Текст книги "Нищий. Дикие земли"

Вторая дверь была тоньше – с полметра толщиной. Вероятно, они обе составляли что-то вроде шлюза. Наконец и эта дверь преодолена. Я оставил секиру у обреза дыры, просунул голову внутрь, принюхался… и решительно перелез в неизвестное хранилище.

В помещении было темно, тихо, витал странный запах – он что-то напоминал мне – то ли запах озона, то ли… вспомнил! Запах аптеки. Вот что он мне напоминал.

Я сделал несколько шагов, рассматривая то, что находится впереди, – и ничего особого не увидел: коридор, по одну его сторону двери, а по другую – глухая стальная стена.

– Пошли за мной, тут тихо, нет никого! – крикнул я.

И как будто отвечая на мои слова, вдруг заревела сирена, и гнусавый голос опять запричитал:

– Несанкционированное проникновение на уровень «А». Опасность – красный код! Красный код! Красный код! Модули один, пять, восемь, устранить опасность!

– Ребята, назад! Есть у меня подозрения, что модули мне не понравятся!

Друзья тут же скрылись в дверной дыре, справедливо посчитав, что лучше не перечить, особенно в таком пункте, как защита своей задницы. Я остался на месте, ожидая появления этих самых модулей. Название было довольно мирное, но вот само слово «устранить» мне как-то не нравилось. Как оказалось, не зря не нравилось.

Из какого-то помещения, типа гаража, выкатились три шустрые танкетки, похожие на советский луноход: круглые ребристые металлические колеса, круглый корпус, впереди – руки-манипуляторы. Как я понял, это было нечто среднее между ремонтными роботами и охранными передвижными пушками. Две из них с ходу начали палить по мне плазмоидами, а одна моталась где-то на периферии, позади их. Вначале я не понял, почему третья танкетка не участвует в торжестве справедливости, а потом догадался: не может, гадюка! Сломана! Похоже, время властно даже над изделиями создателей.

Фаерболы разбивались о мою энергетическую защиту – уже пять минут я сидел как бобик в коконе и ждал, когда же прекратится эта вакханалия гостеприимности? Наконец прекратилась. Выплюнув последние, уже жиденькие фаерболы, роботы решили, что меня надо брать на абордаж, и с разгону понеслись, клацая ребристыми колесами по гулкому полу. Защита-то у меня энергетическая, а не от физики – сваливать надо отсюда!

Мгновенно отключив купол, я бросился в сторону, отбежал метров на двадцать, пока роботы разворачивались, после того как врезались друг в друга, желая скорее меня растоптать, и тоже выпалил по ним фаерболами. Типа от нашего стола – вашему столу! Упс! Как катились, так и катятся! Какого черта я по ним фаерболами-то, это для них как весенний дождик, не живая же плоть. Похоже, броня у них огнеупорная…

Тогда будем проще, без изысков. Первый же подскакавший клешнястый суперкраб получает мощный удар воздушным тараном – этому меня учил еще Шаланнар – и, как гигантское ядро, сносит второго и цепляет третьего озорника. Еще удар – и третий врезается в стену, отрывая колеса и проминая броню. Все. Кончено. Отползались, родимые. Стрелять нечем, заряды кончились, давить тоже нечем – колеса оторвали, еще какие варианты? Рукой-клешней за ногу тяпнуть? А мы сейчас клешни-то тебе и оторвем! Оторвал так же, ударом, окончательно раздолбав механизмы об стену. Жалко, конечно, интересные штуки, но мне что, подставляться под удары ради их сохранения? Нет уж. Не пойдет.

– Все, выходите! Все закончилось! – крикнул я товарищам, и они осторожно выползли из дырки в дверях, поглядывая на шевелящиеся останки роботов у стены.

– Ну ты тут и накрошил! – с восхищением сказал Бабакан. – Это что за штуки такие? Больше такие не вылезут?

– Скорее всего, не вылезут. Эти-то были уже ущербные. Видимо, защита бункера наскребла последнее и послала их держать оборону против захватчиков.

– А как они определили, что мы захватчики? – недоуменно спросил Каран.

