Текст книги "Как я играю!"

Но и без этого я выполнил свой долг перед кланом и перед всеми остальными гоблинами. Когда на рассвете Сецц-харко вынырнуло из глубины реки Сацк прямо передо мной, я бросил прямо в его глаза не только всю мощь гоблинской магии, но всю силу своей воли! И я, великий шаман Якс Скаррос победил проклятое чудище, поверг в пучину небытия. Но прежде Сецц-харко успело отомстить, мгновенно покрыв слоем льда реку Сацк от плотины до самых ее истоков, а вместе с рекой, заморозив и меня!

К счастью, я не погиб, успев произнести заклинание внутренней остановки времени. Но мои подлые, трусливые соплеменники не стали освобождать меня из ледяного плена. Я знаю, они испугались! Испугались той магической мощи, которой сами же меня наполнили. Они предали великого шамана Якс Скаррос!!! И я им отомщу, ох как отомщу!

– Но как же вы смогли продержаться столько много лет и не… не умереть? – прервал Тубуз наступившую тишину.

– Заклинание внутренней остановки времени! – гоблин вскинул вверх так обожаемую им рыбью голову. – Оно останавливает течение жизненных соков, прекращает старение всех органов, оставляя лишь две возможности: для глаз – смотреть и для мозгов – запоминать увиденное!

Я запомнил все! Каждый восход и каждый закат солнца, каждое покрывание берегов снегом осенью и каждое таяние снегов весной! И ничего кроме этого! За все долгие годы существования в ледяном панцире мои глаза не видели ничего, кроме скованной льдом реки и ничего, кроме ее берегов! На которых не появлялось и не исчезало ничего кроме снега! За эти годы я не увидел ни одной птицы, ни одного волка или зайца, ни одной стрекозы или бабочки, ни одной живой души! Даже на деревьях, растущих по берегам, за эти годы не распустилось ни одного белого цветочка и ни одного зеленого листочка! А-А-А-А-А-А!!!

Вопль великого шамана разнесся далеко по округе, но ему показалось этого мало. Вскочив на ноги, Скаррос воздел руки к небу и приготовился издать еще более громкий вопль. Который прервался, едва возникнув. Из сгустившейся темноты в освещенное костром пространство неожиданно выскочил некто в растрепанной одежде с безволосой головой и с оснащенным спиннингом в руках. Некто, не проронив ни звука, подпрыгнул к великому шаману, сорвал с воздетой в небо палочки голову форели и метнулся обратно в темноту.

Все застыли, не успев ничего сообразить, лишь Мэвер замахнулся топором, но в последний момент опустил его. Во-первых, бросать топор было уже поздно, а во-вторых, гном узнал убежавшего похитителя:

– Так ведь это же господин Нью из нашей команды!

– Точно, он, – поддакнул Тубуз, сразу вспомнив, что именно на воблер лысого второкурсника и второгодника он поймал на Ловашне магического копьеносого лосося.

– Он украл мою голову! – взвился Скаррос, временно потерявший дар речи. – Чтоб ему и дальше так бежать всю ночь и весь следующий день, и еще две ночи и два дня до тех пор, пока ноги не подкосятся! – крикнул он в темноту и, скрестив руки, сплел пальцы в замысловатую фигуру.

* * *

Появление еще одного гостя не заставило себя долго ждать. Этот не скакал и не прыгал, вместо лысины, голова его была взлохмачена, а борода – всклокочена.

– Здесь, что, весь второй курс собрался?! – изумился Мэвер, узнав в подошедшем господина Мохана.

– Здрасте, – кивнул второкурсник, в отличие от гнома, ничуть не удивился встрече, и, оглядев присутствующих, лишь чуть-чуть задержал взгляд на гоблине. Затем с надеждой поинтересовался: – У вас не найдется хоть какой-нибудь еды?

– Признавайся! – вдруг подскочил к нему Скаррос и, вцепившись в правую руку, повернул ее ладонью вверх. – Признавайся, где ты соприкасался с великой гоблинской магией?

– Ты, кто такой? Чего тебе надо? – Мохан тщетно попытался высвободить руку.

