Текст книги "Частные уроки"

– У нее сердце, наверное, не выдержало, – рыдая начал оправдываться Фили. – Ты же сам говорил, что у нее больное сердце.

Лестер подошел к телефону, стоящему на тумбочке перед ночником, сел на краешек кровати и снял трубку:

– Девушка, дайте мне пожалуйста полицию!

– Нет! – взмолился Фили, вскочив со стула. Подбежал к Лестеру и упал перед ним на колени. – Пожалуйста, не говори им, что я это сделал! – Подождите минутку! – сказал Лестер в трубку и прикрыл ее ладонью. Повернулся к Фили и спросил язвительно: – А что я должен сказать, по-твоему, а? Что я это сделал? Или что она сама это сделала? Они в это не поверят!

– Не нужно ничего говорить! Пожалуйста! Я для тебя что угодно сделаю, Лестер! Пожалуйста! – Фили почти не соображал, что говорит. Он в самом кошмарном сне не мог представить, что попадет в такую ситуацию. Его вновь передернуло и он взмолился: – Помоги мне, Лестер!

Лестер подумал секунду, словно в нем боролись законопослушие и симпатия к Фили. Наконец, к огромному облегчению Фили, положил трубку на аппарат.

– Хорошо, – сказал Лестер и встал, непроизвольно бросив взгляд на обнаженное тело. – Тогда, может быть, мы для начала ее прикроем? – Он подошел и закрыл Николь покрывалом. – Я думаю, ее нужно в какое-нибудь холодное место положить, – жестоко и бессердечно заявил он, буравя Фили пронзительным взглядом. И добавил, словно заколотил последний гвоздь в крышку гроба: – Чтобы она не начала гнить.

Фили судорожно проглотил подкативший к горлу ком и кивнул.

– Иди, вытащи все из морозильника, – приказал Лестер. – А я найду что-нибудь, чтобы завернуть тело.

Фили обреченно направился на кухню.

– Да, Фили! – вдруг окликнул его Лестер.

– Что? – обернулся тот.

– Это все ты натворил, – махнул Лестер в сторону кровати, где лежала Николь. – Моя помощь в сокрытии твоего злодеяния обойдется тебе в пять тысяч долларов. – Его лицо исказила мефистофелевская улыбка.

– Но у меня нет таких денег! – в ужасе произнес Фили. – Лестер, дорогой, я отдам! Конечно отдам. Но по частям, не сразу! За год обязательно отдам! Подождешь?

Оказаться сейчас без помощи ему казалось смерти подобным. А пять тысяч… Достанет как нибудь…

Лестер задумался на мгновение, но решил палку не перегибать – Фили и так был на грани нервного срыва.

– А что остается делать? – пожал он плечами. – Конечно подожду!

– Спасибо, Лестер, – с искренней благодарностью сказал Фили. – Спасибо за все, что…

– Ладно, – оборвал его излияния Лестер. – Время позднее, а у нас еще много дел. Иди, разбирай морозильник.

* * *

Было уже далеко за полночь. Но Фили потерял ощущение времени. Свалившееся на него несчастье полностью выбило его из колеи.

Лестер подошел к бару и достал бутылку бренди. Придирчиво изучил этикетку и взял другую бутылку. Налил коричневатой прозрачной жидкости в красивый бокал и подошел к дивану. Развалился вальяжно и обратился к Фили, скромно примостившемуся на краешке стула.

– Но мы не можем оставить тело мисс Меллоу в морозильнике, а? – сказал Лестер и сделал большой глоток из бокала. – Через два дня вернется твой отец… Предположим, он захочет взять себе из морозильника отбивные… Насколько я знаю твоего отца, он будет очень расстроен, когда увидит там мисс Меллоу, а не отбивные.

– Он, может быть, туда и не полезет, – сказал Фили, сам не особо веря, что ему хоть в чем-то может повезти.

Он совершенно не представлял как выкарабкаться из создавшейся ситуации. Может, все-таки, позвонить в полицию? Ведь не намеренно же он убил Николь! Он не виноват! Он любит ее!.. То есть любил… Но попробуй объясни все это полицейским… Да и что скажет отец, когда вернется? Фили вздрогнул.

