Текст книги "Анатолий Тарасов. Битва железных тренеров"

Последний провал Кулагина

В ноябре 1976 года Кулагин и его напарники (Константин Локтев и Владимир Юрзинов) вновь собрал сборную СССР, но уже не экспериментальную, а полноценную – со всеми звездами (за исключением Валерия Харламова, который хотя и оправился после тяжелейшей травмы, но был оставлен в Москве по семейным обстоятельствам – у него родился первенец). С этой сборной Кулагин отправился в Прагу, где ей предстояло провести два товарищеских матча против команды ЧССР. В нашей сборной играло три звена: 1-е (армейское) состояло из следующих игроков: защитники – Владимир Лутченко и Александр Гусев, нападающие – Борис Михайлов, Владимир Петров и Вячеслав Анисин (той осенью он снова вернулся в ЦСКА); 2-е звено (спартаковское): защитники – Геннадий Цыганков (ЦСКА) и Юрий Ляпкин («Спартак»), нападающие – Виктор Шалимов, Владимир Шадрин и Александр Якушев (все – «Спартак»); 3-е звено (динамовское): защитники – Сергей Бабинов («Крылья Советов») и Владимир Крикунов («Крылья Советов»), нападающие – Петр Природин (дебютант сборной), Александр Мальцев и Александр Голиков (все – «Динамо», Москва). На замену выходили «крылышки» – Сергей Капустин и Владимир Репнев. В воротах основной голкипер – Владислав Третьяк.

В таком составе наша сборная вышла на первую игру 12 ноября, которую она… проиграла со счетом 3:5. В итоге на второй матч Кулагин и Кº посадили на скамейку запасных динамовское и спартаковские звенья и выпустили вместо них армейскую тройку нападения: Владимир Викулов – Виктор Жлуктов и Борис Александров (2-е звено), а также тройку в лице одного армейца – Хельмута Балдериса – и двух «крылышек» – Сергея Капустина и Владимира Репнева (3-е звено). И эту игру наша сборная выиграла со счетом 6:3. Причем три шайбы у нас забило 1-е звено и столько же 3-е.

В середине декабря в Москве начался очередной Приз «Известий». На нем сборная СССР впервые играла в четыре звена (ноу-хау, которое в нашей стране, как мы помним, впервые опробовал в рижском «Динамо» Виктор Тихонов еще в 1969 году). Причем из этой сборной выпало спартаковская тройка нападения Шалимов – Шадрин – Якушев. В новом формате состав звеньев выглядел следующим образом: 1-е звено (почти все армейское): защитники – Геннадий Цыганков и Юрий Ляпкин, нападающие – Борис Михайлов, Владимир Петров и Валерий Харламов; 2-е звено (почти все армейское): защитники – Валерий Васильев и Владимир Лутченко, нападающие – Владимир Викулов, Виктор Жлуктов и Борис Александров; 3-е звено (полностью динамовское): защитники – Василий Первухин (дебютант сборной, игрок столичного «Динамо») и Зинэтула Билялетдинов («Динамо»), нападающие – Петр Природин, Александр Мальцев и Александр Голиков (все – «Динамо»); 4-е звено (почти все из «Крыльев Советов»): защитники – Сергей Бабинов и Владимир Крикунов, нападающие – Хельмут Балдерис («Динамо», Рига), Сергей Капустин и Владимир Репнев.

В этом составе сборная СССР выиграла Приз «Известий», одержав победы во всех четырех матчах: 4:2 со Швецией, 3:2 с ЧССР, 6:4 с канадским клубом из ВХА «Виннипег Джетс», 9:3 с Финляндией. То есть игра в четыре звена себя полностью оправдала. Результативность среди звеньев была следующей: 1-е звено забило 8 шайб (Михайлов – 4, Харламов – 3, Петров – 1), 2-е звено – 5 шайб (Жлуктов – 3, Александр и Викулов – по одной), 3-е звено – 3 шайбы (Мальцев, Природин, Голиков – по одной шайбе), 4-е звено – 6 шайб (Балдерис – 4, Капустин – 2). Ни один защитник во всех звеньях шайбами не отметился, что было показательно – задачи перед ними ставились сугубо оборонительные, а не наступательные.

