Текст книги "Все, что она хотела"

Глава 13

Следующим утром, решив, что Лэйни меньше всего на свете хочет с ним сейчас встречаться, Далтон отправил ее сумочку к ней домой с посыльным, а сам поймал такси и направился к родителям. Не стоит ей сейчас мозолить глаза, пусть слегка остынет. А без «лексуса» он как-нибудь проживет пару дней, тем более машину можно одолжить у отца, ведь у него их столько, что нехватку одной никто даже и не заметит.

Добравшись до отцовского дома, Далтон сразу же пошел в импровизированную палату. Несмотря на закрытые глаза, кислородную трубку и капельницу, Холлистер сегодня выглядел почти здоровым.

Далтон остановился у двери в нерешительности, конечно, ему надо поговорить с отцом, но, может, не стоит его сейчас беспокоить? Ведь вполне возможно, что все необходимое ему сможет рассказать и мать.

Далтон уже собирался незаметно уйти, когда Холлистер заговорил:

– Очевидно, ты не понял моих указаний. Я велел тебе искать наследницу, а не сидеть под дверью, изображая верного щенка.

Далтон подавил вспышку гнева. А чего он, собственно, ожидал? Холлистер признает лишь одну форму отношений – безоговорочное подчинение всех и вся. Даже удивительно, как ему удалось так много достичь в деле, лидер-то из него совершенно никакой.

– Щенки не сидят под дверью, а носятся по всему дому, сокрушая все на своем пути, – заметил Далтон, заходя в комнату. – Это старые кобели караулят под дверью.

– Это я-то, по-твоему, старый кобель?

– Ну учитывая, что вся эта каша началась из-за твоей кобелиной натуры, можно считать и так.

– Верно подмечено! – усмехнулся Холлистер, а потом судорожно закашлялся, уткнувшись в платок.

– Расскажи мне про Викторию.

– Про Викторию? – Холлистер отбросил платок.

– Да, все твои лодки, включаю и ту, что я у тебя перекупил, начиная с середины восьмидесятых назывались «Викториями». Я хочу знать, кем была эта женщина.

Холлистер снова закашлялся.

– Странные у тебя сегодня вопросы, сынок. – С этими словами отец бросил очередной платок на пол.

«Сынок…» Похоже, он на верном пути, старый мерзавец вспоминал это слово, лишь когда его припирали к стенке.

– Нормальные вопросы. Если у тебя что-то было с этой Викторией, она вполне может оказаться отправительницей того письма, – пояснил Далтон, усаживаясь в кресло. Похоже, чтобы вытянуть из старика всю правду, придется хорошенько потрудиться.

Холлистер лишь слабо отмахнулся. Интересно, отец притворяется, или некогда всемогущий Кейн действительно стал таким немощным?

– Виктория – это не женщина, а город, в котором я рыбачил с Абелем Шварцем в 1982-м. И ты это прекрасно знаешь.

– Знаю.

В «Инновациях Кейна» о той поездке ходили настоящие легенды. Компания была основана в сороковых годах и занималась разработкой нефти на востоке Техаса, но к началу восьмидесятых она переживала не лучшие времена, не слишком успешно конкурируя с международными поставщиками. Так что, когда Холлистер унаследовал «Нефть Кейна» от своего отца и не смог поправить ее дела, даже женившись на богатой Каролине Далтон, он собрал небольшую команду ученых и математиков и отправился с ними на рыбалку на побережье Техаса. А спустя месяц они вернулись домой, разработав специальную графическую программу, предназначенную для более результативного поиска нефти. Так «Нефть Кейна» превратилась в «Инновации Кейна», включив в сферу своей деятельности не только привычную нефть, но и банковское дело, финансирование и разработку территорий.

Так что без той программы, а следовательно, и без той рыбалки «Нефть Кейна» уже давно закончила бы свое самостоятельное существование.

– Та поездка в Викторию определила всю твою дальнейшую деловую судьбу и, что еще важнее, судьбу «Инноваций Кейна». Так что никому и в голову не приходило у тебя спрашивать, почему все твои лодки зовутся «Викториями». В том числе и мне.

