Текст книги "Шут королевы Кины"

– Конечно, – усмехнулся я, – Куда ж мы денемся от своих лошадей!

Я направился следом за своими друзьями, а хозяин следовал за мной, чуть сзади. Войдя в зал, я вспомнил о Твисте и повернулся к хозяину:

– А где наш маленький товарищ?

– Это тот, за которым господин Душегуб гонялся, после того, как тот его стулом по голове огрел? – переспросил он.

– Я не знаю, кто кого и чем огрел, но малыш был вместе с нами… – холодно осадил я разговорившегося ресторатора. Тот с ходу понял мой намек и доложил по-военному четко:

– Господин… малыш уехал на своей тележке и просил тебе передать, что будет дожидаться вас всех в условленном месте.

Я бросил взгляд на снова рассевшихся за столом ребят и в последний раз повернулся к хозяину:

– Распорядись, чтобы наших лошадей седлали. Мешок с провизией вынесешь во двор, мы уезжаем через полчаса.

На лице у хозяина мелькнуло разочарование, но он только сдержанно поклонился и направился отдавать необходимые распоряжения.

А я двинулся к столу, где уже звенели бокалы и стучали вилки по тарелкам.

Мне все-таки удалось как следует закусить и даже предотвратить окончательное упитие распоясавшегося Братства. Во двор мы вышли, как я и обещал, через полчаса, но только после того, как Душегуба уверили, что целый бочонок местного пива приторочен к его седлу. И он действительно был водружен на круп троллевой лошади и привязан к седлу. Душегуб нежно погладил деревянную емкость и через секунду, как ни в чем ни бывало, сидел в седле. Остальные тоже… погрузились на лошадей, а Фродо мне пришлось посадить впереди себя. При этом хоббит на все корки разносил Душегуба «спугнувшего его извозчика».

Спросив у хозяина дорогу к городским воротам, ведущим к границе Покинутых земель, мы шагом тронулись через площадь в сторону указанной нам улицы.

Проезжая мимо эротической статуи местного выдвиженца, Фродо скривил отвратительную физиономию и попытался плюнуть в бронзового голыша, но у него ничего не получилось. То ли губы для плевка не сложились, то ли слюны не набралось. Только эта неудача внезапно привела к резкому повышению говорливости и так редко молчавшего хоббита. Покачиваясь между моих рук, Фродо принялся рассуждать:

– Напрасно ты, Серый, от нас ушел! Какой был пир!! Я так не закусывал со времен ухода из Шира. А какие Бертран рассказывал анекдоты! Даже я краснел!

– Что, при Эльнорде? – удивился я, – Мне казалось Изом – джентльмен…

– Изом – граф! – назидательно произнес Фродо, – А анекдоты он нам рассказывал, когда Эльнорда удалялась с хозяином по хозяйственным вопросам. Ты представляешь, она сама лазила в хозяйский погреб, чтобы выбрать ветчину и колбасы! Вот это хозяйка! Да… О чем, бишь, я?.. А, ну да, об Изоме! Бертран может выпить почти столько же сколько Душегуб, но ты обрати внимание насколько у Душегуба больше брюхо! Но, правда, Изом гораздо меньше ест… Вот загадка – пьет бутылками, ест таблетками и совершенно не пьянеет! А?! Ну, а когда он принялся грызть бутылки!..

Тут его физиономия скривилась и он, на этот раз достаточно смачно, плюнул лошади под копыта:

– Гадость! Какая же гадость эти бутылки…

Хоббит замолчал покачиваясь в такт шагу лошади, и мне вдруг показалось, что моему маленькому другу становиться плохо, что его попросту укачивает! Но я ошибся. Оказывается он просто размышлял, и итогом его размышлений явилось:

– А может они со стороны горлышка вкуснее… Ведь совершенно ясно, что на донышке оседает всякая гадость! Отстой!..

Он еще чуть-чуть помолчал и закончил с полной уверенностью:

– Ну точно! Поэтому они вдвоем с троллем и уговорили целую бутылку, а нам с Эльнордой донышко оставили! Вот, паразиты! Ну ничего, следующий раз сами донышки будут жевать, а нам – горлышки подавай!

