Текст книги "Психология взрослости"

Отсюда столь часто появляющиеся объявления: «на работу приглашаются лица моложе 50 лет», а лица предпенсионного и пенсионного возраста игнорируются. Например, по данным Госкомстата России (Россия в цифрах: Официальное издание. 1996 г.), в службы занятости страны обратились 166 тыс. пенсионеров (мизерный процент от общего числа пенсионеров), но только 31 тыс. из них были трудоустроены. Между прочим, в США по инициативе президента Р. Рейгана в 1978 г. был принят закон, в соответствии с которым запрещается дискриминация пожилых людей при приеме на работу по возрасту (до 70 лет).

Старость в сознании большинства людей прочно слилась с обликом немощного человека. Слова «старость» и «пожилые люди» несут в себе негативное семантическое значение, часто являясь синонимами слов «ущербный», «отживший», что отражается на самосознании стариков и отношении к ним более молодых слоев населения.

По данным опроса, проведенного Л. Пресняковой (2005), лишь 20 % из 1500 опрошенных готовы допустить, что в пожилом возрасте, как и в любом другом, есть свои преимущества, а абсолютное большинство (70 %) уверены, что у старости никаких преимуществ перед другими возрастами нет. Больше того, в ответах на открытый вопрос о том, с чем у них ассоциируется старость, почти четверть респондентов (23 %) говорили о болезнях, дряхлости, немощи (потеря здоровья; недееспособность; физическое угасание организма); почти столько же – о чувстве беспомощности, одиночестве, утрате интереса к жизни, негативных эмоциях, сопровождающих этот жизненный этап, о страхе смерти (безвыходность; безнадежность; страшное одиночество; безрадостность; безразличие; когда ничего не хочется; обида; разочарование; кладбище; мысли о смерти); каждого шестого респондента беспокоит материальная неустроенность (бедность; безденежье; нищета). В целом же негативно окрашенные ассоциации характерны для подавляющего большинства ответов респондентов, тогда как позитивные встречаются лишь в 7 % ответов (опыт, мудрость; любовь к внукам; покой и достаток; успокоение, гармония, размышления), а нейтральные – в 9 % (пенсия; преклонный возраст; подведение итогов; естественный процесс; морщины; седина).

Грэхем и Бейкер (Graham, Baker, 1989) изучали две группы канадцев: группу пожилых людей (средний возраст 67 лет) и группу молодых – студентов. Участников просили определить у воображаемых людей разных возрастов соответствующий им социальный статус. Исследователи обнаружили, что в обеих группах самый низкий социальный статус был определен для детей, затем он возрастал в соответствии с периодами взросления человека: подростковый, 20 лет, 30 лет и т. д., после чего снова начиналось снижение, так что статус 80-летнего человека определялся как у 5–летнего. В последующем исследовании Гарстка и др. (Gartska et al., 2004) было показано, что это явление имеет более разрушительный характер, чем это может показаться на первый взгляд. Дети, переживая подобное отношение, как правило, не чувствуют себя ущемленными, потому что понимают, что это положение временное и они (в буквальном смысле) вырастут из него, тогда как для пожилых такое состояние оказывается постоянным.

Я. Стюарт-Гамильтон, 2010. С. 176.

Аналогично и мнение многих специалистов, имеющих дело с пожилыми людьми, врачей и медсестер, социальных работников и педагогов, геронтологов, психологов и психиатров: старым помогать бесполезно. Зная это, многие пожилые интериоризируют эти стереотипы, снижают собственную самооценку, боятся выдать свой возраст, когда обращаются за помощью. Это заметил еще А. П. Чехов, в рассказе которого «Мужики» читаем: «Бабка любила лечиться и часто ездила в больницу, где говорила, что ей не семьдесят, а пятьдесят восемь лет; она полагала, что если доктор узнает ее настоящие годы, то не станет ее лечить и скажет, что ей впору умирать, а не лечиться».[43]43
  Чехов А. П. Собрание сочинений: В 12 т. М., 1957. Т. 8. С. 229–230.


[Закрыть]

Пожилые люди пытаются завладеть вниманием окружающих за счет своих «болячек», и жалобы на болезни в пожилом возрасте являются чуть ли не главной темой общения. От 30 до 50 % постоянных посетителей поликлиник – лица старого возраста. Они потребляют большое количество всевозможных лекарств, тогда как известно, что почти каждое второе заболевание у них имеет психосоматическое происхождение и требует вмешательства психотерапевта, а не врача. Однако многие пожилые люди, по сути, являются мнимыми больными, и их органические болезни – это следствие неудовлетворенных амбиций, ложных установок, эмоциональных стрессов.

