Текст книги "Битва за землю"

7 ЛОРАН

Тот день был ужасен. Настолько, что полутора годовалый малютка Лоран ещё несколько недель разрывался от плача из-за того, что его на руки не брали ни мама, ни папа. Соседей по лестничной площадке попросили посидеть с мальчиком пару дней, пока Николя и Мадлен Жакар – родители Лорана, ездили на похороны дяди Мадлен.

Уже третий день никто из родителей не звонил в дверь, чтобы забрать мальчика. Ближе к вечеру пришли двое мужчин. Один был в штатском, а на другом была одета чёрная осенняя куртка с красной повязкой на правом рукаве с надписью «ПОЛИЦИЯ». Этот визит принёс соседям новость о том, что молодая пара супругов по фамилии Жакар попала в автокатастрофу при въезде в Париж. Их машина была раздавлена грузовиком, у которого отказали тормоза. Мадлен получила тяжёлые ушибы в правом виске и скончалась до прибытия бригады скорой помощи. Сердце Николя остановилось на операционном столе, когда хирурги пытались извлечь из груди фрагменты искорёженного металла от покромсанного кузова. Ему было двадцать семь лет, а Мадлен – двадцать шесть. Их малыш Лоран остался один. Совсем один. Вечно холостой дядя Ксавье́ – на похороны к которому они ездили, был последним из близких родственников. Позаботиться о мальчике было некому.

Полутора годовалый Лоран подростком узнал о том, как он потерял родителей, лица которых он даже не помнил. Но точно также он не помнил и того дня, когда в квартиру к их соседям постучались комиссар с инспектором, которые принесли дурные вести.

Лоран был оформлен в детский приют. Он стал одним из тех, кто понятия не имел, какого жить с папой и мамой. Его первые воспоминания в пять лет уже были связаны именно с приютом, его стенами, воспитателями и остальными сиротами. Жизнь в приюте он воспринимал, как норму. Лишь изредка его заботил вопрос о том, придёт ли тот день, когда в детский дом придут люди, готовые заменить ему родных папу с мамой. Этот день так и не наступил. Но он его особо и не ждал. Так что расстраиваться особого повода не было. Но ему горько было из-за того, что порой усыновляли его лучших друзей, с которыми он не просто интересно проводил время, а засыпал и просыпался вместе с ними в одной комнате на соседних кроватях. Усыновлённых детей, можно сказать, никто из приёмных родителей не хотел приводить обратно в приют, чтобы те могли повидаться со своими друзьями.

Но как-то появилась молодая пара, которой не удавалось завести собственных детей. Они решили взять приёмного ребёнка. Первым, кто им приглянулся, был именно Лоран. Тогда он переживал пятый годик. Тот мальчуган показался им очень симпатичным и забавным. Но было одно НО! Никто так и не знал откуда, но в пять лет Лоран уже во всю практиковал в разговоре красноречивые матерные словечки, и на вопрос потенциальной мамочки «А что ты это рисуешь?», мальчик ответил «Узкоглазую желтозадую Анабель». Так звали одну из девочек в приюте, которая была на половину вьетнамских кровей. Девочки постоянно обзывали Лорана «Пьер-Ноэль»99
  Французский аналог Деда Мороза


[Закрыть]. Так его дразнили из-за того, что на нём постоянно был одет какой-нибудь головной убор. Это могла быть летняя кепка или зимняя шапка. Не важно. Но его голова всё время была чем-нибудь прикрыта. Он привык к тому, что к волосам постоянно прилегает какая-нибудь ткань и без неё уже не мог. И чаще остальных его обзывала Анабель, которая была на два года старше.

Эй, Пьер-Ноэль, когда подарки будешь раздавать?

Пьер-Ноэль, принеси мне на рождество велосипед. А мне «Барби».

Пьер-Ноэль, смотри, не прыгай через дымоход.

Его дразнили как могли. На фоне этого у него развилась ярко выраженная ненависть к девочкам, которая не покидала его до той поры, пока с возрастом он не начал испытывать влечение к противоположному полу на инстинктивном уровне. А до того особенную неприязнь он испытывал к Анабель.