Холлистер слабо кивнул.

– А вот Лэйни не знала всей этой истории и спросила.

– Лэйни?

– Лэйни Фортино. Она мне помогает в поисках наследницы.

– Ты забыл, что я запретил тебе нанимать детективов?

– А она не детектив. Ты ее знаешь, она внучка Матильды Фортино. Она ничего не знала о той истории и решила, что Виктория – это женщина. – О том, что Матильда говорила о какой-то загадочной Ви, Далтон не стал упоминать. Разумеется, это всего лишь его предположение, ведь после той прогулки на яхте он так ни разу и не поговорил с Лэйни, но что еще она могла подумать, увидев такое название? – Сперва я лишь отмахнулся от такого предположения, но потом задумался. А зачем ты вообще поехал в Викторию? Она, конечно, близко к побережью, но вот, например, Порт-Лавака еще ближе, на целых пятьдесят километров. Так что с утра пораньше я позвонил Абелю Шварцу и обо всем его расспросил.

Абель ушел из их компании уже более десяти лет назад, но Далтон знал его с самого детства, знал, что этот человек отлично разбирался в геологии и математике, но при этом был почти таким же целеустремленным и беспринципным, как и его отец. Кроме того, это единственный участник той рыбалки, надолго оставшийся в их компании.

– Старый дурак наверняка уже давно все забыл. – Холлистер судорожно стиснул покрывало.

– Он все прекрасно помнит. Вот только, по его словам, и он сам, и вся команда тогда остановились не в Виктории, а в ста тридцати километрах от нее, в Порт-Аранзасе.

– Абель – придурок, к тому же ему уже девяносто. Думаешь, он может помнить о той поездке хоть что-нибудь кроме того, как он выпил весь мой скотч?

– Я думаю, довольно странно тащить с собой в рабочую поездку запас скотча. К тому же он утверждает, что ты тогда провел с ними всего пару дней.

– Значит, он врет.

– Он говорит, ты притащил их туда, отправил рыбачить, а сам исчез на три недели. А потом вернулся с готовой программой.

Холлистер и глазом не моргнул, но кардиомонитор выдал его волнение.

– Ты ее украл? – спросил Далтон, подавшись вперед.

Но Холлистер упорно молчал.

– Ты украл эту программу, на которой потом выросла вся империя Кейнов? Папа, ответь, я должен знать.

Когда же он так называл Холлистера в последний раз? Лет десять назад, если не больше. Холлистер – беспринципный бизнесмен и равнодушный отец, как ни крути, не слишком приятный человек. Вот только он все равно остается его отцом, так что ему просто необходимо знать всю правду.

– И что с того? – Холлистер наконец-то посмотрел сыну прямо в глаза. – Тот старик в Виктории все равно ничего в ней не понимал. Искал с ее помощью воду. Ты представляешь? Воду вместо нефти.

– И ты решил, что вправе ее украсть?

– А почему бы и нет? В конце концов, мне нужно было спасать компанию, а старик отказался ее продавать, так что мне пришлось искать другой выход. Что еще я мог сделать?

Эти слова потрясли Далтона. Он ведь почти то же самое сказал Лэйни, так же пытался оправдать свои действия. Неужели он ничем не отличается от Холлистера? Конечно, тогда ему казалось, что он говорит все правильно, да и виноват он куда меньше, чем Холлистер, – но неужели же они так похожи?

– Ты украл программу? – спросил он в третий раз.

– Да какая, собственно, разница?

– Для меня – огромная. После всего того, что я сделал для «Инноваций Кейна»… – Далтон просто размышлял вслух, прекрасно понимая – отцу нет никакого дела до его стараний и жертв. – Узнать, что все основано на лжи и обмане? Как я могу руководить компанией, в которую больше не верю?

Холлистер судорожно вдохнул. Похоже, его дни сочтены, остается лишь надеяться, что сдохнет он не сегодня.

– Здорово, – продолжил Далтон, осознав, что отец не задыхается, а смеется. – Меня мучают страшные терзания, а ты насмехаешься надо мной.