– Может быть и не полезет, – подлил Лестер масла в огонь, видя состояние Фили. – Ну, а если полезет? Подумай, Фили. Ты не считаешь, что твой отец будет очень разочарован, если найдет в морозильнике мисс Меллоу, всю заледеневшую, вместо отбивных.

– И что же делать, Лестер? – с надеждой спросил Фили.

– Закопать! – Лестер сел на диване и уставился прямо в глаза Фили. – Закопать и все концы в во…

То есть в землю. А твоему отцу скажем, что ей не понравилось здесь и она уехала – обычная история. Никто и не вспомнит про нее.

Лестер решительно встал и направился к выходу в сад. Фили смиренно пошел вслед за ним в пугающую черноту ночи.

В кромешной темноте Лестер еле открыл дверь сарая садовника. Фили ждал снаружи, перед глазами стояло улыбающееся лицо Николь.

В сарае что-то упало. Наконец Лестер издал победный крик и появился на пороге сарая с двумя лопатами в руках.

Они прошли на поляну перед окнами экономки (почти единственная лужайка в саду – все остальное засажено всевозможными кустами) и Лестер воткнул в землю лопату.

– Копать надо здесь, – уверенно заявил он. – Давай, Фили.

Фили принялся ковырять податливую землю. Верхний слой снялся легко, дальше дело пошло туго. Лестер достал сигарету, закурил и облокотился на свою воткнутую в землю лопату, наблюдая как Фили остервенело работает.

Фили смахнул пот с лица и посмотрел на шофера.

– Ты мне не поможешь? – спросил он устало.

– Это не мой труп! – нагло ответил Лестер.

– Ну, Лестер, помоги мне! Я один и до утра не управлюсь! – взмолился Фили, сознавая, что приказным тоном он ничего не добьется.

Лестер отшвырнул окурок и лениво воткнул лопату в землю.

Огромный черный резиновый мешок, который где-то выискал Лестер, очень напоминал настоящий покойницкий. Мешок был заиндевелый и очень тяжелый. Тащить пришлось в обход – самый короткий путь пролегал через комнату Николь, но Фили наотрез отказался входить туда.

Вынося мешок из дома Лестер больно стукнулся об угол и грязно выругался.

– Тяжелая, – сочувственно сказал Фили.

– Еще бы, – подтвердил Лестер. – Ты же слышал как говорят: замерз, как камень. – Он поддержал тяжелый, согнувшийся на середине, промерзлый мешок коленом, и вытер пот со лба. – Все это просто смешно. Давай ее перевернем, Фили. Раз, два, три…

Они перевернули мешок сгибом вверх, чтобы было удобнее тащить и понесли дальше. Лестера от тяжести повело.

– Держу, держу! – успокаивающе воскликнул он и упал.

Фили еле удержался на ногах. При других бы обстоятельствах он расхохотался бы над неловкостью шофера. Тело ныло от копания ямы, но все физические нагрузки Фили переносил стойко, в отличие от потрясений моральных, которые буквально подавили его.

– Ну ты как, нормально? – безразличным ко всему тоном спросил Фили.

– Да, – сказал вставая Лестер. – Мне очень интересно – я никогда в жизни еще не зарывал тайком трупы. Мне это очень нравится, Фили. Мне никогда в жизни не было так весело…

Фили пропускал его брюзжание мимо ушей. Он шел спиной, было неудобно. Но самое ужасное – это груз. Мешок жег ему руки. Перед глазами стояло улыбающееся загадочной улыбкой лицо Николь – столь нежданно ворвавшейся в его жизнь и так катастрофически ушедшей.

Они подошли к вырытой яме.

– Ты готов? – спросил Лестер.

– Да, – тихо ответил Фили.

Они бросили мешок в яму. Он упал с глухим стуком, с неровных краев ямы посыпались на промерзлый мешок комья земли.

– О'кэй, – сказал Лестер, как бы подводя черту. Поддел лопатой ком земли и бросил в яму.

Фили последовал его примеру.

Когда работа была завершена Лестер достал сигарету и закурил, думая о чем-то своем.

Фили сходил к огромной клумбе – гордости мистера Грина – и нарвал самых красивых цветов, которые только смог разглядеть при неверном свете луны.

Со слезами на глазах возложил огромный букет на свежий холмик.

«Прощай, любимая, – про себя сказал Фили, глядя на холмик и вытирая слезы. – Я никогда не забуду тебя. Прости!»