Наша кавалькада, между тем, миновала ворота Сотдана и двигалась по пустынной дороге прочь от города. Фродо продолжал бормотать что-то насчет горлышек и донышек, но его язык уже совсем заплетался, и все чаще меховая голова хоббита падала на его грудь обтянутую желтенькой рубашкой. Он явно засыпал, сморенный непосильной выпивкой, обильной трапезой и теплым солнышком.

А вот тролль, похоже, наоборот, приходил в себя. Его осанка становилась все тверже, он привычно озирался по сторонам, удерживая под контролем окрестности. Позади бок о бок двигались Эльнорда и Изом, о чем-то потихоньку переговариваясь. Иногда слышался тихий мелодичный смех эльфийки и сдержанное покашливание графа. Последним ехал я со спящим хоббитом на руках.

Мы двигались неторопливо, и также неторопливо день сваливался к вечеру. Зеленое солнце в оранжевых небесах вынырнуло из-под коричневых облаков и повисло над самым недалеким горизонтом. И там же, у горизонта, струилось какое-то смутное марево, размывая линию, разделяющую землю и небеса. А через некоторое время вдалеке засверкала полоска реки, удивляя тем, что выныривала будто бы ниоткуда и уходила чуть извиваясь в сторону горизонта. Однако, когда мы подъехали поближе, стало ясно, что это совсем не река – во-первых, даже на самой спокойной воде должны все-таки быть блики от текучей воды, а во-вторых, не может же река течь выше своих берегов!

– А вот и зеркальный путь… – объяснил эту загадку природы спокойный и совершенно трезвый голос Изома.

– А вот и наш маленький Твист… – рефреном прозвучал милый голосок Эльнорды.

И действительно, невдалеке от места начала зеркального пути под огромным, раскидистым деревом неизвестной мне породы спокойно стояли распряженные серые козлики, рядом располагалась, задравшая в небо оглобли, тележка, а чуть в стороне стоял Твистов шатер и пылал уютный костерок, в свете которого был ясно виден бочонок в треуголке. Значит и Трант-тат, вернее его Вторая треть, был на месте.

Мы свернули с дороги и направились прямиком к костру.

Над огнем висел костерок, и в нем как раз закипала вода. Задумчивый Твист расположился рядом и не отрываясь смотрел на огонь, а в его распахнутых глазах плясало пламя.

Душегуб остановил свою лошадь около огня и легко срыгнул на землю. Твист даже не поднял на него глаз. Тролль хмыкнул и принялся расседлывать лошадь. Эльнорда и Изом так же спешились и занялись своими лошадьми. Я немного отстал, и потому, когда моя лошадь подошла к костру, тролль уже освободился и подошел ко мне, чтобы принять спящего хоббита. Передав Фродо в лапы Душегуба, я тоже спешился и с улыбкой смотрел, как нежно тролль укладывает Фродо на траву около костра. Маленький хоббит неожиданно открыл один глаз и, увидев сидящего у огня Твиста, пробормотал:

– А, Твистик, Душегуб тебя не схавал?.. Это хорошо…

После чего он снова закрыл глаз и мерно засопел.

Твист оторвал, наконец, взгляд от костра и сурово посмотрел на Душегуба. Огромный тролль несколько неуклюже пожал плечами и пробурчал:

– Да ладно, не обижайся… Я больше не буду мешать вино с пивом…

Рядом присела Эльнорда и ее мелодичный голосок ласково прозвучал возле уха карлика:

– Твистик, у тебя водичка закипает?.. Что будем делать, чай заварим или компоту замутим?..

Она явно подлизывалась к шуту, потому что отлично знала, как Твист полюбил чай, который она притащила из нашего мира. Вообще-то эльфийка заваривала чай крайне редко – экономила свой небольшой запас, но сейчас этот напиток был вместо трубки мира.

И Эльнорда не ошиблась, на личико Твиста вползла довольная улыбка, он выхватил из кармашка свой знаменитый монокль, вставил его в левый глаз и, я бы сказал, нагло поинтересовался:

– А можно мне две кружки чаю?..

– Да хоть четыре!.. – воскликнула Эльнорда.