Между тем этот опыт игры в четыре звена наши тренеры решили не применять на чемпионате мира и Европы, который проходил в апреле – мае 1977 года в Вене. От сборной были отцеплены: защитники – Ю. Ляпкин, З. Билялетдинов, В. Крикунов (зато появился дебютант – Вячеслав Фетисов из ЦСКА), нападающие – Б. Александров, В. Викулов, П. Природин, В. Репнев (вместо них была возвращена спартаковская тройка нападения Шалимов – Шадрин – Якушев).

Ровно половину турнира наша сборная шла, что называется, без сучка и задоринки, громя всех своих соперников (одержала 6 побед, в том числе и над сборной ЧССР с разгромным счетом 6:1). Но 2 мая проиграла шведам 1:5, показав себя самым беспомощным образом и проиграв все три периода (0:1, 0:2, 1:2). Такого с нашими хоккеистами в играх против шведов еще не случалось. Однако следом последовало еще одно поражение – от чехословаков со счетом 3:4. Почему? Наши соперники внимательно изучили игру наших против шведов и построили свои оборонительные ряды по такому же принципу. В итоге уже в первом периоде советская сборная проигрывала 0:3.

Наконец, 8 мая мы снова скрестили клюшки со сборной Швеции. Казалось бы, прошло достаточно времени после первого поражения (6 дней), и можно было бы извлечь уроки. Не извлекли. Шведы снова грамотно построили оборону и ловили наших игроков на контратаках. Поэтому нас постигла очередная неудача – 1:3. Эти три поражения отбросили сборную СССР на 3-е место, а впереди оказались команды ЧССР и Швеции.

О причинах нашего поражения (кстати, второго подряд после Катовице-76) размышляет В. Тихонов: «Жизнь идет вперед, не стоит, понятно, на месте и хоккей. Но, судя по всему, степень тактической оснащенности игроков сборной не менялась, она явно отставала от требований времени. Именно этим и объясняю я поражение в Вене: в «Штадтхалле» весной 1977 года наша команда, напомню, осталась на третьем месте, от которого советский хоккей уже отвык.

Чемпионат мира 1977 года в Вене

Почему наша команда потерпела два поражения от «Тре Крунур» в Вене? Почему так трудно складывались наши матчи с командой Чехословакии? Вопросы, что называется, глобальные, касающиеся всего нашего хоккея – и сборной, и клубов. Думаю, неудачи объяснялись прежде всего тем, что хоккеисты сборной СССР никак не могли решить проблему преодоления оборонительных порядков этих двух ведущих европейских команд. Именно потому мы проигрывали соперникам на чемпионатах мира 1976 и 1977 годов. В Катовице мы «попутно» умудрились проиграть (4:6) и хозяевам чемпионата, которых при самом доброжелательном отношении к ним первоклассной командой не назовешь. Однако и оборону польской команды наши мастера взломать не сумели…»

А вот еще одно мнение на этот счет – В. Колоскова (в 1977 году он был начальником Управления хоккея Спорткомитета СССР): «Одна из главных причин наших поражений на двух последних чемпионатах мира – тактическая бедность. Как правило, все звенья сборной СССР и в Катовице, и в Вене играли в одном тактическом ключе, не ставя перед соперниками никаких загадок, в то время как команды Швеции и ЧССР гибко использовали различные тактические варианты. Например, в Вене в первом матче с нашей командой шведы умело прессинговали по всей площадке. Не отказались они от прессинга и в повторной встрече, хотя на этот раз, учитывая усталость своих игроков, тренер Линдберг ограничил их активные действия двумя зонами – своей и нейтральной.

