Текст книги "Батюшка-гром"

Мама за него очень переживала. Поздней осенью, когда уже начались дожди, дом, который строил батюшка, стоял без крыши. Нина Федоровна молилась: «Господи, помоги ему. Пошли ему рабочих, ведь он замучился». И Вдруг однажды перед рассветом она совершенно отчётливо услышала стук молотков – так, как будто кроют крышу, и поняла, что Господь услышал её молитву. Действительно, батюшка в эти дни покрыл крышей дом.

На день – два, не больше, приезжал отец Павел домой в Воронеж, где постоянно жили его мать и две сестры. «Они всех, кто бы к ним ни приходил, кормили и привечали. Близкие ли это люди, знакомые или знакомые знакомых – всем находилось место за столом. И какая у них всегда была вкусная еда – даже постом» – вспоминает Тамара Александровна Пегарькова, духовная дочь отца Павла.

С великой охотой его духовные чада приезжали к нему в Хорошилово. Работать вместе с батюшкой было для них лучшей жизненной школой. Постепенно отец Павел создал настоящую православную общину, и, если бы его не парализовало, то Хорошилово обрело бы всероссийскую известность как особый духовный центр. На своих плечах он доставлял из Воронежа в Хорошилово краску, гвозди, книги, свечи для продажи в церкви. При этом цены в его храме назначались очень и очень умеренные, он отменил тарелочно-кружечный сбор, хотя в небогатом приходе денег на строительство всегда не хватало. Часто по утрам его подушка была мокрой от слёз – так скорбела его душа о том, что не справляется он с тем, к чему Господом приставлен – в храме всё никак не завершится ремонт. Конечно, батюшке помогали его духовные дети и многочисленные знакомые, которые высылали ему почтой денежные переводы. Никогда он не бывал в санаториях и домах отдыха. Каждое лето он уезжал в Сибирь, взяв с собой Евангелие и Крест. Встречался со сбежавшими из тюрем уголовниками, поселенцами, нефтяниками, геологоразведчиками. Отец Павел их исповедовал и крестил.

Денег за требы батюшка с них не брал, оставляя им адрес храма: «Если хотите мне помочь, то любую посильную для вас сумму можете выслать». По возвращению в Хорошилово его ждало множество почтовых переводов от благодарных людей, обращенных ко Христу – это была их жертва на храм Божий. Когда же уполномоченный по делам религии спрашивал, откуда у отца Павла деньги на ремонт храма, батюшка показывал почтовые переводы со всех концов Советского Союза.

В отпуске отец Павел посещал своего друга по семинарии, отца Сергия, который служил в городе Новокузнецке Кемеровской области. Худенький, в стареньком подряснике, он, человек семейный, постоянно отстраивал и ремонтировал храмы. Вспоминая своего друга, батюшка называл его подвижником и рассказывал, что отец Сергий восстановил восемнадцать храмов. Ездил отец Павел и в Москву, посещал Троице-Сергиеву Лавру, заходил к игумену Виссариону (Остапенко), с ним они вместе учились в семинарии. Из Москвы батюшка привозил много печатной продукции и раздавал её своим духовным чадам, которые согревались от батюшкиной душевной теплоты и щедрости. Денег за книги и календари он никогда ни с кого не брал. К православным и мирским праздникам отец Павел посылал своим духовным чадам множество поздравлений и открыток, часть их сохранилась, география у них обширна – со всех уголков страны.

На первых порах в Хорошилово часто приезжал отец Власий (схиархимандрит Макарий (Болотов), † 26.05.2001), который служил в Ячейке, а потом в Бурдино, неподалёку от Ожоги Липецкой области, рядом с отцом Валерием (схиархимандрит Серафим (Мирчук), † 11.01.2005). Все они были в единой молитве, помогали батюшке деньгами. Отец Власий приезжал к батюшке помочь по хозяйству: пилил, тесал, копал землю. Бывал отец Павел у архимандрита Серафима (Тяпочкина) в селе Ракитное. Обычно, после встреч с отцом Серафимом или после получения от него письма, отец Павел несколько дней ходил радостным. Как ребенок, он делился со всеми теми советами, которые получал от старца Серафима, его письма батюшка часто давал на прочтение своим духовным чадам для наставления.

Часто бывал отец Павел в Мордово Тамбовской области, где жили мудрейшие старицы – схимонахиня Антония (Овечкина, † 22.08.1972), схимонахиня Филарета (Фурцева, † 13.01.2012), схимонахиня Евстратия (Фурцева, † 11.02.2008). Мать Антония не могла ходить, ее возили на колясочке. Она имела особый дар от Бога – помогать людям, имеющим тяжелые духовные недуги. Ее мудрыми советами часто пользовался и батюшка.

Протоиерей Павел за работой над проповедью

Отец Павел в гостях у отца Сергия из Новокузнецка, который восстановил 18 храмов

«Однажды отец Павел приехал к нам в Мордово, и я вспомнила, что у меня от батюшки Митрофана (Мякинина) осталась монашеская мантия, – вспоминала схимонахиня Евстратия, – я и говорю: «Отец Павел, забери». Он – ни в какую! Уже ушёл. Меня что-то толкнуло – побежала за ним. Он остановился у колодца, обернулся, и сказал: «Видно от судьбы не уйдёшь, слишком долго я раздумываю, а годы идут, идут… Забираю! Пригодится!» По благословению батюшки, отец Власий совершил тайный постриг Анны Анисимовой в иночество с именем «Кира» и все двадцать семь лет мало кто знал, что она монахиня. Отец Павел это очень ценил и говорил: «Монашество не только в смене имени и ношении новых одежд, а в поведении. Надо стараться как можно больше доброго делать не на показ, а тайно». Анна Анисимова не раз спасала батюшку. Однажды сельсоветскими работниками было сделано всё, чтобы изгнать отца Павла из села Хорошилово, основной «компромат» на батюшку подготовил мужчина по прозвищу «Писарёк». Анна пошла к нему и так поговорила, так обрисовала сцены Божьей кары, которые тот получит за содеянный грех, что тот тайком пришёл к отцу Павлу ночью и во всём покаялся. Потом они стали друзьями. Больше в Хорошилово местная власть батюшку не тревожила.

Был и такой случай. Вызвали однажды отца Павла в район. Анна, почуяв неладное, поехала в райисполком и поинтересовалась, по какому вопросу требуют священника? Сообщила, что он законопослушный, но на данный момент в отъезде, и она очень беспокоится, как бы не было неприятностей. В райисполкоме с Анной говорили очень строго и выдали много негативной информации о деяниях батюшки, стали уговаривать ее помочь властям избавиться от «растлителя душ советских граждан». Анна со смирением выслушала, потом встала со стула, перекрестилась, и пошла в «наступление»: «Да как же вам не стыдно!? Наш батюшка для вас это место руководящее завоевал. Израненый, контуженый, горя хлебнул! Святой человек, а вы на него такую напраслину!» В райисполкоме выслушали, помолчали. Секретарь райкома извинился и сказал, чтобы она как приедет, передала батюшке поклон и успокоила его: никаких претензий у властей к священнику Павлу не было и нет. Они поняли, что получили ложную информацию.

Схимонахиня Иоанна вспоминает: «К нам в Хорошилово часто наведывалась моя сестра Ольга с детьми. Как-то пришла, а у неё сережки в ушах! Я ахнула, а батюшка и виду не подал. Только за обедом, как бы невзначай, спросил: «Оля, а зачем ты эти колёса нацепила?» Та стала объяснять, что ей знающие люди сказали: «Прокол в ушах влияет на улучшение зрения». Батюшка воскликнул: «А я-то думал, что уши для того, чтобы ими слушать…» Сестра матушки Иоанны стала извиняться, просила прощения. Как же потом батюшка переживал – считал, что обидел Ольгу. Пришла она в другой раз, а отец Павел спросил: «Оленька, а где мои любимые колёса? Ты зря – мне они так понравились…» С той поры Ольга серёжки не одевала, да и косметикой перестала пользоваться.

У отца Павла в голосе и в манере говорить была какая-то особая интонация, по которой человек уже понимал, что такое хорошо, а что такое плохо.

Священник Казанского храма города Козельска (близ Оптиной пустыни) отец Валерий Клинов вспоминает: «Отец Павел как бы вывел меня в море, в котором без страха, с великой радостью я учился плавать. Тридцать шесть лет моей дружбы с батюшкой просто сотворили мою жизнь так, что главным в ней стало служение Господу и людям. С отцом Павлом меня познакомил Николай, с которым мы дружили с пятнадцатилетнего возраста. Вместе зачитывались Достоевским, Пушкиным, потом разными философиями – искали смысл в жизни. Однажды Коля предложил: „Давай я тебя с очень хорошим батюшкой познакомлю“. Далек я был тогда от начального представления о храме, церковной службе. Но ради друга решил сходить в церковь. Кривить душой не буду – с невероятным трудом выстоял непонятную долгую службу: ныли спина, ноги, гудело в голове. Но когда подошёл к нам батюшка – б удто рукой всё сняло. Отец Павел рослый, более метра восьмидесяти в нём было, красивый, а взгляд – ребенок, да и только. Начал говорить – сразу расположил к себе. Я посетовал, что ничего из службы не понял. Даже, кажется, сказал, что это дело избранных – посещать церковь. Он тут же пригласил к себе домой – обещал подыскать литературу. С каким же упоением я читал книгу Феофана Затворника, которую предложил мне батюшка! Никакие философы с их образом мышления с духовным наследием святителя Феофана Вышенского в сравнение не шли!

Протоиеоей Валерий Клинов с матушкой Тамарой у могилы иеросхимонаха Нифонта (Санталова) в Задонском Рождество-Богородицком мужском монастыре

С того посещения, я от батюшки – ни на шаг. Свет увидел, ясно понял, ради чего мы живём на этой земле… Потом в этот дом за книгами приходил, даже когда отца Павла дома не было – его мама, сёстры всегда радушно встречали. Свидетелем каких мудрых бесед я был! А когда получил „Евангелие“, то долго эту книгу не мог выпустить из рук. Я её всю переписал».

«Надо об иеросхимонахе Нифонте, – продолжает размышлять отец Валерий Клинов, – собирать сведения, не спеша, по крупицам. Открыт он был ко всем, но с великой тайной о себе. Я бы так сказал: «Как икону пишут, так надо и об отце Нифонте писать. И скупо сказать и ничего не упустить, и чтобы люди понимали – на этого раба Божиего молиться надо. Брать с него пример великой духовной жизни, которая не бросалась в глаза. В храме, где служил батюшка, всегда было холодно, но его это ничуть не смущало – вечно радовался. Приеду, он расставит руки для объятий, а я от него подальше. Мол, я простуженный – и вас, батюшка, заразить могу. Никаких зараз он не боялся! Искренне облобызает тебя, и сразу становится благостно и уютно на душе – есть человек, которому ты очень нужен…».

В Христорождественском храме села Лесное Уколово, куда направили служить отца Валерия, отец Павел однажды пришёл в умиление и сказал, что более благодатного храма не встречал. Усердно он молился и пел тропари перед каждой иконой, а они там древнейшие, афонского письма. Засвидетельствованы были случаи исцеления по молитве перед этими иконами. Сам храм Рождества Христова был тогда в хорошем состоянии, просто чудо для тех времен.

Когда отец Валерий стал служить в Оскольце, что неподалёку от Старого Оскола, первым к нему приехал отец Павел. Всё обошёл, просмотрел, и стал давать не только дельные советы, но и многое взял на себя: «Это я сам для тебя сделаю, это знаю, где в Воронеже заказать». В те времена что-то заказать для храма было настоящей проблемой, а отец Павел подружился с руководством какого-то мебельного комбината и на подставные лица заказывал «тумбочки», «диваны», а ему на самом деле делали ему аналой, оборудование для свечной лавки. С помощью отца Павла храм в Оскольце преобразился.

Отец Валерий часто устраивал на своей машине совместные путешествия, заезжал к отцу Павлу, а тот вечно ругался, что не вовремя, что у него дел невпроворот, а они, бездельники, его отвлекают. Но завершалось это всегда с такой отеческой любовью, иногда удавалось уговорить отца Павла съездить в лес, на речку. Брали с собой еду, жгли костёр. «Как он умел рассказывать! – вспоминает матушка Тамара Клинова, – жаль, что мы эти рассказы не записывали. Хотя их и невозможно было записать – всё теряется без особого голоса, особой неповторимой интонации батюшки. Запомнилось, как он в дома инвалидов ездил. Опять же ездил туда тайно, и его старики не выдавали. Вот одна история с незрячим стариком. Отец Павел исповедовал его, причастил, а он: «Батюшка, дай денежку!» – «Зачем тебе?» – «Сальца очень хочу».

Батюшка рассказывал об этом и рыдал. Он в эти дома инвалидов как на крыльях летел – привозил с собой фрукты, сладости, продукты. Жизнь какой-то хорошей, ласковой казалась, когда был жив отец Павел. Себя батюшка не жалел, не имел понятия о хорошем питании. Ему в Хорошилово готовила Анна (схимонахиня Иоанна), так он её не слушал. Она вспоминала, что батюшка всегда питался просто, не понимал, что такое «первое», «второе». Есть щи – одних щей похлебает, а уж кашу не будет, и не уговаривай. Подашь первой кашу – значит, о щах не заикайся. Но чаще всего питался всухомятку, сухарики очень любил, шутил: «В тюрьме вся жизнь на сухарях. Посадят, а нас ничем и не устрашишь – мы и на воле сухарями привычные спасаться». Запрещал батюшка тратить время на кулинарные излишества – экономил время на ведение строительства, росписи храма. Давно он жаловался на «нелады» с желудком. Мы старались к нему почаще приезжать, привозить домашнюю еду. Ворчал он, но потом благодарил: «Матушка Тамара, а вы с отцом Валерием правы. Как у вас погощу или как вы у меня в гостях со своими харчами побываете, у меня все болезни желудка прекращаются. Может, и правда, надо правильно питаться». Он добросовестно записывал рецепты супов, приготовления различных соков. Разумеется, ничего этого отец Павел не делал. Сразу же забывал о том, что о себе надо заботиться. Когда отца Валерия перевели в Казанский храм Козельска, отец Павел уже навещать его не мог. Но они несколько раз встречались неожиданно на службе в Печорах, Москве, Петербурге. Собирался отец Павел попасть в Оптину пустынь, но так и не собрался. В последние годы его одолели болезни, после которых с особым рвением брался за работу – спешил успеть больше».

Есть закон духовного опыта: если благодать дается в начале жизни, то её можно потерять. Зачастую, потерянное не обретается вновь. Великое спасение, когда эта благодать обретается в конце жизни. «То, что отец Павел стал благодатным, – говорит священник Валерий, – мы как-то и не заметили. Только в последние дни вдруг ощутили, какой великой духовной силы человек жил рядом. Думаю, что всё сполна он получил. И будет ещё получать после смерти. К сожалению, наша семья в последние годы его жизни была вдалеке от батюшки и, когда после похорон я встретился с Наташей, соседкой отца Нифонта, то от неё услышал: «Я каждый день жила тем, что увижу его». Ей и многим другим было дано более великое счастье, чем нам: они знали батюшку как благодатного старца. Мы же настоящую цену батюшке не знали. Первыми по-настоящему сокрытую благодать ощутили мои дети».

Как любили отца Павла дети семьи Клиновых! Они радовались его службе, любили, как он её вел. Странно, но они никогда в храме Димитрия Солунского не мёрзли – согревались любовью батюшки. Он часто приезжал к ним и читал детишкам стихи, пел с ними песни, играл как ребенок, был настоящим другом детей. Великим счастьем для деток отца Валерия было получение открыток от батюшки Павла. Все поздравления он писал в стихах с юмором, с детской наивностью. Дочь отца Валерия, Серафима, еще не умела читать: брала открытку и долго, долго её рассматривала. Потом подходила к Коле и просила: «Почитай». Коля читал, но через полчаса она снова шла к нему: «Почитай! «Да я же тебе читал недавно». «Читай ещё – мне нравится слушать, что батюшка Павел нам пишет». И эта радость с открыткой обычно не прекращалась недели две.

Отец Валерий уверен, что его сын Николай стал священником благодаря духовному руководству протоиерея Павла Санталова. Видно, по молитвам батюшки он служит в Свято-Покровском женском монастыре Москвы, где покоятся мощи святой Матронушки. Он всегда помнит и помнил об отце Павле, стремился при всяком удобном случае доставить батюшке радость – передавал ему от Матронушки просфоры, лепестки цветов, святую воду. Этими святынями отец Павел щедро делился с приходившими к нему людьми. «Если бы он хоть немного заботился о своём здоровье, то жил бы лет сто. Организм у него был могучий, сила – немереная, – считает отец Валерий, – в Евангелии от Матфея сказано: «Так будут последние первыми, а первые последними». Разве кто-то из близкого окружения признавал батюшку первым? Обычный священник, обычный человек, над которым обычно и подшучивали, свысока судили о его «бесполезных хлопотах, о его чудачествах». Порою, когда бывали у старца Алексея Фёдоровича в Старом Осколе, он часто центром своих далеко нелицеприятных шуток делал отца Павла. Лишь со временем я задумался о том, почему Алёша и его мама стремились всегда к тому, чтобы их исповедовал и причащал батюшка из Хорошилово? Ревностный, деятельный, он как бы прятался от мира. По воле Божией его спасало Хорошилово, молитва и труд в этом селе. Мы к нему приезжали не для того, чтобы искать каких-то духовных дарований – с ним просто было по-человечески хорошо, спокойно. Он просто мог как-то так утешить, что и не подумаешь, что это утешение от священника. Ему было даровано умение любить. К нему приезжали молодые священники, и отец Павел вёл себя как равный по возрасту. Мало того, батюшка иной раз у молодого мог спросить совета».

Отец Павел в алтаре храма Димитрия Солунского в с. Хорошилово

В Хорошилово рядом с храмом находится колхозный ток, с которого ребятишки часто воровали зерно. Батюшка с ними неоднократно проводил беседы, что этого делать не следует. Однажды он чинил крышу над церковью и увидел, как дети нагребают зерно в мешки, а по селу шел милиционер с дружинниками – совершали рейд по сохранности урожая. Конечно, ребятишек они должны были застать на месте преступления. Батюшка после рассказывал: «Жалко мне не их стало, а их родителей. Опозорят, штраф выпишут. А люди-то и без того живут безденежно, и эти ребята воруют не от хорошей жизни. Не кричать же мне, священнику, с крыши: мол, ребята, убегайте! Я тогда – на колени, и стал молиться о них. И вижу: участники рейда подходят к воротам тока, а ребятишки в этот же момент спокойно вылезают с мешками через дырку в изгороди. Так синхронно получилось, как по расписанию – одни заходят, а другие в этот же момент скрываются из поля их видимости». Потом он встретил тех ребятишек и сокрушался, что из-за них взял грех на душу.

У батюшки имелось великое множество акафистов (около двухсот), большинство было написано им от руки в те годы, когда печатание религиозной литературы было запрещено. Акафисты не лежали у отца Павла «мёртвым грузом», он постоянно их читал, причём в храме, соборно. Батюшка отмечал в тетради, какие акафисты и когда были прочитаны.

Живя в Хорошилово, отец Павел вёл обширную переписку, часто отвечая своим духовным чадам в стихотворной форме.

Однажды у одной прихожанки случилось горе. Помимо слов утешения батюшка написал ей вот эти стихи:

 
«Вот, ты осталася вдовой,
Друга лишившись близкого, родного.
Умываешься слезой…
Но не печалуйся – все дано от Бога.
Все трудности твои теперь иного изложения:
Как детишек воспитать,
Чтоб в них родителей было лучшее отражение
Как им это сокровище стяжать?
И радостно будет и будет светло,
Если будут Бога в сердце держать
И если сами только тепло
Будут другим излучать…»
 

Своим духовным чадам, а их было немало, батюшка дарил настенные календари, книги, иконы, репродукции икон, картины, молитвословы с крупным шрифтом для бабушек с плохим зрением. Если это были медицинские работники, то отец Павел покупал для них «Справочник фельдшера», «Справочник медсестры», Медицинскую энциклопедию. Мало кто из духовных чад знал батюшкин день Ангела – 1 9 ноября, когда празднуется память священномученика Павла, патриарха Константинопольского. Не любил отец Павел поздравлений, величаний, славословий и здравиц в свой адрес.

За усердное служение Богу и людям протоиерей Павел Санталов был удостоин многих церковных наград: 4 мая 1981 года Патриархом Московским и всея Руси Пименом протоиерей Павел Санталов был награжден крестом с украшением, 23 апреля 1986 года – орденом преподобного Сергия Радонежского III степени, а также юбилейными правительственными медалями в связи с годовщинами окончания Великой Отечественной Войны.

Когда отца Павла наградили митрой, был праздник, и по этому случаю у духовенства состоялся обед. Пригласили и батюшку, смотрят, – а его на обеде и нет.

– Как же так? Где отец Павел?!

А он сбежал с этого обеда. «Там, – говорил отец Павел, все батюшки с матушками, а у меня и одеть-то ничего нет приличного. Да и к чему весь этот шум?»

Митрофорный протоиерей Павел (Санталов)

Если у батюшки собиралась «какая-то копеечка», по его выражению, то он определял её на ремонт храма или на строительство церковных домов.

Отец Павел записывал в тетради денежные расходы на хозяйственные и другие нужды, имена и адреса жертвователей. В той же тетради он вёл ежедневные записи о том, какие он службы совершал, много ли на них присутствовало людей, сколько было причастников, количество проданных просфор. Кое-где он делал заметки о погоде. На одном из листков написано: «Неделя первая Великого поста. Разлив воды. Людей – один человек во все дни». Это март 1983 года. 9 мая, на день священномученика Василия, в храме было 125 человек, а на Святую Троицу – 155. В 1993 году батюшка сделал стихотворную запись:

 
«О бедный, бедный мой ты храм!
Холод в тебе обитает,
если б начальник посетил тебя сам…
Рука перста для креста не сгибает…
… Непонятливы вы, что в мире –
Вокруг суета и суета.
Живём – мишенью в тире.
Стреляют – и мы в могиле.
Пьём полную чашу греха…»
 

Письмо от матушки Михаилы к Эдуарду Ефремову, автору книги «Ходим по дорогам святых»: «…Мы с Павлом из той среды, из того поколения, которое воспитано в Православии с детства нашими глубоко верующими родителями. Нелёгкое было время. Люди из-за страха перед воинствующими атеистами выбрасывали ценнейшую духовную литературу. Я ходила по мусорным свалкам и собирала мешками эти книги, читала, распространяла их среди людей… Духовный путь человека начинается с того, когда душа начинает вопить, стенать. Когда отец Павел окончил духовную академию, я поняла, что он великий подвижник. Отец Павел принял Крест, который пронёс достойно по жизни. Как говорил св. Иоанн Златоуст, Крест есть ключ от Рая. Отец Павел строил, украшал храмы во время великой смуты, гонения на Церковь. В то, что он один так преобразил храм в Хорошилово, маловерные не верят. Он, подобно святому старцу Серафиму, зимой и летом ходил в старомодном прорезиненном плаще с вещмешком за плечами, в котором были инструменты, гвозди. Безо всякого надзора и ухода была хатёнка, в которой он жил. Он не позволял в ней сделать даже минимального ремонта – всё делалось только для церкви, прихода. Так на земле живут только святые старцы. В пору гонений на монастыри он начал строить общежитейский дом, где собирался приютить изгнанных монахов. Рядом с ним царили мир и спокойствие, тихая молчаливая радость. Характером батюшка был строгим, он упорствовал в достижении поставленной цели. После посещения Хорошилово я была у своего духовного отца архимандрита Кирилла (Павлова). Рассказала ему об увиденном. Просила его святых молитв о хорошиловском настоятеле. Мой духовный отец сказал, что к смерти отец Павел достигнет духовного совершенства».

Схимонахиня Михаила (Горкина) в своей келье во Флоровском монастыре, г. Киев

Мария Тимофеевна Дьячкова из Тишанки Таловского района Воронежской области познакомилась с отцом Павлом Санталовым в Ячейке, где служил схиигумен Митрофан (Мякинин). Вот что она вспоминает: «Отец Павел был очень внимательным, и всегда от него всем была какая-нибудь польза. Он узнал, что я в Воронеж приезжаю за всяким церковным товаром, сразу предложил – можно останавливаться у его сестёр. Таким образом, в Воронеже я обрела ещё один родной дом – было и где переночевать, и оставить на время разные покупки. Если случалось, что в это время из Хорошилова приезжал отец Павел, то обязательно от него получала полезные советы по обустройству нашего храма».

Тамара Александровна Пегарькова вспоминает: «Бывало, приеду уставшая, измученная, а побеседую с батюшкой, с его мамой, матушкой Ниной, посижу в благодатной и уютной атмосфере и отогреюсь душой, успокоюсь. Поделишься с батюшкой – и многое из-за чего переживала, волновалась, покажется неважным, несущественным, пустяковым. А со стен на тебя смотрят картины на евангельские, библейские сюжеты, иконы, которые в молодости искусно убирал отец Павел. А сколько у батюшки в доме перебывало людей! Среди них архимандрит Иоанн из Боброва, проникновенно читающий и поющий акафисты, «большой человек» – так звал отец Павел очень набожного Мишу-карлика – прекрасного собеседника. «Дух в жилетке» – это маленькая, горбатенькая, худенькая, одетая в стёганую жилетку женщина. Но дух у неё действительно оказался сильный, она рассказывала о своих горестях, неприятностях, скорбях, связанных с детьми, о том, как сама колет дрова, – и мы удивлялись, как она справляется с такой трудной работой. Батюшка очень любил детей. Он очень обрадовался, когда я ему сказала, что буду преподавать в Воскресной школе в родном селе Садовое. Он сразу же стал помогать книгами, различными наглядными пособиями». [7, 104–105]

Отец Павел радовался, что в последнее время выпускается много духовно-нравственной литературы, с удовольствием её распространял. Когда журналистка газеты «Путь Октября» Н. Богданович спросила у батюшки [27, 1. 4–5]: «Что бы Вам сейчас особенно хотелось вернуть в людские души?», он ответил:

«Десять заповедей Закона Божьего. Причём независимо от того, верующий человек или нет. Ну, скажите, разве не высокие нравственные начала положены в основу таких заповедей, как почитай отца твоего и мать, чтобы продлились дни твои на земле; не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего».

о. Павел в храме вмч. Димитрия Солунского, с. Хорошилово

«Отец Павел, а для чего живёт человек?» – продолжила Н. Богданович.

«Настоящий христианин для того, чтобы подготовить себя к будущей вечной жизни. На земле для него время сеяния, а жатва будет потом. Что посеет он здесь, то там пожнёт, надо спешить делать добро, оставить после себя что-то другим».

В 90-е годы отношение государства и церкви изменились. Батюшке начали помогать местные организации, в основном стройматериалами. Однако здоровье отца Павла стало ухудшаться: всё чаще он обращался к врачам. Батюшка боялся уколов, боялся лечить зубы, с операцией тянул целых 12 лет. Но уж если он попадал в больницу, то как-то быстро в ней адаптировался, полностью доверялся врачам и по-детски верил, что если он на сей раз полежит подольше, то его обязательно вылечат. Люди узнавали о его болезнях, и в этот момент было особенно много писем и открыток, в которых люди сообщали, что молятся о своем любимом батюшке. Присылали различные рецепты, советы как лечить ту или иную болезнь.

Повреждённый в войну зрительный нерв у батюшки частично атрофировался и привёл его к почти полной слепоте. После операции на глазах, которую сделали отцу Павлу в Тамбове, он вернулся на приход, но выдержал только три месяца и опять взялся за тяжёлую работу. Зрение резко ухудшилось, очки уже не помогали. Развился сахарный диабет.

Матушка Михаила (Горкина) писала батюшке из Киева: «… Переживаю за Ваш диабет. Это – опасная болезнь. Надо обратить внимание на режим, строгость в питании… Возраст и непомерный труд истощают Ваши силы, здоровье. Хотя бы теперь ведите относительно нормальный образ жизни. И ты, наш многоболезненный, многотерпеливый батюшка, отдохни ото всех непосильных трудов. Скажи сам себе такие слова: «Хватит тебе, отец Павел, возводить новые строения, хватит…»