Текст книги "Дурман любви"

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Следующую неделю Клари прожила в какой-то романтической дымке. Дождь прекратился, и они наслаждались теплой сухой погодой – по мере приближения сентября солнце уже не шпарило так немилосердно, как в середине лета. Рука у Джека зажила, и Клари перестала бояться гангрены. Он вернулся к работе на ферме и стал вновь регулярно ездить в Богемия-вилидж. В присутствии Сары, Мозеса или Люка он старался не выказывать своей любви, но в глазах его Клари безошибочно угадывала страстное желание, которому он давал волю по ночам. Не зная, как отнесется к их связи набожная Сара, Клари тоже старалась скрывать свои чувства. Порой она с удивлением поглядывала на негритянку – неужели эта умная женщина ни о чем не догадывается и считает, будто они с Джеком благонравно расходятся вечером по своим спальням? Или же просто не хочет вмешиваться? В конце концов, то, чем они занимаются по ночам, – это их с Джеком личное дело.

Сама же Клари постоянно ощущала восторженное изумление. Она все больше приспосабливалась к своей новой жизни и надеялась, что ей не придется возвращаться в двадцатый век – она этого совершенно не хотела. Кто ожидал ее там? Отец с матерью умерли почти одновременно, когда она была подростком, дедушки и бабушки скончались и того раньше, прочих родственников, составлявших часть ее детского мирка, разметало по свету – она очень редко виделась со своими тетушками, дядьями и кузенами. Именно поэтому Клари так мечтала в юности о замужестве. Но они с Ричем поженились не по любви – они даже не знали, что это такое. Их брак был условностью, данью традициям. Она получила Джека как награду за долгие годы одиночества и страданий. С нетерпением ожидая ночи, она с радостью устремлялась в его постель, и под воздействием его изощренных ласк пыл ее возрастал с каждым днем.

– Я не ошибся в тебе, – прошептал он ей на рассвете, в сером сумраке наступающего понедельника. – Ты самая страстная женщина из всех, кого я знал.

– Я понятия не имела, что мужчине и женщине может быть так хорошо вдвоем, – сказала она. – И я не смела мечтать, что мне выпадет подобное счастье. Вот уже несколько дней я ни о чем другом не могу думать…

– И говорить внятно ты совсем разучилась, – пошутил он.

– Ты тоже не блистал умом пару минут назад, – быстро нашлась она. – Только бы мне не лишиться тебя…

– Я этого не переживу.

О любви они не говорили, однако Клари знала, что настанет время, когда придется обсудить некоторые проблемы. Пока ей было вполне достаточно того, что она полностью преодолела былое отвращение к мужчинам и впустила Джека в свое сердце.

Во вторник Джек потребовал, чтобы она сняла швы.

– Лучше сделать это сегодня, ведь завтра я уезжаю, – сказал он, положив руку на кухонный стол.

Клари подготовила все для обработки раны. Люк внимательно взглянул на рубец, а потом на лицо Джека.

– Вы не хотите виски? – спросил он.

– Это никогда не повредит, – ответил Джек и залпом осушил поданный Люком стакан.

– Люк, не путайся под ногами у мисс Клари, ты ей мешаешь, – строго произнесла Сара.

– Он просто хочет посмотреть, – возразила Клари, улыбнувшись мальчику. – Кажется, наш Люк намерен стать врачом, когда вырастет.

– Да, мэм, – воскликнул Люк.

– Какой колледж возьмет черного парня? – осведомилась Сара.

Взглянув на рассерженное лицо Сары, Клари перевела взгляд на Люка – взор его был полон надежды. Джек еле заметно улыбнулся.

– Возможно, Люк сможет уситься в Европе, – сказала она.

Сара только отмахнулась.

– Где он найдет место, когда вернется домой?

– Не знаю, – честно призналась Клари. – Мы еще поговорим об этом. А сейчас займемся швами.

Разрезав острым ножом каждый стежок, она пинцетом извлекла нитки. Как и во время предыдущей операции, Джек не издал ни звука и стоически вынес довольно болезненную процедуру.

– С тобой все в порядке? – спросила она, когда все было закончено.

– Все прекрасно, – сказал он, но лицо у него побледнело, а на лбу выступили капли пота.

