Текст книги "Пирамида не-творчества. Вневременнáя родословная таланта. Том 1."

Мудрый наставник из семейного клана первым предостережет и об опасности чрезмерно амбициозных задач, когда «прыгая вше головы», можно получить болезненную травму. Хотя вот отец Федора Шаляпина (1873–1938) был настолько предубежден в отношении артистической карьеры сына («петь-то мы все поем»), что давал наставления, не считаясь с нормами педагогической этики: «В дворники надо идти, скважина, в дворники, а не в театр. Дворником надо быть, и будет у тебя кусок хлеба…»

Популярный американский актер Аль Пачино (р.1940) в чем-то повторил судьбу Ф.Шаляпина – хотя бы полученной путевкой в жизнь. Происходивший из семьи бедных итальянских иммигрантов, он, по собственному признанию, «большую часть своей юности и зрелости провел в одиночестве, вне мира». И когда он вдруг решил стать актером – кумиром сцены и непременно первой величины! – мать его не поняла и стала препятствовать его замыслам, ибо считала, что «играть в театре – удел богатых».

Богатые, правда, считают иначе. Мечта Пьера Ришара (р.1934) стать комическим актером оказалась «крамольной» именно в силу фамильных традиций: отпрыск родился в семье крупного текстильного магната и беззаботное детство свое провел в роскоши родового замка. Проблемы начались в юности, когда дед-аристократ и слышать не захотел о лаврах Чарли Чаплина. «Если Пьер станет клоуном, он опозорит нашу почетную фамилию», – не на шутку встревожился дед. «Семейные разногласия кончились тем, что Пьер был лишен всякой финансовой поддержки, и отправился без гроша в кармане в Париж. Тогда-то он поменял родовую фамилию Дефе на Ришара» (Ю.Безелянский, 2009 г.).

Аристократу Дефе («почетная фамилия!») не могло быть места на подмостках сцены. Лицедействовать на ней мог только безродный неудачник Ришар! Таковы предписания морали на счет социальных ролей антагонистических классов населения. Их может сплотить только общая цель. Да и может ли? Скорее объединятся творческие «единицы», вступившие, для своей самореализации на общую «разночинную» стезю. Но прежде надо преодолеть инерцию мышления насчет того, что «каждый сверчок должен звать свой шесток». Свои «нетипичные» решения драматург Бернард Шоу (1866–1950), например, объяснял с присущей ему парадоксальной иронией, и на вопрос, заданный ему однажды на светском приеме: «Почему вы не стали портным, как ваш отец?» отвечал, как и на любой неудобный вопрос, с едва уловимой улыбкой: «Трудно сказать. Призвание, а может быть каприз…»

Семейные конфликты могут длиться десятилетиями, вовлекая все новых родственников и свояков. Иногда примирение следует в силу сложившихся обстоятельств («живи, как хочешь!»). При благоприятном исходе – это общественное признание его творческой или научной деятельности. Но никакие доводы, даже в случае неудачи, не убеждают блудного сына стать «продолжателем семейных традиций». Воспитание, воспоминания об отеческом лоне служат только фоном, на котором реализуется заветная мечта, ссорящая его со всем остальным миром. А по жизни ему вообще надобно другое образование.

«Не странно ли, отмечает Виктор Черняк, – что все эти ставшие знаменитыми люди как будто находились в стороне от той тропы, на которой им суждено было прославиться, а профессии, которые они успели приобрести, часто не имели никакого отношения к их последующим занятиям» (из книги «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

Начнем обзор с тех, кто изучал богословские науки, чтобы стать служителями культа.

Рене Декарт (1596–1650), сотрясатель научного мира 17-го столетия, являвший в одном лице философа, математика, физика и физиолога, окончил только иезуитский колледж.