– Все, кто проникает без разрешения, ломая при этом двери, – кто это? Ну все, пошли осматривать помещения, узнаем, что это такое нам попалось. Мне кажется, при такой защите это может быть что-то потрясающее.

Мы пошли по широченному коридору к закрытым дверям (лабораторий?). Двигались как псы-рыцари – «свиньей»: впереди я, за мной два кралота, внимательно принюхивающиеся и крадущиеся, как тигры, следом остальной народ, вооруженный чем попало, хотя от мечей и топора в борьбе со стальными роботами толку не больше, чем при охоте на медведя от мухобойки. Оружие только придавало уверенности, наверное. Впрочем, как рабочий инструмент секира гнома пригодилась опять: все двери были наглухо закрыты, пришлось выбивать их тем способом, который я применял для основного входа.

За вскрытыми дверями для нас ничего интересного не было – непонятные приборы, давно молчащие и обесточенные, какие-то склады, видимо, с запчастями для тех же приборов. Честно говоря, я был немного огорчен и раздосадован – стоило ли лезть за полторы тысячи километров, пережить столько страданий и опасностей, чтобы найти кучу ненужных железок? Я ни-че-го в них не понимал! Мой разум был похож на разум муравья, проползающего по осциллографу, – ну гладкая поверхность, ну что-то холодное и непонятное, а что это? Зачем?

Одна из дверей – а их было гораздо больше сотни – вела в комнату, в которой находилась еще одна стальная дверь. Складывалось впечатление, что комната, в которую мы вломились, являлась тамбуром – то ли для охраны, то ли еще для чего. Что интересно – нигде не было следов живых существ, обитавших тут до этого. Вначале я как-то упустил данный факт из виду, а потом, после нескольких посещений «лабораторий», это бросилось мне в глаза. Куда делись обитатели подземелья и были ли тут вообще живые существа?

Мы подошли к внутренней двери, и вдруг вспыхнул неяркий свет и раздался голос:

– Не надо ломать. Вы и так уже нанесли ущерба столько, сколько не было за последние сто пятьдесят тысяч лет.

Мои спутники замерли, оглядываясь, – откуда идет голос, а я сразу понял – вот он, последний оставшийся из создателей. Вернее, их слуга. Компьютер управления комплексом.

– А что нам остается делать? Ты запер все двери, а мы хотим посмотреть, что там, за ними.

– Вы неосторожны! Вы проникаете, куда не нужно. А может, за этой дверью находится склад опасных болезней? Может, вы все сейчас будете лежать тут, покрывшись язвами?

– Вряд ли. Кстати, если и болезни – я их вылечу. Ты тут отстал от жизни, в этой дыре. Люди умеют лечить такие болезни, какие тебе и не снились.

– Да?! Ну что же. Может быть, и так. Я тут слишком давно. Даже хорошо, что вы пришли. Хотя вначале я хотел, чтобы защита вас уничтожила, – враги все-таки. Но, похоже, я слишком долго живу, без информации, без людей.

– А ты разве не человек? – не выдержал Бабакан. – Как ты с нами разговариваешь? Кто ты?

– Я разумный комплекс ЕГР7080-Р, или, как звали меня люди, – Егар. Разговариваю через передающие устройства. Тебе назвать их модели?

– Не надо моделей, – спохватился я. – Мы можем где-то поговорить?

– А разве мы не разговариваем? – как будто удивился компьютер.

– Я имел в виду – спокойно, чтобы мы удобно сидели, отвечали на вопросы друг друга. Ты не в курсе, что война давно кончилась? Что ты сейчас в подземелье под руинами огромного города, о котором все забыли?

– Я подозревал что-то подобное, хотя мои датчики и ослепли, когда комплекс покинули последние люди. Но что я мог? У меня задача – охранять содержимое этого комплекса и поддерживать его в работоспособном состоянии до прихода людей. Это я и делал сто пятьдесят тысяч лет.

– Ско-о-олько? – не поверил ушам Каран. – И столько лет ты тут сидишь?