Разнообразили игру и хоккеисты ЧССР: не отказавшись от излюбленной тактики игры от обороны, чемпионы мира, кроме того, в зависимости от хода матча прибегали и к прессингу, и к тактике силового давления.

Естественно, возникает вопрос: как же случилось, что советские хоккеисты, долгое время диктовавшие моду в мировом любительском хоккее, вдруг оказались на вторых ролях? Прежде всего, думается, наши игроки и тренеры несколько самоуспокоились: мы, мол, сильнейшие, так что пусть соперники учатся у нас, а не мы у них. И соперники действительно стали пытливо изучать наш хоккей – и тактику игры, и организацию учебно-тренировочного процесса, и физическую подготовку, и психологический настрой. И, главное, все новое творчески использовали у себя: кропотливейший анализ позволил им выявить не только достоинства, но и недостатки в игре советских хоккеистов, сделать из этого правильные выводы, найти противоядие. Наши же тренеры сборной и клубов просмотрели новые тенденции в мировом хоккее, не заметили изменений в игре основных конкурентов. А изменения оказались существенными. Это и повышение атлетической подготовки игроков, и широкое использование новых тактических вариантов…»

Второе пришествие Тихонова началось с… провала

Естественно, что после такого бесславного поражения судьба тренерского трио в сборной (Б. Кулагин, К. Локтев, В. Юрзинов) была решена в пользу их отставки (после этого Кулагин был отправлен тренером в Данию, а Локтев в Польшу). Было понятно, что наш хоккей находится в кризисе и дело его вытягивания из него нужно поручить специалисту, который мыслит не устаревшими категориями, а современными. Таким тренером в те годы был Виктор Тихонов из рижского «Динамо».

Кстати, в марте 1977 года завершился чемпионат СССР по хоккею, где подопечные Тихонова заняли 4-е место, обогнав на 4 очка две столичные команды: «Спартак» (6-е место) и «Крылья Советов» (7-е). А чемпионом стал ЦСКА, который набрал 57 очков. Серебряные призеры, столичные динамовцы, отстали на 7 очков (57 против 50), а на третьем месте оказался… челябинский «Трактор» с 45 очками (сенсация того чемпионата). Казалось бы, у ЦСКА прекрасный результат! Однако высшее спортивное руководство решило освободить от должности старшего тренера армейцев Константина Локтева. Почему? Такова была воля высшего руководства страны, которое затеяло радикальные перемены в советском хоккее. Главным тренером сборной решено было назначить Виктора Тихонова, а поскольку ее базовым клубом всегда был ЦСКА, то судьба его бывшего тренера была решена самым радикальным образом – его сняли, а Тихонова назначили вместо него.

Вспоминает жена К. Локтева Валентина: «Я не знаю, кто принимал решение об увольнении Кости с поста старшего тренера ЦСКА, кто определял время и место, когда и где он должен был узнать об этом, но сделано это было (уверена, сознательно) самым садистским образом: об отставке ему сообщили… на банкете в Архангельском, организованном по случаю победы ЦСКА в чемпионате страны. Причем Косте не дали даже отпраздновать эту победу, ошарашив его убийственной новостью еще до начала торжеств. В итоге, едва сев за стол, он попросил слова и сам объявил о своей отставке. «Ребята, – сказал он, обращаясь к игрокам, – со следующего года у вас будет новый тренер. Но я еще вернусь, потому что ЦСКА – это мой родной дом, я здесь вырос и никогда в другой команде работать не смогу…»

Он никогда не был слабым человеком, но если бы вы знали, каких усилий стоила ему эта короткая фраза!