– Главное, не внести никакой инфекции, – продолжала она. – Может быть, приляжешь?

– Нет, я займусь приготовлениями к отъезду, – решительно возразил он. – Будь добра, загляни ко мне попозже… тогда ты убедишься, что я не валяюсь без чувств на полу.

– Я так и сделаю, – сказала Клари, протирая стол и убирая грязные бинты.

Когда она подняла голову, Джека на кухне уже не было.

– Сара, Мозес поедет завтра в Богемия-вилидж?

– Мистер Джек поручил это Люку. Сам он поскачет верхом. Люк хорошо знает дорогу. А почему вы спрашиваете?

– Мне хочется съездить в Богемия-вилидж. Раз Джек не желает отпускать меня в Филадельфию или в Уилмингтон, я хоть на деревню посмотрю. По словам Джека, она сильно выросла, – Полагаю, мистер Джек возражать не станет, – сказала Сара, обдумав услышанное. – Сейчас в деревне спокойно. Земляные работы почти завершены, и многие рабочие перебрались на Дип-Кат. Среди них немало буянов. В воскресенье вечером бывало шумно… после очередной зарплаты они напивались и устраивали драки.

– Тогда я поеду с Люком, пока Джек не выдумал еще какой-нибудь причины, чтобы удержать меня на ферме, – заявила Клари.

– Разве он запретил вам покидать ферму? – спросила Сара.

– Да нет, вроде бы не запретил, – сказала Клари. – Во всяком случае, о Богемия-вилидж ничего такого не говорилось. Но он не желает взять меня с собой в Филадельфию и в Уилмингтон, причем никаких внятных объяснений не дает. Заявил, что это невозможно, и точка.

– Он всегда жаловался на филадельфийскую жару, – произнесла Сара. – Быть может, он думает, что летом вам будет там плохо. А в Уилмингтоне он обычно навещает эту женщину… вот и не хочет, чтобы вы болтались рядом.

– Прошу прощения? – Клари вытаращила глаза. – Какую еще женщину, Сара?

– Не знаю, кто она такая, – ответила Сара. – Знаю только, что он бывает в Уилмингтоне довольно часто… сначала проверяет, как идут работы на канале вплоть до бухты Делавэр, а уже оттуда едет в Уилмингтон.

– Как же тебе удалось выведать, что он встречается с женщиной? – спросила Клари. – Неужели он тебе рассказал?

– Мистер Джек? – рассмеялась Сара. – Да вы что! У него рот всегда на замке. Но однажды мистер Маккензи ужинал у нас, и я услышала их разговор, когда подавала на стол. Речь шла о какой-то леди, которой срочно нужны были деньги.

– Джек посылает деньги женщине из Уилмингтона? – Клари тяжело опустилась на стул, стараясь скрыть свои чувства и ощущая сильную боль где-то в области сердца. – Значит, у него есть любовница?

– Странно это все, – сказала Сара, словно бы не замечая состояния Клари. – До Уилмингтона путь неблизкий… обычно мужчины ищут себе подружек поближе. Но я не собираюсь досаждать мистеру Джеку вопросами, и вам тоже лучше этого не делать, мисс Клари. Не нужно влезать в его личные дела. К тому же, он вас просто оборвет или высмеет, и вы все равно ничего не узнаете. И порой, доложу я вам, лучше ничего не знать.

– Однако Сэм Маккензи знает.

– Конечно, раз они это обсуждали. Мисс Клари, вам нехорошо? Не надо было мне заводить этот разговор.

– Ты ни в чем не виновата. И я чувствую себя прекрасно. Все это меня совершенно не касается. – Поднявшись со стула, она пошла к выходу. – Мистер Джек Мартин имеет полное право заниматься своими чертовыми делами.

– Вы не заглянете к нему, чтобы посмотреть руку? – спросила Сара. – Кажется, после снятия швов рана болит сильнее, чем он хотел показать.

– Надеюсь, что болит, – прошипела Клари сквозь зубы, но так тихо, что Сара не расслышала. – Надеюсь, что чертовски болит. Осмотреть его? Да пусть он сгниет заживо!

Не желая возвращаться в дом, она отправилась гулять и бродила без цели почти час, пока не дошла до песчаного берега, где увидела ветхую шлюпку – ту самую, в которой у них с Джеком все началось.

