Текст книги "Пирамида не-творчества. Вневременнáя родословная таланта. Том 1."

«Конечно, Герман Гельмгольц (1821–1894), один из авторов открытия – в 1847 году он дал математическое обоснование Закона сохранения энергии и показал всеобщую «обратимость» этого закона – Е.М., – более известен работами в области физики. Однако его вступление в науку шло через медицину. По совету отца, учителя по профессии, он решил стать врачом, чтобы возможно скорее проложить дорогу к независимому существованию. Он учился в высшей медицинской школе в Берлине, окончание которой приносит должность военного доктора в Потсдаме. Вскоре молодой человек – аспирант анатомического музея в Берлине, а немного позднее – профессор физиологии и анатомии в Кенигсберге. И по образованию, и по роду деятельности у него просматривается надежная привязанность к медицине. Однако на фоне этих, казалось бы, стойких интересов Г.Гельмгольц вдруг заявляет о себе как физик. Еще в Потсдаме он выполнил исследование, принесшее ему впоследствии славу одного из покорителей великого закона. Исследование называлось «О сохранении работы». Интересно, что когда оно появилось, один из начальников Г.Гельмгольца по военно-медицинскому ведомству заметил: «Наконец-то, кажется, что-то практическое». Незадачливый шеф решил, что речь идет о сохранении работоспособности его солдат…» (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

«Джон Китс (1795–1821), английский поэт, родился в семье содержателя постоялого двора. Он выдержал экзамен на звание хирурга, но медицинской практикой не занимался…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«С 1850 по 1854 гг. Константин Леонтьев (1831–1891) – русский писатель-славянофил, публицист и литературный критик – Е.М. – учился на медицинском факультете Московского университета, куда поступил благодаря настойчивому желанию матери. В университете он вел довольно уединенный образ жизни, поскольку грубое веселье студентов его удручало и отпугивало… Звание врача Леонтьев получил досрочно. С 1854 по 1856 гг. он участвовал в Крымской войне в звании младшего ординатора Керчь-Еникальского военного госпиталя. Спустя 4 года молодой доктор оставил медицину, предпочтя ей литературное творчество…» (из сборника Е.Васильевой «Все величайте мудрецы», Россия, Украина, 2008 г.).

«Французский писатель Луи Буссенар (1847–1910) получил медицинское образование в Париже. Во время франко-прусской войны (1871 г.) он был полковым лекарем. После войны оставил медицину, вернулся в Париж и занялся литературой» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

Среди наших современников медицинское образование имели писатели: Василий Аксенов (1932–2009), Григорий Горин (1940–2000), Аркадий Арканов (1933–2015)…

«Знаменитый английский ученый, один из создателей кибернетики Уильям Эшби (1903–1972) не имел ни математического, ни физического образования. Вообще, по профессии он врач. Полжизни проработал в психиатрической больнице, а потом увлекся новой отраслью знания. Сам овладел математикой, теорией информации, всем комплексом дисциплин, необходимых для понимания процессов в кибернетике, и затем получил здесь выдающиеся результаты» (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

* * *

«Несмотря на то, что Александр Герцен (1812–1870) никогда не имел ни больших способностей, ни большой любви к математике, он «вступил» в физико-математическое отделение. Об этом он написал в мемуарах «Былое и думы»: «Я сперва посредственно выучил, потом основательно забыл дифференциальные и интегральные исчисления» (1852–1868 гг.)…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«В 1899 году Освальд Шпенглер (1880–1936) – немецкий философ, историк, автор классического труда «Закат Европа» (1918–1922 гг.) – Е.М., – 19-летний выпускник гимназии, стал студентом Галльского университета, избрав математический факультет. Но вскоре Освальд понял, что ни математика, ни естественные науки не могут удовлетворить его страсть к знаниям. Его все больше интересовали классики мировой литературы и философия, которой студент посвящал все свободное время. В итоге им была подготовлена работа о древнегреческом мыслителе Гераклите, которую начинающий автор опубликовал в 1904 году» (из сборника Е.Васильевой «Все величайшие мудрецы», Россия, Украина, 2008 г.).

