Текст книги "Все красотки – по ранжиру"

77

Серчер знал, что он стоит на перепутье. Конечно же, перепутье, перекресток. Все дело в том, что все дороги ведут в никуда, и он это хорошо знал. Например, где же этот специалист по каратэ? Пока еще он не сумел откопать ни одного. Никто даже слухом не слыхал о таковых. Он встречал удивленные пустые глаза, задавая вопрос об эксперте по каратэ. Спокойный, уравновешенный исследователь, каким он был всегда, опытный и закаленный в трудностях мужчина, тем не менее, он чувствовал себя не в своей тарелке. Он просто бездельничал. Он знал, что ему сейчас нужен не просто хороший шанс, но необходимо вообще пересмотреть подход к этому делу. Безусловно, он был в тупике. Он заставил всех своих людей работать на полную катушку, он мобилизовал все свои возможности. Команда его помощников прочесала всю школу, опросила каждую девушку, которую они могли там встретить, включая учительниц. Те же, кто не явился на занятия – их оказалось, к удивлению, не так уж и много – будут проверены дома. фактически, это уже было сделано. Он и его помощники прошли по всем комнатам дома Джинни Бочни, методично и детально исследовали там буквально все. Это было нелегко, так как дом представлял собой сцену трагической катастрофы. Мать девушки билась в истерике. Соседи, родственники толпились вокруг нее. Отец находился в состоянии полной прострации, в конец обессиленный от нахлынувшего на него горя, он лежал на софе под наблюдением домашнего врача. Несмотря на свое удостоверение, Серчер с трудом пробрался через весь это хаос. В конце концов, он мог бы так и не стараться. Результат был неутешителен – он не обнаружил ровным счетом ничего. Вконец расстроенный и несчастный, но еще более решительный и настойчивый, он ускользнул из этого дома со своими помощниками и возвратился в школу. Здесь, с трудом прорвавшись через толпу, собравшуюся здесь, с помощью размахивающих дубинками полицейских, он нашел своих людей в разгаре работы, они продолжали в поте лица допрашивать девушек. В остальном, он отметил, все шло своим обычным чередом. Занятия проводились нормально, не нарушая расписания, хотя его очень интересовало, что же происходит на самих уроках. Казалось, в достаточной степени все спокойны, насколько это возможно в эти необычных обстоятельствах. И это ободряло его. Единственным местом, где отсутствовало спокойствие, была приемная мистера Проффера. Здесь не переставая звонил телефон, туда-сюда сновали ученики, полицейские, да еще местные высокие должностные лица и функционеры, включая людей в штатском. Сам Проффер, весь вспотевший, с распущенным галстуком, расстегнутым воротничком сорочки, пиджаком, переброшенным через спинку кресла, казалось, разговаривал со всеми одновременно. Серчер даже пожалел его. Это было столпотворение. Что случилось с его секретаршей, мисс Клеймайр, хотелось бы знать? Казалось, она исчезла. Он не удивлялся этому, так как в последний раз видел ее чрезвычайно расстроенной. Так же будешь выглядеть и ты, старый осел, перед тем, как закончить со всем этим, подумал Серчер о себе.

– Капитан, – перекрывая шум голосов, зычным басом позвал его Грейди.

– Да? – повернулся к нему Серчер.

– Генеральный прокурор снова на связи. Хочет, чтобы вы ему позвонили, как только придете.

Серчер молча кивнул. Для него это не было сюрпризом.

– Передавал мне что-нибудь?

– Я думаю, они собираются прислать сюда целую армию.

Грейди был еще сравнительно молод, он недавно перешел в следователи. Он был взвинчен, хотя и пытался скрыть это. Для него это была война, и победу принесут взводы солдат. Несомненно. Но Серчер знал, что со временем опыт к нему придет.

– Надеюсь, сюда не собираются послать вертолеты, – сказал он, поднимая трубку телефона.

Грейди усмехнулся. Он обладал чувством юмора. Он восхищался своим шефом.