«Далек был от физики в начале своего жизненного пути и Роберт Бойль (1627–1691). До 27 лет он изучал религию и философию. Лишь поселившись в Оксфорде, он пристрастился к экспериментальному и теоретическому естествознанию, проявив интерес к физике и химии. Вместе с Э.Мариоттом им был открыт хорошо известный нам еще со школьных лет закон соотношения объемов и давлений газов (1662 г.) (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

«Жан Расин (1639–1699) еще носил монашеское одеяние (Расин был сиротой и воспитывался в янсенистском монастыре Пор-Рояль, собираясь принять священнический сан, но потом отказался от этого намерения), когда написал свои первые трагедии. Надо думать, что наставники детства и юности Расина вовсе не побуждали его работать для театра. Они, напротив, всячески старались охладить его поэтический пыл. Настоятель, к которому он, кстати сказать, был особенно привязан, начал прятать от него сборники французских стихов, как только заметил его к ним склонность…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

Едва не стал богословом «мятежный философ» Фридрих Ницше (1844–1900). «По настоянию матери, желавшей видеть сына пошедшим по стопам отца (Карл Людвиг Ницше, отец философа, был пастором в деревне Реккен близ Люцена – Е.М.), Фридрих записывается на теологический факультет университета в Бонне (1864 г.)… Он скоро осознал, что теология – не для него. При всей склонности к мистицизму честность и совестливость подсказывали ему, что пасторство лишь стеснит бушующую в нем стихию, принудит его лгать. О том же, в сущности, сказал ему и профессор Фридрих Ричль, разглядевший в студенте дар, далекий от теологических изысканий: «Если Вы хотите быть сильным человеком, правильно выбирайте специальность». С нового семестра Ницше решает не возвращаться в Бонн и переехать в Лейпциг к профессору Ричлю. Отдавая себе отчет в несовместимости склада ума с узкой специализацией, он все-таки избирает филологию как науку, дисциплинирующую ум и позволяющую вернуть самоутверждающее начало… Настроения 22-летнего студиозуса, напитавшегося идеями Шопенгауэра, передают заметки весны 1866 года: «Три вещи в мире способны успокоить меня, но это редкие утешения: мой Шопенгауэр, Шуман и одинокие прогулки»…» (из книги И.Гарина «Ницше», Россия, 2000 г.).

А французский священник Пьер Гассенди (1592–1655) остался в истории не тем, что был профессором теологии, а своими философскими трудами, в которых он выступал как критик схоластической теории Декарта о врожденных идеях. Но его беспокойный ум жаждал нового поприща. Как физик, механик и астроном он доказал факт сохранения телами равномерного движения и применил этот вывод к небесным объектам!

Наблюдая ночное небо, пастор Давид Фабрициус (1564–1617) обнаружил первую переменную звезду, блеск которой подвержен колебаниям. «В какой мере открытие Д.Фабрициуса важно, говорит то, что все знания о масштабах расстояний во Вселенной, размерах нашей Галактики и других галактик основаны на изучении переменных звезд» (А.Сухотин «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

Создатель, учения о фотосинтезе Джозеф Пристли (1733–1804) и окончил богословское заведение, и носил священническую рясу. «Заметим, однако, что, несмотря на свое богословское «происхождение», это был выдающийся материалист, философские идеи которого шагнули далеко за пределы своего времени» (А.Сухотин «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

«С 1858 по 1862 год Виктор Васнецов (1848–1926) учился в духовном училище в Вятке. После этого он продолжил учебу в духовной семинарии. Учась в семинарии, Виктор одновременно брал уроки у гимназического учителя рисования Н.Чернышева, с увлечением рисовал с литографий и гипсов в вятском музее, делал зарисовки с натуры, помогал художнику Э.Андриолли в росписи только что отстроенного собора. В 1866 году он подготовил 60 рисунков к сборнику «Русские пословицы и поговорки» Н.Трапицина. Васнецов не стал священником, как мечтал отец: в 1867 году он, не завершив учебу, ушел с предпоследнего философского класса. Он решает ехать в столицу и поступать в Академию художеств… Не попав сразу в академию, он год занимался в школе Общества поощрения художников, в числе преподавателей которой был И.Н.Крамской, поддержавший талантливого юношу. В 1868 году Виктор становится учеником академии…» (из сборника Д.Самина «100 великих художников», Россия, 2004 г.).