– Будь ты проклят! – крикнула она, пнув лодку ногой. – Гнусный подонок! Я поверила тебе…

Рухнув на колени, Клари вцепилась руками в деревянный борт и дала волю слезам. Потом вытерла глаза и стала вспоминать мельчайшие детали минувших дней – с того момента, как Джек выудил ее из канала. Она всегда инстинктивно чувствовала, что он, несмотря на все его заверения, не был простым фермером – над ним витал ореол какой-то тайны, и эта женщина из Уилмингтона, безусловно, имела отношение к его прошлой жизни.

Джек поклялся, что у него нет и не было жены – и Клари поверила ему. Он никогда не говорил, что любит ее, но она была уверена в его чувствах к ней. И сознавала, как он ей дорог – дорог настолько, что она была готова сражаться за него и за их будущее.

«Нельзя поддаваться эмоциям, – сказала она себе. – Джек не обязан расплачиваться за то, что учинил Рич. Я должна дать ему шанс. Пусть он все объяснит мне и докажет, что любит меня. А пока следует поговорить с мадам Розой. Быть может, ей что-нибудь известно. Возможно, и Сэм Маккензи будет завтра в Богемия-вилидж. От него тоже можно кое-что узнать. Если я хочу бороться за Джека, мне нужно ясно представлять, кто моя соперница». Поднявшись с колен, она отряхнула подол платья от налипшего песка и стала подниматься на холм. Вскоре за деревьями показались поля, а затем и дом. Подойдя к кухне, она заглянула туда и спросила:

– Сара, а что с теми персиками, которые мы заготовили? Их уже можно есть?

– Конечно, но зимой они будут куда лучше. – Мельком взглянув на Клари, она сняла крышку с большого чугунка, кипевшего на печи. – А почему вы спрашиваете? Зачем они вам понадобились?

– Я хочу отвезти кувшинчик мадам Розе. От изумления Сара едва не выронила ложку, которой помешивала суп.

– Зачем вам дружить с подобной женщиной, мисс Клари?

– Я просто хочу отблагодарить ее за подаренную мне одежду.

С этими словами Клари закрыла дверь и пошла через дворик к дому. Джек был в своей комнате – он укладывал чемодан.

– Я хочу поехать завтра с тобой в Богемия-вилидж. – объявила ему Клари.

– Дорогая, я уже несколько раз говорил, что не могу взять тебя с собой, – сказал Джек.

– Я и не собираюсь сопровождать тебя в поездке по каналу. И не напрашиваюсь в Филадельфию или в Уилмингтон.

Клари не смогла скрыть своей нервозности, и Джек посмотрел на нее с удивлением, однако она, не обращая на это внимания, решительно продолжила:

– Мне хочется поглядеть на городок… говорят, он сильно вырос с тех пор, как я была там в последний раз. Кроме того, я хочу отдать мадам Розе кувшинчик с консервированными персиками и лично поблагодарить ее за все, что она сделала для меня.

– Ничего особенного она не сделала. – Джек нахмурился, и Клари поняла, как он смотрит на ее знакомство с мадам Розой. – Я заплатил за одежду, и она внесла в счет даже твою ванну.

– Мне это безразлично. Она отнеслась ко мне по-дружески, хотя могла бы этого не делать. И я получила от нее прекрасный совет, хотя по своей глупости не воспользовалась им. Я поеду в Богемия-вилидж в повозке Люка, и мы вместе вернемся вечером домой.

– Домой? – переспросил Джек, и лицо его осветилось радостной улыбкой. – Значит, моя ферма стала для тебя домом? Ты не представляешь, как это важно для меня.

Именно в это мгновение Клари обратила внимание на предмет, который он держал в руках. Это была плоская квадратная коробочка, завернутая в белую бумагу – очевидно, Джек намеревался положить ее в чемодан, но появление Клари помешало ему. Она сразу же узнала в ней один из тех свертков, что он привез из последней поездки в Богемия-вилидж. Он тогда вручил Саре белую бумазею и темно-красный ситец – и та сшила новые рубашки Мозесу с Люком и повседневное платье себе. А Клари получила несколько кусков пахнущего розами мыла и шерстяную шаль – чтобы не зябнуть холодными осенними вечерами. Стало быть, этот подарок предназначался кому-то еще. Тут она увидела, что из неплотно закрытого футляра торчит краешек белого кружева – очень тонкого и изящного, с узором из листьев и цветов. Заметив ее пристальный взгляд, Джек тоже взглянул на плоскую коробочку.

