Текст книги "Белый дракон"

Глава 17

Форт холд, Вейр Бенден, холд Бухта, в море на борту корабля “Сестра Рассвета”, 15.10.1-15.10.2

Три огненные ящерицы бросились друг к другу, выписывая в воздухе замысловатые приветственные пируэты. С улыбкой поглядывая на своих друзей, трое мужчин расселись вокруг стола в небольшой комнатке в Форт холде, где владетель Грох проводил конфиденциальные совещания. Себеллу нередко приходилось бывать здесь, но ни разу еще – в качестве полномочного представителя своего цеха, да к тому же в присутствии Предводителя Форт Вейра, что само по себе уже говорило о значительности происходящего.

– Даже не знаю, с чего и начать, – сказал Грох, разливая вино, и Себеллу подумалось, что начало было как раз неплохим, особенно если учесть – владетель почтил их бутылью бенденского. – А коли так, перейду прямо к делу, – продолжал Грох. – Дело вот в чем,. Я поддержал Ф'лара во время его схватки с Т'Тоном, – и он слегка поклонился нынешнему Предводителю Форт Вейра, – потому что я знал: Ф'лар был прав. Он поступил верно, выслав недовольную часть Древних в такие места, где они никому не могли причинить вреда. Да и потом, пока они жили в Южном Вейре, имело прямой смысл не трогать их там, во всяком случае, покуда они не трогали нас, а именно так они себя и вели… большей частью. – И владетель Грох посмотрел из-под нависших бровей сперва на Н'тона, потом на Себелла. Оба кивнули: оба знали о периодических грабежах на территории Форт холда, которые невозможно было приписать никому, кроме изгнанников-Древних. Владетель Грох кашлянул, прочищая горло, и сложил руки поверх внушительного живота.

– Так вот, – продолжал он, – в настоящее время все они либо умерли, либо близки к тому. Вряд ли они еще кого-то обидят. Более того, Д'рам в качестве представителя Ф'лара отовсюду собирает туда всадников, чтобы вновь сделать Южный порядочным Вейром – биться с Нитями и все такое прочее. Одобряю, вполне одобряю! – И Грох внимательно, со значением вгляделся в лица своих собеседников. – Так вот, – повторил он, – я считаю, что все это к лучшему. Стало быть. Южный континент обретет защиту от Нитей. А значит, когда Южный Вейр заработает как следует, так, как он работал когда-то, – тамошние земли уже не будут опасны. Я знаю, что один холд там основан – холд молодого Торика. К нему не может быть никаких претензий: он воистину заслужил то, чем владеет. Но хорошо работающий Вейр может защитить больше, нежели один маленький холд, верно ведь? – И он устремил испытующий взор на Н'тона, но у того на лице нельзя было прочесть ничего, кроме вежливого интереса. Пришлось Гроху вести речь дальше: – Между тем мы тут на Севере обучаем тьму молодых людей искусству быть владетелями. Владетелями! Они хотят ими быть, но где напастись наделов на каждого? Знали бы вы, какие между ними начинаются ссоры, какие потасовки! Просто ужас один. Отдавать их в приемыши? Бесполезно: приемыши точно так же ссорятся и дерутся. Свои холды – вот что им нужно, иначе, видно, никак. – И владетель Грох пристукнул кулаком по столу. – Я не могу дробить свой надел: он и так уже изрядно раздроблен. Да и каждый участок моих земель уже возделан, если только это не голая скала. И потом, как я прогоню на все четыре стороны фермеров, чьи отцы, деды и прадеды трудились на земле моих предков? Владетель не должен так поступать. Я не хочу никого ущемить с тем, чтобы потрафить своей родне… которая, между прочим, на такое и не пойдет! Одним словом, есть у меня кое-что на уме, и вы сами понимаете, что, пока на Южном континенте всем заправляли Древние, я бы об этом и не заикнулся. Но теперь главным там – Д'рам, а он – человек Ф'лара и собирается сделать из Южного путевый Вейр. Значит, там вполне могут появиться новые холды! – И владетель Грох снова впился взглядом в Предводителя и арфиста, ожидая возражений. Но их не последовало, и он заговорил снова: – Там, на том континенте, уйма ничейной земли, верно? По-моему, никто даже толком не знает, сколько именно. Сам я слышал только рассказ Мастера Идаролана о том, как один из его кораблей четыре дня шел вдоль побережья и…

Тут его неизвестно отчего разобрал смех, перешедший в настоящий приступ хохота, потрясший большое сытое тело. Не в силах говорить, владетель ткнул мясистым пальцем в каждого по очереди, пытаясь жестом пояснить нечто, чего смех не давал ему выразить словами.