У счастливого карлика от столь неожиданной и непостижимой щедрости эльфийки вывалилось из глаза его увеличительное стекло и отвалилась челюсть. Но Эльнорда еще не кончила его удивлять:

– А еще я тебя угощу чудесными бутербродами с ветчиной, колбаской и маринованными огурчиками!.. Ты ж у нас сегодня и обедал-то кое-как.

Душегуб виновато закряхтел, а Твист вскочил на ноги и, счастливо улыбаясь предложил:

– Давай я тебе, красавица, помогу. Я умею чудесно резать колбаску…

– Давай, – тут же согласилась Эльнорда, и они с карликом принялись шустренько накрывать ужин. А я подошел ко Второй трети.

– Как дела, Сикти? – спросил я, присаживаясь на траву рядом с коротконогим Трант-татом, – Ты давно сюда пришел?

Давно, – ответил бочонок, дернув носом, – Я на дереве прятался, когда козлы подъехали… Ох и злой был Твист, когда появился, прям как красолюк, если его в норе прищемить. Я даже не стал сразу с дерева слезать. Только когда он начал бегать взад-вперед и волноваться, куда это я подевался, я ему покричал. А он, как увидел, что вы подъезжаете, уселся у огня и надулся… Только красивая Эльнорда сразу догадалась, что надо делать.

И тут Вторая треть рассмеялся. Звук его смеха был неожиданно низким и достаточно противным, словно настраивали контрабас, так что в нашу сторону обернулись все, кроме спавшего Фродо.

– Все в порядке, – успокоил я наших друзей, – Просто мы с Сикти веселимся.

– Хм, – негромко пробормотал Изом, – А я решил, что ты применил к пареньку третью степень допроса.

– А что такое «третья степень допроса»? – немедленно переспросил Вторая треть.

– Не слушай ты графа, – улыбнулся я в ответ, – Он просто пытается тебя напугать.

Вторая треть воинственно поддернул свои трусы и громко произнес:

– Нас, Тринт-татов, напугать очень трудно! Мы бегаем быстро!

– Да, – согласился я, – Бегаете вы быстро, да и другие достоинства у вас имеются…

– Ага, мы очень талантливые, – гордо подтвердил Сикти, – только ума у нас маловато, – неожиданно скатился он к самокритике.

– Почему ты так считаешь? – удивился я.

– Если бы у нас ума было много, мы бы нашли способ справиться с напастью не вылезая из горы. А теперь вот, броди между… к-хм, людей, ищи неизвестно кого…

– Я думал, ты гордишься, что на поиски послали тебя?

– Гордюсь… – как-то не слишком гордо ответил Сикти, – Еще бы домой вернуться, совсем бы гордый стал…

В его голосе прозвучала такая тоска и неуверенность в своем благополучном возвращении в родные горы, что мне даже стало не по себе. Внезапно я понял, как неуютно было этому представителю «скального народа» на открытой местности, вдалеке от родных гор, как ему было страшно в окружении совершенно чужих существ, как ему было тоскливо вдали от своего племени. Но тут мне пришло в голову, что ведь и мы тоже были вдали от… «родных гор…», значит мы с Тринт-татом родственные души!

Я улыбнулся ему и сказал:

– Зато, ты повстречал друзей, увидел свет… Представляешь, сколько всего ты расскажешь своим родичам, когда вернешься домой с победой!

– Ага, им расскажешь! – неожиданно возразил Вторая треть, – Кто меня слушать станет, и кто мне поверить?!

– Как – кто поверит?! – удивился я.

– Ну, вот если бы ты всю жизнь просидел в скале, только изредка выходя наружу и иногда, издалека, следя за бам… к-хм, людьми, ты бы поверил, что бывают такие маленькие, – он ткнул лапой в направлении спящего Фродо, – И такие большие, – последовало указание на Душегуба.

Вторая треть выжидательно посмотрел на меня, но не дождавшись ответа продолжил:

– Ты бы поверил, что можно козлов запрячь в телегу, а в мертвом теле может жить душа?!

– Знаешь, мне в этом мире доводилось видеть вещи куда более удивительные, – усмехнулся я в ответ, – А потом, вполне возможно, что ты принесешь с собой нечто такое, что заставит твоих сородичей поверить тебе.

