Текст книги "Грани матрицы"

– Вы имеете право спать, имеете право отдыхать. Но только оставив наблюдателя взамен себя. И вас могут будить и вызывать в случае любой опасности, любой тревоги. Вы не можете отказать коллегам и обязаны расследовать любое происшествие.

– Что ж, это разумно, – согласился я.

Не станут же они платить огромные деньги просто так?

– Выезжаете вы сегодня. И с сегодняшнего дня официально приступаете к работе.

– Идет, – кивнул я. Работать – не в бункере сидеть. Хочется верить, что приятнее, – Где находится ваша ГигаТЭЦ?

– Не моя. И даже не государственная. А расположена она на реке Печора, рядом с одноименным поселком. Там сейчас отличная погода. Только комары донимают.

– Ну, надеюсь, способы борьбы с ними есть?

– Да. Но каждые три часа необходимо обновлять мазь.

– Когда вылетаем?

– Положим, лететь вам не нужно… Хотя мы подумаем, – задумался Мизерный. – Через пару часов вас оповестят. Отдыхайте, пока есть такая возможность.

* * *

Через город мы пронеслись на электромобиле с мигалкой, в крайнем левом ряду. Впрочем, практически никто нам не мешал. Машины двигались строго по своей полосе, зацепившись штангами за нужные провода, и лишь в экстренных случаях опускали штанги. Например, чтобы объехать заглохший автомобиль. Тогда двигатель работал на аккумуляторах. Обогнать кого-то тоже было можно, но игра не стоила свеч. К тому же многие автомобили управлялись устройствами наподобие автопилота, что повышало безопасность движения, но ограничивало возможность маневра.

Дома вдоль дороги стояли огромные. Бетон, сталь, стекло. Башни, устремленные в небо, грандиозные стеклянные кубы. Эстакады на высоте в несколько этажей, транспортные развязки, поднятые над землей метров на пятьдесят.

– До места вас будет сопровождать телохранитель, – сообщил полковник Мизерный. – Ну и мы с Надеждой, естественно.

Телохранитель – читай: охранник – присоединился к нам в машине. Но тогда я не знал, кто это такой. Почему они так боятся, что я убегу? Вроде бы неплохие условия предложили. От добра добра не ищут… Или на меня могут организовать покушение?

Вокзал, куда мы приехали, напоминал аэропорт. Но сели мы не в самолет, а в обтекаемой формы поезд. Рельсов под ним не было. На земле лежали стальные диски размером с большой таз. Они словно бы указывали дорогу.

– Экспресс на магнитной подушке, – пояснил полковник. – Развивает скорость до восьмисот километров в час. Гораздо быстрее монорельсового состава. Маршрут Москва – Архангельск. Мы выйдем в Коноше. Там пересядем.

Купе в экспрессе не было. Кресла стояли по два с каждой стороны прохода. Я опасался, что рядом со мной посадят охранника, который придавит меня своими широченными плечами, но полковник и молодой человек уселись сзади, а мы с Надей – на креслах впереди. Что ж, так моим надзирателям даже лучше. Не надо коситься на охраняемого. Его затылок постоянно находится в поле зрения.

– Экспресс отправляется, – объявил бесполый голос автопроводника. – Пристегните ремни! Следующая станция – Ярославль. Прибываем через сорок пять минут.

Естественно, зачем нужно купе, когда до Архангельска – три часа пути? Или чуть больше – смотря сколько экспресс стоит на станциях. Судя по тому, что первая станция – Ярославль, остановок не так уж много…

– Отключите всю электронную аппаратуру во избежание ее порчи, – бесстрастно объявил автопроводник. – Остановки маршрута: Ярославль, Вологда, Коноша, Плесецк. Архангельск – конечная. Если вы хотите изменить конечный пункт назначения – зарегистрируйтесь. До старта осталось двадцать две секунды. Двадцать, девятнадцать, восемнадцать…

Пошел обратный отсчет. Нуля не было. Вместо этого автопроводник объявил:

– Старт!

