Текст книги "Пирамида не-творчества. Вневременнáя родословная таланта. Том 1."

Фридрих Шиллер (1759–1805) родился в семье фельдшера и долгих 8 лет провел в военной академии, обучаясь на полкового врача (Германия, 1773–1780 гг.). А юношу, перешагнувшего сословные предрассудки, страстно влекла поэзия.

«Реализацию своей мечты о великой петербургской карьере Николай Гоголь (1809–1852) начал с попытки поступить актером в императорский театр (1829 г.). И провалился. Затем он пробовал стать художником, затем чиновником и, наконец, педагогом. (15 ноября 1829 года министр внутренних дел граф А.Закревский подписывает резолюцию о зачислении Гоголя на испытание в Департамент государственного хозяйства и публичных зданий; 27 марта 1830 года Гоголь подал прошение на имя вице-президента Департамента уделов графа Л.Перовского об определении на службу, в которой и состоял с апреля 1830 по февраль 1831 гг.; в феврале 1831 года выходит резолюция Императрицы Александры Федоровны о зачислении Гоголя младшим учителем истории в Патриотический институт; с того же времени Гоголь, по протекции П.Плетнева, получает частные уроки в домах видных петербургских аристократов – Е.М.). Гоголь продолжал воображать себя подымающимся по высокой лестнице славы и богатства, но всякий раз его останавливали в самом начале этой призрачной лестницы. Петербург упорно и высокомерно не желал знать Гоголя… Но первые лихорадочные столичные впечатления Гоголя причудливо перемешались, как в калейдоскопе, под могучим пером литературного гения…» (С.Волков «История культуры Санкт-Петербурга с основания до наших дней», Россия, 2011 г.).

А вот Оноре де Бальзаку (1799–1850) не сразу удалась сознательно избранная карьера писателя. Его первые литературные опыты не отличались живым слогом и богатством мысли. После шумного провала пьесы «Оливер Кромвель» (1320 г.) будущий классик французской и мировой литературы лет десять оставался «чернорабочим от журналистики». Первый роман, снискавший ему славу, «Отец Горио», появился на книжном рынке только в 1837 году – в год, когда ровесник Бальзака А.С.Пушкин уже завершил свой жизненный путь! Однако Рок всякий раз решительно напоминал о себе, когда Бальзак, разочарованный результатами своего труда, хотел что-то изменить и сойти на иную стезю. Он сознательно пытался создать также обстоятельства, при которых писательство не оставалось бы препятствием для достижения покоя и достатка. «Дважды пытался он вступить на другое поприще и проявить себя в практической жизни, – отмечает Стефан Цвейг в сборнике эссе «Три мастера. Бальзак. Диккенс. Достоевский» (Австрия, 1920 г.). – Отчаявшись в своем творчестве, Бальзак захотел овладеть реальной силой денег: став коммерсантом, он основал типографию и начал выпускать газету. Но такова уж ирония судьбы, всегда уготованной для отступников: он, кто в своих книгах знал все – уловки биржевиков, мельчайшие особенности больших и малых предприятий и ухищрения ростовщиков, он, умевший определять настоящую цену любого товара, создававший состояния сотням персонажей своих произведений, последовательно добывавший и умножавший богатства, он, кто сделал богачами Гранде, Попино, Кревеля, Горио, Бридо, Нусингена, Вербруста и Гобсека, – он сам лишился своего капитала и потерпел позорное крушение. От всего затеянного ему осталась только чудовищная, свинцовая тяжесть долгов, которую он, раб неслыханного труда, стеная, тащил на своих широких плечах грузчика в течение полувека и, сломленный ею, безмолвно рухнул, когда артерии не выдержали сверхчеловеческого напряжения. Покинутая им страсть, та единственная, которой он посвятил себя, – ревнивая страсть к искусству беспощадно отомстила ему за измену».

