Текст книги "Анатолий Тарасов. Битва железных тренеров"

– Вы что стоите, молодой человек?

– Так ведь все стоят.

– Какое вам дело до всех?! Вы давно должны разминаться с теннисным мячом.

Как ветром выдуло команду из вестибюля.

Что касается теннисного мяча, то Тарасов приучил меня не расставаться с ним никогда. Где бы я ни был, я должен был все время бросать-ловить теннисный мяч. Дело доходило до курьезов: купаемся мы в море во время разгрузочного сбора, а тренер спрашивает:

– А где ваш мяч, молодой человек?

– ?..

– Вы и в воде с мячом должны быть.

Думаете, шутил? Ничего подобного! Пришлось нам с Колей Толстиковым к плавкам специальные кармашки пришивать – для мячей. Кому-то, возможно, покажется, что это уж слишком. Но как знать, не будь мяча, не будь других тарасовских придумок, сложилась бы моя судьба столь счастливо?

Он учил нас стойкости и благородству, учил трудиться, как умел это делать сам. У Анатолия Владимировича было такое выражение: «Идти в спортивную шахту», что по сути означало тренироваться по-тарасовски.

Тренер постоянно внушал мне, что я еще ничего собой не представляю, что мои удачи – это удачи всей нашей команды. И тут я безоговорочно верил ему. И думаю сейчас, что если бы было иначе, то ничего путного из меня бы не получилось…»

Наконец, приведем мнение еще одного вратаря – Иржи Холечека, который защищал ворота сборной ЧССР (1966–1976; в 1971 году был признан лучшим вратарем мирового турнира в Швейцарии) и который мог воочию наблюдать за работой Анатолия Тарасова: «Из зарубежных тренеров я больше всего уважал Тарасова. Это – тренер-философ, изучавший во всех деталях игру соперников, которых он всегда оценивал по достоинству и никогда не копировал. Даже в ходе самой бурной игры он успевал заносить в свой неизменный блокнот все, что происходило на льду.

Для регистрации происходящего ему не требовались помощники, он все успевал сам. Он был строг, в команде поддерживал беспрекословный порядок, умел добиваться от игроков стопроцентного выполнения своих обязанностей и пользовался уважением. Из-за его манеры поведения у него имелось немало врагов. Но он считал, что человек, неуклонно следующий к своей цели, неизбежно вступит в определенные противоречия».

Сборная СССР атакует ворота чехословацкого голкипера Иржи Холечека

Как Тарасов создал новое суперзвено

Сразу после летних сборов 1971 года сборная СССР собралась снова, на этот раз чтобы провести короткое турне по ФРГ в преддверии нового сезона (на конец года намечался очередной розыгрыш Приза «Известий», а в начале следующего года маячил главный турнир – Олимпийские игры в Саппоро). В немецком турне наша сборная сыграла два матча с национальной командой ФРГ и в обоих победила: 9:4 и 14:1. Больше всех голов в этом турне забила армейская тройка нападения Михайлов – Петров – Харламов – на их счету было девять шайб. Из них за Петровым было 5 (причем четыре он забил во второй игре 26 сентября), за Харламовым – 3 (все были забиты в первом матче 24 сентября), за Михайловым – одна.

Однако столь высокая скорострельность этого звена не остановила тогда Тарасова от мысли… разрушить это звено, изъяв из него Харламова. Тренер пришел к выводу, что тот (а именно он в этом звене был его любимчиком) не имеет возможности показать весь свой выдающийся потенциал, который он мог бы продемонстрировать, играй он с другими партнерами. И в голове у Тарасова созрела идея создать суперпятерку ЦСКА и сборной в которую бы вошли нападающие Анатолий Фирсов, Валерий Харламов и Владимир Викулов, а также двое защитников в лице Александра Рагулина и Геннадия Цыганкова. Пятерка создавалась с дальним прицелом: во-первых, чтобы выиграть Олимпиаду, во-вторых – чтобы дай бой канадским профессионалам, игры с которыми (и Тарасов об этом догадывался) были уже не за горами.

Рассказывает В. Акопян: «Тарасов задумал обогатить игровой принцип фирсовской «системы» несравненным исполнительским мастерством В. Харламова. Эти подробности важны для того, чтобы понять, как трудно было Тарасову убедить самого себя в том, что усиление звена Фирсова за счет ослабления тройки Петрова суммарно даст команде ее общее усиление. Иными словами, степень усиления звена Фирсова будет выше, чем степень ослабления тройки Петрова.