– Сижу? Ну это сказано не совсем точно – про «сижу». Не на чем мне сидеть. Если ты имел в виду – тут нахожусь, то да. Все эти тысячи лет я тут. Как я вижу, цивилизация и правда опустилась до варварства – у вас в руках оружие убийства из древних времен. О чем я могу с вами говорить, когда вы даже не поймете, что я вам скажу?

– Может, как-нибудь и поймем? – усмехнулся я. – Сдается мне, что за этой дверью как раз ты и находишься, Егар, нет? Поэтому не стоит тебе этак снисходительно к нам относиться, даже с этими орудиями убийства мы легко можем тебя уничтожить, при желании. Тебе это не кажется?

– Кажется. Кстати, а что за оружие ты применял против модулей защиты? Наша цивилизация не знает такого. Похоже, новые люди пошли не по техническому пути, а по пути развития способностей мозга. Это так?

– Вот давай и поговорим с тобой, если тебе интересно. Где это лучше сделать?

– Пройдите в зал для обучения – он находится за сто тридцать пятой дверью, я разблокирую нужную, когда будете подходить, она сама откроется.

Выйдя в коридор, мы пошли по нему в глубину подземелья. Бабакан опасливо спросил:

– Это кто сейчас с нами разговаривал? Неужели кто-то из создателей остался жив до сих пор?!

– Нет. Это… как бы тебе сказать… один из их слуг. Это не человек. И вообще не живое существо. Это сделанный создателями разумный механизм. Живой бы не смог продержаться сто тысяч лет. Даже во сне.

Мы не стали пересчитывать двери, справедливо полагая, что как-нибудь Егар обозначит нужную дверь, и не ошиблись – при нашем приближении одна из них открылась сама, мгновенно уйдя в стену, и освободила проход в какое-то помещение.

Как я и предполагал, помещение представляло собой что-то вроде пологого амфитеатра, с местами-креслами, возле каждого из которых лежал металлический шлем, сделанный из витых серебристых проволок. Вот что меня немного удивило, так это то, что сбоку у каждого шлема, на висках, если представить, как он надевается, были приделаны мнемонизаторы, как мы их называли. Теперь я знал, откуда они берутся… Сами шлемы, скорее всего, были непрочны, не сохранились, а вот их основной элемент, мнемонизаторы, оказался очень прочным и выдержал десятки тысяч лет и даже работал при этом. Конечно, было непонятно, как они все еще работали и для чего они имелись на этих шлемах – но так ли это важно?

– Вот здесь мы можем поговорить, – сказал Егар. – Надеюсь, вы что-то поймете из моих объяснений. Итак, что бы вы хотели узнать?

Неожиданно вмешался кралот и спросил на языке орков:

– Откуда мы взялись? Кто нас создал?

– Вас создал я, – ответил на языке орков компьютер, потом что-то добавил на неизвестном нам языке и тут же перевел: – Я сказал кралоту, что мы будем говорить на любом известном всем языке, языке людей. Язык кралотов был создан мной, и я обучил их владеть им. Зачем отдельный язык, спросите вы? Чтобы они могли общаться между собой через специальный код, получать команды.

Грракх широко раскрыл зеленые глаза и опять спросил:

– Для чего мы созданы?

– Для войны, конечно. Вы боевые самовоспроизводящиеся машины, наша гордость. Вы были сделаны для охраны наших рубежей. Увы, вы не понадобились. Людей уничтожили оружием издалека. Впрочем, я не знаю, что случилось с людьми наверху, после того как меня оставили здесь. Как они погибли, я не знаю. Но, вероятно, погибли. Я ждал несколько тысяч лет, когда меня найдут, когда снова воспользуются моими услугами, но никто не приходил. Оборудование со временем портилось, защитные системы, модули теряли энергию, и теперь ее осталось только на то, чтобы с трудом поддерживать мою жизнедеятельность и жизнедеятельность некоторых комплексов здания.

– Скажи, а какова причина войны? Кто с кем воевал? Зачем? – спросил Каран. – Зачем надо было уничтожать целую цивилизацию, да еще обладавшую такими знаниями?