Неудивительно, что они никогда не ладили.

– Раз твои терзания нарушают мои предсмертные мучения, то почему бы моему смеху не нарушить твои терзания?

– Что-то ты не похож на умирающего, – огрызнулся Далтон, – к тому же ты слишком упрям, чтобы умереть раньше, чем получишь желаемое.

– Ну и чего же я, по-твоему, хочу?

– Чтобы все мы дружно танцевали перед тобой на задних лапках. – Далтон ждал, что Холлистер опять засмеется, но он лишь пожал плечами. – Устал смеяться?

– До этого я смеялся над тобой, а не над твоими словами. – Отец нахально усмехнулся. – Ведь, несмотря на все твои терзания, ты все равно не бросишь компанию.

– А ты в этом уверен?

– Уверен. Так что лучше пошустрей шевели задницей, а то твои братишки тебя опередят. Найдут наследницу и получат «Инновации Кейна».

Далтон молча уставился на отца. Всю свою сознательную жизнь он послушно плясал под его дудку. И куда это его привело? Конечно, у него есть и деньги, и власть, но где гордость? Где чувство собственного достоинства? Неужели он всю жизнь боролся лишь за грязные делишки отца?

– Нет, – медленно произнес Далтон, – ты ошибаешься.

С этими словами Далтон вышел из комнаты и уже собирался покинуть дом, когда заметил в коридоре мать. Коротко кивнув ей, он надеялся, что сможет уйти. Сейчас он не хотел ни с кем разговаривать, он чувствовал, как, в предвкушении чего-то нового, его переполняет энергия. Впервые в жизни он думал о своем будущем отдельно от «Инноваций Кейна».

– Далтон, – начала мать, протягивая к нему руки, так что ему пришлось остановиться, – я слышала ваш разговор.

– И что?

– Ты не можешь оставить компанию.

– Холлистер не верит, что я на это осмелюсь, – заметил он, засовывая руки в карманы.

– Он уже сам не понимает, что говорит.

Далтон с удивлением заметил гнев в ее голосе, раньше она безропотно сносила любые издевательства Холлистера.

– К тому же он плохо вас знает.

– А ты – хорошо?

– Я знаю, ты очень упрям, и если уж что-то решил, то пойдешь до конца, несмотря ни что, даже если бы и следовало остановиться. Не горячись, лучше хорошенько подумай, чем решиться на такой важный шаг. А пока сосредоточься на поисках наследницы. А я тебе помогу.

– Понятно. Иначе говоря, Гриффин тоже пока ничего не нашел, и ты боишься, что все потеряешь. Или что компания достанется Куперу. Даже и не знаю, что для тебя будет хуже.

– По-твоему, я совсем бессердечная? Разве так сложно поверить, что я просто хочу тебе помочь?

– Сложно. Последний раз ты обо мне так беспокоилась, когда мне было лет семь. Справедливости ради следует признать, я вел себя не лучше, но я был тогда всего лишь маленьким ребенком, так что свое поведение мне проще оправдать, чем твое.

– Ладно, хочешь меня ненавидеть – давай. Но себя-то ты зачем наказываешь? Ведь ты же любишь компанию, и ты ей нужен.

– Гриффин сумеет возглавить компанию. Даже Купер с этим справится.

– А если Холлистер умрет раньше и все перейдет государству?

– Мне все равно. – Далтон вдруг понял, что это действительно так. – Я не хочу иметь с его грязными махинациями ничего общего.

– Но почему? Неужели ты влюбился и думаешь, что любовь тебя полностью изменит?

– Я этого не говорил. – Разумеется, он полюбил, но не стоит давать в руки матери такое оружие.

– Можешь и дальше не говорить, вот только с чего ты вдруг стал задумываться о таких пустяках, как моральные принципы?

– Я не хотел скатываться до банальностей, но пусть будет по-твоему – я хочу измениться, стать лучше, по крайней мере лучше, чем Холлистер.