Н’тон и Себелл беспомощно обменивались улыбками и пожимали плечами, решительно не понимая, что так насмешило владетеля и что он пытался им сообщить. Но вот наконец Грох изнеможенно утер слезы с глаз:

– Ну до чего молодцы! Другого слова нет, молодцы! – Он закашлялся и стукнул себя в грудь кулаком. Внезапное веселье столь же резко сменилось полной серьезностью: – Нет, правда, молодцы, и я вас ни в чем не виню. Даже напротив. Храните секреты Вейров, я же понимаю. И ценю. И прошу вас только об одном: скажите Ф'лару. Намекните ему – лучше нападать, а не защищаться. То есть он и без меня прекрасно это знает. Я просто к тому, – и Грох ткнул себя пальцем в грудь, – что лучше бы он был готов… и притом скоро. Благо весь Перн уже знает о том, что Мастер Робинтон отправляется выздоравливать на Южный континент. Все, конечно, желают ему доброго пути и скорейшей поправки. Но про себя начинают соображать – остался ли Южный континент, как прежде, запретным?

– Он слишком велик, чтобы мы могли в полной мере защитить его от Нитей, которые падают там, как и повсюду, – сказал Н’тон.

– Знаю, знаю, – кивнул Грох. – Но люди уже прослышали, что там можно выжить во время выпадения и без крыши над головой. – И прищурился, глядя на Себелла. – Это проделывала даже ваша Менолли. Кроме того, передают, что Древние и не думали помогать Торику против Нитей…

– Скажи, владетель Грох, – сказал Себелл, по обыкновению, негромко, – приходилось ли тебе бывать снаружи, когда падают Нити?

– Однажды пришлось, – ответил тот с содроганием. – Как вспомню… Ну да, понимаю, понимаю, к чему ты клонишь, арфист. Но хотя бы и так. Пусть это послужит нам способом отличить юнцов от мужчин! – И резко, уверенно кивнул головой. – Да, отличить юнцов от мужчин! – И поглядел на Н'тона не без лукавства, хотя лицо сохраняло невозмутимо-вежливое выражение. – Уж будто вы там, в Вейрах, ни в чем таком не нуждаетесь?..

К его удивлению, Н’тон рассмеялся:

– Нуждаемся, и не только в этом, добрый владетель.

– Да?..

– Мы сегодня же передадим Ф'лару твое сообщение. – И Предводитель Форт Вейра поднял бокал, как бы скрепляя данное обещание.

– О чем еще мечтать! – удовлетворенно кивнул Грох и повернулся к Себеллу: – А что слышно нового о Мастере Робинтоне?

В глазах арфиста зажглись веселые огоньки.

– Он четыре дня назад отбыл из холда Исты. Он отдыхает и чувствует себя отменно.

– Что?.. – Грох не верил собственным ушам.

– Во всяком случае, мне говорили, что он окружен всеми удобствами, – улыбнулся Себелл. – Считает ли так он сам, мне неизвестно. – Небось направляется в то миленькое местечко, где застрял юный Джексом? – спросил Грох.

– Застрял? – Себелл с шутливым ужасом воззрился на Гроха. – Нет, никоим образом. Просто первое время после болезни ему приходится воздерживаться от прыжков через Промежуток. Только и всего.

– Я был в той бухте… Нет, правда, прекрасное место. Где хоть оно находится?

– На Южном континенте, – весело ответствовал Себелл.

– Ну да. Не хотите говорить, а значит, и не скажете, за что я вас опять-таки не виню. Замечательное местечко… А теперь, сделайте милость, отправляйтесь и передайте Ф'лару, что я вам сказал. Мне, знаете ли, вовсе не светит оказаться среди последних. Зато если я буду в первых рядах, это пойдет на пользу не только мне, но и Ф'лару. С моими паршивцами-сыновьями недолго и спиться!.. – Владетель поднялся, поднялись и его спутники. – Когда увидишь своего Мастера, Себелл, скажи ему, дескать, я справлялся о его здоровье! Не забудешь?