Раздался свист, поезд приподнялся над землей и, ускоряясь в очень приличном темпе, понесся вперед. Разогнался он до огромной скорости. Несся, как низко летящий самолет. Увидеть что-то за окном не представлялось возможным. Деревья гнулись под резким порывом ветра от нашего состава.

– Вы можете воспользоваться услугами автоматического бара, службы доставки сообщений, принять участие в просмотре фильма, интерактивном шоу или игре по вашему выбору, – объявил проводник.

– Это как раз то, что нужно, – заметил я, нажимая кнопку вызова автоматической тележки из бара. – Наконец-то я могу чем-то вас угостить, Наденька!

Перед выездом полковник торжественно вручил мне идентификатор, заменяющий здесь удостоверение личности, на имя Евгения Вороненко, и кредитную карточку. На ней было десять тысяч рублей.

– Могу я предложить что-то вам? – обернулся я к полковнику и безымянному телохранителю, когда тележка с напитками, чипсами, орешками и прочими закусками будущего подкатилась прямо ко мне. – Обмоем мое назначение на службу!

– Разве что минеральной воды, – скромно улыбнулся полковник.

Скромная улыбка явно была для него неестественной.

Охранник не стал вступать в разговоры. То ли не положено, то ли он не хотел заговаривать с человеком, в которого ему, возможно, придется стрелять.

Тем не менее, хотя два члена нашей компании и игнорировали предложение поучаствовать в импровизированном банкете, до Коноши доехали весело. И времени это заняло совсем немного – два с небольшим часа.

* * *

Станцию, название которой ничего мне не говорило и прежде даже не было известно, я толком разглядеть не успел. Небольшой стеклянный вокзал магнитного экспресса, крытый переход на самый обычный железнодорожный вокзал. Витиеватая надпись «Копоша».

На железнодорожной станции мы подождали около часа, сидя в глубоких мягких креслах, и сели в самый настоящий поезд. Стандартные вагоны, обычные купе, большой зеленый электровоз впереди состава. Я словно бы окунулся в такое родное прошлое…

Поезд бежал резво, но не со сверхъестественной скоростью. Вокруг мелькали елки, болотца, небольшие холмы. Деревни и городки встречались редко. Но железная дорога была очень крепкой. Стыки рельсов едва ощущались, и поезд мчался со скоростью больше ста километров в час. Останавливались мы в считанных городках: Вельск, Кулой, Кизема, Котлас, Железнодорожный, Сосногорск, Ираёль, Каджером. И, наконец, Печора.

Чем дальше на север, тем прохладнее становилось. Хвойный лес местами переходил в ярко выраженную тундру. Потом вновь появлялись островки деревьев, сменялись болотами, огромными полянами, поросшими низким кустарником. Комары на огромной скорости пикировали в окно. Те, которых не размазывало по стенкам вагона и по стеклу, сразу же деловито устремлялись к нашим телам. Полковник достал из кейса мазь и предложил всем желающим. Мы с Надей намазали лицо и руки, охранник почему-то воздержался и стойко терпел укусы.

Когда начало темнеть, все, кроме охранника, задремали. Впрочем, короткая северная ночь пролетела быстро. А с рассветом мы уже прибыли на место.

Станция в Печоре ничем не напоминала вокзал в Коноше. Современное трехэтажное здание с огромными информационными экранами, эскалаторами, большой вокзальной площадью, на которой могло уместиться множество автомобилей. Сейчас площадь была почти пуста. А нас ожидал автобус средних размеров. Обтекаемые формы, бесшумный двигатель, молчаливый водитель.

– Поехали, – приказал полковник, как только мы вошли в салон.

Автобус бесшумно сорвался с места и устремился вперед, быстро набирая скорость. Водитель включил на крыше мигалку, разбрасывавшую вокруг ворох синих бликов.

