Текст книги "Дорогие девушки"

– Как ты узнала, что я здесь? – спросил Александр Борисович напряженным голосом.

– Узнала. А как – не важно. И давай не будем об этом. Лучше расскажи: как ты? Не помирился с женой?

– Откуда ты…

– Знаю, Саша, знаю. Я много о тебе знаю. Но ты не бойся, я не причиню тебе зла.

– Где ты? – резко спросил Турецкий. – Мы с Нелли волнуемся за тебя!

– Напрасно ты пришел к Нелли, – тихо сказала Марина. – Она здесь ни при чем. И она абсолютно не в курсе того, что происходит.

– И не она одна, – сухо сказал Александр Борисович. – Ты так внезапно исчезла…

– Да-да, я видела твоего парня. – (Судя по голосу, Марина улыбнулась.) – Как там его зовут? Антон Плетнев? Он очень любезный молодой человек. Но очень доверчивый. Нельзя доверяться первой встречной, так ему и передай.

– Что ты подмешала ему в кофе? – строго спросил Александр Борисович.

– Ничего. Это был не кофе.

– Тогда что?

– Неважно. Я не хочу об этом говорить. Не ищи меня, Саша. Не ищи, слышишь? Это опасно.

Лицо Турецкого потемнело.

– Для кого? – холодно спросил он.

– Для всех. Желая мне помочь, ты только мешаешь.

– Мешаю в чем? Марина, объясни толком, что все это значит? Почему ты то появляешься, то снова исчезаешь? – В голосе Турецкого проскользнули нотки настоящего страдания. – Что это за игра? – глухо спросил он.

Марина молчала.

– Ну! – потребовал Александр Борисович.

– Я сказала тебе все, что нужно было сказать. И даже больше. Теперь прощай.

Марина отключила связь. Александр Борисович протянул телефон Нелли и усмехнулся:

– Вот и все. Разговор окончен.

Нелли взяла трубку и, удивленно глядя на Турецкого, положила ее на тумбочку.

– Марина? – проговорила она, удивленно приподняв брови.

– Это долгая история, – устало сказал Александр Борисович. – Спасибо за разговор, Нелли. Вы хорошая девушка. Да, кстати…

Турецкий достал из кармана бумажник.

– Вот еще! – обиженно фыркнула Нелли. – Оставьте это, слышите! Вы друг Матильды, а значит – мой друг. А с друзей я денег не беру.

– Но вы потратили на меня время.

– Ничего. Сегодня все равно «мертвый день», с утра ни одного звонка от клиентов. А так я хоть развеялась. Поговорила с хорошим человеком. Это нынче дорогого стоит.

– Ну как хотите, – неохотно сказал Александр Борисович и убрал бумажник в карман. – Еще раз спасибо! А коньяк у вас действительно замечательный. Передавайте привет семье и берегите грудь!

Лицо «жрицы любви» осветила улыбка.

– Спасибо. Приятно, что вы обратили на нее внимание.

– Такую красоту нельзя не заметить.

Внезапно Нелли о чем-то задумалась, потом посмотрела на Александра Борисовича томно заблестевшими глазами и медленно проговорила:

– У меня еще есть час до парикмахерской. Если хотите, мы с вами можем…

Она оставила фразу незаконченной.

– Что? – не понял Александр Борисович.

Нелли показала глазами на свой роскошный бюст и лукаво прищурилась.

– А, вы про это. – Турецкий улыбнулся. – Нет, не стоит. Мы ведь с вами теперь друзья, а я не сплю с друзьями. Но за предложение спасибо!

– Вы правы, – неожиданно согласилась Нелли. – С друзьями нельзя ложиться в постель. Любовника приобретаешь на ночь или чуть больше, а друга теряешь навсегда.

Турецкий поднялся из-за стола, девушка последовала его примеру.

– Будете поблизости, звоните и заходите, – предложила Нелли. – Можете вместе с Матильдой. Или – с Мариной?

