Текст книги "Грани матрицы"

Вот если бы боевым спутникам поставили задачу уничтожать любую цель, показавшуюся в радиусе пяти километров от станции, – они бы справились с ней «на ура». Но станция нуждалась в обслуживающем персонале. Персонал ходил по грибы и по ягоды, отдыхал за пределами станции. Да и городок был неподалеку – не выселять же его? Поэтому с присутствием людей приходилось мириться. А что, если самый что ни на есть благонадежный гражданин в определенный момент возьмет в руки пакет с пластиковой взрывчаткой и пойдет взрывать станцию? Захватывать заложников? Крушить охранные системы? Кто это может угадать?

Вот почему непосредственно на главном посту охраны не держали тяжелого оружия. Охранники, дежурившие на крупнокалиберном пулемете и зенитно-ракетном комплексе, были вооружены в основном револьверами с резиновыми пулями. А тем, кто оружие имел, категорически запрещалось приближаться к главному посту ближе чем на пятьсот метров. Кроме экстренных случаев, о которых оповещала компьютерная система.

И сам охранный пост, и зал управления станцией не имели даже бронированных дверей. Чтобы никто из персонала не мог захватить станцию, укрывшись за такой дверью. Даже среди тщательно отобранных людей могут скрываться психически больные. Или «заработавшие» болезнь уже здесь… А система «внутренней открытости», хотя и не очень надежна, пожалуй, разумна…

* * *

Работники ГигаТЭЦ не привыкли отказывать себе в удовольствиях. В этом я убедился после дня напряженных тренировок. Оказалось, в стране появились новые праздники. И один из них, «Спасение рубля от девальвации в 2032 году», праздновался завтра. Впрочем, назывался он, конечно, не так. Официально праздник именовался «День благоденствия». В этот глубоко буржуазный праздник все желали друг другу богатства и денег. Как можно больше денег. А учредили праздник действительно в день, который мог стать днем очередного дефолта, но почему-то не стал.

Официальная история утверждала, что сие славное событие произошло благодаря мудрым действиям правительства, премьер-министра и лично президента. Но я, из любопытства ознакомившись с некоторыми документами, найденными в Интернете, полагал, что тогда в мировом экономическом раскладе для нашей страны просто удачно легла фишка. Всегда на благосостоянии наших граждан сказывался именно счастливый случай. А целенаправленные действия правительства, как правило, вели к неблагоденствию. К обесцениванию сбережений, росту тарифов, понижению зарплаты, увеличению безработицы и прочим неприятным вещам. Так было всегда. Откуда ж тогда в 2032 году было взяться мудрому решению мудрого чиновника, которое спасло сбережения народа? И с чего вдруг чиновник этот бросился сбережения спасать? Зачем ему, собственно, это понадобилось? Обычно они беспокоятся только за свои сбережения, которые хранят вовсе не в банках. Или в банках, да не в тех… История была шита белыми нитками, но праздник получился удачный. Хлебосольный и веселый.

Согласно старой русской традиции, накануне всенародного праздника его отмечали на службе. Сам праздник – для узкого семейного круга, но нельзя ведь забывать и о коллегах!

Сотрудники Печорской ГигаТЭЦ собрались в большом зале административного корпуса. Кресла были сдвинуты, рядом со сценой накрыли столы. Члены коллектива могли бы позволить себе и поход в ресторан, ведь получали они немало, но разве в этом соль? Устроить самодеятельный концерт, выпить на рабочем месте, поплясать от души – что может быть приятнее?

Начальник охраны Бобби Смит, мой непосредственный руководитель, знакомил меня с коллегами. Их было не так уж и много – человек сто. Рядовых охранников на вечеринку не приглашали, младший технический персонал – тоже. Мы с Надей были почетными гостями. Как же, приезжие, из столицы… Не такое уж диво, но все равно любопытно.

Американцев на праздник пришло мало. Не все понимали широкую русскую душу и захотели участвовать в разудалом веселье. Хотя тот же Роберт веселился почти как свой. Наверное, Смит служил в России долго и успел многое перенять.