Я уже было думал, что мы будем добираться до ГигаТЭЦ на рейсовом автобусе, как ехали до Печоры обычным пассажирским транспортом. Но, как выяснилось, автобус прислали специально за нами. Да он еще был и непростым – оборудован спецсигналами…

Хорошая асфальтовая дорога вела прочь от города. От электростанции словно бы шло тепло – воздух стал мягче, растительность казалась зеленей и обильней. Комаров стало еще больше. В таком-то хорошем климате им только жить да радоваться.

Подъехали к воротам в бетонной стене. Стена – высотой метра четыре, ворота стальные, решетчатые. Перед ними стояло несколько палаток. Возле них лениво топтались участники некой акции протеста, цель которой я выяснить не успел. Полковник на мой вопрос ответил коротко:

– Бездельники.

Что ж, может, и так. Скорее всего, пикетчикам кто-то приплачивал. Не будут же они жить здесь от нечего делать? Хотя разные бывают люди…

За воротами и забором обнаружилась песчаная полоса шириной метров триста. Даже если злоумышленник переберется через забор, незаметно преодолеть эту полосу будет не так-то легко. А вдоль леска, за которым скрывалась сама станция, шла отличная асфальтовая дорога – не иначе, для оперативной переброски частей к месту прорыва.

Не так уж плохо. Собственно говоря, зачем я им нужен? Если бы объект только строился… А он уже имеет развитую оборонительную инфраструктуру!

– Нет нужды так внимательно вглядываться в окно, – заявил полковник. – На центральном охранном посту есть активная карта-схема оборонительного периметра. Созданы отличные тренажеры. Вы изучите все, а потом уже сможете осмотреть заинтересовавшие вас участки на месте. Или через камеры слежения.

– Да, конечно. – Я машинально кивнул.

И все же идея знакомиться с охраняемым объектом посредством видеокамер меня не впечатлила. Я придерживался старых принципов: реально только то, что ты можешь потрогать. А того, что показывают тебе по телевизору, может быть, и на свете нет.

* * *

Дорога по широкой дуге обогнула сосновый бор и скрывавшуюся за ним ГигаТЭЦ. Мы вновь миновали ворота – не такие фундаментальные, как со стороны Печоры, но тоже достаточно внушительные – и оказались в закрытом поселке.

– Все припасы и товары подвозят сюда через территорию ГигаТЭЦ? – поинтересовался я.

– Нет, конечно, – ответил Мизерный. – С другой стороны свой вход. Нам ближе было проехать через станцию. Мы имеем на это разрешение.

– Хорошо, – пробормотал я, решив про себя, что, если я буду охранять этот объект, не вполне проверенные автобусы не станут разъезжать по вверенной мне территории.

Поселок выглядел как небольшой военный городок советских войск в дружественной зарубежной стране во второй половине двадцатого века. Небольшие двухэтажные и одноэтажные дома, аккуратные дорожки, клумбы, молодые деревца…

– Есть хорошая квартира на втором этаже и одноэтажный коттедж, – объявил полковник. – Что бы вы хотели?

– Коттедж, естественно, – ответил я.

– Он меньше по площади.

– Пристроим то, что будет нужно.

Мизерный шепнул водителю пару слов, и мы подкатили к небольшому домику. Перед крыльцом росли три маленькие елочки. Никакого забора – почти как в Америке.

– Где же прежний хозяин? – поинтересовался я.

– Дом снимал американский инженер. Его сменил русский специалист. Он пожелал работать вахтовым методом и снимает маленькую квартирку. Дешевле.

– Охранник тоже все время будет жить со мной? – спросил я.

Может быть, со мной захочет остаться и полковник? Но согласятся ли они все по крайней мере занять смежные комнаты, а не дежурить у меня в спальне?

– Здесь вы находитесь в полной безопасности. За ворота станции вам выходить не возбраняется, но не рекомендуется. А на ГигаТЭЦ очень надежные линии обороны. Когда мы расстанемся, я вручу вам браслет, с помощью которого вас в любой момент смогут вызвать, вы сможете позвать на помощь, да и местоположение ваше будет фиксироваться главным компьютером ГигаТЭЦ. Неподалеку от вас будет только Надежда.