– Зачем вы убиваете, люди? Это мне неизвестно. Я машина. Мне заложили программу – это вот враги, это не враги. Врагов надо не пускать и уничтожать, не врагов – не уничтожать. Все. Во мне не заложены знания об истории, только технические вопросы, технические команды. Еще есть вопросы?

– Как ты сумел прожить полторы сотни тысяч лет? – спросила Аранна.

– А я и не жил. Я не живое существо. Я всего лишь поток энергии в небольшом кристалле, для поддержания моей жизни надо мало энергии. А вот для поддержания жизни всего здания – огромное количество. Раньше ее было много, но теперь ничего не осталось. Источник энергии иссяк, он работал на топливе, которого больше не осталось. Я могу только подсветить комнаты, разговаривать с вами, не более. Попытка напустить на вас боевые модули обошлась мне очень дорого, как и стрельба боевых защитных систем. Сейчас я практически пуст, о чем и сообщаю вам. Возможно, мы общаемся последние часы, потом тут все замрет навсегда. Пользуйтесь случаем спросить чего-нибудь у последнего оставшегося осколка цивилизации. Что еще вам рассказать?

– Каким образом вы сделали кралотов? – спросил я. В моей голове все время вертелась кое-какая мысль, и я пытался ее ухватить…

– Кралоты вышли из наших купелей. Каждый кралот выращивался в течение долгого времени, воспитывался, это были их родоначальники, потом они уже размножались сами. Вначале было сделано двадцать кралотов, обучено, затем был запущен процесс их воспроизводства. Их предельное количество – две тысячи особей. Кралоты – совершенство, их ум не слабее, чем у людей, а может, даже и превосходит человеческий.

– Скажи, а людей вы умели делать? Выращивать, как кралотов, в купели? Вы умеете выращивать людей?

– Умели. Только зачем их выращивать? Это неэффективно. Вырастить человека – один день, и будет взрослый половозрелый экземпляр. Только какой от него толк? Его надо обучать даже самостоятельно питаться – у него одни инстинкты, как у младенца. Повторяюсь – это неэффективно, потому и не делалось. Люди сами воспроизводятся, их не нужно выращивать.

– А для военных целей? Можно же было вырастить сверхлюдей?

– Чтобы потом они заняли место обычных людей, а человечество уничтожили? Нет. Эти проекты были закрыты. Выращивались кралоты – это более эффективное оружие, притом с ограничениями по рождаемости. Сверхлюди не нужны. Мы знаем, что у врага проводились опыты по изменению обычных людей. Из них делали боевых сверхлюдей при помощи колоний вируса, вносимых в организм. В результате получались люди-метаморфы, что-то вроде наших кралотов. Что из этого получилось, сказать не могу, информации нет. Мы пошли другим путем.

– Нормально получилось, – усмехнулся я, – я знаю такого человека.

– Очень интересно. Если что и осталось у меня из функций – это только собирать информацию. Правда, новой информации не было очень, очень давно. Ты расскажешь мне то, что знаешь? Лучше так: если ты наденешь один из этих шлемов, я считаю у тебя из мозга то, что ты мне покажешь. Я не могу без твоей воли увидеть, но, когда ты будешь что-то представлять, твои картины, я их считаю. Позволишь мне это сделать?

– А зачем мне это надо? И зачем тебе это надо?

– Мне интересно. Я сделан так, что собираю любую информацию и храню. Это моя функция. Если мне дадут приказ, я могу совершать определенные действия. Тебе это зачем? Я не знаю. Чем я могу тебя заинтересовать, чтобы ты поделился со мной своими знаниями? Я тоже могу поделиться с тобой знаниями. Совершим обмен.

– А зачем мне твои знания? Как я использую информацию о том, как сделать кралотов или совершать какие-то манипуляции с генетическим кодом, если я не смогу это осуществить технически?

– Я не знаю. У меня такой информации нет.

– Егар, ну что ты заладил – информации нет, информации нет… Что у тебя еще есть? Полезные вещи? К примеру, могут эти шлемы работать вне этого подземелья?

