Текст книги "Дурман любви"

– Вот тут она права, – поддакнул Сэм Маккензи.

И громким голосом обратился к толпе:

– Кто возьмет на попечение этого развратника?

– Разрешите мне заняться им.

Вперед выступил мужчина в простой темной одежде и низкой черной шляпе. Клари подумала, что этот человек будто бы сошел с картины Уильяма Пенна. Действительно, следующие его слова ясно доказывали, что он принадлежит к секте квакеров.

– Мое имя Джозайя Грей. Будучи членом Религиозного общества друзей, я считаю своим долгом позаботиться об этой заблудшей душе. Нужно убедить его признать свои ошибки.

– Желаю удачи, – довольно резко сказала Клари. – Только он, по-моему, сумасшедший.

– Если он действительно потерял рассудок, о нем будут заботиться, пока разум не вернется к нему, – ответил Джозайя Грей с величавой торжественностью.

– Будьте благоразумны, сэр, свяжите его, прежде чем увести, – посоветовал Сэм.

– Насилием ничего нельзя добиться. Я буду действовать убеждением. – Джозайя Грей дружески взял Иезекию Бартрема под локоток. – Пойдем, друг. Мой дом стоит на северном берегу канала. Там я займусь твоими ранами и предоставлю тебе комнату, где ты сможешь отдохнуть.

– Теперь я знаю, чего не хватает этому городу, – сказала Клари, провожая взглядом Джозайю Грея, который вел своего все еще пошатывающегося подопечного по мостику через Бэк-Крик и дальше к каналу. – Вам не помешало бы завести тюрьму и парочку копов в придачу.

– Зато я знаю, чего не хватает вам, – сказал Сэм, опередив Джека, который явно собирался ответить колкостью. – Вам не помешает мыло и чистая одежда. Да, девонька, придется еще раз просить мадам Розу об услуге. Вам нужно принять ванну.

– Ты совершенно прав, Сэм.

Мадам Роза с трудом проложила себе путь сквозь толпу зевак, не расходившихся и после того, как Иезекию Бартрема увели.

– Мисс Каммингс, я только что услышала новость и просто потрясена случившимся. В какой-то мере ответственность за это лежит на мне… Надеюсь, вы не пострадали? А что с Люком?

– С нами все в порядке, – успокоила ее Клари. – Но Сэм верно сказал… мне придется еще раз воспользоваться вашим гостеприимством.

– Нет, – вмешался Джек. – Клари и Люк должны немедленно возвращаться на Эфон Фарм. Вымыться можно и там. Сэм, я хочу, чтобы ты их сопровождал. Возьми мою лошадь. Мне она не нужна, ведь я поплыву на корабле. А завтра ты сможешь на ней же приехать в город и оставить ее здесь до моего возвращения.

Джек говорил таким непререкаемым тоном, что натянутые нервы Клари сдали.

– Тебе никогда не приходило в голову спросить мое мнение, прежде чем распоряжаться, что и как я должна делать? – закричала она. – Я никуда не собираюсь ехать, пока не смою с лица эту копоть! И я хочу переодеться в чистое платье!

– Кларисса, не устраивай сцен. – Джек бросил быстрый взгляд на зевак, которые явно оживились, предвкушая новое развлечение. – Я знаю Джозайю Грея. Он исключительно добросердечный человек, и, боюсь, будет присматривать за Иезекией Бартремом не слишком строго. Как только Бартрем это обнаружит, он легко сбежит от мистера Грея и, быть может, опять явится в город искать тебя. Поэтому я хочу, чтобы вы с Люком вернулись на ферму засветло. Отныне Люк будет ездить в Богемия-вилидж вместе с отцом, а вот вы, мисс Каммингс, должны оставаться на ферме до моего возвращения. Итак, отправляйтесь немедленно. Мне тоже пора. Корабль ждет, из-за меня задерживают отплытие.

– Значит, ты не желаешь отказываться от этой дурацкой поездки?