После того, как Лоран ответил на вопрос незнакомой тёти, он озадаченно спросил, почёсывая карандашом в своём затылке «А вы что-то хотели?».

Очевидно, после такого резкого старта в диалоге мадам уже ничего не хотела. По крайней мере от Лорана.

В скором времени учёные далеко продвинулись в вопросах искусственного оплодотворения и лечения бесплодия, как женского, так и мужского. С тех пор приюты практически перестали посещать бездетные супружеские пары.

Когда Лорану исполнилось четырнадцать, один состоятельный филантроп решил подарить приюту четыре десятка ноутбуков и столько же сенсорных панелей с прозрачным экраном, которые выпускала его компания по производству бытовой техники. Помимо этого, мультимиллионер распорядился подарить каждому воспитаннику детского дома последнюю моделью смартфона iPhone – 17S. Всю технику детвора разобрала и утащила в комнаты, где гаджеты хранились около кровати с личными вещами.

На крыше здания был установлен маршрутизатор с широким радиусом действия, предоставлявший выход в сеть. За доступ к интернету до конца года заплатил всё тот же филантроп, и перечислял деньги на счёт провайдера ежегодно в последних числах декабря, продлевая услугу ещё на двенадцать месяцев.

Несмотря на то, что Лоран сильно преуспевал в изучении иностранных языков на школьных занятиях (а по-английски он уже свободно трещал к четырнадцати годам), он отбросил мысли о том, чтобы стать переводчиком. Когда в руки попался такой технический арсенал, грех этим не воспользоваться и сделать карьеру отменного взломщика информационных систем.

Пока девочки использовали предоставленные компьютеры для развлечений, мальчики, изучив основы программирования на уроках, приступили к развитию себя, как небольшой, но очень перспективной хакерской ячейки. Большинство из того, что они скачивали из интернета, были программы для взлома паролей на чужих устройствах и получения доступа к данным, хранящимся на взломанном компьютере или телефоне.

Кто-то из неназванных героев хакнул сервер Агентства национальной безопасности США и слямзил образцы программ для тотальной слежки за рядовыми гражданами. Существовали закрытые сайты, на которые попадали только те, кто имел блестящую репутацию грязного пользователя. Это было как некое братство, членство в котором нужно было заслужить, совершая противозаконные деяния в сети, приносящие громкую славу в определённых кругах. Например, кто-то из пользователей совершал проникновение в телефон какой-нибудь известной личности, скачивал личную переписку с другими знаменитостями и выкладывал на всеобщее обозрение, после чего неминуемо раздувался громкий скандал. И в закрытых кругах становилось известно имя, а точнее прозвище того пользователя, который провернул это грязноватое дельце. Такие хакеры завоёвывали себе репутацию, их принимали в тайные группы, где находились только лучшие ITшники, и получали доступ к программам, которые открывали горизонт для широких возможностей.

Лоран и ещё пять мальчишек (самому младшему из которых было четырнадцать) решили самостоятельно написать вирус. После трёх недель стараний они запустили своё детище, и охота началась. Их первой жертвой стала французская певица, известная публике под псевдонимом «Люсиль», которая прославилась скорее за счёт совсем не тех частей тела, которыми поют. Хотя песни у неё были весьма популярными. Они узнали адрес, по которому проживает Люсиль в Париже, и тогда Лоран вместе с Жаном покинули приют на одну ночку. Вооружившись телефонами, два начинающих кибер-преступника и потенциальных кибер-террориста прогулялись через восемь кварталов по ночному Парижу и добрались до дома знаменитости. Они достали телефоны и стали искать сеть в радиусе действия домашних модемов. Вместе с соседними домами им пришлось записать названия трёх Wi-Fi. На следующий день по названиям этих сетей они начали поиск своей жертвы. Первая попытка оказалась неудачной. Это был модем соседского дома. На жёстком диске компьютера они не нашли ничего интересного. Сплошь бланки для каких-то заявлений, электронные копии архитектурных планов, коллекция готических романов, семейные фотографии и несколько видеозаписей со дня рождения и чего-то в этом роде. Взлом второго не принёс им успеха, которого они ожидали. Это было нечто большее. Певица оказалась большой любительницей селфи. Как под заказ для малолетних хулиганов, в папке с фотографиями была сплошная нагота. Хозяйка своего смартфона абсолютно ничего не скрывала от камеры, фотографируя каждую часть своего обнажённого тела, которое жаждали увидеть все мужики, и не только во Франции. Сотни снимков, в разных позах, разных масштабов, в красном белье, в чёрном белье, без белья, с деталями, без деталей, в ванной, в спальне, и даже на кухне. Прямо какая-то фотосессия, посещение которой было возможно только по VIP-приглашениям.