– Я тот, к давнему следу которого ты прикоснулся меньше суток тому назад, – загадочно прошептал Скаррос и, ничего больше не поясняя, вернулся на свое место у костра.

– Надо было тебе, Мохан пораньше объявиться, тогда бы мы тебя рыбкой жареной угостили, – сказал гном и развел руками. – А теперь – извини. Ты, кстати, господина Нью случайно не повстречал?

– Никого я не повстречал, – вздохнул Мохан.

– Эй, – обратила на себя внимание второкурсника Буська, протягивая руку, – если хочешь, на вот, орешки погрызи.

– Лучше бы ты ими меня угостила, – успел буркнуть Тубуз, прежде чем между уже готовыми соприкоснуться руками гномихи и обрадованного Мохана не возник гоблинский шаман и не ударил по кулачку Буське, выбив зажатые в нем орешки, которые улетели в темноту ночи.

– Думай! – зло закричал Скаррос. – Думай гном женского пола, прежде чем отдавать последние крохи тому, кто умеет лгать, не моргнув глазом!

– Ты на кого это намекаешь, отродье зеленое! – возмутился Мохан и попытался схватить гоблина за шиворот, но тот ловко отпрыгнул в сторону.

В это время тишину ночи прорезал оглушительный треск, который можно было бы сравнить со звуком раздираемого великаном огромного куска фанеры. Источник звука был совсем рядом, где-то на скованной льдом реке. Тут же раздался еще один звук, на этот раз похожий на бульканье густой клейкой массы в большой кипящей кастрюле. А еще на притихших у костра повеяло затхлым запахом гниющей тины…

– Я знаю, чей это запах, – нарушил вновь разлившуюся окрест тишину великий шаман. – Я никогда и ни с чем его не спутаю. Потому что так пахнет только одно существо на свете, и имя ему – Сецц-харко!

Глава пятнадцатая
Еще один способ передвижения

На этот раз Железяка проснулся от сотрясений своего собственного тела, вызванного продолжительным приступом глухого кашля. Держась за грудь, лекпин сел и первым делом посмотрел на болото с высоты валуна, на котором переночевал уже вторую ночь. Никаких бугров-камней, а на самом деле болотных черепах – саблечелюстных каменистых едоков вокруг не наблюдалось.

– Ушли, гр, как и обещали, – сказал проснувшийся еще раньше Пуслан.

Ушли. Значит, Железяке ничего не приснилось. Хотя события минувшего дня вполне могли сойти за сон. Чего только стоило превращение второкурсника Дьяко в дракона, пусть в маленького, но от этого в не менее настоящего!

Вчера, после нелепой и ужасной гибели гнома Зубовала, жители Фалленблека, пока что уцелевшие в смертельно-опасных Неароматных болотах, благодаря приютившему их огромному валуну, долго совещались, как быть и что делать дальше. Но ничего лучшего, кроме идеи использовать огнедышащего дракона для устрашения каменистых едоков, а магического отцепа – для убеждения их же разойтись по-хорошему, не надумали.

К превращению Дьяко готовился довольно долго, это можно было сравнить с подготовкой иллюзиониста к выполнению сложного фокуса. Он медленно кружился на одном месте, делал замысловатые пассы, бормоча неразборчивые заклинания, затем опустился на колени, заложил руки за голову и обхватил уши, из которых вдруг повалил густой пар, полностью его окутавший. А когда пар рассеялся, вместо студента-рыболова перед присутствующими предстал небольшой дракончик, хлопающий перепончатыми крыльями рыжеватого цвета, нетерпеливо колотящий по земле длинным бугорчатым хвостом и скребя ее когтистыми лапами, разглядывающий всех по очереди маленькими красными глазками и пускающий пар теперь уже из раздувающихся ноздрей на суровой и в то же время несколько умильной морде.