Клари чувствовала, что сейчас сорвется, начнет кричать прямо здесь, при людях. Она еще не отошла от страшной сцены на дороге, ее трясло при мысли, что пришлось стрелять в человека – пусть даже такого, как Иезекия Бартрем. Она жаждала утешения и участия. Конечно, Джек уже обнял ее, но ей хотелось снова очутиться в его объятиях, в его надежных сильных руках. А он отсылает ее на ферму в сопровождении друга! Разумеется, Сэм Мак-кензи прекрасный человек, но ей нужен был именно Джек.

– Не могу поверить, что ты способен так поступить, – сказала она ему.

– У меня нет выбора. Я должен плыть именно на этом корабле, чтобы успеть на пароход в Филадельфию, который отходит от пристани Ньюболдс-лэндинг ровно в полдень через два дня. И здесь, на канале, и в Филадельфии у меня назначены важные встречи. С Сэмом ты будешь в полной безопасности.

– Дело вовсе не в этом, – перебила его Клари.

– Послушай, сегодня ты вела себя прекрасно. Надеюсь, так будет и дальше. Вы отправитесь на Эфон-Фарм, как только Сэм оседлает мою лошадь, – строго произнес Джек. – Клари, у меня есть веские причины для того, что я делаю. Ты должна мне верить. Прошу тебя, не спорь больше.

И он приложил палец к ее губам, словно желая остановить готовые вырваться у нее слова. Затем, попрощавшись кивком с Люком и мадам Розой, он пожал руку Сэму и направился к каналу, где покачивалась на волнах ожидавшая его шхуна.

– Джек!

Клари рванулась было за ним.

– Оставьте его, – сказала мадам Роза. – Они всегда делают то, что им нравится. Невозможно удержать мужчину, если он не хочет остаться с вами.

– Он не понимает, – всхлипнула Клари.

– Мне кажется, он даже слишком хорошо понимает, какие чувства вы к нему питаете.

Мадам Роза, обняв Клари за плечи, повернула ее спиной к мосткам, поэтому Клари не видела, как Джек поднялся на корабль. И она так и не узнала, обернулся он или нет.

– Оставьте его, – повторила мадам Роза. Когда Клари, выйдя на веранду в доме мадам Розы, смогла наконец бросить взгляд на канал, ворота шлюза были открыты и упряжка мулов медленно тянула шхуну на восток – но Джека уже нигде не было видно.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Они не стали исполнять приказ Джека точно и буквально. Мадам Роза резонно заметила, что лошади требуется отдых после спешного возвращения в Богемия-вилидж, и Сэм согласился отложить отъезд на час. Мадам Роза отправила Люка на кухню, чтобы тот в деталях рассказал своему дяде, а заодно и Люси с Эмми, обо всех происшествиях этого беспокойного дня.

– Передай Дэнси, что я велела тебя накормить, – сказала мальчику мадам Роза. – Думаю, чашка-другая горячего кофе тебе не повредит. Это здорово поднимает настроение, а тебе предстоит долгий путь.

– Да, мэм. Благодарю вас.

Люк исчез за дверью кухни.

– А теперь, мисс Каммингс, давайте займемся вами, – промолвила мадам Роза, направляясь к лестнице. – Боюсь, ваше платье погибло безвозвратно. Нужно новое.

– Погибло или нет, но я должна вернуться именно в нем, – ответила Клари. – Вы же слышали, Джек не разрешил мне остаться, чтобы здесь помыться и переодеться. У меня нет собственных денег, чтобы заплатить вам, а если вы запишете платье на счет Джека, он поймет, что я его ослушалась.

– Вы его так боитесь?

Мадам Роза взглянула на Клари с насмешкой. Подобное предположение ее явно позабавило. – Разумеется, не боюсь, – вспыхнул Клари. – Но именно поэтому мы едва не noссорились. Я не хочу портить отношения из-за таких мелочей.

– Если вы спите с ним, он должен многое для вас делать, – бросила мадам Роза, остановившись у двери в гардеробную.

– Но я сама этого захотела, – сказала Клари. – И устанавливать цену за любовь было бы аморально. Извините, если это покажется вам оскорбительным, но таково мое мнение.

– Наивная простушка, – снисходительно промолвила мадам Роза, но глаза у нее подозрительно заблестели.

Подумав немного она добавила:

– Я думаю, консервированные персики, которые вы преподнесли мне сегодня, стоят приблизительно столько, как и простенькое платьице, которое я хочу вам предложить.

