Текст книги "Полное собрание стихотворений"

«Пламеннее солнца сердце человека...»

 
Пламеннее солнца сердце человека,
И душа обширней, чем небесный свод,
И живет от века до иного века,
Что в душе созреет в урожайный год.
 
 
Как луна печальна, как вода текуча
В свете переменном зыбкая мечта.
Пусть ее закроет непогодой туча, —
Сквозь века нетленна, светит красота.
 

10 июля 1892

«Много вижу следов на песке прибережных дорог...»

 
Много вижу следов на песке прибережных дорог.
Вот оттиснулись гвозди огромных мужицких сапог;
Вот следы от девичьих ботинок, и узких, и тесных,
Сжавших парочку ножек, хоть белых, но вряд ли
прелестных;
Здесь ряды мелких ямок песок прибережный сберег, —
Это – оттиски пальцев разутых ребяческих ног;
Вот еще свежий след вижу я, – поперек всей дороги
Точный слепок оставили голые девичьи ноги.
Хороши эти слепки, и кажется мне, что прошла
Здесь русалка нагая и вниз по реке уплыла.
 

1 апреля 1893

«Иду я и заглядываю...»

 
Иду я и заглядываю
В окошечки домов,
И радостно загадываю:
Любовь из-за цветов
Кого пронзит из дев иль вдов?
 
 
Вот Троично-березовая
Раздвинется стена,
И глянет нежно-розовая
Из светлого окна.
Ты девушка иль весна?
 

6 апреля 1893

«Не улыбайся, день прекрасный...»

 
Не улыбайся, день прекрасный,
Мне в запыленное окно,
Меня печалит свет твой ясный.
В моей душе темно, темно.
 
 
Куешь ты стрелы золотые,
Надменно-горькие лучи.
О солнце! ливни огневые
В мое окошко не мечи.
 
 
Простился я с надеждой прежней,
Не жду спасенья от небес,
И цели жизни безнадежней
Умом осмеянных чудес.
 

7апреля 1893

«Ты улыбаешься, день ясный...»

 
Ты улыбаешься, день ясный,
И на просторы, и в окно.
Меня печалит свет бесстрастный,
Всем проливаемый равно.
 
 
Куешь ты стрелы золотые,
Надменно-горькие лучи.
О, солнце! ливни огневые
В мое окошко не мечи.
 
 
Не тешусь я надеждой сладкой.
Я знаю, – вещий, ты воскрес,
Чтоб вечной, яркою загадкой
Сиять в обилии чудес.
 

7 апреля 1893

«Противоречия во всем...»

 
Противоречия во всем:
Мы любим то, что нам приятно,
Но сердцу скучно, если в нем
Все слишком мило и опрятно.
 
 
Всегда нас тянет преступить
Ограды правил и закона.
В стихах мы даже согрешить
Хотим попранием канона.
 
 
А в жизни мир и тишину
Для отдыха мы только ищем,
Но отдохнем, и в ширину,
И в глубину, и в вышину
Летим, и падаем, и рыщем.
 
 
Мы любим столкновенье воль,
И бури всякие нам милы,
И даже стыд, и даже боль —
Лишь испытанья нашей силы.
 

9 июля 1893

«Обнажились гладкие каменья...»

 
Обнажились гладкие каменья,
Тихой струйкой вьется мой ручей.
В нем блестят разбрызганные звенья
Ярких, жарких солнечных лучей.
 
 
В воду загорелыми стопами
Я вхожу, почуять холодок
И потом с ручейными мечтами
На горячий выбрести песок.
 

31 июля 1893

«В переулке одиноко...»

 
В переулке одиноко
Я иду. Прохожих нет.
Зажигается далеко
За туманом тихий свет.
 
 
Скучно всё вокруг и темно,
Всё как будто бы в бреду,
И в душе тоскливо, томно.
Я, понурившись, иду.
 
 
Утром ветер с моря веял,
Небо в тучи обложил,
Дождик лужицы насеял,
Сонный воздух освежил.
 