«Журналист, критик, литературовед, прозаик и поэт Александр Измайлов (1873–1921) в 1897 году окончил Петербургскую духовную академию (родился в семье дьякона), однако отказался от карьеры священника. Еще в 1895 году он начал публиковать в журналах свои рассказы, а с конца 1890-х гг. и до революции был одним из самых влиятельных литературных критиков…» (из сборника К.Рыжова «100 великих имен Серебряного века», Россия, 2011 г.).

Пределы своего времени (оставаясь на реально-материалистических позициях или уходя во вторую, литературную реальность) удалось покинуть и некоторым представителям таких земных профессий, что не будь у них «занятия для души», они никогда бы не заявили о себе как бессмертные художники-творцы. Грезы оказались весомее реальности, в солидном послужном списке чего-то не хватало. Даже достигнув жизненного успеха, они, вероятно, понимали, что слишком сильная завязка на быт притупляет их ум, лишает его направляющей идеи.

«Марон Публий Вергилий (70–19 до н. э.) был чем-то вроде торговца лошадьми. По крайней мере, из его биографии известно, что император Август приметил его потому, что он был хорошим коновалом. Именно это обстоятельство и позволило великому поэту переступить порог императорской конюшни» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

Бен Джонсон (1573–1637), младший современник Шекспира, создатель английской комедии нравов, некоторое время помогал отчиму каменщику в его ремесле» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

Немецкий поэт Ганс Сакс (1494–1576), совмещавший актерство с руководством любительской труппой, в 13 лет занимался башмачным ремеслом.

Карлу Линнею (1707–1778), естествоиспытателю и создателю классической системы растительного и животного мира, прочили карьеру сапожника.

Философ Якоб Беме (1575–1624), оказавший большое влияние на формирование немецкого романтизма, по роду своего основного занятия числился сапожником. Такое «сопряжение» интересов дало критикам повод для нетривиального сопоставления: «Сапожник Беме был большой философ, в то время как некоторые именитые философы только большие сапожники». Философом по призванию и сапожником по профессии был немец Иосиф Дицген (1828–1888). Ремесло кожевника он получил в 20-летнем возрасте в мастерской отца. Подчеркивая свое народное происхождение, Дицген говорил о себе: «Философию я усвоил самоучкой. Я только кожевник, получивший элементарное образование».

«Маленький Йозеф Гайдн (1732–1809) должен был стать каретником, как и его отец, не обладай он таким чудесным голосом. Его родственник, руководитель небольшого церковного хора, взял его к себе певчим. Шестилетний Гайдн стал жить в доме своего учителя. По рекомендации капельмейстера придворной капеллы Иоганна Ройтера 8-летний Йозеф был принят певчим в капеллу венского собора. Здесь он получил основы школьного образования… Он учился также играть на скрипке, органе и фортепиано. Теория музыки как предмет необязательный, не преподавалась…» (из книги Т.Мейснера «Вундеркинды: Реализованные и нереализованные возможности», ФРГ, 1991 г.).

«В 13 лет отданный в учение переплетчику, Майк Фарадей (1791–1867) однажды нашел среди переплетаемых книг несколько учебников по химии и физике, прочел их, а также проделал и ряд описанных в них опытов. Соприкосновение с научным методом настолько потрясло юного Фарадея, что всю оставшуюся жизнь он посвятил науке» (из книги З.Гельмана «Кроме бинома и яблока», СССР, 1 990 г.).

Джеймс Джоуль (1818–1889), английский физик, исследовавший явления электромагнетизма, проходил, по всем официальным документам как пивовар.