78

Тигр чувствовал себя совсем неплохо. Время уже приближалось к обеду. Он провел занятия по гражданскому праву, поговорил по телефону с Луби Лу, этой по-настоящему голубой женщиной. Только что он вернулся с довольно душераздирающего сборища в конференц-зале, где присутствовали Проффер, старший полицейский офицер их района Биргесс Тоцци, практически весь школьный совет, преподобный Брук, этот выдающийся теолог, представители родительско-учительской ассоциации, некоторые другие официальные лица… и конечно же, Серчер. Тигр остановился на нем. Серчер. Он медленно покачал головой. На голову этого парня обрушилась убийственная критика: никто не верил, что он приложил все старания, чтобы отыскать убийцу. Они даже сомневаются, знает ли он, что творит. Это было даже высказано вслух, по крайней мере, двумя из присутствующих. Тигр восхищался им. Он со всем этим справился блестяще. Это человек, на которого стоило посмотреть, это несомненно. Тигр восхищался им бесконечно. Если человек сталкивается с таким противостоянием и умеет постоять за себя, он стоит уважения, по крайней мере. Но что действительно обрадовало Тигра, это – 1) решение не закрывать школу и 2) не отменять и провести запланированную игру по футболу. С этим после долгих дебатов более или менее согласились все, благодаря усилиям Серчера, не говоря о его упорной защите по этим двум проблемам. Единственную проблему составляли теперь только родители. Завтра на встрече с ними Тигр полностью отдаст себя всего решению этой проблемы. Его поразила сварка, разгоревшаяся на сегодняшней встрече, и он надеялся, что с родителями такого не случится. В конце-то концов, несмотря ни на что, все родители Соерсвилля заинтересованы в том, чтобы их дети получили образование, и он надеялся на их здравомыслие. Они должны понять, как незначителен риск потерять свое любимое чадо из-за преступных действий этого дьявола, кто бы он ни был. Кроме того, полицейские расставлены повсюду, и конечно же, ни одна девушка не должна выходить из дома по вечерам, пока все не уляжется и не придет в норму… А то, что все придет в норму – в этом Тигр не сомневался. Поэтому он, если принять во внимание все обстоятельства, чувствовал себя совсем неплохо… хотя и был в трауре. Ничего нельзя изменить. Это процесс, такой же неизбежный, как восход солнца. Или его заход. Или прибывание и убывание Луны. Это жизнь. Так можно назвать это. Это был несчастный случай. Нужно все поставить на свои места. Здесь беззвучно, молчаливо сфокусировались все силы. Несомненно, одна часть его личности находилась в скорбном состоянии, была в трауре.

В его кабинете появилась Элис Пэтмор.

– Привет!

В этом платье ближайшая подружка Джилл выглядела потрясающе привлекательной. Оно было прелестно пастельного оттенка, тесно облегающее ее фигуру и очень короткое. Со светлыми волосами, уложенными по последней моде, она была просто неотразима. Тигр тепло улыбнулся ей. Эта прелестная девушка пришла точно в назначенное время.

– Что новенького, милая?

Он знал, что она любила, когда он называл ее так. Впрочем, ему это тоже нравилось. Она села в кресло.

– Собираетесь закрывать школу? – неожиданно спросила она, пока он любовался ее губной помадой.

Он хотел спросить у нее, какого цвета ее губная помада. И он еще спросит об этом.

– Нет, – ответил он.

Она с облегчением вздохнула.

– Это хорошо.

Кто еще может так вздыхать?

– Мне нравится цвет твоей губной помады, – заметил он.

– Правда? – сказала она.

Элис была такой застенчивой, когда он пришел. Сомнений не было. Ему нравилась ее застенчивость.

– Какого цвета твоя помада? – спросил он. – Как она называется?

Она улыбнулась, обнажив превосходные зубки.

– Коралловое чудо.

– Точное название.

– Холодный оттенок.