Тем же днём в сеть было выложено две фотографии из той богатой коллекции, которую скачали себе подростки. Спустя полчаса начали появляться первые комментарии, в которых говорилось о том, что оба снимка – качественный фотошоп. После того, как были загружены ещё десять снимков, отзывы начали резко меняться. Самым популярным комментарием стал: «Ей надо не фоткаться нагишом, а петь. И желательно на стадионе». Слова принадлежали пользователю с ником «Грязный парижанин 43». Под папкой с фотографиями в графе «скачано» красовалось «578 993 раза». Цифра продолжала расти и к вечеру достигла трёх миллионов, а через неделю наготу Люсиль по достоинству оценили свыше двенадцати миллионов. Она хоть и психовала, угрожала взломщикам жестокой расправой, полиция так и не нашла преступников. Впрочем, ей было грех жаловаться. Продажи музыкальных альбомов на её сайте выросли почти в восемь раз, и её банковский счёт пополнился парой нулей. Так что не стоило скрывать эти пикантные снимки с самого начала. Юные хакеры раскрутили её личность в миллион раз быстрее, чем это сделало бы самое авторитетное пиар агентство.

Не прошло и месяца, как с авторами оглушительного скандала вышел на связь администратор группы, в которую принимали именно таких, как Лоран, Жан, Венсан, Люк, Гаспар и Антуан. Помимо членства в клубе они получили доступ к навороченным программам для взлома самых защищённых информационных систем, какие только были.

Так Лоран встал на путь становления квалифицированного хакера, который всегда клал глаз на защищённые и очень привлекательные хранилища.

– Ну как, ты хакнул эту мразь? – спросил Гаспар у Лорана. Они сидели в одной из двух комнат квартиры, которую обживали уже четвёртый год. Когда Жан покинул приют после совершеннолетия, он устроился на работу в мастерскую по ремонту бытовой электроники и начал арендовать эту квартиру. Как только приходила очередь остальных прощаться с детским домом, он забирал их к себе. Пару месяцев назад на волю вышел последний шестой член организованной хакерской группировки – Люк.

Внутренний вид квартиры полностью соответствовал всем принципам бытового либерализма. Никто никого не заставлял вылизывать всё до блеска и раскладывать всё по полочкам. Генеральную уборку наводили здесь лишь в те дни, когда за квартплатой приходила хозяйка. А в остальное время в комнатах царил хаос. Изредка на кухне кто-нибудь расставлял посуду по местам в гарнитур. Обычно всё так и оставалось лежать в посудомоечной машине. А когда приходило время мыть грязные тарелки, чашки, приборы и прочую утварь, посудомоечную машину просто освобождали от чистой посуды, если она там была. Подёргивание ручкой пылесоса раз в три-четыре дня было первой и последней стадией в генеральной уборке. Скомканная в шкафу и гардеробе одежда – было нормой. По всему дому валялись кабели, флешки, наушники, внешние жёсткие диски и прочее компьютерное барахло, среди которого что-то найти было ни проще, чем губную помаду в женской сумочке.

– Ну как, ты хакнул эту мразь?