* * *

«Совсем не математиком начинал свою научную карьеру знаменитый Леонард Эйлер (1707–1783), долго работавший в России. По образованию филолог, он и готовился к этой профессии. Но увлекся математикой, где оставил, как известно, заметный след. Также филологом был крупный немецкий учений 19-го века Герман Грассман (1809–1877)» (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

Из филологии в астрономию «ушел» российский ученый Василий Струве (1793–1864). Уже имея диплом Дерптского университета по разряду гуманитарных наук, он написал диссертацию по астрономии и стал профессором университета, а затем – директором Дерптской обсерватории. «Может быть, кому-то покажется удивительным, что Струве в молодости отдавал предпочтение филологии перед математикой и естествознанием. Но это объясняется многими причинами: главное направление академической гимназии было филологическим; к этому присоединилось весьма естественное желание идти по стопам отца и старшего брата; наконец, очень вероятно, что этот предмет был выбран по совету отца как наиболее выгодный в то время для добывания хлеба. Призвание Струве, впрочем, обнаружилось весьма скоро… С января 1814 года он начал свои самостоятельные наблюдения в Дерптской обсерватории… После аудиенции у императора Николая I Струве принадлежала главная роль в создании Пулковской обсерватории (1839 г.)» (из очерка Е.Литвиновой «В. Струве, его жизнь и научная деятельность», Россия, 1893 г.).

«В 1883 году композитор Александр Глазунов (1865–1936) окончил реальное училище и поступил вольнослушателем на историко-филологический факультет Петербургского университета. Однако вскоре он покинул лекции, всецело захваченный музыкальными занятиями…» (из сборника К.Рыжова «100 великих имен Серебряного века», Россия,2011 г.).

«Один из лидеров в разработке квантовой теории Луи де Бройль (1892–1987) имел гуманитарное образование. Он получил степень бакалавра, а позднее лиценциата литературы по разделу истории. Лиценциат – ученая степень в некоторых государствах Западной Европы, в частности во Франции. По значимости это средняя между бакалавром (низшая ступень) и доктором наук степень, которая дает право чтения лекций в высших учебных заведениях. Как видим, Л. де Бройль намерен был заниматься отнюдь не физикой… Но физикой занимался брат. Через него Бройль и познакомился с докладами, которые обсуждались на недавнем физическом конгрессе. То были сообщения о квантах. Он увлекся настолько, что стал работать в лаборатории брата. Однако вскоре разразилась Первая мировая война. Будущий ученый, отслужив 5 лет в армии, вернулся в 1919 году к мирной жизни и окончательно ушел в разработку теории квантовой механики…» (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

«Гуманитарное образование получил и знаменитый американский физик, ректор широко известного Массачусетского технологического института Чарльз Таунс (1915–2015). Он специализировался в области лингвистики, изучил и другие гуманитарные науки, а затем глубоко вник в проблемы физики. Область его исследований – квантовые генераторы. Это знаменитые лазеры, за разработку которых Ч.Таунс получил одновременно с советскими учеными Е.Басовым и А.Прохоровым Нобелевскую премию (1964 г.)» (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

* * *

Особое внимание заслуживает юриспруденция. Мы должны быть благодарны ей тем, что она «выпестовала» в своей стезе великих ученых, изобретателей, писателей, художников, музыкантов. У них всех в начале биографий имелась эта общая точка сопряжения, с коей началось их решительное размежевание с «обществом большинства». По существу, они отказывались от блестящих перспектив – видной карьеры и фиксированного достатка. Но всякий раз инстинкт творчества оказывался сильнее доводов холодного рассудка!

