Текст книги "Терра Инкогнита"

Глава 20, в которой парни верещат от восторга

Кратер Шумейкер на южном полюсе Луны был, по сути, одной гигантской обсерваторией. Её построили за пять лет до рождения Виньярда, и мощнейшие телескопы, локаторы и другое оборудование (в том числе, как сейчас становилось понятным – и кварковое тоже) стали отличным подспорьем для освоения ближнего космоса. После выхода за пределы астероидного пояса в ней, в общем-то, отпала необходимость, и объект законсервировали – до появления системы «Рубеж». Теперь здесь также находился центр непосредственного управления внешней сферой обороны Земли.

Если говорить объективно – Руби подставила Виньярда. Местный управляющий комп решал одну простую задачу – не подпустить ни один космический корабль на ближнюю орбиту Земли. Для этого имелись чудовищные в своей простоте инструменты. Например, автоматические блоки с ядерными ракетами, висящие в межпланетном пространстве. Или фокусирующие одноразовые спутники, которые должны направлять пучок энергии от близкого разрыва атомной бомбы прямиком в проносящийся мимо неопознанный летающий объект… Или целые скопища астероидов, больших и малых, оборудованных форсированными движками, которые позволяли каменюкам сорваться со своей орбиты в самый неподходящий момент и поднасрать вышедшему на якобы безопасную траекторию кораблю. Или… В общем, на расстоянии миллиона километров от Земли в космосе болталось много смертоносной чертовщины, всякой – какую только мог выдумать сумрачный антарктический гений.

Как избежать всей этой чернухи? Очень просто: передать сигнал с помощью того самого передатчика, который таки сумел создать Сью. Или быть уполномоченным лицом технократии антарктов. То есть, теоретически, ребята с Плутона, Марса или Ганимеда могли отключить систему обороны Земли тоже, но… Слишком много было этих «но».

«Рубеж», вроде как, и знала, что Сью располагает кварковым передатчиком, но со стопроцентной вероятностью определить его нахождение на «Эрнесте» не могла. И всё равно отправила его к лунной базе, не предупредив о положении вещей. Он просто не успел понять, чего хочет от него главный мозг базы в кратере Шумейкер, как был атакован целым аттракционом из смертоносных хреновин.

Именно поэтому, застряв в «щелчке» по самую макушку, Виньярд накручивал фигуры высшего пилотажа в огненном аду, выжимая из движка лёгкого катера всё возможное и невозможное, и проклинал себя за мягкотелость и халатное отношение к сраным электрочайникам. Доверился чёртовым самоварам, окружил себя железячками! И теперь за это расплачивался, намертво вцепившись в штурвал и раз за разом пытаясь увернуться от смерти.

* * *

Двадцать минут максимального напряжения сил и работы «Эрнеста» на износ – и опасность была позади. Лёгкий катер наворачивал круги вокруг Луны, реактор–«Звёздочка» урчал системой охлаждения, а Сью хлестал протеиново-глюкозный коктейль, восстанавливая сожжённые калории. На связь с ним вышел Спасский.

– Это же чёрт знает что! Меня чуть не прикончили, а она ещё и издевается! – возмущался Виньярд. – Проверки она мне устраивает, на профпригодность! Проверялки не выросли, будут меня всякие мультиварки проверять, тоже мне! Охренеть можно! И вообще – это кто такое удумал: запитывать излучатели от ядерных взрывов?!

На этом моменте он прервался – отчасти потому, что заливал в рот очередную порцию питательной жижи, а ещё потому, что вспомнил имя человека, который разрабатывал эти спутниковые системы. Это был Олбрайт – тот самый дипломированный и титулованный говнюк, виновный в катастрофе на «Кашалоте». Его сожрали гигантские муравьи, так что погиб этот мерзкий учёный муж мучительно и бесславно, поплатившись за все свои прегрешения – но от этого парню было не легче.

– Так что, к Земле прыгать не стоит? – уточнил Спасский.

– И думать не смей! Тут, помимо внешней сферы обороны, есть ещё и внутренняя – в ионосфере. Я на Марсе кое-чего почитал: какая-то «Паутина», некое инженерное решение на основе углеродных трубок… Пока не разберусь – соваться сюда нечего. Охота получить полсотни боеголовок в борт «Полуконя-Полукрокодила»?

