в целях, не способствующих раскрытию человеческих возможностей; где человек есть центр и где его экономическая и политическая деятельность подчинена цели его собственного развития. Здоровое общество – это общество, в котором такие качества, как алчность, склонность к эксплуатации и обладанию, самолюбование, невозможно использовать для достижения материальной выгоды и роста личного престижа. Это общество, где действовать по совести считается основным и необходимым качеством и где оппортунизм и беспринципность считаются качествами асоциальными; где индивид занимается общественными проблемами так, что они становятся его личным делом; где его отношение к ближнему не отделено от всей его системы отношений к частной жизни. Более того, здоровое общество – это такое общество, которое позволяет человеку оперировать обозримыми и поддающимися управлению величинами, быть активным и ответственным участником жизни общества, а также хозяином своей жизни. Это такое общество, которое благоприятствует человеческой солидарности и не только позволяет своим членам с любовью относиться друг к другу, но содействует такому отношению; здоровое общество способствует производительной деятельности каждого в его работе, стимулирует развитие разума и позволяет человеку выразить свои внутренние потребности в коллективном творчестве и обрядовых действиях»[141]141
  Фромм, Эрих. Здоровое общество. – С. 302–303.


[Закрыть].

Такое понимание здорового общества служит для Э. Фромма меркой, позволяющей оценивать качество и результативность той просветительской работы, которая знакомит людей с нравственными законами их бытия. Эту мерку Э. Фромм прикладывает к деятельности современной системы образования и с горечью отмечает, что оно не соответствует идеалам здорового общества.

«Внушение людям основных идеалов и норм нашей цивилизации – это в первую очередь задача образования, – пишет Э. Фромм. Но как же малопригодна наша система образования для выполнения этой задачи! Цель ее состоит прежде всего в том, чтобы сообщить индивиду знания, необходимые для существования и функционирования в промышленной цивилизации, и сформировать в определенном направлении его характер: он должен быть честолюбив и конкурентоспособен, однако в известных пределах, и готов к сотрудничеству; уважать власти, но и быть «желательно независимым», как это пишется в некоторых аттестатах; приветлив, но не привязан глубоко к кому-нибудь или чему-нибудь. Наши высшие школы и колледжи по-прежнему обеспечивают своих студентов знаниями, необходимыми для выполнения практических жизненных задач, и формируют такие черты характера, которые требуются на рынке личностей. Им в очень малой степени удается воспитать в учащихся способность к критическому мышлению, а также такие черты характера, которые соответствовали бы идеалам, проповедуемым нашей цивилизацией… То, что мы в первую очередь стремимся сделать наших граждан полезными для участия в социальном механизме, а не заботимся об их человеческом развитии, подтверждается и тем, что мы считаем процесс образования необходимым только до 14 или 18 лет или в крайнем случае до 20 лет с небольшим. Почему общество должно чувствовать себя ответственным только за образование детей, а не всех взрослых всех возрастов?.. Для многих возраст от 30 до 40 лет гораздо больше подходит для учебы… чем школьный возраст или возраст обучения в колледже… Школьное обучение… – это только одна часть образования и, возможно, далеко не самая важная, если мы будем понимать слово «образование» в его буквальном смысле: латинское «et ducere» означает «вытаскивать» то, что заложено в человеке»[142]142
  Фромм, Эрих. Здоровое общество. – С. 376–379.


[Закрыть].

Современное образование явно не справляется со своей просветительской функцией и продолжает формировать людей с рецептивной, эксплуататорской, накопительской и рыночной ориентациями характера, углубляя тем самым болезненное состояние общества. Сфере образования надлежит занять ведущее место в обществе и так организовать просветительскую работу, чтобы горизонты здорового общества становились все более зримыми для людей. Миссией просветительской работы должно стать возвеличивание в людях сил разума и любви, укрепление их исконных желаний жить в обществе, в котором человек относится к другому человеку с уважением и которое выстраивается на фундаменте идеи солидарности, в обществе, предоставляющем человеку возможность творчески проявлять себя, в обществе, позволяющем человеку с продуктивной ориентацией характера осмысленно выстраивать свою жизнь и быть счастливым. С разных сторон обосновывает эту позицию Э. Фромм, оставаясь верным идейной установке: становление «здорового общества» – это базовая цель педагогическая деятельности.