Турецкий ничего не ответил, лишь приветливо улыбнулся в ответ и пожал мягкую, теплую кисть девушки, которую она ему «по-дружески» протянула.

27

Ирина Генриховна Турецкая сидела на диване с бокалом мартини в руке. Волосы ее были распущены, лицо не накрашено. Однако глаза блестели кошачьим мягким блеском, да так ярко, что любой, кто увидел бы ее в этот момент, решил бы, что она – настоящая красавица. Но вокруг не было никого, кроме подруги Ларисы, у которой Ирина жила уже два дня.

Лариса сидела тут же, на диване. В руке она держала такой же матовый бокал, но пила она гораздо усерднее подруги, и мартини в ее бокале было меньше.

Если у Ирины настроение было элегическое и незлобливое, то Лариса была настроена более решительно.

– Ты не должна ему прощать, – твердо сказала она и грозно нахмурила брови.

Ирина пожала плечами:

– Я и не думаю.

Однако Лариса усмехнулась.

– Я же вижу, что думаешь, – с убийственной иронией произнесла она. – Мне-то не ври. И не вздумай ему звонить, поняла? Он тебе скажет пару ласковых слов, ты и раскиснешь, потечешь, как кисель. Мало что вернешься к нему, так ведь еще и извинишься.

Ирина удивленно посмотрела на подругу.

– Да с чего ты решила, что я хочу к нему вернуться?

– А разве нет? – ответила та вопросом на вопрос.

«Нет!» – хотела сказать Ирина, но что-то ее остановило.

– Та-ак, – протянула Лариса, заметив нерешительность подруги. – Тревожный симптом. Ирка, ну будь же ты умной бабой. Сколько можно терпеть эти издевательства? Ты посмотри на себя! Ты ведь за последние месяцы постарела лет на десять!

Ирина метнула на подругу удивленно-гневный взгляд и та нехотя поправилась:

– Ну, на пять. И все благодаря этому чудовищу.

Ирина покачала головой:

– Турецкий не чудовище.

– А я говорю – чудовище! Я к вам заходила с месяц назад. Он на меня так глазами зыркнул, что я чуть не обуглилась. А за что? Видите ли, я осмелилась сказать ему «Здравствуй, Саша». Да я его уже два года Сашей называю.

– Он вовсе не из-за этого на тебя «зыркнул».

– А из-за чего?

– Просто он… – Ирина осеклась, не зная, что сказать.

– Заурядный хам, – закончила за нее подруга. – Смотрит на окружающих так, словно это они виноваты в его неприятностях. Да еще эта его водка… Он же у тебя почти алкоголик.

Ирина поморщилась.

– Не выдумывай. Не так уж и много он пьет. И потом мужик, когда ему плохо, не может не пить. Это у них в генах. Зато когда «отпустит», то и бутылку отодвинет. Я ведь его знаю.

– В том-то и дело, – вздохнула Лариса. – «Отпустит» ли?

– Отпустит. Такое с ним не в первый раз. На моей памяти у него бывали депрессии и похуже.

– Да, но не такие продолжительные. Вообще, я не понимаю, Ир – ты что, его оправдываешь?

– Просто объясняю.

– Ну, спасибо. А я еще ей сочувствую. Что ж ты тогда от него ушла, если он такой хороший?

– Ушла, потому что он повел себя, как хам.

– Вот именно! Об этом я тебе и толкую. Так что брось себя мучить, и пойдем пошляемся по магазинам. Когда у женщины трудный период, она должна покупать себе новую одежду. Шопинг – лучшая профилактика от стресса, я это в одном умном журнале прочла.

– Знаю я твои «умные журналы», – усмехнулась Ирина.

Лариса вспыхнула.

– Да ничего ты не знаешь! Я ведь тебе не чужой человек. И если с тобой что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу.

– Да с чего ты взяла, что со мной что-нибудь случится?