Анекдот в тему

– Этот психотерапевт творит чудеса. Он буквально за пять минут вылечил мою жену.

– Каким образом?

– Сказал, что все болезни – симптом приближающейся старости.

Впрочем, отношение людей к пожилым может зависеть от возраста респондентов и от зависимости их жизненного благополучия от пожилых. На эту мысль наводят данные, полученные М. И. Постниковой (2010, 2011). Опросив подростков, она выявила, что в их глазах пожилые выглядят как заботливые (67 % ответов), уважающие других людей (67 % ответов), опекающие (58 %), трудолюбивые (58 %), справедливые (50 %), культурно развитые (50 %), веселые (42 %), общительные (42 %), ответственные (42 %), болезненные (42 %). Как видим, картина получилась не столь мрачная, как в других исследованиях.

Один из основоположников экзистенциализма К. Ясперс считал старость благоприятным и естественным периодом жизни, поэтому ее не нужно бояться, у нее есть свои преимущества. Хотя в старости способности угасают, но их заменяют обширные богатства накопленного опыта; сдержанность, житейская упорядоченность, самообладание, которые придают духовному существованию оттенок чего-то приглушенного, незыблемого. Человек физически слаб и не может, как прежде, предаваться радостям плоти, но он свободен от их диктата, а это поможет избавиться от суеты, в которой проходило его предыдущее существование. Старик скован телесно, но в то же время свободен от телесности, более духовен. Если человек в старости достиг мудрости – он добр, терпим и снисходителен к слабостям других, потому что уже ни с кем не соперничает, «насыщен жизнью». К. Ясперс подчеркивал, что свойственные юности качества сменяются памятливостью зрелого возраста и возможным катарсисом старости. «Старость может быть прекрасной», – писал К. Ясперс.

В. Э. Чудновский тоже отмечает, что пожилому возрасту, как и другим периодам развития, присущи не только недостатки, но и позитивные качества, облегчающие задачу адаптации к старости. Это наличие огромного жизненного опыта и умение «прочитать» на этой основе будущие события; «неторопливая мудрость», основанная на опыте прошлых ошибок и достижений; приобретенные знания и профессиональное мастерство; моральная поддержка и уважение со стороны родных, близких, друзей; определенная стрессоустойчивость, иммунитет, приобретенный в результате многих жизненных передряг, конфликтных ситуаций, трудностей и т. д. (1997. С. 199). Но самым главным «резервом пожилого человека», по мнению В. Э. Чудновского, является «сформированная в процессе его жизни личность, ее направленность, ее принципы и установки, ее способность к преобразованию обстоятельств и себя» (1997. С. 200).

В период поздней взрослости на первый план выступают межпоколенные отношения. Они проявляются как на уровне общества, так и на уровне индивидуальной жизни.

На уровне общества межпоколенные отношения выступают как проблема «отцов и детей». Сама эта проблема существует давно, фактически являясь ровесницей цивилизации. Однако в нашем обществе она усугубляется еще и кардинальной сменой ценностей, произошедшей в конце прошлого столетия. Характер этих отношений укладывается в континуум «преемственность – конфликт».

Преемственность основана на уважении и признании мудрости, эффективности опыта старшего поколения. В обществах, где со старыми людьми советуются, где оказывается востребованным их опыт, конфликтов не наблюдается.

Для описания равнодушно-пренебрежительной установки в отношении пожилых людей в психологии существует специальный термин – эйджизм, который был введен американским психологом Р. Батлером. Эйджизм предполагает восприятие пожилых людей как интеллектуально несостоятельных, старомодных во взглядах (в том числе относительно моральных норм), в образе жизни и имплицитно содержит в себе презрение молодых и сильных к старым и слабым.

Многие авторы признают, что пожилые являются группой, восприятие которой подвергается стереотипным представлениям. Причем большинство исследователей склоняются к тому, что пожилые люди обычно воспринимаются негативно.

Существует ли эйджизм в российском обществе? Исследования в данной области единичны и противоречивы. О. В. Краснова (2001), проанализировав историю формирования аттитюдов к пожилым и старикам, пришла к выводу, что «представление о “негативных представлениях старости” само является широко распространенным стереотипом».