– Но это же подарок! – воскликнула Клари, проходя вслед за мадам Розой в комнату, столь памятную ей по первому дню в Богемия-вилидж.

Сейчас ей показалось, что гардеробная еще больше завалена одеждой, чем тогда.

– Впрочем, персики не покроют расходов на полную ванну с горячей водой, махровое полотенце и душистое мыло, – невозмутимо продолжала мадам Роза. – Поэтому я дам вам кувшин горячей воды, кусок хозяйственного мыла, которое, в сущности, для этого случая подходит куда больше, нежели душистое, и маленькое кухонное полотенце – всего этого вполне достаточно, чтобы отмыть лицо и руки. А поскольку дорога на Эфон-Фарм очень пыльная, я бы посоветовала вам переодеться, когда приедете.

– Просто ушам своим не верю, – сказала Клари.

– Напрасно. Я всегда говорю только правду, – ответила мадам Роза.

– Я имела в виду другое. Я никогда не встречала таких женщин, как вы, – пояснила Клари.

– Весьма возможно. Вот платье.

Мадам Роза подала ей темно-синее платье, по покрою не слишком отличавшееся от того, что было надето на Клари. Ткань в крошечный белый цветочек, слегка завышенная талия, юбка до щиколоток, длинные простроченные рукава с буфами. К этому новому платью тоже прилагалась белая льняная косынка, отделанная кружевом.

– В этом наряде я буду похожа на школьницу, – сказала Клари, пощупав синий материал. – Но для холодной осенней погоды платье подходит как нельзя лучше.

– Я так и подумала. Пойду прикажу Люси упаковать его.

Забрав с собой косынку и белую нижнюю юбку, мадам Роза удалилась, показав Клари дверь в ванную комнату.

Клари боялась, что черную пороховую копоть будет очень трудно отмыть – так оно и оказалось. В надежде принять настоящую ванну по возвращении домой, она решила поберечь мыло мадам Розы и поспешила вниз, к Сэму, который отнюдь не выказывал желания уезжать. Сидя в главной зале, он оживленно беседовал со своей приятельницей. – Вот что я скажу тебе, лапушка, – наставительно говорил Сэм мадам Розе, – сейчас надо бы поостеречься. Не пожалей денег, найми человека, чтобы сидел у входной двери с заряженным ружьем. Если Иезекия Бартрем ускользнет от мистера Грея, он точно заявится сюда. Ведь я тебе дурного не посоветую, бабонька.

Для пущего убеждения Сэм использовал все словечки и обороты, которые так выручали его в общении с землекопами.

– Это дорого мне обойдется, – возразила мадам Роза.

– Да ведь жизнь дороже! – вскричал Сэм, мгновенно забыв о своем просторечии, поскольку двигало им настоящее, подлинное чувство. – Роза, будь же благоразумна. Этот человек совершенно спятил, и от него можно ожидать чего угодно. Ведь он не в первый раз доставляет тебе беспокойство. Сначала хочет, чтобы твои девушки ублажали его самыми отвратительными способами, а потом обзывает тебя и их вавилонскими блудницами. Говорю тебе, он сумасшедший!

– Может быть, мистеру Грею удастся пробудить хорошие черты его натуры, – не слишком уверенно предположила мадам Роза.

– Никогда этого не будет, ты сама прекрасно это знаешь! У мистера Бартрема нет хороших черт! – вскричал Сэм с досадой. – Роза, прошу тебя, позволь мне оставить здесь на ночь для охраны одного из рабочих с канала.

– Оставить лисицу в курятнике? – осведомилась мадам Роза. – Я справляюсь с Иезекией Бартремом собственными силами, Сэм. А, мисс Каммингс, вот и вы! Уже привели себя в порядок? – обратилась она к Клари, заметив ее появление. – Вы готовы ехать? Люси уложила ваше новое платье в повозку.

– И я опять у вас в долгу, – сказала Клари.

– Бросьте, никто из нас никому ничего не должен. Уверена, вы постараетесь вести себя так, чтобы моя помощь больше вам не понадобилась.

Люк уже сидел на козлах с поводьями в руках. Сэм помог Клари взобраться в повозку, мадам Роза помахала на прощание рукой, и они вновь отправились на Эфон-Фарм.