– Хочу вскрыть пароль на её электронке. – Лоран не мог просто так спустить ругательство, которое позволила себе девушка по имени Симона. Она не просто отказала ему в свидании, но ещё и назвала его компьютерным задротом с балахоном на голове. Теперь он не мог спать спокойно до тех пор, пока спокойно спала она.

– Что думаешь намутить?

– Тут письма из института от какого-то пре́пода. Судя по фотке, ему далеко за полтинник. Плесень. Нормальные тёлки на него вряд ли клюют. Но наша Симоночка не нормальная, а самая простая шлюха. И она сейчас пригласит его на приватный экзамен без билетов.

Лоран написал письмо преподавателю Симоны, который был её научным руководителем. Письмо имело следующее содержание:

«Здравствуйте Месье Тюран. С искренним сожалением вынуждена сообщить, что я не могу продолжить изучать вашу дисциплину, так как считаю, что у меня слишком маленькие шансы сдать её. В связи с этим мне хотелось бы перенести сдачу на следующий семестр. ИЛИ, я хотела бы предложить вам альтернативный выход из сложившейся ситуации: как вы смотрите на то, чтобы провести персональные занятия в неформальной обстановке?».

– А ты не перегнул? – спросил Гаспар.

Поправляя новую шапку в форме чулка (у него на голове и впрямь был словно чулок), Лоран успокоил его:

– Она сама сделала выбор. Послала меня, и не дала себя трахнуть. – После небольшой паузы Лоран добавил – Но это ещё не значит, что я её не поимею.

Через минуту на взломанную почту пришёл ответ:

«Я всегда готов идти на встречу студенткам. Моя жена уезжает на выходные в Бордо, так что у нас будет время обсудить этот вопрос подробнее. Жду вас в субботу к десяти утра. Вот адрес -…».

– Так она же не пойдёт к нему – сказал Гаспар, сидя за столом на противоположной стороне комнаты перед ноутбуком собственной ручной сборки.

– Естественно – спокойно поддержал его мысль Лоран. – Эта стерва никуда не пойдёт. Хрыч начнёт психовать на неё и тогда она ему точно хрен сдаст экзамен.

Развернувшись обратно к своему экрану, Гаспар поставил Лорану диагноз:

– Ты – коварный и безжалостный псих.

– Мир жесток.

Лоран ответил «До встречи» на присланное сообщение, а в конце текста поставил смайлик « {}» – обнимашки. Затем он переключился на другую вкладку, кликнул по клавише «ОК», после чего стартовала загрузка вируса на компьютер какого-то парижанина. Кем была его цель, Лоран понятия не имел. Просто на прошлой неделе к нему заглянул сосед и попросил взломать рабочий компьютер его шефа и накопать на него какой-нибудь компромат, после которого этого мудозвона можно будет схватить за самое болезненное место и самому отдавать распоряжения. Он одел наушники, и пока вирус загружался, включил музыку – медленный убаюкивающий блюз-рок и откинулся на спинку кресла. Он закинул руки за голову, после чего с довольным лицом под упоительные звуки саксофона начал в тысячный раз рассматривать рабочий стол на экране, где было изображение обнажённой модели с обложки Playboy, выпуск за июнь.

Через одиннадцать минут Лоран получил доступ к личным файлам, почте, микрофону, а также камере на мониторе офисного начальника. Из всего этого самым полезным инструментом оказалась камера. Лоран начал запись изображения, когда перед объективом показалась щель в раскачивающейся груди какой-то молодой сучки. Начальник соседа таким образом проводил разъяснительную беседу со своей секретаршей …, наверное. Помимо камеры Лоран записал и звуковую дорожку, поскольку секретарша стонала так, что эти эротические звуки попадали в такт движений её двух «снарядов» третьего размера. За эту услугу сосед заплатил на две тысячи евро больше, чем договаривались. Слишком уж хорош оказался компромат.