Однако эмпирическое исследование Б. Г. Тукумцева и О. В. Юсуповой (2002), проведенное в 2001 г., показало, что эйджизм в нашем обществе является реальностью. Данные были получены на основе анализа автобиографических сочинений студентов: «Пожилые люди в нашей жизни».

Примечательно, что в самом начале своих сочинений подавляющая часть респондентов положительно оценила роль пожилых в обществе, причем многие облекали свои ответы в сложившиеся стереотипные формулы («наша история», «носители опыта, мудрости», «важная часть общества»). Но далее, часто в этих же сочинениях, была представлена прямо противоположная позиция («у нас в России не принято отдавать пожилых родственников в дома для престарелых, а вообще – желательно», «они если и нужны, то только в качестве домохозяек» и т. п.).

Комментируя противоречивость высказываний молодежи относительно их представлений о роли пожилых людей в обществе, исследователи отмечают: «Создается впечатление, что авторы этих строк полностью абстрагируются от возможности каких-то родственных связей и ответственности перед теми пожилыми людьми, о которых они говорят. Они воспринимают их как посторонних (а может быть, потусторонних) субъектов, с которыми не только их, но и никого другого не могут связывать какие-либо чувства и отношения».

Выявленные факты, на наш взгляд, также свидетельствуют и о том, что молодые люди часто не проявляют эйджизм открыто или осознанно: декларируя уважение к старшему поколению вообще, меняют отношение на противоположное при описании и оценке своего обыденного взаимодействия с пожилым и стариком.

В. В. Лемиш, 2006. С. 22–23.

К такому отношению к старикам примешиваются и межпоколенные отношения, отсутствие взаимопонимания детей и родителей, молодых и старых.

Это вечный, существующий со времен возникновения человеческого общества конфликт. Вспомним ветхозаветную притчу об отношениях Ноя со своими сыновьями Симом, Хамом и Иафетом: за непочтительное отношение Ной проклял Хама, а его потомство обрек быть рабами у братьев своих. Царь Иван Грозный в приступе гнева убил своего сына, а Петр Первый казнил своего сына, который был не согласен с политикой, проводимой отцом. И. С. Тургенев, написав «Отцов и детей», лишь отразил бытие этой темы для своего времени. Меняются поколения, дети становятся родителями, а проблема по-прежнему не теряет своей актуальности.

Используя анализ социальных стереотипов старости, К. Виктор выделяет целый набор стереотипов в отношении к пожилым людям: 1) все старики похожи друг на друга; 2) пожилые люди социально изолированы; 3) большинство из них имеет слабое здоровье; 4) увольнение с работы создает больше проблем для мужчин, чем для женщин; 5) большинство старых людей изолированы от своих семей или пренебрегают ими; 6) в этом возрасте половой жизнью не интересуются или просто не способны к ней; 7) старый человек не может учиться; 8) умственные качества с возрастом ухудшаются.

Е. С. Красилова, Ю. А. Прокофьева, 2004. С. 130.

Надо отметить, что отношение к старости и старикам в индивидуальном сознании очень устойчиво. Об этом свидетельствуют факты, полученные зарубежными психологами, что повышение знаний о старении и проблемах стариков мало или совсем не изменяет отношение к старению и старикам (Fraboni et al., 1990; Harris, Dollinger, 2001).

Хаммерт с соавторами (Hummert et al., 2002) выявили любопытный факт, показывающий отношение к старикам. Испытуемым предъявляли фотографии, в числе которых были и снимки пожилых людей, и просили дать характеристику предъявленным личностям. Обнаружилось, что пожилым приписывали значительно меньше позитивных черт. Было отмечено, что скрытые ассоциации, относящиеся к старости и пожилым, часто бывают менее позитивными, чем высказываемые вслух. Показано также (Thimm et al., 1998), что при проведении инструктажа с пожилыми людьми избирается более снисходительный тон, чем при инструктаже молодых.