Он вспомнил про крест, висящий на стене ее комнаты. И вдруг со стыдом осознал, что не знает ни единой молитвы. Тем более – подобающей при захоронении. В голове лишь крутилась цитата откуда-то из библии, которую любила повторять миссис Тенн, прежняя экономка: «Прах еси и в прах вернешься».

– Лестер, ты знаешь какую-нибудь молитву? – почему-то спросил он.

Лестер подошел сзади и положил по-отечески руку ему на плечо. Фили встал.

– Упокой господи, ее грешную душу, – торжественно произнес Лестер. И добавил: – Пойдем, Фили, уже поздно.

Они взяли лопаты и понуро пошли к дому.

Лестер успокаивающе похлопал Фили по плечу.

Но никакие утешения ему сейчас помочь не могли. Он себя чувствовал самым последним негодяем в мире. Убийцей и преступником.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

Спал Фили как младенец – против ожидания никаких кошмаров не было. Зато проснувшись, и вспомнив, что произошло накануне, он решил, что все еще спит. Что это лишь жуткий сон, что сейчас проснется, спустится в столовую и услышит ее мягкий, красивый голос: «Как спалось, Фили»?

Но вскоре понял, что нет, не сон. Не услышит больше ее голоса, не увидит ее чарующей улыбки. Вчерашние муки совести с новой силой нахлынули на него.

Напрасно он потерял голову и не позволил Лестеру вызвать полицию. Неприятностей, разумеется, это принесло бы массу, но не надо было бы всю жизнь страдать угрызениями совести и трястись от страха. Ведь он преступник, хотя и не убивал. Злоумышленник, хотя никакого черного замысла в голове не держал.

Так противно за самого себя ему еще никогда не было.

Он медленно совершил утренний туалет, стараясь оттянуть вступление в новый день, который ничего хорошего ему не сулил.

Но в тоже время его неудержимо тянуло на лужайку перед окнами экономки. Он сам не знал почему. Говорят, преступника всегда тянет на могилу жертвы… Но он же не преступник!

Фили спустился по лестнице, вышел через парадную дверь на улицу. Утро было в самом разгаре – солнце уже начинало припекать. Воздух был чист и свеж, пропитанный ароматами ухоженного сада. Фили обогнул дом и вышел на лужайку.

Открывшееся ему внезапно зрелище прямо подкосило его. Фили схватился рукой за сердце (хотя конечно никаких физических болей не ощущал) и остолбенел. Ноги отказывались ему повиноваться.

Импровизированная могила была разрыта. Грубо и спешно. Она выделялась на изумрудно-чистой лужайке, как гниющая отвратительная язва на ноге грязного нищего, выставившего рану на показ. Букет роз, возложенный вчера Фили, был втоптан в землю.

Фили подбежал к развершейся пред ним яме. Она была пуста.

* * *

– Лестер! – крикнул Фили вбегая в дом. – Лестер!!!

В его голосе звенел такой ужас, словно он только что видел вампира или ожившего мертвеца.

Шофер в полном своем облачении (только фуражка лежала рядом на столе) наливал в холле бренди из вчерашней бутылки в чистый фужер. Он насвистывал какой-то веселенький мотивчик и явно был доволен жизнью.

– В чем дело? – Он повернулся на крик. Увидел встревоженного Фили и добавил раздраженно: – Ну что еще?

– Мисс Меллоу… Ее нет! – Фили заметил непонимающий взгляд Лестера и пояснил: – Ее нет в могиле, она исчезла.

– О чем ты говоришь? – Лестер поставил бокал на стол.

– Ее там нет! – взволнованно повторил Фили. – Могила пустая – я сам видел.

– Предупреждаю, Фили, если ты считаешь, что это очень остроумная детская шутка…

– Лестер, мне совсем не весело! И это не шутка!

– Я не собираюсь с тобой так шутить, – погрозил пальцем Лестер.

В этот момент раздался стук в окно. Они повернулись и увидели за стеклом угрюмое лицо садовника. Привычной соломенной шляпы на нем не было, и Фили почему-то подумал, что мистер Грин совсем стал лысым, хотя еще не очень стар.

– Поди, посмотри, что ему нужно, – сказал повелительно Лестер, который не переносил садовника на дух. Впрочем, садовник отвечал ему полной взаимностью.