Глава 7. Психоаналитические ориентиры воспитания здорового в нравственном отношении человека

На протяжении столетий считалось незыблемым утверждение о том, что именно сознание человека делает его тем, кто он есть, – человеком. Это дар, которым человек наделен, дар, который позволяет ему возвыситься над царством природы, понять, как устроено мироздание и разумно обустроить свое бытие.

З. Фрейд – основоположник психоаналитического направления в психологии – был, возможно, первым, кто поставил под сомнение незыблемость такого видения. Он доказал, что сознание – это всего лишь небольшой освещенный разумом участок той обширной территории, которая именуется психикой человека. З. Фрейд показал, что сознание человека, подвержено мобильному силовому влиянию тех процессов, которые присущи его внутреннему миру, но находятся за пределами освещенного разумением участка психики.

Всё происходящее в душе человека, но неосознаваемое им было названо З. Фрейдом бессознательным. Осуществленное австрийским ученым доказательство реальности бессознательного и его порой решающего воздействия на человеческое мышление и поведение было одобрительно встречено многими видными представителями гуманитарных наук. Довольно быстро скрупулезное исследование З. Фрейдом темной материи бессознательного было подхвачено другими психологами, предложившими оригинальные, но отличающиеся от представленных основателем психоанализа трактовки роли и места сферы бессознательного в ментальной жизни человека.

Одним из тех, кто внес существенный вклад в раскрытие тайн взаимосвязи осознаваемого и неосознаваемого, в изучение механизма обусловленности сознательной жизни индивида бессознательными процессами, коренящимися в его психике, был Э. Фромм.

Критическому рассмотрению психоаналитических взглядов З. Фрейда он посвятил обширный ряд работ («Миссия Зигмунда Фрейда», «Величие и ограниченность теории Фрейда», «Кризис психоанализа», «Ревизия психоанализа» и др.). Знакомство с работами Э. Фромма, посвященными психоаналитической проблематике, позволяет основательнее разобраться во взглядах этого мыслителя на человеческую природу и на процесс приобщения людей к нравственным ценностям – единственному средству, способному спасти их от бессмысленного и деструктивного существования.

Э. Фромм высоко оценивал научные достижения З. Фрейда и видел себя «не основателем школы, а скорее последователем, попытавшимся развить теорию Фрейда и некоторым образом пересмотреть ее»[143]143
  Фромм, Эрих. Ревизия психоанализа. – Москва: Издательство АСТ, 2019. – С. 25.


[Закрыть]. Главными открытиями З. Фрейда он считал следующие:

«1. Поведением человека управляют влечения, каковые являются, по сути, иррациональными – влечения вступают в конфликт с разумом, его моральными правилами и стандартами общества.

2. Большинство этих влечений не осознаются человеком. Самому себе человек объясняет свое поведение как следствие разумных мотивов (рационализация), одновременно продолжая действовать, чувствовать и мыслить в соответствии с бессознательными силами, каковые и мотивируют его поведение.

3. Любая попытка перенести в сознание деятельность этих бессознательных влечений сталкивается с энергичным противодействием – сопротивлением, которое может принимать множество форм.

4. Помимо врожденных конституциональных факторов, развитие человека определяется обстоятельствами, влиявшими на него в детстве.

5. Подсознательные мотивации человека могут быть извлечены (например, путем интерпретации) из сновидений, симптомов и непреднамеренных мелких поступков.

6. Конфликты между осознанными взглядами человека и его разумной самостью, с одной стороны, и этими бессознательными движущими силами – с другой, если их интенсивность превосходит некоторый порог, могут приводить к душевным расстройствам, таким, как невроз, невротическое развитие личности или генерализованные диффузные нарушения, тревожность, подавленность и так далее.

