Текст книги "Батюшка-гром"

Старец Алексей Фёдорович потребовал немедленно вызывать милицию и выгнать её. Такого же мнения придерживались отец Амвросий, приехавший к батюшке Нифонту из Риги, и Владыка Никон, епископ Липецкий и Задонский. Конечно, отец Нифонт знал о том, что из себя представляет «монахиня», но был категорически против её изгнания из дома. Ему было жалко доброго, но заблудшего человека – он был готов терпеть из-за неё любые страдания. Значит, заслужил. У него была надежда на то, что он поможет человеку, вымолит его. В принципе, он оказался прав – человек со временем стал иным».

Отцу Владимиру батюшка Нифонт подарил свой подрясник. Интересна дальнейшая судьба этого дара. Уже после смерти батюшки, весной 2007 года, отец Владимир вдруг получил неожиданное предложение поехать в Иерусалим. Он взял с собой подрясник, подаренный иеросхимонахом Нифонтом. В монастыре на Елеонской горе, у подножия которой находится Гефсиманский сад, где молился Христос перед своими крестными страданиями и с вершины которой Христос вознёсся на небо, отец Владимир обратил внимание на ветхое и залатанное облачение одного монаха. Ему-то отец Владимир и подарил батюшкин подрясник.

В последние два года жизни батюшку Нифонта посещали многие преподаватели Воскресных школ. Он с большим интересом расспрашивал о детях, особенно о том, как они относятся к вере. Когда Ольга Александровна Лосева спросила, обязательно ли в школах надо вводить «Закон Божий», отец Нифонт ответил, что сначала надо его ввести в каждую семью.

За полтора года до кончины батюшки, в день Николая Чудотворца в декабре 2003 года, познакомились с батюшкой преподаватели «Православной психологии» Воронежского базового медицинского колледжа – Ольга и Галина.