Вторая треть оттянул лапами оба передних кармана на своих трусах, заглянул в них, смешно скосив глаза вниз, как будто проверял, хватит ли там места для чего-нибудь необычного, потом задумчиво покосился на Твистовых козлов, и уже затем снова посмотрел на меня:

– Да?..

Я собирался убедительно ему ответить, но Эльнорда опередила меня:

– Мальчики, ужинать!.. – повелительно пригласила она всех нас к расстеленной на траве попоне.

Вторая треть не дожидаясь моего ответа на свой вопрос, включил третью скорость и помчался на зов «красавицы». Я только пожал плечами и отправился следом.

Подходя к уже собравшейся компании, я услышал просительный голосок Второй трети:

– А можно мне побольше вон того и вон того. Мы что-то совсем проголодались…

При этом он всем телом поворачивался, чтобы посмотреть на Фродо, спавшего чуть в сторонке.

Впрочем, все, кроме Тринт-тата и Твиста, ели весьма лениво. Видимо сказывалась нагрузка длительного обеда. Грязной посуды после этого ужина было мало, так что Твист немедленно вызвался ее перемыть, явно рассчитывая, что ему зачтут этот подвиг, как полноценное дежурство. Спорить с ним нам совершенно не хотелось, тем более, что мы чувствовали себя перед ним несколько виноватыми. Поэтому, поручив Твисту и первое, самое легкое дежурство, мы отправились спать.

Я долго не мог заснуть, припоминал подробности рассказа сотданского мера. По всему выходило, что завтра у нас будет веселый денек.

Глава 9

Соблазн велик! Но еще более велик тот, кто превозмог этот соблазн!

(Старинная восточная… или западная… мудрость).

Только вот как часто этот великий потом всю жизнь жалеет, что превозмог этот соблазн…

Мое дежурство этой ночью было последним. Душегуб, дежуривший передо мной, растолкал меня, когда ночное небо было почти черным, и в нем яростно сверкали звезды. Короче, когда ночь была в самом соку. Сам Душегуб немедленно улегся на травку и, не дожидаясь, пока я приму позу бдящего стража, захрапел.

Я немного полежал, борясь с дремотой, а потом поднялся и крадучись направился к Эльнординой фляге с водой. Набрав в горсть водички, я сполоснул свою помятую физиономию, и кстати потянувший ветерок приятно захолодил кожу. Повторив эту процедуру еще пару раз, я понял, что окончательно проснулся и, оставив в покое водные запасы эльфийки, отправился обозревать лагерь. Обозрел я его быстро – Душегуб спал около костра, с противоположной стороны костра, завернувшись в плащ тихо лежал Изом, возле Твистовой повозки, на самой мягкой травке между двух козликов устроилась Эльнорда, похожая в своем плаще на длинный зеленый сверток. Твиста и Фродо я обнаружил в шатре, где они сопели и посвистывали в два носа, прижавшись друг к другу спинами. За деревом тихо и незаметно стоял, закрыв глаза Сикти. Его ног не было видно, а руки были согнуты под такими странными углами, что он неожиданно напомнил мне большой кактус.

С минуту понаблюдав за неподвижным меховым бочонком, я тихо пробормотал:

– Никак не думал, что Тринт-таты тоже спят…

– А никто и не спит… – немедленно и так же тихо отозвался тот, – Просто я культурный и никого не хочу тревожить…

– А-а-а, – понятливо протянул я, – Значит ты тоже бдишь…

– Ничего я не бдю, – сердито зашептал малыш, – Я просто стою и жду!..

– Слушай, Вторая треть, – чуть обиженно зашептал я, – Что ты стал таким недовольным. Вечером вчера что-то дулся, сейчас ворчишь… Что случилось-то?..

Тринт-тат немного помолчал, а потом снова зашептал, уже гораздо спокойнее:

– Во-первых, я Первая треть…

– Да, – немедленно удивился я, – А я и не понял… Вы очень похожи…

– Ничего мы не похожи!.. – немедленно озлобился Первая треть, – Как я могу быть похожим на этого… мусорника… Он же подбирает все подряд и все рассовывает по своим карманам. Так что нам потом силой приходится освобождать его трусы от всякого хлама!..

Я присмотрелся и увидел, что у этого индивидуума действительно на трусах карманов не было. Поскольку Первая треть замолчал, я позволил себе вопрос:

– А во-вторых?..