– Ты возьмешь это в Уилмингтон? – спросила Клари.

– Да ни объяснений, ни извинений – только одно слово «да», которое пронзило сердце Клари. Мысли ее устремились к холодному январскому вечеру, когда ее предал тот, кого она любила и кому верила. На этот раз боль и обида оказались куда острее, и это неопровержимо доказывало, что она любит Джека Мартина всеми фибрами души. Подобно Ричу, он изменил ей – и Клари почувствовала, что хочет умереть. Такую муку нельзя вынести.

– Прекрасно, – сказала она сквозь зубы и кивком показала на коробочку. – За удовольствие надо платить, не так ли?

Он сделал шаг по направлению к ней, но она бросилась в свою комнату и с треском захлопнула дверь, разделявшую их спальни.

– Я прошу тебя мне верить.

– Брось, Джек. Я же не вчера родилась, – с горьким смешком ответила Клари. – Разумеется, ты думаешь иначе… Пора бы тебе понять, что в мое время женщины были куда более информированными, чем сейчас. Но и тогда мужчине удалось провести меня, как последнюю дуру. Я попала в вашу эпоху и попалась на ту же удочку. Похоже, жизнь ничему меня не научила.

– Как ты смеешь оскорблять меня? – Глаза Джека вспыхнули угрожающим огнем. – Я не чета твоему бывшему мужу. В наше время слово джентльмена кое-что значит. Я не изменял тебе, и ты должна принять это за истину.

– Просто животики надорвешь со смеху!

Клари нервно хрустнула пальцами. Исподтишка взглянув на него, она поняла, что мужчине он просто влепил бы пощечину и вызвал на дуэль – по правде сказать, ей стало не по себе при виде его взбешенного лица, и она инстинктивно попятилась назад. На их тарелках остывал нетронутый ужин. Впервые за все это время у Клари не возникло желания отведать чудесных яств Сары. Аппетит пропал напрочь, а в животе так мучительно ныло, что мысль о еде внушала отвращение.

– Клари, – сказал Джек, сумев все же овладеть собой. – Не стоит говорить о том, чего ты не понимаешь.

– Конечно, меня тут принимают за немую!

Она увидела, как он стиснул зубы, не желая поддаваться нарастающему гневу, однако сама была не в состоянии укротить ярость.

– Нет, ты вовсе не немая, ибо не способна помолчать даже минуту, чтобы дать мне возможность закончить свою мысль.

– Ах, я не дослушала до конца ваши благородные мысли, милорд! Смиренно прошу прощения за то, что посмела прервать вас!

Ее слова явно взбесили его. Она хорошо знала этот холодный, надменный взгляд, которым он пресекал любые поползновения затеять склоку. Но она ничего не могла с собой поделать, хотя понимала, что ведет себя как нельзя более глупо.

– В наше время, – произнес он медленно и терпеливо, словно бы втолковывая очевидные истины ребенку, – слову джентльмена можно верить, ибо порукой тому его честь.

– Неужели? Ты станешь меня уверять, будто ни один милорд твоего пошиба не способен солгать? Даже если имеет дело с глупенькой дамочкой, вроде меня?

– Особенно когда имеет дело с глупенькой дамочкой.

Его презрительные слова разъярили Клари донельзя – по ее нервам словно провели зазубренной пилой.

– Я знаю, что в ваше время женщин считали существами низшими и не равными мужчине, – заявила она. – Но ты ошибаешься, и я тебе это докажу. На твоей ферме женщины работают наравне с мужчинами и выполняют самую грязную работу…

– Замолчи!