«Будучи доктором канонического права и гуманистом, Леон-Баттиста Альберти (1404–1472) пошел учиться в художественные мастерские, овладел мастерством зодчего, живописца и ваятеля» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«Пьер Ферма (1601–1665) – один из создателей теории чисел – Е.М., – крупнейший ум в математике, окончил юридический факультет Тулузского университета. Сказалось, очевидно, влияние матери, происходившей из семьи, в которой было много юристов. Он успешно занимался адвокатурой, затем перешел на должность советника одного из ведомств тулузского парламента. Там он прослужил всю остальную жизнь и умер 2 дня спустя после завершения судебного процесса в небольшом городке Кастре, куда выехал по делам службы. И вот этот скромный чиновник увлекся математикой. Надо сказать, что довольно рано, уже в 28 лет, он получил здесь значительные результаты. Мог бы стать профессиональным математиком. Но не захотел; предпочел быть просто любителем. Более того, как ни увлекался П.Ферма математикой, ношу чиновника нес, по свидетельствам биографов, примерно, пользовался исключительным уважением коллег, выделяясь глубокой юридической образованностью. Так и прошел через жизнь, деля время между государственной службой и математическими досугами» (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.). И все же уважительное отношение коллег едва ли скроет от нас личную драму Пьера Ферма: вникая в коллизии судебных процессов, он не мог забыть о проблемах математики. А значит, не жил, а разрывался…

«Немецкий физик 17-го века Отто фон Герике (1602–1666) – изобрел воздушный насос (1650 г.) – Е.М. – по образованию и роду первоначальной деятельности юрист. Так, может быть, он и остался бы юристом, если бы в одной из поездок в голландский город Лейден не увлекся математикой и физикой. Его любимое занятие – исследование воздуха. Это он выявил многие, дотоле неизвестные его свойствам упругость, способность поддерживать горение, постоянное наличие в нем воды, то, что воздух имеет вес, является проводником звука, и др. Но особенно прославился О.Герике тем, что показал существование атмосферного давления. К тому времени он был уже бургомистром, то есть главой родного ему города Магдебурга… О.Герике принадлежит честь и ряда других открытий, например, электрического отталкивания и электрического свечения» (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.). Что ж, второй гениальный бургомистр со времен Лукаса Кранаха Старшего (см. выше).

Пьер Корнель (1606–1684) писал свои первые трагедии в мантии адвоката (Корнель готовился к адвокатской деятельности, но вынужден был отказаться от этой профессии из-за косноязычья)» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«Филипп Кино (1635–1688) перед тем, как броситься в объятия поэзии, был помощником стряпчего. Наброски своих первых комедий ему приходилось делать на обороте листов, исписанных каракулями всяких кляузников и крючкотворов» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

Жан Лерон Д’Аламбер (1717–1783) – французский математик и философ-просветитель – Е.М. – по выходе из школы, выдержал экзамен на степень бакалавра искусств; затем 2 года посещал академию юридических наук и вышел оттуда со званием лиценциата прав. Блестящий ум и красноречие обещали ему славную будущность на поприще адвоката, но эта профессия на первых же шагах пришлась Д’Аламберу не по сердцу; таких случаев, когда обвиняемый был действительно ни в чем не повинен, находилось немного, а в других – Д’Аламбер не мог защищать со спокойной совестью; он бросил адвокатуру и принялся изучать медицину. Но изучая право и медицину, Д’Аламбер для своего удовольствия занимался математикой; он был прекрасно подготовлен к дальнейшим математическим занятиям уроками своего бывшего преподавателя Карона, к которому чувствовал глубокую признательность. Мало-помалу Д’Аламбер совершенно втянулся в математику. Друзья его и родные отца, замечая эту развивающуюся склонность, предостерегала его, говоря, что с математикой далеко не уйдешь; они убедили Д’Аламбера расстаться с математическими книгами. Он отнес их к Д.Дидро и предался медицине, но мысль его была прикована к математике. Задачи носились в его голове и не давали покоя. Д’Аламбер был пылок и нетерпелив от природы; он не умел побеждать своих желаний. Когда ему необходимо было проверить решение какого-нибудь вопроса, он шел за своей книгой; таким образом он перетащил мало-помалу всю прежнюю математическую библиотеку в свою маленькую комнату. Пришлось покориться несчастной страсти; он отдался ей с восторгом и упоением. Медицина была заброшена. Д’Аламберу едва исполнилось 20 лет, когда он решил сделаться математиком, а в 26 лет он был уже светилом этой науки… Д.Дидро и тогда уже носился с идеей издания «Энциклопедии» (начало 1750-х гг. – Е.М.) и посвящал Д’Аламбера в свои смелые и широкие планы… «Введение к Энциклопедии», написанное Д’Аламбером, было большим событием и для самого ученого (оно привлекло к нему внимание публики, нарушило уединение математика), и вывело его на философско-литературную арену… Но даже в последние дни своей жизни, убитый горем и больной, Д’Аламбер часто вспоминал первые годы своего вступления в жизнь и с увлечением говорил: «Да, математика – это моя самая старая любовь, самая верная возлюбленная!»…» (из очерка Е.Литвиновой «Ж.-Л.Д’Аламбер, его жизнь и научная деятельность», Россия, 1891 г.).