Умильное выражение исчезло, когда из приоткрытой пасти дракона вырвался язык желтого пламени, едва не спалившего Четвергу остатки бороды. Не успел тот выругаться, как Дьяко-дракон взмахнул крыльями и взвился в воздух. Сделав маленький круг над валуном, он поднялся повыше и сделал еще один круг, а потом резко вошел в пике, нацелившись на ту самую саблечелюстную черепаху, что первая напала на несчастного Зубовала. Все ждали, что дракон, как ему и положено, вот-вот изрыгнет сгусток пламени, но тот не спешил. На мгновение зависнув над неподвижным каменистым едоком, дракон растопырил лапы с выпущенными когтями, впился ими в поросший мхом панцирь и с видимым усилием вырвал опасное существо из чавкнувшей жижи.

Железяка не был уверен, но, во всяком случае, ему показалось, что в этот момент все остальные каменистые едоки, окружавшие валун, одновременно еще больше вдавились в болото. Наверняка никто никогда из них не испытывал чувство полета. Впрочем, их сородич по коллективному разуму летал недолго, – когти разжались, и каменистый едок плюхнулся обратно. Но дракон не оставил его в покое, а опустился на поцарапанный панцирь и медленно поворачивая голову, наконец-то принялся поливать огнем из пасти окружающее саблечелюстную черепаху пространство до тех пор, пока вокруг нее не образовалось выжженное кольцо.

Дьяко еще некоторое время восседал на панцире (возможно, стараясь усилить впечатление собственной могущественности, а возможно, просто восстанавливая порастраченные силенки), после чего прилетел обратно на валун, где, вновь окутавшись паром, совершил процедуру обратного превращения в человека.

Если поначалу затея с драконом и отцепом казалась уж больно надуманной, то теперь все взоры не без крепнувшей надежды обратились на автора идеи, господина Казимира. Разве что Железяка несколько скептически поглядывал на хозяина лавки «Настоящая магическая рыбалка», пока тот в буквальном смысле колдовал над отцепом, в отношении которого у лекпина и гнома еще предстояла беседа наедине.

Колдовство длилось недолго и закончилось, как и планировалось: господин Казимир при помощи бечевки укрепил отцеп на конце стрелы, а Мухоол послал ее из своего лука по завышенной траектории прямехонько к панцирю-валуну все той же саблечелюстной черепахи, успевшей и полетать над родным болотом, и испытать в непосредственной близости от себя невыносимый жар драконьей пасти. Никто так и не понял, закатился ли отцеп под панцирь по инерции, или же каменистый едок неуловимым движением подмял его под себя. Но вот рыболовная принадлежность была, а вот уже исчезла. А через несколько мгновений вновь появилась в поле зрения. И всем как-то сразу стало ясно, что если переговоры с «коллективным разумом» и были реальностью, то они уже закончились.

Вновь все взоры обратились на господина Казимира. Увалень-гном подтащил отцеп к себе за бечевку и для начала предоставил на обозрение свежую продольную вмятину на его боку, со всей мочи сжал рыболовную принадлежность в ладонях и… ничком повалился на землю. Очнулся господин Казимир примерно через полчаса, прохрипел всего три слова: «Ночью они уйдут», и вновь провалился в забытье. Когда же Мухоол не без труда вытащил отцеп (чтобы освободить бечевку) из его толстых пальцев, то обратил внимание собравшихся, что оба мизинца гнома еще больше увеличились в размерах и к тому же приобрели синеватый оттенок…

– Как себя чувствует господин Казимир? – спросил Железяка у тролля и вновь завелся в приступе кашля.

– Гр, маленькие пальцы сломал, – ответил тот, озабоченно глядя на приятеля. – А ты, гр, заболел?

– Я? Да со мной все в порядке, просто немного каш…кх-кх-кх…

– Заболел. Эй, Мак-Дин! – проревел Пуслан, – Гр, иди сюда, доктор!

– Да, – озабоченно вздохнул Мак-Дин после беглого осмотра лекпина, – я хоть и не доктор, а ветеринар, но пациент неслабо простужен. И если мы вскорости не уберемся из этих гнилых мест, простуда может перейти в лихорадку. Причем, в лихорадку заразную.

– Что ж, уходим отсюда, как можно быстрее, – подвел итог Воль-Дер-Мар.