А русская душа и вправду требовала веселья. Уже через сорок минут после начала фуршета, как только музыку включили погромче, заместитель главного инженера Паша Пронин выскочил в начавший формироваться круг танцующих прыжками молодого резвого кенгуру. И стал выписывать такие фигуры, что и профессиональному танцовщику не снились. Причем пьян господин Пронин не был. Во всяком случае, если и выпил, то умеренно.

Надя тоже с удовольствием топталась под музыку. Да и я, чтобы не показаться мрачным типом, немного потанцевал, хотя большой потребности двигаться у меня не возникло.

Часа через два после начала фуршета половина персонала, присутствовавшего на вечеринке, перепилась до поросячьего визга, остальные же пребывали в состоянии легкого ступора. Больше алкоголя употребить вроде было невозможно, но чувствовалась некоторая неудовлетворенность. Еще бы – пили-то ведь всякую дрянь, газированную алкогольную водицу да «нетрадиционные» вина – читай, их грубую имитацию. Водка тоже была, но ее почему-то употребляли из-под полы. Пить крепкие напитки считалось словно бы неприличным.

Сжевав пару бутербродов и запив их парой бокалов газировки, я пошел проверять посты. Картина была удручающей. На зенитной батарее пили горькую, не стесняясь общественного мнения. На воротах солдаты оказались поддатыми. В леске расположился на импровизированный пикник патруль. Они распивали газированную «Калинку».

Вызвав из общего зала Смита, одного из немногих мужчин, крепко державшихся на ногах, я предложил объявить учебную тревогу. Роберт воспринял предложение с повышенным энтузиазмом.

Результатом проверки явилось выявление интересной закономерности. Те солдаты, которые находились в резерве, дома, сохранили относительную трезвость. Рядом ведь были жены, да и возможностей провести время интереснее, чем на работе, имелось больше. А вот те, что дежурили, были пьяны почти поголовно. Не потрудились даже принять отрезвляющие таблетки. И глухо роптали на нас за то, что мы портим им праздник. Особенно косо охранники посматривали на меня. Объявилась новая метла, и начались неприятности…

– Что ты хочешь, Юджин? – проникновенно дышал мне в ухо Смит. – Опасности настоящей здесь не было с момента открытия станции. Пикетчики протестуют только по будням. Праздник – он для всех праздник, они по домам разъезжаются. Да и тихие наши пикетчики. Только три раза на моей памяти пришлось слезоточивый газ применять, когда демонстранты, пацифисты поганые, транспорт на территорию не пускали. Считай, раз в три года. Двенадцать лет назад была заварушка – направленным взрывом стену проломили, к главному корпусу ломанулись. Но дежурный наряд зенитный пулемет развернул, верхушки елок перед нарушителями срезал, и те быстро за территорию убрались. А толпа шла большая – человек двести…

– Слушай, Бобби, зачем они наняли меня, если все так безоблачно?

Смит расплылся в улыбке.

– Понимаешь, Юджин, поступила оперативная информация, что штурмовать станцию будешь ты… А мало ли какой пакости можно ожидать от тебя? Ты – неизвестная величина…

– Как это? – притворно удивился я. Подобные байки я ведь уже слышал от Нади. – Вы рассчитали, что меня наймут для штурма, и решили заранее перекупить?

Роберт хмыкнул.

– Нет. Не совсем. Скажем так: ты сам разработал операцию. И забыл. Но то, что сделал один раз, можно сделать и второй. Поэтому мы и наняли тебя.

– То есть у террористов есть мои планы штурма ГигаТЭЦ? – уточнил я.

– Вроде того. Точно никто не знает. Слухи ходят, – Смит широко улыбнулся.

Ситуация прояснялась. И моя загадочная амнезия и еще более загадочное восстановление обретали, наконец, реальное объяснение. Интересно, как им удалось вернуть мне молодость? И стоила ли игра свеч?

Над этим нужно было подумать без посторонних раздражителей. Без воплей пьяных сотрудников электростанции и дышащего оптимизмом Смита.