Фили подошел к окну.

– Доброе утро, мистер Грин. Вы что-то хотите? – спросил Фили, открывая окно.

– Доброе утро, Фили. Вот эта записка для вас, – подал садовник листок бумаги. – Она на центральной клумбе лежала…

Он отдал сложенный вчетверо листок, на котором печатными буквами было написано «Филипу Филмору. Лично.» и удалился по своим делам.

Фили подумал, что Грин обязательно заметит яму на лужайке и это наверняка грозит новыми осложнениями.

Лестер требовательно протянул руку и Фили безропотно отдал ему записку.

– Ну-ка, что это, – пробормотал шофер, разворачивая листок.

Там был текст, написанный коричневым фломастером крупными печатными буквами. Лестер прочитал вслух:

– Цветок, который вы посадили, я пересадил. Положите десять тысяч долларов сегодня в полдень в восточном углу сада и час стойте на крыльце дома. Если это выполните, то скоро получите свой цветок обратно. Постскриптум: я слышал, что полиция тоже очень любит цветы.

– Это садовник, – предположил Фили.

– Фили, – положил ему руку на плечо Лестер. – Знаешь, сколько народу любит заглядывать по ночам в чужие сады? – Он поглядел ему прямо в глаза и ухмыльнулся. – Ну, что будем делать?

– Лестер, я не знаю… – Фили в растерянности развел руками.

– А я знаю, – уверенно сказал Лестер. – Надо платить.

– Но у меня нет денег. Может что-нибудь придумаем?

– Что? Если ты не заплатишь, то завтра по всему дому будут шляться полицейские. В форме. В штатском, кстати, тоже. А завтра, если не ошибаюсь, возвращается твой отец…

Фили сел на мягкий диванчик у телефона и закрыл голову руками.

– А может быть с этим похитителем мы как-нибудь договоримся? – наконец спросил с надеждой Фили.

– Если я согласился подождать, то совсем не обязательно это должен делать каждый. Мир населен отнюдь не только добрыми людьми. Шантажисты не терпят отсрочек. – Он взглянул на часы. – Скоро полдень, тебе следует поторопиться с решением.

Мефистофелевская улыбка задрала его усы, сделав его очень похожим на тощего черного кота.

– Хорошо, – решившись, сказал Фили и встал. – Я возьму деньги из сейфа отца. – Он вздохнул тяжко. – Сто бед – один ответ.

Они вместе прошли к кабинету мистера Филмора.

* * *

Фили открыл ключом дверь и остановился в нерешительности на пороге.

– Лестер, а может мы напрасно это делаем?

– Ну, Фили, – вздохнул Лестер, – Ты хочешь вернуть тело мисс Меллоу?

– Конечно.

Лестер подошел к шкафу мистера Филмор и раскрыл створки.

– Тогда открывай сейф и бери десять тысяч долларов. Кто знает, может твой отец даже не заметит этого?

– Ну как же – не заметит, – расстроенно протянул Фили и склонился над сейфом. Он положил руку на секретный замок и выжидательно посмотрел на Лестера. Наконец, видя что шофер внимательно наблюдает за ним, сказал: – Лестер, ты не обидишься, если я попрошу тебя отойти?

– Нет конечно, – ответил Лестер и тактично отошел.

Он сел на огромный письменный стол накрытый зеленым сукном и принялся разглядывать свои ногти, невольно бросая любопытные взгляды в сторону открывающего сейф Фили.

– А что мы скажем отцу, когда он увидит, что нет десяти тысяч долларов? – спросил Фили, открывая дверцу сейфа.

– А что ты скажешь ему, когда останки мисс Меллоу окажутся в полицейском участке?

Фили открыл сейф и нашел деньги. Взял десять аккуратных пачек десятидолларовых купюр в банковской упаковке.

– Лестер, смотри, – показал он их.

– Молодец, Фили. – Он снова посмотрел на часы. – Пошли отнесем их.

Они отнесли деньги куда было указано в анонимном письме. Место шантажистом было выбрано удачное – через решетчатую ограду все просматривалось, протяни руку, бери выигрыш и достойно удаляйся. Риска никакого.

И час Фили с Лестером стояли на крыльце, давая возможность шантажисту забрать деньги.