После нее наступила гробовая тишина, поскольку никто подобного начала вечера не ожидал, а потом ребята наперебой стали просить его не уходить: «Константин Борисович, мы за вас будем бороться!» Но он попросил их этого не делать…

Естественно, сразу после этого «тоста» мы с ним покинули банкет, поскольку оставаться там далее не было смысла. Костя был на грани срыва, состояние его было таким, что на обратном пути мы едва не угодили в аварию (а он был за рулем «Волги»), чудом не врезавшись в парапет на мосту…

За что его сняли, вы мне можете сказать? Формальной причиной стало третье место сборной на чемпионате мира – 77 в Вене, но там Костя лишь помогал вместе с Владимиром Юрзиновым старшему тренеру команды Борису Кулагину. И потом, где это видано, чтобы тренера команды – чемпиона страны отправляли в отставку? По-моему, в этом смысле случай с Локтевым – единственный в истории отечественного хоккея, если не сказать спорта в целом? Когда мы уезжали в 1978 году в Польшу, где Костя подписал контракт с варшавской «Легией», таможенники нас сочувственно спрашивали: «Константин Борисович, за что вас уволили?» – но он только пожимал плечами…

Он прожил с этой обидой, с незаживающим рубцом на сердце все оставшиеся ему после этой отставки 19 лет. Даже когда полностью отошел от хоккея, работая инженером по гражданской обороне, ревизором на стройке или вице-президентом акционерного общества, не мог о ней забыть. И абсолютно прав был нынешний министр спорта России, двукратный олимпийский чемпион Вячеслав Фетисов, когда в своей книге «Овертайм» высказал предположение о том, что эта история психологически сильно сказалась на дальнейшей судьбе Константина Борисовича, спровоцировав его ранний уход из жизни. В свою очередь, замечу, что он и из жизни ушел непобежденным, поскольку был отстранен от хоккея в ранге тренера-победителя…»

А теперь послушаем рассказ человека, пришедшего на смену Локтеву, – В. Тихонова: «Мне хорошо было в Риге, не хотел уезжать. После каждого сезона выступал перед болельщиками. В первый год было человек пятьдесят, дальше по шесть тысяч ходило. А я три часа рассказывал. Тишина стояла – муху слышно. Принимали потрясающе. Однажды Озеров приехал: «Хочу поздравить всех жителей Риги, ваш Виктор Васильевич назначен главным тренером сборной СССР!» Вместе со сборной меня назначили главным и в ЦСКА. Это было летом 1977 года.

Сперва адмирал Шашков меня уговаривал принять ЦСКА, далее отправили к Андропову. И у него в кабинете упирался – не хотел из Риги уезжать. Андропов, казалось, смирился: «Съезди домой, поговори с супругой. Я тебя вызову». При следующей встрече опять отказываюсь. Объясняю, что не могу занять место Локтева – тот с ЦСКА выиграл чемпионат Союза. Как ребята ко мне после такого будут относиться? Андропов в ответ: «Пусть тебя это не волнует». Тут как раз Зимянин, секретарь ЦК, звонит по селектору. Мне все слышно. Андропов говорит: «Тихонов отказывается» – «Скажи ему, что в этом здании еще никто не отказывался!» Но Андропов по-доброму со мной общался. Я, говорит, хотел тебя в московское «Динамо» забрать год назад, но Леонид Ильич настоял – в ЦСКА, и точка…»

Во время того рандеву с Андроповым Тихонову был выдан своего рода карт-бланш: он мог по своему усмотрению уволить из ЦСКА любого игрока, а также взять в команду любого игрока из другого клуба, сообразуясь с интересами сборной. В итоге летом 1977 года в ЦСКА были взяты три игрока сборной: защитник Сергей Бабинов из «Крыльев Советов», нападающие Хельмут Балдерис из рижского «Динамо» и Сергей Капустин из тех же «Крылышек».