Клиентура была всякая. В прошлом месяце приходил ревнивый муженёк, который хотел знать, чем занималась в данный момент его жена, которая якобы уехала к своей мамаше. В итоге он разнюхал, что под матерью его жёнушка, ЭТА ШВАЛЬ, имела ввиду своего бывшего. До него была состоятельная видная дамочка лет сорока, которая просила взломать страницу её сына в социальной сети, чтобы проверить, с кем её отпрыск переписывается вечерами.

Были и постоянные клиенты. Одними из таких являлась парочка подростков, которые «выносили» чужие квартиры и приносили украденные компьютеры, чтобы взломать пароли, после чего компьютеры становились пригодными для продажи на чёрном рынке.

Но самым незабываемым клиентом стал мажористый сынок префекта. Он взял гиперкар из отцовского гаража и погнал на вечеринку, где повсюду царили порок и похоть. Там он обдолбался травки, не совладал с объёмами спиртного, затем отполировал всё кокаином, что дало неожиданный побочный эффект – застрявший перед чужим домом отцовский автомобиль и посеянные ключи от зажигания. Он заплатил двадцать тысяч евро, чтобы Лоран с Жаном хакнули автомобильный чип, завели двигатель и открыли дверь у водительского сидения. Сын префекта вернул машину в гараж в целости и сохранности и понятия не имеет где могут находиться ключи от последней модели Бугатти, к которому он даже не прикасался.

– Может дёрнем в клуб? – внёс на рассмотрение своё предложение Антуан. – Цепанём каких-нибудь потоскух?

Его идею поддержали Лоран и Люк.

Одним из немногих заведений, которое они посещали, был клуб «Ночная вакханалия». Хозяином заведения был тот самый ревнивый муж, который после разоблачения отлупасил жену, а перед этим как следует… За предоставленную ему скидку он раздал парням абонементы на три года для каждого. Эти пропуска позволяли им бесплатно входить в заведение и занимать VIP-ложе. Располагаясь на таких местах, они никогда не выходили оттуда с пустыми руками. Эти руки обязательно обхватывали ягодицы какой-нибудь красотки, а поздней ночью не только ягодицы.

На следующее утро Лоран проснулся в каком-то незнакомом доме. Голова трещала так, словно железный кол пронзал её, войдя в один висок, и покидал голову через другой. Третья бутылка водки только теперь казалась ему лишней. Он лежал на белых шёлковых простынях двуспальной кровати в чём мать родила. Пока он отчаянно сжимал голову от дикой боли, в комнату кто-то вошёл. Послышался женский голос:

– Да. После такого объёма водки вы с друзьями отлично держались.

В её руках был стакан воды и какая-то таблетка белого цвета. Он выпил её.

Спустя пару минут боль стала заметно утихать, и Лоран медленно убрал руки с головы, разжав веки, после чего он наконец посмотрел на лицо девушки. Перед ним на краешке кровати сидела незнакомка, при виде которой он прикрыл весь срам, подтянув уголок одеяла.

«Кто она?» – подумал Лоран. Она будто заползла в этот момент в его расшатанный от похмелья мозг и услышала вопрос:

– Не удивительно – промолвила она, закинув одну из своих длинных ножек на другую, сидя перед ним в домашнем розовом халате.

– В смысле? – лицо Лорана продолжало отражать озадаченность той обстановкой, которая царила вокруг. Этот дом. Эта спальня с неимоверно дорогой мебелью. Эта девушка. Он не знал сколько ей было лет, но выглядела она максимум на тридцать, с ухоженным лицом, и объёмы были у неё что надо. Но судя по её манерам она была на много старше.

– У тебя на лице всё написано. – Она не прекращала пристально смотреть в его глаза с лёгкой улыбкой, обнажавшей края своих ровных белоснежных зубов. Её забавляла эта ситуация.

Мозг паренька был такой же чистый, как память отформатированной флешки. Хотя он сам себя «отформатировал».

– Имя моё помнишь?

От этого вопроса его брови нахмурились ещё сильнее.

– Мелани́. Что-нибудь вспомнил?

– Мы… мы сидели в «Вакханалии» и…

– Дорогой мой, настоящая вакханалия у нас с тобой была здесь, прямо на этой кровати – довольным голосом сказала Мелани, мягко похлопывая ладонью по простыне.