«Промышленная революция в Англии – это деятельность самоучек: цирюльника Ричарда Аркрайта (1732–1792) – изобретатель и предприниматель, создатель прядильной машины – Е.М., – кузнеца Томаса Ньюкомена (1663–1729) – один из создателей теплового двигателя – Е.М., – лаборанта Джеймса Уатта (1736–1819) – создатель паровой машины, один из организаторов машинного производства – Е.М.» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.). Самым удивительным дилетантом астрономии» можно назвать американца Асафа Холла (1829–1907). «Он из числа тех, кто не получил никакого систематического специального образования и пришел в астрономию не из другой области знания, а из сферы, вообще далекой от науки. А.Холл плотник. Изучив под руководством жены-учительницы математику, он вскоре показал такие успехи, что был приглашен в одну из американских обсерваторий. Здесь и обессмертил себя, обнаружив в 1877 году спутники Марса – Фобос («Страх») и Деймос («Ужас») (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

Еще более верным средством жизненного достатка представляется коммерческая стезя и ведение бизнеса после получения соответствующего образования. А наследственные традиция как будто гарантируют успех. Но художнику-творцу всегда «чего-то не хватает», даже, когда казалось бы есть все для стабильного, на зависть всем, процветания! Пока их внутренний хронометр отсчитывает очередной год прожитого и совершенного, они испытывают душевное беспокойство, настоящий «зуд души», по поводу того, что не открыли своего дела жизни. Что-то с чем-то им надо совмещать, пока это сокровенное «что-то» не вытеснит все материальное, представляющееся уж очень весомым, грубым, зримым…

Итальянский новеллист и поэт Франко Саккети (1330–1400) в молодости был купцом.

«Отец Жака Батиста Мольера (1622–1673) обучал сына ремеслу обойщика (Мольер родился в семье богатого парижского купца, владельца обойной фабрики, носившего титул «королевского обойщика»)…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

Открывший человечеству с помощью микроскопа мир микроорганизмов Антони Левенгук (1632–1723) был купцом, занимался торговлей мануфактурой и галантереей. Немецкий астроном и геодезист Фридрих Бессель (1784–1846) стоял ступенькой ниже А.Левенгука – оставался мелким служащим торговой конторы. Но оказал астрономии важную услугу, развив теорию солнечных затмений и одним из первых измерив звездный параллакс (1838 г.) – способ измерения расстояния до звезды, принимая во внимание угол ее перемещения.

«Американские авиаконструкторы братья Уилбер Райт (1867–1912) и Орвилл Райт (1871–1948) начали свою трудовую жизнь как владельцы типографии. Позднее содержали мастерскую по ремонту велосипедов, а потом, после гибели в 1896 году немецкого планериста О.Лилиенталя, заинтересовались авиацией, изучили работы в этой области и занялись созданием аэроплана. Они ставили на планеры двигатель внутреннего сгорания, постепенно совершенствуя свои конструкции» (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

Первооткрывателей кислорода француза Антуана Боме (1728–1804) и шведа Карла Шееле (1742–1736) можно отнести к дилетантам в науке, поскольку профессионально они занимались только аптекарским бизнесом. Большим любителем астрономии слыл аптекарь из города Цюриха Генрих Швабе (1789–1875). Отдавая ей все свободное от работы время, он открыл 11-летний цикл солнечной активности.

Лукас Кранах Старший (1472–1553) был едва ли не самым знаменитым немецким художником эпохи Возрождения. Однако не ясно, стал бы он членом Виттенбергского городского совета и владельцем роскошного дома с садом, если бы не доходы от торговли вином. А когда в 1520 году художник покупает еще и городскую аптеку, то получает от курфюрста аптечную привилегию. Спустя 5 лет Кранах приобретает печатный станок и организует книжную мастерскую. Благодаря деловой предприимчивости Лукас Кранах становится самым богатым бюргером Виттенберга. Три раза его выбирает бургомистром города (в 1537–1538, 1540–1541, 1543–1544 гг.). Интересно, много ли найдется бургомистров, ставших классиками мирового искусства?!