Не знаю почему, но мне не хотелось оставлять Надю здесь, хотя прежде я не раз мечтал избавиться от ее настырного внимания. Я взял ее под руку, и мы пошли домой. Госпожа Полякова хохотала и поминутно меня обнимала. Хотя девушка и напилась сверх меры, мне было приятно.

* * *

С завтрашнего дня – ни капли спиртного! Запретить его продажу и доставку. И увольнять тех, кто появится на рабочем месте пьяным. Но сегодня праздник продолжался…

Мы с Надей включили музыкальный канал, заказали большой торт, банку самого дорогого крепкого кофе и болтали о том о сем… Я рассказывал девушке, как учился в университете. Она мне – о жизни в деревне до того, как поступила в академию гражданской службы. Отец Нади был фермером.

Потом, сказав, что устала, девушка ушла к себе. А я переключил телевизор с музыкального канала на канал, постоянно демонстрирующий художественные фильмы, выбрал из сетки вещания самую новую, снятую каких-то три года назад телеверсию «Властелина Колец» в двенадцати сериях по три часа каждая, и на некоторое время погрузился в мир эльфов и хоббитов.

Фильм был снят основательно, с претензией на точное следование источнику. Никаких отклонений от текста, никаких режиссерских выдумок. Когда хоббиты добрались до Приречья, закончилась первая серия, а часы показывали два часа ночи. Пора и честь знать, завтра на работу!

Уже с полузакрытыми глазами, находясь немного в Средиземье, а немного – на Печорской ГигаТЭЦ, я отправился в ванну почистить зубы. Там было на удивление тепло и влажно.

Я взял щетку, открыл кран, и только тогда сообразил, что ванна занята. Надя дремала в теплой воде и, похоже, меня не замечала. Зрелище было соблазнительным. Ванна – не бассейн, здесь купальников не надевают. Мокрые пряди красиво обрамляли вытянутое розовое личико девушки, которое мягко блестело в рассеянном искусственном освещении. Да и сама она словно светилась: гладкие коленки, худые бедра, белые изящные ручки, розовые соски на упругой груди. Пена в ванне осела почти полностью, и девушку было видно отлично… Зрелище – не для одиноких мужчин на ночь глядя. Я хотел уже скромно отступить и постараться забыть о виденном, когда голова Нади склонилась к самой воде. Девушка потеряла равновесие и скользнула под воду.

Хорошо, что я не успел уйти! Не выпей я так много, мог бы понять, что оставлять спящего человека в ванне крайне неразумно. Лучше уж разбудить и поставить в неловкое положение, чем рисковать его жизнью. Конечно, Надя сразу же захлебнулась. Попыталась резко подняться, но не удержалась за мокрый и скользкий край ванны. Ее лицо опять оказалось под водой.

Я подбежал к ванне, поскользнувшись на мокром полу и едва не расшибив голову о стену, и схватил девушку. Она была совсем легкой, но выскальзывала из рук. Впрочем, страшного ничего не произошло. Надя всего лишь отчаянно кашляла, цепляясь за мою шею.

– Нет, ну ты выдумала – купаться в таком состоянии, – сказал я, переведя дыхание. Девушка улыбнулась.

– Все ждала тебя. Думала, присоединишься ко мне. Тут такая большая ванна… А потом и заснула – в мечтах…

Ванна действительно была огромной – почти двухместной, длинной и широкой.

– Надо было хоть как-то намекнуть, – попытался оправдаться я.

– Настоящему мужчине намеки не нужны.

– Пожалуй. Тебя куда нести – в спальню?

– Да я и сама дойду, – проговорила девушка, краснея, насколько это было возможно при ее розовом после купания личике.

– Нет уж. А то еще поскользнешься по дороге, – серьезно ответил я.

* * *

Утро начинается с зарядки. Ведя электромотороллер «в поводу», я добежал до главного контрольного зала охраны ГигаТЭЦ. Обстановка самая обычная. Все на месте, каждый охранник бдительно несет службу. Нет, как бы там ни было, вряд ли разгильдяйство персонала станет причиной захвата станции или диверсии на ней. Нужно только немного подтянуть гайки.