– Нет, – согласился рашен. – Неохота. Тут ещё кое-кто хочет с тобой поговорить…

– Спартак что ли? На хрен он мне нужен? Запусти его во главе всей банды бидонов на Цереру, пусть теплицы ремонтируют…

– Запущу. Но это не он, – ухмыльнулся Спасский и отошёл в сторону от камеры.

– Виньярд, я тебя убью, – сказала Кавальери.

– Ну Алиса-а-а-а… – сказал Виньярд.

* * *

Конечно, она вынудила сталкеров взять её с собой. Разве могла девушка упустить шанс сделать репортаж из Солнечной системы? И разве мог чёртов махинатор Гай Джедидайя Кормак упустить шанс щегольнуть перед всем освоенным космосом таким шикарным козырем, как координаты прародины всего человечества? Да «Центавр-Старлайн» на одних обзорных экскурсиях сделает миллионы и миллионы кредитов! А если удастся наладить туристическую инфраструктуру с гипотетической возможностью одним глазком взглянуть на Терру – то за билет на одного пассажира можно будет брать стоимостью золота весом с этого самого пассажира!

А вот Сью пользовался возможностью глазеть на Терру совершенно бесплатно, сидя за пультом оператора телескопа на базе кратера Шумейкер. Навести и откалибровать оборудование для наблюдения за планетой вместо бессмысленного сканирования Солнечной системы – с этим он справился. Гораздо сложнее было объяснить Алисе, почему она не должна сесть на «Rose Tattoo» или «Полуконя-Полукрокодила» и прилететь сюда, на Луну, чтобы начать уничтожать его, Сью Виньярда, прямо сейчас.

Их разговор затянулся на долгих два часа – именно столько им понадобилось, чтобы перебивая друг друга и то ругаясь, то признаваясь в вечной любви, таки поделиться приключениями минувших дней. И Сью таки нашёл, чем купить Кавальери. Её блогерская душонка повелась на возможность взять интервью у представителя новой расы людей, так что теперь под защитой Спартака и небезызвестного многофункционального манипулятора-пилота она собиралась навестить «Виночерпий–2», пока Виньярд будет разбираться с «Паутиной».

«Паутина» оказалась и вправду самой настоящей паутиной из углеродных нанотрубок, которая опутывала ВСЮ Землю на высоте сотни километров над уровнем моря. Шестиугольные ячейки этой сети образовывали собой невообразимых размеров сферу, с площадью поверхности более 50 миллионов квадратных километров… Безумие? Но Сью видел на Талейране орбитальные лифты – сооружения не менее масштабные.

«Паутина» удерживалась на постоянной высоте с помощью системы таинственных модулей на стыках углеродных тросов. Как они работали – только антарктам известно, но «Рубеж» предупредила, что вероятность проникновения сквозь ячейки объекта больше семи-десяти метров в диаметре ничтожно мала – «Паутина» находится в постоянном движении, образованная ей сфера вращается под воздействием магнитного поля Земли, что создаёт серьёзные проблемы в навигации.

Даже «Эрнест» невозможно посадить на Землю.

– Так, Руби, только не говори мне, что нет вообще никакого способа! – откинулся в кресле Сью. – Я лично знаком со многими отцами-основателями, и они бы не стали изолировать планету намертво. Должно быть одно-два окна! Я могу поверить в то, что планировалось построить что-нибудь типа орбитального лифта – это бы решило вопрос с коммуникациями, но и аварийные выходы – точно есть!

– Есть, – как-то грустно согласилась Руби. – Но я не обладаю информацией по поводу их местонахождения в данный момент.

– Фак! – сообразил Сью. – Нужны точные расчёты, да? Скорость вращения и всё такое…

– Вы правы, инспектор. А исходной точки и результатов наблюдений за последние двести лет у меня нет – связь с лунной обсерваторией была потеряна, как и с вычислительными и серверными центрами на Земле.

Виньярд запустил руки в шевелюру:

– То есть, где-то на Земле есть место, где теоретически можно высчитать координаты окошек в «Паутине»?