7. Если неосознаваемые силы осознаются, то за этим следует особый эффект: симптом исчезает, человек испытывает прилив энергии, а его личность испытывает радость и получает свободу»[144]144
  Фромм, Эрих. Ревизия психоанализа. – С. 32–33.


[Закрыть].

Полностью разделяя приведенные выше теоретические установки учения З. Фрейда, Э. Фромм всё же считал их недостаточными для объяснения многообразного поведения человека и особенностей его внутренней жизни. Он полагал, что явным недочетом психоаналитической конструкции З. Фрейда является то, что она должным образом не учитывает влияние социальных факторов на жизнь человека. Анализируя труды основателя психоанализа, Э. Фромм отмечает, что, хотя в его работах ведется речь о влиянии социальных факторов на поведение и ментальное бытие человека, но рассматривается оно преимущественно лишь в одном аспекте – ракурсе контроля общества за индивидом и подавления тех его устремлений, которые противоречат нормам и регламентам совместной жизни.

Этот недостаток психоанализа неминуемо должен быть преодолен, считал Э. Фромм. Учение З. Фрейда должно быть творчески обновлено. По убеждению Э. Фромма, «подвергнутый пересмотру психоанализ» должен «еще глубже опускаться в подземелье подсознания»; он должен подвергнуть «критике все социальные порядки, которые уродуют и деформируют человека», он должен заняться «процессами, которые смогут привести к ситуации, когда общество будет подстраиваться под нужды и потребности человека, а не наоборот, как это происходит сейчас»[145]145
  Фромм, Эрих. Ревизия психоанализа. – С. 41.


[Закрыть].

Конкретизируя заявленное, Э. Фромм поясняет, на что должно быть обращено исследовательское внимание обновленного психоанализа. Исследовательский фокус должен быть сконцентрирован на изучении «психологических явлений, которые составляют патологию современного общества: отчуждение, тревожность, одиночество, страх глубоких чувств, недостаток активности, отсутствие радости». В частности, пишет он: «психоанализ должен изучать „патологию нормальности“ – хроническую легкую шизофрению, которая порождается компьютеризированным, высокотехнологическим обществом сегодняшнего и завтрашнего дня»[146]146
  Фромм, Эрих. Ревизия психоанализа. – С. 41–42. Книга «Ревизия психоанализа» была написана между 1968 и 1970 годами. Это было время появления первых персональных компьютеров, предназначенных не для программистов, а для граждан, решивших их приобретать и использовать в повседневной жизни. В кратчайшие сроки персональные компьютеры стали высоко востребованными и их начали промышленно производить. Э. Фромм был свидетелем возникновения у населения стойкого ажиотажного интереса к этой технической новинке, интереса, который превышал, по его мнению, все мыслимые прагматические границы. Такое, выходящее за пределы разумного, отношение людей к появлению новых высокотехнологических устройств и было названо им «патологией нормальности».


[Закрыть].

Книги Э. Фромма дают полное представление о результатах ревизии психоанализа, осуществленной им. Вполне можно утверждать, что в предложенном Э. Фроммом обновленном варианте психоанализа, хотя и рассматриваются базовые для этого психологического направления вопросы, касающиеся содержания бессознательного, влечений и сексуального поведения человека, Эдипова комплекса, становления характера, значения детства и ряда других сторон бытия людей, но истолковываются они принципиально иначе, чем в трудах З. Фрейда.