Но была ли измена вообще? Трагедия О.Бальзака заключалась, по-видимому, в том, что все обстоятельства окружающей его действительности он рассматривал только как материал для второй, «литературной» реальности, которая всецело составляла его собственный мир («единое поле сопряжений»). Какие бы энергичные попытки он не делал, чтобы его изменить, он оставался профессионалом «слишком широкого профиля». Да он и не мог выйти из своей второй действительности, поскольку только там достигал степени – «гениального дилетанта»!

Кажется, что в самой душе художника-творца идет спор между «профессионалом» и «любителем». Сторонники всеобщего ранжира охотнее говорят не о любителях (это определение представляется им слишком обтекаемым), а о дилетантах (корректная характеристика графоманства). Ведь в современном звучании слова «дилетант» преобладает его отрицательное значение – прежде всего, «невежда» и «верхогляд». Однако итальянское «дилетто» в своем первоисточнике означает «получать удовольствие». «Оно и приклеилось к человеку, которому работа в смежной области знания доставляет радость и который занимается ею просто так, в свое удовольствие, – отмечает А.Сухотин. – И садится он «не в свои сани» именно потому, что увлечен, интересно. Между тем это сведущий в своей сфере специалист и, уж во всяком случае, незаурядный ум, только проявивший любопытство к делам соседа» (из книги «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

В личном плане дилетанты вторгаются в науку (искусство) «со стороны». Любознательность к «делам соседа» сопровождается, как правило, нарушением «ведомственных барьеров» и вообще «смешением всех наук и искусств». Их свежий, оригинальный взгляд на проблему приводит к ревизии устоявшихся догм. И они вызывают стойкое неприятие уж тем, что своей индивидуальной деятельностью демонстрируют покушение на «хозяйские угодья», а в общественном плане «создают угрозу фундаментальной науке и святому искусству». К тому же они никогда не бывают голословны. «Они одарены, – констатирует И.Дизраэли, – особенною любознательностью и чрезвычайно многосторонним вкусом, составляя в течение целой жизни свои драгоценные накопления… Благородный энтузиазм сопутствовал этим неутомимым трудам, и добровольное самоотвержение этих тружеников в отношении всего, что свет называет удовольствиями и почестями, представляет интересный материал для историка» (из трактата «Литературный Характер, или История Гения», Великобритания, 1795 г.).

Они, историки, и отмечают определенную аномалию в развитии неформального творческого работника:

а) «дилетант» (он же «любитель») смотрит более широко и охватывает гораздо больший круг интересов, чем «профессионал»;

б) «дилетант» (он же «любитель») видит в «профессионале» «формала узкой специализации», душащего свободу выбора;

в) «заметим, однако, что таких людей («дилетантов» – Е.М.) вообще мало. Речь идет о творческих натурах. И только о них…» (М.Веллер, 2010 г.).

«Любитель может быть гораздо более основательным профессионалом, чем формал, – отмечает писатель и философ Михаил Веллер. – Он может читать больше литературы по специальности. Он может фанатично уделять больше времени и энергии своему делу…» (из книги «Человек к системе», Россия, 2010 г.).

Но иногда «опыт жизни» диктует не мощный гений художника-творца («благородный энтузиазм и добровольное самоотвержение»), а неблагоприятно складывающиеся обстоятельства, начинающиеся с прозаичной борьбы за кусок хлеба. Нет и в помине родственно-наследственной колеи, с коей можно приумножить родовые традиции, опираясь на поддержку семейной ренты. Нет ни ренты, ни фамильных реликвий, ни банковских вкладов. Зато в памяти отпечатываются напутственные слова отца: «Ты вырос, сын, – и должен кормить себя сам»; «Ты не медаль, чтобы висеть на моей шее». Иногда некому сказать и пару напутственных слов. Сама суровая действительность становится воспитателем и университетом всех наук. На повестке дня остается один вопрос: выжить любой ценой, каким угодно образом подняться со дна жизни.