Что там мне рассказывал Смит на вчерашней вечеринке? Словно месяц назад это было… А рассказывал он о том, что план захвата станции составлял вроде бы как я. Или человек, мыслящий очень похоже. Не знаю уж, откуда у него такие сведения, но на некоторое время предположим – это действительно так. Что нужно делать в этом случае?

Конечно же не охранять станцию, а нападать на нее. То есть подумать, как лучше захватить объект, а не о том, как его защищать. Логично? Несомненно. Существует большая вероятность того, что первый и второй план захвата совпадут. На это, видимо, и рассчитывали мои работодатели.

Но одна смутная мысль не давала мне покоя. Если я принимал участие в разработке атаки на станцию, значит, дело того стоило? Потому что вряд ли я стал бы планировать действия, противные моей совести. А что, как не преступление, есть захват очень важного и очень опасного объекта? Или диверсия на таком объекте?

Ответ на этот вопрос я не получу ни у хозяев станции, ни у тех, кто ее охраняет. Не даст его и правительство, даже если операция планировалась с его ведома. Ответ я смогу получить у штурмовиков. Наверняка это будут не бездумные исполнители, а люди, посвященные во все планы затеявших атаку. Во всяком случае, я бы не стал иметь дела с тупыми боевиками, готовыми на все и не понимающими ничего. Ненадежно.

В арсенале ГигаТЭЦ я выбрал американскую автоматическую винтовку с магазином в шестьдесят патронов и удобным оптическим прицелом, поставил переключатель на стрельбу очередями из пяти пуль и направился к воротам станции. Тактические тренажеры и имитаторы – это чудесно. Но штурмовать станцию будет не гипотетический, а реальный террорист. Который будет идти по твердой земле, а не по беговой дорожке на тренажере.

Бродя вокруг станции по внутреннему периметру, я постоянно сверялся с навигатором и картой, высвечивавшейся на экране компьютера. Разумно предположить, что террористы раздобыли карту и знают обо всех заградительных и сигнальных системах. Если нет, наша задача чрезвычайно упрощается и беспокоиться не о чем.

Далее. Вряд ли террорист прилетит на самолете, баллистической капсуле или приедет на автомобиле. Чтобы подобраться к станции незамеченным, нужно идти пешком. Разумно ли это? Не слишком, если рядом течет река. По ней можно спуститься на плоту, который не засекут продвинутые спутники, ориентирующиеся только на навигационные чипы. Река – рядом. Но до самой станции плыть на плоту я бы не стал. Отошел бы от реки чуть раньше. Да и любой человек в своем уме сделал бы точно так же. На берегах Печоры неподалеку от ГигаТЭЦ стоят мощные заградительные батареи, способные за несколько секунд потопить небольшой военный катер и нанести серьезный ущерб крейсеру – окажись он каким-то чудом в водах Печоры.

Стало быть, диверсант или группа диверсантов сойдут с плотов или весельных лодок километров за десять до станции и постараются выйти из зоны поражения батарей. Насколько далеко они будут обходить станцию? С какой стороны задумают атаку? Можно зайти и с севера, и с востока, и даже с запада. Последнее – не слишком разумно, придется форсировать реку. Но, с другой стороны, там и оборона слабее. Если не считать спутников, которые одинаково эффективны везде.

Я связался по телефону со Смитом и получил разрешение отъехать на пару часов с территории станции. Начальник охраны прислал мне электронное разрешение и любезно предоставил быстроходный легкий катер. Праздник – техника почти вся свободна. За исключением той, на которой персонал вывозили на пикники. Я позвонил Наде. Пусть девчонка покатается. Да и уволить ее могут, если будет отпускать меня далеко одного.

* * *

Катер пронесся вверх по реке, поднимая огромную волну, заливавшую оба берега. Еще бы – тридцать километров мы пролетели за десять минут. Рулевой едва успевал отслеживать фарватер, вписываясь в крутые повороты реки. Один раз мы чуть не вылетели на берег. Во всяком случае, мне так показалось.