Тигр усмехнулся, и она тоже улыбалась. Ему вдруг пришла в голову эта странная фамилия – Таквелл. Так звали учительницу, которая должна приехать к ним по обмену из Англии. Ее фамилия значила «сласти», «пирожное». Ему нравилась эта игра слов. Он любил этот приятный английский акцент. Он особенно любил, когда на нем говорили представительницы прекрасного пола. В любом случае. В нем что-то было. Он всегда считал, что английские красотки дружелюбны, свежи, знают вкус к жизни… и у них прелестный акцент. Его любимым акцептом, конечно же, был американский. Но не южный его вариант. Он подумал о нем, об этой Старой Кукурузной Лепешке – Президенте страны. Он улыбнулся.

– Как все остальное? – спросил он Элис.

– О… в порядке… – ответила она.

Тигр кивнул.

– Тигр… – Она осеклась.

Он внимательно смотрел в ее глаза газели. Интригующего цвета. В них собраны все цвета. Он любил их. Он подождал.

– Эти маленькие пилюли… – Она сделала паузу. Он ждал. – Они не причинят мне вреда? – прошептала она.

– Нет, – ответил он. – Но только если ты будешь принимать их правильно, согласно инструкции… – успокоил он.

Она вздохнула, успокоенная. До следующего раза, У нее был этот пунктик. Тигр сидел и внимательно смотрел на нее. Она, безусловно, нуждалась в моральной поддержке. Сейчас это ей очень нужно. Он знал. Ему очень нравились ее глаза газели.

– Правда ведь, они такие чудесные? – прошептала она.

– Я так думаю, – сказал он.

– Такие же чудесные, как и ты, – прошептала она.

Ему нравились светлые волосы. Он подумал о светлых волосах Джилл. Он любил их. У Джилл они были немного не такие, как у Элис. Ничто не может идти в сравнение со светлыми волосами. Или рыжими. Или коричневыми. Это то, что касается волос. Между опенками волос имелось интригующее различие. Волосы совершенно иначе смотрелись у них на голове. Нет двух блондинок, у которых абсолютно одинаковые волосы, рассуждал он, в целом мире нет таких абсолютно одинаковых светлых волос. Он это знал. Какого цвета волосы были у мисс Таквелл?

– Где мы будем…? – спросил он у нее.

– О… – сказала она, и говорила очень мягко. – На кушетке.

Он усмехнулся. Она запомнила их прошлые встречи. Но он спрашивал совсем не о том.

– Я имею в виду наши занятия.

Она посмотрела на него и обиженно надула губки.

– Ты говоришь о книге с картинками?

– Мы с тобой работаем по ней.

– Разве мы ее не закончили?

– Конечно, ты уже ее всю прошла.

– Давай сядем на кушетке.

Это была обратная сторона ее скромности и застенчивости, и ее нельзя игнорировать. Он посмотрел на ее фигурку, обозначенную под плотно прилегающим платьем, очень соблазнительную, Это действительно у нее было из-за застенчивости, как он уже хорошо уяснил из опыта общения с нею.

– Тогда… – очень мягко попросила она. – Расскажи мне о моем характере… – Она остановилась.

Он внимательно посмотрел на нее. Он сделает то, о чем она просила. Ничего нет важней, чем комфорт. К тому же, она сама хотела комфорта. Он встал, открыл. шкаф с выдвижными ящичками и выта1цил ее папку. Он улыбнулся ей. И слегка кивнул. Ее тело было горячим.

– Приступим, – тепло предложил он.

Он направился к кушетке. Улыбаясь, она последовала за ним.

79

После небольшого раздумья Серчер сказал в трубку:

– Что же, по-вашему, я должен делать – допрашивать их с применением пыток?

Он сказал это очень спокойно, предварительно подумав, как оргинальнее ответить на последнее замечание генерального прокурора.

– Я знаю, что преступник находится в школе. Иначе просто быть не может.

– Что вы?! Ни в коем случае, только не это… – сказал голос в трубке, растерянно и испуганно.

Парень принял все это всерьез? Серчер пожалел о своем саркастическом тоне. Он его изучает, подумал Серчер. Что ж, на то и генеральный прокурор.