«По выходе из колледжа Антуан Лоран Лавуазье (1743–1794) – французский химик, один из основателей термохимии – Е.М. – поступил на факультет права, – вероятно, потому, что его отец и дед были юристами и эта карьера начинала уже становиться традиционной в их семействе: в старой Франции должности обыкновенно передавались по наследству. В 1763 году он получил степень бакалавра, в следующем году – лиценциата прав. Но юридические науки не могли удовлетворить его безграничной и ненасытной любознательности. Он интересовался всем – от философии Кондильяка до освещения улиц. Он впитывал знания, как губка; всякий новый предмет возбуждал его любопытство: он ощупывал его со всех сторон, выжимая из него все, что возможно. Вскоре, однако, из этого разнообразия начинает выделяться одна группа знаний, которая все более и более поглощает его: естественные науки… Гений его искал только подходящее поприще, чтобы проявить свою силу… Внимание его все более и более устремляется к вопросам химии; но он не удовлетворяется качественным исследованием и, стремясь к идеальной точности, вырабатывает метод количественного определения. Недостаточно знать, какие вещества участвуют в реакции, нужно определить, сколько их участвует. Только таким путем, с весами в руках, можно добиться полного и точного решения вопроса. Это был ключ к разгадке великих тайн природы. И Лавуазье воспользовался этим ключом» (из очерка М.Энгельгардта «А.-Л.Лавуазье, его жизнь и научная деятельность», Россия, 1891 г.).

«Братья Грим – Якоб (1785–1863) и Вильгельм (1786–1853), детство и юность провели в суровой бедности, почти нищете; поступили согласно воле родителей на юридический факультет, хотя не имели к тому склонностей» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«Александр Пушкин (1799–1837) после окончания лицея (1818 г.) поступил на дипломатическую службу, которая, по тогдашним представлениям требовала прежде всего юридической подготовки. Он, как известно, тяготился службой…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«Отец Проспера Мериме (1803–1870), Жан Франсуа Леонор, мечтал видеть сына знаменитым адвокатом. Окончив лицей, Проспер изучал право в Сорбонне. Но, увы, вопреки желанию отца и к его огорчению, сын избрал литературное поприще…» (из сборника Р.Белоусова «Частная жизнь знаменитостей: Собрание редких случаев, любовных историй, курьезов, слухов», Россия, 1999 г.).

После смерти отца Роберт Шуман (1810–1856) по настоянию матери отправился в Лейпциг – изучать право. Что сталось бы с молодым человеком, если бы покровители и почитатели его композиторского дарования, только заявлявшего о себе, не дали ему рекомендательное письмо к известному учителю музыки Фридриху Вику? Но, с другой стороны, между учеником и учителем быстро проявились разночтения в музыкальных пристрастиях. Шуман хотел все делать по-своему. Расставшись со своим наставником, он пешком отправился в Италию, страну своих музыкальных грез…

Поэт Аполлон Григорьев (1822–1864) после окончания юридического факультета служил чиновником в Петербурге.

«По строгому предписанию отца Жюль Верн (1828–1905) должен был стать правоведом, и он им стал, окончив в Париже Школу права и получив диплом, но в адвокатскую контору отца не вернулся, соблазненный более заманчивой перспективой – литературой и театром… В этом состоянии литературных попыток, ожиданий и предчувствий он добрался до 27-летнего возраста… В конце концов отец стал настаивать на том, чтобы он вернулся домой и занялся делом, на что Жюль Верн ответил: «Я не сомневаюсь в своем будущем. К 35 годам я займу в литературе прочное место». Прогноз оказался точным…» (Л.Калюжная «Жюль Верн», Россия, 2009 г.).