Предположения о том, что в душах людей таятся такие мысли и чувства, о которых они и не подозревают, высказывались, говорит Э. Фромм, и до З. Фрейда. Но З. Фрейд, отмечает он, «был первым, кто сделал это открытие центром своей психологической системы и в подробностях и с поразительными результатами исследовал феномен бессознательного… Фрейд обратил внимание на несоответствие между мышлением и бытием. Мы думаем одно – например, что наше поведение мотивировано любовью, преданностью, чувством долга и т. д., – и не осознаем, что вместо этого нами движет желание власти, мазохизм, зависимость. Открытие Фрейда заключалось в следующем: то, что мы думаем, не обязательно совпадает с тем, чем мы являемся: то, что человек думает о себе, может быть (и обычно является) несколько иным, иногда даже полностью противоположным тому, чем он в действительности является; большинство из нас живет в мире самообмана и принимает свои мысли за отражение реальности… До Фрейда искренность можно было определить как высказывание того, что человек думает. После Фрейда такое определение уже не было достаточным. Различие между тем, что я говорю и что думаю, приобрело новое измерение, а именно, мое неосознаваемое убеждение или мое неосознаваемое побуждение»[147]147
  Фромм, Э. Величие и ограниченность теории Фрейда / Теория Фрейда: Миссия Зигмунда Фрейда. Величие и ограниченность теории Фрейда. – М.: Астрель, 2012. – С. 155–156.


[Закрыть].

В самом начале своей как врачебной, так и исследовательской деятельности З. Фрейд «имел дело с пациентами, которые были „больны“ в общепринятом смысле слова: они страдали от затрудняющих жизнь симптомов вроде фобий, навязчивой тяги и истерии, даже если они не были психопатами. Когда психоанализ, – пишет Э. Фромм, – начал медленно распространять свои методы на тех, кто традиционно не считался „больными“, люди начали обращаться с жалобами на свою неспособность наслаждаться жизнью, на неудачные браки, на общую тревожность, на мучительное чувство одиночества, на трудности в том, чтобы справляться с работой и т. д. В противоположность прежней практике эти жалобы стали классифицироваться как „болезнь“ и новый тип „помощника“ – психоаналитик – должен был позаботиться о преодолении „трудностей жизни“, которые до того не рассматривались как требующие профессиональной помощи»[148]148
  Фромм, Эрих. Кризис психоанализа. – Москва: Издательство АСТ, 2017. – С. 11.


[Закрыть]. Эти тягостные для человека переживания стали трактоваться ортодоксальным психоанализом как следствие подавления обществом сексуальных побуждений человека. Но по прошествии времени, замечает Э. Фромм, уже стало ясным, что это объяснение, радикальное по своей сути, является верным лишь отчасти.

Он с сожалением констатирует, что «сегодня, когда после Фрейда сменилось всего два или три поколения, стало очевидным, что … сексуальность – не главный объект подавления. Поскольку средний человек предан тому, чтобы быть человеком потребляющим, секс превратился в один из основных предметов потребления (к тому же один самых дешевых), создавая иллюзию счастья и удовлетворения»[149]149
  Фромм, Э. Величие и ограниченность теории Фрейда / Теория Фрейда: Миссия Зигмунда Фрейда. Величие и ограниченность теории Фрейда. – С. 159.


[Закрыть].

Во внутреннем мире человека укоренились другие конфликты, которые отражают способ его бытия в обществе потребления. Ряд этих внутренних конфликтов носит сознательный, а ряд – бессознательный характер. Человек хочет осознавать себя свободным, а ощущает несвободным и зависимым; он хочет жить с чистой совестью, а испытывает мучительное чувство вины; он стремится к счастью, а переживает депрессию; он прикладывает усилия для того, чтобы быть самостоятельным, а становится все более внушаемым; он хочет властвовать над своим бытием, а его все сильнее охватывает чувство беспомощности; он жаждет веры, а становится все более циничным; он стремиться к любви, а превращается в равнодушного и ненавидящего; он ратует за активное ведение жизни, а погружается в пассивность и лень; он мечтает быть реалистом, а видит мир сквозь искажающую оптику. Вот те сознательные и бессознательные душевные конфликты, невольным носителем которых стал человек в обществе, где главная ценность «Иметь», а не «Быть».