Французский художник и естествоиспытатель Бернар Палисси (ок. 1510–1589 или 1590) полагал, что «бедность убивает гений». Да и сам творческий труд – «это не заработок, а канал для отъема средств». Быть может, излишне пессимистично, без надежды «прыгнуть выше головы»? Шанс на выживание остается всегда. Но трудно не согласиться с мнением Оноре де Бальзака (1799–1850) о драматичном влиянии второй судьбы, что «порой совсем непохожа на уготованную нам Богом, а создана для нас общественными условиями, которые мы в просторечии называем нуждой» (1835 г.).

«Сэр Уильям Петти (1623–1687) – английский ученый-универсал: медик, физик, анатом, музыкант, экономист – Е.М. – был одним из самых замечательных личностей 17-го столетия… Он родился в семье суконщика, но отказавшись заниматься фамильным ремеслом, 14-летний Уильям бежал из дома и нанялся юнгой на корабль. Через год он сломал себе на корабле ногу. По суровым обычаям того времени он был просто высажен на ближайший берег. Им оказалось нормандское побережье на севере Франции. У него была незначительная сумма денег. Он увеличил свое состояние куплей и выгодной продажей различных мелочей. Пришлось купить и костыли, от которых, впрочем, он скоро отделался… В 20 лет он зарабатывал на жизнь черчением карт, потом 3 года служил в военном флоте. Вернувшись в Англию, Петти изучает медицину в Оксфорде…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

Чтобы сохранить в себе дух независимого философа, Бенедикт Спиноза (1632–1677) зарабатывал на жизнь шлифовкой стекол. «Хотя в числе его друзей было немало состоятельных людей, считавших своей обязанностью облегчить материальное положение философа, – отмечает Е.Васильева, – предложения о помощи Спиноза решительно отвергал. Практически все дневное время он вынужден был отдавать изготовлению линз, что, вероятнее всего, ускорило его смерть, – вдыхание мелкой стекольной пыли вредно сказалось на больных легких. Большую часть своих произведений Спиноза писал ночью…» (из сборника «Все величайшие мудрецы», Россия, Украина, 2008 г.).

Жан Жак Руссо (1712–1778) перепробовал множество профессий, не останавливаясь в тисках нищеты даже перед уделом униженных и оскорбленных: работал поденщиком, фокусником и лакеем, служил учителем больших недорослей и секретарем усердных графоманов. В конце концов он нашел компромиссное решение: «Мы видим, как Руссо оставляет замок финансиста (покровителя, использовавшего его «рабский труд» – Е.М.), продает часы, пишет ноты по заказу и этим двухчасовым механическим занятием доставляет 10 часов деятельности для своего своенравного таланта» (И. Дизраэли, 1795 г.).

«Разительный пример преодоления трудностей на пути к самообразованию мы находим в Моисее Мендельсоне (1729–1786) – немецкий философ, переводчик, дед знаменитого композитора Ф.Мендельсона – Е.М., – которого германские литераторы наградили почетным титулом «еврейского Сократа»… Мендельсон, сын бедного раввина, родился в немецкой деревушке… Отец его был почти нищий и вынужден был отправить своего сына в Берлин – искать работы и куска хлеба. В Берлине Мендельсон занял место переписчика у другого бедного раввина, который познакомил его с теологией, юриспруденцией и схоластической философией своего народа. С таким наставником Мендельсон не мог далеко уйти в философии, в которой он впоследствии сделался соперником Платона и Локка, и немного узнал из литературы, в которой впоследствии он занял первое место между критиками Германии…» (из трактата И.Дизраэли «Литературный Характер, или История Гения», Великобритания,1795 г.).

Философ-утопист Шарль Фурье (1772–1837) работал над проектами прекрасного будущего Человечества, но, ограниченный тисками нужды, использовал любые практические шансы: мелкий торговец, переплетчик, кассир…

«Знаменитый французский химик и физик Йозеф Луи Гей-Люссак (1778–1850) родился в семье медика, внесенного во времена Революции (1789 г.) в список «подозрительных». Пансион некоей госпожи Сенси, в котором воспитывался молодой Гей-Люссак, дошел до крайней нищеты. Под конец в пансионе остался один Гей-Люссак, за которого семья платила небольшим количеством муки. Сопровождая свою воспитательницу по ночам в Париж для продажи молока, Гей-Люссак на обратном пути днем, лежа в тележке, изучал геометрию и алгебру и готовился таким образом к поступлению в Политехническую школу» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до сметного…», Россия, 2010 г.).