«Отметкой дилетанта обозначен знаменитой немецкий ученый Йозеф Фраунгофер (1787–1826). Его именем названы описанные им в начале 13-го века темные линии солнечного спектра. Они возникают, как показал Й.Фраунгофер, благодаря поглощению света атмосферой Солнца. Однако свой жизненный путь этот исследователь начал учеником стекольщика в мастерской одного из городов Баварии, затем стал служащим и, наконец, владельцем оптической мастерской. И, уже пройдя все это, увлекся астрономией» (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

Великий генетик 20-го века Николай Вавилов (1887–1943) среднее образование получил в Московском коммерческом училище. Однако юноша, обдумывающий свое житие, мечтал не о карьере бизнесмена, а стоял перед выбором уже определенного круга предпочтений: «Медицина, естествознание, агрономия – к ним влекло больше всего…» Лекции блестящих популяризаторов науки и, одновременно, крупных ученых, организованные московским Политехническим музеем в 1905–1906 гг., способствовали выбору главного занятия жизни: «Основы бактериологии, физиологии растений превращались в философию бытия» (Н.Вавилов).

Теперь несколько слов о представителях «благородных» профессий, откуда, на службу неведомому прекрасному и таинственному неоткрытому, их позвал «зов души».

Герберт Спенсер (1320–1903), английский философ и социолог, идеолог либерализма, был инженером-путейцем.

Философ и теоретик марксизма Георгий Плеханов (1856–1918) по образованию инженер горного дела. Читая его блестяще полемические статьи, трудно заподозрить, что их писал «технарь».

«От горестной атмосферы в семье, где постоянные утраты сочетались с суровой бедностью, Эдвард Мунк (1863–1944) – норвежский живописец и график, получивший после смерти мировое признание – Е.М. – спасался, как мог, хотя возможности у него были ограничены. Он находил радость в рисовании: рисовал углем, забравшись на печь. Но Кристиан Мунк (отец художника – Е.М.), считавший художников развратниками и безбожниками, отправил сына учиться на инженера. Проучившись год, Мунк сказал отцу, что хочет стать художником. Несмотря на яростное сопротивление Кристиана, Мунк поступил в Норвежский институт искусств. Он быстро доказал свою состоятельность как художник, и, возможно, отец смягчился бы, работай Мунк в традиционной манере, получая стипендии, продавая картины и не нуждаясь в деньгах. Но Мунк связал себя с наиболее радикальным искусством… Его лишь высмеяли. Удрученному Мунку негде было искать утешения. Дома недовольный отец молился о спасении его души…» (из книги Э.Ланди «Тайная жизнь великих художников», США, 2008 г.).

«Получив высшее агрономическое образование в Лейпцигском университете, Михаил Пришвин (1873–1954) – русский писатель, мастер философско-лирической прозы – Е.М. – вернулся в Россию и работал агрономом. Служба совмещалась с исследованиями родной страны, в чем он немало преуспел и был вскоре избран в действительные члены Русского географического общества. Широко известна его книга «В краю непуганых птиц» (1907 г.) – итог этнографических наблюдений малоизученных тогда районов Севера, которые, кстати сказать, он прошел пешком… Вместе с тем М.Пришвин образуется и как писатель. Более того, он не просто совмещает оба эти вида творческой деятельности, но и пытается художественно осмыслить и решить конкретные научные темы. Касаясь «спора» художника и ученого по вопросу о том, кто выступает первым, М.Пришвин отдает предпочтение искусству… Не случайно он заявил однажды: «Мне кажется, что я потому не ученый, что больше понимаю»…» (из книги А.Сухотина «Ритмы и алгоритмы», СССР, 1985 г.).

Американец Бенджамин Уорф (1897–1941) – языковед и этнограф, совместно с Э.Сепиром сформулировал гипотезу «лингвистической относительности» (1933 г.) – окончил Массачусетский технологический институт и работал инженером-химиком по технике безопасности.