Говорить было не о чем. Да Фили и не хотел ни о чем говорить.

Наконец Лестер отшвырнул в сторону окурок и заявил:

– Я пойду посмотрю, забрали деньги или нет. Ты подожди меня здесь.

Фили не стал спорить. Вошел в холл. Подошел к бокалу с бренди, оставленному Лестером на столе. Какое-то время колебался, затем решил, что это будет для него хорошим лекарством. И залпом проглотил золотистую жидкость.

Она обожгла ему рот, от неожиданности он прыснул брызгами в разные стороны, глаза его широко раскрылись, по щеке потекла слеза.

Почему взрослые так любят спиртное? Даже вчера в ресторане великолепное красное вино он выпил через силу, чтобы не осрамиться перед Николь.

Николь… Ее больше нет. И что-то теперь будет с ним. Он все больше и больше запутывается в этой истории. Коготок увяз – всей птичке пропасть. По многочисленным детективам, которых у Фили был целый книжный шкаф, он знал, что шантажист очень редко отвязывается от своей жертвы.

Но что ему оставалось делать? И как теперь жить?

Может, открыться во всем отцу? Он умный и влиятельный, он поймет и поможет (с его-то связями!).

Однако, к этому Фили всегда успеет прибегнуть. Как к последнему средству. А пока постарается разобраться сам.

В холл вошел Лестер. Фили вопросительно посмотрел на него.

– Ну как?

– Все в порядке. – Лестер потер руки. – Денег нет. Вот записка, оставленная на том месте.

Фили взял испачканный в траве листок бумаги. Тем же фломастером там было написано: «Ночью цветок посажу обратно. Можете не беспокоиться. Завтра не забудьте полить его водичкой».

Фили аккуратно сложил листок и засунул его в нагрудный кармашек рубашки.

– Ты ел чего-нибудь? – спросил Лестер.

Фили отрицательно покачал головой.

– Пошли тогда сэндвичей наделаем и кофе заварим, – предложил миролюбиво Лестер.

Фили было все равно.

Вдруг кто-то позвонил в дверь. Фили хотел пойти открыть, но Лестер остановило его.

– Лучше будет, если открою я, – сказал шофер. – Мало ли что.

Разумно. И вообще Фили никого не хочет видеть.

– Меня ни для кого нет дома вообще, хорошо? – попросил он Лестера.

Тот сделал успокаивающий жест: мол, будь спокоен. И направился к двери.

Фили взбежал на лестницу.

Это оказался соскучившийся по другу Шерман. Но Фили даже не знал как бы он сейчас разговаривал с милым толстым Шерманом. И был доволен, что Лестер наврал тому, будто Фили ушел с утра гулять куда-то.

Позже он обязательно все Шерману объяснит. Позже, не сейчас…

* * *

Как-то незаметно огромный цветущий сад погрузился в сумерки. Первые, самые яркие звезды отразились в спокойной равнодушной воде бассейна. Фили не мог думать ни о чем другом, кроме как о Николь. Он вспоминал ее слова, ее походку, ее волшебную улыбку, запах ее волос…

И когда он увидел в прозрачной воде бассейна ее улыбающееся отражение, он решил, что бредит. Что это галлюцинация.

Вдруг он почувствовал на своем плече чью-то руку. Он вздрогнул и начал медленно поворачиваться.

Перед ним стояла Николь. Живая, улыбающаяся, в своем давешнем вечернем платье.

– Не бойся, – мягко сказала она.

Фили не верил в загробную жизнь, как впрочем и в привидения. Скептицизм и прагматичное отношение к миру передалась ему по наследству от отца. Он понял, что его просто-напросто жестоко разыграли. Волна багрового возмущения окатила его, он сжал кулаки и сглотнул сухой противный ком в горле.

Видеть ее он больше не мог! Стоять под этими насмешливыми искорками черных глаз было не в его силах. Фили хотел ей сказать, что он думает по всему этому поводу, но сдержался. Он – мужчина! Хватит детских выходок! С этой мыслью Фили быстрым шагом направился к дому.

– Пожалуйста, не убегай, Фили! – донеслось ему вслед.

В ее голосе слышались мольба и раскаяние. Фили остановился.

Она подошла и положила руку ему на плечо. Он не обернулся.

– Прости, Фили, – сказала она виновато.