Старцы с Афона Сергий из Избище, дедушка Феодор из Воронежа

Вот их воспоминания: «Дом, обустроенный собственными руками ещё здорового батюшки, в котором мы оказались, более походил на храм. Все стены этого дома снизу доверху были в иконах на события Ветхого и Нового Завета. Даже в коридоре, где раздевались, на дверях – везде картины. Но глядя на них, понимаешь, что это иконы. Вот Христа встречают 5 мудрых дев с зажженными светильниками, а юродивые побежали за маслом. На картине видно, что жених – Христос пришел на брачный пир. А вот Христос в доме Марфы и Марии. Мария сидит у ног Господа, внимая его словам, а Марфа, спускаясь со ступеней, несёт поднос с угощениями дорогому Гостю. У источника три голубя пьют водичку. Эта картина наполнена солнечным светом. Какие сочные, радостные цвета! Переводишь взгляд на другую картину и видишь переживания Христа за род человеческий на окраине ночного Иерусалима. А вот Никодим пришёл ко Христу тайно ночью, чтобы узнать, как войти в Царствие Божие. Здесь Ученики идут за Христом засеянными полями, сердечно внимая учению Спасителя, который повернул к ним Лик и предлагает утолить голод спелыми зёрнами. Вышел Сеятель сеять, и зёрна с его ладоней падают на разную почву. Часть их склёвывают птицы, часть попала на камень, а часть на добрую почву. Тут и Милосердный самарянин, сойдя с ослика, перевязывает раны человека, а вдалеке прошли священник и левит. Один из десяти исцелённых прокажённых вернулся, чтобы поблагодарить Господа, упал перед Ним на колени. А где остальные девять? Видны только их удаляющиеся фигуры. Каин позавидовал Авелю. Христос благословляет детей. Самарянка у колодца беседует с Господом. Вот исповедь невидимо принимает Христос. Архангел Гавриил принёс цветок белой лилии Пречистой Деве. Христос в лодке проповедует собравшимся послушать Его… В углах комнат столы с лампадами, иконами, украшенными батюшкой ажурными, вырезанными из фольги узорами, которые он придумывал сам и покрывал белой краской. Сколько же надо было потратить труда, времени, молитвы и любви, чтобы так украсить лики Христа, Богоматери и святых! Глядя на эти работы батюшки, видишь чистоту его сердца и помыслов. А картины, которые писал художник Алексей Бирюков, по молитвам батюшки получались как живые. На них лики святых, Христа, Богоматери отличны от других лиц. Картины как бы освещены солнцем. Рассматривая их, оказываешься в пространстве изображённого евангельского события. Время останавливается. Душа успокаивается и врачуется от мирской суеты. Проходим столовую и попадаем в зал, где на диване у стены лежит на подушечках батюшка. Такой красивый, убелённый сединой. Взгляд у него, как у ребенка, добрый и чистый, и в тоже время глубокий, как у Христа. По могучему телу и росту, по взгляду и бровям он напоминал мне моего почившего отца. Я принесла батюшке свечечку, которую привезла из Дивеево, она пахла мёдом. Он взял её в руки и попросил зажечь. Так и лежал с зажженной свечой, пока мы разговаривали». Ольге батюшка Нифонт сразу сказал: «Ну, сиротинушка, ты мне читать будешь и рассказывать. Люблю всякие рассказы слушать». Действительно, Ольга Александровна – изумительный рассказчик, педагог с многолетним стажем. Она с момента организации Воскресной школы при храме Ксении Петербуржской города Воронежа вдохновенно рассказывала жития святых, дети слушали её, затаив дыхание, с огромным интересом. А еще она, правда, сирота. Батюшка стал расспрашивать о её родном городе Мичуринске, ведь он часто бывал там, и после окончания Духовной Академии ему предлагали быть в этом городе настоятелем Ильинского храма, но в Воронеже у него была больная мама и сестры. «Главное даже не в этом, – говорил батюшка, – я же молодой, нигде не служил, и вдруг – настоятель такого храма!» Неоднократно он приезжал в город Мичуринск к схимонахине Серафиме (Белоусовой). Ольга Александровна поделилась детскими впечатлениями о встречах со старцем Севастианом Карагандинским (ныне прославлен в лике святых), который до заключения служил в Ильинском храме города Мичуринска. Батюшка стал расспрашивать, была ли она на могилке протоиерея Георгия Плужникова, вместе с которым батюшка учился в семинарии и очень дружил. Воспоминания затянулись. Батюшка отправил нас покушать, сказав, что после службы мы пришли голодные. Сестра батюшки, Раиса (в монашестве Римма), подала вкусную солянку и яблочный пирог. Готовила она простую пищу изумительно! Потом я поняла, что так получается пища с молитвой, чистотою и целомудрием сердца (матушка Римма, батюшка, матушка Артемия и матушка Иоанна были девственники). Прощаясь, батюшка сказал: «Ладно, приходите ещё!» «Ладно» – звучало особенно. Это не безликое «хорошо», а слово, несущее в себе лад, покой, мир. Уходить от батюшки не хотелось. Каждый раз идти к нему было очень трудно: то появлялись помыслы прийти в другой день, то наваливалась немощь и не было сил, но побывав у батюшки, какими мы уходили от него! Всё видимое, окружающее, все скорби и заботы как бы растворялись и исчезали. На сердце становилось тепло, тихо, радостно, шла молитва.

Батюшка пел нам песню:

 
«Нет, нет, силы нет, Боже мой, я молюсь,
помози ты мене, вся надежда моя на Тебя!
А лукавый смущает и мучает меня,
хочет в сети свои затянуть.
Нет, нет, силы нет, Боже мой, я молюсь,
помози ты мене,
вся надежда моя на Тебя».
 

Не дом был у отца Нифонта, а мини-монастырь: схимонахиня Иоанна, сохранившая в себе дух нашей старой Руси, мудрая, спокойная. На её памяти события трагической истории разрушения храмов, раскулачивания, войны. На её долю выпало счастье восстанавливать храмы.