* * *

Особой строкой в историю науки и искусства вписаны имена скромных гимназических учителей. Ранг университетского преподавателя представляется уже более весомым, однако и он не дает формального права считать художника-творца профессионалом, если за его плечами «только» педагогическое образование.

«Выдающийся астроном своего времени Вильгельм Гершель (1738–1822) был любителем. По профессии он органист и учитель музыки. Наблюдениями же небесных тел он мог заниматься только в свободнее время. Лишь когда им была открыта планета Уран (1781 г.), он получил должность придворного астронома, а с нею и возможность быть профессиональным ученым» (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

«Георг Ом (1787–1854), открыватель двух физических законов (электрической цепи и акустики), вначале был учителем в одном швейцарском воспитательном доме, а после окончания университета преподавал математику в реальном училище. Первой опубликованной книгой Г.Ома был не научный, а методический труд – «Основы целесообразного рассмотрения геометрии как средства для высшего образования». Благодаря этой книге Г.Ом получил звание старшего преподавателя Кельнской гимназии. Немало учеников Ома сделали успешные научные и инженерные карьеры…» (из книги З.Гельмана «Кроме бинома и яблока», СССР, 1990 г.).

«Не чурались учительствовать и писатели. Петр Ершов (1815–1869), автор знаменитого «Конька-Горбунка» (1834 г.), преподавал в Тобольской гимназии латынь, а затем русскую словесность и литературу, уже будучи известным писателем и имея университетское образование» (из книги З.Гельмана «Кроме бинома и яблока», СССР, 1990 г.).

Многие годы учителем физики в школе был Йоханне-Дидерик Ван-дер-Ваальс (1837–1983) – голландский физик – Е.М., – будущий Нобелевский лауреат (1910 г.). Ван-дер-Ваальс преподавал в так называемой «повышенной гражданской школе» – одном из существовавших тогда двух типов школ. В большую научную школу Ван-дер-Ваальса входили и его ученики по школе средней…» (из книги З.Гельмана «Кроме бинома и яблока», СССР, 1990 г.).

«Выдающийся русский географ и геолог Сергей Никитин (1851–1909) долгое время был учителем географии и естественной истории в ряде московских гимназий. Он оставался учителем и после того, как ему была присвоена степень магистра геологии и палеонтологии. Именно в эти года им были написаны учебники по географии и ботанике для гимназий, которые выдержали несколько изданий и пользовались большим успехом» (из книги З.Гельмана «Кроме бинома и яблока», СССР, 1990 г.».

«Большую часть жизни провел в русской провинции, учительствуя в различных гимназиях, видный русский религиозный философ, критик и публицист Василий Розанов (1856–1919). Широкую известность снискал литературно-философский этюд В.Розанова «Легенда о великом инквизиторе Ф.М.Достоевского» (1891 г.). Однако перу В.Розанова принадлежат также работы по школьному образованию в России (например, статьи «Сумерки просвещения» и «Афоризмы наблюдения»)…» (из книги З.Гельмана «Кроме бинома и яблока», СССР, 1990 г.).

«Выдающийся русский математик, академик Андрей Марков (1856–1922) в 1917–1918 гг. преподавал в средней школе. По его инициативе при Петербургской Академии наук была создана «Комиссия по обсуждению некоторых вопросов, касающихся преподавания математики в средней школе»…» (из книги З.Гельмана «Кроме бинома и яблока», СССР, 1990 г.).