Первая обкатка Тихонова в ранге старшего тренера сборной (кстати, себе в помощники он взял все того же Владимира Юрзинова, который работал и с Кулагиным) прошла в сентябре 1977 года на турнире на приз газеты «Руде право» в Праге. На нем наша сборная, как и следовало ожидать при Тихонове, выступила с четырьмя звеньями. Выглядело это так. В первом звене играли: защитники – Геннадий Цыганков и Вячеслав Фетисов (оба – ЦСКА), нападающие – Борис Михайлов, Владимир Петров и Валерий Харламов (все – ЦСКА); во втором звене: защитники – Зинэтула Билялетдинов («Динамо») и Александр Гусев (ЦСКА), нападающие – Виктор Шалимов, Владимир Шадрин и Александр Якушев (все – «Спартак»); в третьем звене: защитники – Сергей Бабинов и Владимир Лутченко (оба – ЦСКА), нападающие – Хельмут Балдерис, Виктор Жлуктов и Сергей Капустин (все – ЦСКА); в четвертом звене: защитники – Валерий Васильев и Василий Первухин (оба – «Динамо», Москва), нападающие – Александр Мальцев («Динамо»), Владимир Голиков («Динамо») и Александр Волчков (ЦСКА). В воротах, естественно, основной вратарь Владислав Третьяк.

Главным соперником для нашей сборной на этом турнире по-прежнему была команда Чехословакии. Причем некоторые наши ведущие игроки были заранее убеждены в том, что ее нам не обыграть. Этот синдром поселился в наших хоккеистах после мирового чемпионата в Вене, где мы сначала обыграли чехословаков 6:1, а в решающем поединке уступили им 3:4, после чего заняли позорное 3-е место. А тут еще и следующий чемпионат мира и Европы должен был проходить в Праге, поэтому ведущие наши игроки были уверены, что чехословаки будут лед грызть зубами, лишь бы не упустить победу. Короче, Тихонову пришлось приложить определенные силы к тому, чтобы перенастроить наших ветеранов, поскольку на них равнялась молодежь.

Сборная СССР провела четыре матча, из которых в трех одержала победу: с ЧССР 4:1, с канадским клубом из ВХА «Цинциннати Стингерс» 11:4 и 5:2. И все же одну встречу наши ребята проиграли – все той же сборной ЧССР со счетом 4:5. Однако по разнице забитых и пропущенных шайб советские хоккеисты сумели обойти чехословаков (обе команды набрали по 6 очков) и завоевали главный приз турнира.

Отметим, что во время пражского турнира в игре нашей сборной наметилось разнообразие. За основу была взята тактика силового давления. Причем в случае потери шайбы игроки тут же переходили к прессингу. В матчах с хозяевами турнира были моменты, когда хоккеисты сборной СССР умело использовали игру на контратаках: встречая соперников у своей синей линии, они вынуждали их в основном пробрасывать шайбу в зону нападения. Защитники же нашей команды уже ждали этого приема, поэтому легко перехватывали шайбу и без задержки начинали острые контратаки.

Лучшим звеном в нашей команде была тройка Михайлов – Петров – Харламов, которая забила 11 шайб (Михайлов – 4, Петров – 4, Харламов – 3). А ведь совсем недавно у того же Петрова были серьезные разногласия с Тихоновым – игрок весьма болезненно воспринял приход нового тренера и его повышенные требования. Вот как об этом вспоминает сам В. Тихонов: «Программа, предложенная команде (ЦСКА. – Ф. Р.), стала серьезным испытанием, и не все с ним справлялись. Были тому разные причины. И разные объяснения. Молодым хоккеистам, недавним новобранцам команды, справиться с предложенным объемом работы было трудно, поскольку им недоставало подготовки. Многоопытным мастерам тяжко было из-за возраста. Некоторые могли справиться с любыми заданиями тренера, но не хотели тренироваться с полной отдачей сил и потому порой увиливали от работы.

Тон здесь задавал Владимир Петров. Едва начались серьезные тренировки, как он обратился к врачу. Я слышал, что Володя и раньше не проходил полностью подготовительный период. Как только начинался базовый цикл подготовки, он тотчас же жаловался на недомогание.