Фили медленно повернулся в ее сторону.

– Вы специально сделали так, будто вы умерли, – сказал он, с трудом сдерживая раздражение. – Чтобы я подумал, что убил вас. Зачем? Зачем вы это сделали? Ради денег?

– Лестер меня заставил, – ответила она.

Николь вспомнила, как час назад дожидалась Лестера в его не очень опрятной комнате. Услышав его неторопливые шаги по коридору, она спряталась в один из двух больших платяных шкафов. Она не особо-то пряталась и Лестер сразу услышал подозрительный шум в шкафу.

Она держала руку поднятой, зажав в кулачке конец своего длинного шелкового шарфа, словно повешенная, и когда он открыл дверцу, заорала шутливо-издевательски:

– А-а…

Лестер вздрогнул.

– Что ты здесь делаешь? – сурово спросил он. – Почему ты не в гостинице?

– Потому что мне тошно в этой отвратительной гостинице жить! – ответила Николь и это была чистая правда.

– Но он тебя увидит.

– А мне плевать! – заявила она, глядя в его наглые глаза. – Я даже хочу чтобы он меня увидел!

– Да что с тобой? – вскрикнул Лестер. – Что происходит, Николь?

– Может быть, муки совести? – Она села на диван.

– Очень мило, – ухмыльнулся он.

– Послушай. – Николь решила договориться с ним по-хорошему. – Ну старик, может быть, действительно противный. Но Фили-то зачем наказывать?

– Ты что, влюбилась в пятнадцатилетнего сопляка? – ехидно поинтересовался Лестер.

– Да заткнись ты! – грубо ответила она. Других аргументов у нее не было.

– Слушай, когда вы спали вместе он не написал в постель? – поинтересовался Лестер.

– Лестер, предупреждаю, если ты сейчас не заткнешься, то я пойду…

Она замолчала на полуслове и встала, всем своим видом показывая, что полна решимости пойти куда угодно, добиваясь своей благородной цели.

Он схватил ее обеими руками за горло.

– Ну, куда? – Глаза его горели сатанинским огнем. Не хватало еще из-за бабской истерики испортить столь удачно проведенную операцию, лелеемую и вынашиваемую столь долгое время. – Куда ты пойдешь, скажи, милая? – Лестер с силой бросил Николь на постель и склонился над ней, грозя пальцем. – Я тебе так скажу: ты будешь делать только то, что я тебе прикажу, понятно? Иначе мне придется сообщить в полицию, что ты не только находишься на территории США без разрешения, но ты к тому же и преступница!

– Преступница? – с негодованием и удивлением переспросила она.

– Да! – Он потянул ее за шарфик и она села. – Ты соблазнила несовершеннолетнего, а это преступление! – И Лестер с силой затянул шарфик на ее шее, глядя нагло ей прямо в глаза.

Тем не менее сил продолжать ломать эту безвкусную комедию у нее уже не было. Она трижды прокляла день, когда подчинилась Лестеру. Но разве она предполагала, что ей будет столь невыносимо стыдно?! Оказывается, она думала о себе гораздо хуже, чем это есть на самом деле. И ей любой ценой сейчас необходимо, чтобы Фили понял и простил ее.

– Лестер заставил?! – переспросил Фили готовый в любую минуту уйти в дом и прекратить объяснение. – Он вам что – пистолетом угрожал?

– Он может сообщить в полицию, что у меня нет разрешения на пребывание на территории США, – объяснила Николь, надеясь на сочувствие и снисхождение.

– Подумаешь! – пожал Фили плечами.

Ее проблема оказалась для него бесконечно далекой.

– Это тебе «подумаешь», – возмутилась его равнодушию Николь, – а меня могут выслать! Я должна была это сделать, неужели ты не понимаешь?

– Ну, теперь вы получили деньги, так что уезжайте давайте! – Фили наконец-то полностью осознал, что никто ни в чем упрекнуть его теперь не может и опасаться ему совершенно нечего. Его грызла досада – не более, – что он попался на столь глупую удочку Лестера, и выложил ему деньги отца. Сейчас Фили хотел побыть один и не думать об этой истории, начинающей его сильно утомлять.

– Я на твоей стороне, Фили, – как можно более дружелюбно сказала Николь. – Мне больно, что ты страдаешь из-за меня.