– Во-вторых, – снова немного успокоившись, продолжил он, – Вторая треть отправился изучать следы…

– Чьи следы? – спросил я, слегка встревожившись. Лично мне никаких следов пока не попадалось.

Тринт-тат немного помолчал, потом вздохнул и зашептал:

– Вот ты спрашиваешь, почему я такой недовольный?.. Я не дуюсь и не обижаюсь, просто вчера вечером, как раз перед вашим приездом Третья треть нашел следы… Тринт-тата. Это Барти, он прошел по зеркальному пути дней шесть назад… Прошел он туда, куда и мы сейчас направляемся, а обратно не проходил… Вот Вторая треть и пошел дальше по следу, может я найду Барти…

С каждым словом голос Сикти становился все тревожнее и тревожнее, пока не скатился почти к истерике. Его шепот прервался каким-то всхлипом и он замолчал.

– А почему вперед пошел Вторая треть? – спросил я, надеясь скорее отвлечь Тринт-тата от мыслей о Барти.

– Так решил Целый… – ответил он.

– А почему Целый так решил? – не отставал я, – Ведь Вторая треть, как я понял, из вас самый неопытный…

– Вот пусть опыта и набирается… Мне-то чего опыта набираться, когда я и так самый старый! – буркнул Первая треть, ему явно были не по душе мои расспросы.

– И далеко Вторая треть ушел? – задал я очередной вопрос.

– Он уже почти у самой границы… – ответил Первая треть, и в его голосе снова возникла тревога.

– Целому, конечно, видней, – проговорил я задумчиво, – Но мне кажется, что Второй трети не стоит соваться на Покинутые земли в одиночку!..

– Ты так думаешь?! – быстро переспросил Первая треть.

– Уверен!.. – твердо ответил я.

Первая треть на секунду замер, словно сеттер в стойке, а затем расслабился и прошептал:

– Целый тоже так решил… Вторая треть возвращается,.. но ругаться он будет!..

– Почему он будет ругаться? – удивился я.

– Скажет, что его заставили без дела бегать туда-сюда…

– Ну как же без дела – он дорогу разведал, окрестности осмотрел… След, опять же…

– Что след? – перебил меня Первая треть, – Он Барти не нашел, значит дела не сделал!

– Э-э-э, друг, – улыбнулся я, – Да ты максималист!..

– А ты чего обзываешься? – немедленно обиделся Первая треть.

– А чего ты обижаешься, сам не знаешь на что? – улыбнулся я.

– Ты скажешь – «мак…си…ма…лист» не обзывание?.. – несколько неуверенно спросил Первая треть.

– Конечно, нет, – ответил я и объяснил значение этого очень научного слова.

Первая треть поскреб когтями свою треугольную голову, а потом спросил:

– И ты много таких умных слов знаешь?

Вопрос был неожиданный, хотя, с другой стороны, лестный. Я гордо расправил плечи и небрежно ответил:

– Да, сотни две наберу…

– Ну?! – уважительно произнес Первая треть, – Крепкая у тебя голова… Я бы от двух десятков в известняк зарылся!..

Я не стал уточнять значение выражения «зарыться в известняк», судя по тону, оно лежало где-то рядом с нашим «крыша поехала». И кроме того, мне вдруг стало стыдно – ну что я в самом деле перед малышом бахвалиться начал. Потому я попробовал перевести разговор на другую тему:

– А скоро Вторая треть вернется? Хотелось бы его расспросить, что он видел по дороге к границе?

– Так и я могу тебе рассказать, что я видел… – спокойно заявил Первая треть, – Зеркальный путь тянется все время прямо. Примерно в половине расстояния до границы начинается лес, а может быть роща, Вторая треть не слишком тщательно его обследовал, потому что живым там не пахнет… Даже зверья нет. Лес тянется только справа от Зеркального пути, а слева – небольшие кустики, как будто кто-то все деревья вырубил.

– И долго до границы шагать?

– Вашей скоростью около двух часов, – в голосе у Первой трети появилась нотка превосходства, и я тут же вспомнил гордое замечание Второй трети «я быстро бегаю».

– Значит Вторая треть с зеркального пути не сходил? – задумчиво спросил я.