«Специалисты, конечно, не обошли вниманием отца теоретической космонавтики – Константина Циолковского (1857–1935). Ему не довелось получить систематического образования. В 9 лет он, перенеся осложнение после скарлатины, оглох. Был вынужден оставить школу и все знания приобрел самостоятельно…» (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.). «Когда Константину исполнилось 16 лет, отец отправил его в Москву к своему знакомому Н.Федорову, работавшему библиотекарем Румянцевского музея. Под его руководством Циолковский много занимался и осенью 1879 года сдал экзамен на звание учителя народных училищ. «Наконец после рождества (1880 г.), – пишет в своей книге воспоминаний Циолковский, – я получил известие о назначении меня на должность учителя арифметики и геометрии в Боровское уездное училище…» В Боровске Циолковский проработал несколько лет и в 1892 году был переведен в Калугу. В этом городе и прошла вся его дальнейшая жизнь. Здесь он преподавал физику и математику в гимназии и епархиальном училище, а все свободное время посвящал научной работе…» (из сборника Д.Самина «100 великих ученых», Россия, 2004 г.). «Пример К.Циолковского, учителя женской гимназии в Калуге, основоположника современного ракетостроения, известен любому культурному человеку» (из книги З.Гельмана «Кроме бинома и яблока», СССР, 1990 г.). «В своей убежденности он не боялся выглядеть смешным – достоинство среди взрослых людей редчайшее. Обыватели «рвали животы», глядя на учителя, который обдувал в ветреную погоду на крыше свои модели или рассматривал звезды в подзорную трубу. Он сносил все эти насмешки: липкая молва узколобых не могла загрязнить, замутить его убежденности…» (из книги Я.Голованова «Этюды об ученых», СССР, 1976 г.).

«Учителем физики и естествознания в частном женском учебном заведении О.Виноградской в Москве был видный русский химик-органик Михаил Коновалов (1858–1906)» (из книги З.Гельмана «Кроме бинома и яблока», СССР, 1990 г.).

«Выдающийся русский и советский физиолог Алексей Ухтомский (1875–1942) уже после защиты кандидатской диссертации (после окончания первого вуза) поступил учителем в школу Волоколамского уезда…» (из книги З.Гельмана «Кроме бинома и яблока», СССР, 1990 г.).

«Защитив докторскую диссертацию и пройдя годичную стажировку в Дюссельдорфе», Освальд Шпенглер (1880–1936) немецкий философ, историк – Е.М. – получил звание старшего учителя с правом преподавать историю и математику в гимнастических классах. Но преподавательской работой он занимался недолго. В 1910 году, после внезапной кончины матери (отец скончался в 1901 г.), 30-летний Шпенглер стал обладателем части семейного состояния, что позволило ему переехать в Мюнхен. Поселившись в одном из самих богемных мюнхенских районов, он тем не менее предпочел уединенный образ жизни… В таком состоянии Шпенглер начал работу над первым томом книги «Закат Европы» (1918 г.)» (из книги Е.Васильевой «Все величайшие мудрецы», Россия, Украина, 2008 г.).

«В 1940 году гимназический учитель из одного английского поселка Джордж Олкок (1912–2000) увлекся поисками комет. Спустя несколько лет он открыл комету, которая была названа его именем. Вооруженный одним лишь биноклем, любитель продолжал наблюдения за небом. Л.Олкоку посчастливилось обнаружить несколько сверхновых звезд, притом ему удавалось отмечать их появление даже раньше всех профессиональных астрономов мира, располагающих сложными телескопами. Свою последнюю сверхновую звезду он нашел в конце 1976 года» (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

«По образованию Вячеслав Пьецух (р.1946) – учитель истории, каковым и был на протяжении многих лет, пока литература, принесшая писателю больше невзгод, чем радостей, не разрушила размеренного учительского образа жизни и не призвала к письменному столу навеки…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного», Россия, 2010 г.).

* * *

Вероятно, древнейшая профессия врачевания имеет столь широкие гуманитарные границы, что «стыкуется» с научными дисциплинами, где можно от практической помощи страждущим перейти к изучению физических законов бытия (хрестоматийный пример – Р.Майер). Сложнее, если врачебная специфика тормозит творческий рост в сферах более абстрактных, таких, как поэзия, музыка или изобразительное искусство. Тогда, чувствуя зов «отбросить все лишнее», художник-творец делает свой «неожиданный» выбор. Его даже не смущает сознание того, что года, потраченные на освоение основной профессии, окажутся выброшенными из жизни (а что требует больших усилий, чем освоение премудрости медицины?!). Время не упущено, если осуществление своей заветной мечте можно начать «здесь и сейчас».