Никто и никогда прежде не говорил с Клари таким тоном. Во всем облике и в спокойном властном голосе Джека угадывались врожденная привычка повелевать и уверенность, что приказ будет выполнен безусловно. И ей внезапно удалось посмотреть на себя его глазами. За эти полчаса, что они провели вместе в столовой, она в ответ на каждую реплику огрызалась и фыркала, как вздорная капризная бабенка. А он был прав. Она не дала ему возможности объясниться. Прошлое затуманило ей глаза, и она решила, что у него есть любовница, хотя единственное, на чем основывалось подобное предположение, были эти злосчастные кружева в плоском футляре. Может, это был подарок престарелой тетушке? Или жене директора компании, с которым Джека связывал общий бизнес? Господи, да она же рта не закрывала, обрывая его и слова не позволяя сказать! Вот уж действительно несла околесицу – как всегда в минуту волнения.

– Я молчу, Джек. Я тебя внимательно слушаю. Говори то, что хотел сказать.

– Слово истинного джентльмена нерушимо. Я дал слово не разглашать сведений, которые имеют жизненно важное значение для других людей. Я не могу нарушить данное мною слово, Клари.

– Как? Это и есть твое объяснение?

– Боюсь, что да.

– Но это не может быть объяснением!

– Тебе придется удовлетвориться им. К лари, из твоих рассказов о будущем времени, я знаю, что мужчины перестали дорожить своим словом, но я не несу ответственности за это. Если ты не способна доверять мне, тогда…

– И что тогда, Джек?

Клари затаила дыхание, надеясь, что он скажет ей всю правду о своей прошлой жизни. Она должна была знать о нем все. А он лишь повторил спокойно:

– Я не изменял тебе.

– Пока.

Она прикусила язык, но было уже поздно – слово вылетело. Лицо Джека на мгновение омрачилось, однако он тут же взял себя в руки. Этот человек умел скрывать свои чувства – именно поэтому она не могла ему поверить.

– Ты будешь есть? – холодно осведомился он, кивнув в сторону тарелок и подноса с едой на буфете.

– После этой ссоры? Да мне кусок в горло не полезет.

Она быстро пошла к двери, боясь, что разрыдается прежде, чем попадет в свою комнату.

– Быть может, выпьешь мадеры? Это успокаивает нервы.

Он наполнил оба бокала светлым вином, которое она любила потягивать вместе с ним по завершении ужина.

– Нет, спасибо, – произнесла она сдавленным голосом, ощущая подступившие слезы.

– Что с тобой, Клари? – Его слова прозвучали так мягко и нежно, что Клари захотелось прижаться к его груди. – Позволь мне угостить тебя ликером…

– Дверь между нашими комнатами, запирается на ключ? – спросила она.

– Я найду его, если ты хочешь. – Поразительно, как быстро умел он переходить от ласки к ледяной вежливости. – Но зачем тебе ключ? Достаточно моего слова… я не потревожу тебя сегодня ночью.

– Надеюсь, потому что так будет лучше для тебя самого! Если ты войдешь ко мне, я подниму такой крик, что все сбегутся… пусть тогда Сара с Мозесом и Люк полюбуются на тебя!

С этими словами Клари выскочила из столовой. Распахнув дверь в свою комнату, она услышала, как хрустальный бокал со звоном разлетелся, ударившись в деревянную стену.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

За прошедшие несколько недель Богемия-вилидж, действительно, изменилась – Клари с трудом узнавала деревню, уже походившую на городок. Новые здания появились и на Богемия-авеню, рядом с домом мадам Розы. На берегу бухты, справа от Бэк-Крик, велись интенсивные работы по обжигу извести – строителям нужна была побелка.

Но самые поразительные перемены произошли не в самой деревне, а на канале – глаза рябило от бесчисленных суденышек самого разного размера. Перед шлюзом корабли ожидали своей очереди. Клари увидела, как два небольших шлюпа вошли в первый из них и ворота закрылись. Затем она услышала громыханье насосов, которые закачивали воду, чтобы поднять суда на следующую ступень.

У канала раскинулся импровизированный рынок, где вовсю торговали фруктами, овощами и зерном. Матросы и пассажиры с судов, подолгу простаивающих у шлюзов, покупали жареное мясо и свежевыпеченный хлеб, а окрестные фермеры предлагали им масло и молоко. Целая толпа обступила повозку с большими флягами питьевой воды: это был особо ценный товар, ведь никто не решился бы утолить жажду водой из канала – грязной и в масляных пятнах.