– А ты думаешь, она вся такая прекрасная и безупречная? Пусть отец ее и не помнит, зато я хорошо помню, как эта маленькая шлюшка все время крутилась вокруг тебя.

– Думаешь, сможешь очернить ее в моих глазах?

– А зачем? Вряд ли у меня это получится лучше, чем у ее бабушки.

– Ты говоришь о той женщине, что безупречно вела наше хозяйство тридцать лет?

– Я говорю о женщине, что стащила у нас сотни тысяч долларов.

Какое-то время Далтон молча разглядывал мать, а потом развернулся и пошел прочь.

– Ты мне не веришь?

– Конечно нет. Эта женщина была чуть ли не святой и никогда не стала бы воровать, тем более у нас.

– Я могу это доказать.

– Ладно. – Далтон еще никогда не видел мать в таком отчаянии. – И почему же ты считаешь, что женщина, которая фактически вырастила твоих детей и которой ты безоговорочно доверяла тридцать лет, что-то у нас украла?

– За последнюю пару лет, что она здесь работала, у нас из дома пропало около половины миллиона долларов. А этими деньгами могли распоряжаться лишь три человека – Матильда, твой отец и я.

– Может, Холлистер…

– И когда его волновали домашние дела?

Далтон просто не мог поверить в услышанное.

Он всегда твердо верил, что Матильда относится к тем людям, которые точно отсчитывают сдачу до последнего цента. С другой стороны, мать могла пойти на многое, чтобы добиться желаемого, но никогда не стала бы так нагло врать. Ведь ее слова легко проверить.

– Ладно, может, ты и права, но к чему ты это сейчас говоришь? Лэйни не отвечает за поступки своей бабушки.

Мать глядела на него с таким довольным видом, что Далтон сразу понял, что она собирается сказать.

– А кто, по-твоему, сейчас распоряжается деньгами Матильды? Да и как бы иначе она смогла поместить бабушку в такое дорогое заведение? Ты готов поручиться, что Лэйни ничего не знает о происхождении этих денег?

«Нет, не готов».

– Лэйни должна была знать, откуда взялись эти деньги, должна была знать, что ее бабушка – воровка. Она тебе об этом ничего не говорила? – Мать уже откровенно издевалась, произнося все это притворно сочувственным тоном.

Далтон молча переваривал услышанное, пытаясь не обращать внимания ни на довольную физиономию матери, ни на собственные страдания.

Лэйни ему не доверяет. И никогда не доверяла. Ему не доверяет женщина, которую он еще вчера сжимал в своих объятиях, та женщина, с которой он занимался любовью и которую любил. Не доверяет настолько, что даже не нашла в себе сил, чтобы самой во всем признаться.

И что еще хуже, мать все это наговорила в двух шагах от открытой двери в комнату Холлистера. Ведь пусть отец и разваливается на куски после трех сердечных приступов, но слышит-то он по-прежнему замечательно.

Далтон бросился к отцу и склонился над его кроватью. В глазах отца плескалась незамутненная радость, он ликовал при виде страданий собственного сына еще откровеннее, чем сама Каро минуту назад. Неудивительно, ведь теперь он знает слабое место Далтона.

Был бы Холлистер хоть немного поздоровее, то Далтон не удержался бы и хорошенько его тряхнул за шкирку, но сейчас ему пришлось ограничиться одними словами:

– Я знаю, ты все слышал, но если ты хоть пальцем тронешь Лэйни и Матильду, то я…

– Что – ты? Я уже одной ногой в могиле. Что ты мне сделаешь?

– Не сомневайся, я найду, что с тобой сделать. Я докопаюсь до того, чем ты занимался в Виктории, очерню твою память, а потом по кирпичику разнесу «Инновации Кейна».

– Оказывается, у тебя все-таки есть яйца. – Холлистер улыбнулся еще шире.

– Ты меня понял?

– Расслабься, твоей драгоценной Лэйни ничего не грозит, Матильда не крала этих денег.

– Ты знал про деньги?

– Конечно, ведь я сам ей их дал.

– Ты? Полмиллиона? – Раньше он что-то не замечал подобной щедрости.