Лариса гневно нахмурилась. Ее злило легкомыслие подруги. Несколько недель назад у нее действительно случилась «стычка» с Турецким. С тех пор Лариса просто боялась заходить к ним в дом, предпочитая принимать подругу у себя. Когда Ирина позвонила и сказала, что собирается развестись с Турецким, Лариса втайне обрадовалась. «Давно пора!» – сказала она себе тогда. Но если тогда Ирина выглядела уверенно, а голос ее звучал твердо, то теперь от былой твердости не осталось и следа.

Ирина тосковала по мужу, это было ясно как день!

– Напрасно ты усмехаешься, подруга. Твой Турецкий опасен. И для тебя, и для общества. Кстати, у него еще есть пистолет? – озабоченно поинтересовалась Лариса.

– Нет. Откуда. Он его сдал, когда увольнялся.

– Ну хоть одна приятная новость, – облегченно вздохнула Лариса. – Хотя я бы на твоем месте ему не верила. Такие, как он, нелегко расстаются с оружием. Не удивлюсь, если Турецкий припрятал свой пистолет перед увольнением, а своим начальникам сказал, что просто его потерял.

– Не говори глупости, – поморщилась Ирина. – У них с этим строго, ты ведь знаешь.

– Все равно, – не сдавалась Лариса. – Если ты к нему вернешься, я тебе не завидую. В один прекрасный момент он тебя просто убьет. Не застрелит, так задушит. Ручищи-то у него – будь здоров.

– Не сочиняй, – небрежно сказала Ирина. – Турецкий любит меня. Хоть и ведет себя как полный дурак.

– Любит? Да если даже любит… думаешь, это его остановит? Вот, послушай-ка, одну историю. Лет восемь назад, мы с тобой тогда еще не были знакомы, у меня была подруга. Муж ее промышлял рэкетом, а сама она занималась домашним хозяйством. Любили они друг друга страшно. Муж с нее буквально пылинки сдувал. И вот однажды притащил он с работы сумку. Поставил ее в угол и строго-настрого приказал жене не заглядывать.

– Прямо как в сказке про Синюю Бороду, – усмехнулась Ирина.

– Ты не смейся, а слушай. И вот моя подруга дождалась, пока муженек ляжет спать, потом потихоньку прокралась к сумке и заглянула в нее. И знаешь, что она там увидела?

Ирина пожала плечами.

– Голову! – выпалила Лариса. – Настоящую человеческую голову! Она закрыла сумку и хотела вернуться в спальню. Обернулась – глядь, а муженек стоит в дверях и хмурит брови! И говорит: «Я же просил тебя не заглядывать в сумку. Теперь мне придется тебя убить». Она ему – «но ты ведь меня любишь!» А он ей: «Люблю. Но если я тебя не убью, то убьют меня». Схватил ее за горло и, натурально, задушил.

Ирина смотрела на подругу с подозрительной усмешкой.

– Это ты сейчас придумала? – поинтересовалась она.

Та покрутила головой:

– Нет.

– А если честно?

Лариса вздохнула.

– Ну только самую малость. В целом все было так, как я рассказала.

Ирина насмешливо посмотрела на подругу и покачала головой. Лариса нахмурила брови.

– Ты хочешь быть объективной? – с вызовом спросила она. – Пожалуйста. Давай будем действовать математически.

– Как это? – не поняла Ирина.

– Просто. Нарисуем на листе бумаги два столбика. Один назовем «Плюсы Турецкого». Второй – «Минусы Турецкого». И посмотрим, что перевесит. Если «минусы», то смело подавай на развод. Если «плюсы»… – Лариса пожала плечами. – Что ж, тогда тебе стоит еще раз все обдумать.

Ирина устало улыбнулась.

– Хорошо, давай свой листок.

Лариса сходила в спальню и вернулась с тетрадкой и ручкой. Она провела посреди тетрадного листа линию и озаглавила левую колонку – «Плюсы», а правую «Минусы». Посмотрела на Ирину:

– Ну, поехали. Какие у Турецкого плюсы?

Ирина на секунду задумалась, потом улыбнулась и сказала:

– Он меня любит.