«Английский химик Джон Дальтон (1766–1844) – создатель теории химического атомизма – Е.М. – происходил из бедной семьи ткача. Всеми знаниями он обязан только самообразованию» (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

«Успехи Карла Гаусса (1777–1855) в науке столь велики, что еще при жизни ему присвоили титул «короля математиков». Однако в математику К.Гаусс вошел самоучкой. Сын водопроводчика из немецкого города Брауншвейга, он не располагал возможностью учиться в школе…» (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.)

«Выдающийся английский физик Майкл Фарадей (1791–1867) приобщился к науке благодаря самовоспитанию. Родился в семье кузнеца. После короткого пребывания в начальной школе он 13-ти лет поступил в обучение к переплетчику. Узнал и другие профессии…» (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.). «…Карьеру переплетчика мальчик выбрал сам ввиду того, что на этом поприще он мог удовлетворить свою любовь к чтению, которая проснулась в нем рано, лишь только он научился читать… Правда, хозяева не стеснялись извлекать из учеников всю ту пользу, которую последние могли им доставить, и нередко обременяли их чрезмерными работами… Фарадей, прежде чем быть принятым в ученики переплетного мастерства, подвергался предварительному испытанию в течение года. За это время он собственно переплетному ремеслу не обучался, а исполнял разные поручения по книжной торговле и уличной продаже газет. Последнее обстоятельство заставляло Фарадея впоследствии всегда относиться с особенной нежностью к мальчикам, продающим на улицах газеты: они напоминали великому ученому его собственное детство. По истечении срока испытания Фарадей был принят хозяином в ученье по контракту на 7 лет. Все это время Фарадей служил бесплатно, единственно за содержание, получаемое от хозяина…» (из очерка Я.Абрамова «М. Фарадей, его жизнь и научная деятельность», Россия, 1892 г.).

«Отец умер, когда Гансу Христиану Андерсену (1805–1875) было 11 лет, и, чтобы помочь матери, ему пришлось работать на обувной и табачной фабриках. А когда мать вторично вышла замуж и дома стало тесно, он решил искать счастья в Копенгагене. Хотел стать артистом. У него был неплохой голос, и он начал учиться пению у знаменитого Джузеппе Сибони, тогда директора оперной студии Королевского театра. Но судьба распорядилась так, что ни певцом, ни танцором, чему он также пробовал учиться, он не стал. С мечтой о театре пришлось расстаться…» (из сборника Р.Белоусова «Частная жизнь знаменитостей: Собрание редких случаев, любовных историй, курьезов, слухов», Россия, 1991 г.).

«Когда Аврааму Линкольну (1809–1865) – герой американской истории, 16-й президент США в 1861–1865 гг. – Е.М. – было 9 лет, семья переехала в штат Индиана, где мать вскоре умерла… Писать Авраам научился углем на оборотной стороне совка для угля. Работал лодочником, лавочником, деревенским почтальоном. Недолго служил волонтером во время войны в 1832 году. В 1836 году он стал судьей…» (из сборника Р.Белоусова «Частная жизнь знаменитостей: Собрание редких случаев, любовных историй, курьезов, слухов», Россия, 1991 г.).

«В 14 лет Генриху Шлиману (1822–1890) – немецкий археолог, открывший местонахождение древней Трои, Микены и др. – Е.М. – пришлось оставить школу и стать сидельцем в лавке. Долгие 5 лет он с раннего утра до позднего вечера стоял за прилавком, торгуя селедкой, солью, шнапсом и всякой бакалеей, подметал пол и постигал премудрости двойной бухгалтерии, дебета и кредита…» (из сборника Р.Белоусова «Частная жизнь знаменитостей: Собрание редких случаев, любовных историй, курьезов, слухов», Россия, 1991 г.).