– Когда она узнала, что у нее болезнь Альцгеймера, она пришла ко мне и начала шантажировать. Раскопала обо мне такое, что еще никому не удавалось, а потом набралась смелости и явилась ко мне. Она заслужила эти деньги.

Понятно, за все эти годы он так и не сумел добиться уважения отца, а у Матильды, похоже, это получилось.

Далтон молча покинул дом своих родителей. Больше ему там делать нечего.

Глава 14

Лэйни всю жизнь убегала от проблем. Вот только ей уже не восемнадцать. Хватит, теперь у нее есть любимая работа, зависящие от нее дети и куча вещей, которые не запихнешь в багажник. И бабушка.

Бабушку она ни за что не оставит, так что сбежать не получится.

Ладно, хоть ключи вернулись, вот только в школу все равно пришлось ехать на «лексусе» Далтона, ведь ее машина осталась около «Инноваций Кейна». Закончив работать в полшестого, Лэйни с облегчением увидела, что «лексус» никто не угнал и даже не поцарапал, а потом пришла в панику, заметив здесь же свою собственную машину.

Но еще немного подумав, решила – так даже лучше, ведь теперь не придется самой за ней ехать, а то встречи с Далтоном она бы сейчас не перенесла. Вдруг он скажет то самое слово? Она же не выдержит и бросится ему на шею. Но не успела Лэйни об этом подумать, как из машины вылез Далтон собственной персоной.

Вот только вместо строгого костюма, положенного генеральному директору в рабочий день, он зачем-то вырядился в джинсы и серую футболку. Черт, да таким мужчинам законом следует запретить носить джинсы!

Даже жаль, что наслаждаться прелестной картиной ей выпало всего пару секунд, потом она заметила выражение его лица и забыла о таких глупостях, как непривычные штаны. Глаза прищурены, губы крепко сжаты, плечи напряжены, руки в карманах.

Замечательно, похоже, уговаривать ее вернуться он не собирается. Одной проблемой меньше.

Лэйни шла вперед все медленнее, замерла в добрых полутора метрах от машины и, видя, что Далтон не собирается ни возвращать ей ключи, ни страстно обнимать, изобразила приветливую улыбку и выдавила:

– Э-э… привет.

– Расскажи мне о доходах твоей бабушки.

Лэйни почувствовала, что земля уходит из-под ног. Вот так всегда, стоит ему лишь появиться, как она то парит в облаках, то падает куда-то вниз.

– Только не делай вид, что не знаешь, о чем я говорю, – предупредил он, не давая ей оправиться от неожиданности.

– Ну раз ты знаешь, что я знаю, то мне и говорить нечего, – ощетинилась Лэйни, уперев руку в бедро.

– Неплохая попытка, но я хочу, чтобы ты сама мне все рассказала.

– Ладно, доходы бабушки… весьма запутанны…

Далтон прищурился, казалось, он готов одним прыжком преодолеть разделяющее их расстояние и удавить ее на месте.

– Хорошо-хорошо, сомнительные у нее доходы.

– Потому что…

Так, похоже, у нее осталась последняя попытка.

– Потому что она пыталась их скрыть. Ладно, я знаю, к чему ты клонишь.

– Вот как, теперь уже знаешь?

– Ты будешь радоваться своей проницательности или все-таки позволишь мне все объяснить? – Лэйни глянула на него из-под ресниц, чувствуя себя невероятно беззащитной.

Далтон плотно сжал губы и молча кивнул.

– Я стала распоряжаться бабушкиными сбережениями в прошлом году…

– В прошлом?

Чтобы избежать его взгляда и скрыть смущение, Лэйни принялась копаться в сумочке. Матильда так отчаянно цеплялась за возможность самой распоряжаться своими деньгами. Сперва Лэйни казалось, что это нормальная реакция человека, отказывающегося признать свою болезнь. Но потом бабушка заявила, что не доверит ей деньги. Никогда.

– Да, в прошлом году. – Лэйни вытащила блеск для губ. – Первые несколько месяцев я просто копалась в бумажках и во всем разбиралась, а потом поняла – с ее счетами что-то не так.