– Первый плюс. Дальше.

– У нас с ним дочь.

– Второй плюс! Дальше.

– Гм… – Ирина задумчиво нахмурилась. – Даже не знаю, что еще… Хотя… – Она слегка покраснела. – Турецкий хороший любовник. Это ведь плюс?

– Еще какой! Ставим третий плюс – самый жирный! – Лариса трижды обвела третий плюсик. – Давай дальше.

– Ну… он сильный. Я чувствую себя за ним, как за каменной стеной.

Лариса с сомнением посмотрела на подругу.

– Ты уверена?

– Но он правда сильный. Даже сейчас, когда жизнь так больно его ударила.

– А как насчет этого? – Лариса легонько стукнула себя пальцем по шее.

– Другой бы на его месте давно уже спился, – сказала Ирина. – А он ничего, еще держится.

– Хорошо. Поставлю это и в минус, и в плюс, – сказала Лариса. И так и поступила. – Еще плюсы имеются? Может, по финансовой части?

– Ну… – Ирина пожала плечами. – Его постоянно зовут читать лекции в Америку. Сулят большие деньги.

– А он?

– Он пока не хочет. Но предложение остается в силе.

– Пятый плюс! – резюмировала Лариса. – Еще что-нибудь вспомнишь?

Ирина усмехнулась.

– Давай займемся минусами, – сказала она.

– Хорошо. Первый минус уже есть – это алкоголь, и все, что с ним связано. Второй?

– Второй… – Ирина вновь задумалась. – У Сани сильно испортился характер. Он стал невыносим.

– Второй минус, – удовлетворенно резюмировала Лариса и нарисовала на листке минус, при это она так усердно давила на ручку, что чуть бумагу не продырявила. Затем подняла взгляд на подругу и спросила: – Еще?

Ирина задумалась. Попыталась вспомнить плохое, но в голову лезли только светлые воспоминания. Их юность в арбатской коммунальной квартире, поездки на море, их ночи. Долгие разговоры на ночном пляже, под огромным звездным небом. Смеющаяся дочь на плечах у мужа. Семейные ужины, во время которых Турецкий был неистощим на истории и байки.

«Он всегда умел меня рассмешить», – с улыбкой подумала Ирина.

– Так как? – снова спросила Лариса.

Ирина ответила честно:

– Это все. Минусов больше нет.

– Ты уверена?

– Абсолютно. Больше просто ничего не приходит в голову.

Лариса вздохнула.

– Жаль. Ну что ж, мы имеем четыре плюса и два минуса. Выходит, тебе не стоит пока разводиться. Обдумай, обмозгуй, взвесь все «за» и «против». И может быть, у вас еще все сложится. Знаешь, Ир, если честно, мне твой Саня всегда нравился. Как ни крути, а он классный мужик. Я даже тебе немного завидовала. Нет, правда, я уверена, что у вас все сложится. Пройдем время, он образумится, и заживете по-прежнему. Все будет хорошо, я в этом уверена.

Ирина остановила на подруге задумчивый взгляд и тихо проговорила:

– И тем не менее, я развожусь.

28

Едва Александр Борисович вышел на улицу, у него зазвонил телефон. Звонил Антон Плетнев.

– Александр Борисович, есть! Мы сумели восстановить пару файлов!

– Погоди-погоди, о чем ты? – не сразу сообразил Турецкий.

– Компьютер Марина Соловьевой. Хард-диск убитый, но Макс сумел кое-что восстановить. Ты можешь сейчас подъехать в «Глорию»?

– Хорошо.

– Тогда мы вас ждем.

Когда Турецкий вошел в кабинет Плетнева, тот встретил его возбужденным возгласом:

– Ага, приехали!

Бородатый, тучный компьютерщик Макс повернулся, покосился на вошедшего одним глазом и прогудел:

– Добрый день, Александр Борисыч. Добро пожаловать к нашему столу.