– Нет сходил! – сразу же возразил Первая треть, – Он же был в разведке, значит шел разведочной тропой!

– И что это значит?

– А это значит, что Вторая треть перемещался… зигзагом… Забирал от Зеркального пути то вправо, то влево. Разведчик всегда так должен ходить!

– Подожди! – остановил я его быстрый шепоток, – А если бы к границе шел Целый, то передний разведчик тоже двигался бы «зигзагом»?

– Конечно! – воскликнул Первая треть.

– А по какому следу шел Вторая треть?

Первая треть уставился на меня своими глазенками, и его кожаный нос быстро задергался. Он явно не понимал, что я имею ввиду. Мне пришлось разъяснить свой вопрос:

– Если Целый всегда ходит… россыпью… Ну, одна треть впереди, в разведке, а две трети позади, но тоже не вместе, то по следу какой части Барти шел Вторая треть. Или ты не можешь этого определить?

Первая треть на секунду замер, а последовавший за этим шепот был уж совсем придушенным, и в нем явственно звучал ужас:

– Барти шел… вместе… Все трое шагали по Зеркальному пути без разведки и без замыкающего!..

– На мой взгляд, это довольно странно, – несколько растерянно прокомментировал я его шепот.

– Это не странно! – буквально взвился Первая треть, мне даже показалось, что его коротенькие ножки оторвались от травы, – Это значит, что Барти по уши в известняк зарылся, и его теперь пятеро Тринт-татов не откопают!!

Я прекрасно понимал и его возбуждение и его, явно прозвучавший, страх. Получалось, что Тринт-тат Барти либо сошел с ума и просто бродит по Зеркальному пути, либо… Либо оказался под чьим-то влиянием, и под этим влиянием отправился в Покинутые земли. А если верно мое второе предположение, то этим… «влиятелем», без сомнения является тот самый монстр, который уже пытался добраться до разума Тринт-татов! Получалось, что теперь ему это удалось, и последствия этой «удачи» могли быть самыми плачевными для всего скального народца.

– Может, тебе не ходить с нами?.. – обратился я к Сикти, – Похоже, этот путь для тебя небезопасен.

Первая треть помолчал, а потом пару раз мигнул глазенками и ответил:

– Нет, надо идти… Во-первых, мне надо найти Барти… Во-вторых, я, возможно, смогу встретиться с… ну, с этим… который нас обижает. Пока он мучает Барти, я подкрадусь и…

Неожиданно для самого себя, я поднял руку и погладил меховой затылок Первой трети:

– Хорошо, пойдем вместе… Только уж давай договоримся – ты соблюдаешь свое «построение», но разведчик идет рядом с нами и от нас никуда не отходит. Если ты почувствуешь, что кто-то пытается забраться в твой разум, немедленно сообщаешь мне, а я постараюсь тебя защитить…

«Если получиться…» – подумал я про себя, но вслух этого говорить не стал, поскольку наш маленький друг и так находился на грани паники.

А ночь, между тем, кончилась. И звезды сначала умерили свое сверкание, а затем и вовсе исчезли с небосклона, небо посветлело, возвращая себе привычный оранжевый цвет. Солнце еще не встало, однако недалекий горизонт на востоке уже выбросил вверх зеленоватое сияние, предвещая появление местного светила.

Оглядев просыпающуюся округу, я решил, что и моим спутникам пора подниматься. Еще раз погладив меховую макушку Тринт-тата, я уже в полный голос произнес: – Пора поднимать Братство… – и отправился на поляну.

Первой я разбудил Эльнорду. Хотя слово «разбудил» здесь вряд ли подходит. Стоило мне приблизиться к ее, завернутой в зеленый плащ фигурке, как из-под плаща появилась заспанная мордашка эльфийки, а мелодичный голосок пропел:

– Привет, Серый!.. Завтрак через полчаса…

Я улыбнулся и прошествовал дальше. Бертран проснулся, как только я дотронулся до его плеча. Тролля я решил разбудить попозже, но стоило Эльнорде чуть звякнуть крышкой фляги, как тот сам открыл глаза и уселся на травке:

– Что, уже подъем?.. – глухо буркнул он, и его глаза внимательно обежали окрестности.