– Я думал, что вы любите меня… – Опустил он голову. – Я больше вам не верю.

– Ну ладно, – обреченно сказала она. – Тогда я пойду в полицию и все там расскажу – будь, что будет.

– Нет, – твердо ответил Фили.

– Тогда что же мне делать?

Она стояла, скромно скрестив руки на груди, и с надеждой смотрела на Фили. Сейчас Николь совершенно не напоминала ту многоопытную красавицу, прекрасно осведомленную о своих женских достоинствах, что соблазняла его совсем недавно. Но такой как сейчас она ему даже больше понравилась.

– Я не знаю, – подумав сказал он и повернулся, чтобы пройти в дом.

Он понял, что по-прежнему влюблен в нее, но в тоже время не хотел сейчас разговаривать с ней.

Он подошел к дверям и обернулся.

– Но я не хочу, чтобы вас арестовали, – сказал он, сообразив наконец, что история еще не завершена, и ему необходимо сделать все так, как это сделал бы на его месте отец. – Где десять тысяч долларов моего отца?

– У Лестера, – сразу призналась она. – Я не взяла ни цента.

– Вы не желаете помочь мне попытаться их вернуть? – спросил он таким тоном, что она догадалась – с ее помощью или нет, он все равно постарается вернуть украденное.

«И скорее всего добьется своего, – подумала она. – Но даже если у него ничего не выйдет, я свой выбор сделала". И сказала:

– Ну конечно я тебе помогу, Фили.

– Отец возвращается завтра вечером – следует торопиться, – принялся размышлять вслух Фили. – Но для начала вам следует где-нибудь спрятаться – пусть Лестер ни о чем не подозревает.

– Где? В той опостылевшей дешевой гостинице, куда засунул меня Лестер?

– Я не знаю, – пожал плечами Фили и вдруг его осенило: – У Шермана! Мы там всегда прятались! И Шерман поможет нам что-нибудь придумать!

– А может на Лестера просто надавить? Он же ведь на самом деле трус! – посмотрела она на него вопросительно.

– Да я как раз об этом сейчас и размышляю.

– Ну и хорошо, – улыбнулась она своей удивительной улыбкой. – Фили, ты очень изменился за эти дни…

– Мне очень вас не хватало, мисс Меллоу, – сказал он под влиянием ее улыбки, сделал к ней шаг и прижался к ее груди.

Она обняла его. И вдруг он понял, что жизнь прекрасна, не смотря ни на что.

Тем не менее, параллельно осознанию, что все хорошо, он не переставал думать, о том как сделать, чтобы все стало совсем хорошо. То есть о том, как вернуть деньги.

– Кстати, – он перестал обнимать ее и сделал шаг назад. – А где сейчас Лестер? Ведь он может застать нас вдвоем в любой момент.

– Полчаса назад он выехал куда-то за ворота. Я видела, – сказала Николь.

– Все равно здесь оставаться не следует, – решил Фили. – Пойдемте к Шерману, там все и обсудим. Подождите меня здесь!

Фили сбегал за своим велосипедом, и они вышли за ворота.

* * *

Это на велосипеде до Шермана совсем близко, а пешком-то не очень. Но они никуда не торопились, погода была превосходна, из-за горизонта выползала неспешно луна.

Фили вел велосипед, стесняясь ехать, когда дама идет пешком. Она шла с другой стороны велосипеда, но Фили все равно было очень приятно, что она идет рядом.

– Мне с самого начала не нравилась вся эта история, – проникновенно рассказывала Николь. – Сперва Лестер сказал, что хочет отомстить своему хозяину за что-то и просит, чтобы я помогла ему. «Это шутка, – говорил он, – не более». А потом, когда я уже устроилась, то Лестер все поторапливал меня. Я ему прямо сказала, что не хочу тебя обманывать. И тогда он показал свое лицо. До этого он прямо не угрожал, а тут сорвался на ругань, грязно оскорбил меня. Сказал, что это будет словно я даю тебе частные уроки. Частные уроки любви… – она замолчала, о чем-то задумавшись.

– Вы были хорошей учительницей, – сказал Фили, чтобы прервать молчание.

– Но я не закончила обучения… – мило улыбнулась она. Даже кокетливо.

– Вы опять меня дразните? – сразу вспыхнул Фили. – Или вас мучают угрызения совести?