Согласитесь, это не могло не вносить в работу тренеров определенные трудности. Легко ли управлять коллективом, в котором кто-то желает со стороны наблюдать за подготовкой, за учебной деятельностью товарищей? Нагрузки солидны, и еще у кого-то может появиться искушение последовать примеру более опытного товарища.

Великолепная тройка Михайлов – Петров – Харламов

Позже Петров, хоккеист, щедро одаренный природой, наверстывал, добирал на площадке, в матчах чемпионата страны упущенное летом и в начале осени, но в скольких матчах он играл значительно хуже, чем мог бы, в скольких матчах его слабую предсезонную подготовку должны были компенсировать Борис Михайлов и Валерий Харламов, «отрабатывавшие» за своего центрфорварда.

Такая позиция игрока, стремившегося быть «над всеми», порождала конфликтные ситуации в команде.

Владимир говорил мне: «Я знаю лучше всех, сколько мне надо тренироваться». Или: «Я могу нарушать спортивный режим, на мне это не отражается». И выдвигал главный, с его точки зрения, аргумент: «У меня свои взгляды на хоккей, на тренировки».

Замечу, что у всех выдающихся хоккеистов есть свои взгляды на хоккей, которые они горячо отстаивают. Это хорошо. И если кому-то из игроков удается убедить меня в своей правоте, я соглашаюсь, ничуть не опасаясь, что это подорвет мой авторитет. Собственное мнение может и должен иметь каждый. Но истинность мнения всегда проверяется практикой. И если практика не подтверждает особую точку зрения, то, кажется мне, есть смысл взглянуть на нее более критически, есть смысл прислушаться к мнению другой стороны.

Петров вел себя в коллективе как отдельный коллектив.

Конечно, все выдающиеся спортсмены, а Владимир, безусловно, был прекрасным хоккеистом, – сложные личности. Их необычность и создает их неповторимость. Но в любом коллективе есть свои законы, нарушать которые не позволено никому, даже самым ярким личностям, даже лидерам этого коллектива. Для Петрова же всегда самым интересным и самым главным было его «я».

Работать с Петровым оказывалось непросто.

Не потому, что трудно было с ним справиться, приструнить его. Главная задача заключалась в ином – Петров был нужен тренеру как помощник. Он призван был играть важнейшую роль в жизнедеятельности коллектива: вместе с Борисом Михайловым и Владиславом Третьяком, с Валерием Харламовым и Геннадием Цыганковым, с Владимиром Лутченко и Владимиром Викуловым ему предстояло опекать, учить молодых, передавать им традиции ЦСКА, сохраняя за командой из года в год звание чемпиона…

Команда постепенно привыкла к новому тренеру и – главное – к новым принципам и требованиям, к новому режиму работы. Неожиданно у меня появились и союзники. Правда, стараясь помочь мне, поддержать меня, они порой перегибали палку.

Когда один из руководителей перешел в «мой лагерь», поверил, что требования тренера не причуды, что и вправду хорошо бы навести в команде порядок, он с изумлением спросил меня:

– Что же, вы и с Петровым воевать собираетесь? Зряшное это дело и неперспективное. С ним сражались и Тарасов, и Кулагин, и Локтев, и все впустую… Так что если вы действительно хотите решительных мер, то вам надо именно Петрова в первую очередь гнать… Тогда и остальные, менее знаменитые, задумаются…

Признаться, я тогда даже чуть опешил.