Но не менее важно в этой истории то, что кроме желания усилить игру сборной в целом Тарасов стремился «продлить спортивную жизнь великих ветеранов, А. Фирсова и А. Рагулина» в элите мирового хоккея…

«В условии задачи» имелись стоппер Рагулин, хавбеки Цыганков и Фирсов, форвард Викулов. Спрашивалось «в задачнике», кто из форвардов мог идеально завершить формирование этой пятиконечной «звезды»? Тарасов знал, что это должен быть игрок уникальный, совсем непохожий по стилю игровой композиции и восприятию хоккея на Фирсова и Викулова. Дабы дополнить их разнородность новыми индивидуальными гранями и значительно обогатить атакующий потенциал пятерки и всей команды.

Только Валерий Харламов, этот удивительный хоккейный самородок, был тем несравненным «самоцветом», способным идеально завершить художественную композицию этого ансамбля. Михайлов и Петров были наотрез не согласны с концепцией тренера, но Харламов ощутил в этом замысле свежее дуновение качественно новой игровой волны, и его верные партнеры, наступив на горло собственным интересам, благословили товарища на свершения…»

Обкатка нового звена пришлась аккурат на Приз «Известий», игры которого проходили в Москве во второй половине декабря 1971 года (в турнире приняли участие четыре европейские сборные: Советского Союза, Чехословакии, Финляндии и Швеции). Именно там на лед вышло звено в составе: защитники – Геннадий Цыганков и Игорь Ромишевский, нападающие – Владимир Викулов, Анатолий Фирсов и Валерий Харламов (а к Михайлову и Петрову поставили Юрия Блинова). Два других звена выглядели следующим образом: 2) защитники – Виктор Кузькин и Владимир Лутченко (оба – ЦСКА), нападающие – Борис Михайлов, Владимир Петров и Юрий Блинов (все – ЦСКА); 3) защитники – Валерий Васильев и Виталий Давыдов (оба – «Динамо», Москва), нападающие – Александр Мартынюк, Владимир Шадрин и Евгений Зимин (все – «Спартак») (в этом же звене на замену выходил динамовец Александр Мальцев).

Несмотря на то, что у трех команд в итоге набралось по четыре очка (СССР, ЧССР, Финляндия), Приз «Известий» достался советской сборной, у которой были лучшие показатели забитых и пропущенных шайб – 19:7. Из них на долю новой тройки нападения выпало 9 забитых шайб: Викулов – 5, Харламов – 3, Фирсов – 1. Тройка Петрова забросила 5 шайб: Михайлов и Блинов – по 2, Петров – 1. Получалось, что рокировка пошла на пользу советскому хоккею. Как пишет все тот же В. Акопян: «Пятерка получилась на диво. Реактивные форварды в одиночку и с изобретательной поддержкой Фирсова кромсали оборону любого соперника. Хавбеки в зародыше душили большинство контрвыпадов оппонентов, а стоппер Рагулин, как монолитный утес, цементировал оборону…»

Оба новых звена блестяще себя показывали и в чемпионате СССР, который начался в октябре 1971 года и к началу Олимпиады перевалившего за середину. Впрочем, об этом мы поговорим чуть позже, а пока вернемся к Олимпийским играм в Саппоро (Япония), которые открылись в самом начале февраля 1972 года.

На Олимпиаде в фирсовском звене вместо Игоря Ромишевского стал выступать Александр Рагулин. Звено снова выступило выше всяческих похвал, забив в пяти матчах 19 шайб (Харламов – 9 (+ 7 голевых передач), Викулов – 5 (+3), Цыганков – 3 (+2), Фирсов – 2 (+5). Два других звена выглядели следующим образом: 2) защитники – Владимир Лутченко и Игорь Ромишевский, нападающие – Евгений Мишаков, Владимир Петров и Юрий Блинов (все – ЦСКА – таким образом, в сборной было два полновесных армейских звена); 3) защитники —

Валерий Васильев (иногда вместо него играл Виктор Кузькин) и Виталий Давыдов, нападающие – Александр Мальцев, Владимир Шадрин и Александр Якушев (одну игру в этом звене провел Евгений Зимин).