– Да, пусть надежда пребудет со мной, – усмехнулся я. – А лейтенант Полякова – поблизости.

Полковник легким движением руки отпустил охранника и водителя. Втроем мы вошли в дом.

– Определимся, какое оборудование вы бы хотели установить в доме. Затем я представлю вас директору станции – и всего наилучшего, – заявил Мизерный.

– Звонить мне будете? – спросил я.

– Непременно, – усмехнулся полковник.

– Не забывайте.

– Ни в коем случае.

Коттедж состоял из четырех комнат. Большая кухня, гостиная и две спальни. На заднем дворе – маленький сарайчик с инструментами. Рядом – еще сарайчик, пустой.

– Здесь будут стоять ваши мотороллеры, – объяснил полковник.

– Мотороллеры? – удивился я.

– Ну да. Мотоциклы на электрической тяге. С их помощью вы сможете передвигаться по станции и добираться до работы за несколько минут.

Что ж, резонно. Не на автомобиле же ездить по небольшой территории ГигаТЭЦ? Но как они решают проблему передвижения зимой? По льду неподалеку от Северного полярного круга на открытом мотоцикле много не наездишь… Или они у них закрытые?

– Прямо к коттеджу по вашему желанию можно пристроить несколько блоков, – объяснял тем временем полковник. – С бассейном, тиром, тренажерным залом, кегельбаном, рингом, борцовским залом и теннисным кортом. Что бы вы хотели? Но больше трех блоков во дворе вряд ли поместится…

– Бассейн и тир – однозначно, – ответил я. – А что бы хотела ты, Надя?

– Может быть, тренажерный зал? – спросила девушка.

– Пусть так и будет.

– Я оформлю заявку, – кивнул полковник. – Что ж, пусть Надя обживается. А мы съездим к директору.

* * *

Господин Уильям Добсон оказался сухим, чопорным американцем лет пятидесяти. Примерно таким я представлял «дядюшку Сэма». Во всяком случае, так его рисовали на старых карикатурах. Директору бы еще небольшую козлиную бородку… Но он был гладко выбрит.

Кабинет директора был просторен, как средних размеров конференц-зал. Под высоким потолком висела огромная хрустальная люстра лампочек на тридцать. Я с интересом рассмотрел этот раритет. Сейчас, когда так модны лампы дневною света, панели, вделанные прямо в потолок и в стены, слегка покачивающаяся люстра с обычными лампами накаливания выглядела оригинально. Наверное, поэтому господин Добсон и повесил ее в кабинете. Или он любил русскую старину.

– Господин Вороненко! – то ли улыбнулся, то ли скривился он. – Как же, наслышан. Большой русский специалист. Чувствуйте себя как дома. Но не забывайте, что в гостях!

Американец скрипуче рассмеялся. По-русски он разговаривал отлично, с едва уловимым акцентом. Усидчивость? Хорошее образование? Выходец из России? Или заметен результат новых передовых технологий изучения языков?

Не забывайте, что в гостях… Намекает, что станция принадлежит ему? Или пошутил?

– В вашем присутствии надеваю на господина Вороненко браслет, – заявил вдруг полковник, застегивая у меня на руке тонкую пластиковую полоску. – Снять его, не повредив, невозможно, – сообщил он, видимо, специально для меня. – А ломать браслет не стоит. Во-первых, контрактом вам предписано его носить, во-вторых, с его помощью вы можете осуществлять постоянную связь со всеми охранными системами и с собственным домашним компьютером. Радио слушать, узнавать сигналы точного времени, свое местоположение, обстановку на ГигаТЭЦ. И вас будут вызывать по тревоге с его помощью.

– Конечно, – кивнул я.

Подергал застегнутый полковником браслет. Не иначе, застежка одноразовая, зарастающая – расстегиваться никак не хочет.

– Как же я буду купаться?

– Да как все люди, – широко улыбнулся полковник. – Браслет водонепроницаемый, противоударный. Купайтесь на здоровье, ходите в баню… Хоть с самолета без парашюта прыгайте. По браслету вас и узнают.