* * *

Прошло несколько часов. Путешествие по болоту превратилось в настоящую пытку. Оно словно не хотело выпускать жителей Фалленблека: то на пути оказывалась непроходимая топь, то густой колючий кустарник, то идти дальше по прямой становилось невозможно из-за поднимавшихся из трясины волн невыносимой вони. Хорошо хоть до сих пор разнообразная бегающая, прыгающая и ползающая болотистая живность встречалась не столь агрессивная и не в том количестве, чтобы осмелиться напасть на разношерстную компанию.

Путешественники двигались один за другим, стараясь ступать след в след. Впереди, по мере усталости, меняя друг друга, шла молодежь: Мухоол, Даяа-Кум, Дьяко, Мак-Дин; вторым постоянно был Воль-Дер-Мар, указывающий направление движения; за ним ступал Пуслан с Железякой на плечах – лекпин хоть и храбрился, утверждая, что готов идти самостоятельно, однако ноги его в буквальном смысле не держали; за троллем шел господин Казимир – самый пожилой в компании; замыкал же процессию Четверг двести второй, являясь как бы прикрытием с тыла.

Минул полдень, а конца болоту видно не было. И если в районе приютившего компанию валуна хотя бы с одной стороны на дальнем горизонте виднелись горы, то теперь вокруг была однообразная ровная, пружинистая под ногами, поверхность, разбавленная редкими кустиками.

– Так, делаем привал, – остановил Воль-Дер-Мар измученных товарищей. – Мухоол, Мак-Дин и Даяа-Кум, наберите хвороста, наломайте веток, сделаем из них хоть какой-нибудь настил; Четверг и вы, господин Казимир покумекайте, как лучше костер развести; я подумаю, как последнюю рыбку приготовить, а ты, Дьяко, давай-ка, превращайся в дракона, поднимись повыше и постарайся хоть какой-нибудь ориентир обнаружить, особенно вон в том секторе и сверху мне струйкой огня это направление укажешь.

– Гр, а мне что делать? – подал голос Пуслан, продолжавший держать на плечах впавшего в бесчувственное состояние Железяку.

– А ты – отдыхай, – распорядился Воль-Дер-Мар, – итак еле на ногах держишься.

Все занялись порученными делами. Первым с поставленной задачей справился Дьяко. Преобразившись в дракончика, он, как и просил Воль-Дер-Мар, взлетел высоко в воздух, осмотрелся и сразу опустился обратно. А когда вновь преобразовался в человека, рассказал кое-что обнадеживающие: во-первых, чуть правее от намеченного курса, к тому же не очень далеко от привала среди болота текла довольно широкая река; во-вторых, в той стороне, куда она несла свои воды, виднелись горы. Воль-Дер-Мар вздохнул с облегчением – вопрос, в какую сторону двигаться дальше решился. Другое дело – как двигаться?

– Лови, лови! Загоняй, прыгай, держи! – донеслись с болота крики. – Держи, не отпускай!

– Я и держу…

– Крепче держи! А еще лучше – дай сюда!

Воль-Дер-Мар узнал возбужденный голос Мак-Дина. Но сначала увидел не его, а Мухоола, тащившего большую охапку хвороста. За ним шел Даяа-кум, то и дело наклонявшийся и подбиравший оброненные приятелем веточки. Мак-Дин ковылял последним, лицо его сияло от счастья, а на вытянутой руке, держа за веревочку, он нес продолговатый, раскрашенный во множество оттенков зеленого воздушный шарик.

– Ты, чего это, докторишка, на детский праздник собрался? – удивился Воль-Дер-Мар.

– Да! На праздник, который будет у нас дома, когда мы вернемся! – Мак-Дин аж подпрыгивал от радости. – Смотри, какую зверюгу Даяа-кум поймал, – и он сунул шарик под нос недоумевающему Воль-Дер-Мару.

– Это же толстобрюхий болотный летяга! Понимаешь, Воль, в чем дело-то?! Их там целый выводок, понимаешь?!

Только теперь, вглядевшись, Воль-Дер-Мар понял, что в руках у ветеринара явно живое существо, сильно раздувшееся, однако имеющее короткие отростки – на самом деле являвшие собой маленькую узкую голову, лапы-ласты, и хвост, который сначала был принят за веревочку.