Повернули, когда слева по борту показался Конецбор. Обратно плыли спокойно, отдавшись на волю течения. Двигатели еле работали. Я поглядывал по сторонам, прикидывая, где лучше сойти на берег. В восемнадцати километрах от Печоры мне очень понравился рельеф местности. Холмы были не очень высокими, но от реки можно было уйти почти незамеченным. Да и лес был весьма удобен для передвижения. Сравнительно высокие деревья, способные закрыть от обзора сверху, не очень болотистая почва.

– Я выйду здесь, – сообщил я капитану катера.

– Ждать вас? – невозмутимо спросил тот.

– Возвращайтесь на базу.

– А если вы потребуетесь на станции?

– Пришлют вертолет, – заявил я.

Каждый вылет вертолета обходился по меньшей мере рублей в пятьсот – очень дорого стоило горючее. Ну и что? Вертолет на станции есть. Если необходимость будет чрезвычайная, потратятся. А если нет, то не нужно меня и беспокоить.

Надя, одетая в форму и полусапожки, спрыгнула на берег вместе со мной. Катер отошел, и мы остались на берегу одни. В руке я держал уже опробованную американскую винтовку.

– Оружие есть? – спросил я. Надя распахнула куртку, и я увидел приличных размеров револьвер в плечевой кобуре.

– А мы кого-то будем ловить? И в кого-то стрелять? – лукаво улыбнулась девушка.

– Мало ли что, – ответил я, пожимая плечами.

– Точно. – Надя молниеносным движением выхватила револьвер из кобуры. Металл засверкал на солнце. – Сейчас я с тобой рассчитаюсь!

– За что?

– За все!

Девушка рассмеялась и спрятала оружие.

– Что, испугался?

– Да не особенно. У меня бронежилет под курткой.

– А я стреляю исключительно в голову.

Ведя вот такие милитаристские разговоры, мы углублялись в лес. Под ногами чавкала влажная земля. Не болото, но и не чистое поле. Лесотундра.

Когда мы отошли от берега метров на триста, я аккуратно закрепил на молодой сосне первый из имевшихся у меня датчиков движения.

– Что ты делаешь? – удивилась Надя.

– Да так, лес минирую, – усмехнулся я.

– Это не мина. Ты повесил на дерево датчик движения. Зачем? Здесь и лоси ходят, и корова может забрести, и охотник случайный. От станции очень далеко… Да и цель он находит максимум в трехстах метрах. Если человек не ползет, а идет в полный рост.

– Ну, если кто-то начнет ползти за двадцать километров от станции, мы его все равно не поймаем, – ответит! я. – Датчиков много, стоят они три рубля штука – жалко тебе, что ли?

– Нет, – покачала головой Надя. – А мне ты дашь их позывные? Чтобы я могла обрабатывать информацию?

Я кивнул.

– Конечно.

На самом деле я крепил датчики только для себя и девушке ничего давать не собирался. Так же, как и Смиту и кому бы то ни было еще. Но зачем спорить с женщиной? Пусть она лучше забудет. Или я дам ей другие пароли. И датчики для нее будут молчать. Ну не ходит никто по лесу! Бывает ведь такое?

Система действия детекторов на самом деле была очень простой. Каждый миниатюрный датчик время от времени излучал сигнал в нескольких диапазонах и ловил отзыв. Таким образом по интерференционной картине он регистрировал любое поступательное движение крупных объектов и передавал информацию на мобильный компьютер хозяина. А уж компьютер и человек были вправе определить, какое движение их интересует, о чем необходимо докладывать, и все в этом духе.

Мы топали по лесу, отгоняли комаров. Ноги увязали в мягкой влажной почве, ветки хлестали по липу. Километра через два Надя стала уставать. Еще бы – девушка не выспалась, да и нужной физической подготовки у нее не было…

Сверившись с картой, я подумал, что из ложбинки пора выбираться. Выбрал сосну повыше, закрепил на ней еще один датчик и полез на холм. Надю я тащил за руку. По-моему, девочка мечтала о том, чтобы нас срочно вызвали со станции и прислали вертолет. А ведь мы не прошли еще и пятой части пути!