«Нищета заставила Жана Фабра (1823–1915) – французский энтомолог и зоолог, автор 10-томных «Энтомологических воспоминаний», 1879–1907 гг. – Е.М. – рано покинуть родной дом. «Ты вырос, сын, – сказал мальчику отец, – должен кормить себя сам». Работая кем придется (и пастухом, и грузчиком), юноша упорно овладевал знаниями (из книги А.Сухотина «Парадоксы науки», СССР, 1978 г.).

В жизни русского поэта Ивана Никитина (1824–1861) был период, когда он нанимался служащим постоялого двора.

«В детстве и юности Генрику Ибсену (1828–1906) – всемирно известный норвежский поэт и драматург – Е.М. – пришлось испытать гнет тупомыслия мещан и унижения бедности. В 15 лет он должен был начать работать учеником аптекаря, но мечтал о славе поэта и живо интересовался событиями в современной ему Европе…» (из статьи Г.Храповицкой «Генрик Ибсен», российск. изд. 2003 г.).

«Легендарный американский изобретатель Томас Эдисон (1847–1931), вошедший в историю как конструктор фонографа, лампа накаливания, диктофона и множества других машин и аппаратов, в 12 лет начал самостоятельную жизнь продавцом газет, журналов и фруктов в поезде, курсировавшем между Порт-Херонем и Детройтом. Имея к тому времени только начальное образование, он тем не менее стал издавать первую в мире газету, печатавшуюся в поезде во время движения» (из книги З.Гельмана «Кроме бинома и яблока», СССР, 1990 г.).

«Голландец Якоб Вант-Гофф (1852–1911) – химик, один из основателей стереохимии, лауреат Нобелевской премии 1901 года – Е.М., – имея докторскую степень, не смог в те времена (1880-е гг. – Е.М.) из-за высокой конкуренции получить даже место учителя и с немалым трудом стал преподавателем Ветеринарной школы» (из книги З.Гельмана «Кроме бинома и яблока», СССР, 1990 г.).

«Всеволод Гаршин (1855–1888), уже будучи известным писателем, принужден был взять место приказчика в Гостином дворе, в писчебумажном магазине» (из книги М.Зощенко «Голубая книга», СССР, 1935 г.).

«Николе Тесла (1856–1943), уволившемуся из компании Т.Эдисона (США, 1885 г.), пришлось браться за любую, даже самую грязную работу. Он подрабатывал грузчиком в порту, рыл канавы и старался раздобыть хоть немного денег, чтобы вернуться в Европу…» (из сборника В.Скляренко «50 знаменитых чудаков», Россия, 2009 г.).

Будучи начинающим писателем, Бернард Шоу (1856–1950) зарабатывал гроши на службе в телефонной компании. Средств не хватало даже на то, чтобы заменить рваную обувь.

«Грузинский художник Никто Пиросмани (1862–1918) родился в семье бедного крестьянина. До 20 лет работал слугой, потом поступил кондуктором, на Закавказскую железную дорогу. Тогда впервые начал рисовать. Первой его работой был портрет начальника станции и его жены. Увидев свой портрет, начальник станции выгнал Пиросмани со службы…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«У Максима Горького (1868–1936) была романтическая биография – выходец из низов, сменивший множество экзотических профессий (посудник на пароходах, ученик в иконописной мастерской, ночной сторож на железнодорожной станции, статист в театре), обошедший пешком всю Россию…» (С.Волков «История русской культуры в царствование Романовых: 1613–1917», Россия, 2011 г.).