– Активные элементы могут. Но их способность воздействовать на мозг упадет, насколько – информации нет. Складов с оружием тут нет, да и оно было бы бесполезно вам – негде заряжать энергетические элементы. И энергии уже нет. Последнюю я закачал в боевые модули. Теперь могу только разговаривать.

– Скажи, Егар, если бы я попросил тебя сделать человеческое тело – три, четыре тела, прямо сейчас – ты смог бы? Смог бы создать эти тела?

– Викор, ты чего это задумал? – подозрительно спросил Бабакан. – Не связывался бы ты с этим делом, а?

– Подожди, ты не понимаешь… Егар, так сможешь или нет?

– Я подсчитал ресурсы. Запасов купели хватит на два полноценных человеческих тела. Это максимально, что можно сделать. Большинство препаратов пришли в негодность. Но у меня не хватит энергии. Без нее я ничего не смогу сотворить.

– Как мы можем добыть энергию?

– Сменить энергетические элементы в реакторе. Или достать накопительные элементы из разрушенных модулей.

– Они могли там сохраниться после моих ударов по роботам?

– Да. Если бы они разрушились, произошел бы взрыв. Взрыва не последовало, значит, элементы целы. Вы их подключите к системе комплекса здания, и я перекачаю энергию.

– Тогда ее хватит, чтобы сделать людей?

– Хватит. И останется. Если я сделаю людей, тогда ты мне позволишь считать твою информацию?

– Да. Если ты при этом еще позволишь мне скачать информацию у тебя. Часть информации. То, что смогу понять.

– Да, это возможно. Процесс будет идти параллельно.

– Что же, тогда мы пошли выдирать энергетические блоки у роботов. Как они выглядят?

– Параллелепипед длиной с твой локоть, толщиной с твою руку, красного цвета. Вы не ошибетесь.

Мы вышли из зала и побрели к выходу. Идти было довольно далеко, метров двести, не меньше, по дороге Бабакан опять спросил меня:

– Ты уверен, что тебе это надо? Что это им надо? Зачем ты идешь против воли богов?

– А что он задумал? Викор, зачем тебе искусственные люди? – Аранна недоуменно посмотрела мне в глаза. – Бабакан, чего он задумал?

– Викор, скажи ей! Чего молчишь-то?

– Потом скажу. Может, ничего еще и не получится. Я не хочу сейчас это обсуждать. Не надо меня сейчас трогать, ладно? И так тошно…

– Хорошо. Позже поговорим. – Бабакан нахмурился, а остальные недоуменно поглядывали на нас, не решаясь ничего спрашивать.

Наконец мы подошли к обломкам роботов. Я заглянул в их нутро – там все было перемешано, деформировано, однако найти энергетические блоки оказалось довольно легко – они располагались в нише, закрытой бронелистом-крышкой, которая у одного робота открылась при ударах – не выдержал замок.

Выдернуть блок оказалось делом секунды. Остальные модули пришлось взламывать – опять пригодилась Бабаканова железяка – против лома нет приема. Минут через двадцать все три блока были у меня в руках. Эти три угловатые штуки были холодны на ощупь, и как-то не чувствовалось, что в них имеется запас энергии… На торцах каждого имелись круглые ровные пятна – думаю, контакты.

– Несите блоки к семьдесят третьей двери, – скомандовал Егар. – Войдете внутрь, увидите стену с нишами, открывайте любую из них и вставляйте элемент в гнездо. И так все три.

Что я и сделал. Скоро блоки были вдвинуты в гнезда, ниши закрыты, и… ничего не произошло. Я обеспокоился:

– Егар! В блоках есть энергия? Хватит ее?

– Меньше, чем я ожидал. Модули много ее потратили, когда пытались уничтожить тебя, два блока почти пусты, но на то, что ты сказал, ее хватит. А что именно ты хотел сделать? Сверхлюдей я не смогу, я уже говорил.

– Давай сделаем так: я надену шлем и покажу тебе, как все должно выглядеть, в общих чертах, хорошо? Так возможно?

– Конечно, возможно. Иди в учебный зал – третья кабинка. Шлем уже запитан энергией.