 
Что мне лужицы ночные!
Обходить их не хочу,
И порою в них босые
Ноги тихо омочу.
 
 
С каждым их холодным всплеском,
С каждым вздохом темных вод
Дальний свет призывным блеском,
Разгораяся, зовет.
 
 
Но зачем? Вот я уж дома.
А куда же мне идти?
Неотвязная истома
Все запутала пути.
 

13 сентября 1893

«Волны моря...»

 
Волны моря
Гулко стонут.
Полны горя,
Челны тонут.
 
 
Челн, непогодой сколоченный,
Парус, наставленный горем,
Вьюгой страданья измоченный, —
Мы ли со смертью заспорим?
 
 
Гулко волны
Стонут в море.
Тонут челны,
Полны горя.
 

10 октября 1893

«Друг моей печали...»

 
Друг моей печали,
Муза слез и страха,
Из небесной дали,
Из земною праха
Мы с тобой свивали
Яркие виденья,
Знойные картины:
Горе преступленья,
Боль немой крупны,
Сладость примиренья,
Бешенство проклятий,
Радость вдохновенья,
Юный пыл объятий,
Зелье сладострастья.
Стыл огонь с годами.
Вьюгою ненастья,
Бурными ветрами
Песни разносились
В мраке безответном.
Лучше б не родились
В мире неприветном
Наши песни, муза:
Нет с удачей в мире,
Милый друг, союза
Нашей скорбной лире.
 

1 декабря 1893

«Не наряд тебя красит, о нет...»

 
Не наряд тебя красит, о нет!
Не ботинки, не модный корсет.
Что корсет? Безобразный обман!
Без него восхитителен стан.
А в ботинке видна ли нога?
Хороша ты, когда ты боса,
И сияет, когда ты нага,
Молодая, живая краса.
Надевай же свой пышный наряд
Для толпы, для чужих и друзей,
Ну, а я, – я, любимая, рад
Непокрытой красою твоей
Любоваться, когда мы одни,
Когда накрепко дверь заперта.
Пусть вино зашипит, загорятся огни,
Засверкает твоя нагота,
И на ложе возлегши с тобой,
Под горячей моею рукой
Я почувствую трепет и зной,
И надменно могу сознавать,
Что я нежить могу и ласкать,
И любовью моей утомить,
И помучить тебя, и побить.
 

3 декабря 1893

«Мы лежали на мшистой постели...»

 
Мы лежали на мшистой постели,
Задыхаясь от зноя любви.
Билось сердце в груди у тебя, как дитя в колыбели.
Чад любви, яд любви разливался в крови.
Мы лежали на мшистой постели,
Задыхаясь от зноя любви.
Упоительный чад разливался
В наших юных и знойных телах,
Распустилась коса, и твой пояс давно развязался,
Разорвалась рубашка на белых плечах.
Упоительный чад разливался
В наших юных и знойных телах.
 

4 декабря 1893

«Больна моя любовь...»

 
Больна моя любовь, —
Жестокие страданья!
Припоминаю вновь
Все пылкие желанья,
 
 
И беспредметная тоска
Над бедною любовью,
Как ведьма темная, дика,
И сердце истекает кровью,
 
 
И наконец ясна
Давно томившая загадка.
Моя любовь больна,
И умереть ей сладко.
 

6 декабря 1893

Порочная любовь

 
Бродя в мечтаниях безумных,
Их знойный лепет возлюбя,
На перекрестке улиц шумных
Внезапно встретил я тебя.
 
 
Лицом поблекшим и унылым
Ты разбудила сон теней
По неоплаканным могилам
Души растоптанной моей.
 
 
Метали тень твои ресницы
На синеву и желтизну.
Надежд кочующие птицы
Умчали в даль твою весну.
 
 
Надменной злобою сверкали
Глаза усталые твои,
Огни желанья и печали
Точа последние струи.
 
 
Твоим сочувствием невнятным,
Я за тобою вслед глядел,
И вожделеньем непонятным
Мой бедный разум пламенел.
 

14 декабря 1893

«Ты, смуглый ангел, любишь соль...»