Как только повозка остановилась перед сараем, из вечернего полумрака вынырнула высокая фигура Мозеса.

– Люк, почему вы так задержались? Где вы были?

Увидев всадника, сопровождавшего повозку, Мозес сбавил тон.

– Мистер Маккензи? Что случилось?

– Мы попали в переделку! – возвестил Люк. – И мисс Клари стреляла в человека.

– Что ты несешь?

За спиной мужа возникла Сара.

– Я никого не задела, – успокоила ее Клари.

Опершись на руку Сэма, она спрыгнула с повозки. Пока Люк и Сэм рассказывали о событиях дня, она спокойно стояла в сторонке.

Сара недоверчиво хмыкнула, когда они закончили свой рассказ, и, покосившись на Сэма с Клари, ворчливо бросила:

– Вот что бывает, если связаться с падшими женщинами. От них одни неприятности. А теперь вы, мужчины, займитесь лошадьми: отведите их на конюшню и покормите. А вы, мисс Клари, идите со мной. Я нагрела воды для ванны… и надо бы замочить на ночь платье, что на вас надето.

– У нас обычно сильно запачканное платье просто выбрасывают, – заметила Клари, однако послушно пошла вслед за Сарой к дому.

– Это было бы очень глупо. Я уверена, что завтра мы его отстираем и вы сможете его надевать, чтобы работать на кухне или убирать по дому.

Наконец Клари насладилась горячей ванной, о которой так мечтала. Помывшись в маленькой душевой возле кухни и чувствуя себя очень освеженной, она надела синее платье, подаренное мадам Розой, и пошла в столовую, где Сэм уже поглощал ужин – Сара приготовила его меньше час за час.

– Жареная ветчина, пикули, картофель, отварные овощи, горячие бисквиты с маслом, яблочный пирог. – Сэм о нескрываемым удовольствием оглядел накрытый стол. – В дальних поездках я всегда вспоминаю Сару. Никто не умеет стряпать так, как она.

– Кстати, о дальних поездках, – сказала Клари, усаживаясь на свое место и позволив Сэму придержать стул. – Джек не говорил вам, почему ему так важно быть в Филадельфии на этой неделе? Почему ему надо уложиться в эти таинственные сроки?

– Здесь нет никакой тайны, – ответил Сэм. – Вероятно, вам известно, что Джек – один из подрядчиков на строительстве канала и моста Саммит-Бридж. Он хочет устроить последнюю проверку перед официальным открытием. Если возникнут какие-нибудь проблемы, еще будет время все исправить. Что же касается Филадельфии… как я понимаю, он владеет немалым числом акций компании, которая строит канал. Как подрядчик, он входит в расширенный совет директоров и, кроме того, должен участвовать в собраниях акционеров. Из того, что он мне рассказывал, я заключил, что его поездка в Филадельфию на этой неделе имеет прямое отношение к открытию канала в следующем месяце и к завершающим работам. Должен вам сказать, что далеко не все закончено и многое придется доделывать после торжеств.

– Почему он сам не объяснил мне это? – обиженно спросила Клари.

– Неужели не объяснил?

Сэм устремил на нее проницательный взор, и Клари поняла, что он догадался обо всех ее уловках. Теперь можно было не притворяться и, воспользовавшись случаем, выведать как можно больше о Джеке. Отбросив светский тон вежливой беседы, она задала вопрос, который волновал ее больше всего.

– Что за встречу Джек назначил в Уилмингтоне?

– Не знаю.

Склонившись над тарелкой, Сэм старательно резал кусок ветчины.

– Вы должны знать, – настаивала Клари, – вы его друг.

– Поэтому я и не лезу в дела, которые меня не касаются.

– Иными словами, вы предлагаете мне заткнуться?

– Прошу что сделать?

Подняв вилку, Сэм озадаченно воззрился на нее, откровенно изумленный этим словечком из двадцатого века.

– Господи, сколько времени прошло, а порой все-таки выскакивает что-нибудь такое!

Тут ей стало ясно, что она говорит ерунду – он все равно не поймет ее, поскольку не знает, что она явилась из будущего.