– Нет, господин мой. Ни за что!

Мерга, маленькая королева Гроха, приветливым чириканьем проводила Кими, золотую Себелла, и Н'тонова коричневого Триса. Выходя за дверь, Себелл подумал, что это могло означать лишь одно: Грох был доволен состоявшимся разговором.

Двое мужчин молча сошли по широкому спуску, который вел с главного двора Форт холда к мощеной дороге, что вилась между строениями обширного холда. Только тогда Предводитель услышал негромкий, довольный смешок Себелла:

– Сработало, Н’тон, сработало ведь!

– Что сработало?

– Владетель просит у Предводителей Вейров разрешения отправиться на юг!

– А почему бы и нет? – недоуменно спросил Н’тон.

Себелл широко улыбнулся другу:

– Клянусь Скорлупой, Н’тон, ты тоже попался! Слушай, есть у тебя минутка отвезти меня в Бенден?

Грох прав! Может, он и в самом деле окажется первым, хотя, зная ухватки владетеля Кормана, немудрено в этом усомниться… Но и последним не будет, это уж точно.

– На что же я все-таки попался, Себелл?

Улыбка арфиста сделалась еще шире, в карих глазах плескалось веселье:

– У меня тоже не так-то просто выманить секреты цеха, дружище.

Н’тон возмущенно фыркнул и загородил ему дорогу, встав посередине пыльной мостовой:

– Объясни – или никуда тебя не повезу!

– Но ведь это же очевидно, Н’тон, – сказал Себелл. – Подумай сам. Пока будешь везти меня в Бенден. Если до тех пор не догадаешься, все расскажу по прилете. И потом, мне в любом случае надо обо всем доложить Ф'лару, так что никуда не денешься, вези!

* * *

– Значит, Грох тоже?.. – Ф'лар задумчиво посмотрел на своих младших друзей. Он только что вернулся из Керуна, где после боя с Нитями у него произошла столь же знаменательная, сколь и неожиданная, беседа с владетелем Корманом – беседа, многократно прерывавшаяся трубными звуками из длинного и вечно простуженного носа владетеля.

– Нити над Керуном сегодня?.. – спросил Себелл и, увидав, как сморщился Ф'лар, с улыбкой обернулся к Н'тону: – Итак, Грох не стал первым.

Давая выход раздражению, Ф'лар швырнул летные перчатки на стол.

– Прости, Предводитель, что мы надоедаем тебе как раз тогда, когда ты должен был бы отдохнуть, – сказал Себелл. – Но, вероятно, не только владетель Грох начал задумываться о пустующих просторах Южного континента. Он сказал, что тебя следует предупредить.

– Предупредить, хм!.. – Ф'лар откинул прядь волос, упавшую на глаза, и с мрачным видом налил себе вина. Потом, вспомнив о вежливости, налил Н'тону и Себеллу.

– Положение еще не стало неуправляемым. Предводитель, – заметил арфист.

– Что? Толпы безземельных владетелей вот-вот захлестнут Юг, а ты говоришь – еще не стало неуправляемым?

– Они должны сперва попросить разрешения у Вейра Бенден!

Ф'лар, как раз пригубивший вино, поперхнулся от изумления.

– Попросить разрешения? У Бендена? С какой еще стати?

– Заслуга Мастера Робинтона! – Н’тон расплылся в улыбке.

– Простите, что-то я не особенно понимаю, – сказал Ф'лар, и, усевшись, вытер губы ладонью, – Какое отношение имеет Мастер Робинтон – который, по моим сведениям, благополучно путешествует морем, – к Корману, Гроху и всем прочим, жаждущим урвать по кусочку Южного континента для своих многочисленных сыновей?

– Тебе, Предводитель, вероятно, известно, – начал Себелл, – что мой Мастер то и дело отправлял меня в самые разные места Перна, то на один континент, то на другой? Последнее время к моим повседневным обязанностям добавились еще два поручения, и притом очень важные. Во-первых, я должен был выяснить, каковы настроения на каждой маленькой ферме в отношении долга перед холдом и Вейром. А во-вторых, мне было поручено повсеместно внушать людям, что все и каждый на Перне должны прислушиваться к мнению Бендена!