– Ну и… что? – пожал плечами Воль-Дер-Мар.

– Да это же наше спасение! Вот, держи! – ветеринар передал ему хвост-веревочку. Живой шарик ощутимо потянул вверх.

– Чувствуешь, Воль? Три-четыре таких толстобрюхих и ты в воздухе!

– И как это происходит?

– Все очень просто, – принялся объяснять Мак-Дин. – Болотные летяги на своих маленьких ножках передвигаются на совсем короткие расстояния. Если же толстобрюхим надо преодолеть несколько метров, они завязывают свой длинный хвост узелком, вдыхают побольше воздуха, раздуваются и летят, куда захотят. Потом хвостик развязывается, воздух спускается, и они приземляются. Такой вот способ передвижения!

– Ну и дальше-то что? В чем наше-то спасение?

– Ты, что, не понял? – ветеринар посмотрел на Воль-Дер-Мара, как на несмышленыша. – У этих болотных летяг сейчас как раз сезонная миграция началась. Они собираются выводками и перелетают на юг. Причем, в воздухе могут оставаться очень и очень долго, а это как раз то, что нам надо!

– Ты хочешь сказать, что мы на них, как на воздушных шариках полетим? – предположил Воль-Дер-Мар.

– Нет! – Мак-Дин с довольным видом посмотрел на слушавших его товарищей. – Мы сплетем из ивовых прутьев одну большую корзину, наловим несколько десятков этих летяг, заставим их надуться, и из множества маленьких шариков у нас получится один большой летательный аппарат.

– А-а-а… Но как?

– Направлять их движение будет Дьяко-дракон. Пару раз пламенем дунет, и полетят наши болотные летяги, куда надо!

– Ничего более авантюрного, я в жизни не слышал, – вновь пожал плечами Воль-Дер-Мар. После чего принялся отдавать новые распоряжения по подготовке к сооружению аппарата для необычного способа передвижения.

Глава шестнадцатая
Новоиспеченный декан

Самый молодой преподаватель Факультета Рыболовной магии, еще вчерашний студент, а сегодня Бакалавр Первой ступени, Алесандро Б. Зетто был вне себя! Не так он представлял первый практический день пребывания в должности преподавателя, совсем не так!

Уроков не было. Вместо них прошло собрание преподавателей, которое провел свеженазначенный декан, господин Репф.

Худшей кандидатуры на эту должность Алесандро даже представить себе не мог. Подумать только, тот самый Репф, который в свое время был с позором выгнан из стен Факультета Рыболовной магии, который, работая в «Факультетском вестнике» практически в каждой своей статье поливал грязью преподавателей и студентов, теперь возглавил это учебное заведение!

Алесандро не слишком интересовался, так называемой «политической» жизнью Факультета. По большому счету, ему было безразлично, кто является его деканом, то есть, фактически, администратором. Главное – чтобы здесь учились действительно талантливые рыболовы, а преподавали – действительно грамотные педагоги, к коим Алесандро относил большинство профессоров, задействованных на соответствующих должностях. Но чтобы Факультетом руководил Репф!…

Полное отсутствие логики! Глупость! Абсурд! А может… преступление? Может быть, герптшцог Ули-Клун специально назначил Репфа деканом, чтобы тот своими действиями развалил Факультет, чтобы не стало заведения, из которого каждый год выходили полноценные маги?!

Именно эта догадка заставила молодого преподавателя прийти на организованное Репфом собрание и внимательнейшим образом вникнуть во все услышанное, запомнить каждое слово, высказанное присутствующими, даже каждую интонацию…

Что больше всего поразило и расстроило Алесандро, так это абсолютно спокойное отношение к происходящему многих преподавателей. Прекрасно зная, что представляет собой господин Репф, они восприняли его назначение деканом, как само собой разумеющееся. Про Эразма Кшиштовицкого, много лет возглавлявшего Факультет, а теперь помещенного в тюрьму, они даже не вспомнили, зато, заглядывая в рот, слушали нового декана!