На счету второго звена было 5 шайб (Блинов – 3, Мишаков – 2), на счету третьего – 7 (Мальцев – 4, Шадрин, Зимин и Кузькин – по одной).

Самой упорной для нашей сборной выдалась вторая игра – против шведов. После двух периодов мы вели со счетом 2:0, но в третьем периоде шведы преобразились и сумели свести игру к ничьей – 3:3. Однако к финалу против сборной Чехословакии (матч состоялся 13 февраля) сборная СССР подошла в качестве лидера турнира, набрав 7 очков. У сборной ЧССР было на очко меньше. Столько же набрала и команда США. В случае нашей победы американцы имели все шансы обойти чехословаков и занять 2-е место. Естественно, советские спортивные начальники были бы рады другому исходу – чтобы два первых места достались представителям социалистических стран – СССР и ЧССР. Поэтому Тарасову и Чернышеву было рекомендовано сыграть вничью. При таком раскладе довольными должны были остаться все, кроме американцев. Однако советские тренеры, у которых был длинный зуб на чехословаков (особенно это касалось Тарасова), проигнорировали эту рекомендацию, настроив своих игроков только на победу. Что и было сделано со счетом 5:2 (уже после второго периода наши ребята вели 4:1). Эту историю тренерам не простят.

Сборная без Тарасова

Спустя два месяца после Олимпиады должен был пройти очередной чемпионат мира и Европы. На этот раз принимать его предстояло столице Чехословакии городу Праге, что внесло существенные коррективы в существование тарасовской суперпятерки – она была распущена. Почему? Все дело было в Анатолии Тарасове, а вернее в его неуправляемом и взрывном характере, который очень часто его подводил. Например, только в 1971–1972 годах это происходило дважды и оба раза вызывало международный скандал.

В первый раз это случилось в самом начале марта 1971 года, когда сборная СССР проводила две товарищеские игры в Швеции (перед ЧМиЕ в Швейцарии). Во время одной из тех игр Тарасов, недовольный судейством, начал яростно матюгать арбитров, что стало достоянием самой широкой общественности (телекамеры зафиксировали этот вопиющий эпизод). После этого случая руководство шведского хоккея отказалось присылать на Приз «Известий» – 71 свою национальную сборную, и вместо нее туда отправилась молодежная сборная Швеции (именно ее наши и разгромили со счетом 12:1, следуя установке Тарасова «шведов не жалеть»).

Второй случай произошел на Олимпиаде в Саппоро. В этот раз наш тренер сцепился с нападающим сборной ЧССР Вацлавом Недомански, который среди всех чехов был наиболее антисоветски настроен. Зная об этом (а игроки частенько сообщали своему тренеру о том, какие реплики чехословак отпускает по адресу советского строя), Тарасов не оставался в долгу – крыл его матом, никого не стесняясь. По словам Недоманского: «На

Тарасова я до сих пор имею зуб. Какими словами обзывал он меня со скамейки запасных, не передать. Не думал, наверно, о том, что русский язык мы тогда изучали в школе и что я его прекрасно понимал. Вот я и не сдержался в конце концов…»

Под словом «не сдержался» имелось в виду следующее. В один из моментов этой словесной дуэли нервы хоккеиста не выдержали, и он… запустил в советского тренера шайбой. Но Тарасов сумел увернуться.

Кстати, этот бросок шайбой мог быть связан не столько с поведением Тарасова, сколько с его принципиальной позицией – играть с чехословаками не на ничью, а только на победу. Получалось, что советские тренеры готовы были отдать серебро Олимпиады кому угодно (даже стратегическим противникам СССР американцам), но только не заклятым «друзьям» из Чехословакии. Понять такое поведение было можно: с 1968 года сборная ЧССР по хоккею стала считать своих советских коллег не столько спортивными соперниками, сколько политическими. В итоге, как говорится, за что боролись, на то и напоролись – взяли только бронзу.