Моргнув, Ф'лар тряхнул головой и наклонился к Себеллу:

– Интересно, очень интересно… Я слушаю, продолжай!

– Бенден, внушал я, один оказался способен оценить перемены, происшедшие в холдах и Мастерских за время долгого Интервала, ибо из всех Вейров лишь он постепенно менялся с течением Оборотов. Далее, ты, бенденский Предводитель, спас Перн от Нитей в те времена, когда в них и верить-то больше никто не хотел. После чего ты защитил свое Время от выходок Древних, не пожелавших считаться с переменами на планете. Ты заступился за холды и Мастерские, пойдя на ссору с всадниками, и отправил в ссылку тех из них, кто не пожелал признать твоего главенства.

– Хм-м, – протянул Ф'лар. – Я еще не слыхал, чтобы все это подобным образом излагали…

И, на радость Н'тону, бенденский Предводитель заерзал в кресле, немало смущенный столь полным перечислением своих заслуг. – И вот так, – подытожил Себелл, – Южный континент оказался под запретом.

– Ну уж не то чтобы совсем под запретом, – сказал Ф'лар. – Люди Торика свободно ездили туда и сюда… – И поморщился, вспомнив, чем нынче грозила аукнуться эта свобода.

– Верно, они приезжали на север. Но торговцы… и все прочие… отправлялись на юг только с разрешения Бендена.

– Что-то не помню, чтобы я говорил об этом в Телгаре в тот день, когда мы дрались с Т'тоном, – заметил Ф'лар, стараясь как можно яснее вспомнить, что еще произошло в тот день, кроме свадьбы, схватки на ножах и боя с Нитями.

– Ты не говорил об этом вот так прямо, – кивнул Себелл. – Однако ты тогда заручился поддержкой троих других Предводителей, всех главных владетелей и Мастеров…

– Из чего Мастер Робинтон заключил, что все распоряжения касательно Южного могут исходить только из Бендена?

– Ну… примерно, – осторожно согласился Себелл.

– Но тоже не то чтобы вот так прямо, а, Себелл? – спросил Ф'лар, в который раз дивясь про себя изобретательному уму Робинтона.

– Да, Предводитель. Это выглядело наилучшей линией поведения, особенно если учесть твое собственное пожелание закрепить за всадниками некоторые части Южного континента, с оглядкой на будущий Интервал…

– Знать бы, что Мастер Робинтон так близко к сердцу примет однажды брошенные слова?..

– Мастер Робинтон, – сказал Себелл, – всегда принимал близко к сердцу интересы Вейра.

Ф'лар помрачнел, припомнив болезненное отчуждение, последовавшее за вмешательством Робинтона, – в тот злосчастный день, когда было похищено яйцо. Мало кто понял это сразу, но арфист и тогда действовал в интересах всего Перна. Если бы Лесса действительно бросила драконов Севера против несчастных дряхлеющих зверей Юга…

– Мы многим обязаны Мастеру арфистов, – сказал он.

– Но без Вейров… – И Себелл развел руками: дескать, что говорить.

– Боюсь, не все холды с этим согласятся, – сказал Ф'лар. – Еще живо мнение, что Вейры-де не желают уничтожить Алую Звезду, поскольку, мол, истребление Нитей означало бы конец нашего господства на Перне. Или Мастеру Робинтону и в этом деле удалось их переубедить?..

– Ему не понадобилось, – ответил Себелл с усмешкой. – Полет Ф'нора и Канта к Алой Звезде расставил все по местам. Нынешнее мнение гласит: “Всадники, в небо! Нити летят!"

– А между тем все знают, – сказал Ф'лар, и в голосе его прозвучало презрение, которое он не сумел подавить, – что всадники Южного нечасто утруждали себя схватками с Нитями.

– Да, теперь об этом стало известно. Но, понимаешь ли. Предводитель, есть некоторая разница между разговорами о том, каково во время выпадения без крова над головой, и тем, чтобы испытать это самому…

– А тебе приходилось? – спросил Ф'лар.