На холме я установил и активировал датчик номер три. Зона его обзора была шире. Для него нужно будет более четко определить условия регистрации сигнала.

Подходить к ГигаТЭЦ со стороны ворот на месте диверсантов я бы ни за что не стал. Обходить слишком далеко – тоже. Мысленно я нарисовал на карте петлю, лучше всего вписывавшуюся в местность. По ней нам нужно было пройти еще километров восемнадцать. Я, пожалуй, преодолел бы это расстояние часов за пять. Но мне было жаль Надю. Девочка начала хромать, а тащить ее на себе я тоже был не в силах.

– Я тебе этого никогда не прощу, гражданин Вороненко! – объявила Надя. – Теперь я не смогу ходить три дня!

– Вообще-то, я тебя с собой не звал. Могла бы вернуться на катере.

– Ты мог бы предупредить, что придется столько идти.

– И что? Ты бы взяла мотороллер? Он здесь не пройдет.

– Я бы прихватила реактивный ранец. И улетела бы от тебя прямо сейчас.

Я посмотрел на карту, высвечивавшуюся на экране монитора мобильного компьютера, увеличил разрешение, обследуя местность.

– В километре на северо-восток проходит проселочная дорога. Я вызову джип, и тебя заберут. Надя испуганно взглянула на меня.

– А ты сам не поедешь?

– Мне нужно походить вокруг. Вернусь к вечеру.

– Но я боюсь идти по лесу одна целый километр.

– Ты же вооружена.

– Звери – не страшно… Болота…

– Не завязнешь. В крайнем случае, ты ведь всегда можешь вызвать меня или ребят из группы, которые поедут за тобой.

– Ты не устал?

– Я – на работе.

К счастью, мне не пришлось уговаривать Надю долго. Я вновь связался со Смитом, доложил, где нахожусь, и попросил джип. О том, что сам возвращаться не собираюсь, я не сказал. Надя побрела к дороге, а я двинулся дальше, обходя станцию, выбирая путь, который мне нравился. Может быть, в прошлой жизни я штурмовал эту ГигаТЭЦ? И, может быть, совершенно случайно маршрут движения террористов совпадет с моим?

* * *

Без девушки дела пошли легче. Я без труда поднимался на холмы, обходил топкие низинки, через каждые два-три километра ставил детекторы движения и был весьма доволен жизнью. Усталость была приятной. Я представлял, как приду и окунусь в ванну. Или даже в горячий бассейн, который рабочие должны сегодня смонтировать. Они обещали что-то совсем сказочное. Бассейн с водой любой температуры, искусственными течениями, голограммами на берегах…

Положим, без голограмм можно и обойтись, а горячая бегущая вода – это здорово. Доводилось мне как-то купаться в пятигорском Провале, в горячей сернистой газированной воде. Не знаю, полезно ли, но приятно – это точно!

Каждый пройденный километр приближал меня к сытному ужину и горячей ванне. Интересно, как отдыхает Надя? Опять залезла в ванну или валяется на кровати? Наверное, липкая мазь от комаров, пропотевшая одежда и зудящие на некотором расстоянии от лица насекомые заставляли меня думать только о горячей воде. Ну и, конечно, некоторые приятные воспоминания…

Я вынырнул из леса и увидел прямо перед собой стену, отделявшую лес от ГигаТЭЦ. Широкая просека, насколько я знал, контролировалась камерами видеонаблюдения. Все, я вышел к охраняемому объекту. Можно расслабиться и не думать о том, где устанавливать датчики движения, куда ставить ноги. Интересно, есть ли калитки в заборе помимо главного входа?

От мечтаний и размышлений меня вывел громовой голос, который, казалось, раздался прямо с неба:

– Неидентифицированный неизвестный, немедленно остановитесь! Вы находитесь под прицелом двух спутниковых лазерных систем! Немедленно прекратите движение и ждите прибытия патрульной группы!