У норвежского писателя Кнута Гамсуна (1859–1952) были те же «университеты жизни», что и у М.Горького. В 15-летнем возрасте он отправился в самостоятельное путешествие по Норвегии, перебиваясь случайными заработками. Еще до первых литературных опытов он обучался ремеслу сапожника, работал портовым грузчиком, исполнял обязанности домашнего учителя и общинного писаря. В поисках работы Гамсун совершил две поездки в США (в 1882 и 1886 гг.), и, на грани физического выживания, довольствовался (иного не предлагали) заработками на фермах, соглашаясь на самую черновую работу. Когда из печати вышел его первый роман «Голод» (1890 г.), принесший ему широкую известность, Гамсун пребывал в должности протестантского проповедника. «В детстве ему приходилось пасти скот… в Америке он был водителем конки, рабочим в прериях на ферме… но круг его интересов становился все более широк…» (из статьи Г.Храповицкой «Кнут Гамсун», российск. публ. 2003 г.).

«Семья Теодора Драйзера (1871–1945) терпела жестокую нужду, в поисках лучшей доли переезжала с места на место, из одной общины в другую. Теодор был последним, две-надцатым ребенком. Мать, Сарра Драйзер, женщина неграмотная, но мудрая и добросердечная, натура сильная и самоотверженная, старалась изо всех сил скрасить жизнь семьи. Но детские воспоминания Драйзера безрадостны… Он рано начал зарабатывать на жизнь: был разносчиком газет, разносил белье, собирал квартирную плату, служил у торговца скобяными товарами и сам торговал вразнос, работал подсобным рабочим на железной дороге, мыл посуду в одном из ресторанчиков Чикаго. Здесь проходит он свои «университеты»…» (из статьи Г. Ионкис «Теодор Драйзер», российск. публ. 2003 г.). «…Его герои обычно получают свое образование не в школе, а в самой жизни, в реальной и суровой борьбе за место в ней, за социальное положение, за деньги…» (из статьи Р.Спиллера «Теодор Драйзер», США, 1955 г.).

«В конце лета 1890 года Федор Шаляпин (1873–1938) приехал в Казань для набора хористов в Уфу. К этому времени обстоятельства сложились так, что Шаляпин оказался в городе совсем один. После увольнения со службы единственного кормильца – отца, семья испытывала крайнюю нужду. Поездка в Астрахань в поисках каких-либо заработков надежд не оправдала. Оставив там родителей, Шаляпин вернулся в Казань. В тщетных поисках работы прошло лето… В начале июня 1891 года Шаляпин приезжает в Самару, где в то время жили отец с матерью, влача нищенское существование… После полугодовых странствий по городам Средней Азии и Урала (с опереточной труппой Г.Деркача – Е.М.)… Шаляпин, безработный и голодный, в феврале 1892 года приехал в Тифлис, где при содействии С.Семенова-Самарского поступил в полу-авантюрную оперную антрепризу Р.Ключарева… Труппа, не обеспеченная сколько-нибудь серьезными художественными задачами, в мае 1892 года прекратила свое существование. При содействии своих тифлисских знакомых и друзей в начале июля 1892 года Шаляпину удалось получить место писца в счетном отделении главной бухгалтерии Закавказской железной дороги, где он прослужил до конца лета…» (из комментариев В.Гармаша к биографии Ф.И.Шаляпина, СССР, 1989 г.). «Летом 1892 года я служил писцом в бухгалтерском отделении Закавказской ж.д., – вспоминал Ф.Шаляпин. – Эту работу, спасшую меня от бездомности и голода, я получил с большим трудом и ею так дорожил, что мои мечты о театре временно как будто обескровились. Только люди, подобно мне испытавшие крайнюю степень нищеты, поймут, как это могло случиться. Театр был моей глубочайшей страстью с самого детства, единственной красивой мечтой дней моего отрочества…» (из книги «Маска и душа: Мои сорок лет на театрах», Франция, 1932 г.).