Негативное отношение общества к старикам вступает в явное противоречие с гордостью того же общества за увеличение продолжительности жизни в связи с прогрессом медицины и социальных условий жизни людей. И для того, чтобы долголетие рассматривать как достижение человеческой цивилизации, социального прогресса, необходимо людей преклонного возраста рассматривать как особую группу, как носителей знаний и опыта, а не как обузу – людей, с которыми связаны только издержки общества. Однако имеющиеся в обществе стереотипы восприятия пожилых людей мешают этому, что нашло стихотворное отражение у М. Цветаевой в 1918 г.:

 
Не учись у старости,
Юность златокудрая!
Старость – дело темное,
Темное, безумное.[44]44
  Цветаева М. Собрание сочинений: В 7 т. М., 1994. Т. 1. С. 416.


[Закрыть]
 

Надо сказать, что положительные стереотипы восприятия пожилых людей все же имеют место, хотя и реже. Пожилые считаются живо интересующимися политикой и жизнью общества, а потому активно голосующим электоратом. Полагают, что пожилые добры, заботливы и дружелюбны, опытны и мудры, хорошие собеседники и слушатели, терпеливы и снисходительны к детям.

В некоторых культурах (например, на Кавказе, в Китае, Японии) существует культ старейшин, в них к старшинству пожилых людей относятся с большим уважением. Правда, это в большей степени относится к живущим в сельской местности, чем в городе.

В связи со всем вышесказанным, можно выделить два типа отношения к старикам: геронтофобия, или «линия Хама», и геронтофилия, или «линия Сима – Иафета». По тому, какая из линий является господствующей, можно судить, кто «правит бал» в обществе – гуманисты или гуманоиды (последние «радикально» решали проблемы стариков – просто съедали их). Отношение общества к своим старикам отражает уровень цивилизованности этого общества, несущего ответственность за социальное, материальное, психологическое – одним словом, комфортное состояние людей преклонного возраста.

Научно-технический прогресс разрывает единство опыта и знания. Обладание опытом уже не означает информационного и интеллектуального превосходства. Напротив, молодежь становится носителем нового, более совершенного и современного научного знания, а опыт, накопленный старшими поколениями, тормозит внедрение результатов научно-технического прогресса. Конфликт «отцы и дети» превращается в противопоставление старого опыта новому знанию. Люди, занимающие верхние этажи возрастной пирамиды, сопротивляются всякому движению нижних, препятствуют модернизации как девальвации их собственного опыта и знаний, и самое неприятное, что при такой ситуации старшие утрачивают свое лидирующее положение в обществе.

Французский социолог Кюблер-Росс пишет, что «парадокс современной цивилизации состоит в том, что она умножает число стариков, воспроизводящих культуру прошлого, в то время как знания и культурные ценности эволюционируют с невиданной быстротой».

В. Д. Альперович, 1998.

В ряде стран пытаются изменить отношение молодых людей к старикам. Гуо с соавторами (Guo et al., 1999) показали, что вследствие предоставления молодым людям положительной информации о старении их мнение о способностях пожилых людей может улучшаться. Шварц и Симмонс (Schwartz, Simmons, 2001) сообщили, что даже более частые встречи с пожилыми в существенной мере определяют позитивное отношение к ним молодых. В нескольких американских школах введено обучение детей сопереживанию (эмпатии), дети учатся понимать страдания других людей, сочувствовать их бедам. Это называется «походи в чужих ботинках». В осуществлении этой идеи возникло сотрудничество американских и российских педагогов. В США активно поощряется деятельность молодых добровольных энтузиастов шефской работы.

Пускай старая мудрость направляет юную бодрость и силу, пускай юная бодрость и сила поддерживают старую мудрость.

К. С. Станиславский

С людьми старшего возраста систематически работают студенты, приобретая при этом профессиональный опыт социальной помощи пожилым. Они делают покупки, посещают их на дому, а если те ложатся в больницу, то проведывают их и там. Город платит студенту $4–5 в час примерно за 12 часов в неделю.

Проявление заботы общества о стариках выражается и в строительстве домов престарелых. Однако сами старики к этому относятся неоднозначно. С одной стороны, дом престарелых для них – это способ избавиться от одиночества, возможность общения с равными, что очень важно. Но с другой – жить в нем психологически сложно, потому что человек так или иначе попадает в изоляцию: ограничивается круг его контактов, отсутствует связь поколений. А для пожилых очень важно общаться с молодежью, при этом не происходит психологического, социального старения. Такое взаимодействие поддерживает и позволяет им чувствовать себя моложе. Также к отрицательным факторам можно отнести невозможность самостоятельно принимать решения, реализовывать их. Часто туда попадают психически здоровые люди и люди с психическими отклонениями. Поэтому дома престарелых являются одной из причин неадекватного поведения людей позднего возраста.