Голос в трубке продолжил:

– Ради Бога, послушайте… большой ли это город? Послушайте, вы можете выявить его очень просто. Боже… я в этом уверен… Он должен быть заметен за милю. Я не шучу! Как только мои люди приедут туда… Пауза. – Я знаю, что я могу рассчитывать на ваше полное содействие… Еще одна пауза. – Понимаете меня? – Серчер все понял. – Послушайте, это настоящий динамит. Мы должны найти его во что бы то ни стало! – Затем последовала еще одна пауза. Серчер продолжал молчать. Почему? Ему хотелось задать этот простой вопрос собеседнику. Как будто бы он сам не хочет того же самого. Сколько голосов все это будет ему стоить, хотел спросить Серчер. И почти было уже не спросил, но в последний момент сдержался. В других обстоятельствах… И еще одна вещь… – Пауза. Серчер ждал, что скажет генеральный прокурор, – Капитан? Нас не разъединили? – Серчер сказал, что он внимательно слушает. – Хорошо. Послушайте… вместе с моими людьми приедет к вам один писатель. Бен Шингл… вы, вероятно, слышали о нем – это один из известнейших писателей. Он прилетел к нам в гости, и губернатор передал его на мое попечение. Он хочет написать книгу об этом, о том, что произошло в Соерсвилле, с самого начала и до конца, если он когда-нибудь наступит, на что я надеюсь. Вы можете себе представить, какая замечательная книга может получиться, капитан? – Он снова помолчал. Серчер едва сдержался, чтобы не застонать. Он представил себе всю эту комедию с писателем, Ну, ладно, я поставил вас в известность, позаботьтесь о писателе, капитан… насколько мне известно, он полностью поддерживает нашу версию… поэтому дайте ему как можно более полную информацию, конечно, в разумных пределах. Я знаю, что в данный момент вы все ему не можете рассказать… но все, что можно, дайте ему, все, о чем он вас попросит… в разумных пределах, конечно же…

Он помолчал.

– Поняли меня?

Серчер все понял.

– Позже, – добавил голос в телефоне. – Вы дополните недостающую информацию, когда все будет кончено.

– Может быть, он поделится с нами гонораром? – спросил Серчер, конечно же, в шутку.

Повисло долгое молчание, а затем, внезапно, в трубке раздался гомерический смех. У него есть чувство юмора, с удовлетворением отметил Серчер.

– Кто знает? Поживем – увидим! – услышал он, наконец;

А затем генеральный прокурор серьезным тоном добавил;

– Хорошо. Вопросы есть? Все ясно?

– Пока никаких вопросов нет… в настоящий момент, – сухо ответил Серчер.

– Тогда все в порядке. Не удивляйтесь, если увидите меня у вас… завтра… или послезавтра… Когда там у вас играет «Кавертон»?… Тогда в день игры, я надеюсь, что все. у вас будет нормально.

В этой надежде скрывалась угроза, Серчер не мог этого не заметить.

– Будем стараться.

– Вот и хорошо, – сказал генеральный прокурор. – Найдите его.

И он повесил трубку.

Очень оригинальную мысль высказал прокурор, подумал Серчер. Сказать легко, а как найти преступника? Он повернулся к Фолло, который что-то хотел ему сказать. Возможно, в этот самый момент Бон Шингл тоже думает над этим делом. Несмотря на все эти неприятности, он вынужден был улыбнуться…

80

Тигр быстро провел занятия по гражданскому праву с новичками и вернулся в свой кабинет. Он обнаружил там не кого иного, как мисс Креймайр.

Она выглядела несчастной. Он знал, что она придет, так как Проффер позвонил ему и попросил принять его секретаршу. Сверившись со своей программой на день, Тигр согласился оказать шефу такую любезность. Время ему позволяло сделать это. Тигр, кроме мисс Креймайр, нашел на своем столе записку, на которой значилось: «Когда? – X. Л.». Он усмехнулся. Конечно же, это было послание от Хилды Линдер. У него, конечно же, найдется для нее время. Он обрадовался, что она напомнила о себе, хотя не забывал о ней. Он назначит ей встречу на завтра. Первым делом, завтра утром он встретится с ней. Он думал о ней, этой светловолосой красавице. Как только уйдет мисс Креймайр, он обязательно свяжется с Хилдой Линдер. Интересно, сколько уже времени?