«На юридическом факультете учился Лев Толстой (1828–1910)… В апреле 1847 года он ушел с юридического факультета «по расстроенному здоровью и домашним обстоятельствам», – как писал он в своем прошении. Правда, поначалу Толстой еще надеялся завершить юридическое образование, написать диссертацию. Однако намерения эти не сбылись, и правоведение не стало для Л.Толстого профессией…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«Эдуард Мане (1832–1883) – французский живописец и график, один из основоположников экспрессионизма – Е.М. – родился в относительно состоятельной буржуазной семье, он был старшим из троих братьев. Он учился в лучших школах, но не проявил ни малейшего интереса к карьере юриста, которую предназначал ему Огюст Мане, его отец. Эдуард настойчиво повторял, что хочет учиться живописи. Огюст был в отчаянии – его сын станет художником, одним из тех богемных людишек, что все время торчат в кафе в обществе развязных женщин, черт бы их побрал! – но в конце концов папаша сдался. Молодой Мане начинает учиться живописи, демонстрируя завидную независимость с первых же шагов. Эдуард твердо знал, что он хочет рисовать, а что не хочет, отвергая сюжеты, предлагаемые Академией к обязательному исполнению, – например, великие события и эпизоды из Библии, мифов и истории. Он хотел изображать современную жизнь: обычных мужчин и женщин, посещающих оперу, развлекающихся на пикнике или флиртующих в баре…» (Э.Ланди «Тайная жизнь великих художников», США, 2008 г.).

«В Петербурге юный Петр Чайковский (1840–1893) окончил, с чином титулярного советника, Училище правоведения (1855–1858 гг.) и затем служил больше 3-х лет в Министерстве юстиции, ведя типичную жизнь молодого столичного чиновника … На службе в Министерстве юстиции Чайковский делал быструю карьеру, став надворным советником. Когда в 1862 году он оказался среди первых студентов организованной Антоном Рубинштейном в Петербурге консерватории, для многих родных Чайковского это было полной неожидан-ностью. Его дядя, весьма традиционный господин, был в полном замешательстве: «А Петя-то, Петя! Какой срам! Юриспруденцию на гудок променял!» Учеба в Петербургской консерватории привила Чайковскому подлинный музыкальный профессионализм…» (С.Волков «История культуры Санкт-Петербурга с основания до наших дней», Россия, 2011 г.).

«Художник Василий Поленов (1844–1927) был «студентом по юридическому факультету в университете» и, как писал о нем И.Е.Репин, «не прекращал своих занятий там. Писал диссертацию и сдавал экзамены…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«После гимназии Михаил Врубель (1856–1910) по настоянию отца поступил на юридический факультет Петербургского университета… В эти 5 лет у него было очень мало времени для занятий живописью. Однако по окончании университета, в 1880 году, Врубель, вместо того чтобы избрать карьеру юриста, пошел учиться в Петербургскую Академию художеств. С этих пор он уже никогда не расставался с кистью и карандашом, со своей, как он шутливо писал, «супругой-искусством»…» (из сборника К.Рыжова «100 великих имен Серебряного века», Россия, 2011 г.).

«Живописец, график-станковист, иллюстратор, оформитель книг, мастер театральной декорации, режиссер, автор балетных либретто, выдающийся историк русского и западноевропейского искусства, теоретик и острый публицист, проницательный критик, крупный музейный деятель, несравненный знаток театра, музыки и хореографии, Александр Бенуа (1870–1960) обучался на юридическом факультете Петербургского университета (в 1890–1894 гг.). Все его глубочайшие познания и умения в области искусства были приобретены путем упорного самообразования» (из сборника К.Рыжова «100 великих имен Серебряного века», Россия, 2011 г.).

«В 1895 году Всеволод Мейерхольд (1874–1940) поступил на юридический факультет Московского университета, но, отучившись всего два семестра, в 1896 году сдал экзамены и был принят сразу на 2-й курс Музыкально-драматического училища Московского филармонического общества в класс Немировича-Данченко. В 1898 году Немирович-Данченко пригласил своего выпускника в создаваемый им и Станиславским Московский Художественный театр…» (из сборника К.Рыжова «100 великих имен Серебряного века», Россия, 2011 г.).