Прославление молодости – это оборотная сторона ненависти к старению… Презирать факт старения – это то же самое, что презирать жизнь. Молодость – это не то состояние, которое надо сохранить. Это состояние, которое надо сохранить и продолжить. У молодости есть сила, но у нее нет умения. А ведь умение и опыт – это самая большая сила. У молодости есть быстрота, но у нее нет эффективности.

А ведь в конечном итоге лишь эффективность помогает достичь цели. Молодости не хватает настойчивости. А ведь только настойчивость помогает решать сложные задачи и принимать верные решения. У молодежи есть энергия и ум, но она не обладает способностью принимать верные решения, правильно судить о том, как использовать эти качества. Молодость заполнена генетически запрограммированными желаниями, но она не умеет добиваться их выполнения и ощущать красоту достигнутого. Молодость полна надежд и обещаний, но у нее нет способности оценить их свершение и выполнение.

Молодость – это время сеять и обрабатывать посевы, но это не время сбора урожая. Молодость – это время невинности и незнания, но это – не время мудрости и знания. Молодость – это время пустоты, которая ждет, чтобы ее заполнили, это время возможностей, которые ждут реализации, это начало, которое ждет своего развития… Если мы не поймем, что жизнь и старение представляют собой процесс роста и прогресса, то мы не поймем основные принципы жизни.

Т. Ханна, американский врач, основатель Института соматических исследований

В России в последние годы тоже усиленно развивается служба социальной помощи пожилым. В целом по России около полутора миллионов граждан старших возрастов нуждаются в постоянной посторонней помощи. По данным выборочных обследований, одинокие граждане и одинокие супружеские пары, в которых оба являются престарелыми и могут нуждаться в социальном обслуживании, составляют до 69 %. Изучение нуждаемости обследованных нетрудоспособных граждан в различных видах помощи свидетельствует о том, что более 78 % из них нуждаются в медико-социальной помощи, около 80 % – в услугах социально-бытового назначения (Л. С. Вульф, 1998).

Д. Ж. Курцмен пишет, что с возрастом отмечается потеря психологической гибкости и способности к адаптации. И мужчины и женщины становятся менее податливыми, у них пропадает охота экспериментировать в жизни. Любовь к новому, неизвестному сменяется стремлением к устойчивости и надежности.

Немецкий ученый Ота Грегор также пишет, что одним из важных моментов в процессе старения является постепенное снижение адаптации, т. е. способности приспосабливаться к сложным или непредвиденным жизненным ситуациям. Парадоксально, но активный образ жизни не оказывает непосредственного влияния на скорость снижения адаптационных возможностей организма. Дело в том, что процесс старения начинается у активных людей с более высокого уровня функциональных показателей, чем у пассивных людей, и поэтому такие люди в возрасте, например, 60 лет с точки зрения своих физических возможностей, выносливости сохраняются даже лучше, чем люди более молодые на 10–20 лет, но ведшие в период зрелости сидячий образ жизни. Это и создает впечатление, что у первых темпы снижения адаптационных возможностей более медленные, чем у вторых.

Наиболее часто употребляемым термином, описывающим позитивное старение, можно назвать термин «успешное старение», введенное Хейвигхерстом в 1960 г. Несмотря на продолжающийся интерес к данному концепту, до сих пор нет единого определения. Но в целом исследователи сходятся в том, что успешное старение – это отсутствие хронических заболеваний и способность продолжать эффективно функционировать как физически, так и психически (Rowe, Kahn, 1974). В более поздних исследованиях (Schmidt, 1994; Manton, Stallard, 1991; Strawbridge, Cohen, Shema, Kaplan, 1996) это определение было несколько модифицировано и вместо полного отсутствия изменений, как физических, так и психологических, допускалось незначительное проявление этих изменений при условии, что они не оказывают заметного воздействия на привычный уровень функционирования. Совершенно иной подход был предложен П. Балтесом и Л. Карстенсен (1996). Не отрицая присутствующих изменений, под успешным старением они понимали максимально эффективное использование тех ресурсов, которые есть у человека <…>

Отдельно отметим, и в первом, и во втором случае старение рассматривается не как самостоятельный своеобразный период развития, но в сравнении с эталонным периодом – взрослостью, по сути, упрощая тем самым процесс старения и возвращая нас к теории полукруга.