– Три места, если быть точным. Да, это возможно. Но для этого придётся…

– Вручную запустить оборудование. Ничего нового, Руби! Я этим и занимаюсь последние дни!

– Но придётся…

– Спуститься на Землю без корабля с высоты в сотню километров? Это нормально.

У него не было индивидуальной десантной капсулы, но он точно знал у кого она была. Оставалось только договориться с Элом Барром так, чтобы об этом не узнала Алиса. Потому что если Алиса поймёт, что он снова собирается её кинуть и полезть к чёрту в пасть без боевой подруги – ему несдобровать.

Сью крутанулся в кресле, разглядывая серый потолок и одинокую лампу.

– Скидывай координаты своих вычислительных центров! – решительно сказал он.

И уже через секунду замер в приступе озадаченности.

– Нормально, – Виньярд тупо смотрел на экран планшета.

Антарктида, Бельграно – это понятно. Северная Америка, Хьюстон – тоже объяснимо. Но вот какого чёрта третья станция делала в районе Баргузинского хребта, рядом с легендарным озером Байкал – этот вопрос кого угодно мог поставить в тупик. А ещё лучше выглядел вопрос целиком: связаны ли между собой факт нахождения в Баргузинском хребте пункта контроля за «Паутиной» и тот факт, что сигнал SOS, который поймал кварковый приёмник на Груше в системе Фиги, имели одни исходные координаты?

* * *

– Охренеть! – Эл Барр прильнул к окуляру телескопа. – Пирамиды! Они на месте! Господи Иисусе, я вот сижу на Луне и пялюсь на Землю! Я вижу этот чёртов сапог! Италия и вправду как сапог, парни!

– Кэп, дай позырить, не трави душу! Двигайся уже! Дорогу молодым, кэп!

– А-а-а-а, бунт на корабле! – капитан «Розочки» не сдавался и отпихивал своей мощной капитанской задницей сталкеров.

– Тише, мужики, тише… Я сейчас на монитор выведу всё, на что он смотрит, – Сью пробежался пальцами по клавиатуре, и загорелся большой настенный монитор, на котором отражалась безбрежная синева Средиземного моря и такие знакомые очертания Апеннинского полуострова.

– Охренеть! – взвыли мужики.

Старая Терра была в порядке. Ни тебе кислотных океанов, ни жуткого смога… Притязательный взгляд мог бы определить кое-какие отличия в рельефе, береговой линии, течении рек и очертаниях озёр, но в целом – старушка Земля чувствовала себя прекрасно!

Зеленели вековые леса, плыли облака, на вершинах древних гор лежали снежные шапки. Снега Антарктиды, волны Тихого океана, пески Сахары – всё это было на месте, никуда не делось и не растворилось в безвременье.

– О Господи, парни! Люди! Там точно есть люди! Это сраный пароход, натуральный пароход с колёсами и трубой! Они охотятся на кита! Там и киты есть! – завопил Линч, подпрыгнув чуть ли не до потолка и тыкая пальцем в экран.

И тут они все принялись бегать по кругу, верещать как умалишённые и похлопывать друг друга по плечам и обниматься, и материться, и благодарить Бога.

– Нормальная реакция, – сказал Сью.

Несколько часов назад он вёл себя также.

* * *

Смутное воспоминание из глубин памяти его величества постучалось в сознание Виньярда. Что-то такое переживал самовластный монарх Ярра, ещё до того как стал легендой при жизни и королём кучи небесных тел. Было и падение сквозь атмосферу, и огонь вокруг обшивки спасательной капсулы, и чудовищные перегрузки…

Только вот капсула спасательная и капсула десантная имели несколько существенных отличий. Довольно комфортный модуль, в котором есть всё необходимое для выживания, который в случае необходимости мог послужить даже временным жилищем – против стального гроба с одной-единственной функцией: доставить бойца на поверхность. Разница серьёзная.