– Я же свой! – тихо объяснил я небу. – Я заместитель начальника охраны этой станции. Знаю все коды доступа… Что за идиот не узнал меня на экране?

На всякий случай я замер на месте и позвонил Смиту.

– Тут твои ребята требуют, чтобы я остановился. Позвони, скажи, пусть подъедут, заберут меня. Да и стрелять не нужно – я им навстречу пойду.

Смит на экране моего телефона вздрогнул и закричал:

– Не двигайся!

– Да не двигаюсь, не двигаюсь… В чем дело-то?

– С тобой говорят не мои ребята! Это спутниковый охотник. У тебя нет идентификатора, а телефон включен. Спутник-шпион засек сигнал и передал всем охранным системам. Тебя сейчас держат на прицеле боевых лазеров. И не снимут, пока не подъедет джип с охраной. Никто не может отменить приказ.

– Стою, – кивнул я, затылком чувствуя направленный на меня с неба раструб излучателя. Ощущение не из приятных.

Минут через двадцать на полной скорости, подпрыгивая на многочисленных кочках, примчался джип. Сержант Денежкин, один из немногих русских в охране, обрадовано похлопал меня по плечу и подсадил в машину.

– Мы уже не чаяли вас живым встретить. Думаем – подъедем, а тут воронка и горстка пепла…

– Что ж так сурово?

– Да система спутниковая настроена жестко. Тут пацифисты милые шутки устраивают: привяжут к корове мобильный телефон, и отправляют пастись. Как она к станции близко подойдет, система запрос дает. Цель обнаружена, но не идентифицирована. Предупредит по громкоговорителю пару раз, да с орбиты лазером и шмальнут. От коровы только куски летят.

– Нельзя разве видеоинформацию распознать? С орбиты ведь видно, корова или человек?

– Оно-то видно, если облаков нет. Да где гарантия, что террорист под коровьей шкурой не спрятался? Ведь неспроста они коров пускают – приучить нас хотят…

Я покачал головой.

– Террористы, наверное, не дураки, с включенными телефонами в зону тотального контроля не полезут?

– Как же без связи? – удивился Денежкин. – Что без связи сделать можно? Разве что стену взорвать. Да и выйти к ней толком не удастся. Без навигационной-то системы. А навигатор без телефона не работает. Так что к нам тишком не подберешься. Только под землей, да и то – сейсмографы стоят, если кто-то сильно копает – слышно. Да, я забыл совсем: кроме телефона, у каждого навигационный чип имеется! Его излучение экранировать можно, но в костюме специальном запаришься. А чуть щелка небольшая – излучение наружу вырывается. Да и телефон-то под костюм не засунешь – тогда толку от него никакого нет.

– Отлично, – кивнул я.

Если защита станции построена целиком на радиоразведке, она более чем уязвима. Потому что найдутся люди, которые смогут обойтись и без телефонов, и без навигаторов. Я бы поручил захват станции именно им.

* * *

Дома я запрограммировал компьютер на отслеживание последовательных сигналов от датчиков движения, поручил системе сбрасывать информацию на тревожный браслет, который я не мог снять ни днем, ни ночью, и погрузился в новый бассейн с водой температуру которой поднял до сорока градусов. Красота! Жаль, Надя не захотела купаться. Обиделась на меня за то, что протащил ее за собой несколько километров по тайге. Тоже мне, повод!

Я плавал, отмокал, расслаблялся. Потом вылезал из бассейна, пил апельсиновый сок и закусывал его тушенным с овощами мясом. В последние несколько дней я решил питаться раздельно, то есть не употреблять в пищу белки и углеводы одновременно. Система раздельного питания была популярна еще во времена моей молодости, шестьдесят лет назад. Наверное, я решил вернуться к ней из-за обилия в пище не очень вкусных синтетических элементов.

Поев, я погружался в бассейн, скорректировав температуру воды. Приятно купаться в горячем бассейне натощак, но после еды гораздо полезнее холодная вода.

Почему я не пошел спать? Не знаю. Не слишком хотелось, а телевизор был и в бассейне. Нечасто мне приходилось отдыхать с таким комфортом. Да еще и у себя дома.