Конечно же, эти внутренние противоречия, поясняет Э. Фромм, «существовали уже во времена Фрейда, но некоторые были не столь радикальны, как сегодня. Однако, – продолжает Э. Фромм, – Фрейд не обращал на них внимания, потому что был зачарован сексом и его подавлением»[150]150
  Фромм, Э. Величие и ограниченность теории Фрейда / Теория Фрейда: Миссия Зигмунда Фрейда. Величие и ограниченность теории Фрейда. – С. 160.


[Закрыть].

Необходимость внесения корректив в учение З. Фрейда у Э. Фромма не вызывала никаких сомнений. И эту деятельность он начал со внесения содержательных изменений в главный концепт учения З. Фрейда. Понятию «бессознательное» Э. Фромм дал более обширную трактовку, чем основатель психоанализа. «Индивидуальное бессознательное», о котором в своих трудах вел речь З. Фрейд, было дополнено Э. Фроммом «социальным бессознательным».

«Воистину, нет более фундаментального открытия у Фрейда, чем бессознательное», – отмечает Э. Фромм. Основатель психоанализа «видел, насколько не соответствует действительности большая часть того, что мы думаем о себе», видел то, «с каким постоянством мы заблуждаемся относительно самих себя и других». И потому аргументированно доказывал, что «большая часть того, что реально внутри нас, не осознается, а большая часть того, что осознается, нереально». Нацеленность на поиск реальности внутреннего мира привела З. Фрейда и к открытию бессознательного в психике человека, и к «открытию нового измерения истины». Человек, не ведающий того, что многие его переживания им не осознаются, «убежден, что говорит правду, если говорит то, что знает». З. Фрейду же удалось показать, «что все мы более или менее заблуждаемся в вопросе об истине. Даже если мы искренни в том, что осознаем, не исключено, что мы продолжаем лгать в том смысле, что наше сознание „ошибочно“, в нем не представлены лежащие под ним внутри нас реальные переживания»[151]151
  Фромм, Эрих. Из плена иллюзий. – Москва: Издательство АСТ, 2017. – С. 112–113.


[Закрыть].

Почему же не осознаются людьми те переживания, которые отражают их истинное отношение к тому, что с ними происходит? Что мешает сделать эти переживания осознаваемыми? Ответ З. Фрейда – страх. Человек страшится признаться себе в наличии у него таких сексуальных и агрессивных влечений, которые несовместимы с представлениями о самом себе, содержащимися в его сознании. Страх мешает человеку откровенно сказать самому себе, что он не таков, каким сам себя видит в зеркале своего сознания.

Люди страстно и энергично противятся признанию у себя влечений, несовместимых с образом себя, сконструированным их сознанием. Это явление получило в психоанализе название «сопротивление». Сознание стоит на страже своих границ и не пропускает на свою территорию ту информацию о глубинных влечениях человека, которая может привнести конфликтность в его понимание себя и тем самым поставить под сомнение разумность и правильность привычных для него способов выстраивания жизни.

Попытки глубинных душевных влечений проникнуть в сознание и тем самым стать осознанными вызывают со стороны сознания активное противодействие, они пресекаются, блокируются, информация об этих влечениях отторгается. На языке психоанализа это противодействие именуется «вытеснением». С помощью вытеснения сознанию удается удерживать сложившиеся у человека представления о себе и успешно обороняться от экспансии глубинных устремлений сексуального и агрессивного толка, несовместимых с культурными нормами и нравственными регламентами социального бытия.

Основным защитным инструментом сознания в борьбе с атакующими его глубинными устремлениями, способными разрушить сложившийся у человека образ Я, является способность сознания к самооправданию. Сознание способно находить такие объяснения поступков, совершаемых человеком под влиянием неосознаваемых им сексуальных и агрессивных сил, которые позволяют индивиду удерживать сложившееся у него понимание себя. В психоанализе этой способности сознания было дано имя «рационализация».

В психоаналитических работах Э. Фромма понятие «рационализация» выступает в качестве одного из стержневых. Его произведения содержат множество различных примеров, демонстрирующих то, как с помощью этого понятия раскрываются психологические причины поведения человека и интерпретируются происходящие в его психике процессы. Вот несколько таких примеров.