Чтобы отчасти компенсировать появившееся противоречие двух тенденций, исследователи (Rowe, Kahn, 1998) предприняли попытку модифицировать критерий успешного старения и ввели дополнительный показатель – активная включенность в жизнь.

Само по себе слово «успешное» содержало в себе некий соревновательный компонент, что привело к попытке создания более корректных терминов, таких как здоровое старение, продуктивное старение и др. <…> Существующие противоречия и несоответствия можно на сегодняшний день обобщить следующим образом: в целом стареющих людей можно отнести к двум типам – тех, кто испытывает позитивные изменения в период старости, и тех, кто таких изменений не испытывает.

О. Ю. Стрижицкая, 2010. С. 120–121.

Успешное старение изучается многими зарубежными геронтологами (см. обзор работ: Е. С. Старченкова, 2010). Разными авторами предлагаются различные критерии успешного старения. Это желание и способность пожилых людей отойти от активной жизни, чтобы подготовиться к смерти (Cumming, Henry, 1961); продолжение следования установкам и поведению среднего возраста (Havighurst, 1961); наличие чувства удовлетворенности настоящей и прошлой жизнью (Havighurst, 1963); самопринятие, положительное отношение к другим, автономия, контроль за своей окружающей средой, наличие целей в жизни и личностный рост (Ryff, 1989); объективные критерии оценки достижения целей (Steverink et al., 1998). Рове и Кан (Rowe, Kahn, 1997) предлагают три критерия успешного старения:

1) отсутствие болезней и связанной с этим нетрудоспособности, здоровый образ жизни;

2) поддержание высокого уровня когнитивных и физических способностей;

3) активная включенность в жизнь.

Однако эта модель успешного старения подверглась критике, так как эти критерии фиксированны и не учитывают индивидуальные особенности человека. В последние годы акцент исследований сместился с формулировки критериев.

Одним из способов обеспечения успешного старения является отказ от недостижимых целей. Однако он оказывается эффективным лишь в том случае, если пожилые люди стремятся к поиску новых значимых для них целей (Wrocsh et al., 2003). Этот способ получил название целевого переключения.

П. Балтес и М. Балтес разработали модель успешного старения, сочетающую процессы селекции, оптимизации и компенсации (SOC) (Successful…, 1990). Согласно этой модели, люди выбирают те сферы жизни, которые наиболее важны для них. Они оптимизируют свои ресурсы и помощь от других людей и компенсируют потери в них для того, чтобы адаптироваться к изменениям в своей жизни и создать благоприятную среду успешного долговременного жизненного развития. Значимость этой модели для успешного старения (включая роль различных видов копинга) была показана в ряде исследований (Abraham, Hansson, 1995; Aldwin et al., 1996; Greenglass et al., 2006; Kahana, Kahana, 1996; Lang, Carstensen, 1994; Lang et al., 2002; Ouwehand et al., 2008; Prenda, Lachman, 2001).

Неадаптивный процесс старения личности, как правило, является следствием неконструктивного способа жизни на более ранних стадиях. Э. Эриксон выделяет две группы стадиальных новообразований, суммирование которых в поздние годы приводит к стагнации, восприятию человеком мира как источника зла, сочетанию самонадеянности с чувством неудачно прожитой жизни. Первую группу негативных личностных новообразований ученый называет «неадаптивные тенденции». Она включает плохое сенсорное развитие, своеволие, безжалостность, виртуозность в узкой сфере деятельности, фанатизм, распыление своих сил в необъятном множестве занятий; самонадеянность, не согласующуюся со способностями человека. Вторая группа – «пагубные, отрицательно влияющие на развитие тенденции». Это: отстранение от мира; компульсивные действия; привычка тормозить свое поведение; инертность; преобладание стратегий отказа от решения актуальных задач, от использования благоприятных возможностей; недоступность для всего окружающего; отсутствие заботы о новом поколении; презрение к миру.

 
Смешон и ветреный старик,
Смешон и юноша степенный.
 

А. С. Пушкин

Не многие умеют быть стариками.