Мрачный юмор полковника я не оценил. А он пришел в отличное настроение и, раскланиваясь, направился к выходу из кабинета.

– Звоните, гражданин Вороненко! Господин Добсон знает, как меня найти. Если понадоблюсь – вызывайте.

И скрылся, оставив нас с директором наедине.

Американец прищурился, глядя на меня внимательно, и спросил:

– Так какова же ваша концепция обороны станции, господин Вороненко? Ходят слухи, что террорист, который попытается ее захватить, будет один. Но его отлично экипируют, и он будет готов на все, потому что является человеком беспринципным, жестоким и решительным!

– Я не буду ее оглашать. Пока, – заинтриговал я американца. – Мне нужно внимательно изучить станцию. Обойти ее пешком. Исследовать все виды оружия и снаряжения, которые могут быть использованы против нас…

Господин Добсон недоуменно поднял брови.

– А вы что, не знаете, каким снаряжением обычно пользуются террористы? Представители спецслужб вашей страны рекомендовали вас как отличного специалиста, который сможет проникнуть в сам стиль мышления нашего противника!

– Именно поэтому я и хочу на месте выяснить, каким путем они пойдут, – ответил я, не желая подставлять отечественные спецслужбы, обеспечившие меня интересным и доходным местом работы. – Своя специфика есть на любом объекте.

– Что ж, когда понадобится, вызывайте меня. По менее важным вопросам консультируйтесь с Робертом Смитом, начальником охраны.

– Непременно, – пообещал я. Выходит, меня взяли все-таки не как начальника, а как ведущего специалиста. И хорошо.

* * *

По дорожкам вокруг станции мы бродили с завхозом, бодрым старичком Антонычем. Вообще говоря, звали его Виктор Антонович, но попытки так обращаться к нему он сразу пресек.

– Во имя стандартизации и единообразия зови меня как все – Антоныч.

Произнес это старик нараспев, прямо-таки в церковнославянской манере, что невольно наводило на мысль о связях нынешнего завхоза ГигаТЭЦ со служителями культа. Но, хотя в роду Антоныча и были староверы, он сам ярым приверженцем какой бы то ни было религии не являлся.

В принципе, числился Антоныч не завхозом, а помощником заместителя директора Печорской ГигаТЭЦ по хозяйственной части. Но босс его почти все время проводил в разъездах, закупая необходимое оборудование и материалы, ведя переговоры и подписывая контракты. Его можно было найти то в Москве, то в Европе, то в Америке. А на станции верховодил Антоныч, к нему прислушивался даже директор, господин Добсон. И подсобных рабочих Антоныч держал крепко. Себя называл скромно и по-русски: завхоз.

Антоныч был рад лишний раз проинспектировать свое хозяйство, да и похвалиться им перед чужим пока еще человеком тоже был не прочь. Приказом Добсона меня назначили заместителем начальника охраны, приватно объяснив настоящему начальнику, что ко всем моим рекомендациям стоит прислушиваться. Но я был не настолько самонадеян, чтобы сразу начать перекраивать службу охраны по своему вкусу. Сначала надо было осмотреться.

Мы с завхозом брали свои электромопеды – мотороллерами называть эти средства передвижения язык не поворачивался – и ехали в нужный квадрат станции. Там мопеды ставили и исследовали территорию пешком.

Иногда в наших прогулках-обследованиях участвовала Надя, но большую часть дня она все же занималась домом: следила за монтажом бассейна и тренажерного зала, обустраивала кухню, закупала продукты и налаживала компьютер. Может быть, в ее должностные обязанности входило следить за мной только в нерабочее время. Или она была уверена, что от Антоныча я никуда не денусь.

За два дня, что я изучал подведомственную территорию, завхоз успел сообщить мне массу полезной информации.