– Нет, – объяснил я, – вопрос так не стоит… Прежде чем принять решение о судьбе того или иного спортсмена, я должен ближе познакомиться с ним. В повседневном общении. Не на собрании. Отношения нового тренера с командой складываются в работе. В черновой работе. Пройдет несколько месяцев, проведем мы десятки тренировок – тогда и решать можно будет, не боясь ошибиться… А первые впечатления могут быть и обманчивыми…

Думаю, это очевидно: прежде чем судить о человеке, надобно разобраться в нем. Самому. На основе личных наблюдений и собственных отношений с этим человеком, а не на основе рассказов, пусть и самых достоверных…»

В декабре 1977 года в чемпионате ССР наступил привычный тайм-аут, во время которого сборная СССР обычно выступала на традиционном Призе «Известий». Но перед его началом в спортивной прессе была устроена дискуссия на тему «Нужна ли нам игра в четыре звена?». Вот как об этом вспоминает В. Тихонов: «Дискуссия прошла на страницах трех номеров еженедельника «Футбол-Хоккей» в самом конце 1977 года, когда в чемпионате страны наступил традиционный пятинедельный новогодний перерыв. Редакция еженедельника подчеркивала, что в последнее время, особенно после чемпионата мира в Вене, внимание специалистов хоккея все больше привлекают вопросы тактики. Признано, что тактическое однообразие было одной из причин неудачи нашей сборной в чемпионате мира. А тактическая грамотность национальной команды, умение найти ключи к соперникам, действующим в разной манере, во многом зависит от работы хоккеистов в своих клубах.

Дискуссия, как мне показалось, была любопытная. Не стану сейчас пересказывать ее содержание, приведу лишь несколько высказываний, касающихся темы этой главы.

Одно только напоминание: к тому времени рижское «Динамо» четыре тройки форвардов использовало десятый сезон.

Анатолия Михайловича Кострюкова считаю своим единомышленником и другом. Анатолий Михайлович привлекался к работе со сборной СССР: вместе со мной и Владимиром Владимировичем Юрзиновым он готовил нашу главную команду к самым ответственным соревнованиям, особое внимание коллега уделял молодым игрокам, ближайшему резерву национальной сборной.

В 1977 году Кострюков работал в челябинском «Тракторе». Именно при нем уральские хоккеисты добились наибольших успехов, именно при нем заиграли в «Тракторе» мастера, которые вошли в состав сборной, стали чемпионами мира, и среди них такие талантливые игроки, как Сергей Бабинов и Сергей Макаров. Так вот, Анатолий Михайлович, выступая в дискуссии, говорил: «О целесообразности действий в четыре тройки говорить преждевременно. Так, в прошлом сезоне против соперников, игравших четырьмя тройками, и мы выставляли четыре звена. Есть у «Трактора» такая возможность и сейчас, но необходимости в ее использовании я не вижу. К примеру, мы в третьем периоде тремя звеньями переиграли московское «Динамо», а встречу со «Спартаком» сумели свести вничью, хотя эти команды действовали четырьмя тройками».

Следующим слово в дискуссии получил Олег Сивков, возглавлявший в то время ленинградский СКА. Он говорил: «И еще одно новшество появилось в арсенале многих клубов. Если раньше в четыре тройки играли рижские динамовцы, то теперь двенадцать нападающих выходят на лед почти в каждой команде. Но ведь рижане пошли на это, я думаю, потому, что у них не хватало исполнителей высокого класса. А зачем же делать то же самое остальным? Мне кажется, поддерживать необходимый темп можно и тремя звеньями».

Потом слово взял старший тренер горьковского «Торпедо» Игорь Чистовский. Он едва ли не дословно повторил размышления коллеги из Ленинграда: «Мне думается, не от хорошей жизни рижское «Динамо» начало играть в свое время в четыре тройки. Все понятно – не было мастеров ярких и индивидуально сильных, и этот недостаток необходимо было каким-то образом компенсировать. Но как? Работой каждого игрока в отдельности и всей команды в целом. Что ж, в данном случае такая тактика вполне оправданна.

Однако если у тренера есть игроки более высокого класса, исчезает необходимость выпускать их на площадку через три смены на четвертую. Словом, игра в четыре звена, на мой взгляд, не удел сильных. А ведь сегодня подобную тактику взяли на вооружение именно наши сильнейшие команды. Они все перешли постепенно к игре от обороны. Не знаю, пойдет ли это на пользу им самим и нашему хоккею в целом».