«Допустим, человек испытывает тайное удовольствие, рассматривая порнографические картинки. Он не допускает мысли о том, что ему это интересно; сознательно он убежден, что считает такие картинки вредными и что его обязанность – проследить, чтобы они нигде больше не фигурировали. Тем самым он постоянно имеет дело с порнографией, рассматривает такие картинки, что якобы составляет часть кампании против них, и тем удовлетворяет свое желание. Но его совесть совершенно чиста. Его действительные желания бессознательны, а то, что осознается, – это рационализация, полностью скрывающая то, чего он не хочет знать. Так он умудряется удовлетворить свое желание, не вступая в конфликт с моралью.

Другим примером мог бы стать отец, обладающий садистскими наклонностями, имеющий обыкновение наказывать своих детей и дурно обращаться с ними. Но он убежден, что бьет их потому, что это единственный способ научить их добру и предостеречь от свершения зла. Он не осознает, что испытывает садистское удовольствие, он осознает только рационализацию – свою идею об обязанности воспитывать детей и о правильном методе их воспитания.

А вот еще один пример: политический лидер проводит политику, ведущую к войне. Возможно, им движет жажда славы и известности, однако он убежден, что его действия определяются исключительно патриотизмом и чувством ответственности за свою страну.

Во всех этих случаях скрытое бессознательное желание настолько хорошо рационализировано моральными соображениями, что оно оказывается не только тщательно укрытым ими, но эта самая рационализация, изобретенная человеком, поддерживает и даже подстрекает его. Пока жизнь течет нормально, такой человек никогда не обнаружит противоречия между реальностью своих желаний и вымыслом рационализаций и, стало быть, будет продолжать действовать в соответствии со своим желанием. Если бы кто-то сказал ему правду, т. е. упомянул бы о том, что за его ханжескими рационализациями скрываются его настоящие желания, каковые он крайне не одобряет, он бы искренне возмутился, посчитав, что его неправильно поняли и несправедливо обвинили»[152]152
  Фромм, Эрих. Из плена иллюзий. – С. 113–114.


[Закрыть].

Сознание способно отгораживать человека от истины. С помощью таких инструментов, как сопротивление, вытеснение, рационализация и ряда других, оно может умело скрывать от человека правду о нем и о мире. Неужели человек обречен на иллюзорное видение себя и всего своего окружающего, неужели сознание – это лишь изощренное орудие самообмана, а не познания реальности бытия? Основатель психоанализа так не считал. «Он исходил из того, что человек может осознать действующие за его спиной силы и что, осознавая их, он расширяет сферу свободы и способен превратиться из беспомощной игрушки, движимой бессознательными силами, в самоосознающего и свободного человека, самостоятельно определяющего свою судьбу»[153]153
  Там же. – С. 126.


[Закрыть].

Э. Фромм полностью разделяет позицию З. Фрейда относительно возможности осознания человеком тех психических сил, которые оказывают мобильное влияние на его жизнь, но не находятся в сфере его сознания. Соглашаясь с З. Фрейдом в том, что человек способен приоткрыть завесу тайны своей бессознательной внутренней жизни, Э. Фромм все же считает необходимым внесение существенных уточнений в предложенную основателем психоанализа процедуру, позволяющую осуществлять перевод бессознательного в осознанное.

Только в случае, говорит Э. Фромм, если мы разберемся в том, как отфильтровывается сознанием информация, которая содержится в бессознательном, и если поймем, как эти фильтры становятся частью нашей психики, можно будет серьезно говорить о разгадке тайны влияния бессознательных сил на бытие людей. Он отмечает, что психоанализ сделал уже немало в части изучения того, как сознание человека защищается от информации, дестабилизирующей его функционирование. И потому Э. Фромм акцентирует свое исследовательское внимание на вопросах, связанных с изучением того, как человек становится носителем фильтров, отгораживающих сознание человека от неосознаваемого (бессознательного) в его внутреннем мире.