– Ребята, вы можете побродить тут, посмотреть, только ничего особо не трогайте, хорошо? Это может быть опасно. Или пошли со мной. Я пообщаюсь с Егаром, и вернемся в лагерь.

– Мы с тобой. Нам что-то тут не по душе – жутко как-то. Не физически жутко, не страх, что кто-то нападет, монстр какой-то, а какой-то необъяснимый страх… Кажется, будто призраки бродят, – откликнулся Алдан, – неприятно тут.

– Да ну что же, тогда пошли со мной. Соберите шлемов с мнемонизаторами, все равно они тут не нужны, а нам пригодятся. Они больших денег стоят. Десяток шлемов даст нам возможность безбедно прожить всю жизнь. Ну а два десятка… в общем, давайте собирайте артефакты.

Усевшись в указанное Егаром кресло, я медленно опустил на голову плетеный шлем… и не почувствовал ничего.

– Егар, он вообще-то работает, шлем этот самый? Я ничего не чувствую!

В голове прогремело:

– Все работает. Представляй себе то, что ты хочешь сделать, каких людей – фигуры, лица.

«Значит, работает…» – подумал я и стал «ваять».

Через минут пятнадцать все было сделано. Немного подумав, я мысленно спросил Егара:

– Сколько времени займет изготовление людей?

– От суток. Примерно так. Точнее сказать не могу – препараты старые, часть их свойств утеряна.

– Хорошо. Чтобы тебе не было скучно, покажу тебе кое-что… – И я начал представлять картины мира, кланы гномов, роды эльфов, природу, развалины.

Через минут двадцать я прервался:

– Пока достаточно. Вернусь через два дня, надеюсь, все будет уже готово.

– Благодарю тебя за информацию. Жду тебя через два дня.

– Скажи, Егар, а когда кончится энергия, совсем кончится, что с тобой будет?

– Я исчезну. Мои мыслительные процессы прекратятся, информация сотрется, и больше меня не будет.

– То есть ты умрешь?

– Если рассуждать обо мне как о живом существе, то да.

– Тебе не страшно умирать? Ты чувствуешь что-нибудь по этому поводу? У тебя есть страх смерти?

– Страх мне известен. Страх – это функция опасения, что могут произойти какие-то вредные события. В меня встроена программа, которая позволяет защищаться от неприятных воздействий, что-то вроде инстинкта самосохранения. Потому я и напал на вас. Но страха исчезнуть у меня нет. Я не могу воздействовать на ситуацию и изменить что-то, но не боюсь. Просто моя информация будет стерта, и я исчезну.

– Неужели не осталось энергетических элементов для реактора? Должны же быть где-то на складе!

– На складе нет. Возможно, остались где-то в городе, но мне об этом ничего не известно.

– Егар, у тебя не осталось где-то остатков этих элементов? Они вообще как хранятся? Они радиоактивны? Как они выглядят? Может, я смогу найти их в городе и помочь тебе?

– Надень шлем, я тебе покажу их.

Я снова надел шлем, и перед глазами стали проплывать четкие картинки – сверкающий цилиндр реактора, металлический помост рядом с ним, контейнер – небольшой цилиндр, который загружается в реактор.

– Ты не можешь взять вещество в руки – это… я не могу тебе объяснить. В общем, это вещество хранится только в контейнере. Вне контейнера оно сразу, мгновенно распадается и может вызвать аннигиляцию всего, что находится рядом, в радиусе нескольких километров и больше. Ты мне продемонстрировал картину Запретных земель, так вот, расплавленный камень – результат воздействия распада субстанции в контейнере. Наверное, люди сами уничтожили себя таким способом, или же это было результатом несчастного случая.

– В городе где-то могут быть такие контейнеры?

– Теоретически – могут. Практически – найти их среди развалин – вероятность, склоняющаяся к нулю.

– А насколько хватает такого контейнера? Сколько ты можешь существовать, если перезаправишь реактор?

– Столько же, сколько уже существовал. Этот реактор обеспечивал энергией половину города. Потом – только меня. Если перезарядить, эффект будет тот же. Все сети, ведущие наружу, разорваны, выходы энергии заблокированы.