– Итак, Джейн, как вы себя чувствуете? – спросил он у секретарши в своей обычной дружеской, открытой манере.

Конечно, она – не самое красивое создание Господа, но в ней есть своя прелесть. Конечно, она далеко не во вкусе Тигра, но ее глаза, например, совсем неплохие, просто прекрасные, зеленого цвета. Красивые глаза. И фигура у нее довольно приличная, хотя она ее и скрывала. Волосы были довольно красивые, если бы она, правда, получше следила за ними. И лицо у нее, в общем-то, не безобразное. В нем чувствовалась теплота. И оно могло бы быть хорошеньким. Она старая дева, но вполне могла бы ею и не быть. Он вовсе не склонен думать, что ей с рождения была уготована эта независимая участь. Он ей сочувствовал. Впервые, пожалуй, у него появилась возможность поговорить с ней наедине. Возможно, подумал он, действительно можно чем-нибудь помочь ей. Возможно, цепь последних грустных событий будет иметь хоть одно счастливое исключение. Он надеялся, что так и будет. В любом разрушенном бомбами городе произрастают цветы. Тигр оборвал себя на этом. Так можно разрушить весь день. Но он подумал, что ведь тоже неотъемлемая часть процесса. Комплексов. Нормальный поворот событий…

– Я чувствую себя действительно просто ужасно, мистер Мак-Дрю, призналась она. – Я просто не могу больше выдержать всего этого.

Она будет рыдать. Он знал. Через минуту.

Он кивнул, внимательно глядя на нее своим обычным дружеским взглядом. Он думал, как лучше поступить в этих обстоятельствах. Возможно, нужно применить подход издалека. Он остановился на нем.

– Вы действительно выглядите не очень хорошо, – сказал он.

– Я чувствую себя ужасно.

– Все вам кажется очень плохим.

– Ужасным.

Тигр подумал о европейском футболе. Он всегда имел весьма туманные представления об этой игре. Он с сожалением наблюдал за тем, как коммерческие структуры США любыми способами пытались внедрить эту игру в их страну. Возможно, они и преуспеют в этом. Некоторые признаки этого он уже отмечал. Но это будет печальный день, когда они преуспеют и внедрят европейский футбол в стране. Он ненавидел эту игру. А что последует за ней? Крикет? Джейн Креймайр продолжала молча сидеть.

– Это действительно испортило вам настроение, – сказал Тигр. – Сверх всякой меры.

– О, Боже, это так, это действительно так, – ответила она.

Вскоре она разрыдается. Тигр решил слегка изменить подход. Как всегда, почувствовал необходимость этого чисто интуитивно.

– Что больше всего вас расстроило? – мягко спросил он.

К его удивлению, она прямо сказала:

– Секс. О, Боже! Отвратительно!

И она разразилась потоком слез.

Тигр продолжал спокойно сидеть напротив ее, глядя, как она рыдает, освобождая, как он надеялся, свое сердце от отчаяния, Это было облегчение, проникающее ей глубоко в душу, очищающее ее, и в этом он ничуть не сомневался. Он наблюдал за ней.

Немного погодя, она сказала:

– Я больше не смогу работать здесь.

Он кивнул. Конечно, он с ней согласен. Но он хотел большего. Он хотел помочь ей. Он сознавал свои ограниченные возможности, но желание помочь ей у него большое. Для этого он предпринял фронтальную атаку. Он сделает все, что сможет, и даже сверх того. Проффер будет ему очень благодарен. Он сознавал, как многое она для него значила. Как никто другой. Он даже готов был из-за нее перейти на работу в свой телевизионный магазин.

– Вам кажется, что вы будете жертвой? – спросил Тигр, когда ее рыдания немного поутихли.

Она поднялась на него глаза. Она действительно выглядела жалкой.

– Возможно! – воскликнула она. – Я постоянно думаю об этом!

– По-моему, эта мысль преследует вас, – предположил он.

– Это вполне вероятно… мистер Мак-Дрю… правда ведь?