И тут тревожный браслет, который я до сих пор использовал в лучшем случае как телефон, начал слабо попискивать.

– В чем дело? – спросил я.

Естественно, мне никто не ответил. Браслет был не настолько интеллектуален, чтобы вступать в диалог с хозяином. Я активировал дистанционную связь с большим домашним компьютером и запросил информацию о причинах тревоги.

– Среагировал первый датчик движения, – сообщил компьютер. – Неизвестная цель, по размерам и скорости передвижения соответствующая параметрам «человек», проследовала от реки в глубь леса.

– Спасибо, – сказал я и подумал, что в общении с компьютером проявление вежливости выглядит немного странно.

– Пожалуйста, – церемонно ответила соответствующим образом запрограммированная машина.

– Докладывай, если будут реагировать другие датчики, – попросил я.

Сначала я даже не собирался вылезать из воды. Мало ли кто, зачем и почему мог вылезти из реки поздно вечером. Точнее, оказаться в овраге неподалеку от Печоры. Ведь совершенно необязательно, что человек плыл по реке, а потом высадился на берег и побрел в лес. Он мог идти откуда угодно и куда угодно. Но потом я сообразил, что могу проверить, кто идет по оврагу, используя навигационно-поисковую систему.

Хватит отдыхать, пришла пора взяться за работу. Я быстро оделся, вышел в гостиную и дат запрос на предоставление карты распределения людей вокруг станции – согласно информации зарегистрированных навигационных чипов. На экране вспыхнуло море огней в районе поселка Печора и жилого комплекса ГигаТЭЦ. Светились небольшие поселения и деревеньки, разбросанные вокруг. Попадались движущиеся точки на автодорогах. И редкие искорки в лесах. Кто бродил там ночью? Зачем? При желании я мог бы узнать их фамилии и имена, профессии и возраст, хотя информация навигационных систем и считалась конфиденциальной. Полагаю, кое-что могло оказаться весьма пикантным и любопытным… Но меня интересовала вполне определенная цель. Человек, движение которого зарегистрировал установленный мною датчик.

Согласно спутниковой карте, в интересующем меня квадрате вообще не было людей. В ближайших двух километрах от точки, где я поставил первый датчик. Ни одного.

Доказывало ли это что-нибудь? По большому счету – нет. Человек мог убежать. Спуститься глубоко под землю. В конце концов, это мог быть и не человек, а, скажем, лось. Или медведь. Датчик движения регистрирует лишь некоторые параметры объекта и может принять крупное животное за человека.

А еще наверняка встречаются местные жители без навигационных чипов. Не может быть, чтобы у нас, в России, все было компьютеризировано. И где-то поблизости водятся йети, снежные люди.

Но нельзя было исключать вероятность того, что к станции шел террорист в защитном костюме или с удаленным чипом. Человек, которому нечего терять.

Браслет на моей руке снова завибрировал. Сработал второй датчик. Навигационная система в реальном времени показывала, что никого в указанной точке нет. К оптическим системам я подключиться не мог. Точнее, мог бы, но от этого не было никакого толку – небо затянуто тучами. К тому же ночью трудно разглядеть кого-то под сенью мокрого леса. Ночь здесь, конечно, не очень темная. Полярный круг рядом, темнеет на три-четыре часа – Но все равно видимость не та.

* * *

Идти от реки до станции было часов пять. А если тащишь с собой снаряжение – и того дольше. Время подготовиться имелось.

Посвящать кого-то в свои планы я не собирался. Да, можно было поднять в воздух вертолет и послать его навстречу неизвестной цели. Но я не хотел оказаться в дураках и стать всеобщим посмешищем. Во-первых, все же не было исключено, что цель, которую засек датчик, не являлась человеком. А гонять вертолет на поиски потерявшейся коровы – дорогое удовольствие. Охранники, дежурные, директор и коллеги из службы безопасности потом меня засмеют. Будут рассказывать, как великий специалист по новейшей методике производил поиск иголки в стоге сена.