Изучение этих вопросов Э. Фромм начинает с детализации понятия «бессознательное». Раскрывая суть этого понятия, он пишет, «Термин „бессознательное“ – это в сущности мистификация (хотя его можно использовать из соображений удобства…). Нет такой вещи, как бессознательное; есть только переживания, осознаваемые нами или не осознаваемые, т. е. остающиеся для нас бессознательными». В качестве пояснения Э. Фромм добавляет: «Если я ненавижу человека, потому что боюсь его, и если я осознаю свою ненависть, но не страх, то можно сказать, что моя ненависть осознанна, а страх бессознателен; но это не значит, будто мой страх покоится в загадочном месте под названием „бессознательное“»[154]154
  Фромм, Эрих. Из плена иллюзий. – С. 123.


[Закрыть].

Нетрудно заметить, что Э. Фромм рассматривает бессознательное не как автономную структуру внутреннего мира человека, самостоятельную, функционирующую по своим законам часть психики, а как совокупность переживаний, не ставших по определенным причинам осознанными индивидом. Отвергая структурное видение психики, разделяемое З. Фрейдом и многими психоаналитиками, З. Фромм задается вопросом: «как происходит репрессия бессознательного»[155]155
  Фромм, Эрих. Дзен-буддизм и психоанализ / Психоанализ и религия; Дзен-буддизм и психоанализ. – Москва: Издательство АСТ, 2018. – С. 163.


[Закрыть].

Но перед началом поиска ответа на этот вопрос нельзя не спросить себя, почему мы считаем, что человеку нужно расширять свое сознание за счет включения в него ранее неосознаваемого содержания своей души. Мы наделяем сознание большей ценностью, чем то другое (неосознанное), что наполняет наш внутренний мир, констатирует Э. Фромм. А почему? Если сознание человека становится, благодаря действиям сопротивления, вытеснения, рационализации и иных сил, защищающих его от незваных переживаний, вместилищем ложных представлений о себе, о мире и других, то какие есть основания приписывать ему высокую ценность? Э. Фромм утверждает, что ценностью не являются ни сознание, ни неосознанные переживания. Только сам процесс осознания, взламывающий сопротивляющееся сознание, обусловливающий неизбежность трансформации видения человеком себя и мира, есть действительная ценность. Это и есть, по мысли Э. Фромма, та ценность, ориентация на которую дает человеку возможность изменить себя и среду своего обитания. Человек, овладевший искусством перевода неосознанного в осознанное, – это, по убеждению Э. Фромма, тот, кто способен взять на себя ответственность за свое бытие и бытие мира. Именно так и трактуется в психоанализе Э. Фромма роль процессов осознания.

Психика человека, рассуждает Э. Фромм, содержит и сознаваемые, и несознаваемые переживания. Далеко не все переживания, испытываемые человеком, могут стать осознанными. Э. Фромм описывает те базовые условия, при которых переживание может стать осознанным.

Первое условие. Переживание (аффективное состояние) должно иметь языковое оформление. «Язык благодаря своим словам, своей грамматике, своему синтаксису, всему духу, в нем заключенному, определяет, как мы чувствуем и какой опыт проникает в наше сознание». «Язык в целом выражает отношение к жизни, он есть замершее выражение определенного жизненного опыта»[156]156
  Фромм, Эрих. Дзен-буддизм и психоанализ / Психоанализ и религия; Дзен-буддизм и психоанализ. – С. 166, 167.


[Закрыть]. То, что не «схвачено языком» (не оформлено словами), по определению не может быть осознано.