Все вышеперечисленное и стало поводом к возмущению чехословацкой Федерации хоккея, которая сразу после Олимпиады сообщила своим советским партнерам, что если Тарасов приедет на ЧМ в Прагу, то международного скандала не избежать. В итоге советской стороне пришлось решать сложнейшую дилемму: отправлять на ЧМ Тарасова или заменить его кем-то другим. В итоге выбрали второй вариант, дабы не вбивать еще больший клин в социалистическое содружество (после финального матча в Саппоро советские спортивные начальники должны были хоть как-то реабилитироваться в глазах чехословаков). Короче, тренерами сборной СССР на тот чемпионат назначили новых специалистов. Причем поначалу в роли старшего тренера должен был выступить Николай Пучков – некогда прославленный вратарь, а тогда тренер ленинградского СКА, который в 1971 году занял в первенстве страны сенсационное 3-е место. Пучков, в свою очередь, согласился работать, если начальником команды станет Всеволод Бобров, который на тот момент к хоккею уже не имел никакого отношения, занимаясь футболом. Однако в Госкомспорте поступили весьма своеобразно. Они назначили старшим тренером Боброва, а Пучкова сделали его помощником.

Учитывая давнюю неприязнь Боброва к Тарасову (и наоборот), можно было легко предположить, что с засильем «армейского диктата» в новой сборной если и не будет покончено, то он, во всяком случае, будет существенно поприжат. Поэтому первое, что сделал Бобров, – открепил от сборной Анатолия Фирсова (по другой версии, сам игрок отказался ехать на ЧМ в знак протеста против отставки Тарасова). И на предчемпионатские игры (они проходили в ФРГ, Швеции и Финляндии) в марте 1972 года советская сборная отправилась без этого выдающегося форварда. Вместо него играть в одном звене с Харламовым и Викуловым был поставлен Александр Мальцев. Замечательный игрок, но не армеец, а динамовец. Поэтому многие специалисты сомневались в том, что он сможет стать полноценной заменой Фирсову. А что получилось на деле?

В том турне сборная СССР сыграла семь матчей и все выиграла. Счет по шайбам был астрономический: 58:14 в нашу пользу. Трио Викулов – Мальцев – Харламов забросило 22 шайбы (Харламов – 10, Мальцев – 8, Викулов – 4). Как видим, аутсайдером здесь стал Викулов, который при Фирсове был в числе лидеров. Однако в Праге все было иначе – там уже Викулов стал одним из лидеров по результативности.

На ЧМиЕ наша сборная провела 10 матчей, из которых семь выиграла, одну проиграла и две свела к ничьей. Самыми важными для нас, как всегда, были игры с чехословаками, которых тренировали все те же Ярослав Питнер и Владимир Костка – первый находился на своем посту 6-й год, а второй… 11-й. Как мы помним, Костка не являлся тренером какой-то чехословацкой команды, а вот Питнер с 1959 года стоял у руля одного из сильнейших клубов ЧССР – «Дуклы» из Йиглавы. Эта команда с 1967 по 1972 год была чемпионом Чехословакии, однако это не значило, что в сборной ЧССР игроков этого клуба было большинство. Так, в сборной образца 1972 года игроков «Дуклы» было четверо: защитники Ян Клапач, Ярослав Голик и нападающие Иржи Голик и Богуслав Штясны. Столько же было и игроков из «Слована» (Братислава), который в 1972 году занял 2-е место во внутреннем чемпионате: вратарь Владимир Дзурилла, защитник Милан Кужела, нападающие Вацлав Недоманский, Юлиус Гаас.

Тренеры сборной СССР Николай Пучков и Всеволод Бобров

Третий призер чемпионата ЧССР команда СОНП (Польди) из Кладно была представлена в «золотой» сборной одним игроком – защитником Франтишеком Поспишилом. Он с 1961 года играл в этом клубе, представлявшем Объединение национальных сталелитейных предприятий. Кто только не предлагал ему сменить команду – и йиглавская «Дукла», и пражская «Спарта», и другие команды, однако Поспишил никого не слушал. Еще до его прихода (в 1959 году) СОНП стал чемпионом страны, после чего самый высший свой результат показал в 1972 году, завоевав бронзовые медали. Однако это не стало и поводом к тому, чтобы эта команда была представлена в сборной более чем одним игроком.

Из пардубицкой «Теслы» (она в 1973 году станет чемпионом страны) были приглашены двое игроков: нападающие Владимир Мартинец и Йозеф Палечек. Двое игроков было и из клуба ЗКЛ (Брно), который был сильнейшим клубом ЧССР в первой половине 60-х (чемпион в 1960–1966), потом отошел на вторые роли (2-е место в 1971 году): защитник Олдржих Махач и нападающий Рихард Фарда.