– Простите меня, Сэм. Я родом из гех мест, где женщины не стесняются задавать вопросы и порой произносят неподобающие слова. Я понимаю, что у меня нет права выспрашивать вас о Джеке. Просто он редко говорит со мной о серьезных вещах, и я почти ничего не знаю о его прошлой жизни… до того, как мы встретились.

– Я познакомился с Джеком Мартином больше пяти лет тому назад, – сказал Сэм. – Мы вместе работали, ели за одним столом, а иногда крепко выпивали вместе. Несколько раз мы совершали вдвоем долгие путешествия. Я считаю его своим лучшим другом и уверен, что он так же думает обо мне. Но какая-то часть его жизни всегда оставалась скрытой. Мой опыт подсказывает, что не следует вторгаться в некоторые области частной жизни своих друзей, если они этого не желают. Но женщины слишком любопытны. Женщины хотят знать о мужчине все и порой используют эти сведения против него. Поэтому мужчине надо хорошо подумать, прежде чем что-нибудь открыть.

– Вы говорите об изменницах, – сказала Клари. – Я никогда не предам его.

– Возможно. Но он знает вас не слишком давно, так что, может быть, еще не вполне в вас уверен. Дайте ему время. Он ведь предложил вам жить на Эфон-Фарм, правда? Значит, он хочет, чтобы вы были здесь. Судя по тому, как он вел себя сегодня днем, вы ему отнюдь не безразличны.

Клари видела, как Сэму неловко так откровенно разговаривать о своем лучшем друге с женщиной, которую он видит во второй раз в жизни. Решив сменить тему, она спросила с лукавым смешком:

– А вы, Сэм? Есть ли у вас глубокие, бездонные тайны?

Целая дюжина, – засмеялся в ответ Сэм. – Одну я вам открою. Я хочу купить корабль, который будет перевозить грузы из Балтимора по каналу до Уилмингтона и дальше, до Филадельфии или даже до Трентона. В душе я настоящий морской волк, но пока жизнь моя складывается так, что я плаваю по мелководью.

– Джек упоминал об этом, – сказала Клари, надеясь вновь перевести разговор на любимого человека.

– Мы обсуждали с ним это дело. Хотим купить корабль в складчину, но пока я не нашел того, что нам подходит, – объяснил Сэм.

– Если вы будете регулярно плавать по каналу, то сможете часто видеться с мадам Розой, – заметила К лари.

– Роза, да, да. Я боюсь за нее, знаете ли, Богемия-вилидж быстро меняется. Землекопы с канала уже начинают уезжать на новые стройки, в город скоро приедут солидные деловые люди, привезут с собой семьи. Разумеется, в скором времени здесь построят церковь, а пасторы вряд ли отнесутся одобрительно к ее заведению. Равно как и жены солидных деловых людей. Вероятно, Роза скоро поймет, что ей нет места в Богемия-вилидж. Нападки Иезекии Бартрема – это только начало. Боюсь, дело дойдет до жестоких преследований, – Не могу сказать, что меня сильно расстраивает подобная перспектива, – отозвалась Клари. – Но мадам Роза была добра ко мне, и, должна сказать вам, Сэм, я восхищаюсь ею – она сумела справиться с тяжким ударом, ведь ей очень несладко пришлось в Нью-Джерси. Она выстояла, приехала сюда и начала новое дело. Конечно, это не тот бизнес, которому я могла бы позавидовать, но она ведет дело очень успешно.

– Вы первая женщина, которая ее защищает, – сказал Сэм. – Да и среди мужчин немногие заступились бы за нее. Они приходят в ее дом с наступлением темноты, а при свете дня обычно притворяются, будто они выше того, чтобы развлекаться с публичными девками.

– Но вы-то за нее вступитесь? – спросила Клари. – И это вторая ваша тайна, не так ли, Сэм? Вы много думаете о ней. Там, откуда я родом, сказали бы, что вы влюблены в нее.

– Ах, девонька, пусть эта тайна останется строго между нами, ладно?

– У меня рот будет на замке, – пообещала Клари. – Но, мне кажется, мадам Роза уже знает эту вашу страшную тайну. И я не удивлюсь, если половина Богемия-вилидж и большинство рабочих с канала тоже ее знают.