Особенно напрягала невозможность набрать с собой кучу полезных вещей. Сто пятьдесят килограмм – средний вес штурмовика в бронескафе, со стрелковым комплексом и запасом боеприпасов. Тот же Гарри-со-Шрамом ни разу за свою карьеру в такой консервной банке не помещался – он шёл во второй волне, как юнит огневой поддержки, а потому попадал на поверхность планет обычно внутри десантного бота или какого другого транспорта. Вообще, концепция применения десантных капсул подвергалась серьёзной критике, и применяли их крайне редко – в основном для того, чтобы свалиться врагу как снег на голову, занять небольшой плацдарм, уничтожить обслугу орудий ПКО и обеспечить посадку ботов. Сбить пикирующие жестяные гробы было крайне сложно – из-за их малого размера и высокой скорости.

Виньярд имел время над всем этим поразмыслить, пока в бешеном темпе преодолевал разделяющие «Паутину» и поверхность Земли сотню километров. Пятидесятикилограммовый рюкзак, набитый всем необходимым для многодневного перехода, планшетный ПК, «Отбойник», неизменные револьверы в кобурах, мачете, потрёпанный в боях, но всё ещё сохраняющий свои удивительные свойства плащ из шкуры горгорианского дракона, кое-какая мелочь в карманах…

Основная проблема состояла в том, что точно рассчитать место падения капсулы просто невозможно. Траектория утлой скорлупки в такой мощной атмосфере, как Земная, была непредсказуемой! «Rose Tattoo» выплюнула Виньярда между углеродными нитями паутины над Восточной Европой, но это слишком расплывчатое понятие. Десантироваться парень мог с одинаковым успехом где-то в Поволжье или, например, на склонах Карпатских гор. Оставалось надеяться, что он не гакнет в Каспийское или Чёрное море… Для прицельного десантирования на экзопланеты обычно выбиралась орбита не выше двадцати, максимум – пятидесяти километров, а тут – сотня! Авантюра?

Чистой воды авантюра! Утешало только то, что капсула герметична, и утонуть у Виньярда шансов не было. Рухни он в солёные волны – сможет с энтузиазмом загребать с помощью мачете в сторону берега. Сью рассчитывал, что приземление всё-таки будет на каком-нибудь адекватном расстоянии от Байкала – пускай и пару тысяч километров. Он пройдёт их, пробежит дней за пятнадцать! В конце концов – генетик он или нет?

Ещё одна надежда была на то, что удастся наладить контакт с местными жителями и раздобыть транспорт: выменять, купить, угнать у каких-нибудь обеспеченных товарищей, от которых точно не убудет… Если есть пароходы – должны быть и паровозы, возможно даже – автомобили. Кони? Сью никогда не ездил верхом, но был уверен, что справится с управлением повозкой. Были ли на Терре лошади? В свой антарктический период жизни парень видал их только на картинках и видео.

Десантную капсулу трясло и мотало из стороны в сторону. Тряска становилась сильнее с каждой минутой, уплотнение атмосферы ближе к поверхности давало о себе знать. Гай, помнится, смотрел в иллюминатор, который за каким-то хреном всунули в спаскапсулу рукожопые конструкторы из сектора Чайниш, а вот Сью такого удовольствия был лишён. Оставалось только материться про себя и поглядывать на наручный дополнительный ПК, который отсчитывал секунды и метры до Земли, а также непрерывно уточнял геолокацию.

«Ну, слава Богу, не Северный Ледовитый…» – подумал Виньярд, и тут же прикусил язык – его несло в сторону Атлантики. Он просто закрыл глаза, сосчитал до ста и снова глянул на небольшой экранчик. До Земли – шестьдесят семь километров, внизу – старушка Европа. Уже что-то! В море он точно не попадал, пикируя в сторону Балканского полуострова. Ещё через тридцать километров стало ясно: приземление будет где-то в районе Динарского нагорья или Среднедунайской низменности… Далековато!

Желудок подступил к самому горлу, когда включились одноразовые гравикомпенсаторы. Воздух вокруг капсулы как будто загустел, в ушах грохотали боевые барабаны, тело потеряло всяческую чувствительность, и Виньярд на какое-то время вырубился – впервые на своей памяти.

* * *

Очнулся от мощного всплеска, шипения и ощущения качки.