Повсюду раздавались громкие голоса, смех, а иногда и брань; стучали молотки и звенели рубанки; ржали испуганные лошади и скрипели колеса повозок на ухабистой дороге, которая ничуть не стала лучше со времени появления здесь Клари. С кораблей и шлюпов доносились вопли младенцев, громко перекликались женщины, собаки, словно бы подражая людям, лаяли взахлеб. У шлюза стояли упряжки мулов: им предстояло тянуть баржу, которая медленно поднималась под напором воды. Один из мулов внезапно заревел, и Джеку, гарцевавшему на великолепном черном жеребце, пришлось напрячь голос, чтобы перекрыть шум. – Сюда, Люк!

Повинуясь жесту хозяина, мальчик объехал рынок слева и остановил повозку возле дома мадам Розы. Клари увидела, что на другом берегу Бэк-Крик расположился такой же точно рынок.

– Дядя Дэнси! – заорал Люк, неистово размахивая руками.

Высокий широкоплечий негр тут же двинулся навстречу гостям из Эфон-Фарм. Забавно было видеть в руках у такого могучего человека корзинку с фруктами и овощами.

– Привек, Люк, здравствуйте, мистер Джек. Рад вас видеть, – сказал Дэнси с широкой улыбкой. – Мистер Маккензи тоже в городе. У него какие-то дела на шлюзе, но скоро он подойдет. Люк, ты здорово вытянулся. Комбинезон-то уж маловат.

– Я знаю, – с гордостью ответил Люк. – Мамка говорит, что я буду таким же большим, как ты и папка.

Заметив, что Дэнси с интересом смотрит на Клари, Люк поторопился представить ее. А Джек, тем временем, нашел для повозки местечко в ряду других, стоявших на берегу канала.

– Я вас помню, – сказал Дэнси. – Вы едва не утопли.

– Ну, теперь я выгляжу гораздо лучше. Клари приняла помощь Джека, который помог ей сойти с повозки, однако не взглянула на него и не поблагодарила. После ссоры в столовой она не желала с ним разговаривать.

– Дэнси, мадам Роза дома? Я хочу повидаться с ней.

– Она здесь, мисс Клари, вот только леди к ней не захаживают. У нас в Богемия-вилидж мало настоящих леди, а те, что есть, и слышать не желают о мадам Розе.

– В таком случае ей будет приятно поболтать со мной.

Клари оправила юбки и поглубже надвинула соломенную шляпку, чтобы уберечься от палящих лучей солнца. Дэнси взирал на нее с изумлением. Затем он перевел взгляд на Джека, словно бы спрашивая, как ему поступить.

– Эту решительную женщину бесполезно – уговаривать, – сказал Джек. – Ее не волнуют правила приличия, и она пойдет к мадам Розе, независимо от того, соглашусь я на это или нет. Будь добр, проводи ее, а мы с Люком отвезем наши продукты заказчикам. Потом я помогу Люку устроиться на рынке с товаром, привезенным на продажу.

– У Дэнси своих забот хватает, – промолвила Клари нарочито кротким тоном. – Меня совершенно не нужно провожать. Я знаю, где входная дверь. Быть может, кто-нибудь снимет кувшин с персиками, пока на него не позарились покупатели?

С этими словами она кивнула в сторону двух женщин, которые с любопытством осматривали стоящие в повозке корзины.

– Давайте я возьму.

Повесив свою кошелку с овощами и фруктами на локоть, Дэнси без труда подхватил тяжелый кувшин, а затем двинулся к дому мадам Розы.

– Дэнси, нести я и сама могу! – воскликнула Клари, бросаясь за ним.

Дэнси быстрым шагом поднимался на холм, и Клари пришлось догонять его. Она так запыхалась, что уже и не думала протестовать. Вдвоем они повернули за угол дома и вышли на Богемия-авеню в тот самый момент, когда на веранде показалась мадам Роза.

На ней было то же самое пышное платье из розовой тафты, которое запомнилось Клари с первой встречи, а роскошная прическа поражала своей изысканной сложностью. Вероятно, ее светлые волосы были обильно политы лаком – ни один локон не выбился, невзирая на энергичные телодвижения. Ибо она волокла за шиворот маленького человечка, который пронзительно визжал и отбивался. Без особых усилий вышвырнув его на улицу, мадам Роза внушительно произнесла:

– Никогда больше не показывайтесь в моем доме, Иезекия Бартрем! У меня почтенное заведение, и я не желаю, чтобы моим девушкам угрожали физической расправой.