Также двумя игроками была представлена пражская «Спарта» – старейшая команда в стране (основана в 1905 году; ее последние высшие показатели: 2-е место в 1967 году, 3-е в 1968-м): защитник Йозеф Горешовский и нападающий Иржи Кохта.

Два игрока представляли клуб ХЗ (химзаводы из Литвинова): защитник Иржи Бубла и нападающий Иван Глинка.

Одним игроком были представлены клубы: ВСЖ (металлургический комбинат из Кошице) – вратарь Иржи Холечек, «Шкода» (Пльзень) – защитник Владимир Беднарж.

Отметим, что основной вратарь чехословацкой сборной Иржи Холечек защищал цвета не самого сильного клуба в ЧССР – ВСЖ, высшим достижением которого было 6-е место в 1967 году. Именно в том году Холечек и перешел в эту команду, до этого отыграв четыре года в кошицкой «Дукле». Ему неоднократно предлагалось перейти в сильнейшие клубы страны, но он всякий раз отказывался. И все же в 1973 году он вновь сменит команду – перейдет в пражскую «Спарту».

Но вернемся к чемпионату мира и Европы в 1972 году, а именно – к играм между сборными СССР и ЧССР. Именно эти матчи должны были ответить на вопрос, кто возьмет золото турнира.

На том чемпионате Питнер и Костка взяли на вооружение тарасовскую «систему», внеся в нее свою специфику. Получилась тактика «неправильное крыло». В ней крайние нападающие исполняли роль полузащитников, иной раз отрабатывая в обороне даже больше, чем в атаке. Таким образом, классическая схема 2–3 (двое в нападении и трое в обороне) преобразовалась в защитные 2–2—1 (двое в нападении, двое в полузащите и один в глубине защиты). Такая игра позволила сборной ЧССР лучше организовать оборону и выстреливать в контратаках. Эта тактика почему-то обескуражила советских тренеров. Видимо, потому, что среди них не было Тарасова.

Особенно принципиальной стала вторая игра с чехословаками, которая проходила 20 апреля 1972 года. Вратарь чехословаков Иржи Холечек впоследствии рассказывал, что его команда готовилась к игре очень тщательно и старалась найти противоядие против самой грозной советской тройки Викулов – Мальцев – Харламов. Для этого на тренировке двое запасных игроков – Глинка и Хаас – исполняли «роли» Мальцева и Харламова, стараясь действовать в манере, отличающей этих виртуозов шайбы, а хоккеисты основного состава отрабатывали варианты нейтрализации нашей ведущей тройки. Но, даже несмотря на эту подготовку, полностью нейтрализовать советскую тройку чехословакам не удалось, хотя матч они и выиграли. Но расскажем обо все по порядку.

Первый период прошел при полном преимуществе хозяев поля. Уже на 9-й минуте Недомански распечатал ворота Третьяка, а спустя 37 секунд он же удвоил счет (причем обе шайбы он забил с подачи Мартинеца). Во втором периоде игра выровнялась и на две наши шайбы (их забили Мальцев и Харламов) чехословаки ответили только одной. Но счет был в их пользу – 3:2. Все должно было решиться в заключительной двадцатиминутке.

Она началась с атак советской сборной, однако соперники сумели грамотно выстроить оборону и в итоге выстояли. Кроме этого в третьем периоде тройка братья Холик – Клапач сумела надежно нейтрализовать нашу ударную тройку Викулов – Мальцев – Харламов и не позволила им больше забить. Итог: чехословаки выиграли 3:2 и стали реальными претендентами на победу в турнире. И они ее добились, поскольку два дня спустя наша сборная допустила досадную осечку, сыграв вничью со шведами 3:3 (и это при том, что в первой игре наши одолели шведов со счетом 9:4!). Впервые за последние восемь лет сборная СССР осталась без титула чемпионов мира (взяла 2-е место), а чехословаки поднялись на высшую ступеньку пьедестала почета спустя 23 (!) года после своей предыдущей победы. То есть, по сравнению с Олимпиадой это был явный откат назад и, значит, поражение Боброва против концепции Тарасова.