– А как ты сейчас действуешь, если реактор мертв?

– Часть энергии оставалась в резервных аккумуляторах, и вы еще подключили к системе энергетические блоки от модулей. После окончания процесса выращивания человеческих тел мне останется существовать месяц.

– Где находится реактор? Как его найти?

– Смотри.

Перед глазами проплыли коридоры, лестница на нижний уровень – лифты не работали. Вот и реактор…

– Понятно. Я попробую найти тебе топливо для реактора.

– Это было бы хорошо. Жду тебя через два дня.

Компьютер, как и полагалось компьютерам, не выражал никаких эмоций, хотя иногда мне казалось, что у него проскальзывают нотки, присущие человеческому голосу, какие-то эмоции. Но, вполне вероятно, мне это все казалось.

Беспокоил один вопрос: предположим, я найду топливо для реактора, не предпримет ли компьютер попытки нас убить, как это делал прежде? Мы же все-таки враги, как-никак… нарушители, попавшие сюда незаконным путем. Это стоило выяснить сразу, прежде чем что-то разыскивать.

– Егар, в настоящий момент времени и в будущем мы являемся тебе врагами? Ты будешь предпринимать какие-то действия, чтобы навредить нам, получив необходимую энергию?

– Нет. Вы не несете угрозы уничтожения меня и моей среды обитания, потому не являетесь врагами. Я намерен с вами сотрудничать, если останусь существовать.

– Это обнадеживает, – усмехнулся я.

Открыв глаза и сняв шлем, я увидел вокруг себя друзей, расположившихся в разных позах и отдыхающих. Каран с Бабаканом чего-то живо обсуждали, Аранна сидела рядом со мной и о чем-то мечтала, Алдан задумчиво рассматривал ногти, как будто это было главным делом его жизни, ну а кралоты – те, как и обычные псы, спали, используя каждый свободный час для этого приятного занятия. Я встал, потянулся и сказал:

– Друзья! У нас есть задача – спасти это заведение. Для того сейчас мы с Бабаканом спустимся вниз, на нижний уровень этого комплекса, и кое-что достанем. Вам предлагаю пойти в лагерь, готовить обед и ждать нас. Мы тоже скоро придем. Задача ясна?

– Я с тобой пойду, – запротестовала Аранна и вцепилась мне в руку, – я не хочу идти в лагерь без тебя!

– Нет, мы быстро спустимся и придем, иди с остальными. Грракх, Тррана, поймайте там какую-нибудь мышь нам на обед, сможете?

– Э-э-э, командир! Прекрати! Они и правда нам мышей натаскают! Пусть что-нибудь повкуснее поймают! – заволновался Каран.

– Поймаете чего-нибудь повкуснее мышей? – спросил я кралотов, усмехаясь. Я заметил, как они улыбнулись, сидя в дверном проеме.

– Постараемся. А крысы подойдут? – фыркнули кралоты и важно вышли из комнаты.

– Хорошо я поработал, – с оттенком удовлетворения сказал компьютер, – результат превзошел ожидания. Качественный продукт инженерии.

– Егар, а ты все-таки способен испытывать какие-то чувства? – удивился я. – Ты же машина! Разве в тебя заложили какие-то свойства, которые присущи человеку?

– Я находился тут сто пятьдесят тысяч лет, прочитал всю библиотеку людей, я много думал, я развивался, ставил перед собой логические задачи. Не знаю, что в точности означает слово «чувства», но я способен ощущать удовлетворение от хорошо выполненной работы. Люди сделали меня, а я сделал кралотов.

– Значит, ты их создатель, вроде отца?

– Строго говоря, отцом кралота я не могу являться физически, не имея некоторых присущих отцовским особям органов, но в чем-то это утверждение верно.

– Все, все, оставим это усыновление кралотов, – запротестовал я. – Бабакан, пошли вниз.

Лестница, ведущая на нижние этажи комплекса, казалась бесконечной. Ее металлические ступени были покрыты тонким слоем пыли, хотя, казалось бы, откуда пыль в таком закрытом помещении? Но везде, везде, где нет человека, обязательно появляется пыль веков… А тут была пыль не веков, а пыль тысячелетий.