Турецкий подошел к столу и, опершись рукой о край столешницы, завис над ноутбуком большой хищной птицей.

– Ну показывайте, что тут у вас?

– Хард восстановлению не подлежит, – ответил бородатый Макс. – Думаю, муровские компьютерные «зубры» обломали бы себе рога. Мне тоже пришлось повозиться, но возился не зря, – не без гордости прибавил он.

– И что ты нашел?

– Мелочь, – ответил Макс и клацнул по клавише компьютера. – Вот, смотрите. Это несколько интернетовских закладок.

– Мы с Максом уже пробежались, – заговорил Плетнев, – в основном, конечно, всякая женская чушь. Где купить крем, где подкорректировать размер кольца, женские сплетни и так далее. Но среди прочего мы обнаружили один забавный адресок. Макс, покажи!

– Айн момент! – Бородатый компьютерщик пробежался пальцами по клавишам и на экране компьютера возникла Интернет-страничка – по розовому фону пробежали ярко-красные буквы, рассыпались на маленькие сердечки, потом снова «материализовались».

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА САЙТ «ДОРОГИЕ ДЕВУШКИ»!

– Так-так, – тихо проговорил Александр Борисович. Он уже видел этот сайт, когда искал координаты «полногрудой Нелли». – И что же тут забавного? – поинтересовался он.

– Макс, сделай! – ухмыляясь, попросил Плетнев.

– Цвайн момент, – пробормотал Макс и снова пробежал пальцами по клавиатуре компьютера.

– Вот черт, – тихо ахнул Турецкий.

На этот раз на экране появилась большая цветная фотография. Обнаженная блондинка, выставляющая напоказ крепкую грудь великолепной формы. Блондинкой была Марина Соловьева.

– Ну и что? – сухо поинтересовался Турецкий.

– Видишь строчку внизу? – спросил Макс. – Называется «отзывы». Так вот, там всего один отзыв. Посмотри.

Макс стукнул пальцем по клавише, и Александр Борисович, скрепя сердце, прочел:

«Все великолепно. Девочка соответствует заявленным параметрам. За технику – пять с плюсом! Аграрий».

– Аграрий? – дернул щекой Турецкий.

– Никнейм. Прозвище, – объяснил Макс.

Александр Борисович сдвинул брови.

– И все равно не понимаю, что тут интересного?

– Кроме закладок в компьютере Марины сохранился еще один вордовский файл, – ответил Макс. – Сейчас покажу.

Снова щелчок по клавише, и на смену цветной фотографии в стиле ню пришла страничка с текстом.

– Что это? – поинтересовался Александр Борисович, доставая из кармана очки.

– Письма Марины некоему мужчине по прозвищу Аграрий, – сказал Плетнев. – Видимо, перед тем, как отправить ему письмо по электронной почте, она набирала черновик письма в «ворде». Поэтому тут только ее письма, но очевидно, что Аграрий тоже ей писал. Почитайте, возможно, найдете что-нибудь полезное.

Александр Борисович водрузил наконец на нос очки и снова склонился над экраном компьютера.

«Дорогой Аграрий! Было очень забавно получить от тебя письмо. Спасибо тебе за отзыв на моей Интернет-страничке. Правда, обычно отзывы оставляют после встречи, а не перед ней. Откуда ты знаешь, все ли у меня в порядке с техникой, если никогда не видел меня „вживую“. А на меня стоит посмотреть, можешь мне поверить!

Ты пишешь, что любишь «повозиться в земле» – я тоже это обожаю. И у меня тоже есть дача, правда, не в Абрамовке, а чуть ближе.

Насчет того, чтобы стать моим постоянным клиентом, – у меня возражений нет. Но для начала надо хотя бы встретиться. Ты пишешь, что повредил ногу, – ничего страшного, я могу сама приехать к тебе. Кинь мне свой номер телефона и жди звонка!

Твоя

Матильда».

Прочитав первое письмо, Турецкий снял очки и хмуро посмотрел на Макса.

– Это все, что ты сумел восстановить?