С одной стороны, это радовало, но отсутствие воспоминаний не приносило привычного удовольствия. Прищурив глаза, Лоран подумал вслух, указывая пальцем то на себя, то на Мелани:

– Мы… я и ты…

– Да-да. Даже после литра водки твой «дробовик» всё равно оставался в боевом состоянии.

В ходе разговора где-то в беспросветных недрах своей алкопамяти Лоран начал откапывать фрагменты тех забытых приключений, которые он пережил прошлой ночью с этой эффектной дамой с длинными чёрными волосами. За соседним столиком сидели три девушки. Несмотря на то, что все девушки были намного старше них, Лорана это не смутило. Он подошёл к ним и вполне спокойно планомерно приступил к знакомству:

– Дамы, добрый вечер. Позвольте представиться – Лоран.

Каждая из девушек назвалась, протягивая в ответ кисть руки. Лоран вежливо поцеловал руку каждой, хотя на деле вожделел других более закрытых частей этих зрелых женских тел.

– Искренне рад нашему знакомству. Как вы смотрите на то, если мы с друзьями – указывая на соседний столик с сидящими Антуаном и Люком (Люк помахал им рукой, в которой между пальцами была зажата сигарета и табачный дым неторопливо исходил из неё) – пригласим вас к себе, чтобы, так сказать, повысить градус веселья.

Если бы он только знал, насколько этот градус превысит норму.

– И какие же нынче градусы вы предпочитаете – спросила Мелани.

Лоран поддерживал этот пронзительный взгляд, длиною в «вечность», и вымолвил кокетливо:

– Я стараюсь не ограничиваться достигнутым. Выше градус – сильнее ощущения.

Потирая пальцем края бокала, затем его хрустальную ножку, на дне которого простаивали остатки шампанского, Мелани жадными глазами рассмотрела Лорана с головы до ног, оценивая его по… шкале, и потянула подруг за соседний стол.

Застолье было бурным. Бурю поддерживало огромное количество алкоголя. Бутылка шампанского, бутылка вина, один бурбон и две водки. Когда допинг был уже на исходе, и стрелки на приборах начали опускаться, официант принёс третью бутылку водки, и беседа стала ещё теснее.

Часы пробили половину второго. Лоран пошёл в мужскую комнату. На выходе его ждала Мелани. В её левой руке была сумочка, а в правой её пальцы потирали автомобильные ключи. Она закинула руку с ключами за шею Лорана и прижалась губами к его уху, пытаясь заглушить своим голосом громкую музыку:

– Может уже закончим прелюдию?

Вместо слов Лоран просто положил правую ладонь на одну из её ягодиц, и крепко держась за филейную часть, развернул девушку к выходу.

Он был настолько в хлам, что забыл предупредить друзей. В принципе, и так всё было ясно. Все его мысли были только о девушке и её бежевом Бентли, на котором они с ветерком доехали до особняка в пригороде Парижа.

– Я пила только вино, и выпила максимум три бокала. А ты влил в себя ни меньше литра с каждого понемногу и держался увереннее, чем я. И так до пяти утра, пока мы не уснули. А теперь вижу, что даже для тебя столько спиртного – доза слишком большая. Сколько тебе лет?

– Двадцать один.

Лоран вспомнил всё, что было до того, как он перешагнул порог этого дома. А вот самое интересное его мозг тщательно скрывал под надёжным замком, ключи от которого давать отказывался.

Если так и дальше пойдёт, то в следующий раз ты меня белкой наградишь. Если бы мозги умели разговаривать, то мозг Лорана сказал бы ему именно такие слова, или что-то в этом роде.

Лоран никогда не выделялся стеснительностью, и поэтому спросил прямо, указывая подбородком на простынь двуспальной кровати:

– А как… моя сила трения? Тебя всё устроило?

Мелани на какое-то мгновение сомкнула веки и сказала:

– Надо сказать, вполне.

Ему показалось этого мало.