– Приходилось, – очень серьезно ответил Себелл. – И, право же, я предпочел бы в следующий раз оказаться под крышей… – Он передернул плечами. – Признаться, мальчишкой я был к этому привычен, но все-таки лучше сознавать, что у тебя есть защита. А для меня защита всегда подразумевала драконов!

– Короче говоря, передо мной вновь стоит проблема Южного континента, – сказал Ф'лар.

– Что там опять за проблема с Южным? – спросила Лесса, входя в вейр. – Я-то думала, договорились на том, что мы, всадники, имеем на Южный первоочередные права!

– С этим, – усмехнулся Ф'лар, – никто, кажется, уже и не спорит. Отнюдь. Причем в основном благодаря нашему доброму Мастеру Робинтону..

– Ну так и в чем же проблема? – Лесса кивком приветствовала Себелла и Н'тона и сурово взглянула на своего спутника, ожидая ответа.

– Лишь в том, в какую часть Южного мы допустим безземельных сыновей владетелей, прежде чем они сами превратятся в проблему. Корман уже подходил ко мне сегодня, когда окончилось выпадение.

– Да, я видела, как вы разговаривали. Честно говоря, после нынешнего столкновения с Древними я все думала, скоро ли выплывет этот вопрос… – Она со вздохом распустила ремень, стягивавший ее летный костюм. – Я бы хотела знать больше. Джек-сом что-нибудь делает, сидя там в бухте?

Себелл вытащил из-под куртки объемистый сверток.

– Он не терял времени даром, как, впрочем, и остальные. Возможно, Лесса, это уменьшит твое беспокойство… – И Себелл с видом победителя развернул аккуратно сложенные листы большой карты, некоторую часть которой занимали белые пятна. К подробно прорисованной линии побережья там и сям примыкали изученные участки материка, окрашенные разными цветами. По краям стояли даты и имена тех, кто проводил измерения того или иного куска. Полуостров, глядевший в сторону Нерата, был вычерчен во всех подробностях; Ф'лар сразу узнал Южный Вейр и холд Торика. По обе стороны от полуострова красовались гигантские пространства земли. На западе разведанную часть континента ограничивала песчаная пустыня, окружавшая большой океанский залив. Восточное полуострова береговая линия тянулась на еще большее расстояние, постепенно выгибаясь к югу. В самой восточной точке ее была обозначена высокая, симметричных очертаний гора и маленькая бухта, помеченная звездочкой.

– Вот и все, что мы на сегодняшний день знаем о Южном континенте, – сказал Себелл после несколько затянувшейся паузы, в течение которой Предводители рассматривали карту. – Как видите, мы еще не успели нанести на карту все побережье, не говоря уже о внутренних частях материка. То, что вы перед собой видите, потребовало трех Оборотов огромной работы…

– Кто же ее выполнил? – спросила Лесса заинтересованно.

– Многие, в том числе Н’тон, фермеры Торика и ваш покорный слуга. Но большей частью карты мы обязаны одному молодому арфисту по имени Паймур.

– Так вот, значит, что сталось с ним после того, как у него пропал голос; – удивилась Лесса.

– Если верен масштаб, – медленно, задумчиво проговорил Ф'лар, – весь Северный Перн уместился бы в западной половине побережья…

Себелл поставил большой палец левой руки на кончик полуострова, и растопыренная кисть руки накрыла часть карты.

– Даже и этот кусочек, – сказал он, – надолго занял бы господ владетелей. – И, услышав, как приглушенно ахнула Лесса, с улыбкой обвел правой рукой восточную половину. – Если верить Паймуру, здесь – лучшая часть континента.

– Возле той горы? – вырвалось у нее.

– Да! Возле той горы!

* * *

Когда Паймур вновь появился из лесу, было почти уже темно. Он вел в поводу Балбеса, а Фарли кружилась над его головой. Подойдя к Шарре, Паймур сложил к ее ногам спелые фрукты, сплетенные в косу за длинные черешки.