 
Ты, смуглый ангел, любишь соль
И ненавидишь сласти.
О, милый друг мой, мудрено ль,
Что в ясных глазках мало страсти!
 
 
А я все сладкое люблю,
И страстен я душой жестокой,
И я любви твоей молю,
Но не любви к тебе глубокоокой.
 

19 января 1894

«Всё, что природа мне дала...»

 
Всё, что природа мне дала,
Всё, чем судьба меня дарила, —
Всё злая доля отняла,
Всё буря жизни сокрушила.
 
 
Тот храм, где дымный фимиам
Я зажигал, моляся Богу,
Давно разрушен, – ныне там
Некошный смотрит на дорогу.
 
 
Иной воздвигся храм потом —
Свободы, равенства и братства,
И он разрушен не врагом,
Своим же в злобе святотатства.
 
 
Дерзнул я истине служить,
Но, сняв с богини покрывало,
Не захотел благословить
Того, что предо мной предстало.
 
 
Я звал пророков и певцов.
Их правдой жаждал я упиться,
Но перед правдой мудрецов
Не хочет сердце преклониться.
 
 
Я стал испытывать себя, —
Пороки, ложь и мрак полночный,
Всё молодое загубя,
Царят в душе давно порочной.
 
 
Смотрю вокруг, – и мрак и грязь
Ползут отвсюду мне навстречу,
Союзом гибельным сплотясь...
Чем я на вызов их отвечу?
 
 
Весь мир для сердца уяснить
Стремился я безумно, жадно.
Увы! связующая нить
Мне сердце режет безотрадно.
 
 
Родник надежд, родник страстей
Камнями тяжкими завален, —
Пол грудой мертвою камней
Их ропот стонущий печален, —
 
 
Но не смолкает ни на миг
Струи живительной биенье, —
О нет, не высох мой родник
И не иссякло вдохновенье.
 
 
Работай, чистая струя,
Кипи, кипи под темным гнетом,
И в неизвестные края
Несись стремительным полетом.
 

24 января 1894

«С тех пор, как тебя полюбил я...»

 
С тех пор, как тебя полюбил я,
Другое я всё ненавижу, —
С тех пор, как тебя полюбил я,
Тебя только слышу и вижу.
И сам на себя я дивлюся, —
Как раньше не мог я заметить,
Что всюду, о смерть, ты владеешь,
А жизни нигде нам не встретить.
 

12 июня 1894

«Жуткий полдень дышит зноем...»

 
Жуткий полдень дышит зноем, —
Я ищу святой тропы:
Убаюканной покоем
И далекой от толпы.
 
 
Вот не это ль заповедный
Сад, желанный сад, куда
Для тоски, подруги бедной,
Не отыщется следа?
 
 
Вижу роскошь полевую,
Озаренную весной,
Слышу песенку живую,
Окрыленную мечтой,
 
 
И, трудами утомленный,
Созерцаю я закат,
В Бога светлого влюбленный
В ложе влажное возврат.
 
 
Но на пологе румяном
Промелькнула чья-то тень.
– Грусть! ни правдой, ни обманом
Не даешь ты мне хоть день.
 

14 июня 1894

«Воспитанник природы дикой...»

 
Воспитанник природы дикой,
Не проливал я детских слез,
И бремя бедности великой,
Как бремя царственное нес.
 
 
Застенчивый ребенок,
И тем утешен я бывал,
Что мир, и красочен, и звонок,
Передо мною расцветал.
 
 
Я молча шел своей дорогой,
Мечтою сердце обольстя,
Молчаньем бился я с тревогой,
Таил печаль, не как дитя.
 

19 – 20 июля 1894

«За окном пробежали ребята...»

 
За окном пробежали ребята,
Прозвучали их крики и смех.
Для души моей были когда-то
Эти крики – источник утех.
 
 
А теперь на беспечное детство
Я с холодной тоскою гляжу,
И мое роковое наследство
Беспечальной игрой не бужу.
 

25 сентября 1894

«Вина неискупленная...»

 
Вина неискупленная,
Болезнь неисцеленная,
Обида неотмщенная,
Тоска непобежденная,
Услада беззаконная!
И цель недостижённая, —
Вот, жизнь, твои дары!
 
 
Бессонные томления,
Больные угрызения,
Безумные кипения,
Борьба без одоления,
Напрасные лишения
И смерть в объятьях тления, —
Вот что тебе несем!
 

2 октября l894

«Опять...»

 
Опять...
Сердце мое изнемогшее
Резкою болью пронизано
Опять.
Бледен стою без движения,
Переживая страдания
Опять.
Замер в тоске утомительной.
Резкая боль возвращается
Опять.
 

4 октября 1894

«Трепетно падают лилии белые...»

 
Трепетно падают лилии белые
В бездну забвения, черную, мглистую.
Тихо поникли мечты помертвелые.
Вспомнил я чью-то улыбку лучистую.
 
 
Смутно мерцают огни.
Кто-то проходит. Взгляни!
 
 
Что это? Страшное, гневное, злобное,
Веет тоскою и веет отчаяньем,
Смерти таинственной странно подобное,
Полное зноем и диким страданием.
 

22 октября 1894

«Умертвили царицу мою...»

 
Умертвили царицу мою,
Схоронили в могиле немой
Чаровницу мою.
Я глубоко печаль затаю,
Замолчу перед злою толпой.
 
 
Спи в могиле, царица моя,
До желанной и светлой весны,
Чаровница моя!
Вешней молнии брызнет струя,
И прольются весенние сны,
 
 
И разбудят царицу мою,
Воззовут от могильных ночей
Чаровницу мою.
Я глубоко тоску затаю,
Я не выдам печали моей.
 

9 ноября 1894

«Давно уж я покинул Сину...»

 
Давно уж я покинул Сину,
Столицу королевства Рэй,
Но помню странную картину,
Красу дворцовых галерей;
 
 
Толпу торжественного бала
Она делила пополам,
Господ в мундиры наряжала,
И обнажала милых дам.
 
 
Кружились господа и дамы.
Пажи нагие у колонн
Смотрели пристально на шрамы
У высеченных дев и жен.
 
 
Направо, теша королеву,
Ведущую на четках счет,
Пажи наказывали деву
Двумя лозами впереплет.
 
 
Налево, пред инфантой юной,
В весельи после семи чаш
Перебиравшей лютни струны,
Совокуплялся с дамой паж.
 
 
А в глубине к столбу прикован,
С презреньем озирая бал,
Кнутами весь исполосован,
Казнимый мученик стоял.
 

24 февраля 1895

«На улице пылью запахло...»

 
На улице пылью запахло.
Мне больно и сладко вздохнуть.
Зимою мучительно чахла
Моя утомленная грудь,
 
 
В ней сердце так больно сжималось,
Я думал: «Не надо мне жить!»
И горько душа порывалась
Ненужные дни погубить.
 
 
Дыхание улицы пыльной
Мне снова пророчит весну,
И, может быть, грудью бессильной
Я скоро без боли вздохну.
 

20 марта 1895

«Свистали, как бичи, стихи сатиры хлесткой...»

 
………………………........................................
Свистали, как бичи, стихи сатиры хлесткой,
Блистая красотой, язвительной и жесткой.
………………………........................................
Цензурой оскоплен нескромный мой роман,
И весь он покраснел от карандашных ран.
Быть может, кто-нибудь работою доволен,
Но я, – я раздражен, бессильной злостью болен,
И даже сам роман, утратив бодрый дух,
Стал бледен и угрюм, как мстительный евнух.
…………………………....................................
И, бледный декадент, всхожу я на ступени,
Где странно предо мной зазыблилися тени,
Таинственным речам внимаю чутко я,
И тихих сумерек полна душа моя.
Смеясь моей мечте жестоко и злорадно,
Мне люди говорят, что тайна неразгадана,
Что мистицизм нелеп, что путь науки строг,
Что смертен человек, и что развенчан Бог.
 

24 марта 1895

«Так жизнь пуста, так грезы ярки...»

 
Так жизнь пуста, так грезы ярки!
Над бедной радуга горит,
И вечный свод небесной арки
Глаза и душу веселит.
 
 
А под богатством зыбких красок
Зияет в бездне вещий мрак,
И говорит мне кто-то грозно,
Что жизнь направлена не так.
 

16 апреля 1895

«Больной, угрюмый человек...»

 
Больной, угрюмый человек,
Зачем глядишь ты на детей?
Зачем ты отравляешь их
Безумной мрачностью своей?
 
 
Им радость жизни суждена,
Им любы птички и цветки,
И не под силу их плечам
Мертвящий гнет мирской тоски.
 

8 июня 1895

«Верьте, люди, если скажут...»

 
Верьте, люди, если скажут,
Что безумно я живу,
И с моим названьем свяжут
Безобразную молву.
 
 
Дерзок я, нигде предела
Не нашел мой произвол.
В рай мечта моя взлетела,
В ад я сам ее низвел.
 
 
Сладким светом горних кущей
Наслаждаться не хочу.
Я к тоске, меня зовущей,
В бездну адскую лечу.
 

27 июня 1895

«Утомленный горячими ласками...»

 
Утомленный горячими ласками
Обнаженных наложниц и жен,
И куреньем восточным и сказками
В сладострастный покой погружен,
На подушках роскошного ложа
Неподвижен и мрачен владыка,
И у ног его трепетно лежа,
Не поймут омраченного лика.
 
 
Но внезапно улыбкой жестокою
Отвечая внезапной мечте,
Он встает пред женой черноокою,
Несравненной в своей наготе,
И на землю ее повергает ударом,
И бичует румяную кожу.
А потом, в утешение карам,
Вознесут к господинову ложу.
 

25 июля 1895

«Путь лежит по каменцу...»

 
Путь лежит по каменцу.
Ноги в кровь изрезал я.
Но не близок я к концу.
Всё со мной печаль моя.
 

23 августа 1895

«Ненавижу снова женщин и обманы...»

 
Ненавижу снова женщин и обманы,
Стены и туманы.
 
 
Всё и мне враждебно: пасмурные домы,
Улиц переломы,
 
 
Ненавистна правда глупая людская,
И неправда злая.
 
 
Стану утешаться данным мне жестоко
Виденьем пророка.
 

30 октября 1895

«Воздвигнет мне царство...»

 
Воздвигнет мне царство
Живая мечта, —
Там с радостью мука
Чудесно слита.
Нагой красотою
Украшу мой двор.
Пажей наготою
Насыщу мой взор.
И дев обнаженных
Светла красота,
И радостна сердцу
Моя нагота.
Веселые пляски,
И смех, и вино,
И всем мое ложе
Доступно равно.
Когда же устану
Я петь и плясать,
Неловких велю я
Схватить и связать,
И сечь прикажу я,
Чтоб тешить мой гнев,
Пажей обнаженных
И трепетных дев.
И слаще свирели
Обрадует крик,
Пронзителен, звонок,
Нестроен и дик.
Но, так же, как радость,
И муки любя,
Мучительно высечь
Велю и себя.
Мне радостна будет
Жестокая боль, —
Скрещенье жестоких,
Разнузданных воль.
 

6 декабря 1895

«Если б я могла, как платье...»

 
Если б я могла, как платье,
Плоть мою переменять,
То отбросить это тело,
То войти в него опять, —
 
 
Я умчалась бы далеко,
И в путях добра и зла
Много жизней разновидных
Променяла б и сожгла.
 
 
Испытала бы утехи,
И страдания, и грех,
И безумных пыток стоны,
И беспечно-звонкий смех.
 
 
Но жизнь однообразна,
Я – вечно та же я,
И тягостны томленья
Такого бытия.
 
 
Мой смех, моя веселость,
И все мои вины
Должны быть той же мною
В слезах растворены.
 
 
Блаженство истязанья
Так скудно веселит, —
За обнаженной мукой
Идет тяжелый стыд.
 
 
И самый стыд, – могла бы
Я радость в нем найти, —
Но вечный смех докучный
Смогу ли я снести?
 
 
Так жизнь однообразна,
Что я – мой злейший враг, —
Клеймит меня навеки
Мой каждый смелый шаг.
 

6 декабря 1895

«Тяжелые сны меня мучат...»

 
Тяжелые сны меня мучат,
Но мне никогда не наскучат.
Умею призвать их я сам.
Себя опьяняя нарочно, я жгу
В ночной тишине фимиам
Таким невозможным богам,
Что даже о том рассказать не могу.
Стремлюся я к снам этим жадно,
И мучат они беспощадно.
 

7 декабря 1895

«Мне весело, – я необутый...»

 
Мне весело, – я необутый
По мягкой земле прохожу,
И новые с каждой минутой
И радость и счастье вокруг нахожу.
 
 
В земле моей корни и травы,
И воздух мой нежен и чист.
Меня замыкают дубравы,
До неба я весел, и свеж, и душист.
 
 
Одежду мне ветер колышет,
Земля народилась в цветы,
И ухо далекое слышит,
И грудь моя радостно дышит, —
И солнце, и сердце, и лес, и мечты!
 

1 августа 1896

«Песней колокольной...»

 
Песней колокольной,
Медленной, протяжной,
Медной, безглагольной,
Мчусь я в воздух влажный.
 
 
Отзвук пробуждаю
В сонном мире дольном.
Весь я замираю
В звоне колокольном.
 

2 августа 1896

«Нагая, ты предстала предо мной...»

 
Нагая, ты предстала предо мной,
И нестыдливо-чистыми очами
Ты погасила страсти жгучий зной
С безумными, стремительными снами.
 
 
И снова жизнь моя свободна и чиста,
Оправдана твоею красотою,
И вновь мне улыбается мечта,
Увенчана надеждой золотою.
 

13 октября 1896

«Проходят отроки и девы...»

 
Проходят отроки и девы
В одеждах странных предо мной
Под непонятные напевы,
Под звуки арфы неземной.
 
 
Они горящим очами
Меня томительно страшат.
Под обнаженными ногами
Каменья мелкие шуршат.
 
 
Их зыбкий смех лазурно-звонок,
Но взгляд пронзительно-жесток,
На мир не смотрит так ребенок,
Так смотрят жрец или пророк.
 
 
За их широкими рядами
Идут нагие палачи.
Дрожат над сильными плечами
Секиры, палки и бичи.
 

13 октября 1896

«Загаром стройных ног на влажных травах в поле...»

 
Загаром стройных ног на влажных травах в поле
И зноем смуглых щек
Ты сердце бедное ужалила до боли,
Смеющийся пророк.
 
 
У милых ног твоих я сбросил все, что было
В душе моей темно,
И ясная твоя улыбка озарила
Неозаримое давно.
 
 
И понял я, что надо жить, уничтожаясь,
Отрекшись от себя,
С природой девственной таинственно сливаясь,
И только вечное любя.
 

13 ноября 1896

«Он с неба нисходил порою вешней...»

 
Он с неба нисходил порою вешней,
И веял на меня отрадою нездешней,
 
 
Во мне Он зажигал призывную печаль,
И взором пламенным указывал мне даль.
 
 
Я Бога не узнал, я к пользам устремился,
От Божьего пути я робко уклонился,
 
 
И Он меня презрел, и Он других воззвал,
И вот иду один, и беден я и мал.
 

27 марта 1897

«Возникнет человек, спокойный, беспощадный...»

 
Возникнет человек, спокойный, беспощадный,
С глазами ясными и острыми, как сталь,
И погубить наш род больной да жадный
Ему не будет жаль.
 
 
Протянет руку он, – губительные стрелы
Бесстрастно будет он метать вокруг себя,
И полетят они в далекие пределы,
Всё очищая и губя.
 

8 апреля 1897

«Сказка ль только – эти местности...»