– Нормально. Я пропустил всё самое интересное! – силой выпихивая из себя каждый звук, произнёс он.

А потом глянул на наручный ПК и удовлетворённо хмыкнул:

– Дрина. Это приемлемо.

Хотя чего приемлемого было в восьми тысячах километров до Баргузина – он объяснить бы не взялся.

Глава 21, в которой Сью плывет по течению

С шипением капсула разгерметизировалась, крышка отлетела прочь, отщёлкнулись крепления, и Виньярд сел.

Зеленоватые воды реки плавно несли его меж живописных гор, свежий ветер навевал прохладу. Судя по свежей зелени и температуре воздуха, стояла поздняя весна – конец апреля или начало мая.

– Ну, с прибытием! – сказал сам себе Сью и потянулся за мачете.

Если это и вправду – Дрина, то ему было по пути с рекой. Потом – Сава, потом – Дунай, потом – Чёрной море. С географией Земли у парня с самого детства была тесная дружба, так что он понимал, что первостепенной задачей было обзавестись водным транспортом посерьёзнее. Например – соорудить плот или оборудовать утлую космическую скорлупку балансирами на манер полинезийских тримаранов…

Но для этого требовалось добраться до берега. С печалью провожая взглядом уносящуюся по течению крышку капсулы, парень энергичными гребками двух мачете принялся направлять движение своего судёнышка в нужную сторону. Получалось дерьмово: клинки – фиговая замена вёслам.

Благо, Дрина здесь была не слишком широкой – метров 20–30, и кое-где виднелись места, вполне подходящие для причаливания. Насвистывая нечто легкомысленное, Сью завёл своё судёнышко в заводь, дождался пока капсула ткнётся в каменистый берег и выпрыгнул наружу, тут же оказавшись по колено в воде. Вытащив на сушу кораблик, он первым делом отцепил антигравы от капсулы и выбросил их на глубину: оборудование для дела больше негодно, а вот беды в неумелых руках натворить может. Остатки капсулы сразу просели в грунт.

Берега тут поросли лесом, так что для его задумки материала хватало, а атомарная заточка мачете позволяла справиться с любой древесиной. Спрятав один из клинков в ножны, парень перехватил второй поудобнее и принялся за дело.

* * *

Он заприметил этих двоих ещё минут десять назад, когда те ломились сквозь лес как буйволы. Теперь, остановившись у него за спиной, шагах в пятнадцати, горе-следопыты громко перешёптывались на своём наречии.

– Милоше, види каква занимљива шелта!

– Шта је заборавио? Да ли су прешли Дунавски мост?

– Можда га упуцају у ногу?

Это был язык, очень отдалённо родственный тому, на котором изъяснялись рашены в своём секторе, и ещё одному – на котором дед пел песни тысячи лет назад на Горе Вечерней в Антарктиде. Но попытаться найти взаимопонимание определённо стоило.

– Здравствуйте, парни! Не надо мне в ногу стрелять, я ведь и обидеться могу! – сказал Виньярд po-russki и обернулся, держа ладони на рукоятях револьверов.

– Э-э-э-э! – добры молодцы в интересной формы шапочках, напоминающей перевёрнутую лодку, вздёрнули винтовки. – Шелта! Ко си ти? Руси?

– My name is Sue! – кривовато улыбнулся Сью. – How do you do?

Начинать знакомство с Землёй с убийства этих, в общем-то, симпатичных чернявых парней ему не хотелось. Они переглянулись и быстро-быстро заговорили меж собой, поминутно упоминая каких-то шелта, которые чуть ли не на паровозе уехали через мост за Дунай. А потом тот, который постарше, с вислыми усами и недельной щетиной, погрозил молодому румяному Милошу пальцем, и своей рукой опустил ствол его винтовки вниз.

– Идемо до пуковника! Нико неће украсти твоје ствари, шелта!

– Ну, раз «нече украсти» – тогда идём, нет проблем. А револьверы я вам не отдам!

– Знамо! – отмахнулся усатый и махнул рукой, показывая дорогу.