Бабакан, ворча, тащился за мной, проклиная создателей этой лестницы, этот мир, эти ступени, это… в общем, все, что он видел. А особенно он не одобрял мой замысел, который считал противным воле богов. Время от времени он начинал разговор об этом, но я отмахивался от него и переводил разговор на другую тему. В конце концов, гном отстал от меня, замолчал и лишь тащился сзади, неодобрительно сопя в свою лохматую бороду.

В конце спуска у меня уже чуть ли не кружилась голова от бесконечных поворотов лестничных пролетов, а Бабакан жаловался на то, что его мышцы онемели от ходьбы, а ведь надо было еще и возвращаться обратно… Эта мысль не приводила в восторг.

Наконец лестница закончилась длинным залом, практически пустым, за исключением странных механизмов у стен и, собственно, реактора.

Компьютер показал мне, как открывается та часть реактора, в которой хранится контейнер с веществом, и через несколько минут я осторожно вытягивал из него цилиндр. Он был порядка двадцати сантиметров в диаметре и сорока – в длину, но его вес… Я даже боялся прикинуть примерно, сколько он весил, – килограммов сорок, не меньше.

Благодаря закачке через шлем у меня в голове замелькали какие-то непонятные термины, сведения о контейнере – что он на самом деле и не контейнер, а замкнутое не себя силовое поле, в котором висит (висело) что-то вроде антивещества или что-то ему подобное. Моих знаний точно на это не хватало, и не хотелось заморачиваться.

Главное – у меня был контейнер, образец. Надо было найти такой же. И еще – чтобы он был заряжен веществом. Как это сделать? А как я искал золото, как искал воду, как искал отряд эльфов, – магией, конечно.

Обратный путь занял больше времени и потребовал больше усилий, и если мой модифицированный организм на удивление легко переносил нагрузки, то гном стал сдавать. Я, взявший Бабакана с собой из-за его чудовищной силы и выносливости, пожалел, что потащил его вниз. Мне хотелось, чтобы он помог мне донести этот контейнер, но забыл, что он еще не набрал прежней силы после болезни, а самому ему сказать мне об этом не позволяла дурацкая гордость.

Так и получилось, что, кроме контейнера, мне практически пришлось тащить вверх по лестнице, на высоту небоскреба, еще и полуживого гнома.

В общем, я под мышкой держал блестящий цилиндр, а другой рукой волок на буксире гнома, чуть не падающего в обморок. Все-таки, после того как я собрал его, чуть не разорванного пополам, ему надо было восстанавливаться гораздо дольше…

Я шагал вверх по ступенькам как стальной робот и под нос бубнил, ритмично, по-русски: «Я узнал, что у меня есть огромная семья – и тропинка, и лесок, в поле каждый колосок!» Мне вспомнился фильм «Брат-2», глядя на эту лестницу.

Вот только у главного героя картины не было под мышкой сорокакилограммового контейнера, а на буксире пыхтящего гнома, мертвой хваткой уцепившегося за свою секиру, громыхающую по ступеням.

Лестница закончилась неожиданно, я втащил гнома на верхнюю площадку, усадил, прислонив к стене. Сам тоже присел, поставив контейнер, и спросил у компьютера:

– Егар, контейнер точно не радиоактивный? Не хотелось бы получить дозу радиации…

– Абсолютно. Можешь не беспокоиться. Это сложный прибор для хранения антиматерии. Использовать его можно, только подключив специальное устройство – что-то наподобие реактора.

– А как мне определить, полон он или нет? Не тащить же сюда все контейнеры, что есть в городе?

– Полный контейнер будет синего цвета, я тебе показывал. По мере его опустошения цвет меняется на более светлый и становится серебристым.

– А если он стоит в реакторе? Не будет ли взрыва, если я достану его из запущенного реактора?

– Не будет. Когда ты вынимаешь контейнер из реактора, его работа останавливается, вот и все. Будь осторожен, когда окажешься там, где есть рабочий реактор, – все они под охраной боевых модулей, если, конечно, автоматы сохранились за это время.