«В 13 лет Джек Лондон (1876–1916) закончил среднюю школу, в которой ничем особенно не выделялся; зато ему рано пришлось проявлять самостоятельность, заниматься разнообразными приработками… В дом стучалась нужда. Джеку пришлось устроиться рабочим на консервную фабрику, где ему платили 10 центов в час, а рабочий день продолжался порой по 10 часов. Такой труд не только физически выматывал, но и почти не оставлял времени на чтение… Через некоторое время Лондон стал работать в рыбачьем патруле, преследовать браконьеров. Столкновения с ними требовали немалого мужества… В 1893 году 17-летний Лондон записывается матросом на быстроходную трехмачтовую шхуну «Софи Сазерленд» водоизмещением в 80 тонн, и выходит в плавание на промысел котиков… Шхуна достигла берегов Японии, затем направилась к северу, к Алеутским островам, курсировала вдоль Аляски и Чукотки. Когда промысел был в разгаре, Лондону приходилось каждый день работать на палубе, скользкой от жира и крови, заваленной тушами убитых котиков. Это был труд тяжелый и жестокий. После 8-месячного плавания шхуна вернулась на родину, и здесь оказалось, что семья Лондона уже по горло в долгах. Пришлось расстаться с романтикой оклендских набережных и устраиваться на джутовую фабрику. Наступил 1893 год, углублялся кризис, росло число безработных…» (Б.Гиленсон «Джек Лондон», российск. публ. 2003 г.). «…Потом пришла пора Клондайка (1897–1898 гг.), куда устремились десятки тысяч американцев в поисках быстрой наживы. Среди золотоискателей был и Лондон. Долгих полгода он провел на Севере, не разбогател, вдобавок тяжело заболел цингой… Вряд ли найдется писатель, на долю которого пришлось столько испытаний, неимоверно тяжелого физического труда и лишений» (из Сборника «100 великих мастеров прозы», Россия» 2009 г.).

«Казимир Малевич (1873–1935) родился в Киеве в польской семье управляющего сахароваренного завода. В 11 лет Казимир открыл для себя изобразительное искусство. С этих пор он начал много рисовать и писать красками. Зарабатывая средства для будущей жизни в Москве, куда он стремился в надежде получить профессиональное художественное образование, Малевич служил чертежником в техническом управлении железной дороги…» (из сборника К.Рыжова «100 великих имен Серебряного века», Россия, 2011 г.).

«В 1896 году, 15-ти лет от роду, Аркадий Аверченко (1881–1825) – русский писатель-романист – Е.М. – поступил конторщиком на донецкую шахту: через 3 года он переехал в Харьков на службу в той же акционерной компании…» (из сборника К.Рыжова «100 великих имен Серебряного века», Россия, 2011 г.).

«Два года (1900–1902) Саша Черный (Александр Гликберг) (1880–1932) прослужил в армии, а в 1902–1904 гг. работал на Новоселицкой таможне. В 1905 году будущий поэт пере-брался в Петербург. Некоторое время он исполнял обязанности письмоводителя в службе сборов Варшавской железном дороги» (из сборника К.Рыжова «100 великих имен Серебряного века», Россия, 2011 г.).

«Начатки художественного образования Павел Филонов (1882–1941), один из самых ярких и самобытных русских художников-авангардистов первой трети 20-го века, получил в Петербурге: сперва в качестве ученика малярно-живописных мастерских и в вечерних рисовальных классах Общества поощрения художников (1898 г.), затем в частной мастерской академика Дмитриева-Кавказского (в период 1903–1908 гг.). Для заработка ему приходилось ретушировать фотографии, делать рекламные плакаты для папирос, обертки для мыла, карамели, открытки (из сборника К.Рыжова «100 великих имен Серебряного века», Россия, 2011 г.).

«Панаит Истрати (1884–1935) – французский писатель, румын по национальности – вышел из социальных низов (сын прачки), провел первые 15 лет своей жизни на берегах Дуная (в Браилове) – это был мрачный и жестокий пролог его существования. Следующая глава его жизни охватывает четверть века непрерывных исканий. «Я испробовал все ремесла, на которые способен человек, вынужденный зарабатывать свой хлеб. В Египте и Малой Азии, в Греции и Италии, во Франции и Швейцарии, повсюду я принимал то, что мне предлагали: грузчик на вокзале и в портах, подручный на верфях, лакей в гостиницах, кухонный мальчик в ресторанах, гарсон в пивных, кузнец, землекоп, расклейщик афиш, фигурант в цирковых пантомимах, тракторист, аптекарский ученик, пильщик, газетный экспедитор, странствующий фотограф…» – рассказывает о себе писатель…» (из «Литературной энциклопедии», т.4, СССР, 1930 г.).