– Держи! Это в порядке компенсации за то, что некоторые из нас так постыдно сбежали нынче утром… – Он присел на корточки и попробовал улыбнуться. – Видишь ли, не только Балбес перепугался всей этой толпы… – И Паймур картинным движением стряхнул пот со лба. – Мне не приходилось видеть сразу столько народа с тех пор, как… да, пожалуй, со времени того собрания в Южном Болле. Так ведь это было целых два Оборота назад! Честное слово, я думал, они никогда отсюда не уберутся. А что, завтра они опять прилетят?..

Джексом улыбнулся вопросу, заданному жалобным тоном, но был вынужден кивнуть:

– Я чувствовал себя немногим лучше твоего, Паймур. Собственно, я тоже рад был удрать – на счастье, подвернулась охота. Потом я занимался той нашей кладкой и ставил сети… – И он махнул рукой в направлении соседней бухты.

– Забавное чувство, когда обнаруживаешь, что не хочешь быть среди людей, – сказал Паймур. – Знаете, мне прямо воздуху не хватало. Ну разве не глупость?.. – Он повертел головой, взглянул на камни и бревна, громоздившиеся кругом в темноте. – Честное слово, даже внутри холда я никогда так не задыхался… – И покачал головой: – Во что я превратился, я, Паймур, арфист, общительный парень!.. Сказал бы мне кто раньше, что я побегу от людей… быстрее Балбеса!

Он фыркнул, потом засмеялся.

– Если вам станет от этого легче, могу сообщить, что мне тоже было малость не по себе, – сказала Шарра. – Спасибо за фрукты, Паймур. Эта… эта орда слопала все, что мы приготовили. Хотя, по-моему, там еще осталось немного жареного мяса с ребрышками…

– Сейчас я готов съесть даже Балбеса… хотя нет, слишком жилист, – с облегчением вздохнул Паймур и растянулся на песке, а Шарра, посмеиваясь, пошла разогревать ему ужин.

– Меня убивает мысль о том, что здесь будет все время толочься множество людей, – сказал Джексон Паймуру.

– Догадываюсь, – усмехнулся молодой арфист. – Слушай, Джексом, ты понимаешь – ведь я был в таких местах, где прежде меня не ступал ни один человек! В иных из этих мест я готов был промочить штаны со страху, другие едва заставлял себя покинуть, так они были прекрасны… – Он отрешенно вздохнул. – И все-таки, как бы то ни было, это я побывал там самым первым… – Внезапно он сел и указал пальцем в звездное небо: – Ага, вот они!.. Эх, было бы у меня дальновидящее устройство…

– Они – это кто? – спросил Джексом и вывернул шею, пытаясь рассмотреть, что привлекло внимание Паймура и невольно ожидая увидеть всадников на драконах.

– Так называемые Сестры Рассвета. Здесь они видны утром и вечером и куда выше над горизонтом, чем на Севере. Видишь – вон те яркие точки. Сколько раз они указывали мне путь!

Джексом проследил направление его руки и увидел три звезды, горевшие ярким, почти не мерцавшим огнем. Не обратить на них внимания было невозможно. Джексом даже удивился, как это прежде они не привлекли его взгляда.

– Скоро они поблекнут, – сказал Паймур. – Если только не будет ни одной луны. Потом опять появятся – уже перед рассветом. Давно собираюсь расспросить о них Вансора. Они ведут себя не так. как все нормальные звезды. Не знаешь. Звездочет не собирается сюда заглянуть и помочь со строительством холда для Робинтона?

– По-моему, он единственный, кто не собирался, – ответил Джексом. – Но не отчаивайся, Паймур! При таких темпах, как сегодня, они закончат холд в два счета. А что ты хотел выяснить насчет Сестер Рассвета?

– Да вот почему они ведут себя не как положено порядочным звездам. Неужели ты ни разу не замечал?

– Нет… Понимаешь, мы большинство вечеров проводим дома. И, уж конечно, рассветы…

Паймур вновь вытянул руку по направлению к Сестрам:

– Все звезды меняют свое положение в небесах. А они – нет.

– Погоди, почему? В Руате, например, они едва видны над горизонтом… Паймур замотал головой:

– Я не о том. Они постоянны. Все время стоят на одном месте.

– Но это же невозможно! Вансор говорит, у звезд в небе есть корни, точно как у…

– Говорю тебе, они стоят! Всегда в одном и том же положении!