Господин Репф говорил долго. Но, по мнению Алесандро Б. Зетто, речь декана была совсем не о том, о чем следовало бы. То есть, ни о предстоящем учебном процессе, ни о задачах, возлагаемых на преподавателей, и даже ни о постигшей Факультет беде. Вместо этого декан обвинял во всех смертных грехах своего предшественника, Эразма Кшиштовицкого, предрекая тому скорую и якобы заслуженную расплату за совершенное зло. Вспомнил и почти дословно пересказал господин Репф свою статью, недавно опубликованную в «Факультетском вестнике», акцентировав внимание на том, что нынешний первый курс студентов сформирован вопреки правилам. А чтобы исправить создавшееся положение, господин Репф первым споим приказом в должности декана, объявил об организации новых соревнований по ловле рыбы спиннингом – взамен тех, что «были сорваны из-за колдовства Кшиштовицкого!»

«Кубок Декана» – так назвал их господин Репф, сразу же озвучив самолично придуманные правила. Они немногим отличались от общепринятых правил, но имели два пункта, которые Алесандро посчитал абсолютно глупыми, вредными и антиспортивными. Во-первых, победитель «Кубка декана» определялся не по весу улова, либо по количеству выловленной рыбы, как всегда было принято, и что объективно являлось по-настоящему спортивным, а по одному самому крупному пойманному экземпляру. В этом случае первое место мог занять кто угодно, даже полный профан, которому раз в жизни улыбнулась удача. Какая уж тут спортивность!

Во-вторых, местом соревнований Репф объявил протекавшую в горах речку, берега которой в это время уже покрылись снегом, а температура вокруг была скорее ниже нуля, чем выше.

Присутствующий на собрании профессор Химей, сразу поинтересовался, какой в этом смысл? Зачем спиннингистам бегать по колено в снегу, и не связан ли выбор места соревнований с тем, что родственник господина Репфа, доктор Огус, преподающий на Факультете дисциплину «Свойства рыболовных удилищ», очень заинтересован в реализации партии морозоустойчивых спиннингов, которую сам закупил по бросовой цене?

Однако на это замечание Репф никоим образом не отреагировал, будто Химей ничего не спрашивал, и профессор биологии, оскорбленный подобным отношением, покинул аудиторию. То же самое хотел сделать и Алесандро, но в последний момент удержался, чтобы услышать, чем еще «порадует» декан. И тот не заставил себя ждать:

– «Кубок Декана» для того и задуман, чтобы сложные морозные условия выявили, кто на самом деле спортивен и силен духом. Пусть все увидят, кто действительно настоящий рыболов, а кто попал на Факультет случайно по одному лишь желанию Кшиштовицкого!

Все спортсмены окажутся в равных условиях: Во-первых, потому что никто прежде не бывал на этой реке, а во-вторых, потому что всем им будут розданы специальные удилища исключительной ручной работы. Заметьте, – розданы бесплатно! Причем, победитель навсегда оставит это уникальное удилище в личное пользование. Ну а так как Факультет, несомненно, должен получить компенсацию за расходы по приобретению этих удилищ, то их стоимость будет в дальнейшем удержана из стипендии проигравших студентов…

– Позвольте, – поднялся с места Алесандро Б. Зетто, – а, говоря о победителе, вы подразумеваете…

– Я подразумеваю – ПОБЕДИТЕЛЯ! – повысил голос Репф. – Которым, естественно, может стать только один из спортсменов. Все остальные окажутся проигравшими. А вам, молодой человек, не знаю вашего имени, в следующий раз, прежде чем вскакивать с места и перебивать своего начальника, очень рекомендую сперва спросить для этого разрешения! Вы не на рыночной площади, а в храме рыболовной науки. В моем храме!!!

В зале возникла пауза. Никто не знал, куда именно смотрит декан из-под своих черных очков, но каждому казалось, что взгляд Репфа обращен именно на него.

– Я не стану менять количественный состав спортсменов, – продолжил Репф. – В командах второкурсников и, хм, новобранцев их должно быть по семеро. Но при этом каждой командой должен руководить тренер, которого сию минуту будет назначен лично мною. Тренером первокурсников будете вы, молодой человек! – Репф ткнул пальцем в Алесандро. И, не дав тому раскрыть рта, ткнул пальцем в другую сторону. – А вас, господин Асн-асн, я назначаю тренером второкурсников.