– Не так.

– Да. Поверь мне, мы, учителя, хорошо знаем: как бы экономно вы ни тратили и ни вкладывали деньги, но зарплата простого человека не превращается в миллионы за одну ночь.

– И что? Ты заметила, что с ее деньгами что-то не так, и что дальше?

– А что дальше? Мне нужно было звонить в полицию? Бежать к твоей матери? Или лучше сразу в ФБР? Кроме того, я ведь ничего не могу сделать с этими ворованными деньгами, она сделала долгосрочный вклад без права возврата, проценты от которого сразу переводятся на счет дома престарелых.

– Ворованными?

– Да. Она украла деньги у твоих родителей. Теперь ты доволен? – Лэйни вздохнула. – Но без этих денег нам бы пришлось сейчас очень непросто.

– И ты ни разу об этом даже не упомянула… – Далтон подошел к Лэйни и осторожно приподнял ее лицо.

В его словах сквозило сожаление.

А может, ей просто кажется, ведь теперь ей точно есть о чем сожалеть.

– Между нами многое случилось за последнюю неделю… – Лэйни нашла в себе силы встретить его взгляд. – Но да, я ни разу об этом не упомянула.

– Ты мне совсем не доверяешь? – выдохнул он, опуская руки.

– Я… – Ну и что ей отвечать? Она ведь переспала с ним, доверила ему свое тело, а для нее это не так уж и мало, обычно с первым встречным в койку она не кидалась и даже после нескольких месяцев свиданий не всегда заходила так далеко. Вот только доверие бывает разным. Есть «Пригляди за моей кошкой в выходные», есть «Я оставлю у тебя запасные ключи от дома», а где-то далеко-далеко есть «Моя бабушка – воровка, но не сажай ее в тюрьму».

Стадию с кошкой они уже, пожалуй, миновали, да и нет у нее никакой кошки.

– Я хотела тебе сказать, – призналась Лэйни, пытаясь по лицу понять его чувства. – Думала, сомневалась, но так и не смогла себя заставить. Я не могла рисковать, вдруг бы я ошиблась? Ты спрашиваешь, доверяю ли я тебе? Ну так вот, я не знаю, что тебе ответить.

– Можешь не отвечать. – Далтон развернулся и пошел к своей машине. Потом остановился. – Ты правда думала, что я сразу побегу в полицию? Донесу на восьмидесятитрехлетнюю женщину, которая фактически меня вырастила? А ведь я любил твою бабушку. Она всегда была строгой, но с ней я всегда чувствовал себя уверенней, ведь кроме нее в моем детстве не было ничего твердого и незыблемого. И знаешь что? Она ведь даже не крала этих денег. Она выманила их шантажом, Холлистер от нее откупился. Ей даже ничто не угрожало.

Бабушка в безопасности, но Лэйни почему-то ничего не чувствовала: ни облегчения, ни радости – ничего. Лишь сожаление. Она рискнула всем, чтобы защитить бабушку, но все ее старания были напрасны.

– Я хотела тебе доверять… – Жалкое оправдание. – Но я не могла рисковать бабушкой.

Далтон молча покачал головой и пошел к машине.

– Подожди! – Лэйни бросилась за ним.

– Нет. – Далтон обернулся. – Ты мне не доверяешь, ты не знала, что я буду делать, и ничего мне не сказала. И, по-моему, ты решила помочь в поисках наследницы, только чтобы побыстрее от меня отделаться, чтобы я не разговаривал с Матильдой. Это уже не умолчание, это обман, и знаешь, что больнее всего?

– Далтон, я…

– По-моему, ты это сделала специально.

– Я на все была готова, только чтобы защитить бабушку, ты должен меня понять.

– Нет, я не о том. – Далтон устало покачал головой. – Ты знала – я никогда не сдам ее полиции, но соврала, потому что надеялась, что если я слишком сильно к тебе приближусь, ты сможешь оттолкнуть меня правдой. Ты не ее защищала. Ты защищала себя.