Сёстры батюшки: Раиса – монахиня Римма, Надежда – схимонахиня Артемия, Мария – монахиня Варсанофия, с любовью ухаживающие за батюшкой и с радостью привечающие духовных чад отца Нифонта. Батюшка с любовью встречал всех приходящих к нему. Вместе у дивана, на котором он лежал, мы вслух читали Псалтирь, каноны или акафисты. Особенно он любил акафист Пресвятой Богородице «Утоли мои печали», он сам знал его наизусть. После молитвы батюшка всегда веселел, оживлялся и говорил, что ему стало легче. Он всегда благодарил за молитву о нём. Отец Нифонт говорил много назидательного своим чадам. При этом он вспоминал трагические эпизоды своей жизни. На День Победы он попросил: «Спойте «А до смерти четыре шага». Спели ему известную «Землянку». Он заплакал. «Наверное, вспоминаете однополчан?» – спросил кто-то. Батюшка тяжело вздохнул: «Да. Тех, которые не вернулись с войны. Жалко всех – сколько их погибло». Батюшка не всегда оставался одинаково ровным, спокойным и благодушным. Иногда он возмущался, спорил. Характер у него был твёрдый и прямой. Отец Нифонт не обращал внимания на то, пришёл к нему человек с гостинцами или голыми руками. Всегда радовался чьему-либо приходу, поговорит немного, потом прикажет сёстрам: «Покормите!». Он многое провидел. Как-то в Воронеж к нему приехали три женщины из Краснодара. Такие весёлые, жизнерадостные. Всё батюшку расспрашивали, кому молиться, да в какой храм лучше ходить? Он распорядился их сначала накормить, они сидят в соседней комнате кушают, а батюшка так рыдает, так рыдает. Схимонахиня Иоанна, келейница отца Нифонта (Анна Анисимова, которую батюшка, когда слёг, забрал из Хорошилово в свой дом), спросила его: «В чём дело?». А он ответил: «Не могу, Нюра, замучили меня эти абортички. Ты даже не представляешь, какие у нас убийцы сидят!». Женщины пообедали, и опять к батюшке, а он им вопросы, вопросы. Они и признались, сколько они жизней в своей утробе загубили. Как же они рыдали после и раскаивались!

Батюшка оказывал материальную помощь для восстановления многих храмов. По его молитвам, с его помощью в школе-интернате Железнодорожного района города Воронежа открылась домашняя церковь в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость». Настоятель храма иконы Богоматери «Взыскание погибших» отец Алексей Спицын утверждает, что после того, как он попросил молитв у отца Нифонта о строительстве часовенки, откуда-то появились благодетели, и вместо часовенки возник храм в память о воинах-интернационалистах, погибших в горячих точках в мирное время. Отец Сергий, утверждает, что как только его рукоположили и направили на служение в Михаило-Архангельский храм села Бодеево Лискинского района Воронежской области, он пришёл к отцу Нифонту за благословением и советом. Старец не только его благословил, но и обязал читать определённые молитвы, акафисты. Мало того, отец Нифонт, не видя этого храма, сказал отцу Сергию, с чего начинать восстановительные работы.

Монахиня Евфросиния, ныне схимонахиня Арсения

Храм там совершенно особенный (в годы безбожного лихолетья пришли в Воронеж с Афона три старца – Феодор, Сергий и Моисей, которые окормляли народ после закрытия храмов. Старец Феодор поселился в Воронеже, старец Сергий – в Избище, а старец Моисей поселился в Бодеево, похоронен у алтаря. Во время Великой Отечественной Войны по молитвам старца Моисея ни одна бомба не упала на село). До прихода отца Сергия храм несколько раз пытались безуспешно восстанавливать. Отец Нифонт посоветовал: «Входи в храм вратами на восток и восстановишь его».

Батюшке много было открыто. Он знал, кто к нему едет, и как в дороге ведет себя. Он предсказал будущие гонения русских в Союзных республиках, войну в Чечне. За день до трагедии в Беслане, когда террористы захватили школу, батюшка плакал, ничего не ел, беспрестанно повторял: «Берегите детей! Берегите детей!»

Валентина из села Садовое, старшая медсестра, как-то пожаловалась батюшке, что стало трудно работать – люди изменились в худшую сторону, просила благословение на уход с этой должности. Батюшка выслушал ее и сказал: «А Спасителю легко было на Кресте? Его распяли безгрешного за наши грехи – каково было Ему переносить страдания. С Креста не сходят, с Креста – снимают. Жди, пока твоё руководство предложит тебе другое место – тогда перейдёшь». Со временем так и получилось, как сказал батюшка – из-за болезни Валентину перевели в простые медсёстры.

Строго обличал отец Нифонт блудников. Приехал однажды из Белгорода один мужчина, а батюшка на него: «Не подходи ко мне! Ты же блудник! Зачем жене изменяешь?! Как перед Господом ответ держать будешь?!» Мужчина стал перед ним на колени в слезах – всю душу будто наизнанку вывернул.