Второе условие. Переживание, запечатленное в словах, должно отвечать логике культуры, в лоне которой сформировалось мышление человека, представляющего ее. «Большинство людей считают свой язык „естественным“ и полагают, что другие языки просто используют другие слова для обозначения тех же вещей, они уверены, что правила, определяющие правильное мышление, естественны и универсальны, а то, что нелогично в нашей культурной системе, нелогично и в любой другой, потому что противоречит „естественной“ логике. Хорошим примером этого служат различия между аристотелевской и парадоксальной логикой. Аристотелевская логика основана на законах: тождества, который гласит, что А есть А, противоречия (А не есть не-А) и исключения третьего (А не может быть А и не-А – ни А, ни не-А). Аристотель сформулировал это так: „Невозможно, чтобы одно и то же в одно и то же время было и не было присуще одному и тому же в одном и том же отношении… это, конечно, самое достоверное из всех начал“. Противоположно аристотелевской логике то, что может быть названо парадоксальной логикой, которая гласит, что А и не-А не исключают друг друга как предикаты Х. Парадоксальная логика преобладает в китайском и индийском мышлении, в философии Гераклита, а позднее – под названием диалектики у Гегеля и Маркса. Общий принцип парадоксальной логики ясно высказан Лао-цзы: „Совершенно истинные слова представляются парадоксальными“ и Чжуан-цзы: „То, что одно, – одно. То, что не одно, – тоже одно“.

Человеку, живущему в культуре, не подвергающей сомнению аристотелеву логику, чрезвычайно трудно, если не невозможно, осознать опыт, этой логике противоречащий, поскольку с точки зрения его культуры он бессмыслен. Хорошим примером этого служит фрейдовская концепция амбивалентности, гласящая, что человек может испытывать любовь и ненависть к одному и тому же индивиду в одно и то же время. Такой опыт, являющийся с точки зрения парадоксальной логики вполне „логичным“, не имеет смысла с позиций аристотелевой логики. В результате большинству людей чрезвычайно трудно осознать амбивалентные чувства. Если они осознают любовь, они не могут осознать ненависти – поскольку было бы абсурдным испытывать два противоположных чувства к одному и тому же человеку в одно и то же время»[157]157
  Фромм, Эрих. Дзен-буддизм и психоанализ / Психоанализ и религия; Дзен-буддизм и психоанализ. – С. 168.


[Закрыть].

Третье условие. Переживание, выраженное в словах и не противоречащее логике культуры, должно согласовываться с содержанием социального опыта, приобретенного индивидом. «Каждое общество исключает определенные чувства и мысли из числа думаемых, чувствуемых, выражаемых. Существуют вещи, которые не только не „делаются“, но и „не думаются“. В воинственном племени, например, члены которого живут убийствами и грабежом других племен, может попасться индивид, чувствующий отвращение к убийствам и грабежу. Однако очень маловероятно, что он осознает эти чувства, потому что они были бы несовместимы с чувствами всего племени; осознать такие несовместимые чувства означало бы подвергнуться опасности полной изоляции и остракизма. Поэтому у индивида, испытывающего такое чувство отвращения, возможно, развился бы психосоматический рвотный симптом, вместо того, чтобы позволить чувству отвращения проникнуть в сознание.

В точности обратное было бы обнаружено у члена миролюбивого земледельческого племени, у которого возник бы импульс отправиться убивать и грабить членов другой группы. Он тоже, вероятно, не позволил бы себе осознать свой импульс; вместо этого у него развился бы какой-то симптом – возможно, панический страх. Вот еще пример. В наших больших городах, должно быть, существует множество торговцев, у которых найдется покупатель, отчаянно нуждающийся, скажем, в новом костюме, но не имеющий денег, чтобы купить даже самый дешевый. Среди этих торговцев, должно быть, найдется несколько таких, кто испытывает естественное человеческое желание продать костюм за ту цену, которую покупатель может уплатить. Однако многие ли из торговцев позволят себе осознать такой импульс? Думаю, что, очень немногие. Большинство его подавит, и мы можем даже найти среди них нескольких, кто поведет себя агрессивно в отношении покупателя, пряча за этим неосознанный импульс, или увидит следующей ночью сон, его выражающий»[158]158
  Фромм, Эрих. Дзен-буддизм и психоанализ / Психоанализ и религия; Дзен-буддизм и психоанализ. – С. 169–170.


[Закрыть].