Парадокс, заставляющий пристальнее приглядываться к врачебной специфике, в другом: «Как ни странно, но примеров, когда врач, оставив свою профессию или совмещая с ней, начинает заниматься совсем другим делом, великое множество» (В.Черняк, 2010 г.).

«Во второй половине октября 1491 года Николай Коперник вместе с братом Анджеем прибыл в Краков и записался на факультет искусств местного университета. По его окончании в 1496 году Коперник отправился в длительное путешествие в Италию. Осенью Николай оказался в Болонье, входившей тогда в Папскую область и славившейся своим университетом. В то время здесь особой популярностью пользовался юридический факультет с отделениями гражданского и канонического, т. е. церковного права, и на этот факультет записался Николай… Затем Николай на короткое время возвращается в Польшу, но всего через год вновь отправляется в Италию, где изучает медицину в Падуанском университете и получает степень доктора богословия в университете Феррары…» (из сборника Д.Самина «100 великих ученых», Россия, 2004 г.). Как врач Н.Коперник славился далеко за пределами тех городов, где жил (Торунь, Фромборк). До обнародования теории Гелиоцентрической системы мира оставались еще годы и годы. И многие последователи «единственно верного» учения Птолемея о неподвижной Земле не имели бы ничего против, если бы Коперник ограничил свою деятельность выпиской полезных медицинских рецептов…

Немецкий врач Вильгельм Ольберс (1758–1840) все свободное время проводил в изучении звездного неба. «Он разработал метод вычисления орбит комет, то есть провел сугубо теоретическое исследование и, уже опираясь на него, сделал выдающееся открытие: обнаружил астероиды – малые планеты» (А.Сухотин «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

«Швейцарский врач 16-го века Филипп Ауреал Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, более известный как Парацельс (1493–1541), по существу, заново после засилья алхимиков создает химическую науку. Им же основана и ятрохимия, то есть химия применительно к медицине. Три века спустя английский врач Уильям Проут (1785–1850) развивает – на основе закона кратности атомных весов – плодотворную гипотезу, что все химические элементы образуются из самого легкого – водорода» (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

«Автором закона сохранения энергии (1841 г.) значится Юлиус Роберт Майер (1814–1878), немецкий естествоиспытатель и тоже медицинского «происхождения». Он изучал медицину в Тюбингенском университете. Занимаясь ею, даже не проявил стараний прослушать систематический курс физики, вообще не интересовался тогда ни физикой, ни математикой. И диссертация его была сугубо медицинской. В ней выяснялось действие препарата сантонина, применяемого для удаления глистов у детей… Налицо все основания заявить следующее: вероятно, хорошо, что Майер имел медицинское образование, так как именно оно помогло открыть физический закон. Молодой доктор, чтобы испытать себя и закалить в тяжелых тропических условиях, добровольно отправился корабельным лекарем на остров Яву. В одном из южных портов, пуская кровь матросу, он обратил внимание на то, что венозная кровь очень светлая. Вначале даже подумал, что нечаянно задел артерию. Однако вскоре узнал, что в условиях тропиков это обычное явление. Майер дал ему такое объяснение. При высокой внешней температуре организм для сохранения собственной теплоты нуждается в незначительных дозах горения. Поэтому окислительные процессы ослабевают, и кислород крови расходуется в меньшем количестве. Оттого-то кровь и оказалась чистой. Стало быть, шел он дальше, в жарких странах организм тратит меньше энергии на восстановление сил для поддержания теплоты тела, чем в северных широтах. А отсюда уже и идея, что химические процессы, теплота, механическое движение – все они превращаются друг в друга, сохраняя некоторые количественные отношения…» (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).