Вспоминает Н. Пучков: «Еще до чемпионата мира, когда мы играли в ФРГ и Скандинавии, Всеволод как-то сказал мне: «Ну какой я старший тренер, если ни игры, ни тренировки не веду?» Тогда я ответил: «Давай, начни хотя бы с зарядки». Однако как раз зарядку-то Бобров и в Праге не проводил. Зато все остальное, в нарушение нашей договоренности, сосредоточил в своих руках. Но вот сконцентрироваться и эффективно воспользоваться полнотой власти, к сожалению, не сумел. Злым гением для него оказался ответственный работник Госкомспорта Кирилл Владимирович Роменский, сопровождавший тогда нашу команду. «Неужели не понимаешь, – говорил он мне, – что Всеволод всю жизнь так работает»…

Команда понимала, что происходит. Ведь по утрам на зарядке Боброва не было. А открывая предматчевые установки, Бобров говорил элементарные вещи, известные юниорам. Да и не говорил, а читал все это, предварительно набросав на клочках бумаги. А я смотрел на ребят, и мне было стыдно. И только когда Всеволод передавал слово мне, наступало равновесие…

Боброву бы побольше самодисциплины, и он, бесспорно, был бы очень большим тренером. Всеволод обладал огромной способностью не только оценить настоящее, но и увидеть будущее, подобрать звенья, подсказать решение в конкретных сложнейших вопросах. И в этом он бесспорно превосходил и Тарасова, и Тихонова. Он мог, например, показать, как все это сделать, и в этом плане имел преимущество передо мной, поскольку все знали, что он игрок, а я – вратарь. Когда же ребята оценили все остальное, гандикап ликвидировался. «Если бы вы, Николай Георгиевич, взяли все в свои руки, – сказал мне потом Саша Рагулин, – мы бы выиграли этот чемпионат элементарно»…»

В середине мая 1972 года завершился чемпионат СССР по хоккею. И снова чемпионами стала команда Тарасова – ЦСКА. Армейцы набрали 57 очков (серебряные призеры, столичные динамовцы, отстали от них на 13 очков). Третьими были спартаковцы (их тренировал Юрий Баулин, который до этого тренировал юниорскую сборную СССР – чемпиона Европы), отставшие от динамовцев на 8 очков. Четвертое место взяла еще одна столичная команда – «Крылья Советов», которая вновь начала возвращаться в элиту советского хоккея. В 1957 году она впервые стала чемпионом страны и на протяжении последующих трех лет занимала 2—3-е места, после чего откатилась на 5—6-е позиции. И только после того, как в 1971 году старшим тренером команды стал Борис Кулагин (как мы помним, он долгие годы был помощником Тарасова в ЦСКА), началось возрождение «Крылышек», которое в итоге приведет команду к чемпионству. Кстати, ведущими игроками в «Крылышках» станут бывшие армейцы – Юрий Лебедев, Вячеслав Анисин и Александр Бодунов. Они на протяжении двух сезонов (1969/1970 и 1970/1971) пытались закрепиться в ЦСКА, но все было безуспешно – Тарасов не видел в них перспективных игроков. Тогда все трое ушли к Кулагину, который был брошен поднимать «Крылья Советов».

Вместо Кулагина своим помощником в ЦСКА Тарасов сделал Анатолия Фирсова. После этого талантливый игрок повесил коньки на гвоздь и отказался участвовать в Суперсерии игр 1972 года против канадских профессионалов, оформив этот отказ в письменном виде (написав письмо в Спорткомитет). Впрочем, этот отказ был мотивирован и тем, что к руководству сборной СССР в этой Суперсерии не допустили Чернышева и Тарасова, оставив у руля национальной команды Боброва, а вместо Пучкова прикомандировали к нему Бориса Кулагина.

Вопрос о проведении Суперсерии был окончательно решен на чемпионате мира и Европы в Праге весной 1972 года. Долгие годы канадцы упорно отклоняли эти предложения советской стороны, но весной 1972 года внезапно созрели. Почему именно тогда? Видимо, на них самым серьезным образом повлияла отставка Анатолия Тарасова, которые долгие годы и был одним из главных локомотивов этой идеи с советской стороны и даже специально создал новое суперзвено в надежде использовать его именно в играх против канадцев. В итоге Тарасова канадцы откровенно побаивались, видя в нем тренера, который разгадал практически все тайны профессионального канадского хоккея. Все остальные советские тренеры были им не так страшны. Так что, когда советская сторона решила после провала в Праге не возвращать тренерский дуэт Тарасов – Чернышев к руководству сборной, а оставить у руля тренеров-неудачников, она фактически сыграла на руку канадцам.