– Все, – кивнул бородатый компьютерщик. – В принципе и это не подлежало восстановлению, но… – Макс красноречиво оставил фразу незаконченной, предоставив Турецкому самому догадываться, каких трудов ему стоило восстановит эту «мелочь».

– Александр Борисыч, ты дальше читай! – возбужденно проговорил Плетнев. – Там еще два письма.

Турецкий снова водрузил очки на нос. Второе письмо было чуть длиннее предыдущего.

«Дорогой Аграрий, была рада получить от тебя очередное письмо! Насчет твоей внешности скажу одно: зря ты комплексуешь. В мужчине главное не внешняя красота. Главное для мужчины – надежность, доброта, чувство юмора и обаяние. Уверена, что все это у тебя есть.

Так что, зря ты отказываешься от встречи.

То, что ты называешь своими «странностями», тоже совсем не странности. Мне приходилось встречать разных мужчин, и у каждого из них были особенности. Это как в еде – один любил арбуз, а другой свиной хрящик.

Если ты хочешь видеть меня «госпожой» – я с удовольствием исполню эту роль. Хочешь, чтобы я была «рабыней», – мне и это доставит радость.

Да что там говорить, у меня и у самой есть кое-какие чудачества. В письме я о них писать не буду, но при встрече обязательно тебе их покажу;)

Что касается моих фотографий, то их много в Интернете. Среди них есть и такая, как ты просишь. Посмотри внимательней! Ну а если не найдешь, я – так и быть – пошлю тебе фотку персонально. Правда, у меня почти нет времени для переписки. Поэтому будет лучше, если ты приедешь ко мне в гости. Тогда и фотография не понадобится, потому что ты увидишь «вживую» все то, что хотел увидеть на снимках;)

Насчет денег не волнуйся. Той суммы, на которую ты рассчитываешь, вполне хватит. По крайней мере, для начала. Ну а там, как говорится, посмотрим;)

А извращенцем тебя могут называть только идиоты, те, у кого плоховато с фантазией. Ты думай о них так – «они мне просто завидуют». И все будет о^,кей.

В общем, мой номер телефона ты знаешь. Захочешь позвонить и поговорить – буду рада твоему звонку. Возможно, мы договоримся о встрече, и наше заочное знакомство перерастет в очное.

Твоя

Матильда».

– Бред какой-то, – сказал Александр Борисович, отрывая взгляд от экрана монитора.

– А по-моему, все вполне разумно, – сказал Плетнев. – Парень явный извращенец. Вместо того, чтобы приехать к барышне в гости и весело потратить деньги, он вступил с ней в переписку. Бывают такие извращенцы, которых переписка возбуждает больше живого общения.

– Да уж, – хмыкнул Макс. – Но какого черта она ему отвечает? Она что – тоже извращенка?

– Видимо, у нее тоже есть свой интерес, – пожал плечами Плетнев. – Может быть, этот тип пообещал ей отвалить при встрече кругленькую сумму. А для начала «зондирует почву». Типа – как ты отнесешься к моим маленьким странностям? Вот она ему и показывает, что ко всем «странностям» относится лояльно. А он все упрямится. Александр Борисыч, ты все три письма прочел?

– Нет еще. Два.

– Ну так читай скорей третье. Там много интересного.

«Дорогой Аграрий!

То, что ты описал в письме, нисколько не испугало меня. Немного удивило – это да. Нечасто встретишь мужчин с такой богатой фантазией, как у тебя. А твои письма похожи на маленькие романы. Да-да, я не шучу. Я перечитываю каждое твое письмо по несколько раз.

Кстати, кое-какие из твоих фантазий меня здорово возбудили – говорю тебе это на полном серьезе. Например, фантазия с плеткой и иглой. Вспоминаю, и аж мурашки по телу начинают бежать, а в внизу у меня… ну, ты сам понимаешь;)

И фильмы Пазолини я тоже люблю. Но твой любимый – про Содом, не смотрела. Думаю, мы посмотрим его вместе. Тем более что ты не пропускаешь ни одного показа.