Я напрасно беспокоился, не трудно ли будет передвигаться на мопедах в условиях полярной ночи и глубокого снега. Поскольку энергодефицита на станции не наблюдалось и не предвиделось, проблема решалась просто и изящно. Все асфальтовые дорожки на станции и в поселке были с электрическим подогревом. Отдельные контуры начинали включать даже в конце лета и весной, когда по ночам случались заморозки и дорожки обледеневали. Осенью дорожки грелись постоянно, а зимой сверху ставили легкие пластиковые тенты. Они не сохраняли тепло так, как стены в жилище, но, учитывая постоянный подогрев, температура в галереях не опускалась ниже десяти градусов тепла. Для мотороллеристов такая атмосфера вполне приемлема.

Сейчас, в конце июля, нас не беспокоили ни снегопады, ни заморозки. После жаркой Москвы здесь стояла приятная прохлада. Только донимали комары. Особенно если, выходя из дома, ты забывал намазать руки, лицо, а заодно и остальные части тела, до которых настырным насекомым легко добраться сквозь тонкую ткань рубашки или брюк.

Наши инспекции показали, что оборона станции была организована неплохо. Даже хорошо. Я слабо понимал, зачем представители спецслужб или совет директоров ГигаТЭЦ решили нанять меня. Причем на таких выгодных для меня условиях. Да еще затратив бешеные деньги на мое воскрешение из состояния странной безнадежной болезни, в котором я якобы находился.

На ГигаТЭЦ существовало несколько линий обороны. О четырехметровой бетонной стене я уже рассказывал. На стене было закреплено несколько рядов колючей проволоки под напряжением в три тысячи вольт. Перелезть через стену, даже используя спецсредства, представлялось маловероятным. Помимо этого под стеной на всем ее протяжении были установлены датчики колебаний почвы. Если где-то пытались осуществить подкоп, об этом сразу же поступал сигнал на командный пункт.

Впрочем подкоп был трудноосуществимым мероприятием. Начинать его следовало метров за тридцать до стены – лес перед первой линией обороны был вырублен, по всему периметру установлены камеры и датчики движения. Углубляться минимум на пять метров – иначе ход уперся бы в железобетонный фундамент или металлическую сетку, заглубленную в землю специально для такого случая. И выходить на приличном расстоянии от стены. Потому что с другой стороны ограды также был вырублен лес и установлены датчики движения.

Просеки перед и за стеной простреливались несколькими крупнокалиберными пулеметами. Кроме того, охрана могла запросить огневую поддержку со спутника. Высокоточный и мощный лазерный пучок способен был испепелить нарушителя и днем и ночью. К тому же спутники и в автоматическом режиме контролировали пространство вокруг ГигаТЭЦ.

Перелететь через стену, используя планеры, вертолеты, парапланы и прочую технику, тоже казалось невозможным. Точнее, если бы злоумышленник поднялся метров на пятьдесят вверх, направленные датчики движения его бы не засекли. Но тогда он непременно попал бы в поле зрение радара, установленного на вышке и контролировавшего окрестности в радиусе шестидесяти километров. И в ход опять пошли бы пулеметы или спутниковый лазер.

Помимо радара на крыше ГигаТЭЦ были установлены современный зенитно-ракетный комплекс с радиусом поражения пятьдесят километров и несколько крупнокалиберных зенитных пулеметов, в качестве разгонной силы для пули использовавшие не давление газов сгорающего пороха, а тщательно откалиброванное переменное магнитное поле. Пулеметы накрывали пространство в радиусе двух, а то и трех километров вокруг станции. Еще один пулемет стоял над воротами, другой прикрывал жилой поселок.

Непосредственно ГигаТЭЦ была обнесена «ближним забором», еще одной стеной высотой в пять метров. Собственно, это был даже не забор, а внутренняя территория станции. Но и там, где служебных помещений не было, стены все равно поставили – для упрощения линии обороны. За «внутреннюю ограду» сначала не хотели пускать даже меня со всеми пропусками. Пришлось вызывать начальника охраны Смита.

Любопытно, что в первое время после нашего знакомства Смит смотрел на меня с подозрением, но, когда понял, что вмешиваться в его работу я не собираюсь, потеплел.