Тут на веранду выбежала молодая женщина с не правдоподобно рыжими волосами и подала мадам Розе черную шляпу. Рыжая девица, очевидно, едва успела накинуть прозрачный халатик, из-под которого был виден узкий корсет.

– Спасибо, Гермиона.

Размахнувшись, мадам Роза бросила шляпу Иезекии Бартрему, оставшемуся без головного убора.

– Проклятые шлюхи, вы мне за это заплатите! – завопил маленький человечек, испуганно озираясь вокруг.

За этой сценой уже наблюдали несколько мужчин, привлеченных криками. Клари с удивлением заметила, что изгнанный клиент прекрасно одет – сюртук у него был из дорогой ткани, рубашка отличалась безупречной белизной, галстук тщательно повязан, черные кожаные перчатки подобраны в тон.

– Кто заплатит? Я? Вот уж не думаю. А вам советую уносить побыстрее ноги.

Мадам Роза брезгливо отряхнула руки, словно желая очиститься после прикосновения к своему бывшему клиенту, затем распрямила сбившуюся оборку на платье, и тут взор ее упал на Клари.

– Добрый день, мисс Каммингс, – сказала она, приветливо кивнув. – Я вам нужна?

– Я приехала в город с мистером Мартином и Люком, – объяснила Клари. – Если вы не очень заняты, я бы к вам заглянула. Мне хочется поблагодарить вас за доброе отношение ко мне и за одежду, которую вы мне дали.

– Но мне за все заплатили, – возразила мадам Роза и слегка нахмурилась, пытаясь разгадать истинные цели столь неожиданного визита.

– Я знаю, – сказала Клари, – но доброе отношение деньгами не купишь. Я привезла кувшин консервированных персиков для вас и… гм… для ваших девушек.

Она махнула рукой в сторону Дэнси, который по-прежнему сжимал в руках кувшин, тогда как кошелка висела у него на локте.

– Для меня?

На лице мадам Розы появилось озадаченное выражение. Спохватившись, она поспешно проговорила:

– Да, да, большое вам спасибо, мисс Каммингс.

– Можно мне войти?

Мадам Роза явно не знала, как ей поступить, и Клари добавила:

– Я ведь уже была там, помните?

– Ну, конечно…

Мадам Роза посторонилась, пропуская Клари. В главной зале все было по-прежнему: запах табака и спиртного, полуголые девицы на диванчиках. Мадам Роза огляделась в поисках места, и Клари решила взять инициативу на себя.

– Давайте сядем за столик в углу, – сказала она. – Отсюда хорошо виден канал, и никто нас не потревожит. Разумеется, если вы не слишком заняты. Впрочем, сейчас самое время для ленча.

– Для ленча? – с улыбкой повторила мадам Роза, пробуя на язык незнакомое слово. – Пожалуй, я действительно выпью чашечку кофе. Гермиона, будь добра, обслужи нас, пока Дэнси занят на кухне.

Вскоре перед ними появились две дымящиеся чашки. Отхлебнув из своей, мадам Роза решительно произнесла:

– А теперь, мисс Каммингс, мне хотелось бы узнать, зачем я вам понадобилась.

– Я в самом деле желала поблагодарить вас, – ответила Клари. – Вы очень многое сделали для меня в тот ужасный день, когда я впервые здесь оказалась.

– Если вы имеете в виду вашего бывшего мужа, то никто не пытался разыскать вас в Богемия-вилидж, – сказала мадам Роза.

– Об этом я даже и не думала, – честно призналась Клари.

– Значит, у вас есть какие-то другие причины, иначе вы не пришли бы сюда. Любой, кто заходит в этот дом, хочет что-то получить либо от меня, либо от моих девушек.

Неужели мы не можем видеться просто как друзья?

– Нет, мисс Каммингс, не можем. – Мадам Роза с вызовом посмотрела на Клари. – Я содержательница здешнего публичного дома, и приличные женщины здесь не появляются… разве что под давлением каких-либо чрезвычайных обстоятельств. Посудите сами, можем ли мы быть друзьями?