– А я тебе говорю, это невозможно.

– Что невозможно? А ну-ка перестаньте рычать один на другого! – Шарра вышла из темноты с подносом, заваленным едой, и с бурдюком вина через плечо. Протянув поднос Паймуру, она налила всем вина.

Арфист с довольным урчанием принялся обгладывать ребрышко верра. Потом выговорил с набитым ртом:

– Как хотите, а я собираюсь послать записочку Вансору. Я утверждаю, что эти звезды ведут себя весьма и весьма странно!

* * *

Мастер арфистов проснулся от того, что вокруг, несмотря на тент, растянутый над его ложем, разлилась неподвижная жара.

Зейр, свернувшийся на подушке возле его уха, тихонько чирикнул. Робинтон огляделся и впервые не увидел рядом с собою сиделки. Его обрадовало такое послабление присмотра. Всеобщая забота была трогательна, но временами арфист с трудом сдерживал раздражение. Что ж, выбора у него в любом случае не было. Усталость и слабость не давали воспротивиться уходу. Отсутствие сиделки, возможно, означало следующий шаг на пути к выздоровлению. Робинтон лежал неподвижно, смакуя уединение. Впереди него лениво трепыхался кливер, и было слышно, как позади легонько хлопал главный парус (Нет-нет, тотчас поправил себя Робинтон, – моряки говорят: “грот”). Одни лишь медленные волны подталкивали судно вперед. Движение волн завораживало, и Робинтон даже встряхнул головой, чтобы не заснуть вновь.

Вокруг, как и прежде, расстилалось пустынное море. Робинтон знал, что они еще несколько дней не увидят земли, – хоть и говорил Мастер Идаролан, что, идя юго-восточным курсом вместе с Великим Южным Течением, корабль очень даже неплохо продвигался вперед.

Мастер рыбаков радовался этому плаванию, как и все остальные, кто в кем участвовал. Неожиданная мысль заставила Робинтона негромко фыркнуть от смеха. Было очень похоже, что он, арфист, оказался единственным, кому не пошла впрок его болезнь!..

Ладно, сказал себе Робинтон, грустить не о чем. Зачем, интересно, ты столько возился с Себеллом, как не затем, чтобы он принял из твоих рук Зал, когда возникнет такая необходимость? “Вот только, – подумалось Робинтону, – как-то я не был готов к тому, что когда-нибудь это действительно произойдет…"

Потом мимолетно спросил себя, верно ли передавала ему Менолли ежедневные сообщения от Себелла. Они с Брекки вполне способны были сговориться и начать скрывать от него любые тревожащие или скверные новости…

Зейр потерся мягкой мордочкой о его щеку. Воистину, более понимающего спутника, чем Зейр, найти было невозможно. Робинтон и сам был мастер угадывать настроения и вообще эмоциональную атмосферу, но с маленьким бронзовым файром, обладавшим врожденным чутьем, и он равняться не мог. Как хотелось бы ему сбросить владевшую им вялость и воспользоваться поездкой, чтобы разгрести груду накопившихся дел – выполнить кое-какие обязанности по своему цеху, написать наконец несколько давно задуманных песен и еще многое и многое, что он без конца откладывал под натиском всевозможных сиюминутных проблем…

Но нет. Робинтон прислушался к себе и понял, какое удовольствие доставляет ему ничегонеделание в постели на палубе быстроходного корабля Мастера Идаролана, называвшегося “Сестра Рассвета”. Красивое имя и кое о чем напомнило Робинтону, Сегодня же вечером он позаимствует у Мастера рыбаков его дальновизор. Странновато все же вели себя эти Сестры Рассвета. Они висели над горизонтом куда выше привычного и были видны не только на рассвете, но и на закате. Робинтону, правда, не позволяли бодрствовать на рассвете, но по вечерам он видел их своими глазами. Он никогда прежде не думал, что звезды способны были вести себя таким образом. Надо будет написать письмецо Вансору…

Он почувствовал, как шевельнулся Зейр, и услышал приветливое чириканье еще прежде, чем его слуха достигли легкие шаги, приближавшиеся сзади. Мысль Зейра коснулась его сознания и принесла образ Менолли.

– Что подкрадываешься? – спросил он, и голос прозвучал капризно.