– Я тебе во все призналась – и совесть моя спокойна, – заявила она.

Какое-то время они шли молча по тихой аллее, заросшей с обеих сторон высокими красивыми зелеными деревьями, вдыхая сладкий аромат листвы.

– Фили, – сказала она останавливаясь.

– Да? – он тоже остановился и выжидающе посмотрел на нее.

– А может мы попробуем еще раз? – предложила Николь и подарила ему одну из своих замечательных улыбок. Прядь волос упала ей на глаза и она спешно поправила свои кудрявые черные волосы, наблюдая за Фили.

– Вы опять дразните меня? – снова спросил Фили.

– Совсем нет, – сказала она нежно и положила свои руки ему на плечи. – Мне было хорошо с тобой, правда. Так ты согласен еще раз попробовать?

Фили вдруг понял, что ее действительно волнует этот вопрос и она боится, что он ответит ей отказом.

«Конечно согласен, еще бы!" – мысленно возликовал он, но сказал:

– Ладно. Но сначала мы вернем деньги отца.

Она обняла его и нашла своими губами его губы.

Обниматься, целуясь с красивой женщиной, когда между ею и тобой стоит велосипед – очень неудобно. Но все равно Фили был на седьмом небе от удовольствия.

– Людей бы постеснялись. Как ни стыдно! – оборвал его счастье противный скрипучий голос.

Фили обернулся. Низенькая полноватая старуха смотрела на них осуждающе и держала за поводок омерзительного вида разжиревшую до неприличия таксу. Такса подняла заднюю ногу и справляла нужду. Но это старуху мало волновало. Была она совершенно седая – аж с желтизной – и одета в сильно поношенные кофту и юбку.

Фили уже сталкивался с такими сварливыми старухами – все всегда не по ним. Как метуко сказал как-то про них отец: «Им просто поговорить не с кем, вот и ругаются по любому поводу. Ибо ни о чем больше сказать нечего, а общения хочется».

Фили переглянулся с Николь и они рассмеялись, что еще больше возмутило старушку, которая начала распространяться, что вот в ее время…

Они поспешили поскорее уйти из поле зрения престарелой блюстительницы морали – не до ее воспоминаний сейчас.

* * *

Фили провел Николь в сад Винсентов через заднюю калитку и уверенно пошел по знакомой тропинке.

– И где же ты собираешься прятать меня? – весело спросила Николь. Ей, похоже, все это начинало нравиться. В том числе и немножко по-детски наивная (хотя и обусловленная необходимостью) игра в конспирацию.

– А вот здесь! – Фили стоял у задней стены двухэтажного особняка, сплошь покрытой вздымающейся к крыше зеленью.

Он поковырял что-то и вдруг часть стены медленно поднялась вверх, чуть не задев их. Но Фили предусмотрительно сделал жест, чтобы Николь остановилась на безопасном расстоянии. Пред ними открылось не очень большое (но и не очень маленькое помещение) – видимо, когда-то служившее гаражом. Фили вошел и включил свет.

Яркая лампа, не отягощенная излишествами вроде люстр и абажуров, ярко осветила потайную комнату. Там стоял старый огромный круглый незастеленный стол, тахта с какими-то тряпками (имевшая, впрочем, вполне опрятный вид, и несколько стульев вокруг стола. На занимавшем всю стену стеллаже располагался всякий хлам вроде изрезанных журналов, старых шин и прочей ерунды. На столе стояли две грязные тарелки и закопченный электрочайник – видно не раз хозяин забывал, что включал его в сеть.

– Никому не придет в голову искать тебя здесь, располагайся, – жестом хозяина пригласил ее Фили.

– А Шерман не будет против? – спросила Николь.

– Не будет! – уверенно успокоил ее Фили. – Об этом я позабочусь. Кстати, я приведу его сюда – нам же надо обдумать план дальнейших действий!

Она сняла свою кофту и повесила на спинку одного из стульев. Подошла к стеллажу и вытащила несколько запыленных журналов.

– Я скоро вернусь, – пообещал Фили и закрыл вход, послав ей воздушный поцелуй.

* * *

Шермана Фили нашел в его комнате. Тот сидел в своем кресле, уставившись в экран телевизора и поедал из коробки кукурузные хлопья.