«Поэт Александр Блок (1880–1921), по его собственным словам, оказался на юридическом факультете «довольно бессознательно», и вскоре – уже вполне сознательно перешел на историко-философский…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«Двадцатилетний Евгений Вахтангов (1883–1922) – российский режиссер, актер, педагог, основатель и руководитель Студенческой драматической студии (1921 г.), позднее Театр им. Вахтангова (1926 г.) – Е.М. – переехал в Ригу поступать в политехнический. Экзаменов он не выдержал. Поехал в Москву, поступил на естественный факультет университета, но в ту же зиму перешел на юридический. Он не стал заядлым «вечным студентом», но академические занятия на первом курсе университета у него затянулись не на один год. Двадцати-шестилетний Евгений Вахтангов поступил в Москве в театральную школу (1909 г.)» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

Не завершили юридического образования писатели: Павел Антокольский (1896–1978), Анна Ахматова (1889–1966), Константин Бальмонт (1867–1942), Максимилиан Волошин (1877–1932).

Прозаик Леонид Гроссман (1888–1968), историк русской литературы, родился в семье одесского врача, по образованию – юрист.

«В 1906 году Иван Мозжухин (1889–1939) – российская «звезда» немого кинематографа – Е.М. – по настоянию родителей поступил на юридический факультет Московского университета. Однако юриста из него не получилось. Уже после первого курса он бросил учебу и заключил контракт с труппой актера и антрепренера Заречного. Три года Мозжухин отдал работе на сценах провинциальных театров, постигая актерское мастерство» (из сборника К.Рыжова «100 великих имен Серебряного века», Россия, 2011 г.).

Юридическое образование получил американец Эдвин Хаббл (1889–1953) – астроном, который раскрыл звездную природу внегалактических туманностей. «Э.Хаблл закончил вначале Чикагский, а затем Оксфордский университет, где изучал, право. Однако вскоре оставил юриспруденцию и поступил наблюдателем в обсерваторию, так как давно увлекался астрономией. Несколько позднее мы видим Э.Хаббла уже в числе сотрудников известной обсерватории Маунт Вильсон (США). Здесь он и сделал в конце 1920-х годов свое открытие» (А.Сухотин «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

«Кончив гимназию, Павел Антокольский (1896–1978) – русский поэт, переводчик – Е.М. – некоторое время посещал лекции в народном университете имени Шанявского (Москва), а затем поступил на юридический факультет Московского университета. Почему на юридический, а не, скажем, на филологический или в Академию художеств? «Может быть, – отвечал на этот вопрос поэт, – хотел идти по стопам отца, но вернее всего потому, что юридический факультет представлял собой в те времена вожделенное место для нерадивых молодых людей, собиравшихся кое-как сдавать экзамены, поменьше ходить на лекции и совсем не работать сверх положенного. Так поступил и я». Через 50 с лишним лет в «Повести временных лет» Павел Антокольский, когда-то мечтавший играть на сцене, написал:

 
«Что мне делать с моим призванием,
Кем я стану, что я решу?
Только с высшим образованием
Навсегда расстаться спешу».
 

(из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

* * *

Военная стезя малопривлекательна для художника-творца из-за своей жесткой, демонстративно регламентированной дисциплины. Жить по часам, заведенным посторонней рукой, человек творческий не согласен! Кто знает, когда на ум может прийти светлая мысль, и трудно даже представить момент озарения на войсковых маневрах или на поле кровопролитной брани…

«В 1617 году мы находим Рене Декарта (1596–1650), в возрасте 21 года, в Бреде в мундире волонтера нидерландской армии. Офицерский мундир не соответствует ни его склонностям, ни его взглядам, но он представляет некоторые удобства. Во-первых, он избавляет молодого человека от постоянных напоминаний о карьере со стороны родных; во-вторых, он дает ему возможность постранствовать. К военной службе Декарт относится довольно непочтительно и затрудняется «отвести ей место в ряду заслуживающих уважения занятий»…» (из очерка Г.Паперна «Р.Декарт, его жизнь, научная и философская деятельность», Россия, 1895 г.). «От жалованья в нидерландской армии Декарт отказывается, чтобы быть свободным от всяких обязанностей, не ходит даже на парады, сидит дома и занимается математикой. Два года затворнической жизни в Сен-Жерменском предместье (Франция»,1615–1616 гг. – Е.М.) – не прошли даром и здесь: Декарт становится одним из величайших математиков эпохи» (из сборника Д.Самина «100 ведших ученых», Россия, 2004 г.).