Ф. Ларошфуко

По мнению Э. Эриксона, тот, кто легко преодолел первые четыре кризиса жизни, зачастую приобретает «амбиции не по амуниции». Как в молодости он не умел соотносить свои притязания со своими способностями, так и в пожилом возрасте он остается таким же. А тот, кто потерпел неудачи на первых ступенях своей взрослой жизни, может стать человеком, относящимся с недоверием к окружающему миру, неуверенным в собственных силах, с чувством постоянной вины и собственной неполноценности. Он тоже вряд ли изменится и, уже, будучи стариком, все так же будет на кого-то оглядываться.

По Э. Эриксону, достижение чувства полноты жизни, исполненного долга, мудрости возможно в старости лишь в случае позитивного прохождения предшествующих стадий. Если главнейшие задачи предшествующих возрастов не были реализованы, старость сопровождается разочарованием, отчаянием и страхом смерти. Недовольство самим собой и отчаяние у пожилого человека часто проявляются через осуждение поступков других, особенно молодых людей.

Теория Э. Эриксона позднее была расширена Р. Пеком. Он считал, что для достижения успешной старости человек должен решить три основные задачи, охватывающие три измерения его личности.

Во-первых, это дифференциация, это трансценденция против поглощенности ролями. В ходе профессиональной деятельности человек поглощен ролью, диктуемой профессией. Пожилые люди в связи с выходом на пенсию должны определить для себя целый набор значимых видов деятельности так, чтобы их время было целиком заполнено различными видами активности. Если люди определяют себя только в рамках своей работы или семьи, то выход на пенсию, смена работы или уход детей из дома вызовут такой прилив отрицательных эмоций, с которыми индивидуум может не справиться.

Во-вторых, это трансценденция тела против поглощенности телом – измерение, имеющее отношение к способности индивидуума избегать чрезмерного сосредоточения на все усиливающихся недомоганиях, болях и физических недугах, которыми сопровождается старение. По мнению Р. Пека, старые люди должны учиться справляться с ухудшением самочувствия, отвлекаться от болезненных ощущений и наслаждаться жизнью прежде всего через человеческие отношения. Это позволит им «шагнуть» за пределы поглощенности своим телом.

И наконец, третье – трансценденция Эго против поглощенности Эго – измерение, имеющее особое значение в старости. Старые люди должны понимать, что, хотя смерть неизбежна и, возможно, не так уж далека, им будет легче, если они будут сознавать, что они внесли вклад в будущее через воспитание детей, через свои дела и идеи. Люди не должны предаваться мыслям о смерти (или, как это формулирует Р. Пек, не должны погружаться в «ночь Эго»). Согласно теории

Э. Эриксона, люди, которые встречают старость без страха и отчаяния, переступают через близкую перспективу собственной смерти благодаря участию в молодом поколении – наследии, которое их переживет.

Эмпирические исследования выявляют дополнительные трудности пожилых людей, мешающие им интегрировать свою жизнь. Если их жизнь оказывается наполненной неразрешенными конфликтами, если они предпочитали отказываться от решения насущных задач, то это заставляет их погружаться в свое прошлое, которое поглощает их настоящее и лишает будущего. Например, по наблюдениям исследователей, обитателей интерната для престарелых часто мучают неразрешенные в прошлом конфликты с близкими людьми. Поэтому они начинают «выяснять отношения» с кем-либо из посетителей. И когда их мнимые обидчики признают свою неправоту, старики с чувством удовлетворения возвращаются в свое настоящее (В. В. Нуркова, Н. Б. Березанская, 2004).

Неадаптивным оказывается процесс старения и у тех людей, которые не смогли развить в себе качества автономии и инициативы. Ориентирами в организации собственной жизни для них были указания, требования, мнения окружающих людей. Д. Гутман (Gutmann) относит их к пассивно-рецептивному типу. В неструктурированной ситуации отставки они чувствуют себя потерянными, беспомощными и быстро усваивают негативные социальные стереотипы старости. Смирившись со своей участью (выбранной ими же самими), они ищут поддержки, внимания, опеки у окружающих людей. Между тем, по наблюдениям психологов, не все из представителей описанного выше типа действительно не способны самостоятельно строить свою жизнь в поздние годы. Лишившись волею обстоятельств помощи и поддержки, некоторые из них наотрез отказываются переселиться в интернат и начинают сами строить свою жизнь. Поэтому исследователи предполагают, что «старческая позиция» может иногда быть защитным механизмом или приемом снятия с себя ответственности за свою пассивность.