Это хорошо, что ты надумал-таки встретиться. Прогулки и рестораны нам с тобой ни к чему, это ты правильно написал. Я тоже не люблю тянуть да ходить «вокруг да около».

Как ты пишешь: познакомились, поговорили и тут же к делу. Вот это по мне! J

Так что, давай звони, не тяни.

Буду ужасно рада звонку.

Твоя Матильда».

Александр Борисович дочитал третье письмо до конца, снял очки и сунул их в карман пиджака.

– Ну как? – поинтересовался Плетнев.

– Забавно, – ответил Турецкий, хотя по голосу бывшего «важняка» не было заметно, чтобы чтение писем хоть как-то позабавило его.

Лицо Турецкого словно окаменело.

– Как тебе «фантазия с плеткой и иглой»? – снова спросил Плетнев.

– Мне нравится, но сам практиковать не собираюсь, – неудачно съязвил Александр Борисович, и лицо его сделалось еще пасмурнее.

Макс и Антон Плетнев переглянулись.

– Ну я, пожалуй, пойду к себе, – сказал Макс и неуклюже выбрался из-за стола. – Если понадоблюсь – зовите.

Когда дверь за Максом закрылась, Плетнев неловко кашлянул в кулак и глухо произнес:

– Твоя жена подала на развод. Бумаги она отправила тебе по почте.

– Спасибо за информацию. Нинке она не звонила, не знаешь?

– Не знаю, – также глухо ответил Плетнев.

Турецкий помолчал, потом спросил:

– Ты ее видел или по телефону с ней говорил?

– Видел. Отводил к ней сына.

– Ясно, – сказал Александр Борисович, нахмурил брови и вздохнул: – Ну ладно… Давай вернемся к нашему делу. Что там Шилова – не объявлялась?

– Да, я как раз хотел тебе об этом сказать, – выпалил Плетнев как-то странно просветлев лицом. – Она хочет поговорить с Мариной Соловьевой здесь, у нас – в «Глории». И если мы сумеем это организовать, Шилова удвоит сумму гонорара.

– Приятно слышать, – усмехнулся Александр Борисович, доставая из пачки сигарету. Он кивнул на экран монитора. – Что думаешь об этом?

– Да я, собственно, все свои мысли уже изложил. Думаю, это один из потенциальных клиентов Марины Соловьевой. На первый взгляд, какой-нибудь закомплексованный паренек с необузданной фантазией. Но Марина вступила с ним в переписку, значит, дело тут сложней, чем кажется на первый взгляд.

– Паренек, – усмехнулся Турецкий. – Это, Антон, не простой паренек. Простые пареньки про иглы и плетки не фантазируют. И судя по письму Марины, это лишь одна из фантазий, которыми он с ней поделился.

Александр Борисович протянул руку и открыл окно. В кабинет ворвались звуки улицы.

– Я тоже подумал о чем-то подобном, – задумчиво произнес Плетнев.

– Подобьем итоги, – сказал Турецкий. – Марина Соловьева вступила в переписку с извращенцем. Возможно, хотела вытряхнуть из него побольше денег. А может быть, руководствовалась другими целями.

– Какими, например? – поинтересовался Плетнев.

Александр Борисович пожал плечами:

– Поди знай.

– А по-моему, Марина Соловьева… или как там ее зовут на самом деле… заурядная аферистка. Вернее – незаурядная, но все равно аферистка. Либо она хотела выкачать из этого Агрария денег через постель, либо…

Турецкий с любопытством посмотрел на Плетнева.

– Либо что?

– Либо она хотела его шантажировать, – сказал Плетнев. Допустим, она подыгрывает ему в постели, провоцирует его на грубость. Аграрий входит в раж, наносит Марине побои. Она снимает это на видеокамеру. Потом фиксирует побои у врача. И все – дело сделано! Можно доить парня сколько душе угодно. А если он еще и женат, то это вообще «золотое дно».