Но рюкзак с собой Виньярд всё-таки взял. Он бы и основание капсулы утащил – да куда её переть по бурелому? Тем более обещали вроде, что не украдут…

* * *

Удивительно беспечно они миновали линию сторожевых постов. С интересом Сью отмечал среди вооружённых людей и девушек, и молодых женщин – кстати, довольно симпатичных, даже учитывая нарочитый милитари-стиль, винтовки и вот эти вот оригинальные шапочки-лодочки. Насколько Виньярд мог судить, это было что-то вроде регулярного ополчения. Военного лоска и выправки тут явно не хватало, но определённое единообразие в одежде и уверенные ухватки с винтовками навевали подобные мысли.

Большой воинский лагерь выдавали одуряюще аппетитные ароматы жареного мяса, кукурузных лепёшек, горячей похлёбки и ещё чего-то незнакомого, терпкого, щекочущего ноздри и лёгкие. Сью присмотрелся к караульным, которые мерно вышагивали по опушке лиственного леса, и его брови поползли вверх. Они курили! Парень видал такое только в фильмах: деревянные трубки, клубы дыма изо рта и носа… Табакокурение было под строгим запретом в Антарктиде, и, наверное, поэтому не прижилось и в освоенном космосе – табака там вовсе не имелось, никому и в голову не пришло везти на экзопланеты его семена или ростки… Кальяны, парогенераторы, какие-то хитрые приспособления типа ингаляторов для употребления наркотических веществ – этого всего Сью навидался в больших и малых клоаках по всем Сектору Атлантик. А вот табак отсутствовал.

Местные же смолили как тысяча чертей. Чуть ли не у каждого мужчины имелись приспособления для реализации сей пагубной привычки, а женщины и девушки и не думали морщить носики – привыкли, наверное, хотя сами и не курили.

– Милоше, ко је ово? Прави је згодан! – одна из караульных, с крепкой иссиня-чёрной косой до самых лопаток озорно блеснула глазищами.

– Можда – шелта, можда – рус, или можда – пао са Месеца! Пуковник ће разумети, – молодой ополченец явно недоволен вниманием прекрасной половины отряда к пришлому парню, и потому сделал серьёзный вид.

Виньярд чуть не расхохотался – этот Милош, хоть и туземец, а суть ухватил сразу. Кто такой есть этот самый Сью? И вправду – отчасти рашен, отчасти – не пойми кто, и совершенно точно свалился с Луны!

Лагерь представлял собой огороженную тыном структуру из брезентовых палаток, костров, складских и хозяйственных помещений вдоль ограды и, по всей видимости, загонов для тягловой силы. По крайней мере, навозом из тех длинных бревенчатых сооружений так и несло. Но что там за животинки – отсюда понять невозможно.

Громогласное полковничье «Кур-р-рва!» и «Ебем те у мозак!» Виньярд услышал гораздо раньше, чем увидал этого колоритнейшего персонажа.

Он был весь увешан патронташами, его пышная борода и кудрявая, неимоверная шевелюра торчали во все стороны, глаза метали громы и молнии и смотрели вровень с Виньярдом – то есть ростом этого офицера Боженька точно не обидел. Полы серой шинели развевал ветер, сапоги заляпаны в грязи, на груди болтается пара медалей – герой! Оставался один-единственный вопрос: на кой чёрт этому «пуковнику» целых две, мать их, абсолютно одинаковые винтовки?

На каждое плечо – по одной.

Ожёгши Виньярда взглядом, сей великолепный воин выслушал сбивчивый рассказ своих подчинённых о найденном на берегу Дрины странном шелта (что бы это ни значило), который разумеет по-русски. А ещё о его манере грести клинками и странных манипуляциях с древесиной. И ещё о чем-то, что Виньярда не касалось: про каких-то сарацинов, всё тот же мост через Дунай и про гаубицы. Потом резким жестом руки командир отправил подчинённых прочь и повернулся к Сью:

– Я – полковник Лука Стоянович, тебя взяли мои четники… – вполне понятно сказал он po-russki. – Ты откуда такой взялся? Чьих будешь? И вправду – шелта?

Парень развёл руками:

– My name is Sue! How do you do?