– Но я был под шафе. Так что это ещё далеко не предел моих возможностей. Может повторим без горючего? – сказал Лоран, стреляя глазами на постель.

– Увы, но предел твоих возможностей превышает предел моих желаний.

Лоран попыток не оставлял. Близость с такой женщиной должна остаться в памяти. Этот «файл» надо бы перезаписать и сохранить на своём «сервере». А то, что было ночью – безвозвратно утрачено. Всё было удалено, а корзина очищена.

– Тогда, может, повторим… как-нибудь?

Мелани провела языком между разжатыми губами, после чего на секунду прикусила нижнюю и вымолвила, отводя свои карие глаза куда-то в сторону:

– Посмотрим.

«Ну, это лучше, чем „нет“ – подумал он».

– Одевайся, и пошли на кухню.

Лоран дождался, когда длинные стройные ножки Мелани окажутся за порогом, после чего он подобрал одежду, которая лежала аккуратно сложенная на стуле около кровати. Первым делом Лорана волновала его фирменная шапка в форме чулка со складками на затылке. Только после этого он отыскал среди одежды полосатые трусы (окрашенные в цвета французского флага), а затем всё остальное.

Спальня, в которой он провёл ночь, занимала четверть второго этажа. Он спустился по дубовой лакированной лестнице с позолоченными перилами. Стены повсюду были исключительно белыми, как и скульптуры, сделанные в натуральную величину. Перед ним стояли сделанные из мрамора мужчины в древних доспехах и полуобнажённые женщины в одеянии античной эпохи. Оглянувшись по сторонам, Лоран свернул губы в трубочку и издал лёгкий свист, понимая насколько огромный периметр у дома.

А бабёнка на этот раз попалась не только сексапильная, но и состоятельная.

Он шёл на манящий аромат свежесваренного кофе, запах которого привёл его на кухню. По середине на столе уже ждал завтрак. Перед ним лежали круасаны с фруктовой и шоколадной начинками, сливочное масло, красная икра, плавленый сыр, разрезанный на равные части круглый омлет, тарталетки с лососем в майонезе, и нарезанный на ровные кусочки кунжутный батон.

Лоран отодвинул стул и приземлился на обивку ценой в 1 525 евро.

– Чай или кофе? – спросила состоятельная бабёнка.

– Запах уже настроил меня на кофе.

Он, сложив ладони одну на другую, подёргивал пальцами, осматривая интерьер элитной кухни, которая была в разы дороже их съёмной квартиры вместе со всем тем барахлом, которое беспорядочно умещалось там.

Оценив всю красоту дизайна, Лоран стал оценивать дизайн той красоты, которая стояла спиной к нему и разливала кофе по чашечкам. Ночью вся эта красота была у него в руках, в буквальном смысле. Жаль только, что эти моменты ускользнули из его головы.

Мелани развернулась и положила перед ним полную кофейную чашку. Она не стала садиться, а вместо этого облокотилась бёдрами о край нижней части гарнитура, продолжая делать маленькие глоточки кофе, сжимая чашку обеими руками.

– А я смотрю, ты любишь скульптуры?

– Они здесь, потому что их делал мой бывший. Он зарабатывает на этом. Я никогда не интересовалась статуями. Но после того, как я увидела готовый заказ одного клиента, то кое-что мне всё же понравилось.

– И что же? – спросил Лоран, равномерно расстилая по кусочку хлеба сливочное масло.

– Той скульптурой была статуя спартанского царя – Леонида. Он был весь в доспехах. Я могла часами смотреть на эту статую. Тогда я полюбила скульптуры в античном стиле. И муж начал обставлять… подожди-ка – сказала Мелани и резко обернулась назад, когда за окном стал раздаваться чей-то громкий голос. Она положила чашку, распахнула окно и обратилась к садовнику:

– Клод, что-то случилось?