А вот с Твистом и Фродо мне пришлось повозиться. Заглянув в шатер, я громким командным голосом произнес: – Подъем!.. – однако, ни один из сопящих индивидуумов, даже не сбился с ритма сопения.

– Подъем! – я прибавил и громкости и командности.

Фродо прекратил сопеть, словно у него прервалось на миг дыхание, или он раздумывал, а не выполнить ли прозвучавшую команду, но затем его сопение продолжилось, только стало каким-то обиженным.

А вот Твист проснулся. Карлик прекратил сопеть, открыл один глаз, быстренько оглядел им шатер, закрыл глаз, перевернулся на другой бок и пробормотал совершенно не заспанным голосом:

– Утренний сок и булочки попрошу подать прямо сюда через сорок минут…

– Была команда «подъем», – Уже совсем зверским голосом прорычал я.

Хоббит, не просыпаясь, швырнул в мою сторону одну из маленьких подушек, а карлик добавил к вышесказанному:

– И не забудьте к булочкам миску варенья из казлы!..

– Ах вы… казлы!.. – рявкнул я и шагнул внутрь шатра.

Первым мне под руку попался Фродо. Я одним движением выдернул хоббита из-под одеяла и поставил его на ноги. Тот висел в моем кулаке не открывая глаз, однако, я не обратил на это внимания.

– Марш умываться! – скомандовал я ему прямо в ухо и, отпустив воротник его рубашки, повернулся к сибариту-карлику.

Тот уже успел спрятаться под одеялом и сделать вид, что его вообще нет в постельке. Но мое негодование быстренько обнаружило его щупленькую фигурку, а моя карающая длань ухватилась за воротник его ночной рубашки.

Я даже не удивился, увидев, что Твист спит в специально для этой цели предназначенном белье. Мне было не до удивления! Рванув попавшуюся мне в кулак деталь его спального костюма, я приподнял карлика над постелью. Тот мило, безропотно и молчаливо повис в своей рубашечке, из-под которой торчали его коротенькие ножки. Но когда я собрался отдать очередную команду, карлик неожиданно распахнул все тот же глаз и спокойно произнес:

– Ну что ты орешь? Не видишь, хоббит отдыхает, а ты его можешь разбудить…

Я невольно обернулся в сторону Фродо, и моя рука разжалась. Хоббит снова мирно сопел под своим одеялом, уткнувшись носом в подушку. Я развел руками и повернулся к Твисту… чтобы как раз успеть увидеть, как тот натягивает одеяло на голову!

Вот тут я, признаться, несколько растерялся.

Хотя моя растерянность длилась недолго, прозвучавший за стенкой шатра голосок Эльнорды, предупреждавший, что завтрак почти готов, натолкнул меня на интересную мысль.

Наклонившись над снова начавшим посапывать Твистом, я негромко сказал:

– Твист, а козлов ночью кто-то остриг…

Из-под одеяла мгновенно вынырнула всклоченная голова и встревоженный голосок недоверчиво произнес:

– Врешь!..

– Сам посмотри… – обиделся я.

Твист вскочил на ноги и, как был в ночной рубахе, бросился прочь из шатра. Я довольно улыбнулся и повернулся к хоббиту. На этот раз, не утруждая себя наклонами, я громко, словно разговаривая с кем-то на улице, сказал:

– А Фродо заболел… Как заболел… сильно… Ну сам посуди, вчера проспал ужин, сегодня проспал завтрак… Может здоровый хоббит завтрак проспать?!

Сопение тут же прекратилось, и из-под одеяла показалась весьма озабоченная физиономия хоббита.

– Вы что, уже позавтракали?!

– Уже все в седлах сидят! – не моргнув глазом ответил я, – Сейчас Твист шатер сворачивать будет.

– А как же я?! – воскликнул Фродо и сел в постели.

– А что ты? – поинтересовался я.

– Как же я без завтрака? – возмущенно проверещал хоббит. Видимо, до него наконец дошел весь ужас его голодного положения.

– Ну, может быть Эльнорда найдет для тебя пару каких-нибудь завалящих бутербродов… По-моему, Душегуб там что-то не доел…

– Как же!.. – заорал Фродо вскакивая на ноги и бросаясь к выходу, – Знаю я вашего Душегуба! Ничего после него не останется!