Отец Нифонт имел дар христианской любви, очень редкий в наше время. Если он разговаривал с собеседником, то интересовался подробностями его быта, условиями работы, семейной жизнью, родственниками, трудностями, неурядицами, духовной и материальными сторонами жизни. У батюшки была очень хорошая память, он слушал и сопереживал. Иногда он как-бы угадывал настроение приходящего к нему чада. Если батюшка спрашивал у кого-то: «Тебя никто не обижает?», то все понимали – человек, действительно, кем-то обижен, и батюшка облегчает ему дорогу к душевной беседе, откровению.

Перед Днём Победы в гости к отцу Нифонту приезжал архимандрит Амвросий из Риги. У отца Амвросия три боевых ордена, среди которых награды Отечественной войны, Красной Звезды… Отец Амвросий говорил: «Нынче не надо ничего возрождать – дайте радио и телевидение духовно здоровым людям, а не потомкам тех, кто распял Христа. Мат – хула на Бога. Слово так просто человеку не даётся. Ты знай, какое слово от Бога, а какое от сатаны, разрушительное. Душа разрушенная, – не слуга ни семье, ни отечеству. Вопиют: «Что делать? Что делать?!» К Богу идите и старайтесь других к Нему привести – во всём победа будет. Чем больше страданий за веру, тем крепче государство». По просьбе отца Нифонта он многих исповедовал и причащал, а Анну Тищенко, которая попала в дом отца Нифонта незадолго до его кончины, постриг в монашество с именем «Евфросиния». Она была тяжело больна, парализована. Вследствие заражения крови у нее полностью был атрофирован спинной мозг, наблюдалась непроходимость всех каналов. Все, кто знал и не знал Аню, а только слышал о случившемся с ней несчастье, усиленно молились о ней. Болезнь возникла внезапно, на Пасху – Аня училась на последнем курсе регентского отделения в Воронежской духовной семинарии и мечтала о монашестве. Очень почитала она Матерь Божию и всегда приносила цветы к её иконам в Богородичные праздники. 15 августа 2002 года у Анечки в голове сложилось стихотворение, которое оказалось пророческим:

 
Каждая ночь – Гефсимания
И на Голгофе распятие.
Чашу святого страдания
Выпью в Христовых объятиях.
 
 
Каждую ночь чётки горькие –
В прежних грехах покаяние,
Девушка пальцами тонкими
Перебирает в кровати.
 
 
Ночь подведёт на глазах её
Тени, улыбку печальную
Только луна бледно-жёлтая
Знает её все страдания.
 
 
Каждую ночь у бессонницы
Гостью такую печальную
Я на Голгофе – паломница
Каждая ночь – Гефсимания.
 

Через полтора года она заболела (в апреле 2004 года). Анна записала это стихотворение на первой страничке дневника, потому оно сохранилось. «Сейчас бы я такого не написала. Дерзко сравнивать любые человеческие мучения с Голгофой. И хотя у каждого есть своя маленькая Голгофа и Гефсимания, но всё-же до моей Голгофы ещё далеко. Здесь надо душу распять, а не тело…» Впоследствии она рассказала: «Когда я попала в реанимационное отделение областной больницы, то поняла – всё для меня на этой земле завершилось. И вдруг в проёме двери вижу… Божию Матушку! Знаете, точно в таком облачении, в котором Она изображена на иконе, когда Её явление было преподобному Сергию. Она стоит и говорит мне. Нет, даже не говорит… Я не слышала слов, но почему-то поняла Её повеление: «Ползи ко мне. Ты будешь долго жить. И будешь долго служить Мне и Господу». Я ей отвечаю: «Как же я поползу. Я же раздетая. Мне стыдно». «Ползи!» И я… поползла. Я сползла со стола. Когда вошли врачи, они увидели меня на полу. Со мной, лежащей безо всякого движения, на их глазах какая-то неведомая им сила совершила чудо. Привезли домой, в Урыв. Не могу ни ногою двинуть, ни пальцем пошевелить – только в голове ясность и постоянная молитва – Благодарение Господу и Божией Матери». Отец Георгий из Гремячьего, где Аня на практике читала и пела на клиросе перед заболеванием, послал к ней Сергея Ивановича Сливенко, врача-реаниматолога, который был изумлён – во врачебной практике подобного, что произошло с Аней, не встречалось. За последние пятьдесят лет нечто похожее описано у трёх докторов, но в описанных случаях больные всё равно умирали через несколько дней. Если же она больше года живёт и не умирает, значит, какая-то надежда на что-то есть. Сергей Иванович стал не лечить ее, а просто ухаживать за ней и делать массаж. Потом возникла необходимость перевести Аню из Урыва Острогожского района Воронежской области в Воронеж. Так Аня попала в дом к батюшке Нифонту. Положили её на диван рядом с батюшкой, он спросил у нее:

Преп. Амфилохий Почаевский (отец Иосиф Головатюк – духовный отец дев. Пелагии, сестры схим. Иоанны

– Сколько лет ты лежишь?

– Год.

– Я вот уже седьмой год в потолок гляжу. Ты скорбишь?

– Нет. Бога благодарю. Скорблю только, что не могу на клиросе петь.

«Он взял мою руку в свою, от которой такое живительное тепло шло, что и передать не могу. Я его слушала и, конечно, не верила, что скоро буду сидеть, вышивать, рисовать. Было просто счастье слышать от него: «Поживи в моём доме. Оставайся со мною жить»…

За день до ухода отца Нифонта почувствовала, что батюшки с нами не станет, и попросила отнести меня к нему. Сергей Иванович хотел было положить меня на диван к старцу, а он: «Нет, будешь со мной разговаривать, сидя в коляске». Я ему сказала, что это невозможно, что я не могу держать своё тело никоим образом. Но Сергей Иванович меня усадил, и я поняла, что надо потерпеть ради батюшки. Тем более, перед этим Сергей Иванович мне пояснил, что у отца Нифонта сухая гангрена, а она сопровождается страшными болями. И он, врач, не мог объяснить, как батюшка терпит, как может оставаться постоянно весёлым, добрым, в прекрасном расположении духа. Мы с батюшкой сидели, читали стихи, вместе молились, песни пели. Батюшка всё время лил слёзы – я понимала, что он прощается с нами. Не поверите, я просидела с батюшкой полтора часа! Словом, с тех пор стала я сидеть, потом даже начала вышивать. Руки у меня не действуют – просто иголку ими придерживаю, а всё остальное делаю при помощи зубов. Потихоньку учусь заново рисовать». Перед кончиной батюшки, Анечку (монахиню Евфросинию, ныне схимонахиню Арсению) соборовали, и все духовные чада батюшки, которые находились в тот момент в доме, тоже соборовались. По окончании Таинства батюшка, обратившись к Анечке, взял её за руку и сказал: «К несчастному ближе всех несчастный».

Отец Нифонт на одре болезни

20 мая 2005 года умерла девица Пелагея, девяностолетняя сестра схимонахини Иоанны, которая жила в доме батюшки последние три года. Она была духовной дочерью отца Иосифа (Головатюка), ныне прославленного в лике святых преподобного Амфилохия Почаевского. В молодости она часто бывала у него. Пелагея постоянно находилась в молитве, была немногословна, но те несколько слов, которые она говорила кому-либо, оказывались пророческими. Всю свою жизнь она служила в церкви, пекла агничные просфоры в Покровском Соборе и Никольском храме города Воронежа. Когда она почила, ее облачили во все розовое, как невесту. Удивительная перемена совершилась на глазах: прожившая почти сто лет старушка засветилась неземной красотой. Погребальное покрывало, гроб, крест были приготовлены руками отца Нифонта ещё до его болезни. Батюшка для всех приготовил гробы и дубовые кресты ещё когда служил в Хорошилово. По благословению батюшки Нифонта Пелагею похоронили в Хорошилово.

Глава 11. Кончина. Похороны

«Блаженны мертвые, умирающие о Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними».

Откр. 14:13

В день смерти Пелагеи, на праздник Преполовения, у батюшки началась сухая гангрена правой стопы, что часто бывает при сахарном диабете. Сначала пальцы и вся стопа стали чернеть, и врачи советовали ампутировать ногу, но батюшка наотрез отказался. Чтобы снять интоксикацию, батюшке ставили капельницы, но он смотрел на все эти старания продлить ему жизнь, как на что-то совсем ненужное. Он иронически произносил: «Мучители, гонители». Отец Нифонт понимал всю тщетность лечения, оно как будто мешало ему идти ко Господу. Батюшка даже пытался выдернуть шнур капельницы.

День, когда у батюшки началась гангрена ноги (19 мая 2005 года), совпал с началом крестного хода с Песчанской иконой Божией Матери за Православную Триединую Русь, который благословил батюшка. Галина спросила у батюшки: «Ты идёшь молитвенно с ними?» Он утвердительно кивнул головой. Крестоходцы прошли маршрут по России, Белоруссии, но на границе с Украиной крестный ход не пропустили.

Первая панихида

Когда почерневшую ногу батюшки мазали освящёнными маслами, совершалось чудо: она становилась светлой. Однажды вызвали скорую помощь, и врач стал снимать кардиограмму. Медбрат, выйдя в коридор, в разговоре с духовной дочерью отца Нифонта на её слова о том, какой подвижник был батюшка, с иронией сказал: «Если есть Бог, что же он попустил такому хорошему человеку такие страдания?» Войдя в комнату, где врач описывал кардиограмму, медбрат посмотрел на ногу батюшки и обомлел – только что чёрная нога стала светлой. Он с большим удивлением стал спрашивать: «Что вы сделали с ногой?», такого результата он никогда не видел, потому что нужен минимум месяц для того, чтобы вывести интоксикацию. Духовная дочь батюшки ответила, что она помазала ногу батюшки маслицем, освящённым на Гробе Господнем и у 46 чудотворных икон Пресвятой Богородицы, и показала пузырёчек с «Божиим» лекарством. Тогда медбрат и врач стали спрашивать, где это масло можно приобрести.

До самых последних минут жизни отец Нифонт был в сознании и очень страдал. Всех, кто к нему подходил, он благословлял, называя их имена. Смотрел на всех грустно и с любовью, прощаясь. Анечка, дочка Галины, принесла как-то ему букет ландышей. Он обрадовался, прижал цветы к губам, потом протянул цветы другим, чтобы они порадовались весенним цветочкам.

Батюшка знал день своей кончины. 19 мая он сказал своей духовной дочери: «У меня был Один. Сказал, что через две недели ты встанешь… Неделя уже прошла».

Через неделю, 26 мая 2005 года в 16 часов, в полном сознании отец Нифонт отошёл в вечность…

Батюшка отошёл ко Господу тихо, скромно, никого особо своим уходом не побеспокоил. Вот только что-то говорил, потом закрыл глаза и… умер. Медсестра (батюшка её звал «Ниночка-блондиночка») отключила капельницу и сказала: «Всё!». Незадолго до этого батюшка читал стихи Никитина:

 
«Что же? Усни, моя доля суровая!
Крепко закроется крышка сосновая,
Плотно сырою землёю придавится,
Только одним человеком убавится…
…Вот она – слышится песнь беззаботная,
Гостья погоста, певунья залётная,
В воздухе синем на воле купается;
Звонкая песнь серебром рассыпается…
Тише!.. О жизни покончен вопрос.
Больше не нужно ни песен, ни слёз!»
 

Через час на облачение почившего иеросхимонаха Нифонта по благословению Владыки Никона прибыли игумен Поликарп (ныне схиигумен) и иеродьякон Гавриил (ныне иеромонах) из Задонского мужского монастыря. При этом также присутствовали протоиерей Владимир Кириллов, протоиерей Андрей Изакар. Первая панихида по батюшке прошла во дворе дома, где он жил. Затем его тело перенесли во Введенский храм, где непрерывно читали Евангелие и служили панихиды подъезжающие для прощания с батюшкой священники.

На следующий день, после литургии, гроб с телом иеросхимонаха Нифонта обнесли крестным ходом вокруг храма и направились в Рождество-Богородицкий Задонский мужской монастырь.

От Задонского мужского монастыря автобус с почившим о Господе отцом Нифонтом и вереница следующих за ним легковых автомобилей двигались в храм Параскевы Пятницы села Болховское, что на другом берегу Дона.

При гробе отца Нифонта в автобусе сидела Людмила («Чайка»). Она вспомнила, как батюшка при первой встрече сказал ей: «Через семь лет мы поедем с тобой вместе кататься на машине. Будет очень хорошая весна, и мы этой весной вместе должны радоваться».

«Вот тебе и семь лет прошло, вот тебе и весна пришла, – думала она, – и мы с батюшкой вместе катаемся. Прекрасная погода, вокруг бушует зелень и цветёт сирень, пионы, светит яркое солнце, открываются неоглядные дали. На сердце особой печали, особого горя нет – батюшка для меня уходил как-то празднично».

Отпевание иеросхимонаха Нифонта в храме Параскевы Пятницы с. Болховское возглавляет Владыка Никон, мит-рополит Липецкий и Задонский

Отпевание по Пасхальному чину возглавил епископ Липецкий и Елецкий Никон (ныне митрополит Липецкий и Задонский) в сослужении двенадцати священников. Несмотря на печаль расставания с любимым батюшкой, у всех на сердце была радость. Пасхальное убранство храма, священники в красных праздничных облачениях. Гроб с почившим занесли в алтарь и обнесли вокруг престола.

Затем – путь в Задонский Рождество-Богородицкий мужской монастырь, где на кладбище была готова могила. Крест заказали по просьбе и на средства архимандрита Амвросия, духовного сына почившего иеросхимонаха Нифонта (ныне схиигумен Амвросий, г. Рига).

Перед погребением Владыка Никон, митрополит Липецкий и Задонский, давний друг батюшки, произнес проникновенные слова: «Ко Господу отошёл великий подвижник, страдалец за Христа. Девственной чистоты человек. Когда приходилось отца Нифонта исповедовать, я трепетал перед его чистотою, высокой духовностью. Он исповедовался даже в нечаянном прикосновении к церковной служащей. Он любил Бога и красоту его творения. Где бы он ни служил, везде благоукрашал храмы. Сразу же Дом Божий обретал обилие икон – он сам их писал, привлекал хороших иконописцев. Настоящее чудо им сотворено в селе Хорошилово Белгородской области. Равного по красоте внутреннего убранства этому храму нет. Отец Нифонт любил живопись, в Воронеже в его доме все стены от пола до потолка в картинах на библейские сюжеты». На сороковой день после кончины батюшки в его домике собрались духовные чада. Мария Тимофеевна Дьячкова из Тишанки Таловского района Воронежской области сказала: «Вот, многие горюют, что не стало с нами батюшки Нифонта. Конечно, осиротели, скорбим, но не надо унывать – он всё равно рядом. Нас соединяет молитва. И не надо отчаиваться: мол, последние старцы уходят. Да, их будет среди нас всё меньше и меньше. Но всегда помню, сказанное матушкой Митрофанией, с которой встречалась в Ячейке. Я ей как-то высказала: «Матушка, а вас не посещает страх от того, что в скорости останемся одни – без старцев?» Она так ответила: «Господь не допустит, чтобы на Земле не осталось тех, через которых он передает свою волю, в которых хранится истинная вера. Господь Россию без своих светильников не оставит. Ты же, Мария, около леса живёшь». Откуда она это знала? Никогда с ней не разговаривала о том, где живу. «Так вот, пойдешь по грибы – сначала их много, потом они сходят на нет. Пройдёт дождичек – опять появляются. Духовное поле – та же природа, где своё время созревания, ухода и нарождения нового. Старцы будут до скончания века».

Задонский. Рождество. Богородицкий мужской монастырь. У могилки иеросхимонаха Нифонта (Санталова)

Митрополит Воронежский и Лискинский Сергий в предисловии к книге Эдуарда Ефремова о иеросхимонахе Нифонте «Ходим по дорогам святых» сказал: «Общение со старцами, старицами, монахами даёт представление о святой Руси ХХ века, которая была потаённой, но всегда была и остаётся рядом с нами. Эта Русь открывалась верующим и шедшим по заповедям Христа после Великой Отечественной Войны, в период бескровного мученичества и исповедничества церкви до 90-х годов ушедшего столетия. Около восьми лет схииеромонах Нифонт был парализован, но именно в эти годы домик близ Акатова монастыря в Воронеже становится тем духовным центром, где сотни страждущих, ищущих евангельской истины, получают поддержку и укрепление в вере. Перед престолом Всевышнего молится ныне за нас, грешных, один из тех праведников, на которых держалась и держится Россия Православная. Батюшка Нифонт был рядом с нами и остаётся. В воспоминаниях о нём, в его проповедях, стихах, строках писем, в их простоте открыто величие Истины.

Нам остаётся только следовать путём, проложенным такими людьми благочестия, умного труда, молитвы и послушания Воле Божией, каким был схииеромонах Нифонт. Вечная ему память!»

У могилки иеросхимонаха Нифонта всегда теплится лампада, горят свечи. Всегда подходят люди, паломники из разных мест. Он всех слушал при жизни, слушает всех и сейчас, молится о нас, о России.

Россия выжила и жить будет – за неё молятся и здесь, и там.