Сэм уехал рано утром, и Клари вернулась к привычным ежедневным занятиям: помогала Саре по дому и на кухне, работала в поле, если было нужно. Джек должен был вернуться только через две недели, и она старалась занять себя чем-нибудь в надежде, что время пойдет быстрее. Она поставила себе задачу на осень и зиму – научить Люка читать и писать. Но прежде решила переговорить с Сарой. К ее Удивлению, негритянка отнеслась к этой мысли без всякого энтузиазма, считая, что им и без того сильно повезло в жизни – ведь Джек выкупил их из рабства и они стали его вольными работниками.

– Мы имеем сейчас на ферме гораздо больше того, чем я могла мечтать, – сказала Сара. – Конечно, я хочу, чтобы Люк имел еще больше. Но при этом не желаю подвергать его опасности. Положим, он сумеет выбиться в люди… А как здешний народ отнесется к тому, что черный парень получил лучшее образование, чем их дети?

– Я понимаю, – ответила Клари. – Эта непростая проблема даже в тех местах, откуда я приехала, Сара, хотя у нас многие думают, будто мы гораздо просвещеннее вас. Но Люк страстно хочет учиться, и мы не должны лишить его такой возможности, хотя порыв его может угаснуть, как только он поймет, что это очень трудно. Я постараюсь научить его читать, писать и считать. Посмотрим, как у него пойдет. По крайней мере, если он научится читать, это ему всегда пригодится в жизни… и всегда будет доставлять удовольствие.

– Я бы хотела научиться читать, – сказала Сара. – В детстве я выучила наизусть несколько псалмов, потому что хозяин в доме, где я жила, обычно читал их своей семье и домашним рабам каждый вечер. Я снова и снова их повторяю каждое воскресенье, но прочесть их… я о таком и не мечтала!

– Я могу научить и тебя тоже, – предложила Клари.

– Меня не надо, я уже стара для учения, – сказала Сара не допускающим возражений тоном. – А с Люком попробуйте, я вам разрешаю. Я знаю, Мозес тоже не будет возражать. Тогда Люк сможет читать нам по воскресеньям новые псалмы.

Клари начала учить Люка в тот же вечер, когда с дневной работой было закончено. Сначала мальчику не хватало усидчивости – он был нетерпелив, как все подростки, считающие, что их учат слишком простым вещам, словно они дети малые. Но она постоянно напоминала ему, что без этих азов невозможно стать врачом, и постепенно Люк приобрел навык методичной работы.

Один за другим бежали золотые сентябрьские дни, и Клари была очень довольна собой – ей удалось справиться с одиночеством, вызванным отсутствием Джека.

Он вернулся домой на день раньше, в воскресенье вечером. Мозес, Сара и Люк отдыхали в своем коттедже после тяжелой рабочей недели. Клари чувствовала какое-то неясное томление, словно что-то должно было перемениться в ее жизни. День был теплый и солнечный, и она пошла на песчаный берег реки, над которой стлался легкий туман – предвестник уже очень близких холодных осенних дней. Едва оказавшись на пляже, Клари сбросила рабочую одежду и осталась в одном белье. Под комбинезон она всегда надевала лифчик и трусики. С платьем белье девятнадцатого века еще можно было носить, но для работы оно никак не годилось. Каждый вечер Клари стирала лифчик и трусики, а затем сушила на полотенце, висевшем в ее комнате. Обе вещички слегка поизносились, но еще вполне могли служить в качестве импровизированного купального костюма. В конце концов, никто ее здесь не увидит. Люк при каждом удобном случае бегал на реку, но Сара не разрешала ему ловить рыбу по воскресеньям. На противоположном берегу реки Виднелись какие-то фермы, но так далеко, что Клари могла не опасаться нескромных взглядов, даже если бы кому-то из тамошних обитателей и вздумалось следить за ней.

Она осторожно шла по песку, обходя колючие семена, которые падали с деревьев, окружавших пляж. Маленькие коричневые шарики были покрыты острыми шипами, и Клари уже знала, как больно бывает, когда они впиваются в кожу.