В следующем номере еженедельника дали возможность выступить и новому старшему тренеру ЦСКА. Я говорил: «Приходится порой слышать, что игра в четыре звена – это своего рода компенсация недостатка мастерства хоккеистов, а потому она – удел слабых. Убежден, что это – неправильная точка зрения. Неправильная потому, что использование четырех троек – это не простое увеличение количества нападающих. И не простая возможность лишь поддерживать высокий темп. Сводить все к тому, что одна команда, использующая четыре тройки, должна перебегать ту, которая выпускает на лед лишь три, – значит не понимать самой сути идеи. А ведь идея использования четырех звеньев в матче – идея прежде всего тактическая. Я, как тренер, получаю возможность варьировать состав в зависимости от обстоятельств игры: в какой-то отрезок матча могу использовать три звена, потом – четыре, а затем – снова три или «три с половиной» (со скользящим форвардом). Словом, четыре звена позволяют команде стать более гибкой прежде всего тактически».

Говоря об издержках, которые могут быть связаны с игрой в четыре звена, я сказал тогда, что одна из них заключается в том, что защитники вынуждены выходить на лед с разными нападающими, что сказывается на согласованности действий пятерки хоккеистов. Но с тех пор правила соревнований были изменены, сегодня команда может выставлять на каждый матч 22 игрока, в том числе 20 полевых, другими словами, четыре полных, наигранных пятерки хоккеистов. Стало быть, этот названный мною минус игры в четыре звена теперь уже снят…»

Напомним, что в пользу тихоновских размышлений был результат недавнего турнира на приз «Руде право», где наша сборная, играя в четыре звена, показала хороший результат – выиграла турнир. Правда, назвать этот опыт по-настоящему удавшимся было все же нельзя – как мы помним, чехословаков мы обогнали по шайбам, а не по очкам. Однако во второй половине декабря уже в Москве должен был состояться еще один «газетный» турнир – Приз «Известий», на котором наша сборная, играя в четыре звена, могла бы полностью реабилитироваться. А что получилось на самом деле?

Итак, наша сборная выставила четыре звена, но уже измененные. Например, защитников было три звена, причем в первом вместо Зинэтулы Билялетдинова играл Юрий Федоров («Торпедо», Горький). Еще один защитник-новичок – Виктор Хатулев – представлял рижское «Динамо».

В первом звене нападение осталось неизменным: Михайлов – Петров – Харламов. А вот три других претерпели изменения. Так, нападение второго звена выглядело так: Хельмут Балдерис – Вячеслав Анисин – Сергей Капустин (все – ЦСКА); третьего звена – Виктор Шалимов – Александр Мальцев – Юрий Лебедев (как видим, выпали Шадрин и Якушев); четвертого звена – Владимир Викулов – Александр Лобанов (дебютант сборной) – Борис Александров (все – ЦСКА).

В последней игре в звеньях нападения были перестановки: 3-е играло в составе Лебедева – Мальцева – Александрова, 4-е – Шалимова – Лобанова – В. Ковина.

Тот турнир запомнился поражением сборной СССР – Приз достался сборной ЧССР, а наши заняли 2-е место. Причем матч СССР – ЧССР завершился полным разгромом советской сборной со счетом 3:8. Не помог нашим ребятам даже штатный психолог (его специально пригласил Тихонов), который перед матчем работал с нашим вратарем Владиславом Третьяком. После этого поражения Тихонова вызвали на самый верх, к шефу Юрию Андропову, для объяснений. Тренер лишь пожал плечами: дескать, с кем не бывает. После чего пошутил: «Будем считать, что мы их заманили, а на чемпионате мира возьмем и обыграем». Андропову шутка понравилась. Однако это поражение сильно пошатнуло тихоновскую концепцию игры в четыре звена, после чего в сборной от нее пришлось отказаться.