Лэйни лишь пожала плечами. Похоже, все так и было.

– Далтон, я не знаю, что тебе ответить.

– Я люблю тебя, люблю тебя с тринадцати лет. Я всегда хотел жениться на тебе, завести детей и вместе состариться.

Лэйни задохнулась и выставила перед собой ладони:

– Не надо, а? Все это, конечно, красиво звучит, но сам-то ты в это веришь? А как быть с Порцией? С ней ты всего этого не хотел?

– Хотел, но только с тобой я мог представить себя счастливым. И сейчас я здесь, перед тобой. И хочу провести с тобой всю жизнь. А ты этого хочешь?

Первый раз в жизни Лэйни задумалась о том, чего действительно хочет от жизни.

– Ты хочешь прожить со мной жизнь?

– С семнадцати лет я всегда была сама по себе, я даже не могу представить, что может быть иначе. – Понимая, что причиняет ему сейчас неимоверную боль, Лэйни все же заставила себя продолжить: – И ты сам вычеркнул меня из своей жизни ради «Инноваций Кейна». Решил, что компания для тебя важнее. И с тех пор ничего не изменилось, ты не изменился, ведь что бы ты ко мне ни чувствовал, я по-прежнему не гожусь на роль жены генерального директора. Мы чудесно покатались на яхте, но пора вернуться к реальности.

Лэйни ждала, что Далтон разозлится, даже отчасти хотела этого. Ведь как ни крути, а Далтон боец до мозга костей, он не позволит ей так просто уйти.

А вместо этого он просто взял и поцеловал ее в губы, нежно и ласково.

Вот только этот поцелуй оказался прощальным. Не говоря ни слова, он сел в машину и уехал.

На следующий день Далтон нашел Гриффина именно там, где и рассчитывал его найти посреди рабочего дня, – у него дома.

– Здорово, что-то ты сегодня рано. – Брат щеголял в пижамных штанах, а в гостиной у огромного телевизора с запущенной видеоигрушкой стояла миска попкорна.

– Вообще-то уже почти полдень.

Гриффин глянул на часы:

– Всего-то одиннадцать часов пять минут, до полудня еще далеко, а я только вчера вернулся с Ближнего Востока. Хочешь чего-нибудь?

– Кофе. – Далтон уселся в кресло, всю эту ночь он не спал, решая, что делать с Лэйни. Он и так не был уверен в своем выборе, а такой видок брата посреди рабочего дня ничуть не поднял его уверенности.

Нет, конечно, он любил брата, но до чего же они разные!

– Ну так. – Гриффин поставил перед ним кружку с кофе и с преувеличенной радостью спросил: – Что привело тебя ко мне?

– Скорее уж стоит спросить, почему ты сейчас не на работе.

– Все из-за этого чертова нарушения суточного режима после поездки, – заявил Гриффин, радостно улыбаясь и как бы всем своим видом говоря, что перелеты тут ни при чем. При этом в комнате царил живописный беспорядок, а в ванной явно кто-то плескался под душем.

– А-а… – До Далтона наконец-то дошло очевидное.

Брат глянул на дверь спальни и о чем-то задумался.

– Я на минутку, – заверил он и скрылся за дверью.

Что за черт? Обычно его не волнует ничего кроме собственных удовольствий, но, похоже, на этот раз он что-то задумал. У него там определенно женщина, да и чего еще от него ждать посреди рабочего дня? Вот только с чего такие предосторожности? Кто-то из них не хочет, чтобы Далтон ее увидел?

Ладно, у него и своих забот хватает.

Секунду спустя вернулся полностью одетый Гриффин:

– Пойдем перекусим. Я знаю отличную кафешку неподалеку.

Далтон еще раз глянул на дверь спальни, в которой пряталась таинственная незнакомка, и позволил себя увести в сомнительную забегаловку, в которую ни за что не пошел бы сам.

Дождавшись, когда им принесут кофе, Далтон бросил перед братом конверт.

– Что это?

– А ты посмотри.