– Я думала, ты спишь.

– Разумеется, сплю. А чем еще, по-твоему, я целый день занимаюсь? – И он улыбнулся ей, пытаясь извиниться за свой тон.

К его некоторому удивлению, она улыбнулась в ответ и подала ему чашку фруктового сока, слегка сдобренного вином. Предлагать ему простой сок они и не пытались.

– Судя по твоим речам, – сказала Менолли, – ты поправляешься.

– По моим речам?.. Да я только и делаю, что брюзжу, как недовольный старый дед! Небось до смерти уже вам всем надоел., Менолли села рядом на палубу и взяла его за руку.

– Как я рада, что ты брюзжишь, – прошептала она, и Робинтон изумился слезам, блеснувшим у нее на ресницах.

– Девочка моя милая, – растерянно выговорил он и накрыл ее руку своей.

Менолли опустила голову на ложе, отвернув лицо прочь. Зейр взволнованно пискнул, его глаза замерцали. Над головой Менолли в воздухе возникла Красуля и защебетала в смятении, ощущая состояние подруги. Робинтон отставил чашку и приподнялся на локте, наклоняясь к девушке;

– Менолли, я уже почти поправился, честное слово. Брекки говорит, я со дня на день начну вставать… – И погладил ее по голове: – Ну не плачь. Теперь-то о чем?

– Я знаю, это глупо… Ты поправляешься, и уж мы проследим, чтобы ты никогда больше не взваливал на себя столько всего… – И Менолли, досадуя сама на себя, тыльной стороной ладони смахнула слезы и шмыгнула носом.

Это вышло у нее так трогательно, так по-детски, а лицо с мокрыми дорожками слез показалось вдруг таким беззащитным, что сердце Робинтона гулко стукнуло в ребра. Он нежно улыбнулся девушке и отвел волосы, упавшие ей на лицо. И поцеловал ее в щеку.

Ее пальцы на его руке вдруг судорожно сжались, а обе огненные ящерицы взвились и зажужжали. Робинтон застыл, пораженный собственным волнением и откликом файров. Менолли отшатнулась прочь.

– Прости меня, – прошептала она и поникла, опуская глаза.

– И ты прости меня, милая Менолли, – ответил арфист так мягко, как только мог. Как горько сожалел он в этот миг о своей давно минувшей молодости, о своей любви к этой девушке, о том, что между ними уже ничего не будет, не может, должно быть… и даже о том, что слабость вынудила его сознаться во всем этом себе самому.

Он поднял руку, умоляя ее не говорить ничего, и со вздохом закрыл глаза, чтобы не видеть любви и боли в ее глазах. И почувствовал, что объяснение, длившееся всего-то несколько мгновений, лишило его последних сил. Оно было столь же кратким, как Запечатление, и тоже имело власть, длящуюся всю жизнь. И если по совести, то в глубине души он всегда осознавал опасную двойственность своих чувств к этой девушке из далекого приморского холда, чей редкостный талант он, Робинтон, обнаружил и бережно воспитал. И поделом ему, что тайное стало явным в столь неподходящий момент. Поделом старому тупице, не сумевшему давным-давно распознать истинную силу и смысл ее ответной привязанности. Ну да, он же привык видеть ее вдвоем с Себеллом и знал, что они искренне радуются друг другу… Да что там, он сам первый заметил их взаимную склонность и как мог помогал ей расцвести… Себелл был для бездетного Робинтона сыном, более чем сыном…

– Но Себелл… – начал было он – и смолк, ощутив робкое прикосновение ее пальцев. – Я полюбила тебя гораздо раньше. Мастер, – сказала Менолли.

– Дитя мое.. милое дитя, – сказал Робинтон, тщетно пытаясь сам в это поверить. Он крепко сжал ее руку, потом отпустил. Оперся локтем на подушки, взял чашку с соком и принялся пить.

Это помогло ему собраться с духом и улыбнуться ей, несмотря на спазм, стиснувший горло. Менолли сделала над собой усилие и улыбнулась в ответ.

В это время послышались шаги Мастера рыбаков, и Зейр, снявшись с места, улетел куда-то за тент, хотя Робинтон решительно не мог взять в толк, что его потревожило.