– Извините, уважаемый господин декан, – Асн-асн поднялся с места, держа поднятой правую руку, словно молодой студент, – разрешите мне слово?

– Говорите, – нахмурился новоиспеченный декан.

– Прошу меня простить, но, возможно, вы еще не вошли в курс всех дел. Э-э-э… дело в том, что на Факультете Рыболовной магии существуют две кафедры спиннинга: «Кафедра некрупной рыбы» и «Кафедра крупной рыбы». Первой руководит магистр Женуа фон дер Пропст, второй – уважаемый профессор Тычча. Я же, как всем известно, отвечаю только за зимнюю блесну.

– Хм, – ухмыльнулся Репф, – спасибо, что напомнили, господин Асн-асн. Но я, как раз в курсе всех дел. Магистр Пропст исчез, и сомневаюсь, что впредь мы о нем хоть что-нибудь услышим. Ну а на профессора Тыччу можем полюбоваться сию секунду. Вон он, сидит в первом ряду на специально предназначенном для него месте, то есть, сразу на двух стульях. Глядя на уважаемого профессора, становится понятно, почему он заведует кафедрой именно крупной рыбы, ха-ха-ха, – рассмеялся Репф собственной шутке. В зале тоже послышались сначала редкие смешки, вскоре перешедшие в настоящий гогот, который Репф оборвал резким поднятием руки.

– Мало того, что господин Тычча с его необъятными объемами не сможет пройти заснеженному берегу реки и пару десятков метров, так он еще и человек, так сказать, исключительно южного склада, и я не хочу, чтобы тренер второкурсников околел сразу после начала соревнований.

Вы же, господин Асн-асн, в моем представлении, напротив, человек северного склада, поэтому и заведуете зимней блесной. И могу вам заранее сказать вот что. Если на «Кубке декана» победит один из ваших подопечных, в чем я почти не сомневаюсь, то именно вы в дальнейшем возглавите созданную мной, новую кафедру. «Кафедру зимнего спиннинга». А это, сами знаете, дополнительная ставка, причем, немаленькая…

– Гм, – сразу взбодрился Асн-асн, – в таком случае, позвольте спросить, каким образом будет обеспечиваться безопасность участников соревнований на обледенелой реке? Ведь кому-то будет нужно следить не только за соблюдением Правил, но и за личную безопасность каждого, в том числе и за магическую безопасность…

– А когда на факультетских экзаменах полностью обеспечивалась простая и магическая безопасность?! – в свою очередь задал вопрос Репф. – Вспомните-ка хотя бы недавно устроенный Кшиштовицким экзамен с названием «Угости рыбкой», во время которого сгинул лекпин Гатауль! Или случай с Прорывом, когда пострадали не только абитуриенты, но и сами преподаватели Факультета! Я уже не говорю про позавчерашнюю катастрофу!!! – декан потряс кулаками в воздухе.

– Так вот, настоящий рыболов, настоящий ученик Факультета должен быть крепок здоровьем, а хлюпики нам здесь не нужны. Поэтому, если на финиш вернутся не все, так тому и быть! «Победит сильнейший!» – отныне этот лозунг приобретет новый смысл. Ну, а чтобы соревнования прошли на высочайшем уровне, чтобы не было никаких нарушений Правил, я представляю преподавательскому составу главного судью предстоящий соревнований! Который, я надеюсь, в ближайшем будущем займет место трагически ушедшего от нас господина Меналы, то есть станет главой Коллегии Контроля рыболовных соревнований.

Репф обернулся к слуге-гоблину, что-то ему шепнул, тот подскочил на месте и выскочил из зала. Дверь за ним еще не успела закрыться, как слуга вернулся вместе с еще одним гоблином. Узнав в нем молодого редактора «Факультетского вестника» Сака-Каневска и не придав появлению журналиста значения, профессора продолжали оглядываться на дверь, но она и не думала открываться. И даже после того, как Сака-Каневск встал рядом с деканом, никто не догадался, что именно его и имел в виду господин Репф, говоря о новом главном судье.