Охранников на ГигаТЭЦ служило в общей сложности человек сто. Дежурили по двадцать человек в смену. Большинство – иностранцы, которые и русского языка не знали. Трое – на одних воротах внешней стены, трое – на других. Пять человек – на радаре и на пулеметах. В их обязанности входило и обслуживание зенитно-ракетного комплекса, и наблюдение за «тревожным пультом». Двое охраняли единственные ворота в «ближнем заборе». Еще восемь человек патрулировали, разъезжая на бронированных джипах с внешней и внутренней стороны стены, проверяли всю территорию и внутренние помещения станции.

Сила невеликая, но экипированы охранники были отлично. Им нужно было только поднять тревогу. По сигналу еще двадцать человек оперативного резерва ударной группой прибывали на место происшествия. Резервом являлись те же самые охранники из других смен, дежурившие в «пассивном» режиме. Они могли делать все, что заблагорассудится, но не имели права покидать территорию станции и обязаны были не позднее чем через десять минут после получения сигнала прибыть на точку сбора. Учебные тревоги проводили регулярно, штрафы и премии назначались по их результатам.

А через двадцать – тридцать минут после возникновения нештатной ситуации к станции должны были подтянуться военно-полицейские силы из Печоры. Поэтому угроза вторжения на станцию, а тем более ее захвата представлялась более чем иллюзорной.

На полицейском участке в Печоре внимательно отслеживали передвижения всех военных и гражданских лиц. Благодаря наличию у каждого гражданина поискового чипа это было не слишком трудно, а закон разрешал сканировать чипы в особых зонах, к разряду которых относилась и Печорская ГигаТЭЦ.

Помимо боевых спутников, державших под контролем территорию в радиусе пятидесяти километров вокруг станции, два американских спутника-разведчика, сменяя друг друга, отслеживали обстановку на ближних подходах к Печоре – километрах в трехстах вокруг. Даже если бы станцию решило захватить и национализировать правительство, это оказалось бы не так просто.

Как рассказывали шепотом, на базах в Норвегии всегда были снаряжены несколько самолетов-штурмовиков и воздушный транспорт с десантниками. А в Америке дежурил наготове батальон бойцов спецназа. Батальону нужно было только погрузиться в специальные баллистические капсулы, которые были бы заброшены на Печору через полюс с точностью до ста метров. Некоторые, впрочем, говорили, что десантники и живут в этих капсулах. Все может быть. Но десантники все же прибывали к шапочному разбору – подлетное время составляло около двадцати пяти минут.

Зачем в придачу ко всей этой силе они наняли меня – человека, который даже не умел толком пользоваться электронным биноклем? Директор Добсон не слишком распространялся на эту тему. Широко, по-американски улыбнувшись, он заявил:

– Вас рекомендовали нам представители Правительства России, за вас поручились некоторые члены директоров консорциума, владеющего ГигаТЭЦ. Осмотрите местность, походите вокруг станции. Подумайте, как вы сами штурмовали бы ее. И сформулируйте свои предложения в максимально короткие сроки.

Я бродил по станции и вокруг нее два дня, но откровенно слабых мест не нашел. Охрану же ГигаТЭЦ за это время изучил совсем неплохо и полагал, что меня вполне можно было поставить вахтером на воротах.

* * *

После двух дней непрерывной учебы, инспектирования станции и тренировок я едва держался на ногах. Завхоз Антоныч и начальник охраны ГигаТЭЦ дали мне наконец роздых. Не обошлось здесь без директора Добсона. Скорее всего, он и настоял на том, чтобы меня на несколько часов предоставили самому себе.

Не умел я еще многого. Например, пользоваться зенитно-ракетным комплексом. Или определять расстояние до объекта по радару без помощи компьютера. Из магнитного крупнокалиберного пулемета стрелял уже сносно.

Мы с Надей сидели на кухне. Ярко горела галогенная лампа, имитировавшая свет обычной лампы накаливания – последний писк моды. Стеклянный колпак люстры был зеленым. На чистой кухне было уютно. Почти как дома.