– Сью? Это ведь женское имя, а? Но на бабу ты не похож… Похож на шелта, но шелта уже отправились за Дунай и дальше – на Беловодье. Отстал от своих, что ли? Как догонять будешь – ума не приложу, нынче Панчевский мост заняли сарацины. Пронюхали черти, что шелта уехали – теперь опять к нам сунутся…

Шустрый вестовой, топоча подошвами кожаных башмаков, подбежал к полковнику и что-то затараторил.

– Курва! – сказал полковник. – Уж прости, Сью, но если ты хочешь догнать своих шелта – тебе придётся повоевать с сарацинами на нашей стороне. Знаю – нейтралитет, но сарацин вы не жалуете, и ситуация необычная…

Виньярд пытался понять, куда на сей раз несёт его завихрение судьбы, но пока только хлопал глазами. А полковник Стоянович продолжал:

– В общем – выступаем к Дунаю. Пройти придётся через развалины старого города, а там сейчас орудуют сарацины… Вряд ли тебе удастся постоять в сторонке, когда засвистят пули. Чтоб ты знал – мы будем взрывать Панчевский мост, и пересечь реку до того, как это произойдёт – твой единственный шанс. Переплывать Дунай на лодочке – не лучшая идея. Это не Дрина… Держись поближе ко мне, и не попадай. Не хочется потерять тебя по глупости, мне проблемы с шелта не нужны!

И начался дурдом.

* * *

Чета полковника Стояновича – больше тысячи бойцов – снималась с места. Палатки оседали одна за другой, костры гасли, козлы с винтовками разбирались. Военный скарб вьючили на косматых коренастых пони – именно они до поры скрывались в бревенчатых загонах. Люди передвигались пешком: ни автомобилей, ни верховых животных Виньярд не заметил.

Каждый из четников нёс солидный рюкзак – килограмм на пятьдесят, не меньше. Единственной поблажкой для женщин было то, что дополнительные боеприпасы и тяжёлое вооружение тянули всё-таки мужчины. Сью разглядел несколько ручных пулемётов и компактных миномётов – и на этом всё. Что всё-таки представляла собой эта чета? Партизанский отряд? Кто такие эти сарацины, которые орудуют в старом городе? И на каком-таком паровозе какие-то шелта укатили на Беловодье?

И вообще – Виньярд был готов многое увидеть на старушке-Земле спустя тысячу лет после заката цивилизации, но никак не вполне довольных жизнью неунывающих четников, которые, выстроившись в походную колонну под бодрый матерок «пуковника», зашагали по лесной дороге вдоль течения Дрины. Где хмурый народ в противогазах, тушёнка из банок и счётчики Гейгера?

Звонкий, полный жизни женский голос ещё и песню запел – по всей видимости, хорошо известную четникам, потому что они подхватывали слова, один за другим, и подстраивали под её ритм шаги:

 
– Тамо далеко, далеко од мора…
 

В этом раздольном, лёгком лиричном напеве слышался грохот боевых барабанов, лязг стали и отголоски многотысячелетней истории войн. Эти четники, весь их народ очень не прост – и Виньярд потихоньку вспоминал, крупинка за крупинкой, и спустя час ходьбы уже был уверен, с чьими наследниками имеет дело. Эти – могли выжить и в горниле ядерной войны, с них станется!

Колонна взяла бодрый темп – чета делала не меньше пяти-шести километров в час.

– Ну что, Сью Шелта, ножки не болят? Вы-то всё по железнице, да по железнице… – полковник Стоянович подкрался незаметно.

– Я – Сью Виньярд, мистер Стоянович. И мне не впервой преодолевать на своих двоих многие километры… Расскажите-ка лучше: куда мы идём и что нам предстоит. Так-то мне с вами по пути, но всё-таки хотелось бы знать заранее!