Один из основоположников термодинамики Никола Леонар Карно (1796–1832) был профессиональным военным. В 1814 году он окончил Политехническую школу в Париже и получил назначение в инженерные войска. Его военная служба длилась 14 лет, и только с 1828 года, за четыре года до смерти, он получил возможность заняться «чистой» наукой.

Александр Можайский (1825–1890), изобретатель «воздухоплавательного снаряда» (1881 г.), служил во флоте и прошел путь от моряка до контр-адмирала (1886 г.).

Весомый вклад в развитие творческой мысли внесла, оказывается, такая наука «бога войны», как артиллерия.

«Видный русский физикохимик Владимир Лугинин (1834–1911) стал тем, кем он стал, в значительной степени благодаря тому, что в детстве его воспитателем был Г.Траутшольд, бывший до переезда в Россию ассистентом великого немецкого химика Ю.Либиха. И несмотря на то, что В.Лугинин поступил в артиллерийское училище и окончил его, внушенная (иначе и не назовешь) в детстве тяга к химии сделала свое дело в пору совершенствования образования в зрелые годы» (из книги З.Гельмана «Кроме бинома и яблока», СССР, 1990 г.).

Теоретики русского народничества Петр Лавров (1828–1900) и Михаил Бакунин (1814–1876) закончили высшие военно-технические заведения. Свою карьеру они начали со службы… «ну конечно», артиллерийскими офицерами!

Парадоксально, как высшее образование, локализированное дисциплиной изучаемой науки (службой по контракту), закрывает… горизонты творчества, непрогнозируемого по самой своей сути! Можно посетовать на нетерпеливость художника-творца, спешащего расстаться с системным, методологическим образованием навсегда. Но, с другой стороны, ведь только образование мы и будем иметь в зачет жизни действительной, тогда как его призвание может поднять планку возможностей, несоизмеримых ни с какой классической методой обучения. Разумеется, перспектива «выйти за грань» связана с риском упустить журавля в небе. Но именно она служит для натуры творческой руководством к действию. И только максимально возможные задачи ставит перед собой художник-творец. Зачем ему синица в руках, уже прирученная в домашних условиях? С надеждой дерзостного ловца новых неведомых птиц он вглядывается в необозримое небо…

Таким образом, наблюдается вполне определенная тенденция: «бегство» из своей профессии, где, казалось бы, имеются реальные перспективы карьерного роста, подготовленные университетским дипломом и востребованностью «общества большинства», – в мир «прекрасной иллюзии», где художник-творец, вопреки житейской логики, демонстрирует образцы высшего мастерства. Доктор философских наук Анатолий Сухотин (1922–2012) характеризует этот процесс как «вертикальное перемещение специалистов в ряды гениальных дилетантов» (СССР, 1978 г.). Чаще всего они «начинали как гуманитарии, а прославились по ведомству естествоиспытателей». Однако возможно «вертикальное смещение» и в обратном направлении – из естествоиспытателей и военнослужащих в гуманитарные дисциплины. Самым неотразимым силовым полем притяжения здесь, по-видимому, обладает писательская стезя.

Английский писатель Уильям Теккерей (1811–1863) всерьез мечтал о карьере ученого. Алексей Писемский (1821–1881) после окончания гимназии поступил в Московский университет, но не на словесное отделение, а на физико-механическое.

С военной службы пришел в литературу Анри Стендаль (1783–1842). С 1806 по 1814 год он объехал Германию, Австрию и Польшу, был даже в России, в качестве военного интенданта. Даже блеск наполеоновской эпохи, в которую он вступил унтер-офицером 6-го драгунского полка, не разубедил его во мнении, что «не требуется много ума» чтобы размахивать саблей». Хотел, но не успел покинуть военную службу Михаил Лермонтов (1814–1841), уже имея репутацию «наследника Пушкина».