– Поаплодируем же, господа, так сказать, моей «правой руке»! – воскликнул Репф и, воздев руки вверх, три раза хлопнул в ладоши.

Присутствующим в зале ничего не оставалось делать, как поддержать декана аплодисментами. Не ожидавший такого внимания к своей особе, Сака-Каневск засмущался, не зная, куда девать глаза и руки. Как и все остальные, за исключением господина Репфа, молодой журналист никак не ожидал, что ему уготовано столь почетное место. Еще недавно в его жизни все было спокойно, он привычно занимался мелкими поручениями главного редактора вестника господина Алимка, надеясь постепенно выслужиться и рисуя свою будущую жизнь в лучшем свете. И вдруг его словно за шиворот выдернули из привычного мирка и назвали главным над многими.

– Облеките его в мантию! – зычным голосом велел Репф. – Да поживей, лентяи, еле шевелитесь, словно всю жизнь только карася на удочку ловили.

Слуга, приведший Сака-Каневска и еще один такой же гоблин, словно его брат-близнец, встряхнули в воздухе мантией странного ярко-зеленого цвета и набросили ее на плечи ссутулившегося журналиста.

– Нарекаю тебя главным следящим за спортивной справедливостью во время «Кубка Декана»! – объявил Репф и вновь захлопал в ладоши, моментально вызвав поддержку зала.

– Но почему? – вдруг перекрыл шум аплодисментов выкрик из зала. – Почему вы назначаете на столь уважаемую должность малоизвестного журналиста? Который ничегошеньки не знает о Факультете Рыболовной магии?!

Кричал Алесандро Б. Зетто. Который вновь не попросил у декана предоставить ему слово, и на которого в притихшем зале теперь были обращены все взоры. В том числе и самого декана.

– Что ж, господин тренер команды первокурсников, кстати, до сих пор не знаю вашего имени, – наконец, произнес тот с вопросительной интонацией в голосе.

– Мое имя – Алесандро Б. Зетто, – представился самый молодой за всю историю Факультета профессор, слегка покраснев. – Зачислен в преподавательский состав с первого сентября.

– Значит, всего три дня назад, – усмехнулся декан. – Так вот, господин, хм, Зетто, как раз то, что Сака-Каневск малоизвестный журналист, почти ничего не знающий о Факультете, и есть главный его плюс. У него нет на Факультете любимчиков и врагов, а значит, в своем судействе он будет беспристрастен. Как уже проявил свою беспристрастность, разоблачив в непристойной связи профессора Малача с первокурсницей. Или, быть может, вы предложите назначить главной судьей этого самого Малача? Который, ко всему прочему обвинен в убийстве!

– Он не обвинен, – возразил Алесандро, – он всего лишь под подоз…

– Молчать! – рявкнул декан. – Не советую вам, господин Зетто, начинать свою преподавательскую карьеру спорами с деканом! И всем остальным тоже не советую со мной пререкаться!

Репф хлопнул сверху по плечу низкорослого Саку-Каневска, и тот вздрогнул, почувствовав помимо удара еще и болезненный укол.

– Раз уж его величество герптшцог Ули-Клун назначил меня руководить здешним сборищем магов-интеллигентов, то я наведу здесь порядок. Нас всех ждут великие перемены!

Журналист, только что назначенный главным судьей предстоящих соревнований, прикусил губу, чтобы сдержать готовый вырваться стон. Рука декана все сильней сжимала его плечо, при этом пальцы попеременно впивались в кожу, словно стараясь ее проткнуть, боль от укола начала расползаться во все стороны. Меж тем, Репф продолжал говорить:

– Завтра же после обеда мы вновь встретимся в этом зале, и каждый из преподавателей должен будет предоставить мне доклад в письменной форме о том, как лично он видит все то НОВОЕ и ПРЕКРАСНОЕ в ближайшем будущем Факультета! А два тренера, помимо докладов, должны будут также передать мне списки участников соревнований. Для не выполнивших это требование ворота Факультета рыболовной магии распахнутся в тот же миг. Естественно, все нажитое ими имущество, останется в факультетских стенах. Другими словами, они уйдут отсюда голыми…