Александр Борисович смотрел на коллегу с сомнением.

– Что, разве плохая версия? – спросил, пожимая плечами, Плетнев.

– Версия хорошая, но как-то плохо вяжется с образом Марины Соловьевой.

Плетнев усмехнулся.

– А ты какой образ имеешь в виду? У нее ведь их множество. Помните, как лихо она обвела меня вокруг пальца? А ведь я, в некотором роде, профессионал. Что уж говорить про этого извращенца.

– Если все так, как ты говоришь, то жизнь девушки в опасности, – мрачно дымя сигаретой, произнес Александр Борисович.

Плетнев покачал головой.

– Не думаю. Если она будет вести себя разумно, то ничего страшного не случится. Мужику всегда легче откупиться, чем… – Плетнев замолчал, увидев, как побледнело лицо Турецкого.

– Дай-то Бог, Антон, дай-то Бог, – тихо проговорил Александр Борисович.

Плетнев искоса поглядывал на коллегу и недоумевал. Турецкий вел себя более чем странно. Он явно что-то утаивал или, как минимум, не договаривал. К тому же Антона поражало отношение Александра Борисовича к делу Соловьевой. Слишком уж близко к сердцу он его принимал, слишком уж лично к нему относился. Тогда как для самого Плетнева это был «бизнесе и ничего лишнего». Если бы Шилова не заплатила за поиски Марины, он бы, ясное дело, пальцем о палец не ударил.

Странный человек этот Турецкий. У него жена подала на развод, а он озабочен судьбой какой-то проститутки. Пусть даже она не совсем проститутка. Да черт ее знает, кто она вообще такая! Плетнев понял, что опять зол на Турецкого.

Он натянуто усмехнулся и спросил:

– Ну? Что будем делать?

– Искать, – коротко ответил Александр Борисович.

Плетнев свернул картинку, и на экране монитора появилась страничка под названием «Личный журнал пилота Пирса».

Турецкий бросил рассеянный взгляд на экран, прищурился, пробежал глазами по тексту и мрачно усмехнулся.

– Забавно, – проворчал он. – И все-таки не понимаю я нынешних «хакеров» да «юзеров».

– Ты о ком? – не понял Плетнев.

– Да вот об этом. – Турецкий кивнул на экран. – К примеру, что это за «пилот Пирс»?

Плетнев повернулся к компьютеру.

– Не знаю. Просто просматривал «живые журналы» и наткнулся на этот. Надо же знать, чем живет нынешняя молодежь.

– Молодежь? Да, судя по анкете, этот парень – готовый маньяк. Посмотри, какие обширные у него интересы.

Турецкий ткнул пальцем в монитор, где в графе «Интересы пользователя» значилось следующее:

«Розенкрейцеры, инцест, национализм, антиглобализм, тьма, гибель, извращения, любовь, фантастика, арийцы, некрофилия, оргии, вера, неверие, астрология, порнографические истории, садизм, „Армия любовников“, эротические темы, оккультный тантризм, рок, орки, мания, антропология, Ницше».

– Ну и что? – пожал плечами Плетнев.

– По-твоему, это нормально? – удивился Александр Борисович. – Только посмотри, какая каша царит в головах у этих «юзеров». Тут тебе и инцест, и Ницше, и даже какой-то оккультный тантризм. Кстати, что такое орки?

– Не что, а кто. Это из фильма «Властелин колец» – чудовища, порожденные тьмой.

– Так я и думал, – кивнул Александр Борисович. – Извини за резкость, но все-таки Интернет – это огромная помойная яма. Рай для извращенцев всех мастей.

– Ты слишком серьезно на это смотришь, – возразил Плетнев. – Ребята просто развлекаются. Играют.

– Может быть, – пробормотал Турецкий. – Боюсь показаться стариком, но мне все эти «вольные игры на свежем воздухе» кажутся довольно опасными.

Александр Борисович вздохнул и с силой вмял окурок в пепельницу.