– Думаю, да. Мы обе боремся в одиночку в этом жестоком мире.

– Разве вам плохо живется на Эфон Фарм?

– Нет. По правде говоря, я счастлива там.

То есть, была счастлива… до вчерашнего дня.

– Что же произошло вчера?

– Сара сказала, что у Джека есть женщина в Уилмингтоне.

– А, вот оно что! – Держа в руках чашку, мадам Роза с довольным видом откинулась на спинку стула. – Стало быть, вы хотели расспросить меня об этой женщине.

– Вы ее знаете? – Клари наклонилась вперед. – Мадам Роза, если вам что-нибудь известно, скажите мне, умоляю вас. Вы не представляете, как это важно для меня.

– Напротив, я очень хорошо это понимаю. – Мадам Роза с грустью покачала головой. – Вы не послушались моего совета, а ведь я вас предупреждала насчет Джека Мартина. У этого человека слишком много тайн. А вы позволили себе влюбиться в него. Полагаю, вы с ним спали?

– Ну, я…

Клари почувствовала, что краснеет, поскольку мадам Роза, не стесняясь, назвала вещи своими именами.

– Ах, мисс Каммингс, как же вы сглупили! – Мадам Роза дважды щелкнула языком в знак неодобрения такой поразительной наивности. – Нужно было потребовать, чтобы он заплатил авансом… или даже поторговаться насчет брака и только потом лезть к нему в постель. А теперь какие вы можете ставить условия?

– Должна признаться, что я тогда об этом не думала, – призналась Клари.

– Это ясно как Божий день. Жаль, что девочек никто этому не учит. Подобные вещи надо знать с малых лет. Скольких несчастий удалось бы тогда избежать! Правда, лично для меня это было бы плохо. Если бы все девушки были разумными, кто стал бы работать в моем заведении?

– Во имя неба, скажите мне, как могла умная женщина, вроде вас, заняться подобным ремеслом? – спросила Клари, на мгновение забыв собственные горести, связанные с уилмингтонской любовницей Джека.

– Кажется, я вам это уже объясняла во время нашей первой встречи, – сказала мадам Роза. – Меня предал мужчина. Меня тоже никто не предупредил, вот я и попалась. Впрочем, вряд ли я тогда стала бы кого-нибудь слушать…

– Где вы росли? – поинтересовалась Клари. – Похоже, вы получили хорошее образование.

– Я родилась в южной части штата Нью-Джерси. Мои шведские предки поселились там почти двести лет назад. А моим образованием занимался отец.

– Ваши родители еще живы?

– Не знаю. Если живы, то лучше бы им ничего не знать обо мне. Я и без того принесла им много горя, когда уступила одному местному парню… Я думала, он меня любит.

– А почему вы не вышли за него замуж? Это прикрыло бы бесчестье.

– Зачем ему было жениться на мне, если он уже получил то, что хотел? Нет, он женился на девушке, которая оказалась умнее меня. Вот так я получила самый суровый урок в своей жизни. Умная девушка должна отдаваться только за деньги или за обручальное кольцо.

– Это звучит цинично.

– Зато разумно. Я многого сумела добиться. У меня свое заведение, и земля, на которой стоит дом, также принадлежит мне.

– Однако вам приходится иметь дело с такими омерзительными типами, как этот Иезекия Бартрем.

– Я умею справляться с подобными людьми. Научилась за десять лет. А вот сумеете ли вы справиться с мистером Джеком Мартином, мисс Каммингс? Что вы от него хотите?

– Прежде всего верности. Это самое важное для меня.

– Значит, вы хотите почти невозможного. Немногие мужчины хранят верность любовнице, а о женах и говорить нечего.

– Сейчас я не могу оспаривать ваши слова, – с горечью сказала Клари. – Вернемся к этой женщине из Уилмингтона. Вы что-нибудь о ней знаете?

– Только по слухам. Однажды Сэм Маккензи обмолвился насчет таинственной личной жизни своего друга, – задумчиво проговорила мадам Роза. – Не могу понять, когда же он с ней встречается, если она вообще существует? Мистер Мартин – фигура заметная. Но его всегда можно найти либо на канале, либо в Богемия-вилидж, либо на ферме.