Тигр искал ответа на ее вопрос, и он сразу не приходил ему в голову.

– Правда ведь? – требовательно вопрошала она.

– Видите ли, – сказал он в конце концов, тщательно подбирая слова, как обычно делал в затруднительных случаях. – Вы и я, мы оба хорошо знаем, каков мир, в котором мы живем… – Он остановился, ожидая, пока нужное слово самопроизвольно возникнет в его мозгу. – Все возможно, не так ли… Джейн?

Он немного переждал. Это был процесс постепенного приближения к истине. Это был вызов, сердце и жизнь, волнение было в этом процессе. Он это хорошо знал.

– Но я не хочу так умереть! – воскликнула она.

Он ее не осуждал. Он ей целиком симпатизировал. Он внимательно наблюдал за ней. Эти зеленые глаза просто прекрасны.

Он это знал. Он подумал о Рошелл.

– Как бы вы хотели умереть? – мягко спросил он.

– Почему я должна умирать? – она с трудом произнесла эту фразу.

– Многие ли из нас выбирают способ своей смерти? – спросил он.

– Что вы имеете в виду?

– А что же, по-вашему, я имею в виду? Как вы полагаете?

– Зачем… – Она задохнулась от волнения. – Зачем я пришла сюда?

– Я бы тоже хотел это знать.

Она откинулась в кресле, как будто решала, эту проблему. Тигр наблюдал за ней. Ее глаза неотрывно смотрели на него, в них был ужас. Он сочувствовал ей.

– Секс у вас в голове всегда ассоциировался со смертью, не так ли? сказал он мягко. – Секс для вас значит смерть, в ваших мыслях. Я прав?

– Да, – едва вымолвила она.

Как будто она говорила последние слова перед смертью. Она неподвижно застыла в кресле, Она казалась парализованной. Он думал, что она сейчас закричит.

– Вы когда-нибудь занимались сексом? – спросил он.

– Нет, – ответила она.

– Вы занимаетесь онанизмом?

– Что?

– Вы играете с…?

Между ними повисло неловкое молчание. Она готова была расплакаться.

Ее рука прижалась к груди. Она не могла сдержаться. Она начала молча рыдать.

– Как вы играете с ней? – настала его очередь спросить у нее.

– Я… – едва вымолвила она сквозь рыдания.

– По ночам? На постели? В одиночестве? В темноте?

– Я… играю с ней…

– Как?

– Я… глажу се рукой… – едва услышал он.

– Всю ее?

– Это так приятно…

– Вы разговариваете с ней?

– Я глажу очень долго. Мне становится жарко. Я потею. Мистер Мак-Дрю… Я становлюсь вся мокрая… – Она говорила с трудом, едва слышно.

– Подымаете ноги кверху?

– Да мои ноги подняты вверх…

– Вы их раздвигаете?

– Очень широко.

– И подняты кверху?

– Я лежу на боку. Мои колени… подняты вверх…

– Высоко?

– Да.

– А рука тоже потеет?

– Да.

– А что вы еще делаете?

– Я…

– Вы всовываете туда что-нибудь?

– Да.

– Как глубоко?

– Я…

– А о чем вы думаете в это время?

– Обо всем… я…

– Вам это нравится?

– О… я…

– Как часто вы этим занимаетесь?

– Я…

– О чем вы думаете?

– Иногда…

– Как высоко…?

– Я… очень высоко…

– Вы играете с ними? – Он показал на ее груди.

– Я… их ласкаю…

– Верхушки?

– Я… глажу соски…

– Каким образом?

– Снизу вверх…

– А о ком вы в это время думаете?

– Я…

– О Хэрри?

– Что?

– О Хэрри Проффере?

– Я…

– Вы думаете о нем?

– Я… думаю о нем…

– А что потом делаете?

– Я играю… играю…

– А потом?

– После очень долгой игры…

– Да…

– Я достигаю…

– Да…

– Это так прекрасно. На какое-то мгновение. Мгновение… – Она сделала паузу.

Она что-то неслышно прошептала. А затем призналась:

– Я становлюсь мокрой…

Еще одна пауза.