– Я пожарила картошки. И сделала отбивные, – сказала Надя, которая сидела, подперев подбородок руками. – В холодильнике – банка с огурцами и банка с помидорами. И свежие огурцы – их здесь выращивают в теплице даже зимой.

Девушка ходила дома в брючках и блузке. Поверх одежды – белый с зеленым фартук.

– Умница, – кивнул я.

В последние два дня я перебивался бутербродами и комплексными столовскими обедами. Обеды были хороши всем, если не брать во внимание, что мясо в них постоянно заменяли соей. Несмотря на примерное энергетическое соответствие продуктов, гастрономически они не совпадали. Подмена ощущалась даже на голодный желудок.

– Ждала ужинать тебя, – сообщила Надя улыбаясь.

Я подошел к электроплите, посмотрел на содержимое сковородки через стеклянную крышку. Поджаристая картошка выглядела аппетитно. Отбивные стояли в микроволновке. Похоже, они были из мяса, а не из сои. Но тоже, наверное, продукт быстрого приготовления. Как и картошка, которая, почищенная и порезанная, продавалась в магазинах. Считалась деликатесом и называлась «картофель для жарки». Стандартный продукт представляла собой замороженная жареная картошка, которую нужно было только разогреть в микроволновке.

– А выпить у нас что-нибудь есть? – спросил я. Надя виновато улыбнулась и пожала плечами.

– Ты любишь выпить?

Странный вопрос! Можно подумать, кругом – одни трезвенники. Да и вообще, в поезде, насколько я помню, Надя не отказывалась от спиртного. Получила выговор от начальства? Или теперь я постоянно считаюсь на работе и мне нельзя расслабляться ни на минуту?

В принципе я прекрасно могу обойтись без алкоголя. Не такой любитель. Но когда что-то запрещают, хочется гораздо сильнее.

– Вино к такому столу вряд ли подойдет, – заметил я. – Давай закажем водки. Какие сорта сейчас считаются хорошими? Ты, кажется, говорила, что компьютер может предоставить список цен, а заказ доставят через десять минут?

– Да, – кивнула Надя. – А в водке я совсем не разбираюсь.

Она активировала маленький кухонный монитор. Несколько раз нажала кнопки на пульте дистанционного управления, и на экране появился настоящий прайс-лист. Да не простой. При попытке посмотреть весь список напитки начали представлять по очереди. В левом нижнем углу помещалась крутящаяся голограмма бутылки, в правом верхнем – состав, в правом нижнем – цена. В правом верхнем стоял рейтинг напитка – сколько раз его заказывали в текущем году работники ГигаТЭЦ.

Самой большой популярностью пользовалась водка «Взбрык» по три рубля за бутылку. Высокий рейтинг объяснялся просто – эта водка стоила дешевле всего. Места со второго по пятое держало пиво. На шестом стояло красное вино, а седьмое место занимала водка «Северная звезда». Бутылка вместимостью 0,7 литра стоила одиннадцать рублей. Бутылка «Взбрыка» была полулитровой.

Решительно забраковав различные сорта виски и джина, потреблявшихся охранниками-американцами, ненадолго остановив свое внимание на кубинском роме, я попросил уточнить классификацию, перейдя с разряда «Крепкие напитки» на подразряд «Водка».

По каким-то не вполне ясным признакам я отказался от «Беловежского зубра», «Пшеничной», «Столичной», «Белого орла» и «Черной лошади» и решил попробовать «Северную звезду». Пошел на поводу у общественного мнения.

«Взбрык» наверняка не был лучшим напитком – слишком уж дешевый. А к мнению большинства стоит прислушиваться. Если уж инженерно-технический персонал ГигаТЭЦ считал, что дорогая «Северная звезда» заслуживает внимания, стоит ее попробовать. К водке имело смысл заказать пакет томатного сока, что я и сделал. И еще – три пакета яблочного, на завтра.