Гриффин отхлебнул кофе и послушно зашуршал бумагой. Через пару минут он удивленно поднял глаза и непривычно серьезным тоном спросил:

– Это все, что ты узнал о пропавшей наследнице?

– Да, – кивнул Далтон, – кроме того, я все это отсканировал и отправил тебе на почту. Это наши с Лэйни соображения, надеюсь, дальше ты сам справишься.

– Ты хочешь, чтобы я на все это взглянул свежим глазом? Надеешься, я замечу нечто, что вы пропустили?

Гриффин всегда изображал из себя великовозрастного шалопая. Природное обаяние, приятная внешность и общительность ему в этом прекрасно помогали, и даже сам Далтон, знавший брата как облупленного, иногда забывал, что за всем этим скрывается острый как лезвие бритвы разум. Пусть у Гриффина и полностью отсутствуют какие-либо устремления, зато с головой у него все отлично.

– Мне не нужна твоя помощь, просто делюсь информацией. Я со всем этим покончил.

– Ты нашел ее? Кто она?

– Нет, я не нашел ее и не собираюсь искать.

– Я не… – Гриффин полистал бумаги, словно надеясь встретить там имя наследницы и убедиться, что Далтон не сошел с ума. – Не собираешься?

– Нет.

– И хочешь, чтобы я продолжил за тебя? У меня намечена на следующую неделю поездка, но…

– Я не собираюсь ее искать. Совсем. Больше я в игры Холлистера не играю. Хватит с меня. А тебе все это может еще пригодится. – Раньше Далтон думал, что ему придется потрудиться, уговаривая брата, а теперь понял – сначала придется немало потрудиться, просто растолковывая ему, что к чему. – Я больше не собираюсь искать наследницу, и мне плевать на награду, я отказываюсь от поста генерального директора, передаю его тебе.

– Мне? – удивленно дернулся Гриффин. – А мне-то он зачем?

– Но и мне он не нужен.

– Нужен, он всегда был тебе нужен, всегда…

– Точно, я всю жизнь все делал только ради компании, но что мне это дало? Ничего. Так что сегодня с утра пораньше я уволился.

– Что-что?

– Уволился, а заодно рекомендовал твою кандидатуру. Я, конечно, не могу гарантировать…

– Ты уволился?

– Уволился, – со вздохом подтвердил Далтон, глядя на часы, а ведь он так надеялся по-быстрому со всем управиться. – Что в этом непонятного?

– Но ты не можешь уволиться, ты нужен компании, тем более теперь, когда Холлистер болен.

– Я согласен, «Инновациям Кейна» нужен сильный лидер, вот только ты подходишь на эту роль ничуть не меньше, чем я. – Пусть Гриффин никогда и не хотел такой ответственности, а некоторые из членов совета директоров могут воспротивиться такому назначению, но все же интересы компании важнее.

– Даже если бы я и согласился, я не готов к такой ответственной должности.

– Если ты чего-то не поймешь, то моя помощница тебе обязательно поможет, ты будешь в надежных руках.

Гриффин сдавленно фыркнул – отлично, только истерики тут не хватало!

– Я не… Ты не… – Гриффин потряс головой, а потом врезал кулаком по столу. – Какого черта! А ты что собираешься делать?

– Я собираюсь завоевывать сердце любимой женщины.

Но когда он два часа спустя после этого разговора подъехал к школе Лэйни, то узнал, что она заболела и уехала домой, а перед тем оставила записку, где говорилось, что она не может принять деньги для «Лесного театра». Тогда Далтон отправился к ней, но не найдя ее и там, всерьез заволновался, особенно когда вспомнил, что Лэйни Фортино привыкла бегать от проблем. Да и что ее держало в Хьюстоне? Бабушка, которая сама себя не узнает, и любовник, которому она не доверяет.

Раз она ему не доверяет, значит, он не дал ей достаточно причин для доверия. Он сам все испортил, когда они были детьми, а теперь у них просто не было достаточно времени познакомиться заново.

Что ж, похоже, ему придется немало потрудиться, убеждая Лэйни в том, что она – любовь всей его жизни. Если он, конечно, вообще сумеет ее найти.