Она вошла в воду, и пальцы ног сразу же погрузились в мягкий ил. Метнулась прочь маленькая серебристая рыбка. Река была неглубокая, и она долго брела по мелководью, пока не зашла достаточно глубоко, чтобы можно было плыть. Когда прибрежный ил остался позади, вода стала совершенно прозрачной и чистой. Клари долго нежилась в теплых волнах, ощущая порой первые дуновения осенней прохлады.

Устав плавать, она решила, что пора выходить из воды, но тут из-за деревьев показался Джек. Он снял сюртук с галстуком и был одет точно так же, как при первой их встрече: на нем были белые рубашка с распахнутым воротом широкий кожаный пояс, бежевые бриджи и высокие черные сапоги. Тогда волосы у него ниспадали до плеч, а сейчас были чуть короче – вероятно, он зашел к парикмахеру в Филадельфии или в Уилмингтоне.

Высунувшись из воды, Клари помахала ем; и направилась к берегу. Он явно увидел ее, но не помахал в ответ. Когда она подплыла к берегу настолько близко, что можно было встать на ноги и идти, ей бросилось в глаза лицо Джека – на нем было написано величайшее изумление. Впившись в нее глазами, он, казалось, изучал каждую клеточку ее полуобнаженного тела.

– Боже мой, Клари, что ты делаешь? – спросил он. – И почему ты голая?

– Я плавала. И я вовсе не голая, я в купальнике. Это бикини. – Наслаждаясь выражением ужаса и страсти, отразившимся на его лице, она стала медленно поворачиваться кругом, чтобы он мог лучше ее рассмотреть. – На самом деле я выгляжу гораздо скромнее, чем некоторые женщины, которых я видела на берегу моря.

– Это еще хуже, чем не надеть ничего! – заявил он.

– Ну, мистер Мартин, мне остается только сожалеть, что человека с вашим богатейшим опытом может шокировать обыкновенный купальный костюм.

Она вышла из воды и встала перед ним, глядя прямо в его обычно непроницаемые серые глаза. Но сейчас было легко угадать, о чем он думает – взор его дышал страстью.

Клари переживала момент захватывающего триумфа. Неважно, с кем он встречался и что делал во время своего отсутствия. Сейчас он жаждал ее. И она была счастлива видеть его. Она забыла, как на него сердилась, забыла, что обиделась, когда он отказался взять ее с собой. В это мгновение, когда они стояли почти вплотную, глядя друг другу в глаза, Клари хотелось лишь одного – оказаться в объятиях Джека. И когда его рука, скользнув по ее щеке, стала гладить ей волосы, она затаила дыхание в ожидании того, что непременно I должно было за этим последовать. – С хриплым стоном он привлек ее к себе и стиснул так крепко, что пряжка ремня врезалась в ее нежную кожу. Но она не чувствовала боли, ощущая только тепло его губ на своих губах. Поглаживая его короткие кудри, она приникла к нему в жажде слиться с ним до конца.

Его обуревало точно такое же желание. Он разомкнул объятия лишь на миг – чтобы расстегнуть пояс и стянуть с себя бриджи, а затем они легли на песок, и он стал снимать с нее заношенное белье.

– Осторожно, – выдохнула Клари, из последних сил стараясь не потерять головы, – если ты их разорвешь, других я уже не достану. Вот тогда мне действительно придется купаться голой.

– Только при условии, что я поплыву рядом.

Его руки ласкали ее обнаженную грудь, и в какой-то момент она вскрикнула от наслаждения. Ей удалось расстегнуть ему рубашку, и она тоже гладила его широкую грудь, но раздевать его дальше уже не было времени – они слишком стремились друг к другу, чтобы думать о подобных мелочах.

– Я ревновал к той рыбке, что плавала меж твоих прекрасных ног, – пробормотал он, поглаживая кончиками пальцев ее бедра.

Это напомнило ей плавнички той самой рыбки. Пальцы его скользили все выше и выше, достигнув наконец самого чувствительного места.

– О, Джек! – закричала она. – Еще, еще! Не медли!

– Ты меня хочешь, Клари?

Он встал на колени меж ее раздвинутых ног, и, увидев его потемневшее, налившееся кровью лицо, она поняла, как трудно ему сдерживать желание.

– Да!

Она приподнялась ему навстречу и, когда он проник в нее, застонала от наслаждения.