В 14 лет будущий писатель Андрей Платонов (1899–1951) начал работать. «Работал я во многих местах, у многих хозяев…», – пишет он в «Автобиографии».

В «Краткой автобиографии» (1989 г.) писатель Венедикт Ерофеев (1938–1990) – «многострадательный Венечка» – отслеживал свой жизненный путь после отчисления из Московского университета: «С тех пор, то есть с марта 1957 года, работал в разных качествах и почти повсеместно: грузчиком продовольственного магазина (Коломна), подсобником каменщика на строительстве Черемушек (Москва), истопником-кочегаром (Владимир), дежурным отделения милиции (Орехово-Зуево), приемщиком винной посуды (Москва), бурильщиком в геологической партии (Украина), стрелком военизированной охраны (Москва), библиотекарем (Брянск), коллектором в геофизической экспедиции (Заполярье), заведующим цементным складом на строительстве шоссе Москва – Пекин (Дзержинск, Горьковской об-ласти) и многое другое. Самой длительной, однако, оказалась служба в системе связи: монтажник кабельных линий связи (Тамбов, Мичуринск, Елец, Орел, Липецк, Смоленск, Литва, Белоруссия – от Гомеля до Полоцка через Могилев и пр. и пр.). Почти 10 лет в системе связи. А единственной работой, которая пришлась по сердцу, была в 1974 году в Голодной степи (Узбекистан, Янгиер) работа в качестве «лаборанта паразитологической экспедиции», и в Таджикистане в должности «лаборанта ВНИИД и С по борьбе с окрыленным кровососущим гнусом»…»

«Михаил Шемякин (р.1943) был принят в среднюю художественную школу при Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е.Репина (Лениград), где учился с 1957 по 1961 года. Был отчислен за «эстетическое развращение» однокурсников… В 1959–1961 годах Шемякин трудился чернорабочим, но не порывал с творчеством… Позднее Михаил Шемякин устроился в Государственный Эрмитаж, где 5 лет проработал такелажником» (Л.Бушуева «111 гениев России. Литература, живопись, музыка, театр, кино», Россия,2011 г.).

«Пятнадцати лет от роду Иосиф Бродский (1940–1996) бросил школу и пошел фрезеровщиком на ленинградский оборонный завод «Арсенал». С 1956 до 1962 года он менял места своей работы не меньше 13 раз, много путешествуя по России в составе геологических партий. Одним из наиболее экзотических занятий Бродского в тот период было исполнение обязанностей помощника прозектора в морге областной больницы, где он резал трупы, снимал им крышки черепов, вынимал внутренности, потом зашивая их назад… Несомненно, что когда молодой Бродский начал писать стихи, то весь этот ранний жестокий опыт способствовал появлению в его произведениях мотива одиночества и отчуждения…» (С.Волков «История культуры Санкт-Петербурга с основания до наших дней», Россия, 2011 г.).

Мотивы одиночества и отчуждения, казалось бы, несовместимы с миром шоу-бизнеса. Однако даже голливудская сказка может иметь пролог, скрытый от глаз восторженной публики. Последняя становится свидетельницей только звездного часа. А герой, освещенный светом рампы, быть может и хотел бы, но не может забыть годы безвестности и нищеты.

«Отец Луи Амстронга (1901–1971), истопник на скипидарной фабрике, бросил семью, когда Луи был еще младенцем. Поэтому мальчик практически вырос на улице, зарабатывая на жизнь чем придется: разгружал суда в порту, разносил уголь, продавал газеты… Из-за глупой выходки, когда Луи ради баловства выстрелил из пистолета на улице, его задержали и отправили в негритянский приют для беспризорных детей, где он провел 18 месяцев…» (из сборника Д.Семина «100 великих вокалистов», Россия, 2004 г.).