– Я испытываю потрясение… Я корчусь… в спазмах…

Она помолчала и добавила:

– Потом мне становится плохо.

– Это смерть.

– Плохо, плохо…

– Вы умираете.

Она сидела, низко опустив голову.

– Вы любите Гарри Проффера, – сказал он спокойно.

Как ни странно, это была правда. Он знал это. Как хорошо ему это знакомо. Он вздохнул горестно, удивляясь этим запутанным переулкам, подземным дорогам, многочисленным пересечениям их в человеческой жизни. Этот потрясающий процесс. Какой процесс!

– Это правда, – еле слышно прошептала она.

– Вы думаете, он убийца?

– Нет, – ответила она.

Он смотрел, как она зашевелилась. Ее голова начала очень медленно подниматься. Вскоре она будет смотреть ему в глаза.

– В вашей голове… тем не менее… он – убийца, – сказал Тигр. Потому что вы хотите его. Вы знаете, что я имею в виду. И поэтому все эти случаи… все эти трагические случаи… Он сделал паузу, глядя на нее. – Эти убийства. – Он снова выдержал паузу. – Вы не можете даже находиться с ним в одной комнате… так как вы знаете, что бы вы хотели, чтобы он с вами сделал… и вы знаете, что это для вас значит… в ваших мыслях… Он сделал еще одну паузу, а затем продолжал говорить очень спокойно: – Вот почему вы хотите уйти отсюда… – сказал он. Вот чего вы боитесь на самом деле… – Он снова выдержал еще одну паузу. – Разве не так?

Она ничего не ответила. Она продолжала молча смотреть на него широко открытыми глазами. Эти прекрасные глаза смотрели на него, не отрываясь.

– Секс. Смерть. – Сказал он. – Секс для вас означает смерть.

Он решил сказать ей только это. Хотя, он знал, что мог бы сказать ей гораздо больше. Но у него были свои планы относительно ее. Впереди еще много времени, чтобы сказать ей все. Углубиться. Раскрыть ей все. Он это знал.

– Какая у вас фигура? – неожиданно спросил он.

Она продолжала смотреть на него.

– Встаньте, – сказал он.

Она подчинилась.

– Снимите свой жакет.

Она сделала то, о чем он просил. На ней оставалась блузка. А под ней, он знал, был тугой лифчик. Он сделал ее слегка плоской.

– Снимите блузку, – приказал он.

Она колебалась.

– Снимите же ее, – прошептал он.

Медленно она сняла с себя блузку. Она стояла перед ним.

– А теперь – лифчик, – приказал он.

Очень медленно она выскользнула из него. Он остался у нее в руке. Теперь она стояла, обнаженная по пояс, все еще изумленно глядя на него. Он внимательно посмотрел на ее груди. Он был прав. Совсем неплохие. Белые, красиво приподнятые, освобожденные от лифчика, стеснявшего их. Ему понравились соски. Очень красиво торчащие. Они просто просили, умоляли о поцелуях, о ласках. Ее руки только гладили их. Он знал это.

– Вы смотрите на них?

– Что? – Ее голос звучал для нее как бы со стороны.

– Перед зеркалом… когда вы раздеваетесь… вы стоите там… глядя на них?

– Да…

– Они очень красивы.

Он прошептал ей.

Он думал о ней. Было о чем подумать. Еще некоторое время он продолжал внимательно разглядывать ее. И она стояла и смотрела на него.

– Повернитесь, – приказал он. – Не спешите.

Она подчинилась. Он посмотрел на нее сбоку.

– Прекрасно, – медленно она завершила полный оборот.

Она снова стояла лицом к нему… готовая на все.

– Одевайтесь.

Медленно, после долгой паузы, она оделась. Она делала это молча.

Он сказал:

– Я хочу, чтобы вы приходили ко мне раз в неделю. – Он помолчал, подумал и добавил: – В это же время.

Она одевала блузку.

– Вы придете? – прошептал он.

Медленно, с глазами, устремленными на него, она кивнула.

Его глаза смотрели на нее…