– Я скучал без тебя. – Он замер, его лицо искажала страсть, губы были плотно сжаты от напряжения. – Как ты прекрасна! Ты снилась мне каждую ночь. Не делай так, Клари, иначе я не выдержу!

– Еще, еще, умоляю тебя!

Она притянула к себе его голову и крепко поцеловала, продолжая извиваться, несмотря на его протесты, потому что понимала, что на самом деле ему это нравится. И тогда он навалился на нее, проникая все глубже мощными, почти яростными толчками, которые сказали ей гораздо яснее, чем слова, как он скучал по ней и как страстно ее желал. И она ответила на его страсть, они растворились друг в друге, слившись воедино в радостном порыве. И в крике его удовлетворенной страсти она услышала эхо своего долгого стона.

Когда все кончилось, она продолжала обнимать его, лежа неподвижно и стараясь оттянуть момент, когда придется от него оторваться. Только теперь она заметила, что два колючих шарика впились ей в спину. И лишь сейчас осознала, как сильно его любит. Джек Мартин наполнил ее сердце горячей, бурной страстью – так же как и тело. Внезапно это открытие привело ее в ужас – ведь она не знала его истинных чувств к ней. Она должна выяснить, любит ли он ее – или она всего лишь временное явление в его жизни, и какая-нибудь другая женщина значит для него гораздо больше.

На пляже они оставались недолго: подул вечерний ветерок, вызвав рябь на воде и заставив Клари вздрогнуть от холода. Вернувшись в дом, она выжала волосы и стряхнула песок со спины и с ног. Тем временем Джек сходил в столовую и вернулся в свою спальню с подносом.

– Иди ко мне, – сказал он, когда Клари появилась в дверном проеме в одной только батистовой ночной рубашке с оборками. – Приятно видеть, мадам, что вы оделись подобающим для такого случая образом.

– Как и вы, сэр, – ответила Клари, глядя на его синий халат и босые ноги.

Поднос с едой был установлен в самой середине кровати. Расположившись в головах и опираясь на резную спинку, Клари потянулась к кусочку ветчины, но Джек шутливо шлепнул ее по пальцам.

– Я буду сам кормить вас, мадам, а когда вы насытитесь, мы с вами снова займемся любовью… но на сей раз не спеша.

– Вы обещаете?

Клари приоткрыла губы, и он вложил ей в рот ломтик ветчины.

– Будьте уверены.

Джек вонзил зубы в ломтик с другой стороны, и их губы соприкоснулись. Клари испуганно отпрянула.

– Что ты делаешь?

– Ты еще многому должна научиться, – проворковал он, ничуть не смутившись ее реакцией. – Во многих вещах ты удивительно невежественна, радость моя.

– Возможно, ведь ты сам держишь меня в неведении, – ответила она, ухватившись за возможность начать этот долгожданный разговор.

– Для меня будет величайшим наслаждением просвещать тебя, Клари.

– Правда? – Она посмотрела на него, слегка прищурившись. – Займись этим прямо сейчас, Джек. Расскажи, как ты съездил, чем занимался…

– Я имел в виду вовсе не это, – с нежной улыбкой отозвался он.

– Какая погода была в Филадельфии? – продолжала она. – О чем говорилось на встрече совета директоров? Какие торжества намечаются в день открытия канала?

– Я надеялся, что наша беседа будет более интимной.

Он стал чистить яблоко. Глядя на быстрые и красивые движения его длинных пальцев, Клари вспомнила, как они гладили ее бедра, ее грудь… Она закрыла глаза, стараясь думать 0 серьезных вещах. Нельзя упустить этот шанс!

Снова открыв глаза, она встретила вопросительный взгляд Джека.

– Почему ты ничего не рассказываешь мне о своей жизни за пределами Эфон-Фарм? – выкрикнула она.

– Я ведь не выспрашиваю у тебя каждую подробность твоей прежней жизни, Клари.

– Если бы ты действительно меня любил, ты рассказал бы мне все. – Я рассказал тебе очень многое.

– А на самом деле ничего!

– Клари, как ты не можешь понять, что я вынужден умалчивать о некоторых вещах, поскольку эти тайны мне не принадлежат.