Полковник оглянулся и рыкнул бодро одному из молодых четников:

– Ебем ти лепо, Лазар! Брже, брже! – а потом ткнул локтем Виньярд в бок. – А то ты не знаешь? Сарацины опять сожрали всё зерно за зиму, и – ништа за сејање, вот и прут к нам, хотят добраться до наших клетей и амбаров… Курац им, а не наша кукуруза! Дурной народ, и эмиры их – тоже дурные. Всякий раз как через Дунай перебраться пытаются – мы их убиваем. А потом переходим Дунай сами – и убиваем снова. Мы крови не боимся, а? Теперь, правда, они раздобыли хаубиц батерија, и рабы прут их от Суботицы к Панчевскому мосту. Если допрут и переправят на наш берег – тяжко придётся… Старый город их авангард взял врло брзо, чете Йовановича пришлось отступить – но мы всяко успеем раньше, мы – и другие четы. Они могут исхлестать спины рабов до костей, но мы успеем раньше – и встретим их. Прошлую зиму ваши хорошо их причесали – и сарацины не лезли, мы немного били су опуштени, вот и просрали старый город. Но зато – подрастили молодую смену! Добри ратници, ох добри! Ох, будет битва!

Лука Стоянович даже поёжился от предвкушения. Сью ещё раз удивился их воинственности, но виду не подал, и спросил:

– Наши? Какие наши?

– А я почём знаю – которые из ваших там были? Большая, шумная локомотива, воз, вагоны, лампочки, музыка, митральезы, шум, гам, стрельба, куча детей, девойки и жёнки в ярких юбках… Откуда мне знать какая там семья была? Точно не Виньярды – я такой фамилии у шелта вообще не слыхал. Ты откуда будешь-то? Можде, шпанская железница?

– Да вот Милош сказал – с Луны свалился…

– Дурень, – сказал Лука Стоянович. – Не бывает людей на Луне. Люди – они по Земле ходят. Мы не пташки Божьи чтобы летать. А до Луны пешком не дойти, туда лететь нужно. А ты летать умеешь?

– Не умею, – развёл руками Виньярд.

– Вот! Хочешь, я тебе скажу – а ты можешь покивать, если угадаю? Знамо, знамо у вас, шелта, обеты да обряды, всё очень сложно и таинственно.

Сью пожал плечами. Полковник воспринял это как согласие:

– Алексиначки-Рудник и Балканска железница! Я знамо, сколько у вас детей. Вам тесно на Транссибе, и в Европе – тоже. Вы наступаете друг другу на пятки – и теперь ищете новые кочевья, новые железницы. Ты – разведчик, потому плыл по Дрине… Хотя – должен был по Мораве, если с Алексиначки-Рудника… Чёрт тебя знает… Ладно, ладно! Я скажу королю – вы сможете прислать послов, договоримся. Слыхал, руси с Беловодья имеют пассажирские и грузовые перевозки, и почту на ваших возах. Ты скажи вашим баронам – если так будет и в Королевстве – почему не отдать вам железницу? У нас она всё равно зарастает травой и ржавеет… Ну прав я? Прав?

– Нормальная версия, – кивнул Виньярд. – Интересная.

– Во-от! – тут Стоянович заметил что-то, возмутившее его до глубины души, и заорал: – От кур-р-рва! Руке од дупета, момак, ебем ти…

И далее по списку. И помчался наводить порядок где-то в центре маршевой колонны. Виньярд зашагал дальше, разглядывая окружающие красоты и прислушиваясь к разговорам четников.

* * *

Обладая остаточной памятью Гая Кормака, который бывал на десятках планет и слышал сотни наречий, мозг Виньярда все дни форсированного марша четы Стояновича работал на пределе, используя личные и инкорпорированные данные для анализа местного языка. К концу третьей ночи он наконец смог увязать раздельные смыслы и значения в связный речевой поток. И теперь, сидя у костров четников, разделяя с ними еду и пищу, Сью слушал разговоры и потихонечку охреневал.

Крах цивилизации? Постапокалипсис? Ощущения потери великого наследия? Не, не слышали. В Четвёртом тысячелетии от Рождества Христова люди жили, работали, плодились и размножались и творили свою людскую дичь точно так же, как и раньше. Сильно ли плакал Колумб о падении Римской империи? Нет, он просто отправился покорять Индию – и плевать ему было, что пересекать Атлантику пришлось на каравелле, а не на квинквиреме… Переживал ли Иван Грозный об отсутствии в Москве акведуков, Колизея и терм? У него были выгребные ямы, медвежьи потехи и бани, и ему было вполне этого достаточно.