Шатер опустел. Я мог с чувством выполненного долга покинуть его.

Зеленое солнышко встало над горизонтом, и наш лагерь сразу приобрел очень живописный вид. Эльнорда хлопотала у костра и попонки, изображающей из себя скатерть, Душегуб пытался помочь эльфийке. Изом уже устроился возле скатерки и наламывал зачерствевшие лепешки. Твист стоял около своих козлов и укоризненно глядел на меня. Фродо так же дышал укоризно, только располагался он около завтрака.

Я, в свою очередь, приблизился к месту приема пищи и услышал, как карлик негромко пожаловался:

– Разве можно такие вещи говорить?.. А если бы у меня случился разрыв сердца?..

– А если бы у меня случилась грыжа?! – огрызнулся я, – Нанялся я вас что ли из постелей вытаскивать…

– Подумаешь, надорвался!.. – подал Фродо свой голосок, – Во-первых, мы маленькие, а во-вторых, нечего было нас таскать, мы вполне могли еще двадцать минут поспать!..

– А я предлагаю тех, кто уклоняется от ночного дежурства вообще завтраком не кормить… – спокойно сказал Изом, ни на кого особенно не глядя. Но по его поблескивающим глазам я сразу уловил подначку. И точно! Фродо тут же вскочил на ноги и завопил:

– Как это не кормить! Что ж, по-твоему, если кто всю ночь по какой-то важной причине вынужден был проспать, то он уже и не проголодался?!

– Не-е-е, Бертран прав, – неожиданно проворчал тролль, – Тот, кто много спит должен меньше есть…

– Почему!

Фродо был вне себя.

– Потому что иначе он растолстеет… – спокойно ответил Душегуб.

– Оставьте Фродо в покое, – вмешалась Эльнорда, ставя на попону большой котелок с чаем, – У него была веская причина спать сегодня ночью.

– Какая? – спросили мы с Душегубом одновременно, в то время как Фродо с изумлением смотрел на свою нежданную защитницу.

– Он вчера перепил… – Ответила Эльнорда.

– И переел… – добавил Изом.

И мы все вместе уставились на хоббита, который начал медленно наливаться румянцем.

– Красавица, а мне ты дашь своего замечательного завтрака? – послышался позади меня голосок Тринт-тата.

– О, Вторая треть вернулся! – воскликнул Изом, освобождая хоббита от необходимости отвечать нам на наши выпады, – Далеко бегал?

Я оглянулся. Судя по оттопыренным карманам на трусах, это был действительно Вторая треть. Оглядев место лагеря, я понял, что Первая треть, с которым я разговаривал ночью, куда-то отошел.

– В разведку ходил! – гордо ответил Вторая треть, принимая из рук Эльнорды кружку с чаем и кусок ветчины на лепешке, – Все разведал… Только меня слишком быстро вернули…

При этих словах Вторая треть стрельнул глазками в мою сторону.

– Так ты все разведал, или тебя слишком быстро вернули? – не понял Изом.

Однако Тринт-тат ничего не мог ответить графу, поскольку был полностью занят своим бутербродом, а его укоризненный взгляд ясно давал понять, что заводить разговор во время еды по меньшей мере некультурно.

А после завтраки и вовсе стало не до разговоров. Мы быстро свернули лагерь, и уже через несколько минут наш отряд двигался по Зеркальному пути дальше, к границе Покинутых земель, к цели своего путешествия.

Через час неторопливой рыси справа от дороги появились заросли, быстро перешедшие в густой лес с почти непроходимым подлеском. А слева, как и рассказывал Первая треть, раскинулась вырубка, лишь слегка прикрытая новой порослью. Изом рассматривал эту вырубку с каким-то странным интересом, а затем повернулся в мою сторону и негромко проговорил:

– Четыре месяца назад, когда я последний раз пытался пройти в Покинутые земли, на этом месте стоял точно такой же лес, – он кивнул вправо, – Интересно, кто его свел, и куда делись все поваленные стволы?

В этот момент справа, из темной чащи послышался глухой, жутковатый вой, как будто какой-то обиженный демон жаловался на свою судьбу.

Я повернулся к Сикти, Вторая треть которого бодро топал по зеркалу дороги рядом с моей лошадью: