Текст книги "Мантикор. Предания военно-космических сил Земного Альянса"

Время сезонов

Колонна шла спокойным размеренным шагом. Торопиться было некуда. Времени достаточно. Грузовик забросил нас к контрольной станции Юг – 4 и, не теряя времени, попылил обратно к городу, стараясь держаться над самой землей. Сезон еще не начался, но электроника управления уже начинала выкидывать фокусы, так что пилоты старались лишний раз не рисковать и шли впритирку к земле, чтобы свести к минимуму возможные повреждения.

Места были хоженые-перехоженные, как полянки в городском парке. Однако здесь начинались тропы, которые вели вглубь материка. Я не любил южное направление, для меня оно означало смерть, гибель многих хороших людей и части моей собственной жизни.

Однако отказать нанимателям из «Сигмы» я не мог. Никто не мог им отказать, ибо эта корпорация фактически содержала жилой периметр. Да, конечно, станция-колония была построена под эгидой международной организации «Интеркосмос», да, это была всего лишь исследовательская миссия, но что толку говорить, если львиная доля финансирования проекта шла от концерна «Сигма»? К тому же, наниматели нашли меня в том состоянии, когда я адски нуждался в деньгах.

Да и по большому счету, если не считать неприятных воспоминаний, южное направление было ничем не опаснее любого другого. Во время Сезона, можно было нарваться на неприятность даже по дороге с работы в паб. Собственно говоря, нарваться можно было даже у себя в келье, если не соблюдать технику безопасности, и творить, что заблагорассудиться. Последние несколько оборотов уже после заключения Договора в городе стало как-то потише, а до этого случалось, что работа находила тебя прямо на городских улицах, и очень часто платить за нее приходилось именно тебе, причем платить собственной кровью. Однако после того, как местным разрешили вход и выход, в городе стало значительно спокойнее. Научники в своих отчетах писали о стабилизации фона, а охотники поговаривали о колдунах и защитных амулетах. Кто был прав – поди там разберись.

С этой планетой с самого начала было все не просто. Точнее, не так.

С самого начала все было довольно просто. Когда ее только открыли – присвоили почти нулевой индекс, то есть уровень совместимости с Землей был в пределах единицы. За легкий белесо-зеленоватый оттенок атмосферы какой-то остряк окрестил ее Бусинкой. Забросили исследовательскую группу, отделение космодесанта, поставили стандартный модульный лагерь. Ну, все как обычно, по инструкции.

И тут начались сюрпризы. Во-первых, выяснилось, что планета обитаема.

Аборигенов ни разу не видели, только присутствие чувствовалось, но вступить в контакт не удавалось. Забросили вторую экспедицию, уже специально для этого. После долгих разбирательств наконец определили, что общаются местные с помощью какой-то чертовщины, типа телепатии. В общем, Контакт состоялся, те, в общем-то, ничего против исследовательской миссии не имели. Мол, хотите – живите. Так что забросили третью экспедицию, уже, в основном, строевой и мастеровой люд, включая контрактников, типа меня, а не только служак. Третья волна, как ее тут называют, вошла на двух шаттлах в атмосферу и исчезла.

С колонии попытались отправить вертолеты, но половина из них не смогла даже завестись, а другие совершили аварийную посадку почти сразу за периметром.

С транспортного корабля отправили два аэрокосмических разведчика, те обнаружили место крушения шаттлов, но при попытке снизить орбиту начались сбои в электронике, в итоге один потерял управление и вошел в атмосферу, другой каким-то чудом смог уйти обратно. Последним сюрпризом была потеря связи с колонией.

Через полгода связь неожиданно наладилась. Выяснилось, что раз в год, планету накрывает довольно мощный поток излучения, которое, в принципе, будучи довольно безопасным для живых существ, творит черти что с электроникой. В остальное время это довольно безобидная планета, хотя, конечно, с определенными странностями. Однако нулевой статус был уже безвозвратно утрачен, и перевели ее в третий эшелон, что автоматически открыло путь различным корпорациям. Редких минералов и прочей ботвы тут не нашли, остальное таскать с другого края галактики было не выгодно. Так что до обнаружения первого артефакта тут была обычная исследовательская колония. А вот когда нашли – тогда все и началось: и четвертая, и пятая волна старателей. В следующую навигацию, может, и шестая прилетит. Если, конечно, нас по номенклатуре не спустят в ранг опасных для жизни, а такой поворот вполне возможен. Потому как, когда я говорил, что планета безобидная – я имел в виду, в основном, климат и атмосферу и абсолютно исключил, так сказать, местную фауну. А это, я вам скажу, нечто.

Ну, то есть, в принципе, местная фауна не сильно опаснее той же земной, но в период Потока, или, как у нас говорят, в сезон, тут начинает всякая чертовщина твориться, и любую мышь может до размера какого-нибудь злокачественного бегемота раздуть в считанные секунды. Бегемот-то тоже – проблема небольшая, если ты на шаттле или в боевом скафандре, только в том-то и загвоздка, что все это добро в самом начале сезона становится колом и превращается на полгода в металлолом. А спустя две недели после его начала, автоматическое оружие прекращает действовать, как и другие полезные девайсы, типа электричества примитивного. Так что – добро пожаловать в средние века.

Как хотите – так и живите, хорошо, что консервный нож не автоматизировали, а то бы мы все с голоду передохли. Это шутка, конечно, но народ во время первого сезона натерпелся неприятностей. Многие на нервной почве в рассудке повредились, здесь это не сложно. Другие в религию ударились, третьи бы, безусловно, спились, если бы не еще одна особенность. Когда планету колонизировали, ну, просто внимания не обратили. А когда тут застряли – уже поздно было. С выпивкой тут большие проблемы. Во-первых, хотя тут Поток – раз в полгода, но и остаточного фона хватает, чтобы неместные соединения теряли стабильность. Проще говоря, алкоголь разлагается на составляющие еще на подлете. А во что эти составляющие сложатся внизу – это уже вопрос. Сколько народу перетравилось – жуть, пока не разобрались, конечно. Местного аналога дрожжей еще не нашли, так что сухой закон тут обеспечен. А человеку без отдушины этой – довольно сложно, что опять же Бусинке популярности не добавило.

Потом, когда нашли артефакты, дело слегка выправилось. Собственно, эта штука – что-то типа смолы такой прозрачной, ну, вроде, янтаря, только зеленоватого цвета. Может, это и экскременты чьи, версий много, но остаются они после сезона – факт. Чем они там для мировой медицины знамениты – мне не сильно интересно, но если их в воде настоять, то потом эта водичка весьма интересными свойствами обладает. Короче, как легкий наркотик, а заодно – и стимулятор. Привыкания особого не замечено, как и последствий, но его и открыли-то года два назад всего. Правда, стоят эти эликсиры денег, буквально, бешеных, особенно, во внешних мирах. У нас-то, почитай, у каждого охотника в келье заначка имеется. Да и в местных барах цены лояльные, правда, разбавляют там его нещадно. Ну, туристам хватает, а местные, как уже говорилось, сами с усами.

Вот за этими-то артефактами сигмовцы и снарядили экспедицию. Ну, то есть это официальная версия. На самом деле, целенаправленно вести добычу тут невозможно, потому как предугадать, где его найдешь, никак нельзя. Артефакты всегда на поверхности, копать, там, или киркой махать не нужно. Потому и возникли такие профессии, как старатели и охотники. Однако подневольный труд использовать на планетах с местным населением запрещено каким-то там параграфом Космокодекса. Так что зэков сюда не загонишь.

Потому все – на добровольно принудительной основе. Ну, у старателей, конечно. Охотника под ружьем в лес не отправишь. Планета – на две трети джунгли непролазные, и зверья странного – до чертиков. Туда и в навигацию-то без карабина лучше не соваться. А в сезон – так и думать забудь. Без своей охоты никто голову в петлю не сунет, потому и охотники.

Кстати, об охоте. Я снял с пояса фляжку и сделал пару глотков. На охоту просто воды с собой не беру в принципе. Только эликсиры, в двух концентрациях. Слабая – на повседневные нужды, сильная – на крайние. И вообще, давно и не только мной замечено, чем меньше ты выделяешься из местной картины, тем меньше «фонишь», а, следовательно, дольше живешь. А то, что слегка навеселе – это даже к лучшему.

Серьезных механизмов все равно никаких, кроме компаса, да и тот – скорее, амулет на удачу.

Старателю, чтобы стать охотником, нужно хоть раз вернуться с добычей.

А охота собственно охотой только в сезон считается. Это потом, в навигацию, когда вертушки заведут, этих старателей уже на точку забрасывают, и они там с мешками бродят. А откуда координатам точек взяться? От нас, от охотников.

И вот, на тебе! Экспедиция, да еще в начале сезона. Когда старые артефакты уже повыбрали, или они сами по себе растаяли.

Ну, мне-то что, лишь бы платили. Денег нужно позарез. А вот чем они Дьяка прельстили, мне хотелось бы знать? Дьяк, он из первой волны охотник, к тому же, пластун со стажем. Я против его клинка минуты не продержусь, это стопроцентно. У него же своя дружина, старатели свои, вроде, даже вертушки были. Вообще, странная компания, охотники редко командами ходят. А тут просто – кого только не собрали со второй волны, вон, шагают два брата-акробата – Боб и Норман со своими шестоперами знаменитыми.

С третей волны – две трети охотников здесь, то есть, это мы и есть с Механиком. Механик замыкающим идет, он меня из виду ни за что не выпустит. Не то что бы, не доверял, скорее, даже наоборот. Привычка, знаете ли, вторая натура. Третий из наших – в госпитале валяется, думаю, нарочно лег, лишь бы отмазаться. Нам всем это направление не нравиться. Два сезона уж прошло от нашего исхода, но в памяти слишком свежи определенные моменты того путешествия. Вспоминать сейчас не буду, только скажу, что дошло нас сильно меньше, чем вышло.

Впереди меня пятерка рыцарей топает с вьюками. Здоровые детинушки, косая сажень в плечах, и тюки не маленькие. Это, не считая, что они еще и в доспехах своих дурацких. Типа силовой брони, только никакой автоматики. Видел я такие, стоят, конечно, своих денег, там материалы супернадежные и всякое прочее, и движения стесняют не сильно, и не всякий коготь его пробьет. Короче, если бы мы только супротив зверья оборонялись – все бы, наверное, их таскали. Вот только в лесах в сезон такое встречается, что не поймешь, как вообще от него оборону держать. Особенно, если заметит и заинтересуется. Ну и рыцари – формирование довольно новое, они тут у нас всего второй сезон обретаются, и в первый нельзя было сказать, что каких-то сильных успехов достигли, но те, кто выжил, набрали добровольцев, в основном, из новичков.

Из пластунов-то никто бы к ним не пошел, не на таких напали! Опять же, они условно вольные, потому как на содержании состоят у корпорации. Этакое неофициальное силовое звено. В сезон, когда кроме пневматики у полиции ничего не работает, очень удобно. Хотя на черта тут полиция – мне до сих пор не понятно. Колония – не сильно большая, все всех знают. Опять же, люди по цехам и при деле, бродяг нету. Тут даже с черным рынком проблемы. Вывезти что-то с поверхности архи сложно, потому как в сезон тут – каменный век, а в навигацию – боевой крейсер Содружества на орбите. А завезти толком нечего, кроме жратвы, да и то – ограниченно. Снаряга разная, типа тех же доспехов, оружие – вещи забавные, но не более. Это для новичков все, во-первых, а во-вторых, такое барахло и по официальным каналам купить можно. Пластуны же, они все из местного материала стараются делать, тут уже и свои мастерские под эти заказы есть. Чем меньше на тебе чужого, тем ты сам менее чужой, и фауна местная на тебя меньше реагирует.

Если костогрызов, там, каких-нибудь рыцарь с десяток из своей пукалки завалит, а потом еще пяток зарубит, а еще двоих руками порвет, то на пластуна они просто внимания не обратят – мимо Механика однажды целый выводок прошел в трех шагах. А три шага с их реакцией – это даже не секунда. Наша же основная задача – сходить, то есть уйти и вернуться, желательно с добычей, но это – уж как получится. Можно просто полянку-делянку хорошую приметить, чтобы в начале навигации туда старателей забросили.

И то, правда, бывало, так драпаешь – только бы ноги унести, не до добычи.

В прошлом сезоне случай был, как раз с рыцарским дозором. Ходили они недалече, как раз к контрольной станции, правда, не сюда, а на западное направление. Ну и заметили какую-то зверюгу в лесу, размером с кабана. Решили (в целях боевого обучения) потестить новые пневмоприводы. Зверюшку, они, конечно, изрешетили. Но не учли двух моментов. Во-первых, животное это оказалось стадным, а во-вторых – детенышем.

Хорошо, что за этими дебилами их воевода догадался в бинокль приглядывать, там до периметра не так далеко было. Успели на помощь прийти. В итоге: один в морге, пятеро в госпитале, зато открыли новый вид местного млекопитающего. Назвали пока псевдосвином, но заглазно все рыцарской свиньей зовут.

Тут я себя поймал, что за этими мыслями рука сама собой фляжку отцепила и уже ко рту поднесла. И в этот момент взгляд чей-то почувствовал, не иначе – начальственный – оглянулся быстренько, ну так и есть: сзади шагах в десяти вдоль колонны шествует командер Айлен и посматривает в мою сторону сквозь свое забрало неодобрительно крайне. Однако молчит. Ладно. Сделал я маленький глоток и флягу обратно убрал. Мы здесь все равно не под его командованьем. Официально старший у нас – Дьяк, на самом деле – никто. У каждого своя задача и свой сектор ответственности. Да и сложно нами командовать, мы же все одиночки поголовно, включая того же Дьяка. Наше дело – разведка, связь и всякая аварийка. А в строю от нас толку никакого. Однако меня командер все равно не любит, и думаю, наверняка, против был моего включения в группу, но решал, видимо, не он, что, опять же, наводит на мысль, что смола у нас – не главная цель.

Вот и сейчас: прошел быстрым шагом в голову колонны, на меня еще раз глянул.

– Не нажрись, Пьянь, раньше времени.

И дальше пошел. Шутничек нашелся.

Кстати, я тут про все рассказываю, а представиться-то забыл. Зовут меня №34112, позывной Пьянь, до этого был Полосатым. В номере тройка – это волна, четверка – профессия, в моем случае – фермер, а дальше – порядковый номер в волне. Механик, допустим, №33086 по исходному коду. Остальное – информация секретная и заблокированная на время контракта. Илья я или Иван – сам точно не знаю. Но что не Андрэ или Эдвард какой-то – точно.

И по-поводу «не нажрись» – это тоже не про эликсир. Я тут навроде местной знаменитости получаюсь, единственный человек, кто на этой планете сумел нажраться в говно взаправдашним алкоголем и потом выжить. Как мне это удалось – не спрашивайте, потому как – сам не знаю. Ко мне километровая очередь из допросчиков стояла, хотела секрет выведать, пока я в госпитале под капельницей лежал. Собственно, там все мои сбережения и кончились, ибо этот случай. как выяснилось, в страховку включен не был.

Даже если бы хотел рассказать – все равно ничего не помню. Помню, как из паба вышел и домой пошел, а потом – как отрезало.

Очнулся в госпитале с острым отравлением всем, чем только можно. Меня же, собственно, оттуда домой выперли не на поправку, а на отправку. В смысле, уладить дела и готовиться к встрече с лучшим миром, не с тем, который за орбитой, а с тем, куда только в одну сторону ходят. Сказали, если месяц протянешь, будем считать, что чудо.

Было это три месяца назад. Так что пока Пьянь, но имею солидные шансы на Чудотворца, хотя, конечно, лавры тут не мне принадлежат и не моему здоровью. Сам понимаю, что без неё я бы давно уже в крематорий уехал, косточки греть.

Да вот, на какие бы темы не думал, все равно на нее съезжаю. А куда денешься, если так уж получилось-то? Ведь как ни крути, моя жизнь теперь ей принадлежит, и во многих смыслах. Однако тут не все так просто, собственно, тут все совсем сложно.

Во-первых, она из местных. Во-вторых, хватает и во-первых.

Да я тут про наши местные реалии рассказывал, но про аборигенов сильно не вдавался в подробности. Сейчас скажу, почему. Потому что никто толком ни хрена про них не знает.

И у меня есть сильные подозрения, что им так удобно. Когда у Дьяка сын еще живой был, Дьяк иногда занятия вел, истории рассказывал времен первой волны, это хотя не так уж давно было, а все равно, как в другом измерении.

Так вот, вначале эти аборигены совсем как котейки выглядели. Ну только что с функцией прямохождения, но они и на своих четырех – весьма резво перемещались. Первый контакт тоже случайно установлен был, ну, то есть, как установлен, как раз они Ваньку Дьяковского и спасли. Выдернули с пути мастодонта, проявили, так сказать, сострадание. Но у того парня просто талант был – попадать в ситуации, а на этой планете – это не лучший способ поведения. Небеса здесь чужие, и наши ангелы хранят плохо.

А к особым контактам с нами они и не стремились, это потом уже, когда со второй волной сюда умники из пси-корпуса прибыли, смогли до них достучаться. Так выяснилось, что первая экспедиция умудрилась сесть на ничейной территории, потому-то до них никому никакого дела и не было. У этих ребят все, что не мое – им на фиг не надо, в разумных пределах, конечно. Мы, во всяком случае, к экстра-случаям не относились.

Потом уже, когда все это семь-восемь разобрали, мы, вроде как, получили официальный вид на жительство, проще говоря, за нами признали территорию, где миссия обосновалась, и – забыли. Ну, не то, чтобы забыли, но контактировать не рвались. А вот во время первого сезона, если б не они, у нас значительно меньше народу бы выжило.

Ну, слава богу, продовольствия хватило, потому как местную фауну жрать было страшновато, а анализаторы не работали. Пока все было в норме, никто не догадался, что нужно местных зверюшек с этой точки зрения рассматривать, все больше по полезным ископаемым да по прочей ерунде работали. А как жахнуло зеленым солнцем над горизонтом – тут-то все и взвыли.

Для начала электроника вымерла, потом электричество кончилось, потом горючка отказалась воспламеняться, а потом однажды в бар с утречка заявился Лев Годзиевич, пилот вертолета разбившегося неделю назад и с большой помпой похороненный на местном кладбище. Намерения его были не ясны, но нрав буен, как и при жизни. Так что пришлось его, горемычного, упаковывать повторно, но на сей раз уже – в крематорий.

Вот после этого уже все окончательно поняли, что дело нечисто и послали гонца к мохнатым. Благо, их миссия еще в городе была. Те очень удивились нашему незнанию ситуации, но дали некоторые рекомендации и обещали прислать кого-нибудь, по возможности. Но главное, дали надежду, что сезон потоков здесь не такой длинный и вполне пережидаемый, даже с нашими запасами.

Первый посол аборигенов напоминал такого, довольно брутального котяру, только прямоходящего, с рудиментарным хвостом и ростом до плеча среднему человеку.

Из одежды он носил только какую-то сбрую с подсумками. Жил в своем квартале на окраине или делал вид, что жил, потому как контролировать его перемещения никакой возможности не было.

Когда просили – появлялся, иногда помогал, иногда делал покерфэйс, хотя мог бы и не делать, выражение его морды все равно один черт разобрал бы только.

Вот, допустим, когда шаттлы третей волны попытались в начале сезона приземлиться на планету, ну, и отловили все здешние реалии по полной программе. А техника уже две недели как через раз работала. К послу кинулись, мол, надо спасать-выручать, но не тут-то было. Где шаттлы сели, и сели ли вообще, было понятно весьма приблизительно. Только и разобрали из разговора, что территория там чужая: хотите, идите, спасайте, а я не пойду, потому как – не в моей компетенции.

Но уже в период следующей навигации прислали нового посла с целым штатом сотрудников, точнее сотрудниц, не то гарем, не то практиканты. Эти уже больше на нас походили, чем на них: гладкошерстные, черты мордальности – вполне человеческие, и прочие подробности – весьма на месте. И в одежках ходили – нечто среднее между рубахой длинной и тогой. По нашему, правда, тоже не разговаривали, но зато могли общаться почти с каждым человеком, у кого уровень эмпатии превышал единицу, а это —не такая уж редкость по нынешним временам.

Вот я с одной из них и замутил. Познакомились в баре. Ну, какие там у нас бары? Так, клубы. Чайку попить можно местного, можно – земного. Кофе дерябнуть. С этими коктейлями до сих пор никто толком не разобрался, разрешать их или запрещать. Потому как в период сезона почти вся вода коктейлем делается. А во всякое прочее время артефактов по рукам тоже изрядно ходит. Ну и кто там это по клубам пить будет, кроме новичков?

А вот чайку, да еще с лимончиком – великая отрада.

Да, за то, что сбиваюсь я все время – простите. Не могу сосредоточиться на задаче, потому как за серьезное дело эту экспедицию не считаю. Все меня к комфорту и уюту тянет. Хотя как копье из ножен вынимается – я сразу проверил, так что теперь могу философствовать, пока спереди кого-нибудь жрать не начнут.

Так вот, познакомился я с ней в баре. Точнее, нас познакомили. Парнишка один, он с посольством как раз работает. Он, правда, из ПСИхов, но русский, и человек неплохой, для психа, конечно. Но соотечественники всегда друг друга лучше понимают, генетика, блин, что ли? Хотя все, вроде, на космолингве говорим, пока балку на ногу не уронишь или костогрыз какой-нибудь поперек тропы не выскочит, конечно.

Их там за столиком аж четверо сидело. Но я со своей сразу зазнокомился. На эмпатию я никогда не жаловался, особенно касаемо девчонок. Только тут их мало было, и все почти – занятые. А что до этого контракта было – не помню, но думаю, что и раньше не жаловался.

Ну как познакомились? У них там имен – не то что бы нет, но это такая сложная комбинация образов, что мы воспроизвести их не можем, даже психи иной раз путаются. Потому для удобства мы их по цветам шмуток зовем, или позывные какие уже сами выдумываем и то не уверены, что каждый раз это тот же самый персонаж. Потому при встрече – просто вежливость и надежда, что никого не перепутал.

Да, я с Пушистой тогда и познакомился. Ну, посидели, потрепались. Хотя это им, наверное, как с глухонемыми разговаривать – и знаками, и картинками. Тяжко все-таки. Да и нам – не легче, чуждое сознание и чуждое создание. По счастью, это было не в период сезона, и электроника работала. В том числе, интерлингвы. Так что разговор был почти человеческий, хотя иной раз их картинки даже интер перевести затрудняется. Но, спасибо Пашке, он выручал. В общем, задружились, ну, и как это сказать, у нас вот сразу какое-то расположение такое взаимное случилось, бывает такое. Хоть и чужак, а все равно – девчонка. Или, там, биохимия схожая, черт его знает. Но вот симпатию какую-то мы испытали буквально сразу. Если бы она из наших была, я бы ее еще в первый вечер в келью к себе уволок, и плевать, в каких она там званиях. А тут боязно, все-таки чужаки, да еще и посольский контингент. А проснуться утром под дулом «свахи» чеканутого на всю голову мантикоровца – никому не охота. Да и тюряга у нас ничем не лучше других тюряг – делать там точно нечего.

Ну, после той встречи виделись мы еще несколько раз, гуляли даже в районе периметра. Только – какие же это прогулки? Когда кажется, что затылком сетку электронного прицела чувствуешь? А чуть шаг дальше делаешь – в кустах марево хамелеонов, мало, не искриться. И сервомоторы жужжат. Пасут, короче, как бы чего не вышло. Дык, а чего выйти-то могло? Наверняка, сюда ксенофобов-то не забрасывали, даже наоборот. Хотя, мало ли что? Я солдатиков, в общем-то, понимаю. Потому как в межсезонье здесь – тихий раек, а в сезон – вся высокая технология только на картинках. Даже пневмоприводы специальной разработки, в которых ломаться, вроде бы, нечему, стреляют через раз. Вот и пользуются случаем в боевой броне по кустам побегать, котиков повыгуливать.

Ну, мне нравились эти прогулки все равно. Потому что многое о природе узнал, свойствах растений, там, всяких. Правда, они для нас, большей частью, нейтральные, но есть кое-что и забавное. Допустим, из чего красители местные делают. Мне потом это здорово пригодилось, да и парни из мастерской с руками рецепт оторвали. И еще мелочи всякие забавные. Про живность. Есть зверюшки такие мелкие, навроде мышей, только разноцветные. Их никогда не раздувает. Ну, в смысле, по-ихнему: « Их не касается Поток», потому что они древнее и в каком-то с ним родстве. Поток для них – что-то вроде божественного явления, он не персонифицирован, но какое-то отношение к их цивилизации имеет. Сказать, что они верят в Поток – это правильно, конечно, но примитивно. Это как сказать, что люди поклоняются алкоголю.

Да вот, кстати, за алкоголь. Когда меня из палаты выставили, не могу сказать, что на меня все забили. Захаживали ребята из охотников, Пашка тот же. Но сделать ничего не могли. Потому что все, что могли, в больнице уже сделали. А только все равно у меня путь на небеса лежал. Это видно. Особенно охотникам. А таких, чтобы рядом сидеть и ждать, когда я последний вздох испущу, не оказалось. Да и у всех свои дела. Так что помирал я в одиночестве.

А потом пришла она.

Если честно, я сперва не поверил. Ну, точнее, был бы живой – не поверил бы. А так я уже болтался на самом краю и вдруг увидел ее. Она была не такая, как я ее привык видеть. Собственно, она была волной, она была сиянием, она была светом и тенью одновременно. Но я ее узнал. И сказал ей об этом. Я очень обрадовался. Хорошо, когда кто-то приходит проститься с тобой. Не так одиноко. Тень крыла смерти отодвигает присутствие друга и ровный свет его души.

Она ничего не говорила в тот раз. Просто смотрела. Долго смотрела, и в ее взгляде… Нет, это был не взгляд, это было Внимание, чувство, это были тысячи образов, теплота и мелкие льдинки, невозможно описать ощущение ее направленности. Но она пришла и была со мной до моих последних минут. Я открылся ей навстречу, насколько мог, потому что глупо уходить, запираясь от Света, которым была она. Я излил на нее все нерастраченное тепло души, всю нежность, не отданную кому-либо. Мне нечего было терять, но и уходить просто так не хотелось. Я тянулся к ней всеми ниточками своих мыслей, всей бесшабашной хмельной молодостью, всеми обрывками старых снов и воспоминаний, и новых образов, рожденных уже под этими небесами. А потом я погас.

Ну, или во всяком случае, мне так показалось. А потом я проснулся. Как ни странно, в своей собственной келье, в обнимку с этой красоткой. Она нежно посапывала во сне своим чуть треугольным розовым носиком, свернувшись калачиком в моих руках.

Не помню, чему я удивился больше, тому, что я жив, или тому, что у меня в объятьях посапывает это чудо. Я помню, мне еще пришла в голову мысль, что рай для охотника выглядит примерно так. Но тут она дернула во сне своим чуть заостренным ушком и слегка вонзила коготки в мое запястье. Это было довольно чувствительно, но приятно.

Я осторожно прижал ее к себе, чувствуя, как бьется внутри нее сердце. Она была теплая, живая и настоящая, а еще она прямо-таки провоцировала на нежность.

В общем, из кельи я вышел только, спустя несколько часов. Проснувшись во второй раз и обнаружив, что котофея исчезла, я выбежал, чтобы найти дежурного ангела, и встретился с дежурным офицером. Тот радостно выписал мне штраф за аморалку, точнее, за отсутствие штанов, чем в некотором смысле вернул меня с небес на землю.

Так я вернулся в мир живых.

Заплатив по счетам и грохнув все нычки, я остался свободным, но нищим. Так что, когда за мной пришли наниматели, сильно не сопротивлялся. На Юг – так на Юг! Хоть к черту на рога. Может быть, это шанс снова увидеться с ней.

Я обыскал весь город и опросил всех, кто общался с посольством, но тщетно – она словно провалилась сквозь землю. Слава богу, мне хотя бы не врали. Я бы почувствовал. Официальная версия в том, что ее призвал клан, представителем которого она являлась. Пока ее место свободно, но когда она прибудет – это дело только ее клана и ее самой. Ну что ж, кругом неизвестность, тогда почему бы – не в путь?

И вот я в составе первой дальней южной экспедиции. Алилуйа! Да хранит нас Поток! И я опять пригубил фляжечку. Последний глоток отдавал легкой горчинкой. Так обычно бывает, когда случаются завихрения.

Я сбросил предохранитель с ножен, сделал два шага в сторону от тропы, присел и медленно убрал фляжку.

Услышал, как сзади лязгнули ножны Механика. Негромкий говорок по рации, и колонна заняла места по боевому распорядку. То есть охотники – по перферии, и рыцари с хлопушками – по центру, вокруг снаряжения.

Я прислушался, вокруг было тихо. Но что-то впереди было явно не так. Необычно. Хотя обычное и необычное в Сезон – это вроде серого и темно-серого. Ладно, кажется, это не за нами. Я щелкнул предохранителем и вышел обратно на тропу. Прищурился на утреннее солнце с еще пока легким зеленоватым отливом и блаженно потянулся. Эх, хорошо!

– Пьянь, что это было? – Командер покинул строй и сделал несколько шагов в мою сторону.

– Не знаю, может, и показалось.

– Показалось??? Еще раз до вечера увижу с фляжкой – такое устрою! Точно – не покажется! – Он крутанулся на каблуках и резкими угловатыми шагами удалился в голову колонны. Вид у него в его доспехах был довольно забавный. Походил на прямоходящую лису, которую, прижав хвост к спине, втиснули в кокон. Говорят, за небесами, в других мирах коммандер был завзятым алкоголиком и на этой планете страдал, возможно, больше всех.

Я поискал глазами взгляд Дьяка, тот поморщился и махнул рукой, мол, не спорь. Ну и ладно. Не спорь, так не спорь. Попылили мы, значит, дальше.

Так вот, на чем я остановился? На завихрениях. Это когда поток обо что-то запинается – может, это образ какой-то мощный или выплеск, или природная какая аномалия, – но вокруг нее возникают завихрения. Водоворотики такие, и все, кто в них попадет, на некоторое время могут сильно измениться. Поток есть, по сути, изменчивость, при всей своей постоянности. Эдакий универсальный мутаген. Через некоторое время все это успокаивается и возвращается к первоначальному состоянию. Главное, этой несчастной тварюшке на пути не попасться. Потому что первая реакция – это обычно страх и как следствие – агрессия. Вот я почувствовал, что впереди завихрение небольшое было, а попал в него кто-нибудь, или оно безболезненно прошло – про то не ведаю. Но это мы узнаем скоро.