 
Сказка ль только – эти местности,
Где в тоскливой неизвестности
Девы пленные живут,
Где зарытые сокровища
Безобразные чудовища
Непрестанно стерегут?
 
 
Или это все в обычности,
По соседству в околичности,
Жертвы здесь и палачи,
И у нас же недогадливых,
Только попусту досадливых,
Ото всех замков ключи?
 

6 октября 1897

«О друг мой, друг мой бледный...»

 
О друг мой, друг мой бледный,
Печальный мой двойник!
Ушел ты в путь бесследный,
И к тайному приник.
 
 
Оттуда нет возврата,
Где ты один теперь.
Открытая когда-то,
Навек замкнулась дверь.
 

20 ноября 1897

«О друг мой, друг мой милый...»

 
О друг мой, друг мой милый,
Отрадный мой двойник!
С какою дивной силой
Ты вновь ко мне приник!
 
 
Уж я не ждал возврата,
Но ты со мной теперь.
Закрытая когда-то,
Опять раскрылась дверь.
 

20 ноября 1897

«На свирели вечером играя...»

 
На свирели вечером играя,
Подзывает Лизу милый пастушок,
И глядит, как, весело сверкая,
Алый в небе рассыпается пушок.
 
 
Так рассыплет Лиза все цветочки,
Задрожав от слов: Теперь не уходи!
А пастух ни юбки, ни сорочки
Не оставит ей, прижав к груди.
 

19 февраля 1898

«В час полночный на песке...»

 
В час полночный на песке
Дева раздевалась,
И одна она в реке
В страшный час купалась.
 
 
Только нежная луна
На нее смотрела,
Только нежная волна
Обнимала тело.
 

22 августа 1898

«Звездные выси приближу...»

 
Звездные выси приближу
К бледной земной нищете,
В райском сиянье увижу
Крест на алмазном шите,
 
 
Деву в лазурной тунике,
Крови пречистой фиал,
И светозарные лики
Пламенно-алых Начал.
 

26 августа 1898

«Ты умираешь...»

 
Ты умираешь,
Ты хил и слаб, —
А я, ты знаешь,
Спасти могла б.
 
 
Судьба сурова, —
И я слаба,
Но духа злого
Я не раба.
 
 
В святом покое
Мое лицо,
И золотое
В руке кольцо.
 
 
Я без одежды, —
У красоты
И все надежды,
И все мечты.
 
 
Ты медлишь, – стыдно ль
За мной идти?
Но не обидно ль,
Что не спасти?
 

10 сентября 1898

«Леший любит девок замануть...»

 
Леший любит девок замануть,
Завести в лесу на ложный путь,
Закружить до одури, до слез
Вкруг осин корявых да берез,
Им сорочки сучьями порвать,
Диким хохотом их напугать.
Но не бойтесь, девушки, его.
Он не сделает вам ничего.
Он – косматая лесная тварь,
Человеческих не носит харь,
Человеческих не знает злоб,
Не загонит вас в трясинный гроб.
 

23 декабря 1898

«Здесь люди очень злые...»

 
Здесь люди очень злые!
Уйдем из этих стран,
Где ты – Мария,
Я – Иоанн.
 
 
Мы станем жить любовно,
Чтоб счастия достичь,
Хоть ты – Петровна,
А я – Ильич.
 
 
Скончавши дни земные,
Иных достигнем стран,
Хоть ты – Мария,
Я – Иоанн.
 
 
И там мы оба ровно
Забудем эту дичь,
Что ты – Петровна,
Что я – Ильич.
 
 
Перед Господни очи
Придем без кличек мы,
В молчаньи ночи,
В дыханьи тьмы.
 
 
С нас тихий ангел снимет
Земных страстей печать,
Нас Бог обнимет,
Мы будем спать.
 

30 сентября 1899

«Не ищите грозных драм...»

 
Не ищите грозных драм
Возле Ананке старухи:
Посреди нарядных дам,
Умирают даже мухи,
И боится всяк Адам
Воплощенья оплеухи.
 

17 декабря 1899