Посреди богатого зелёными насаждениями сада стоял Клод – шестидесяти трёх летний садовник маленького роста, в клетчатом комбинезоне и соломенной шляпе, которая прикрывала его седое бородатое лицо от ярких лучей майского солнца. Он отключил свой раритетный мобильник, взмахнул обеими руками, в одной из которых были зажаты громоздкие садовые ножницы. Они были настолько огромными, что неуклюже смотрелись над головой маленького садовника. Клод ответил почти кричащим голосом, едва выглядывая из-за кустов краем своего бородатого забавного лика:

– Мадам, поздравьте меня! Я стал дедушкой!

Мелани широко, радостно улыбнулась и воскликнула:

– Мои поздравления, Клод! – в её голосе слышалась искренняя радость, словно Клод был членом семьи. – Когда?!

– Час тому назад! Мальчик! – продолжал выкрикивать радостный до глубины души старик.

– Возьми на сегодня выходной!

Счастье Клода стало бить через край.

– О! БЛАГОДАРЮ, МАДАМ! Я завтра же всё доделаю!

У Мелани очевидно было особое тёплое отношение к Клоду.

– Нет-нет! Приезжай в понедельник!

– Спасибо, мадам!

– Уже решили, как назовёте?

– О, да! Сын сказал, у меня теперь есть тёска!

– Здорово! Передавайте всем мои поздравления!

– Обязательно, мадам! Спасибо ещё раз!

Быстрым и неуклюжим шагом Клод отправился к сараю с инструментами, чтобы оставить там весь садовым инвентарь, которым он пользовался тем утром. Пока он шёл к сараю, его рот не закрывался. Пребывая под влиянием бурных эмоций, радостный садовник громко что-то бормотал себе под нос.

Даже после того, как Мелани закрыла окно, радостная улыбка всё ещё не сползала с её гладкого ухоженного лица.

Клод уже одиннадцатый год работает в этом дворе. Даже до развода хозяев распоряжения он получал исключительно от Мелани. Но это, скорее, были просьбы с её стороны, а он уже по ходу работы добавлял от себя, выполняя свои обязанности лучше некуда. Ему всегда нравилось, как с ним общается хозяйка и насколько у неё мягкий покладистый характер. Хотя в такой манере Мелани общалась мало с кем. Клод был одним из таких, кому она доверяла, а садовник в свою очередь был очень трудолюбивым и ценным работником. Они находили полное взаимопонимание.

– А чем же ты занимаешься? – спросила она.

Задумавшись, Лоран пытался подобрать более солидное описание той незаконной деятельности, которую они с друзьями вели. Он провёл ночь с роскошной женщиной, у которой очевидно был весьма круглый счёт в банке. Его статус был катастрофически занижен по сравнению с её. Это его сильно удручало. Ему хотелось почесать языком и накрутить себе солидный имидж за пару минут, чтобы девушка подумала, что перед ней ни какой-нибудь сопляк, а выдающаяся сильная личность с большими амбициями.

– Я специалист по информационной безопасности.

– В какой фирме?

– Не в фирме. – Он очень убедительно подделал голос, выдающий отвращение к банальному образу жизни простого работяги, словно ему надоели разговоры на эту тему (чтоб я работал на фирму и под кого-то стелился?!).

– Меня тошнит от офисной работы. Хочется больше свободы. А эти постоянные утренние походы на работу, начальство «лает» до самого вечера… живёшь в ожидании зарплаты… Я пишу программы на заказ, дома, а потом уже продаю в компании. Полная свобода, и главное – не приходится тратить нервы ради копеек.

– И как давно занимаешься этим?

– Ровно год.

– Сам научился или после института?

– После института. Но я его не закончил. На предпоследнем курсе уже ничего толкового не рассказывали. Мне хватило и того, что уже изучили. Не вижу смысла тратить время на то, чтобы тебе выдали бумажку, которая потом будет… где-нибудь в ящике собирать пыль. – Последняя фраза ему далась особенно эффектно – я предпочитаю придерживаться практичности в своём выборе.

В тот момент ему показалось, что надо бы соскочить с этой темы. Слишком любопытная тёлка.

– А ты?

– Я купила акции пару лет назад. Дивидендов вполне хватает.